Ты только не прыгай!

В окно отчаянно долбился холодный ураган. Дождя сегодня не было, но вот ветер истерически завывал в трубах и пробирался в дом через все, даже самые мельчайшие щёлочки. Стеклянные прослойки окон совершенно не спасали, ибо это упорное природное явление чуть ли не выбивало их. Приходилось периодически бегать и их закрывать, так как они хоть убей распахивались настежь под таким напором. Словом, тут что на улице, что дома — нигде не спрячешься. Вездесущая хрень, этот ураган. Андрей стоял у плиты и ожидал, пока закипит чайник. Он уже приготовил стаканы и рассыпал заварку. Страсть как хотелось чего-нибудь горячего. Недалеко, сидя на табуретке, кутаясь в собственный слишком большой свитер и прижимаясь боком к ржавым батареям, грелся Яшка. Ребята сидели на кухне с восьми утра, а на данный момент было десять. То есть два часа они находились в доме и никак не могли перестать вздрагивать от холода. Чёрт бы побрал тех криворуких строителей, которые вставляли эти окна. Сквозь них же сквозняк прёт вовсю! Наконец закипел чайник. Андрей разлил дымящуюся воду в стаканы и тут же переставил их на стол. Один подвинул к другу, а другой взял себе и обхватил ладонями. Было ну очень горячо, зато приятно. Яша проделал то же самое действие и, шмыгнув носом, тихо чихнул. Небось вчера под дождём простудился. Слабенький иммунитет был у парня. — Я смотрю, хорошо вчера погуляли, — усмехнулся светловолосый, наблюдая за тем, как Цвиркунов поёживается и вжимает голову в плечи. — Ага, — ответил тот. — Услышали, как вы с Мишей по лестнице топаете, и на улицу пулей понеслись. — Да это я слышал. — Князев вспомнил вчерашний вечер и еле удержался, чтобы не вздохнуть. Он был рад за то, что друг хорошо пообщался с Шурой, но его никак не отпускали тревожные мысли о Горшке. Как он там сейчас? Не случилось ли чего опять? Кто ж его знает, вдруг он всё ещё плохо себя чувствует, а Андрей сидит тут, чай пьёт и ведёт светские беседы. Надо бы отвлечься от этих глупых, хотя весьма обоснованных, переживаний. — Ну и как тебе Балунов? — Сашка-то? — немного нелепо переспросил Яша, который, видимо, успел задуматься о вчерашнем вечере. Или даже замечаться, судя по счастливому взгляду. — Ничего так. Классный парень, если честно. — И красивый, зараза, — усмехнулся Андрей, попытавшись подколоть друга. И это ему удалось; на бледных из-за холода щеках шатена проскользнул лёгкий, смешной румянец. — Да уж, — кивнул тот, пряча руки до кончиков пальцев в рукава свитера. — Мы только к ночи расходиться решили. Он меня до дома даже довёл. Кстати говоря, он живёт тут недалеко совсем. Сегодня договорились встретиться около твоего дома, тут удобнее. — Куда тут встретиться, ты посмотри, погода какая, а ты болеешь, дурень, — начал ругаться Князев, тем не менее слегка улыбаясь. Он, ясное дело, беспокоился о здоровье друга. Хотя при этом и понимал, что перед встречей с таким шикарным чуваком, как Шура, его ничто не остановит. Подумаешь, простуда какая-то. Кажется, Яша начал приводить тысячу и один аргумент в пользу того, что он обязан пойти гулять с Сашкой, но светловолосый уже его не особо слушал. Его совершенно не хотели отпускать мысли о Мише, как он ни пытался сменить тему. Вчерашний обморок произвёл на него сильно впечатление. И, что самое странное, эта якобы голодная трясучка у Горшка почти не прошла даже после еды. Возможно, конечно, это всё было ещё и из-за слабости, вызванной бессонницей. Но всё-таки странно. Кстати говоря, после похода в чёрт знает какую кафешку, больше похожую на обычную столовку, светловолосый проводил Горшенёва до дома, поднялся