***
Тем же вечером ее вызвал к себе директор. Не нужно было быть провидицей, чтобы догадаться, с чем именно это связано. Виолетта Булстроуд, все утро демонстрирующая хищный оскал, проливала некоторый свет на возможную причину этого частного приглашения от Диппета. Грейнджер поднималась по лестнице, осуждающе покачивая головой. Когда ее жизнь стала такой сумбурной? Она даже не могла с точностью спланировать следующий день. Мерлин, да Гермиона одним только чудом находила время на выполнение дополнительных заданий. Бесконечные стычки, планы мести, переписки с обитателями Лютного переулка, влечение к мерзавцу мирового масштаба, вызов к директору… К тому же на днях она собиралась провести темномагический ритуал прямо в стенах школы. Где-то внутри нее пятнадцатилетняя Грейнджер сейчас, в ужасе раскрыв рот, приобретала интенсивно седой оттенок волос. В ближайшем будущем поводов для гордости за свое поведение действительно не предвиделось. Разочарованно вздохнув, она остановилась перед кабинетом директора и уже собиралась произнести пароль, когда горгулья вдруг отскочила в сторону, открывая проход. Появившаяся в дверях миссис Хейг надменно покосилась на нее и торопливым шагом прошествовала мимо девушки, проигнорировав приветствие. Профессор столь явно выражала самодовольство, что, казалось, даже ее бесчисленные юбки должны были пропитаться этим высокомерием. Грейнджер недоуменно приподняла бровь. Не то чтобы она питала к ней хотя бы иллюзию уважения. В созданной Гермионой шкале отталкивающих персон профессор ОМД заняла пустующее доныне место между Трелони и Долорес Амбридж. Гермиона признавала, что возможно, только возможно, на парах она намеренно действовала на нервы Оливии Хейг. Но, Святой Годрик, эта женщина несла такой отменный бред, что даже Сивилла со своей оккультной чушью о третьем глазе начинала казаться сносной. И все-таки несмотря на их непростые отношения, Грейнджер ожидала чуть больше вежливости от волшебницы, называющей себя истинной леди. Проводив Хейг неодобрительным взглядом, Гермиона обернулась и вошла в кабинет директора. Армандо Диппет увлеченно читал помятый пергамент, перекатывая в пальцах перо. Подчеркивая целые строки, он прикусывал внутреннюю сторону щеки, словно пряча улыбку. Замерев неподалеку от двери, Грейнджер задумчиво оценила обстановку. С первого визита к директору прошло более двух месяцев, и в отличие от прошлого раза эта встреча обещала пройти в куда более неловкой атмосфере. К сожалению, пушистых питомцев Диппета поблизости не наблюдалось. В их компании Гермиона, вероятно, не чувствовала бы себя настолько неуютно. Она деликатно откашлялась, обозначая свое присутствие. — О, мисс Дрейк, добрый вечер, — поприветствовал мягким тоном директор, подняв взгляд, и указал пером на стул напротив. — Располагайтесь, у нас планируется беседа. Кивнув, Гермиона села на предложенное место. Чертова Виолетта Булстроуд и ее уязвленное самолюбие. Между Грейнджер и ее новым директором выработалось некое взаимопонимание, и так глупо потерять его расположение было бы даже слегка оскорбительно. Диппет выпрямился, убирая в сторону свиток, и, сцепив пальцы в замок, поинтересовался: — Я полагаю, вы знаете, по какой причине мистер Булстроуд этим утром атаковал каминную сеть Хогвартса? Ну, конечно, это Виолетта. 10 баллов, мисс Грейнджер. — У меня есть определенные догадки, сэр, — лаконично отозвалась Гермиона. — Также до меня доходили кое-какие слухи о ваших бесчинствах. Некоторые из них даже были любезно изложены на бумаге. — Он вдруг, будто невзначай, покосился в сторону свитка, что читал ранее. Грейнджер прищурилась. Она могла поклясться, что, хотя тон его и оставался серьезным, в глазах Диппета блуждали озорные огоньки. Знать бы еще, что из написанного так повеселило директора. Гермиона слышала уже как минимум четыре версии ее легендарной расправы над Долоховым. Особенно впечатляла история, в которой присутствовали щипцы, Адский огонь и зелье Забвения. Казалось бы, какая была связь… — Я готов выслушать вашу историю, — прервал ее размышления Диппет. — Мне отчего-то кажется, что вы были весьма подробно просвещены, — с легкой усмешкой прокомментировала Грейнджер, кивая в сторону злосчастного пергамента. — Но я все же решил спросить у вас. Итак, мисс Дрейк, что на самом деле произошло? — Ничего, — дернула она плечом, — ничего особенного. Я необдуманно ввязалась в некоторый спор о маглах. Не люблю, когда люди распространяют непроверенную информацию. — Хотя вы, вероятно, и руководствовались благородными намерениями… — медленно произнес директор и нахмурился, взглянув за ее спину. Гермиона повернулась на звук открывшейся двери, но никого не увидела. Сквозняки были вторым проклятием Хогвартса после постоянно бунтующего Пивза. Безразлично пожав плечами, она вернула свое внимание директору. — …но в данный момент вы только осложняете свое пребывание в стенах этой школы. Грейнджер вовсе не пугали подростки. Однако ее уважение к Диппету начинало стремительно таять. Похоже, у каждого директора Хогвартса был свой любимый факультет. Во времена руководства Дамблдора — это, очевидно, был Гриффиндор, но Гермиона никогда бы не подумала, что Диппет имеет подобную слабость. До сего момента он казался ей весьма непредвзятым. — Сэр, могу ли я поинтересоваться, отчего вы так лояльны к политике Слизерина? — сухо осведомилась она. — Что создало у вас такое впечатление? В недоумении сведя брови, Гермиона уточнила: — Но вы сейчас... — Сейчас я порекомендовал вам не искать неприятностей. Она едва не вскочила на ноги, когда на ее колени вдруг приземлилось нечто мягкое, моментально впившись в кожу цепкими лапками. С удивлением Грейнджер опознала в нем пушистика, которого она пару месяцев назад назвала Пич. Так вот кто был их незванным гостем. С одной стороны его шерстка была измазана чем-то подозрительно напоминающим ягодный джем, а с хвоста свисал выдранный клок розового цвета. Она невольно усмехнулась. Маленький разбойник снова с кем-то подрался. Пич замурлыкал и едва не свалился на пол, пытаясь пробраться под ее ладонь. Гермиона подхватила его и, машинально поглаживая, продолжила беседу: — И это ваше решение проблемы? Просто позволить горстке подростков навязывать свои правила? — Что же я, по вашему мнению, должен сделать? — Она подняла взгляд, услышав искренний интерес в голосе Диппета. — Остановить эту непрекращающуюся травлю со стороны чистокровных. — И как же? Чуть наклонившись, он оперся локтями о стол, сканируя ее внимательным взглядом. Это заставило Грейнджер немного поерзать на месте. Она уже не была уверена в своих ранних выводах. Директор не был глуп, все эти вопросы должны были преследовать определенную цель. Диппет словно подталкивал ее к какому-то выводу, но Гермиона никак не могла уловить, что именно он ожидал услышать. Ощущение было странным. Сродни тому, как внезапно оказаться в игре, правил которой ты не знаешь. — Для начала запретить оскорбительные комментарии, — неуверенно протянула она. — Ну, знаете, все эти слова о крови… — Они уже запрещены, — кивнул Диппет, усмехнувшись. — Но часто ли студенты соблюдают требования школы? Ей нечего было возразить. Список нарушенных Грейнджер школьных правил стремился к трехзначному числу. Задумавшись, она положила руки на колени, и Пич недовольно заверещал. Гермиона укоризненно покосилась на пушистика, и, вернув ладонь, почесала его за ухом. — Ввести курс. Обязательный курс магловедения. — Ее мозг активно закипел, прорабатывая варианты. — Возможно, попробовать практику принудительного объединения в учебные группы. — И как много пройдет времени, прежде чем главы всех чистокровных семейств переведут своих наследников в другую школу? — поинтересовался Диппет, покручивая в руке перо. — Это небольшая потеря, — заметила она. — Чистокровных волшебников ощутимо меньше, если мы берем в расчет всех учеников Хогвартса. Грейнджер почувствовала странную липкость на кончиках пальцев. Она посмотрела на свою ладонь, которой до этого почесывала пушистика. Клубничный джем, определенно. Гермиона спустила Пича на пол, и он, оскорбленно пискнув, устремился к камину, где, судя по сложенным возле стены трофеям в виде разнообразных веточек и оберток от конфет, было его логово. Хмыкнув, она очистила кожу, использовав Тергео. — Согласно заведенной традиции, покидая Хогвартс, они устремятся в Дурмстранг. К сведению, там практически нет маглорожденных. — Устало вздохнув, директор потер переносицу. — Нужно ли говорить о том, что данная изоляция как нельзя лучше поощряет безумные фантазии? Тем временем здесь у всех этих студентов есть шанс. — Шанс на что, сэр? — Стать лучше, чем их родители. Она приподняла бровь в искреннем удивлении. — Значит, вы надеетесь сделать нескольких избранных более терпимыми ценой комфорта других учеников? Однако ее ирония не достигла цели. Диппет, откинувшись на спинку кресла, улыбался ей так, будто предвидел эту реакцию. Грейнджер совершенно не нравился приобретенный им вид всезнающего доброго старца. В своем прошлом ей вполне хватило Дамблдора с его извечными шарадами, чтобы навсегда невзлюбить недомолвки и манипуляции. — Мисс Дрейк, поймите, то, что вы видите на вашем новом факультете — лишь упрощенная система всего магического мира, — размеренно проговорил директор, в задумчивости поглаживая бороду. — Она, конечно, во