***
Осень 2020. - То есть ты хочешь оставить ребёнка от человека, который тебя держал в заложниках и насиловал? - с нажимом спрашивает отчим, недоумевая, совсем сошла с ума его падчерица или как. - Да, Миколай, - севшим голосом отвечает девушка в больничной пижаме, прижимая колени к груди. - Я оставлю его. После первых же анализов в лечебнице выяснилось, что Ванда Пуноц находится на небольшом сроке беременности от Чеслава Вишневского. Девушка понимала, что преступнику ребёнок нахер не упёрся, как и, скорее всего, она сама, но она просто не могла избавиться от его частички, хоть все вокруг и считали, что это было изнасилование. Но этому ребёнку в любом случае не суждено было выжить. Повлияли стресс, травмы и серьезные препараты. Ни одно избиение Вишневским не сравнится с той физической и моральной болью, что она пережила тогда.***
Май 2021. Ванда шлепала мартинсами по лужам, утирая слезы. Она никогда особо не любила детей. Она ужасно боялась беременности, родов и уж тем более, блин, процесса воспитания. Ответственности. Она всегда считала, что сначала нужно хоть как-то самореализоваться. У Пуноц не было сомнений, чей это ребёнок на этот раз. И она знала, что Тимур был бы замечательным отцом, но вот какой она матерью? Двадцать четыре года, ни высшего образования, ни здоровой психики. Котелок все течёт и течёт. У подъезда Ванда остановилась и уже подожгла тоненькую сигаретку, как вдруг поняла, что делает, и бросила ее на мокрый асфальт. - Твою.. - рычит девушка, прикрывая лицо ладонями. Захотелось тонко завизжать, но вопль был успешно сдержан. И вот какую наследственность она подарит своему ребёнку? Упала на самое дно, но теперь ей хотя бы было, за что бороться.***
Ночи без кветиапина Ванда проводила очень беспокойно. Везло, если удавалось уснуть хотя бы к четырём утра, но сегодня ее одолевала жуткая усталость. Видимо, сказались растянутые до тонких ниточек нервы и гормональная перестройка в организме. Долгое время перед закрытыми веками мелькали огоньки гирлянд, пока постепенно сознание не соскользнуло в излюбленную кроличью нору… И, вместо привычной страны чудес, ее взору открылся ее собственный двор дома на Лесной. Кажется, были предрассветные сумерки. Четко ощущалось присутствие, но почему-то совсем не пугающее. Оглядевшись по сторонам, Ванда заметила людей. Прокаженных изуродованных людей, что таскали за собой чёрные пакеты, которые оставляли за собой широкие бурые полосы. Некоторые люди копали землю там, где раньше росли цветы. Да, точно, все клумбы были перекопаны. Ванда робко двинулась в сторону своего подъезда, но тут поняла, что в ее руке зажато основание такого же чёрного мешка. Но.. так и надо, верно? Пуноц пошла дальше, волоча за собой, очевидно, труп. Но руки в земле марать не хотелось. Вот, неподалёку как раз какой-то старик, из правого глаза которого сочилась гниль, копал импровизированную могилу. - Извините? - обратилась Ванда и удивилась собственному эхо. - Вы не могли бы закопать и мой тоже? - Пуноц швырнула свой мешок старику, но ее сил хватило лишь на то, чтобы пакет прошкрябал по асфальту метра на полтора. - Что, парня своего прикончила? - задорно прохрипел старикашка. - Нет, - внезапно Ванда знала ответ. - Это монстр внутри меня. - Монстр, говоришь? Повезло, очищаешься, - усмехается. - А я вот своего никак не поборю, смотри. И к ногам девушки катится гнилая голова. Неожиданно Ванду хватают за щиколотку, и она, не успев сориентироваться, оказывается на облезлом паркете, больно ударившись бедром. - Ты - мелкая грязная шлюха, - Пуноц слышит рык из темноты. Глаза потихоньку привыкают, и тогда она видит содержимое своей сумки, вываленное на кровать. Дура! На нервах совсем не подумала, пихнув гребаный