с ним к его квартире и проследил за тем, чтобы парень сразу лёг спать. Причём вырубился Мишка мгновенно. А может и просто притворился, чтобы Андрей поскорее ушёл. Но самое главное, что по пути домой парень точно не мог попасть ни в какое приключение. А вот что было потом, когда он остался один? История, мать её, умалчивает. И это самое страшное. Вдруг ему стало хуже? Вдруг он что-то натворил? И ещё куча всяких этих «вдруг», причём одно хуже другого, с ночи кружились в голове Князева и никак не хотели его отпускать. Казалось бы, с какого перепугу он так заботится о Горшке? Долбаное чувство привязанности. — А вы вчера как потусили? — неожиданно спросил Цвиркунов, по всей видимости, закончив упорно доказывать, что совершенно здоров. Он с лёгким любопытством глядел на друга, упорно пытаясь всмотреться в его глаза. Кажись, заметил, что что-то не то с ним творится. Андрей, на мгновение выпав из собственных переживаний, не смог сразу придумать, как лучше соврать. Он молча уставился на шатена круглыми глазами. Забавная вышла картинка: Яша, с вдохновлённым взглядом гипнотизирующий Князева, и тот, который выглядит так, словно его огрели сковородкой по башке. Два придурка за одним столом, и каждый думает о недавно появившемся в его жизни человеке, не замечая этих размышлений друг в друге. — Мы… — заикнулся светловолосый, нервно сглотнул, а затем всё-таки собрался с мыслями. — Да нормально. Прошлись чуток и вернулись. Мысленно он отвесил себе леща. Возможно, даже пару раз. Серьёзно, актёрская игра в разговорах это, видать, не его конёк. В спокойном расположении духа он легко мог врать и не краснеть, но стоит чуть занервничать, и ни хрена не получится. Он не просто покраснеет, а ещё и позеленеет, посинеет и вообще сменит весь спектр цветов за считанные секунды. Прямо хамелеон в человеческом воплощении. — Пиздишь? — улыбнулся Яшка, чуть нагнувшись вперёд, ближе к другу, и слегка выгнув брови. Кудри карамельного цвета частично свесились вперёд, окрасив тенью боковые стороны его лица. Маленький гадёныш, ведь он наивнее ребёнка, обычно его можно на раз-два обвести вокруг пальца, а тут вдруг догадался. Неужели по Князеву настолько заметно, что в моменты переживаний он совершенно бездарный лжец? — Нет, мне делать, что ли, нечего? — деланно усмехнулся светловолосый, попытавшись дальше гнуть свою линию. Теперь он старательно играл в честнейшего человека. Хотя непонятно, чего ради он пытался врать другу? Почему-то казалось, что всё, происходящее между ним и Мишей, должно оставаться исключительно там же, между ними. — Просто у него температура поднялась, когда мы домой вернулись. Вот я и переживаю. Что ж, вроде и не совсем соврал, скорее завуалированно преподнёс правду. Это уже неплохо. Ладно, теперь можно было и немного себя похвалить. Не слишком он оказался и бездарным. — Чёрт, хреново, — сочувственно принахмурившись, произнёс Яша. Теперь он точно поверил. Можно было издалека заметить, как по его лицу начинают пробегать тени переживаний. Князев даже успел почувствовать себя виноватым в том, что друг забеспокоился. — Может, его навестить? — Через полчаса электричка, — ответил Андрей и поднялся со стула. — Я думал как раз начать собираться. Ты, если хочешь, можешь Сашку у меня подождать. Ключ у тебя всё равно есть. — Я с тобой до остановки пройдусь. — Цвиркунов тоже нехотя поднялся, отлепившись от батареи. — А потом обратно пойду. Скучно одному сидеть. — Ну нет, до остановки ты не пойдёшь. Максимум полпути. Андрею совершенно не хотелось, чтобы друг мёрз, провожая его чёрт знает зачем. Тем более, он окочурится от