многом формируется в домах высокородных семейств, но также и в стенах нашей школы. Грейнджер упрямо молчала, поджав губы в неодобрении. Вряд ли Диппет был бы счастлив услышать все, что она хотела сказать по поводу упомянутой им системы. — Эти дети будут иметь огромное влияние за пределами Хогвартса. И если хотя бы пара из них к выпуску изменит свои взгляды, я буду считать это победой. Гермиона со скепсисом уставилась на него, но, похоже, Диппет был серьезен. — Вы ведь понимаете, что это практически неосуществимо? Они даже не общаются со студентами вне своего круга. — А вы? Мистер Риддл? И, насколько я знаю, Роберт Нотт дружен с учениками других факультетов вне зависимости от их кровного статуса. О, это сложно было назвать дружбой. Хотя частично директор был прав. Хорошее отношение Нотта-старшего не зависело от крови. Куда более важное влияние оказывали половая принадлежность и внешняя привлекательность. Именно в таком порядке. — Поймите, мисс Дрейк, некоторых вещей нельзя достичь в ограниченный срок. Возможно, для них еще не наступило время. Она ничего не ответила, чувствуя горечь. В последующие пятьдесят лет пройдет еще не одно сражение, подпитываемое верованиями о важности крови. Несмотря на все наивные ожидания Диппета, все не пройдет бескровно или под влиянием времени. У всего есть своя цена. И плата за победу здравого смысла будет выложена жизнями. Сотнями жизней, на самом деле. Вести этот диалог, наперед зная, что все пойдет наперекосяк, было весьма удручающе. Все эти люди, выражавшие зависть провидцам, явно не знали, о чем они говорили. Если история действительно предрешена, то ты мало на что можешь повлиять, стоя у обрыва. Оставалось лишь безмолвно наблюдать, как все катится к чертям. В точности по сценарию, ровно так, как и было предсказано. — Мисс Дрейк, я считаю, что вас ждет замечательное будущее. И ни на секунду не сомневаюсь, что вы и в дальнейшем с пылом будете отстаивать справедливость... — И здесь обычно следует «но», — грустно усмехнулась она. — Но я считаю, что вам стоит вести более тонкую игру. Гермиона вопросительно вздернула бровь. — То есть вас смущают лишь мои методы? — Все верно. — И как же я, по-вашему, должна действовать? — спросила Гермиона с искренним интересом. — Я бы рекомендовал для начала извиниться перед семейством Булстроуд. Вот чего она точно не собиралась делать. Грейнджер даже фыркнула. — Я понимаю ваши чувства, но не вижу иного выхода. Вы могли бы вносить изменения, работая в Министерстве, но даже тогда вам потребуется поддержка как можно большего количества влиятельных семейств. Скрепя сердце пришлось признать, что он был прав. Как бы ни протестовала против этого ее натура, но во все времена были волшебники, чьи голоса значили куда больше остальных. Пару раз Гермиона и сама совершенно бессовестно пользовалась своим статусом, помогая продвижению некоторых законопроектов Невилла. Она убеждала себя в том, что делала это во имя благих целей. Хотя, если подумать, девиз Геллерта Гриндевальда звучал практически так же. — Я надеюсь, что в скором времени вы разрешите этот конфликт с семьей Булстроуд. Посмотрев на ее кислое лицо, Диппет внезапно улыбнулся и добавил: — У меня, кажется, есть для вас одно предложение, способное поднять ваш дух. — О чем идет речь? — Что вы думаете о том, чтобы сделать курс ОМД необязательным к посещению? У нее возникло ощущение, будто ей предложили величайший дар небес. Гермиона не могла стать счастливее, даже если бы сюда вошел сам Николас Фламель и принес ей все свои записи по разработке Философского камня с подробными комментариями. Чертовы занятия по домоводству заставляли ее изнывать от тоски, безысходности и острого чувства раздражения уже целых два месяца. И это на два месяца больше, чем она готова была вынести. — Это было бы просто чудесно, сэр. — Что ж, я рад. Знаете, во многом на эту мысль меня натолкнули вы, — загадочно произнес он, сверкнув глазами. — В таком случае за завтраком я объявлю об этих изменениях. Она была готова восхищенно рассыпаться в благодарностях и восторгах. Приблизительно на уровне Лаванды Браун. Только без всех этих писков и уменьшительных словечек. Когда вдруг Грейнджер вспомнила о встрече с Хейг на пороге кабинета. Женщина была слишком довольна для профессора, чей предмет должен был быть признан второстепенным. У нее зародилось небольшое подозрение. — Директор, мое мнение сейчас имело какое-либо значение? — прищурившись, уточнила она. — Конечно. — Так вы сделаете это для того, чтобы поддержать меня? И он снова выглядел так же, как при чтении того свитка с перечислением ее грехов. С таким выражением лица Мародеры должны были говорить: «Я замышляю шалость, и только шалость». — Отчасти ради вас… Отчасти ради психической стабильности миссис Хейг. Она провела здесь около получаса, разражаясь пронзительной в своем отчаянии речью, — Диппет вдруг по-мальчишески озорно улыбнулся. — Профессор уверяла, что больше не вынесет скрежета ваших зубов и бесконечного потока язвительных ремарок. Я впервые наблюдал столь продолжительную истерику. Гермиона рассмеялась в голос. Старик был не так прост. Он едва не провел ее. На деле Диппет всего лишь сдался под их общим с Оливией натиском, но пару секунд назад Грейнджер и правда была уверена, что это благоволительная уступка с его стороны. Она заинтригованно поинтересовалась: — Сэр, а на какой факультет вы были распределены? — Я предпочту, чтобы это осталось секретом, мисс Дрейк. Чем бы ни руководствовался директор, Гермиона была ужасно рада больше никогда не видеть миссис Хейг нигде, кроме Большого Зала. И она уже сделала пару шагов к двери, когда осознала, что один момент все же не был учтен. Раз уж она невольно добилась некоторой свободы выбора для девушек, стоило подумать и о других. Это было бы справедливо. На пороге Гермиона обернулась. — Директор, вы сказали, что ОМД станет предметом по выбору. Это значит, что парни также смогут посещать его? Что ж, у нее получилось ошарашить Диппета. Потрясающее чувство. Он посмотрел на девушку, словно спрашивая серьезна ли она. — О… Мисс Дрейк, я определенно не накладываю никаких запретов, но, мне кажется, студенты не откликнутся на эту идею. Вспомнив тот глупый спор в гостиной на тему женщин и их места в обществе, Гермиона злорадно ухмыльнулась. — Пожалуй, я все же смогу привести нескольких добровольцев. По меньшей мере на одно занятие. — Я буду удивлен, если у вас выйдет заинтересовать в этом хотя бы нескольких из них. Заинтересовать — было неверным определением. Но, если она грамотно сыграет на любви этих идиотов к пари, то уже на следующем занятии Оливия Хейг будет абсолютно потрясена при виде Абраксаса Малфоя, осваивающего заклинания для глажки вещей и накрахмаливания воротников. И это безусловно было еще одним плюсом в пользу этой идеи. — Мне говорили, что я могу быть очень убедительна, сэр.***
Blues Saraceno — The Dark Horse Always Wins Ранним субботним утром они с Альфардом отправились в Хогсмид. Гермиона была приятно умиротворена, идя по главной улице. Все еще спокойна, когда они свернули в переулок с ощутимо покосившимися зданиями, что, казалось, держались на одном честном слове. Легкая тревога посетила ее лишь когда в пределах видимости появилось здание, больше напоминавшее хибару отшельника. Вполне вероятно, это был плачевного вида аскет с невероятно плохими навыками ведения дома. Прогнившие доски, которыми был выложен порог, судя по всему, готовы были заскрипеть под одним лишь взглядом посетителя. То, что когда-то, видимо, было черепицей, стало обителью необъятного количества мха. Но еще более неуместным было то, что у всего этого безобразия имелся второй этаж, отчего-то чуть выпирающий наружу. При ближайшем рассмотрении трактира его название начинало казаться весьма подходящим. Если бы рядом вдруг материализовался тролль, это было бы куда менее удивительно, чем то, что неподалеку от порога, буквально из фундамента, рос бубонтюбер. При виде гадкого растения Гермиона в суеверном ужасе отступила. В памяти слишком хорошо запечатлелись те давние ожоги от его гноя. Письмо с этим прекрасным подарком было прислано во время Турнира Трех Волшебников одной из почитательниц Виктора. Или Гарри. Она огорченно вздохнула. Если подумать, то Грейнджер страдала от чужих поклонниц задолго до ненормальных студенток Теодора. Крам, Поттер, Нотт, Риддл. Общение со всеми этими парнями приносило ей одни лишь неприятности. Особенно с последним. Гермиона уже не раз за прошедшую неделю ловила себя на мысли, что он как-то слишком легко согласился с ее условиями. Грейнджер никогда бы в этом не призналась, но в глубине души она была разочарована. Учитывая, что в погоне за бессмертием Риддл создаст целых семь крестражей — у него явно нет никаких проблем с целеустремленностью. Было даже слегка обидно осознать, что она не заинтересовала его всерьез. Но это, конечно же, не имело никакого значения. И она, определенно, не думала о будущем Темном Лорде в романтическом ключе. Риддл совершенно не заслуживал ее внимания. Даже если он был умен, харизматичен, остроумен… и красив, как греческий бог. Вместе с этим его дурацким сексуальным тембром голоса и вечной усмешкой, кривящей губы. Накануне вечером, сидя в общей гостиной и совсем не маньячно наблюдая за его разговором с Долоховым, Грейнджер также