положительный тест обратно в коробку, а затем в сумку. - Чеслав, я все объясню, - голос звучит так высоко, что подходит на писк. - Нет, дорогая. Сейчас буду объяснять я. Последнее, что она запоминает перед смазанной вспышкой боли, это хруст его пальцев. Она бы совершенно не испугалась ещё день назад, но теперь ей нужно защищать кого-то ещё. Кого-то, чья жизнь гораздо ценнее ее собственной. - Ради тебя, гребаной швали, я был готов на что угодно, дорогая, правда, - он нервно надтреснуто посмеивается, хватая ее за волосы, вырывая блондинистые пряди клоками, пока она впивается переломанными ногтями в его предплечье. - Ты бросил меня! - взвизгнула девушка, отталкивая от себя Вишневского и поднимаясь на ноги. - Ты ушёл! Это ты бросил меня гнить в лечебнице! Удар по лицу, от которого блондинка приземляется на пятую точку, ударяясь поясницей о батарею. - Я дал тебе то, что ни один мужчина не смог бы дать. Я подарил тебе свободу, я показал тебе настоящую тебя! А ты, маленькая манипулирующая дрянь, залезла мне под кожу, втерлась в доверие, и все зачем?! Чтобы вытрахать мою душу и вернуться к жизни обывалы?! Он что, только что так признался ей в чувствах? Очень в стиле Вишневского. Мужчина угрожающе нависает над ней, но крохотное сердечко подсказывает бороться, бороться до конца. Пуноц незаметно шарит рукой рядом с собой, находя ту самую бутылку текилы. Даже не рассчитывая силу и место, Ванда бьет Чеслава по голове. Тело сводит быстрой легкой конвульсией, и Вишневский обмякает, рушась на блондинку. Она небрежно спихивает его с себя и бежит. Спасибо, что наемники привыкли к ссорам «влюблённых» и не лезут, тихонько отсиживаясь в отведённой им комнате. Ванда наспех обувается, шарит по карманам висящих в прихожей курток в поисках денег и тихонько прикрывает за собой дверь. Она бежит по улице, пока легкие не начинает болезненно драть, а в боку колоть. Пуноц позволяет себе остановиться лишь тогда, когда добегает до оживлённой трассы. Девушка сгибается пополам, и ее вырывает прямо на обочину. Но позже, все истерики позже, успеет ещё, хоть ее и жутко знобит. Ванда голосует, и только спустя несколько минут останавливается машина. Господи, спасибо, за рулём девушка! - Боже мой, что случилось? - брови шатенки ползут вверх, когда она видит, в каком виде перед ней предстаёт путница. - Пожалуйста, подвезите меня! - Да-да, конечно, - щелчок, и двери разблокируются.***
За последнюю неделю Тимур порядочно изнервничался. Он устал. Батрутдинов успел прекрасно изучить Ванду, чтобы понять, что та ушла за Вишневским сама. Тимур правда, честно, очень устал предлагать помощь человеку, который от неё отворачивается. Первая девушка лет эдак за пять, что заставила его почувствовать пресловутые «бабочки», и оказалась деструктивной, рушащей все на своём пути. Конечно, он переживал за неё. И это уже начинало бесить самого себя. Он продолжал ездить на съемки, работать, но коллеги, видя его изможденное лицо, просто отправляли его домой, не понимая, что делают ещё хуже, оставляя мужчину наедине со своими мыслями. Этим вечером ему даже захотелось выпить. Вот, он осушил уже третий стакан дорогого виски, давно стоящего без дела, когда в дверь одновременно зазвонили и застучали, да так, что замки зазвенели. Наверное, снова сестра. Таня не могла видеть, что эта чертова дрянь Ванда сделала с ее братом. Тимур нехотя поплёлся в прихожую, но, открыв дверь, застыл на месте. Ванда стояла на пороге с абсолютно бешеными глазами, всклокоченными волосами, явно проступающей синевой на скуле и разбитой нижней губой. - Привет, - прошептала она. - Привет, - в тон ей поздоровался Тимур. «И пока» - хотелось ответить и закрыть дверь. Но он отошёл в сторону, впуская ее в квартиру.