холода, пока доползёт до самой остановки. Там идти двадцать минут. При таком ветре этого достаточно, чтобы подхватить какую-нибудь штуку похуже простуды. Да и шатен пришёл без куртки, в одном свитере и старых широких джинсах. Даже носков на нём не было, всё это время, пока ребята сидели на кухне, он прятал под себя босые ноги и пытался из согреть. — Ладно-ладно, если ты так хочешь, — покорно кивнул Яша и, дождавшись, пока Князев двинется к прихожей, поплёлся следом за ним. Они обулись, Андрей натянул куртку. Он бы дал что-нибудь накинуть Цвиркунову, но больше такой тёплой одежды не было. Отцовская куртка была как раз на главе семьи, который находился на работе. Мать тоже своё пальто забрала, а больше ничего не было. Наверное, там, на улице, светловолосый свою куртёнку отдаст другу. Парни вышли из дома, заперли его и выскочили из подъезда. Там пришлось дойти до края тротуара и остановиться, так как их мгновенно обдал дикий поток беснующегося ветра. С деревьев срывались серые, подгнившие листья, и носились по воздуху, а потом падали в грязь или утопали в лужах. Это не было похоже на красивый листопад, который так любили наблюдать жители. По правде говоря, пейзаж был довольно удручающий, словно картина Питера выбралась из произведений Достоевского или Гоголя. Вдруг стоящий рядом Яшка неразборчиво вскрикнул. Андрей обернулся и увидел, что на шатена со спины сиганул взявшийся из ниоткуда Шура. Наверное, он как раз собирался зайти за парнем и увидел ребят на улице. — Чего орёшь-то? — засмеялся Балунов, отпустив Цвиркунова. Раскрасневшийся от холода, с треплющимися в разные стороны на ветру волосами, парень выглядел весьма обаятельно. Да в принципе, он был из тех людей, которых в какие обстоятельства не сунь, а выглядеть будут сногсшибательно. — Привет, Сань, — поздоровался Князев, с усмешкой взглянув на Яшу, который стоял, по-прежнему вжав голову в плечи, да ещё и с огромными глазами. Испугался, видать, неслабо. — Слушай, узурпатор прокля́тый, ты чего мою мелочь морозишь? — вместо приветствия, с шутливой издёвкой спросил у светловолосого Балу. — Он же от холода скукожится, ещё меньше станет. С этими словами блондин стянул с себя куртку и накинул на плечи Яшке, который возмущённо заворчал что-то на языке обиженного ребёнка, однако заметно обрадовался получению верхней одежды. Ещё бы, в одном свитере на холоде стоять было вообще не классно. Андрей хотел было объяснить, что сам собирался поделиться с другом курткой, но решил не нарушать странную идиллию ребят. Он лишь улыбнулся и произнёс: — Ты с ним тусоваться будешь, да? А то я к Михе собрался. — Ну ясное дело, если ты за нас переживаешь, то не парься, верну Яшку домой строго к девяти, — снова усмехнулся Саша. Что ж, не странно, что он так понравился Цвиркунову. Уж очень добрый и весёлый парень. Князев ему белой завистью завидовал, считая себя куда более занудным и убогим каким-то. — Если ты набухаешься, то кто кого ещё домой возвращать будет, — ответил Цвиркунов, после чего схватил капюшон кофты блондина и, чуть приподнявшись, натянул ему его практически на глаза. Светловолосый почувствовал себя немного лишним в этой компании. Он усмехнулся, поглубже запахнулся в куртку и произнёс: — Ну ладно, пойду я, пока вы друг друга не угрохали. А то, знаете ли, не хочу быть свидетелем. — Пока, — практически хором откликнулись Шура и Яшка, махнув рукой. Андрей перебежал дорогу и направился к остановке. Ветер нещадно отвешивал ему пощёчины и навязчиво лез под одежду, пронизывая до самых костей. Глаза сильно слезились и, как бы противоречиво это не звучало, буквально горели