Ты только не прыгай!

— Нас сегодня ждут великие дела, — торжественно произнёс Андрей, входя в комнату с тарелкой бутербродов, которая балансировала на его предплечьях, и с двумя чашками чая в руках. По настенным часам можно было понять, что время близилось к полудню. Парни проснулись совсем недавно. Точнее, Миша, который безумно часто просыпался ночью от ощущения тревоги, разлепил глаза вот только. А Князев, долбаная ранняя пташка, часов с девяти, наверное, скачет. И либо он перемещался абсолютно беззвучно, либо темноволосый под утро уже погрузился в абсолютно глубокий сон, так как не проснулся от шума. Он оглядел Андрея. Солнечный живчик с взъерошенными волосами и яркой улыбкой. В домашних потёртых спортивках, растянутой футболке и босой. Хотя по полу очень сильно сквозило, неужели он не замерзал? Миша испытывал поразительное чувство. Ему было хреново, откровенно говоря. Раскалывалась голова, хотелось отключиться, всё тело ломило, но никакие потягивания не могли помочь. Как будто оно ломалось и сдавливалось изнутри. Это был пока самый лёгкий и одновременно мучительный момент ломки. Но при всём при этом было состояние некоей… эйфории, что ли. Волнения, причём безумно приятного. Такое волнение испытывают подростки на первом в жизни свидании. Оно глупое, бессмысленное, но заставляет сердце совершать немыслимые кульбиты, кланяться публике и уходить в пятки. В связи с этим парень начинал сомневаться в собственной адекватности. Какого чёрта он так трясётся от одной улыбки Андрея? Да, он понимал, что между ними возникла за очень короткие сроки крайне прочная связь, но, вашу ж мать, разве нормально то, что он сейчас чувствует? Вряд ли. — Ссыково представить, что за дела ты там придумал, — выдавив из себя усмешку, ответил Горшок. Он не предполагал, что на этот раз решит сотворить Князев. Опять потащит его бегать по проезжей части? Нет, повторяться он точно не станет. Но вряд ли что-то может быть более безумным. Разве что, ограбление банка. — У Яшки сегодня день рождения, собираемся у меня. И ты, как ты понимаешь, приглашён, — радостно улыбнулся светловолосой, поставив их скромный завтрак на письменный стол. Ладно, Миша был готов забрать свои мысленные слова назад. День рождения — это ещё более дико. Он в последний раз на таком торжестве присутствовал чёрт знает когда. Что там происходит? Торт, подарки, выпивка, поздравления? Из всего этого темноволосый был приверженцем только третьего пункта. — У меня нет подарка, — севшим голосом выдал парень. Серьёзно, в чём будет суть его присутствия, если он не то что подарить ничего не может, а даже словесно поздравить не способен. Ну, разве что, после определённого количества выпитого алкоголя. Но тогда его торжественная речь уже нахрен никому не нужна будет, потому что пьяными окажутся все. Андрей непонимающе нахмурился. Затем прикрыл ладонью рот и тихо зевнул, от чего снова стал выглядеть заспанным, как будто не поднялся на ноги часа три назад. Он подошёл к Мише и приземлился рядом с ним на сонное ложе. — А нафиг подарок? — с лёгкой улыбочкой поинтересовался светловолосый. Его подзагорелое лицо было полно какого-то сожаления, что ли. Сочувствия. Горшенёву это не понравилось. Он чуть поджал губы и постарался незаметно отодвинуться от парня. А тот вдруг потянулся, потрепал его снова запутавшиеся после сна волосы и добавил: — Одно твоё присутствие в виде живого человека — уже подарок. Миша ради приличия ударил Князева по руке, но всё равно улыбнулся. Конечно, теперь он уже не настолько похож на ходячий труп. Наверное, на него даже можно было взглянуть, не боясь испытать сильнейший приступ рвоты. И это не могло не радовать. Хотя основные трудности оставались впереди. А именно, необходимо было пережить ломку, которая скоро даст о себе знать в куда более жёсткой форме. И в одиночку парень с этим явно не справится. Интересно, а Андрей точно знал, на что подписывается, когда решил помириться с темноволосым и притащить его к себе? Он знал, что придётся его выхаживать дольше, чем один вечер? Вот так глянешь на него — сидит, весь такой беззаботный, светлый и радостный, — и даже не скажешь, что он действительно всё осознаёт как следует. Хотя парень он далеко не глупый.  — К вечеру ребята припрутся, надо к тому моменту тут пошуршать, может прибрать чего, — задумчиво говорил Князев, совершенно не зная о мысленных терзаниях Горшка, поглядывая по сторонам и с сожалением вздыхая о своём хламе. Кажется, уже представлял, как выбрасывает все свои помятые, использованные листки и черновики. Почему-то ему была свойственна эта странная привязанность к таким вещам. Миша заметил это почти сразу, но так и не разгадал причину. — Они чё, хлама твоего не видели? — хмыкнул темноволосый, словно пытаясь подбодрить друга. Хотя это ему не очень удавалось. — Не надо ничего убирать. В обычные дни они тут зависают и не парятся, а сегодня с какого перепугу должны заволноваться? По лицу Князева был заметен тяжёлый мыслительный процесс. Глаза замерли в одном положении, только ресницы дрожали. Брови сошлись к переносице. Он явно убеждал себя в том, что Миша прав, но дурацкая привычка вылизывать дом перед праздниками, навязанная предками, никак не позволяла ему расслабиться. Ей-богу, если б Горшок был в состоянии, он бы даже рассмеялся. Вроде бы светловолосый такой раскованный, не парится о существенных вещах, зато за такие мелочи цепляется. Дурачок, одним словом. — Ну ладно, — наконец выдохнул он, примирив в мыслях свои обе стороны. — Но надо алкашку притащить, столик соорудить. Чтоб всё по красоте было, короче. Тут уж Горшенёв спорить не мог. Без бухла и хоть какого-нибудь сооружения, похожего на столик, праздник явно будет не весёлым. И смысл стола не в том, чтобы на него что-то ставить, а в том, чтобы на утро проверить, окажется ли он сломан. Своеобразная напоминалка о том, насколько было угарно вечером. *** Подготовка к празднованию заняла кучу времени. Сначала Князев носился по всем подряд магазинам, покупая всевозможную алкашку и что-нибудь на закуску. Мишу он не взял с собой по причине «там холодно, ты замёрзнешь», которую счёл для себя весьма убедительной. Темноволосый, разумеется, не изменяя себе, долго возмущался и пререкался, грозясь выйти следом за парнем, если тот его сейчас не возьмёт с собой. Но Андрей решил этот вопрос легко — он взял и запер дверь за собой на ключ. Темноволосый ждал, когда он вернётся, и готовил гневную триаду, полную возмущения. Но так перенапрягся, что просто вырубился, завалившись на койку. Он проснулся от скрежета замка. Но, будучи сонным, просто выполз, точнее, практически вытек тёмной лужицей в коридор и изо всех сил постарался одарить вернувшегося «добытчика» злобным взглядом. Однако, в глаза бросился внешний вид Андрея. Его волосы в некоторых местах слиплись в отдельные прядки, в них запутались капли отвратительного мелкого дождичка. Куртка была покрыта такими же следами, а ноги, вылезшие из ботинок, судя по всему, насквозь сырые. Парень шмыгал носом и потирал раскрасневшиеся, явно ледяные щёки. В таком виде на него невозможно было злиться. Все свои возмущения Миша заткнул себе туда, где не светит солнце, но попытался хоть нахмуриться, не желая сдаваться. Князев поставил пакеты на пол и с самозабвенной улыбкой рассказывал что-то о том, как тяжело было найти нормальный закусон, при этом отчаянно пытаясь выбраться из грязных ботинок. Наблюдая за этим, Горшок окончательно растаял. Он чисто из вредности и принципов хотел поворчать, но уже не смог. И это, откровенно говоря, его слегка напугало. Он не мог понять, куда периодически стал улетучиваться его дерьмовый тяжёлый характер? Не то чтобы это плохо, но странно. И после этого парни метались туда-сюда, пытаясь сообразить, как лучше сочинить столик. На письменный стол ставить бухло и еду Андрей отказывался категорически. Горшок понял, что он трясётся за