обнаружила, что, когда он смеялся, то у него появлялась ямочка на правой щеке. Кто вообще мог предположить, что у Волдеморта есть какая-то глупая ямочка на щеке? Это подходило Роберту Нотту. Или Блейзу Забини. Или любому другому парню, но Риддл, серьезно? Вся его внешность так сильно противоречила характеру, что Гермиона была заинтригована. Да, заинтригована — это хорошее слово. Оно звучало куда лучше, чем маниакально одержима. И еще этот его дьявольский взгляд, что так странно действовал на нее… Мерлин, у Гермионы действительно были серьезные проблемы. Альфард нахмурился, замерев у порога. — Может, все-таки стоит перенести встречу в другое место? Ей очень бы хотелось согласиться с его предложением, но, покачав головой, Грейнджер решительно сделала шаг вперед и схватилась за ручку. И на ощупь это было крайне мерзко. Склизко. Мокро. Словно она только что потрогала огромного слизня. Не приходилось ожидать ничего хорошего от заведения, в котором даже ручка навевает неприятные ассоциации. По-видимому, задавшись целью утвердить ее в этой мысли, мужчина за стойкой смерил их презрительным взглядом и оскалился. Гермиона почувствовала холодок скверного предчувствия. Взяв себя в руки, она назвала фамилию нужного человека. Гермиона довольно быстро пришла к выводу, что Хендриксон производил недвусмысленное впечатление жулика. Внешность его была обычной: приземистый, тяжелая челюсть, невыразительное лицо. Однако он весь был напряжен, словно в любой момент готовился сорваться с места, а его глаза плутовато метались по помещению. Грейнджер, поджав губы, смотрела, как в эту самую минуту носком дырявого ботинка Хендриксон пытался вытащить застрявшую в половицах монету. — И ранее мы говорили об этом мужчине, верно? — услышала Гермиона над ухом скептичный тон Блэка. Она могла понять сомнения Альфарда. Хендриксон хорошо смотрелся бы лишь на листовке «Они разыскиваются», а не на чьих-либо милых семейных фотографиях. Но, сглотнув, Грейнджер кивнула: — О да, это он, дядя Генри. Гермиона улыбалась, надеясь, что это выглядит вполне искренне, но, поймав недоверчивый взгляд Блэка, укоризненным тоном дополнила: — Знаешь, Альфард, внешность порой обманчива. Оставалось убедить в этом себя. — Подожди меня здесь, я скоро. Несмотря на неодобрение Блэка, ведомая одной надеждой на чудо, Грейнджер мужественно зашагала по направлению к столику. Хендриксон, прищурившись, так тщательно осмотрел девушку, будто собирался впоследствии нарисовать ее невероятно реалистичный портрет. В полный рост. Когда она села напротив, глаза мужчины расширились, и он вдруг дико ухмыльнулся, словно увидел нечто, изрядно его повеселившее. — Так ты — Гермиона…? Грейнджер раздраженно заскрипела зубами. В общении с тем парнем из Лютного переулка она не указывала свое имя, пользуясь вымышленной фамилией, но, похоже, он вычленил эту информацию из их диалога с Теодором. Не то чтобы это было важно, хотя Гермиона предпочла бы, чтобы человек, сидевший напротив, имел о ней как можно меньше сведений. — Дрейк. Гермиона Дрейк. Он протянул руку за стоявшей перед ним жидкостью, почему-то имевшей малопривлекательный оттенок ржавчины, не отрывая глаз от девушки. Это становилось очень странным. — Не похожа на американку, — деловито отметил Хендриксон, потирая рукавом мутную поверхность кружки. Грейнджер внезапно посетило ощущение, что он намеренно оттягивает беседу. Ее взгляд машинально метнулся в сторону мужчины за баром, но тот, облокотившись на деревянную поверхность, похоже, подсчитывал бутылки, не придавая значения их разговору. Альфард со скрещенными руками замер неподалеку от выхода, иногда посматривая в окно. В целом все шло достаточно мирно, но присутствие Хендриксона заставляло ее чувствовать навязчивое беспокойство. Казалось, он весь был окружен на редкость гнусной аурой. Если вам хоть раз приходилось находиться в обществе человека, который вызывал у вас ощущение липкости, неудобства и настойчивое стремление отойти подальше, то вы имеете некоторое представление, что это была за личность. Гермиона завела одну руку под стол и рефлекторно сжала ладонь на рукоятке палочки, успокаиваясь. — Было бы чудесно сразу перейти к делу. — Ох, надеюсь, ты простишь старика за желание поболтать с молодой леди, — неискренне повинился ее собеседник с глумливой улыбкой. — Я так редко встречаю девушек. Особенно с такими красивыми именами. Он не был стариком. На вид Хендриксону было около пятидесяти, что в Волшебном мире считалось сущим пустяком. А еще он явно издевался над ней. Словно видел в происходящем нечто забавное. — Это действительно мило, но я бы хотела получить товар. Здесь не самое безопасное место для молодых леди, — в тон ему фальшиво улыбнулась Гермиона. Все еще окидывая ее внимательным взглядом, он вдруг сказал: — Ты напоминаешь мне одну девушку, с которой я учился. Хендриксон сделал выразительную паузу, отпив из кружки. Вдумчиво прокрутив только что сказанные слова в голове, она почувствовала, что у нее холодеют пальцы. Едва заметный восточно-европейский акцент. Вот что все это время не давало ей покоя. Но этого просто не могло быть. — Где получала образование твоя мать? — Кастелобрушу, — как можно равнодушнее ответила Гермиона. — Уверена? — он протянул ей сверток, но его пальцы с напряжением сжимали бумагу. — Может быть, это был… Дурмстранг? — Это точно был Кастелобрушу, — выдавила она пересохшим горлом. — Видимо, вы с кем-то спутали меня. Усмехнувшись, Хендриксон слегка наклонился к ней и, смакуя каждое слово, произнес: — Я никогда не жаловался на память, птичка. На внешность, порой на судьбу или здоровье… Но на память никогда. Ее обдало несвежим дыханием. Гермиона практически выхватила книгу из его рук и, с трудом взяв себя в руки, холодно ответила: — Это все безусловно интересно, но мне и в самом деле пора. Хендриксон лишь мерзко хмыкнул, и, обнажив желтоватые зубы, произнес: — Что ж, тогда до встречи, мисс Дрейк. Гермиона спешно развернулась к выходу. Она не помнила, чтобы видела в той миссии кого-то похожего на Хендриксона. Но, если судить по его возрасту и чертову акценту, он действительно мог знать Галатею Огден, которой представлялась Грейнджер недолгие четыре месяца жизни в Дурмстранге. Какова была вероятность, что у мерзавца окажется фотографическая память? И она даже не знала, что смущало больше — редкость этой способности или же карьерный путь, что выбрал человек, обладающий ей. Великий Годрик, на какую глупость порой люди расходуют свой талант. Грейнджер с бешено бьющимся сердцем шагала к Альфарду, чувствуя, как ее спину сверлит прямой взгляд. — Все в порядке? — обеспокоенно спросил Блэк, как только она подошла. — Да… Ничего важного, не бери в голову. Он всматривался в ее лицо, будто надеясь прочитать ответ. Гермиона покачала головой, и Альфард нехотя кивнул. — Ты выглядишь как человек, которому срочно нужно увидеть что-то приятное, — резюмировал он. — Я бы не отказалась от пары ужасающе объемных книг, — вымученно улыбнулась Гермиона, потянув его к выходу. — Может быть, после мы зайдем в «Сладкое Королевство»? Альфард расплылся в ухмылке. — Сахарные перья? — Как ты узнал? — Брось, я ведь живу в одной комнате с Орионом. Знаешь, в сентябре он очень часто сокрушался об этой твоей страсти. Блэк ободряюще приобнял ее за плечи, выводя из паба. Перед дверью Гермиона обернулась. Как она и думала, Хендриксон рассматривал ее. Он насмешливо отсалютовал ей стаканом и ухмыльнулся. В одном Грейнджер была уверена: в пределах этой миссии только что состоялся ее последний визит в Хогсмид.***
Араминта Блэк вошла в «Три метлы» и, пройдясь взглядом по помещению, заприметила знакомые каштановые кудри. Гермиона сидела рядом с Альфардом, обложившись свертками разных форм и размеров. Дрейк как раз вскрывала один из них, заглядывая внутрь со всей радостью нюхлера, обнаружившего слиток золота. Блэк уже было направилась к ним, когда перевела взгляд на Альфарда и, сощурившись, замерла. Парень с легкой улыбкой наблюдал за Дрейк, пока та выкладывала на стол сладости, беспрерывно болтая. Оживленно жестикулируя, Гермиона едва не опрокинула свою кружку, но Альфард, пользуясь отточенной реакцией охотника, подхватил ее и аккуратно вернул обратно, мимоходом заботливо поправив сползший шарф в расцветке Слизерина на ее плечах. Араминта обреченно застонала при виде этой идиллии. Она любила своего кузена, но он был безответственным идиотом, если планировал завести отношения с Дрейк. Им обоим эта затея не принесла бы ничего, кроме неудачного романа или разбитых сердец. Даже если отбросить в сторону заключенную ранее помолвку, Арктур Блэк сказал бы громкое и бескомпромиссное «нет», основываясь на одной только фамилии Гермионы. Никогда, ни при каких условиях, ни в этой жизни, ни в следующей он не позволил бы своему сыну жениться на полукровке. Увиденное ей все еще могло оказаться дружеским вниманием, но Араминта доверяла своей интуиции. И та сейчас усиленно кричала, что ей пора вмешаться. Перехватив у стойки содовую, девушка уверенно прошла к их столику, изо всех сил демонстрируя исключительно дружелюбный настрой. Но Альфард слишком хорошо знал ее. За прошедшие годы они в должной степени изучили поведение друг друга, вплоть до особенностей мимики. Он прищурился в подозрении, как только Араминта остановилась у их столика. — Пока я ломала