от холода. Даже идти было крайне тяжело. Ураган как раз дул парню навстречу, упорствуя и словно не желая пускать его вперёд, к своей цели. Зловредная штука. Путь ещё больше отягощали переживания. Он спешил, пытался почти бежать, ведь в голове кружились мысли о том, что Мише там плохо, что он мучается или, быть может, опять потерял сознание и лежит на пыльном полу собственной квартиры. Да мало ли, что может с ним случиться. Поэтому нужно добраться до него как можно быстрее. А ветер, как назло, изо всех сил пытался отбросить Князева и замедлить его движение. От этого нервозность нарастала всё сильнее. Умение мыслить позитивно куда-то улетучилось, поэтому парню с каждой секундой вырисовывались всё более стрёмные картины того, что происходит с Горшком, пока он тут в неведении топает к остановке. Обычно дорога занимала минут десять, но на этот раз светловолосый донёсся чуть ли не за пять, несмотря на то, что присутствовала преграда в виде урагана. Да и тем более, когда сознание занято тревожными мыслями, всё вокруг начинает казаться хуже, чем на самом деле. Именно благодаря этому ощущению обычно увеличивается работоспособность человека. Правда, не всегда. Итак, за пять-семь минут до приезда нужной электрички, Андрей уже ждал её, нервно переступая с ноги на ногу и пытаясь собственным дыханием согреть дрожащие руки. Оставалось проехать целых полчаса на транспорте и добраться до нужного места. Чёрт, как же долго. *** Странно, но, несмотря на свои переживания, Князев даже не заметил, как проделал весь необходимый путь. Казалось, прошло всего несколько минут, а он уже почти бегом нёсся в поисках Мишиного дома. Хотелось как можно скорее увидеть его и наконец успокоиться. Тем не менее, парень даже по дороге заскочил в один магазин, чтобы взять Горшку что-нибудь перекусить. Слава богу, там не было очереди. Итак, ещё пара поворотов, немного пробежать по прямой и всё, светловолосый уже забегает в подъезд. По пути всё вокруг смазалось для него в серо-чёрные полосы, ибо совершенно не хотелось и не удавалось концентрировать своё внимание на окружающей среде города. Цель была, и он достиг её, не отвлекаясь абсолютно ни на что. Подъезд. Пахнет сигаретами, причём аж до тошноты. По ходу, кому-то было лень выйти на улицу и нормально покурить. Ноги начали неметь от того, с какой скоростью Андрей принялся мчаться по лестнице. Он не обращал внимания на шум, который создаёт своим топотом. Сейчас комфорт и спокойствие жителей дома его мало волновало. Главное — быстрее. Быстрее добежать, быстрее войти, быстрее увидеть. Иначе, кажется, голова к чёртовой матери разорвётся от нервного возбуждения. И вот, наконец, он миновал последний лестничный пролёт, добравшись до девятого этажа. Несколько шагов, нужная дверь. Светловолосый даже не притормозил перед тем как войти, ибо не было времени на свои привычные терзания перед входом. Он повернул ручку, толкнул дверь с такой силой, что она грохнулась о стену, а затем залетел в квартиру прямо в обуви. Наверное, Миша прибьёт его за такую наглость, но это на тот момент было не особенно важно. Оказавшись в комнате, Князев вдруг впал в ступор. Он огляделся вокруг, но не заметил совершенно ни чьего присутствия. Пришлось проверить балкон, но и там было пусто. Никого. Звенящая тишина, которую разбавляет лишь его сбивчивое дыхание. Опасения оказались правдивыми. В квартире не было ни души. Миша куда-то пропал. В ноги ударила резкая слабость. Конечно, темноволосый мог просто пойти прогуляться, но, чёрт возьми, в его состоянии это опасное дело. А вдруг он опять где-нибудь в обморок грохнется? Ведь