свои художества, и настаивать не стал. Стол из кухни перетащить они не могли, он и так был еле живой, да и не проходил по-человечески в проём. Просто на пол ставить всё было не интересно, хоть и достаточно оптимально. В конечном итоге сошлись на привычной установке — два-три стула, накрытые газеткой. Просто и удобно, по крайней мере, если стулья будут поломаны, их почти всегда можно починить молотком и гвоздями. Мишей вся эта праздничная суета была давно забыта. Он был очень увлечён, вместе с Андреем думал и спорил, рассуждал, что куда поставить, и как всё будет. Ему было интересно. Немного нервно, иногда приходилось раздражаться, но это было по-своему приятно. Вспоминались домашние праздники, родительская суета, детская радость встрече с друзьями. Парню было теперь даже стрёмно осознавать, насколько он одичал за последние полгода, что так необычно себя чувствовал, готовясь к чьему-то дню рождения. *** К пяти вечера, когда парни уже успели по сто раз всё перепроверить и обсудить, в дверь постучали. Миша в этот момент что-то увлечённо вещал светловолосому про гитару и был крайне возмущён тем, что его прервали. Он чуть поник и поджал губы. Его очень часто перебивали, и он редко оказывался услышан. Из-за этого парень начинал нервничать, стоило кому-то или чему-то оборвать его рассказ. Андрей, кажется, понимал это. Потому что он не реагировал равнодушно на поведение Горшка. В данный момент, например, он чуть кивнул ему, как бы показывая, что разговор был ему интересен, и они обязательно к нему вернутся. Вроде бы мелочь, но это действительно успокаивало. Парни поднялись и пошли к двери. Князев отворил её, и за ней сразу же появились две практически светящиеся рожицы. Шура и Яшка не стали ждать приглашения, они тут же ввалились внутрь и принялись разуваться, пошатываясь и придерживаясь за стену. — Скоро снег валить будет, — радостно сообщил Сашка, пронзив ребят взглядом сияющих серых глаз. Подозрительно, что он так радовался собачьему холоду на улице. Тут явно была и какая-нибудь иная причина, более значимая. Ну либо он просто уже накатил с утра в честь дня рождения друга. Мишка его знал как облупленного. — Да какой снег в октябре-месяце? — хмыкнул Князев, поглядывая на Балунова с лёгким прищуром. Кажется, он тоже подозревал, что радость блондина продиктована чем-то более существенным. Впрочем, у них ещё будет время на то, чтобы подумать об этом. Мишка стоял на месте и размышлял, наблюдая за тем, как раскрасневшиеся после улицы ребята выбираются из верхних слоёв одежды. Стоит ли ему поздравлять Яшку? И когда это делать? Прямо сейчас? С порога, вроде, нехорошо как-то. Но потом как он вклинит поздравление в общую суету? И как можно поздравить? Вряд ли тупое «с днём рождения» доставит удовольствие. Но что, кроме этого, можно сказать? Пожелать всех благ, как обычно делают бабульки? Идиотизм, из всего сказанного сбудется максимум одно, и то вряд ли. Почему поздравлять так сложно? Было бы проще купить подарок и молча его всучить. Шура и Яшка вошли, и Андрей мгновенно хватанул шатена за его обмёрзшие, покрасневшие уши, и принялся дёргать, коварно улыбаясь. Цвиркунов возмущался, но не дёргался. Откровенно говоря, ему самому явно было весело. Единственное что, ему исполнялось восемнадцать, поэтому ушам пришлось нелегко. Горшенёв наблюдал за этим в сторонке. Он, откровенно говоря, немного растерялся. Что он мог сделать сейчас? Парень даже не знал, как вклиниться в эту компанию друзей, чтобы это не выглядело глупо. Да и лучше постоять в сторонке, чем выставить себя идиотом, как обычно всегда и происходило, когда он пытался затесаться в чью-нибудь компашку. Вдруг Миша встретился взглядом с Андреем. Не встретился, а практически столкнулся. Он понял, что сейчас светловолосый мгновенно почувствует себя виноватым и взвалит на себя привычное бремя мистера Коммуникабельность, кинувшись всех собирать вместе, чтобы не дай бог никто не остался без