голову о том, куда вы пропали с самого утра, Гермиона, похоже, подговорила тебя ограбить пару магазинов? — она перевела взгляд на остальные свертки и вскинула бровь в изумлении. — Видимо, «Флориш и Блоттс» отныне официально разорены. Салазар, Дрейк, ты вообще можешь это контролировать? Гермиона приветливо улыбнулась и пожала плечами. — Я не вижу в этом проблемы, это не самая худшая зависимость из всех возможных. Дрейк с нежностью пробежалась пальцами по корешку книги, что должна была претендовать на какую-нибудь номинацию в сфере убийственно огромных фолиантов. — Присаживайся, — кивнула она в сторону свободного стула. — Я сегодня приобрела катастрофическое количество шоколада. Буду рада, если ты составишь нам компанию. Араминта не была уверена, что Альфард разделял эту радость Гермионы, по крайней мере, вид у него стал весьма кислым. Она из чистой вредности устроилась прямо напротив Блэка и, окинув его ехидным взглядом, обернулась к Дрейк. — Впервые наблюдаю, как мой кузен проявляет интерес к книгам. — На самом деле книжный магазин не входил в наш план, — сказала Гермиона, выгружая из очередного свертка канареечные помадки. — Альфард составлял мне компанию этим утром совсем по другому делу. Араминта снова переключила внимание на Блэка и пораженно выдохнула: — О, Салазар, только не говори, что ты поддержал ее в этом самоубийственном желании наведаться в «Грот тролля». По его едва заметному кивку Араминта сделала неутешительный вывод. Дрейк и правда потащила его в тот ужасный трактир. Салазар, девчонка верно была отчаянной. Любуясь сумрачным выражением лица кузена, Араминта не могла сдержать разбирающий ее смех. Приняв предложенное Дрейк сахарное перо, она поинтересовалась, все еще посмеиваясь: — Что же запланировано у тебя на следующую неделю, Гермиона? Прыжок с Астрономической башни? Может быть, сошествие в Черное Озеро со связанными руками? Я слышала кельпи в это время года просто очаровательны. Альфард кинул ей недовольный взгляд. — Кузина, неужели нет никаких более важных дел, требующих твоего участия? — О, но я довольно неплохо провожу время здесь. Ее светская улыбка сейчас наверняка больше напоминала оскал, потому что Альфард осуждающе нахмурился. Совсем как в детстве, когда, находясь в гостях у своих родственников, Араминта рассказала Арктуру и Кейтлин о его ночных вылазках ради полетов на метле. Она тогда так сильно боялась, что он упадет и сломает шею, что не могла уснуть, пока не услышала слабый скрип открывающегося окна в соседней комнате. Это значило, что Альфард в очередной раз вернулся в целости. Хватило недели, чтобы она приобрела круги под глазами и плюнула на их договоренность, выдав все его родителям. Конечно же, кузен не захотел поверить в ее добрые побуждения. Прямо как сейчас. Но Араминта вовсе не собиралась молча смотреть, как он совершает сумасбродную глупость, ко всему прочему, еще и втягивая в это Гермиону. Неужели он не мог сделать выбор в пользу какой-нибудь девушки, что не являлась ее подругой? Так много чистокровных девиц были бы просто счастливы войти в семью Блэк. С некоторыми из них он даже уже встречался ранее. Араминта, например, с удовольствием бы посмотрела, как Арктур Блэк погружается в глубокий экзистенциальный кризис, слушая беспрерывное слащавое щебетание Ирэн Макнейр. А Роуз Паркинсон с ее пристрастием к совершенно вычурным нарядам наверняка довела бы Кейтлин до ярко выраженного нервного тика. Но нет, Альфард, впервые на ее памяти решив ухаживать за кем-то действительно достойным, остановился на девушке с магловской фамилией. Он не мог бы бросить еще более явный вызов своим родителям, даже если бы вывел в небе огромную, сверкающую огнями, надпись с текстом «Я объявляю вам войну». — Араминта, это действительно было важно, — поморщила нос Дрейк. — И больше никаких эксцентричных поступков не планируется. По меньшей мере до возвращения Теодора. Он взял с меня слово. Буквально пробурчав последние слова, Гермиона стала выглядеть такой несчастной, что это даже было комично. Учитывая сколько времени Дрейк проводила с мистером Найтом, они вполне могли бы стать парой. Это обстоятельство бы точно поумерило пыл некоторых самонадеянных наследников древних родов. Кратко взглянув на Альфарда, Араминта спросила: — Кстати, Дрейк, куда пропал наш привлекательный профессор нумерологии? Ее кузен лишь закатил глаза. — Он вместе со Слизнортом участвует в конференции. — По зельеварению? — Не совсем, — ответила Гермиона, бережно раскладывая книги в стопки по одной ей ведомой системе. — Конференция посвящена расчетам численных параметров при замещении ингредиентов в лечебных зельях. — Звучит весьма нудно, — усмехнулась Араминта. — Ты должно быть страшно им завидуешь. — Но это ведь и правда интересно, — вскинула голову Дрейк, чуть хмурясь. — Некоторые рецепты зелий так устарели, что их ингредиенты не просто труднодостижимы, они вовсе перевелись. Мерлин, да волшебники погубили столько дромарогов, что в скором времени никто из нас не сможет сварить элементарное противоядие! Она подвинула в сторону книги, полностью концентрируясь на своем монологе. — Эта конференция нацелена на то, чтобы вывести формулу для расчета при замене редких ингредиентов на доступные. Мы могли бы даже изготовить ликантропное зелье на основе белладонны! Или использовать асфодель в умиротворяющем бальзаме… Разве это не здорово? И они снова потеряли Гермиону в ее безумном научно-повернутом экстазе. Араминта не раз видела это состояние у Вальбурги. Горящие глаза, восторженный вид и нескончаемый поток сознания. Дрейк словно машинально подхватила пробегающую мимо шоколадную лягушку и, сжав ее в руке, продолжила рассуждать: — В этом вопросе они наверняка должны опираться на работу Леманна о пересмотре Обратного закона универсальности. Ее незаслуженно обошли вниманием из-за несколько сложного стиля изложения, но, если сделать на это скидку, то описываемая концепция просто захватывает дух! Араминта улыбнулась. Ее совсем не интересовала данная тема, но было нечто приятное в том, чтобы смотреть на чье-то искреннее воодушевление. Пусть даже объектом азарта были пыльные рукописи, наполненные затершимися от времени формулами. Одарив Дрейк смеющимся взглядом, Альфард покачал головой. — Не верь ей, Араминта, Гермиона все книги считает занимательными. Я никогда не думал, что можно с такой силой любить неодушевленные предметы, но когда мне пришлось насильно вытаскивать ее из отдела метеомагии… Дрейк выглядела так, будто он в ее присутствии только что применил Круцио на пушистом милом кролике. — Альфард, но там была книга по криомантии. Это очень редкая книга по криомантии, понимаешь? — Дорогая, твоя лягушка сейчас убежит. Огорченно вздохнув, Гермиона встряхнула головой. Поймав шоколадную лягушку у самого края стола, она тихо спросила: — Я снова увлеклась, верно? — Немного. У Араминты создавалось впечатление, что она наблюдает за супружеской четой. Это даже было немного жутко. — Так эта конференция затянется? — поспешила она продолжить тему. — Не думаю, — ответила Гермиона. — Скорее, они вернутся еще до следующих выходных. — Мерлин, я надеюсь, что наш декан отложит встречу Клуба Слизней. Прошлая пятница была просто замечательной. Никаких пафосных речей и танцев с неприятными людьми. — Это не отменяет последующую за этим бесконечную череду этих вечеров, — мученически закатила глаза ее собеседница, потянувшись за своей кружкой со сливочным пивом. — Гермиона права, — хмыкнул Альфард. И вдруг, повернувшись к Дрейк, спросил: — С кем ты идешь на следующую вечеринку клуба? — Полагаю, с Розье, — пожала она плечами, делая глоток. — Он уже выручал меня однажды. — Но вы еще не договаривались? Араминта прищурилась. Ну вот какого хрена ты творишь, Альфард? Гермиона, казалось, разделила с ней эту мысль, потому как рука Дрейк с зажатой в ней кружкой замерла на полпути к столу. — Нет, мы не говорили об этом, — произнесла она практически по слогам. — Могу ли я составить тебе компанию? — Я думаю это… Гермиона бросила на нее умоляющий взгляд, но Араминта слабо представляла, чем она может сейчас помочь. Блэк чуть приоткрыла рот, когда на сидение справа от нее вдруг рухнул Малфой. Дрейк выглядела так, словно собиралась расцеловать его. Но она была единственной, кто испытал облегчение от присутствия Абраксаса. Альфард никогда не ладил с ним, а Араминта с сожалением вспоминала свое прошлогоднее увлечение этим самовлюбленным индюком. Малфой тогда не замечал ее, упорно увиваясь за Виолеттой... Во многом охлаждению любовного пыла Блэк поспособствовало то, что в качестве объекта обожания Абраксас избрал именно Булстроуд. Араминта просто не могла позволить себе испытывать нежные чувства к мужчине с таким отвратительным вкусом. Сегодня ему нравится Виолетта, а завтра он, вероятно, притащит в их дом все эти ужасные плакаты с игроками квиддича и украсит ими стены. Это было бы крайне неуместно. Нет, честно, квиддичные плакаты будто намеренно создавали столь вопиюще цветастыми, чтобы ими можно было отпугивать эпилептиков и людей с хоть сколько-нибудь развитым чувством прекрасного. Араминта до сих пор была уверена, что Альфард скупил целый ворох этой пошлости прошлым летом, просто чтобы досадить своей матери. Бедняжка моментально слегла с жесточайшей мигренью, один лишь раз наведавшись в его комнату. Дрейк