вряд ли кто-то соизволит обратить на это внимание и помочь. Люди слишком привыкли к тому, что очередной пьянчужка или наркоман могут свалиться посреди улицы. Обычное такие субъекты очень быстро очухиваются, будто ничего и не происходило. Но тут ведь совсем другая ситуация. Наверное… Андрей прошёлся по комнате, затем ещё раз. Навернул кругов пять, как минимум, а затем швырнул на пол пакет с едой, еле дошёл до матраса и скорее не сел, а упал на него. Парня постепенно начинала охватывать паника. Не то чтобы он был тем человеком, который начинает шухер из-за каждой мелочи. Но, вспоминая вчерашнее состояние Миши, хотелось просто рвануть в неизвестном направлении и броситься его искать. Однако же, нет. Это ну вообще не выход. Что толку переться чёрт знает куда? Город большой, а Горшок — личность непредсказуемая. Неизвестно, куда его чёрт дёрнет отправиться. Лучше расслабиться и рассудить логически. Рано или поздно, но он всё же вернётся. Он, мать его, должен вернуться. Проще всего дать себе установку по времени, по истечении которого он всё же отправится искать темноволосого. Это уже на крайний случай. Князев глубоко вдохнул, а затем максимально медленно выдохнул. Нельзя же так паниковать. Может, и причин-то для переживаний нет. Миша же мог просто пойти посидеть где-нибудь, подышать воздухом? Не обязательно он опять потеряет сознание. Хотя какой идиот попрётся по такой погоде шляться? Бронхит можно подхватить на раз-два. Или какую-нибудь ещё болячку. Нет, ну это хрен знает что. С чего светловолосый так парится? Откуда в нём взялось это щемящее чувство привязанности? Ведь даже при самом дотошном самокопании парню не удавалось найти истоки этого ощущения. Оно взялось само собой, возникло из воздуха в тот момент, когда удалось впервые вблизи взглянуть на Горшенёва. Ну почему дура по имени Судьба, если она существует, решила свести Андрея с такими сложным человеком? Вот если б он так привязался к какому-нибудь чуваку типа Балу или Яшки, то было бы в сотни раз проще. Вот слинял куда-то этот большеглазый чудик. Вряд ли он сидит в помещении, ведь идти ему некуда. А значит мёрзнет где-то, старательно отмораживает задницу. И неизвестно, сколько уже времени он тусуется где-то вне квартиры. Может, с самого раннего утра, а может и с ночи. Вдруг он слинял сразу же после того, как Князев ушёл? Если так, то по возвращении Миши, парень точно даст ему по морде. Или не по морде, а в какую-нибудь более болезненную точку. Но точно даст. Андрей подтянул к себе колени, упёрся в них локтями и запустил пальцы в волосы, принявшись их нервно дёргать. Ураган всё громче истерил на улице, диким сквозняком задувая в дом. Жалко, что нельзя рявкнуть на природу что-то вроде «завались!», иначе бы парень точно это сделал. У него самого в голове был настоящий буран из огромного количества далеко не самых позитивных мыслей, а тут ещё и этот ветер. Прямо хоть начинай танцевать с бубном ритуальный танец у костра, чтобы призвать какого-нибудь бога природных явлений и чисто по-русски с ним разъяснить, что да как. И сколько времени ему придётся ожидать Мишу в такой атмосфере? Из-за почти полной пустоты помещения можно было практически услышать, как звенит струна его до крайности натянутых нервов. Светловолосый отчаянно пытался внушить себе, что нет причин для такого беспокойства, что всё в полном порядке и вообще лучше некуда. Однако, его сознание были не таким уж и тупым. Оно не велось на все эти дешёвые штучки. Как себя не убеждай, а мозг будет всё с бо́льшим упорством выдавать тебе ту самую мысль или эмоцию, от которой пытаешься скрыться. Князев