внимания. И действительно, так произошло. Князев взмахнул руками, призывая всех стартануть к «столу». Вот сейчас он начнёт заводить темы для разговора, чтобы каждый мог высказаться. Хотя, впрочем, если все сейчас хоть немножко выпьют, то язык развяжется сам собой, даже помощи не надо будет. Ребята перебрались в комнату и приземлились на пол. Шура, издав дедовское «опа», присел а позу лотоса и потянулся. Яша сел и поджал ноги под себя, после чего ещё долго ёрзал, пытаясь найти удобное положение. Миша сел так, как получилось, и уже не стал париться. Андрей попытался сначала присесть на корточки, и у него поочерёдно громко хрустнуло колени. Это сразу же вызвало у всех усмешки. — Стареешь, Андрюх, — хохотнул Цвиркунов, продолжая возиться с некоторыми перерывами. Непонятно, и чего ему на месте не сиделось. — Старикам не наливаем, в твоём возрасте печень беречь надо, во как, — наконец отозвался Мишка, при этом улыбнувшись во все целые зубы. Он хотел наконец почувствовать себя комфортно, а обычно для этого нужно было пошутить хоть как-нибудь. Князев скорчил наигранно кислую физиономию, затем чуть пихнул Горшка в плечо. — Да я ещё вас всех переживу. — Не сомневаюсь, — с дурацкой непринуждённостью ляпнул Миша. Ведь это была правда. По крайней мере, темноволосого он точно переживёт, намного. Прогноз звучит пессимистично, но если рассудить логически, то здоровый, умный парень, который просто периодически прибухивает, с вероятностью девяносто девять процентов переживёт торчка, питающегося дешёвой алкашкой и сигаретами. Без прикрас, так оно и было. Он опять привнёс в общее настроение толику мрачности. Миша мысленно отвесил себе хорошего такого леща. Затем огляделся. Ребята, кажется, не заметили двусмысленности в его фразе. А может просто сделали вид, что не заметили. В любом случае, за это их стоило бы поблагодарить. — А Яшка у нас вообще дитё ещё, от горшка два вершка, куда ему пить-то? — сразу же разбавил обстановку Шура. Его пристрастие к тому, чтобы стебать Цвиркунова, превосходило своими размерами, наверное, сам Юпитер. Яша красноречиво показал Балу фак и чуть оскалился. Как бы он не старался выглядеть наигранно грубовато, всё равно это было скорее смешно, даже в чём-то очаровательно. Миша на минутку задумался, как вообще такому забавному существу выжить в огрубевшем питерском обществе. Его ж затопчут и не заметят, случись какой-нибудь кипиш. Когда все препирания прекратились, началось разливание алкашки. Первым пошло пивко. Его разливать даже не надо было, на каждого было рассчитано по полторашке. Это было дешёвое пиво, но всяко лучше, чем то, которое мог себе позволить Горшенёв. Серьёзно, то, что они пили сейчас, показалось парню напитком богов. Сашка, отпив буквально четверть бутылки, перевернулся и куда-то отполз на четвереньках. Судя по всему, отправился включать музыку. Ребята переглянулись, и через минуту зазвучали мелодии группы AC/DC. Блондин приполз обратно в комнату с сияющей шкодливой улыбкой. Он перемещался как нелепый кошак, подтягивая за собой босые стопы. Как только блондин таким эксцентричным образом добрался до «столика», Цвиркунов юркнул поближе к нему и приземлился ему на спину. Устроившись на Шуре, как на коне, шатен улыбнулся и попытался придавить его к полу. Но парень не поддался. Он ловко поднял таз, заставив Яшку скатиться вперёд, к нему на плечи. А затем, с ворчливым кряхтением вперемешку со смехом, Балунов поднялся на ноги. Парень, оказавшийся сидящим у него на шее, чуть взвизгнул от неожиданности и вцепился в платиновые волосы друга. Миша засмеялся, наблюдая за происходящим. Он сам в детстве любил так таскать на шее младшего брата, и тот тоже чаще всего начинал вопить, боясь свалиться. Темноволосый оглянулся на Андрея, а тот, заметив его взгляд, подполз поближе и хватанул Мишку за плечо. — Садись ко мне так же, — тихо произнёс светловолосый, обжигая дыханием ухо Горшка. Тот чуть нахмурился, в непонятках