Сашка

Небольшая комната была под завязку наполнена килограммами спёртого влажного воздуха. Открытое настежь окно, призванное впускать в комнату свежесть, никак не справлялось со своей ролью и плотные переувлажнённые массы проскальзывали в форточку. Аня шумно вздохнула во сне и перевернулась на спину. Матрас, на котором, казалось, только слон не повалялся, был ужасно неудобным, и каждое движение вызывало противный скрип. Хрясть! Аня открыла глаза и стукнула кулаком по матрасу. —Это просто супер комфорт класс, — недовольно прошептала она. Голос здесь лучше не повышать, потому что стены домика были настолько тонкими, что даже тиканье настенных часов в соседней спальне родителей было слышно. Аня откинула со лба спутавшиеся волосы и перевернулась на живот. Она запустила руку под подушку и нащупала телефон, который непременно оставляла там каждый вечер. Девушка провела пальцами по новенькому силиконовому чехлу, украшенному символикой Гарри Поттера, и мысленно улыбнулась. Иногда во время таких вот коротких периодов бодрствования сквозь сон, в голову Ани могли прийти идеи, касающиеся чего только угодно. Вот и сейчас она представляла, что как только вернется из Сочи, обязательно устроит домашнюю фотосессию в стиле Гарри Поттера. Надет слизеринскую мантию (которая по словам ее бабушки, стоит неоправданно дорого), закрутит кудряшки, возьмет волшебную палочку профессора Снейпа и… начнет творить магию! Да, чехольчик на одной из фоток также обязательно покажет. Сколько лайков в «Инстаграме» соберется, даже подумать страшно. Дилинь-дилинь! Дилинь-дилинь! Короткая, но пронзительная мелодия, исходящая от телефона нарушила тишину, смешалась с вибрацией и пропала. От неожиданности Аня дёрнулась и попыталась зажать динамик пальцем, но не успела. Сильно устав из-за поездки и посиделок, Аня совсем забыла поставить телефон на беззвучный режим, и была уверена, что в комнате сейчас же появится мама. Ольга Сергеевна очень не любила, когда Аня подолгу засиживалась в телефоне. Каждая стычка с матерью приводила к тому, что она бросала свою коронную фразу: «Вот Оля, как нормальный человек, уже спит, а ты из своего телефона никак вылезти не можешь», а потом уходила. Аня вытащила телефон и первым делом надавила на боковую кнопку, чтобы отключить звук. Яркий свет экрана бросился в ее сонные глаза, заставляя зажмуриться. Аня несколько раз моргнула и наконец-то разобрала сообщение. Оно полностью не помещалось на панели уведомлений, и как не странно писала его Оля, та самая противница ночного сёрфинга. Аня открыла «Ватсап». Прямо под фотографией Оли отображался статус в сети. Оля: «Извини, что так поздно. Ань, я хотела бы попросить у тебя прощения. Я не очень красиво себя повела. Все эти эмоции, они совсем меня захлестнули. Я просто не могу поверить, что люди способны отказаться от тебя по щелчку пальца». После прочтения, Аня еще несколько секунд держала телефон в руках. Она переводила взгляд с экрана на картину, висящую на стене прямо напротив кровати. Из окна потянул ветерок, все такой же сырой и удушающий, пропитанный морем. Тюль затрепыхалась под его напором, частые складки потерлись друг об друга, создавая едва различимое в тишине шуршание. За стеной послышался скрип — наверное, отец перевернулся на спину. Аня отбросила телефон на кровать и, несмотря на мучения матраса, которые он испытал в эти мгновения, все-таки приподнялась и закрыла форточку. Снова села на кровати, взяла телефон и уставилась в экран. К прежнему сообщению добавилось ещё несколько коротких Оля: «Ань? ? Ты же в сети я вижу Ань, ты простила меня? ? Напиши хоть что-нибудь». Аня вздохнула. Как же тут спать, если решаются вопросы жизни и смерти, а если точнее, то вопросы прощения и доверия. Аня вовсе и не была зла на подругу. Поддавшись эмоциям, человек может наговорить любой чепухи, даже такой, от которой у него самого уши