слегка прикусил нижнюю губу. Колени начали легонько трястись. Это немного схоже с тем ощущением, которое испытываешь во время сдачи нормативов по физкультуре в школе. Допустим, вот челночный бег. Ты можешь даже не так уж плохо носиться, но пока учитель нещадно приближается к твоей фамилии, пока подступает твоя очередь, ноги трясутся так, будто собираются устроить протест и просто отказать. Серьёзно, глупая и ничем не обоснованная паника, от которой только хуже. Хоть прямо убейся, чтобы от этого избавиться. *** В таком состоянии Андрей просидел около трёх часов. Он, практически уподобляясь знаменитому Хатико, упорно не сдвигался с места, даже почти не менял позы, отчаянно дожидаясь, пока зашуршит входная дверь. Всё это время он мучился, слушая завывания ветра, и едва сдерживаясь, чтобы в ответку не завыть самому. Вместе со сквозняком, пробирающим до костей, парень пропитывался какой-то тоской или безнадёгой. Даже желание врезать Мише постепенно таяло, превращаясь в желание согреть его и покормить, как бездомного котёнка. Какой только идиотизм в голову не приходит от скуки. Так вот, прошло приблизительно часа три, когда Князев вдруг услышал скрип. Он сразу же задрал голову настолько резко, что чуть не потемнело в глазах. Чуть сощурил глаза, вслушался; мало ли, показалось. Но нет, скрип зазвучал чуть громче, а затем послышался шорох. Парень тут же вскочил на ноги и помчался в прихожую. По пути чуть не навернулся, споткнувшись о собственную ногу и в полуприсяде пролетев до точки назначения, где наконец удалось притормозить. Сердце заколотилось где-то в глотке. Дождался. Чёрт возьми, дождался. На пороге стоял Миша. Причём довольно неустойчиво, покачиваясь из стороны в сторону, придерживаясь за дверной косяк и пытаясь носком одного кроссовка стянуть с себя другой. В руках он держал пустую стеклянную бутылку. Лохматая копна была ещё более растрёпана, причём в ней местами запутались подгнившие листья и даже комки грязи. Старая, ободранная куртейка была заляпана пятнами неизвестного происхождения. То же самое было с джинсами и обувью. Это ж в каком дерьме нужно искупаться, чтобы быть таким грязным? Андрей только хотел возмутиться, как Горшенёв поднял голову и посмотрел на него расфокусированным взглядом. Глаза у него были абсолютно стеклянные и едва держались открытыми. На скуле красовался тёмный, практически бурый синяк. На шее был схожий отпечаток, будто кто-то пытался придушить темноволосого. Нижняя губа оказалась рассечена до крови. Хорошо хоть, что масштаб нехватки верхних зубов остался прежним. Заметив всю эту жесть, Князев тут же подскочил к парню и попытался подхватить его, чтобы помочь добраться хотя бы до матраса, не говоря уже о ванной, которая тут была, вообще-то, крайне необходима. — Отпусти меня, — кое-как выговорил Миша, сильно запнувшись на местоимении. Он сейчас был идеальным примером фразеологизма «лыком не вяжет». Он даже попытался оттолкнуть светловолосого, но вместо этого качнулся в северо-западном направлении и едва не прочесал носом по полу. Благо, что отвергнутый спаситель его подхватил. — Ты, блядь, на пугало похож, — особо без злобы, но слегка раздражённо произнёс Андрей. Он бесился из-за того, что Горшок вернулся в таком состоянии. А ещё больше бесился из-за того, что кто-то, видать, от всей души его отпиздил. Сволочи. — А ты красавец, — с трудом, но искренне констатировал Миша, благородно взмахнув рукой и воссоздав в воздухе элегантный жест. По крайней мере, ему так казалось. На деле же, он чуть не отвесил «красавцу» знатного леща этой самой рукой. Тот еле-еле успел