глянув на друга. Князев хитро улыбался, придавая своим прищуренным небесным глазам какого-то серебряного блеска. Глядя на эту улыбку, отпадали всякие вопросы. Возникало желание сделать что угодно, что бы он не попросил. Да, его взгляд обладал страшнейшим магнетизмом. — Ты меня не удержишь, — всё-таки с некоторым сомнением прошептал Горшенёв в ответ. Он чувствовал на себе дыхание Андрея, их лица находились буквально на расстоянии сантиметров восьми. Мишка мог рассмотреть каждую его бледную веснушку, каждую светлую ресничку, чуть обветренные губы с трещинками в некоторых местах. Это зачаровывало. Кажется, темноволосый даже рот чуток приоткрыл, но сам этого не заметил. — Удержу, не ссы, — махнул рукой Князев, затем качнул головой, приглашая парня лезть к нему на шею. Миша чуть сощурился, оценивающе глянув на плечи друга. В общем-то, он парень крепкий, уронить не должен. Ладно уж, была не была. Темноволосый подошёл, перекинул ноги ему через плечи, и Андрей мгновенно поднялся. От такой высоты Горшок на секунду потерял ориентацию в пространстве. Он покачнулся, хватанулся за волосы Князева и вдруг расслабленно засмеялся. Он так соскучился по возможности непринуждённо беситься и радоваться. — Стенка на стенку! — провозгласил Князев и вместе с Горшком на плечах рванул к ребятам. Яшка поудобнее примостился на шее у Шуры и через секунду парни попарно сцепились ладонями и начали пихаться. На самом деле, опасно было играть в эту игру, когда внизу был твёрдый пол и возможность сломать шею о какую-нибудь мебель. Но мало кого это волновало. Миша со смехом давил на Яшку, а тот, понимая, что вот-вот свалится, скорее цеплялся за ладони темноволосого, чем пытался его отпихнуть. Внизу Андрей бодался с Сашкой, и оба угарали, имея равные силы. Они вертелись по кругу, дёргаясь в разные стороны. — Вы там вальс танцуете или чо? — гаркнул им Горшок, когда чуть не улетел спиной назад из-за того, что Князева занесло в сторону. Да, вальс под AC/DC — это самое то. Светловолосый, скорчив виноватую рожицу, закинул голову назад и глянул на Горшенёва оленьими глазками. Опять он пользовался тем, что умеет делать нужное выражение лица в нужные моменты. Миша в ответ лишь дрыгнул ногой, попытавшись его пихнуть, и продолжил толкать Яшку, который уже едва сдерживал напор. Сообразив, что его наездник вот-вот свалится, Шура ловко вырулил спиной к дивану. И действительно, буквально через пару секунд шатен с нечленораздельным возмущённым звуком шарахнулся вниз, прямиком на диван. Андрей поднял руки вверх, хватанул Мишку за локти и издал победный вопль. Горшенёв принялся постукивать ладонью по макушке светловолосого, требуя, чтобы его опустили. Тот резко развернулся и вдруг скинул парня с плеч на диван. Яшка, издав короткий мышиный писк, едва успел уползти, чтобы Миша не свалился на него. — Ах ты сука, — смеясь и одновременно постанывая от того, что пружины старого дивана впиваются в спину, воскликнул темноволосый. Он взглянул на вовсю улыбающегося Андрея и почувствовал странное ощущение в районе позвоночника. Покалывание, заставляющее прогибаться, испытывая какую-то внутреннюю сладкую агонию. *** Спустя где-то три часа, после выпитого пива и трёх приконченных бутылей водки, а так же после кучи перерывов на то, чтобы поделиться, ребята были уже нехило так пьяны. С кассет голосили The Beatles. Миша примостился в углу между диваном и стеной, отбивая длинными пальцами ритм и покачивая головой. Он чувствовал то самое головокружение, которое говорило о том, что он порядком опьянел. Ощущение, предвещающее ломку по наркоте, пропало. Возникла лишь слабость во всём теле. Казалось, что оно живёт само собой, существует отдельно от мозга. Он из-под отяжелевших век поглядывал на ребят. Шура кудахтал над свернувшимся в клубочек и беспрестанно зевающим именинником. Тот что-то мурлыкал ему в ответ, явно находясь между мирами сна и реальности. В пьяном состоянии Миша явно видел, что