в трубочку бы свернулись. Таких моментов за все время их дружбы было много. И ещё ни разу никому не пришла в голову мысль о том, чтобы разорвать столь крепкий союз из-за мимолетной злости. Да, она не злилась. Скорее, переживала. Переживала, во-первых, потому что состояние «Великого застоя» часто доходило у Оли до приема специальных препаратов, подавляющих беспокойство и вспышки агрессии. Это было страшное время. В начале лечения настроение Оли действительно улучшалось, она становилась весёлой, активной, даже жизнерадостной, но проходило время и все действия сходили на нет. Положительный эффект носил лишь временный характер и постепенно вытеснялся побочными действиями. Оля становилась заторможенной, раздражительной, появлялись проблемы с аппетитом. Она попросту могла ничего не есть целый день и сильно худела. Во-вторых, переживала, потому что не могла сказать правду Оле. Вот вы скажете: «Вы же лучшие подруги, наверняка говорите друг другу только правду, делитесь своими переживаниями о жизни и вообще…» Нет. Оля просто не воспринимала правду. Особенно ту правду, которая ей не нравилась. Она предпочитала закрываться от неприятной действительности, тонуть в грёзах, создавать себе мир, в котором всё будет хорошо. Иногда Оля делилась своими мечтаниями с Аней. На её взгляд, они были слишком «ванильными», нереальными, невоплотимыми в жизнь. Но они нравились Оле, доставляли ей удовольствие, и Аня поддерживала её, заставляя себя не говорить ей правду, которая могла вогнать её в жуткое, полумёртвое состояние. Если вы думаете, что здесь что-то преувеличено, и Оля, на самом-то деле не больше, чем наивная мечтательница, то вы заблуждаетесь. Среди хороших «розовых» миров в голове Оли сидело ещё, по меньшей мере, 10 миров жестоких, в которых она мстила всем, кто её когда-либо обижал, унижал, завидовал ей (она была круглой отличницей, примером для подражания в школе). Правда ранила её. Причём, любая. Ей было всё равно, скажете вы о том, что совместное путешествие с Максом на Луну на космическом корабле невозможно, или скажете вы о том, что у неё не хватит смелости отомстить своей главной обидчице и самой популярной девочке в классе — Ангелине Белоцерковской. Любая правда будет её ранить. Аня уже ранила её вчера, заставив приоткрыть глаза на реальное положение дел. Именно приоткрыть. Представьте, что вы только что купили новую пудру. Вы пытаетесь её открыть, но замочек на пудренице слишком плотно сидит. Измучавшись до невозможности, вы всё-таки дёргаете замочек и открываете её. Делаете это рывком, со злостью. Белый порошок из смеси талька и крахмала взвивается в воздух, начинает щекотать нос и вы снова захлопываете пудреницу, так и не воспользовавшись ей. Вы всё чихаете и чихаете, едва уловимый запах ароматизаторов, содержащихся в пудре, застывает в носу, не даёт нормально почувствовать другие запахи. А что было бы, если вас окатили пудрой с ног до головы? Вы, скорее всего, очень рассердились бы на этого негодяя и послали бы его куда-подальше. Возможно, отвесили бы пару тумаков. Точно так же было бы с Олей. Если небольшая правда заставляет её выходить из себя и хлопать дверьми, то что сделает с ней правда огромная. Аня всё ещё держала телефон. Сонливость, накатившаяся на неё с вечера, пропала бесследно. Глаза начали слезиться от непрерывного созерцания экрана. Она отвернулась. Аня подумала, что умалчивание уже невыносимо. Если она не хочет признавать реальность сама, то Аня ей поможет. Она, конечно, ранит её снова, но хотя бы на секунду вернёт в жестокую действительность. Аня набрала сообщение: «Оля, я на тебя не сержусь. С кем не бывает. Но я хочу тебе кое-что сказать. Это очень важно, я думаю. Как для меня, так и для тебя». Сообщение было отправлено, она его прочитала. Две галочки в правом нижнем углу горели голубым светом. Оля: «Я очень рада, что ты на меня не сердишься. Конечно, ты