дружелюбно поздоровалась с Малфоем, но уже через мгновение недоуменно нахмурилась, переводя взгляд между присутствующими. Араминта небрежно махнула ему рукой, а Альфард лишь коротко кивнул. Но виновника повисшего напряжения, по всей вероятности, мало беспокоила их нерасположенность. — Вы решили открыть здесь филиал библиотеки? — протянул Абраксас, кивнув в сторону книг, до сих пор лежавших на столе. Его излюбленная ленивая манера речи. Манера избалованного наследника богатого рода. Когда-то Араминта считала эту особенность невероятно сексуальной, теперь же, услышав, едва не заскрипела зубами. Она не могла сказать точно, когда ее симпатия переросла в раздражение, и, пожалуй, у нее не было явных для этого причин, но, видимо, Блэк физически не была способна на равнодушие к Малфою. Какое-то ужасное скребущее чувство внутри мешало ей просто отпустить ситуацию. — Абраксас, с каких пор ты гуляешь в одиночестве? — с напускной вежливостью поинтересовалась Араминта. — Риддл что, внезапно выпустил поводок из рук? — Очень неизящно с твоей стороны сравнивать меня со псом. Она поморщилась. — Это аллюзия на ваши странные отношения. Вы долгое время были прям-таки неразлучны. — Тем не менее, я не знаю где он, — съехидничал Абраксас. — Но если ты горишь желанием его увидеть, то ориентируйся на безвкусную мантию и ужасный акцент. Гермиона приподняла бровь в немом вопросе, и он неохотно пояснил: — Долохов с недавних пор всегда вьется где-то рядом. — Твоя ревность даже немного умиляет, — сочувственно улыбнулась Араминта. Малфой бросил на нее неприязненный взгляд. — Всегда знал, что ты испорчена, но я слишком мужественен, чтобы иметь интерес к Тому. Дрейк вдруг фыркнула, но тут же подняла кружку к губам, маскируя усмешку. Будто это могло бы обмануть хоть кого-то. Абраксас, сузив глаза, проводил это действие. — Я сказал что-то смешное, Дрейк? — Совсем нет. Но он явно не поверил ей и приторным тоном обратился к Блэку: — Я так часто стал видеть вас с Гермионой вместе, Альфард, что просто обязан тебя предупредить. — О чем ты? — Дрейк имеет прелестную привычку уничтожать двери, прорываясь в мужские спальни, — любезно сообщил Малфой. — Антонин с недавних пор даже стал держать под подушкой волшебную палочку на случай ее внезапного вторжения. Вопросительно изогнув бровь, Альфард обернулся к краснеющей Дрейк. — Я позже тебе расскажу, — пробормотала она. Абраксас обладал утонченностью отбойного молотка. Огромного. Неповоротливого. Ехидного. Бросив взгляд на Гермиону, что с каждой секундой все более нервно мяла обертку от конфеты, Араминте ужасно захотелось приложить Малфоя по голове чем-нибудь тяжелым. Ее глаза против воли остановились на одном из по-настоящему толстых томов в коллекции Дрейк. Да, это, несомненно, было недостойно леди, но на секунду она задумалась о том, как приятно это могло бы быть. Родители совершили огромную ошибку, денно и нощно обучая свою дочь этикету. Это лишало ее простых радостей. Блэк чуть выпрямилась, и вытерев руки салфеткой, аккуратно сложила ее перед собой. — Абраксас, все же, чем мы обязаны этому сомнительному удовольствию лицезреть тебя? — равнодушно осведомилась она. Малфой, обернувшись, ухмыльнулся так, будто ожидал ее вмешательства. — О, я услышал твое змеиное шипение еще с начала улицы. И был так заинтригован, что не смог не пройти до самого столика. Араминта смерила его задумчивым взглядом. — Это просто поразительно. — Что конкретно ты имеешь в виду? — На твоем пути ведь была куча отражающих поверхностей и приблизительно три магазина с отвратительным парфюмом, — несколько жеманно проговорила Араминта, махнув в сторону окна. — Все это должно было задержать тебя на пару дней. — Ребята… — услышала она неуверенный голос Дрейк. Абраксас вдруг полностью повернулся к Блэк и чуть наклонил голову к плечу. На его губах играла усмешка. — Ты права, милая. Араминта непонимающе смотрела, как Малфой приближался к ней, склоняясь. У нее вдруг перехватило дыхание, когда он замер в паре дюймов от ее лица. На самом деле у него был приятный парфюм. Ей действительно понравилось. Салазар, она не хотела в это верить. Но чертов запах проник в ее легкие и вызвал небольшое головокружение. Кажется, в нем был сандал. И что-то цитрусовое. Возможно, бергамот. Абраксас словно пах теплом и свежестью. Блэк действительно прекрасно прожила бы остаток дня, а, возможно, и всей жизни, не зная этой информации. — Но любые другие соблазны померкли перед твоим неповторимым обаянием, — понизив голос, практически прошептал он, дотронувшись до ее руки. Малфой слегка сжал ее ладонь, и Араминте снова пришлось напомнить себе, что ей нужно дышать. Он вдруг усмехнулся и, глядя ей в глаза, произнес: — Я всегда питал страсть к маленьким злобным фуриям. Нарциссичный заносчивый кусок… Сцепив зубы, она сбросила его ладонь и холодно улыбнулась. — О, я учту это, Малфой. Непременно пошлю тебе сову, как только начну увлекаться претенциозными идиотами. — Боюсь, что сова для меня затерялась еще во времена твоего романа с Ноттом, — медленно сказал он, напряженно всматриваясь в ее лицо. Араминта застыла в удивлении, не находя слов. Просто смотрела на него, чувствуя, как брови ползут вверх. — Четвертый курс, Блэк. На случай, если ты забыла. Она чуть не подавилась воздухом от возмущения. — Я лишь поражена, что ты помнишь это, когда большую часть того года ты провел, поднимая юбку Ирэн Макнейр, — сладким тоном произнесла Араминта, вздернув подбородок. — Гермиона, мы можем уйти, и они этого не заметят, — услышала она громкий шепот Альфарда. Араминта опомнилась, обнаружив, что находится в подозрительной близости от Малфоя. Такой близости, при которой она могла четко различить темные крапинки в его голубых глазах. Красивых глазах цвета топаза. Камень точно такого оттенка был в ее фамильном ожерелье. Вот черт. Стараясь не выдавать своего смущения, Блэк обернулась, приподняв бровь. — Дорогой кузен, ты не так деликатен, как думаешь. Но, полагаю, нам действительно пора возвращаться. Она изящно встала, подхватывая свой плащ, и с изумлением увидела, что Малфой тоже поднялся. Абраксас выразительно посмотрел на нее. — Я собирался наведаться в «Дэрвиш и Бэнгз», — язвительно отозвался он. — Ты ведь не думала, что я останусь здесь? Араминта промолчала, поспешив выйти вслед за Дрейк. На улице накрапывал дождь. Гермиона в панике схватилась за кудри. Альфард рассмеялся, набрасывая на нее свою мантию. — Не смешно, Блэк, весь этот кошмар завьется, а после заполонит собой все пространство, — выпалила Дрейк, выкинув вперед руку с вытянутым указательным пальцем. — Когда волосы забьют твои дыхательные пути, ты обязательно вспомнишь мои слова. — Дорогая, я легко приму смерть из твоих рук, — он перехватил сумку с книгами в другую руку и, улыбнувшись, привычным движением взял ее под локоть. — На самом деле, я всегда подозревал, что этим все и закончится. Дрейк чуть толкнула его в бок, но рассмеялась. Накинув на них чары, Альфард повел ее к Хогвартсу. Араминта с горечью признала, что он был влюблен. Она могла лишь посочувствовать Альфарду. Даже если бы Гермиона ответила ему взаимностью, его родители не оставляли сыну права выбора. — Мне кажется, или он действительно…? — раздался за спиной Араминты тихий голос Малфоя. — О, тебе не кажется, — прошептала она. Гермиона выкрикнула ее имя и махнула рукой, приглашая присоединиться к ним. Уже зашагав навстречу, Араминта обернулась и увидела, что Абраксас поднес к лицу палочку, зажигая сигару. Она мысленно простонала. Вдобавок ко всем его недостаткам он еще и курил. Малфой был воплощением всего того, что она считала неприемлемым, но Араминта не могла не думать об этой короткой минуте, когда он был так близко, сжимая ее ладонь. Ей снова овладело странное предвкушение, и она задумалась, каково это было бы — ощутить его поцелуй. Похоже, помимо склонности к безумию в семействе Блэк передавалось еще и влечение к совершенно неподходящим людям. Они с Альфардом определенно были в дерьме.***