между этими ребятами явно что-то есть. Что-то странное, что они и не пытаются скрывать. Не задают вопросов ни самим себе, ни друг другу, просто наслаждаются моментов. У них всё так легко и просто. Даже завидно становилось, вот честно. Вдруг Миша ощутил, как к нему кто-то присоседился. Обернувшись, он увидел, что к нему на четвереньках подкрался уже слишком пьяный Андрей, и плюхнулся рядышком. Он, судя по всему, напивался очень быстро, поэтому казался куда более приклюкнутым, чем все остальные. Парень улыбался расслабленной, почти сонной улыбкой. Брови были чуть приподняты, а глаза наоборот прикрыты. По одному взгляду можно было понять, что он уже дошёл до кондиции. Сбившиеся в отдельные пряди золотистые волосы падали на лоб и в некоторых местах топорщились. На щеках играл лёгкий румянец. — Чё такое? — вопросительно дёрнул бровями Горшок, с любопытством заправского сыщика разглядывая парня. Пьяным он казался ещё интереснее. Выглядел более уверенным, что ли. — Мих, а знаешь… — Князев не договорил фразу, так как ему помешал подкативший к горлу лишний воздух. Он поморщился и сглотнул, а затем чуть заслезившимися глазами уставился на темноволосого. Вот на первый взгляд кажется, что парень в таком состоянии напоминает невинного зверька. Но ни черта это не так, на подсознательном уровне чувствуется, что он тот ещё хитрец. Горшенёв ждал продолжения фразы. Но светловолосый, кажется, уже забыл, что вообще начинал о чём-то говорить. Он завис взглядом на лице Миши, и тот чуть поёрзал, ощутив некоторый дискомфорт. Когда так пристально смотрят, начинает казаться, что либо тебя сейчас поцелуют, либо прикончат. И в данный момент второй вариант казался менее пугающим. — Ну? — решил поторопить парня темноволосый. Может всё-таки скажет что-то важное, мало ли. Андрей моргнул. Со значением моргнул. По лицу было видно, как он старательно вспоминает, о чём шла речь в их достаточно коротком диалоге. Наконец его глаза расширились настолько, что прекратились практически в два шарика. Видать, вспомнил. — Знаешь что, Мих? — повторился он, почему-то безумно радостно улыбаясь. Выглядел он как помешанный. С одной стороны забавно, а с другой даже как-то не по себе. — Ты мне нравишься, знаешь? Интересно, сколько раз он намеревался произнести слово «знаешь»? Этим непонятным и откровенно мутным признанием парень всё-таки поверг Горшка в шок. Он замер и, кажется, на несколько секунд забыл о том, как дышать. Серьёзно, что это было? Какая-то безумная откровенность? Просто рандомная фраза? Признание в любви? Что? И почему Князеву надо было сказать это именно в таком состоянии? Когда человек пьяный, то хрен разберёшь, что именно он имел ввиду, и было ли это сказано искренне. Хотя Миша тоже грешил всякими странными высказываниями на бухую голову, но такого обычно никому не говорил. Князев смотрел выжидающе. Хотел какой-то реакции? Но что можно было на это сказать? Да и был ли в этом смысл, если он, скорее всего, к утру об этом забудет? Но от ответа Горшка спас крик Сашки: — Ребят, давайте в «правду или дело»? Яшка, которому блондин крикнул это почти в ухо, зажмурился и тряхнул головой. Андрей тут же отвлёкся и пополз к парням. Миша решил тоже не выпадать из общей тусовки. Заодно, может, сумеет отвлечься от размышлений о странной фразе светловолосого. Он на коленках подобрался к остальным и сел рядом. Шура решил, что будет ведущим в первом раунде. Он огляделся с прищуром, и сразу возникло ощущение, что ничего хорошего этот взгляд не предвещает. Серые глаза коварно поблескивали, это выглядело скорее как тревожные вспышки, говорящие о том, что отступить ещё не поздно. — Яшк, правда или дело? — Сашка выбрал первую жертву в лице именинника. — Правда, — с готовностью ответил Цвиркунов. Ему не хотелось выбирать дели только из-за того, что пришлось бы вставать. — Скажи о свой самой тупой ошибке, — улыбнулся блондин. Что ж, вопрос не из самых страшных. Яша задумчиво