увернуться. Господи, неужели люди действительно могут так нажираться? Темноволосый был совершенно никакущим, да ещё и нёс какую-то чушь. Тем не менее, Князев чуть не смутился от такого душевного комплимента. Он даже на секунду почувствовал, как к щекам потихоньку приливает жар. Ну кому может польстить комплимент, сказанный в щи пьяным парнем? Разве что, дебилу какому-нибудь. — Дурачок, — проговорил светловолосый. Уголки его губ на мгновение дёрнулись вверх, но затем снова вернулись в прежнее положение. Было необходимо дотащить наконец парня до матраса, а после принять меры по спасению бухающих. — Пошли, тебе надо сесть. — Я сам! — протестующе мурлыкнул Миша, на этот раз взмахнув той рукой, в которой была зажата бутылка. Андрей покорно отступил на шаг, исключительно ради собственной безопасности. Миша с бутылкой — явление непредсказуемое. Никогда не знаешь, где в следующий момент эта бутылка окажется. Поэтому проще было повиноваться и просто шагать рядышком, почти вплотную, чтобы, если что, подхватить придурка. Таким образом парни поползли в комнату. Горшок делал маленькие шажки, практически не отрывая стоп от пола, и старательно цеплялся за стенку. Постепенно они добрались до комнаты, где свет из окна открыл взгляду весь ужас того, как выглядел темноволосый. Князев ощутил, как по его телу пронеслась страшная дрожь. В этом возрасте почти все ребята жили, не щадя свой организм и своё тело. Бухали, дрались, некоторые употребляли. Не спали сутками, носились в лёгкой одежде по холоду. И всё это так весело, когда в этом участвуешь. Но стоит взглянуть со стороны — и рыдать захочется от страха, вот серьёзно. Миша выглядел так, будто его толпой поваляли в грязи и отпинали. Весь перепачканный, пьяный в стельку, с закатывающимися глазами и избитым лицом. И вот на эту дичь люди тратят лучшие годы своей жизни, оставляя все осложнения на будущее, которое, как не надейся, настигает крайне быстро. Андрей по-быстрому подхватил Горшенёва и довёл, или, скорее, дотащил до матраса, где осторожно опустил его вниз и уселся напротив на корточки, чтобы разглядеть травмы парня. Жуткий видок. Глаза на выкате, красные. Совершенно пустой взгляд. Синяки на лице и шее, кровоточащая губа. Кажется, что урон по мелочи, но всё же побили его нехило. — Посиди чуток, — произнёс Князев, надеясь, что его слова дошли до затуманенного сознания знакомого. Он поднялся, на ходу стянул с себя большую сине-голубую рубашку и заскочил в ванную. Из ржавого крана с озлобленным фырчанием вырвалась струя ледяной воды. Как раз то, что нужно. Светловолосый смял свою рубашку и сунул её под эту струю. Чёрт с ней, с одеждой. Проще использовать её, чем постараться выпытать у Миши, где можно взять полотенчико или тряпочку. Когда ткань достаточно промокла, Андрей вернулся обратно и обнаружил, что темноволосый, слава богу, сидит на месте и, задрав голову, смотрит в потолок. Пришлось подойти, присесть напротив и немного пощёлкать пальцами, чтобы привлечь к себе внимание. Как только Горшок взглянул на парня, тот осторожно приложил ладонь к его щеке и начал прикладывать свою промоченную холодной водой рубашку к синякам. Руки начали заметно трястись. Губы сами собой поджимались и растягивались в жалобной улыбке. Брови сошлись домиком. В голове начало вертеться нелепое желание обнять темноволосого, настолько убито он выглядел. — Где ж тебя так угораздило, — пробормотал Князев, на этот раз прикладывая рубашку к шее темноволосого, где красовался самый крупный синяк. И какие твари позволили себе сделать такую хрень с человеком? Найти бы их, да дать несколько раз по роже. Так, в