Halestorm — I Get Off Галатея Мэррифот являлась уникальным в своей причудливости сочетанием Аластора Грюма и Сириуса Блэка. Она обладала стажем работы мракоборцем и на редкость азартным нравом. Гермиона с легкой степенью шока восприняла первое занятие по защите от Темных искусств. На ее памяти даже Барти Крауч, обучавший их на четвертом курсе, не описывал заклинания из категории наиболее травмирующих с таким задором. А он ведь был Пожирателем Смерти. Наблюдая, как профессор с глазами, полными возбуждения, рассказывала об одной из своих встреч с инферналами, Гермиона возблагодарила небеса за то, что Галатея и Сильванус Кеттлберн не завели отношения. Этот союз мог бы разрушить Хогвартс до основания. Расширенный курс защиты от Темных искусств больше был направлен на отработку навыков, чем на теорию, и включал в себя учащихся шестых и седьмых курсов. А еще он притягивал людей весьма сомнительных наклонностей. Здесь находилось просто невообразимое количество чистокровных, что означало для Гермионы увлекательную возможность провести еще немного времени со слизеринцами. Как будто ей не хватало всех этих часов с ними в Большом Зале и общежитии. Последние пятнадцать минут она провела в дуэли с Долоховым. Хотя происходящее больше напоминало избиение младенца. Если бы Грейнджер не знала его, то решила бы, что он боится ей навредить. Но это было полным бредом. Еще неделю назад Антонину ничего не мешало атаковать ее молниями и Летучемышиным сглазом. После прошлого занятия Грейнджер провела около двух часов в избавлении от следов ожогов и распутывании волос под его ехидные насмешки. А сегодня он вдруг начал обращаться с ней, как с хрустальной вазой. Когда она в шестой раз выбила палочку из его рук, то уже была готова взорваться от негодования. — Антонин, да какого черта?! Долохов опустил палочку, но не спешил объяснять ей ситуацию. Лишь с хмурым лицом повернулся в сторону, уставившись на лениво перекидывающихся заклинаниями Абраксаса и Риддла. Грейнджер сделала пару шагов навстречу и махнула рукой в попытке привлечь внимание. — Ты что, снова вспомнил, что я девушка, и пытаешься преодолеть вызванный этим кризис? — ехидно поинтересовалась она. — Не понимаю, о чем ты. О, по его взгляду Гермиона прекрасно видела, что он все понимает. — Долохов, прекращай придуриваться, иначе я снова подвешу тебя за ноги, слышишь? — Я действительно стараюсь, Гермиона, — проворчал Антонин. — …а после я сниму с тебя штаны, и все увидят твое нижнее белье…. Он возмущенно вытаращился на нее, делая страшные глаза. — Дрейк! — Готова поспорить, присутствующие будут в восторге. — Я сегодня не в форме, Гермиона, — бросил Антонин сквозь зубы. Она задумчиво осмотрела его, покручивая выбившийся локон. — Знаешь, лучше бы ему оказаться симпатичным. — Кому? — Долохов оторопело смотрел на нее. — Твоему белью, конечно. Он кинул быстрый взгляд за ее спину и, сжав челюсть, направился к ней. — Немедленно прекрати говорить все эти вещи! — зло шипел Антонин, приближаясь. — Не хватало еще, чтобы… — Мне нужен достойный противник, — хладнокровно прервала его Гермиона. — У меня нет времени смотреть, как ты борешься со своим шовинизмом. Долохов подошел к ней, и теперь Грейнджер пришлось вскинуть голову вверх. Прямо как при общении с Риддлом. Все эти высокие люди вокруг нее действительно раздражали. Антонин, прищурившись, рассматривал ее, будто ожидая найти подвох. — Ты что и правда не понимаешь? — вдруг спросил он. — Салазар, да объясни же мне, наконец, в чем дело! И Долохов только открыл рот, но, взглянув за ее плечо, издал невнятный звук и снова замолк. — Похоже, Антонин пытается сказать, что сегодня твоим партнером буду я, Гермиона. Риддл. Даже если бы он не произнес ни слова, она бы уже догадалась, кто стоит за спиной. Легкое, едва заметное касание, скользящее по ее лопатке. Теперь она узнает его еще и по прикосновениям. Чудесно. Грейнджер сглотнула образовавшийся в горле ком и медленно обернулась. — Вот уж не думаю, — выдавила она внезапно осипшим голосом. Гермиона с ужасом оценивала перспективы этого предложения. Дуэль с Волдемортом — именно то предприятие, которого стоило бы избегать. Даже если это происходит в школьных стенах. Но не то чтобы Риддла сильно интересовало ее мнение по этому вопросу. Он наклонился, в очередной раз достаточно грубо нарушая ее личное пространство. — Ты ведь не хочешь отказать мне? Именно это она и собиралась сделать. Ее взгляд заметался по помещению, ища подходящий аргумент, выступающий против их дуэли. Риддл чуть приподнял бровь, словно изучая ее взглядом, и едва заметно улыбнулся. Если бы она не была обучена окклюменции, Гермиона решила бы, что он прямо сейчас читает ее мысли и изрядно забавляется. Том перехватил локон у ее лица. Заправив его за ухо, он, будто случайно, провел по нежной коже шеи, вызывая нечто схожее по ощущениям с легким разрядом электричества. Я гребаное безмятежное горное озеро. Риддла просто необходимо было познакомить с таким термином, как «сексуальное домогательство». Возможно, дать почитать книгу на эту тему. Если подобной литературы еще не существует, то Гермиона готова была написать небольшое пособие сама. — Мы кажется договорились не взаимодействовать. — Правда? Ты что-то путаешь. Я знаю, что ты говорила об этом, но совершенно не припоминаю, чтобы я соглашался. Он все еще выжидающе смотрел на нее. И Грейнджер уже хотела сослаться на Антонина, когда увидела, что Долохов быстрым шагом направился к Розье. На самом деле, это даже напоминало легкую трусцу. Подлый предатель. — В чем дело, Дрейк? Ты боишься проиграть? Гермиона сцепила зубы и вернула свое внимание Риддлу. — Я лишь переживаю, что Абраксас остался без партнера. — Думаю, он будет действительно счастлив сразиться с Араминтой, — безразлично ответил Том, покручивая в руках палочку. Выражение лица Малфоя в последнюю очередь ассоциировалось с понятием «счастье». Ошеломленное недоумение казалось более подходящим. Араминта, сощурившись, замерла и почему-то нервно переводила взгляд между Гермионой и Малфоем. Этан, уже вставший в стойку напротив Долохова, аналогично уставился на нее, нахмурившись в недоумении. Своим промедлением Грейнджер лишь привлекала внимание к ситуации. Не дожидаясь, пока к зрительному составу присоединится еще и Альфард, в данный момент находившийся в другом конце кабинета, она, огорченно вздохнув, кивнула Тому. Гермиона прошествовала к стене и встала напротив Риддла. С совершенно бесстрастным лицом он поклонился ей. Она действительно будет сражаться на дуэли с будущим Темным Лордом. Какая прелесть. Если Грейнджер выживет, по возвращении они с Поттером могут организовать довольно милый клуб. Я просто буду поддаваться ему, и все закончится очень быстро. Он не станет убивать меня. По крайней мере, не здесь. Верно же? Она фыркнула при этой мысли. Конечно, Том бы не стал этого делать. Его кристально чистая репутация старосты не перенесла бы убийства студентки прямо в Хогвартсе. Хотя Миртл Уоррен определенно с ней бы не согласилась. Гермиона даст ему одержать верх. Это невероятно сильно ущемляло ее гордость, но даже Дамблдор признавал природный талант Тома. Глупо было думать, что они равны. Был ли хоть какой-нибудь смысл оттягивать неминуемое поражение? Усмехнувшись, Риддл жестом предложил ей начать. Небеса, как же этот высокомерный засранец бесил ее. — Локомотор Уиббли! — кинула она заклинание ватных ног. Презрительно фыркнув, Риддл махнул палочкой, выкидывая щит. — Фурункулус! Заклинание гнойных нарывов. Кто-то, кроме извращенных садистов, вообще использует подобное в школьных дуэлях? Она послала ему чары щекотки, отказываясь повышать ставки. И поплатилась за это мгновенным ударом молнии. Том прикусил нижнюю губу, улыбаясь, когда она дернулась от болезненных ощущений. Он насмешливо изогнул бровь, призывая ее к ответу. Чертов маньяк. Я взрослая. Я не стану участвовать в его откровенно детских выходках. — Таранталлегра! Он уклонился от синего луча и возвел глаза к потолку. — Дрейк, я знаю, что ты можешь лучше, — наградив ее странным взглядом, сказал Риддл. — Мы здесь отрабатываем боевые заклинания, Том, — язвительно отозвалась она. — Насколько я знаю, это было боевое заклинание. В чем твоя проблема? Риддл пожал плечами, выкинув вперед палочку. Он не произнес ни звука, но она почувствовала, как ее язык онемел. Хищно улыбнувшись, Том вывел замысловатую фигуру в воздухе. И через секунду на ее бедре красовался глубокий порез, из которого тонкой струей текла кровь. Гермиона ошеломленно посмотрела на это и поджала губы. Что ж, если подумать, прежде чем сдаться, она все же могла немного его травмировать. Еще бы знать, что за проклятье он наложил. Тщетно перебирая в уме варианты, Грейнджер сотворила невербальное Инкарцеро. Веревки не успели пролететь и секунды, как он разрезал их. Дин Томас истек бы лужицей зависти, если бы увидел такие потрясающие рефлексы. — Я равнодушен к связыванию, милая. Она укоризненно уставилась на него, все еще не в силах сказать ни слова. По его следующим движениям палочкой Грейнджер угадала Петрификус Тоталус. Надо отдать должное, Риддл все еще не боролся с ней в полную силу, это было заметно по слегка скучающему взгляду. Призвав все свои силы на создание щита, Гермиона буквально почувствовала, как у нее повысилось давление. Череп словно сдавило изнутри от напряжения. Невербальные заклинания никогда не были ее сильной стороной. Щит выдержал, но слегка треснул. Если она не снимет это дурацкое проклятье, то неминуемо проиграет. Но почему-то ей ужасно не хотелось настолько просто отдавать ему победу. Отражая очередное мерзкое заклятие, Грейнджер размышляла. Что мог применить Риддл? Разумеется, что-то темное. Она даже закатила глаза. Будто он признавал другие виды магии. Сумасшедший идиот, использовавший "Волхование всех презлейшее" в качестве настольной книги. Кстати, об этой ужасной книжонке. Кажется, там было кое-что схожее по эффекту. Ноуарум. Грейнджер на мгновение прикрыла глаза, концентрируясь на заклинании. И это... сработало. Она снова могла чувствовать свой язык. Гермиона, ехидно усмехнувшись, сотворила невербальное Авис. — Оппуньо! — выкрикнула она, наслаждаясь его удивленным взглядом. Риддл раздраженно отмахнулся от стайки надоедливых птиц, но не раньше, чем они наградили его мелкими царапинами на лице. Он мрачно улыбнулся, и Гермиона приготовилась к ответному ходу. — Уаддиуази! — ей пришлось выкинуть мощный щит, чтобы не получить очередного сотрясения от полетевшей в нее мебели. Грейнджер почувствовала, как ее охватывает азарт. Понадеявшись на скорость, она кинула два заклинания подряд, но он с усмешкой заблокировал их. Заклинание волдырей, подкрепленное