почесал кудрявый затылок. Да, в таком состоянии было тяжеловато что-то вспомнить. Наконец он выразительно хихикнул и распахнул глаза, вспомнив явно что-то весёлое. — Я в том году с девчонкой встречался, — начал рассказывать парень, старясь как следует выговорить каждое слово, ибо язык уже заплетался. — Черноволосая такая, симпатичная. Договорились с ней встретиться в парке. Я прихожу, ну вижу: она ко мне спиной стоит. Я прикольнуться решил, подошёл тихо и шлёпнул её по заднице. Смотрю, а ко мне оборачивается вообще не она, а какой-то парень. Волосы у него были длинные и прям как у неё, вот я и перепутал. Пришлось потом оправдываться. Да, история правда дурацкая вышла. Ребята засмеялись, понимая, что каждый мог в такую ситуацию попасть. И не факт, что удалось бы мирно разойтись. Только если бы парень оказался адекватным. — Отлично, дальше Княже, — огласил Шура, когда смех притих. А затем улыбнулся. Очень многозначительно. У Миши аж мурашки по телу пробежались, он почувствовал, что сейчас явно что-то будет. Князев же сидел с совершенно спокойным лицом, как будто его абсолютно не парило всё происходящее. Алкоголь, кажется, влиял на него даже благотворно. Он прекращал суетиться и становился таким похуистом, что даже Балунов не мог его в этом превзойти. — Дело, — уверенно заявил светловолосый, чуть улыбнувшись. Ему вообще не страшно было? Вот Горшенёву казалось, что у него сейчас припадок случится. Потому что кто знает, что там сейчас выдумает Шурик? Он же может сочинить что угодно, и послать его просто так нельзя, придётся выполнять. — Скажи Михе то, что ты от него скрываешь. Слова звучат, как приговор. По крайней мере, темноволосому так показалось. Он с паникой во взгляде обернулся на Андрея, и перед глазами всё на несколько секунд поплыло. Когда удалось сфотографировать взгляд, он наткнулся на смеющиеся глаза светловолосого. Да какого чёрта он сейчас стал таким спокойным? Обычно же всё происходило наоборот. Наверное, Миша маловато выпил. Ему нужно было опьянеть посильнее, чтобы стать самоуверенным и равнодушным. Князев молчал. Он всё смотрел и смотрел на Горшка. Кажется, все в комнате затаили дыхание, было только слышно, как с кассеты позитивной мелодией звучит песня «Twist and Shout». Вдруг Андрей на четвереньках подался вперёд. Миша сообразил, что происходит, всего за секунду до того, как ощутил губы парня на своих. Боже блять, что происходит? Ему на мгновение захотелось завопить, да только рот был занят. Он чувствовал привкус дешёвого бухла, запах перегара. Это не приятно, но он настолько привык к такому, что даже не обращал внимания. Его больше волновало то, что происходит. Андрей целовал его. В смысле, он сам взял и поцеловал его. Просто так. Точнее, это, судя по всему, было ответом на дело, которое ему дал Сашка. От осознания по телу пробежались мурашки, сразу же возникло тянущее ощущение где-то в районе живота. Стало жарко. Кровь прилила к лицу, оно буквально вспыхнуло. Дрожащей рукой Миша вцепился в золотистые волосы парня и на мгновение отделился от него, шумно вдохнув, а затем продолжив их занятие. Хорошо, он был не против. Он не хотел это прекращать. Все мысли, заставлявшие его нервничать, отошли на второй план, утонули в тумане, окутавшем сознание. Андрей действовал неловко, но до смешного уверенно. Горшок улыбался ему в губы, борясь с желанием засмеяться. Его настигла непринуждённая радость. Не пойми от чего. Может, от того, что Князев сказал ему перед игрой. Может, от того, что светловолосый так ответил на действие от Балу. А может просто так, от того, что погода на улице неплохая. По телу пробежалась дрожь. Он не слышал ничего вокруг, только шумный стук собственного сердца. Князев подполз ближе, не отрываясь от его губ, и присел на пол. На четвереньках, наверное, ему было неудобно. Он положил руку Мише на бедро и начал аккуратно ею водить. Дыхание спёрло, темноволосому казалось, что он сейчас сдохнет. Его как