можешь мне сказать всё, что тебе нужно. Аня ухмыльнулась — если бы всё было так просто! Аня: «Это про Макса». Оля: «Я почему-то так и подумала. Говори». Аня: «Я почувствовала, что от ваших с ним отношений не выйдет ничего хорошего, ещё в тот день, когда его друг позвонил тебе. Ты помнишь, как тебе было плохо. Вы вызвали скорую. А на следующий день, он как ни в чём не бывало заявился к тебе в палату. У тебя был обморок. Я хотела пропесочить его тогда за такие идиотские шутки, но ты мне не разрешила. Мне кажется, зря. Ещё мне не понравился момент, когда на твой день рождения он подарил тебе не плюшевого мишку и любимое «Рафаэлло», как обещал, а идиотскую куклу пищалку в виде петуха. Это же глупо. Вы слишком разные с ним. Он немного сумасбродный и придурковатый — это свойственно, наверное, для всех байкеров (по крайней мере, для тех, которых я встречала), а ты — очень интеллигентная, отличница и т.д. Конечно, не без своих загонов. Но я это всё к чему, к тому, что вы друг другу не подходите. Не подходили изначально. Ты слишком закрытая и мечтательная для него. Такие отношения рано или поздно должны были закончиться. Я надеюсь, ты поймёшь меня правильно». Аня отправила сообщение и выдохнула. Она обязательно прочитает его. И что будет дальше? Отключится и бросится плакать в подушку, потому что лучшая подруга снова не погладила её по голове и не пожалела? Прошло около 5 минут, и Аня уже приняла то, что она самая подлая девочка на свете, потому что не стала сюсюкаться с Олей, как вдруг появилось новое сообщение, которое привело Аню в небольшой шок. Оля: «Ты знаешь, а я ведь и раньше задумывалась о том, что мы не подходим друг другу. Просто старалась не придавать этим мыслям значения, думала, что это пустые сомнения и это пройдет, если я буду узнавать Макса получше. Бывало, когда он катал меня на байке, я чувствовала, что не хочу этого, хочу книжку грустную, чай или поплакать над чувственным фильмом. Ты же знаешь, как я люблю такие фильмы. Особенно, Великолепный век. Просто не придавала значения, опять же». Аня: «Ну, грустные фильмы это точно не про Макса. Максимум милоты на которую он способен, так это подарить «Альпен голд» с йогуртовой начинкой)» Оля: «:))))» Аня: «Но я думаю, что это расставание может пойти тебе на пользу. Ты только правильно меня пойми. Я же чувствовала, что тебе с ним некомфортно. Тот драйв, которой он хотел перенести на тебя, был бы слишком тяжелым грузом для такого сентиментального человека. Не понимаю только, почему ты раньше от этого всего не отказалась?» Оля: «Думала, что он поможет мне вылезти из постоянной депрессии. Думала, что его запал сделает меня более оптимистичной и жизнерадостной, а стало только хуже. Я привыкла к нему за год. Хоть это был и не самый приятный год в моей жизни. Я думаю, что даже влюбилась в него. Ведь говорят, что противоположности притягиваются». Аня: «Прямо как мы с тобой». Оля: «Точно». Аня прилегла на кровать. Хоть большая часть сна и исчезла бесследно, но меньшая все-таки осталась и из глубины подсознания шептала ей о том, что нужно лечь и поспать. Аня решила выполнить только одно из условий на данный момент. Прилегла. Стало полегче. Только неудобно стало держать телефон перед лицом. Руки быстро устают. Секунд через тридцать Оля прислала новое сообщение. Оля: «Спасибо за поддержку. Я надеюсь, ты точно на меня не обижаешься» Аня улыбнулась и скинула Оле несколько смайликов с сердечками вместо глаз. Да, поддержка ей была нужна, причём постоянно. Оля вышла из сети, и Аня отложила телефон. Она поворочала ногой тонкий пледик с леопардовым принтом (его назначение в такую жару оставалось загадкой). Он лежал на самом краю кровати, и как только нога ещё раз коснулась его, тут же слетел на пол. Аня прикрыла глаза, погружаясь в беспокойный сон. Всё-таки ночные разговоры по душам действовали на неё отрицательно.