воспитательных целях. Кажется, Горшенёв попытался что-то пробормотать в ответ, но все слова слились в один невнятный поток странных звуков, который он изрёк за пару секунд, и снова замолчал, на мгновение зажмурившись и тяжело поморгав. Да уж, лучше не задавать никаких вопросов. Только мучать беднягу этой необходимостью отвечать. Заслужил ли Миша злость или осуждение со стороны Андрея? В принципе, вполне себе. Ведь он сам набухался в дрова и слинял за три пизды от дома. Это был поступок, достойный серьёзного порицания. Но светловолосый не мог себе позволить злиться на парня. На него было действительно страшно взглянуть, прямо по коже холодок пробегался. Хотелось лишь помочь ему и пожалеть, а ещё больше хотелось сбежать. Бросить его тут и сбежать как можно скорее, чтобы выгнать из головы этот ужасный образ. Но нельзя, нельзя было поддаваться таким эгоистичным желаниям. Судя по всему, основная часть окружения Горшка как раз этому поддавалась, и что из этого вышло? Мягко говоря, ни хрена хорошего. — Ты голодный? Есть хочешь? — вкрадчиво, максимально разборчиво спросил Князев, чтобы парень поскорее сумел осмыслить его вопрос. Надо бы его накормить, но совать что-то против воли — не вариант. Горшенёв с трудом перевёл взгляд закатывающихся глаз на светловолосого и медленно покачал головой из стороны в сторону. Не хочет. Вполне ожидаемо. В таком случае, лучше просто позволить ему лечь и заснуть. Отмыться от грязи и вытащить листья из волос можно и позже, это не столь важно. Словно прочитав мысли Андрея, Миша накренился на бок и потихоньку свалился на матрас, окончательно принимая лежачее положение. Он сомкнул тяжёлые, припухшие веки, чуть нахмурился и отодвинулся ближе к стене, оставив перед собой немного свободного пространства, по которому нескоординированным движением поводил ладонью, как бы призывая занять это место. Князев аккуратно присел на край матраса, а затем переместился в положение полулёжа. По низу ещё сильнее тянуло сквозняком, поэтому находиться рядом было гораздо теплее. А может, парень просто смутился, поэтому к коже слегка прилил жар. Но какая разница, если он в любом случае собирался караулить Мишку, пока тот спит? Так что не важно, сидит он на полу у матраса, или лежит рядом с парнем. Тем более, тот, кажется, сам этого захотел. Какой бы ни был он злюкой, но на самом деле во много раз сильнее многих нуждался в человеческом тепле и заботе. Особенно в такие моменты. Андрей принялся осторожными движениями выуживать листья, запутавшиеся в волосах Горшенёва, при этом будто бы желая превратить его в дерево и включить в круговорот природы. Темноволосый, кажется, почти этого не замечал, лишь немного хмурился, когда ему было неприятно, и тяжело дышал, явно вот-вот намереваясь провалиться в сон. — Мих, — тихо, но достаточно отчётливо произнёс Князев, не желая повышать голос до нормального уровня. Слишком вязким было внезапно навалившееся спокойствие, оно давило тяжёлой субстанцией, не позволяя даже громко вздохнуть. — М? — невнятно буркнул Горшок, сквозь туман дикого опьянения расслышав своё имя. Он не потрудился открыть глаза, но, кажется, слегка заострил своё внимание. Андрей всмотрелся в парня. Состояние у него было в прямом смысле убитое, без преувеличений. Ходячий труп на вид, прямо зомбак из какого-нибудь постапокалиптического фильма. И грима никакого не надо, и актёрской игры. Пугающая херня. Но от такого существа нельзя было бежать, поднимая тревогу и уводя за собой остальных людей. Нет. Его нужно было спасать. А иначе никак. — Не твори больше ничего подобного, пожалуйста. Я, блядь, переживал.