Экспеллиармусом, также миновало его. Это уже начинало раздражать. Они безусловно были не сравнимы по силе, и его сложно было застать врасплох, просто быстро размахивая палочкой. Ей оставалась лишь хитрость. К сожалению, в данный момент ее выбор был ограничен школьной программой, но что если задействовать заклинания, противоречащие друг другу? Например, комбинация боевого и метеомагического. Для них требуются совершенно разные щиты. Для верности, второе она произнесла невербально. Да, оно не будет иметь такой эффект, как если бы было озвучено вслух, но так у Грейнджер был шанс, что чары настигнут Тома. Риддл воспользовался усиленным Протего, что нейтрализовало практически все заклинания. Практически все. Поэтому, когда поток воздуха отшвырнул его к дальней стене, Том, вероятно, был слегка удивлен. Он поднялся с колен, и в его взгляде читалась незамутненная злость. С этой минуты Грейнджер не приходилось надеяться на снисхождение, но, вопреки всякой логике, ее захватило чувство воодушевления. Судя по разорвавшейся рядом парте, это было невербальное Экспульсо. Если бы Гермиона не отскочила, у нее сейчас могло быть много неприятных травм. Она злобно сузила глаза. — Эверте Статум! — Риддл увернулся, и заклинание ударило в стену. — Конфринго! Грейнджер перекатилась и укрылась за лежащей партой, рядом прозвучал взрыв, и поднялся столб пламени. А вот и его альтер-эго. Безумный придурок. Кажется, при падении Гермиона повредила уже сломанную однажды кисть, и теперь та принялась непрерывно ныть. Риддл пожалеет об этом. Ей совершенно расхотелось сдаваться. Скорее, появилось жгучее желание заставить его глотать песок. Он разозлил ее. — Акуа Эрукто! — она направила струю воды на пылающий поблизости огонь. Сквозь угасающее пламя Гермиона встретила ошалевший взгляд Макнейра. Их дуэль привлекала слишком много внимания. Но сейчас, когда она собиралась уничтожить Тома, ей не нужны были свидетели. Вероятность того, что Мэррифот, проявив неслыханную для нее сознательность, прервет их дуэль, была мала, но все же, вспомнив небольшой фокус из своей подготовки невыразимца, Гермиона создала вокруг иллюзию густого тумана. Воспользовавшись этим в своих целях, Риддл тут же послал ей несколько темных заклинаний. Грейнджер ответила легким проклятьем и еще одним особенно противным, вызывающим гнойные язвы по всему телу. Том удивленно приподнял бровь, когда оно обожгло его рукав. Она насмешливо ухмыльнулась. Волдеморт из их времени тоже постоянно ее недооценивал. Как непредусмотрительно с его стороны. Ее бедро горело, и Гермиона чувствовала, как из пореза сочится кровь. Кажется, ударной волной так же задело щеку. Она была липкой. Кисть болезненно зудела. Волна искушения захлестнула ее. Ей хотелось сделать с ним так много ужасных вещей. Грейнджер послала ему проклятье, воспламеняющее кровь. Как она и предполагала, Том знал, как его снять, но у нее был десяток секунд чистейшего удовольствия. Риддл не кричал, но его глаза налились красным, а челюсть с хрустом сжалась. Похоже, он, в конце концов, вышел из себя. Она не сдержала легкую довольную улыбку. И зря. Это было совершенно глупо. Риддл рассвирепел. Грейнджер действительно не хотела знать, какой эффект должен был вызвать этот луч кислотно-желтого цвета, но вряд ли он дарил хотя бы отдаленно приятные ощущения. Она благодарила подготовку Министерства и свой прошлый опыт за доведенные до совершенства рефлексы, иначе Гермиона бы уже была направлена в Больничное Крыло. Она злорадно усмехнулась, когда увидела, что Риддл наконец стал выглядеть сосредоточенным. Правда, ее торжество длилось недолго. Буквально через пару секунд, уворачиваясь от одного из его ответных заклинаний, Гермиона поскользнулась на мокром полу. — Экспеллиармус, — Сквозь шум в голове Грейнджер голос Тома прозвучал, будто в отдалении. Медленно, с некоторой ноткой упоения. Он даже не стал ловить палочку, довольствуясь легким ликованием при виде ее распластанного тела. Откровенно говоря, разоружение противника технически считалось победой. Однако в венах Гермионы кипело ощущение настоящего боя, и там имело значение лишь то, кто в итоге оставался жив. Ее мозг лихорадочно просчитывал варианты. Палочка лежала у стены за его спиной, и Грейнджер, незаметно вытянув ладонь, попыталась призвать ее. Раскалывающая сознание головная боль любезно напомнила ей о том, что сегодня она злоупотребляла невербальными заклинаниями, не считаясь с возможностями организма. Жезл остался лежать у стены. Плевать. Она вскочила и, полагаясь лишь на скорость, метнулась к стене. На долю секунды растерявшийся Риддл остановил ее в двух шагах от себя. Он хмыкнул и, наставив на нее палочку, одарил Гермиону снисходительным взглядом. — Ты должна сдаться, Дрейк. Это было совершенно несправедливо. Риддл не смог бы так легко обезоружить ее, если бы не глупый момент со скользким полом. И ей совсем не нравился его повелительный тон. До палочки оставалось около ярда. Она не могла отступить так просто. И Гермиона сделала вещь, которую после с трудом могла объяснить. С силой оттолкнувшись, она прыгнула на Тома, повалив его на пол. Он звучно ударился головой и зашипел от боли. Грейнджер посчитала это приятным бонусом. Сидя на нем, она перехватила свою палочку и уткнула древко в его артерию. — Это ты должен сдаться, Риддл, — мстительно прошептала Гермиона, наклоняясь к его лицу. Том распахнул глаза, в отблеске освещения переливавшиеся красным. В гневе он уже не казался таким красивым. И Грейнджер даже не хотела представлять, как, должно быть, ужасно сейчас выглядит она. Риддл сжал челюсть. Его взгляд ясно говорил ей, что он готов разорвать ее на части. Ничего, Гермиона собиралась сделать с ним примерно то же. Она упрямо уставилась на него, вздернув подбородок. Их немую борьбу прервала капля крови с ее щеки, упавшая на него. Грейнджер машинально проследила взглядом красную дорожку, пробегавшую по острой скуле Тома. Ее «грязная кровь» прямо на поверженном Лорде чистокровных. В этом было что-то захватывающее. Она слегка прикусила нижнюю губу. Риддл свел брови, наблюдая за ее реакцией. Чуть прищуренный взгляд, сканирующий Гермиону так, будто она была диковинным зверем или очередной сложной загадкой, над которой он ломал голову. Грейнджер мрачно ухмыльнулась, выражая внутреннее торжество. За мгновение на его лице промелькнула целая гамма эмоций. Удивление. Неверие. Интерес. И уже через секунду Гермиона смогла ощутить, что его мышцы, до этого напряженные, расслабились. Какого хрена, Том? Нахмурившись, она практически проткнула его кожу, нажимая на палочку в демонстрации превосходства. Со своей маниакальной потребностью в контроле Риддл должен был быть в ярости. И она приготовилась ко взрыву. Вот только... ничего не случилось. Все еще не до конца осознав, что именно сейчас происходит, Гермиона почувствовала ласкающее прикосновение к своей щиколотке. Она, недоуменно изогнув бровь, снова взглянула на его лицо и задержала дыхание. Небрежно растрепанные волосы, хитрый прищур глаз. Его усмешка могла бы послужить прекрасным образцом безнравственности. Ни одно человеческое существо не должно было выглядеть столь привлекательно порочным. Гермиона ослабила хватку на палочке. Его рука скользила, задевая край юбки. Это было так предательски волнующе. И теперь она точно знала, что Риддл понимал, какое воздействие имеет на нее. Он казался крайне самодовольным. Этот дразнящий, самоупоенный взгляд раздражал. Руководствуясь внезапным импульсом, она обхватила его подбородок ровно так, как Том постоянно делал это с ней. Прикоснувшись к нижней челюсти, резким движением дернула вверх. Гермионой овладела легкая эйфория, когда Риддл недовольно прищелкнул языком о небо. Продолжая свои ранние исследования, она спустила ладонь ниже, неплотно обхватив его за горло. Гнев сменился трепетом, прокравшимся ей под кожу. Глаза Риддла ощутимо потемнели. Рука неспешно двигалась по ее бедру. Он с силой надавил ногтем на открытый порез, и у нее выступили слезы. По телу прокатилась легкая дрожь, отдаваясь легким покалыванием в кончиках пальцев. Здесь, на этой мысли, именно в этой точке, где нужно было прийти в чувство и проникнуться отвращением или злостью, она испытывала нечто другое. Возбуждение. Желание. Экзальтация. Похоже, все эти люди были правы. Она действительно сошла с ума. Гермиона не сдержала рваный выдох. Горло под ее ладонью дернулось. По-видимому, Риддл также получал от происходящего удовольствие, тесно граничащее с извращением. Кровь побежала быстрее, капая на пол. Она не смотрела, догадываясь о происходящем по ощущению влаги, стекавшей по коже, потому что, по правде, Гермиона не могла оторвать взгляд от его лица. Совершенно одурманенный вид. Зрачки расширены, так что радужка была полностью скрыта. Абсолютно черный алчный взгляд. Его ладонь двигалась все выше, размазывая кровь по мягкой коже, и она чувствовала, как ее сердце забилось в предвкушении. Гермиона невольно прижалась ближе. Дышать становилось невозможным, будто ее тело больше не способно было принимать кислород, довольствуясь лишь ощущениями. Второй рукой он погладил ее израненную щеку, и Гермиона зашипела от болезненного жжения. Не теряя вида странной очарованности, Том провел по линии ее нижней челюсти, словно утешая. Она рефлекторно приоткрыла рот под его большим пальцем, очерчивающим контур нижней губы. — Думаю, это ничья, Гермиона, — низким голосом прошептал он. Древко волшебной палочки уткнулось ей в живот. Она завороженно перевела взгляд на его губы. Кто знает, сколько времени прошло бы прежде, чем Гермиона очнулась от этого странного транса, если бы не приглушенный вздох со стороны. Грейнджер резко обернулась на звук. Этан Розье выглядел так, будто жестоко страдал от гипервентиляции. Абраксас бросил обеспокоенный взгляд на стоявшую неподалеку Араминту с совсем не аристократично отвисшей челюстью. Мэррифот действительно выбрала очень неудачный момент для того, чтобы начать разгонять туман.***