будто разрывало на части от желания закричать, засмеяться, взорваться сумасшедшим фейерверком и испариться с лица земли. Тянущее ощущение теперь было не только а животе, но и буквально во всём теле. Дрожь с каждой секундой усиливалась. Почему он так бурно реагировал на какой-то поцелуй? Сам же делал это много раз, но именно сейчас он готов был действительно умереть, понимая, что теперь он счастлив. Князев его поцеловал, это не какая-то мелочь. Это признак того, что ему не наплевать. Пусть он пьяный, пусть он может даже не соображает, что делает. Но это всё равно искренне, иначе быть не может. Миша начал издавать странные звуки. Он резко приступообразно выдыхал, ощущая давящий ком в горле. Вместе с этими выдохами пришёл смех. Он, как помешанный, засмеялся в губы Андрея, при этом чувствуя, что вот-вот задохнётся. Ком в горле не пропадал, что-то давило на грудную клетку. Вдруг темноволосый почувствовал на щеке влагу. Он понял, что это. И от осознания смех стал громче, он буквально начал хохотать, одновременно захлёбываясь и хрипло хватая ртом воздух. Князев тут же отстранился. Он чуть сощурился. Сквозь его захмелевший разум никак не доходило, что происходит. А Миша всё смеялся, сотрясаясь всем телом и шумно всхлипывая. Сквозь собственное полу припадочное состояние он услышал, как закопошились Шура с Яшкой. Они явно испугались за друга. Ещё бы, со стороны он, наверное, выглядел действительно пугающе. Влага с щеки скатилась на шею. Следом за ней выпала следующая капля. Заткнуться не получалось. Горшенёв поднял кулак и вцепился в него зубами, покачиваясь и пытаясь успокоиться. Но это не помогло, он не знал, как это прекратить. Внутри теснилось столько мыслей, столько странных чувств, собранных в тугой клубок, который постепенно начал распутываться, и это приводило в шоковое состояние. Миша почувствовал, как Андрей его обнял. Не отцепляясь от собственного кулака, парень ткнулся лицом в футболку светловолосого. Он чувствовал тепло чужого тела, знакомый запах, напоминающий карамель, но это не помогало успокоиться. Князев его целовал, он только что целовал его. Ему не плевать на Горшенёва, ему действительно не наплевать, он желает ему добра. И, кажется, он действительно считает его хорошим, может добрым или даже красивым. Это безумие, это казалось чем-то невероятным. Такое тёплое отношение было давно забыто Мишкой. Он делал вид, что оно ему и не нужно, но это было далеко не так. Он мечтал оказаться нужным, почувствовать себя не одиноким. Да, у него был один-единственный друг, который мог прийти к нему всего пару раз в неделю. Разве этого может быть достаточно? Внутри Горшка сидел ребёнок, отчаянно жаждущий внимания и любви и готовый дарить всё это в ответ в двойном объёме. И именно эта сущность сейчас вовсю проявилась, заставив парня смеяться и задыхаться. От напряжения из глаз периодически стекали слезинки, лицо покраснело от нехватки кислорода, губы дрожали. Он не мог поверить, что действительно кому-то нужен. Это осознание пришло так внезапно, что возникло ощущение, будто его кувалдой треснули по башке. Постепенно истерический хохот стал сходить на нет. Миша стал слышать часть того, что творилось вокруг. Он улавливал бормочущие голоса парней, чей-то топот. Наверное, Шура понёсся за водой. Но самое главное, он слышал, что Андрей тихо посмеивается и шепчет ему на ухо всякую ерунду. Кажется, он уловил слово «носки». Непонятно, о каких носках там вещал парень, но почему-то эти глупости позволяли расслабиться и прийти в себя. Горшенёву мгновенно стало стыдно. Он не знал, как теперь объяснить ребятам свой внезапный истерический порыв. Можно просто сказать, что это алкоголь так ему в голову ударил. Да, можно отделаться и так. Наверное, они поверят. Либо сделают вид, что поверили. Но это не столь важно. Важно то, что Андрей был рядом. Он действительно был рядом и действительно относился к Мише так, как не относился к нему никто другой.