Этан Розье никогда не подписался бы на всю эту чушь с древними рунами, если бы не Кадмус Эйвери. Он не мог делить с ним обычные занятия, но факультативы казались ему неплохим решением. Хотя Этан предпочел бы, чтобы Кадмус интересовался чем-то вроде квиддича. Но судьба была несправедливой сукой. И поэтому теперь он сидел в общей гостиной, совершенно бездарно тратя время над учебником, в компании Гермионы и Вальбурги. Если бы он признался Кадмусу, что всей душой ненавидит древние руны, то наверняка встретил бы непонимающий взгляд и услышал бы что-то в стиле: "Зачем ты тогда вообще тратишь на это время?". Эйвери был гением. Действительно настоящим гением в сборе информации и продумывании схем, но сфера эмоций обошла его стороной. Розье со своей неуместной влюбленностью был просто обречен. Обречен увязнуть в домашних заданиях, с глубокой тоской смотря на своего друга, который совершенно точно не был заинтересован в нем. Этан уже погрузился в мрачные размышления о бренности своего существования, когда услышал скучающий голос Блэк: — Кто-нибудь знает куда пропал Томми? — Не видела его со вчерашнего дня, — слишком быстро отозвалась Гермиона, буквально вцепившись в книгу, что лежала у нее на коленях. Этан уже было собрался напомнить ей об одной интригующей воображение встрече, что произошла сегодня днем, но Дрейк, сыграв на опережение, одарила его убийственным взглядом и безмолвно пошевелила губами. Не нужно было быть интеллектуалом, чтобы расшифровать незамысловатое «заткнись». Со стороны спален девочек раздался грохот, который издает дверь, со зверской силой запущенная в стену. В гостиную, как всегда элегантно перестукивая пальцами по перилам, чинно спустилась Араминта. Если бы не болотного цвета волосы, мокрыми прядями беспорядочно лежавшие на ее плечах, можно было бы решить, что она собралась на светский прием. — Гермиона, где Булстроуд? — преувеличенно вежливо осведомилась она. — Годрик, Араминта, — выдохнула Дрейк, откладывая в сторону учебник. — Виолетта должна быть на квиддичном поле… — С виноватым видом она неуверенно подняла ладонь, указывая на необычную прическу Блэк. — Но, похоже, это предназначалось мне. — О, мне плевать, для кого был приготовлен этот восхитительный сюрприз, я сейчас просто убью ее, — ослепительно сверкнула зубами Блэк, устремившись к выходу. Проводив ее взглядом, Вальбурга тихим голосом призналась: — Когда Араминта говорит такие вещи, мило улыбаясь, мне всегда становится жутко. Гермиона неодобрительно покачала головой. — Из этого не выйдет ничего хорошего, подавленные эмоции ведут лишь к расшатыванию нервной системы. Однажды она просто взорвется. — В таком случае, как же все мы рады, что ты абсолютно не сдерживаешь любые свои порывы, — пробормотал Розье. — Причем вне зависимости от места и ситуации. Дрейк уже было открыла рот, но, словно вдруг передумав, одарила его нежнейшей улыбкой. В сочетании с ее яростно блестевшими глазами зрелище действительно выглядело пугающим. — О чем он, Гермиона? — спросила Вал. — Этан неудачно пошутил, — ровным тоном произнесла она, продолжая сверлить Розье взглядом. — Как обычно. Блэк явно ей не поверила, но, изогнув бровь, не стала это комментировать. Забравшись с ногами на кресло, она расправила юбку, устраиваясь поудобнее. — Что происходит в вашей комнате? Виолетта что, никак не может забыть о том разговоре? — О, дело не только в этом, — усмехнулась Гермиона. — На днях я пообщалась с мистером Булстроуд, и мы пришли к перемирию. Как видите, Виолетта плохо справляется с этой информацией. Вчера все мои шпильки для волос были превращены в навозных жуков, а днем ранее перья для письма вдруг начали кусаться. Милостивый Мерлин, будто нам снова двенадцать лет. Блэк скептически посмотрела на нее. — И Уилфред Булстроуд что, действительно пошел тебе навстречу? — У меня просто чудесные дипломатические навыки. — Великий Салазар, Гермиона, это был шантаж? — ошеломленно спросила Вальбурга. Дрейк пожала плечами. — Как сказал бы наш директор, это был тонкий политический ход. — Напомни мне никогда не стоять на твоем пути. В ответ она лишь улыбнулась.***
— Коллум, не мог бы ты выглядеть чуть менее радостным? Это действительно немного ужасает. Гермиона стояла на коленях посреди заброшенной аудитории, расставляя свечи. Уоттерсон оторвался от рукописи, обошедшейся ей в небольшое состояние, с видом адреналинового наркомана. — Ничего не могу с собой поделать. Где ты раздобыла эту книгу? Это же просто… — В месте, куда больше никогда не планирую возвращаться, — отрезала она. — Может, ты поможешь? Коллум обвел внимательным взглядом ее приготовления. — У тебя все очень неплохо выходит, — резюмировал он, снова вернувшись к разглядыванию картинок. Гермиона взяла все свои прежние слова о сходстве Уоттерсона с Драко обратно. Малфой был куда приятнее. Чуть слышно выругавшись, она зажгла свечи. Самым сложным оказалось выставление их в определенном порядке. Ее душа перфекциониста безмерно страдала, рассматривая получившуюся фигуру. В данном ритуале, одному Мерлину известно почему, требовался кривоватый пятиугольник. Темная магия, похоже, не терпела симметрии. — Мы можем приступать, — подвела итог Гермиона, снова обернувшись к Коллуму. — Надеюсь, мне не придется объяснять тебе порядок действий? — Кажется, я все запомнил. Кажется. Ему кажется, что он все запомнил. И у него был час. За это время она раздобыла луизианскую полынь и серебряный нож, пробравшись в лабораторию Слизнорта, покрыла дверь аудитории сеткой защитных заклинаний, разложила свечи в соответствии с дурацкой схемой, притащила кадку с чертовым аконитом, а он не уверен, что изучил одну страницу текста. Грейнджер закрыла глаза, визуализируя водную гладь. Она выдохнула и ласковым тоном ответила: — Но там ведь нет ничего сложного, Уоттерсон. Зажигаем свечи, рисуем кровью руны и пытаемся не задохнуться от запаха тлеющей полыни, зачитывая заклинание. — Это обязательно должна быть кровь? — Ты точно читал все это время? — Это могло быть метафорой... Ребенок. Это был ребенок, который так радовался возможности поучаствовать в чем-то запретном, что даже не вдавался в подробности. — Дай мне ладонь. Он, поджав губы, с ужасом смотрел на нож в ее руке. — Салазар, Коллум! Недовольно скривившись, он протянул ей ладонь. Бледная, изнеженная, с мелко дрожащими пальцами. Она очень подходила Уоттерсону. Гермиона сделала небольшой быстрый надрез и закатила глаза, услышав шипение. — Брось, ты ведь даже ничего не почувствовал. — О, попробуй на себе, и мы поговорим, — съехидничал Уоттерсон. Она лишь фыркнула, легко проведя ножом по своей коже. Коллум промолчал, одарив ее тяжелым взглядом. Присев возле свечей, Гермиона разожгла их и в вершине пятиугольника легкими мазками крови вывела первую руну. Беркана — рост и возрождение. Коллум немного помялся, но, устроившись рядом, принялся рисовать вторую. — Постарайся не упустить ни одну черточку, иначе ничего не выйдет. — Я не идиот, — буркнул он. О, Грейнджер могла бы с этим поспорить. Но, к ее удивлению, он справился. Йер, символизирующая плодородие, теперь красовалась прямо под ее руной. Коллум подвинулся, давая ей возможность завершить процесс. Она вывела Камо. Раскрытие и огонь. — Отлично, теперь нам нужно взяться за руки. Моргана, у него было такое лицо, будто она предложила ему дотронуться до помета гриффона. — Я не поклонник тактильности. — Что ж, тебе придется это пережить, — сухо проинформировала Грейнджер, схватив его за руку. Руны начали приобретать слабое фиолетовое свечение, а значит, все шло правильно. — А сейчас сосредоточься и молчи, Коллум. Закрыв глаза, она начала зачитывать слова ритуала. Порез на ладони неприятно жгло. — Дрейк, это просто… — услышала она восхищенный голос Уоттерсона. — Заткнись. — Но посмотри же! Руны, они взлетают! Похоже, весь прошедший час Коллум действительно лишь рассматривал картинки. Грейнджер сжала его израненную ладонь, и он зашипел. — Коллум. Закрой. Свой. Рот. Она сконцентрировалась на бормотании заклинания. Прошло лишь около минуты, когда снова раздался его голос, уже, подобно надоедливому комару, зудящий у нее на мозжечке. — Дрейк, твоя рука жжет. Грейнджер просто обязана взять отпуск по возвращении. Ее нервы были натянуты до предела. — Мерлин, ты можешь не ныть, хотя бы секунду? Коллум выдернул ладонь из ее руки. — Я, блять, серьезно, она горит! Гермиона открыла глаза и изумленно замерла. — Что это за хрень, Дрейк?! — Если бы я знала, — выдохнула она. В полном соответствии с текстом из книги прямо перед ее глазами мерцали руны. В кадке возле них расцвел аконит. Они правильно провели ритуал. Вот только на ее пальцах плясал огонь. И такого с ней еще не происходило.