***
Под горой свитков, приглашений и различных писем сидел уставший наследный принц Вейланда, время от времени он поглядывал на часы, чтобы спуститься и поприветствовать посла Испании. Поглощенный прочтением отчёта своих людей, он не заметил, как дверь распахнулась без предупреждения, явив юного, взволнованного чем-то бойца. Подняв голову и внимательно на него посмотрев, Юнги заметил экипировочную одежду темно-зелёного цвета. Так одевались охотники, чтобы добыча их не заметила. Одежда была под цвет листвы деревьев. Недоуменно посмотрев на бесцеремонно ворвавшегося в тронный зал бойца, Юнги нахмурился и всем своим видом показывал, что ждёт объяснений. — Ваше Величество, я выполнил приказ. — Какой ещё приказ? — Ранил пулей короля Трандандии, которая была смазана аконитом. Глаза принца потрясенно расширились. Вскочив он гневно закричал: — Что? На каких основаниях?— испуганный мальчишка попятился назад. — Но... как же... король отдал приказ, Ваше Величество. Злостно рыкнув, он чуть было не убил бедного мальчишку, который лишь выполнял приказ. — Я.. яд не убьет его и начнет действовать спустя какое-то время,—пытался оправдать свои поступки, побледневший от страха страж. — С дороги!— приказным тоном крикнул взбешенный Юнги. Отец прекратил с ним советоваться, не делился с ним своими планами и делал то, что посчитает нужным, руша все планы блондина. Так больше не может продолжаться. Яростно дыша, он стремительно направлялся в покои своего отца. Открыв дверь, его взору представился сидевший за столом король, который увлеченно что-то читал. Заметив сына, он будто ничего не понимал, в ожидании смотрел на него. — Зачем, отец? Ты все мои планы разрушишь!— еле держа себя в руках шипел принц. Пак Сухо захлопнул книгу и внимательно посмотрел на своего сына. — И сколько же мне бы пришлось ждать, сынок? Прошел уже почти месяц, Юнги. Месяц! 29 дней, когда твой младший брат находится в плену у этого монстра.— С каждым словом король буквально начинал кричать, он не спеша встал со своего кресла и подошёл к сыну. — Не смей меня в чем-то упрекать. Я сделал то, что посчитал нужным. Ты мне должен быть благодарен за то, что я упростил вам задачу, а вместо этого ты врываешься в мои покои и упрекаешь меня? Сжав кулаки до побеления костяшек, Юнги всеми силами держался, чтобы не наговорить лишнего отцу. — Отец, ты буквально нас всех выдал. Весь план, который мы так долго продумывали.— Переведя дыхание, он продолжил,— Они сейчас будут укреплять все свои границы, а вдруг решат убить Чимина? Ведь как только пулю вытащат, то сразу все станет ясно. Король застыл на месте. — Этот паршивец не посмеет убить моего сына. Надо было приказать сразу убить его. Моя ошибка.— Король раздраженно бросил грифен на стол и тот с характерным звуком прокатился по дубовой поверхности. Юнги ещё никогда не видел отца в таком состоянии. Словно в безвыходном положении, настолько кого-то ненавидящем и раздражённым. Его можно было понять, но блондину казалось, что тут замешано что-то ещё, что-то, о чем король утаивает и не говорит. — Отец, это было бы ошибкой. Я повторю это ещё раз. Я понимаю, что ты… — Нет!—гневно оборвал его король, смотря на сына со всей болью и печалью, — Нет. Ты ничего не понимаешь, Юнги. — Так объясни, отец!— уже не выдержав, повысил голос наследный принц. Повисло тяжелое молчание. Король задумчивым взглядом уставился на книгу, лежащую перед ним. Ещё не время все рассказывать Юнги, нет. Он не может… Не сейчас. — Чонгук погубит Чимина... Он идёт по стопам своего отца.— горько усмехнулся король,— Надо немедленно спасать моего мальчика из его лап. Устало проводя рукой по лицу, Юнги лишь только кивнул, не понимая о чем толкует король. — Просто не вмешивайся больше. Я тебя очень прошу, иначе мы Чимина никогда не спасём. Не дожидаясь ответа, Юнги развернулся и вышел за дверь, пока гнев не охватил его всецело.***
Начинало вечереть и солнце медленно опускалось к горизонту. Оно уже было не такое обжигающее и ослепляющее, как днем, а мягко пригревало теплыми вечерними лучами. К тому времени, как всадники достигли ворот королевского дворца, Чимин совсем извелся от тревоги. Чонгук на вопросы отвечал односложно и все больше молчал, тяжело привалившись к спине омеги. Его сотрясала дрожь, кожа взмокла от пота. Его рука, обнимающая Чимина за талию, казалась ледяной. Рана по прежнему кровоточила. Пропитавшийся ханбок Чимина неприятно лип к телу. Заметив впереди толпу воинов, которые тренировались, Чимин про себя горячо взмолился: «Только бы среди них был Хосок, милостивые небеса, прошу» — Чон Хосок с вами?— крикнул омега одному из стражей. К его огромному облечению, вперед выступил одетый в черно-бордовую экипировку брюнет. — Да, Ваше Величество? — Чонгук ранен,— поспешно выпалил он,— пуля… кто-то выстрелил в него… — Везите его к дворцу. Я встречу Вас там. Прежде, чем Чимин успел ответить, Хосок сорвался с места и стремительно, огромными скачками понесся во дворец. Когда омега подъехал к парадному входу, то Хосок уже был там. — Мы прогуливались по лесу и вдруг откуда-то я услышал звук выстрела,— принялся взволнованно объяснять принц,— Чонгук ранен уже больше часа, он очень холодный и говорит бессвязно. — Это моя обычная манера говорить,— проворчал Чонгук у него за спиной.— Я пока еще в ясном уме.— Он попытался сесть удобнее, но начал медленно падать с лошади. Хосок успел подскочить и подхватить его. Ловко подставив свое плечо, он закинул здоровую руку короля себе на шею. Чона пронзила резкая боль. — Проклятье! Ах ты, чертов… — Ты определенно в ясном уме,— сухо заметил Хосок и перевел взгляд на Чимина,— где ваша лошадь? — В лесу осталась. Хосок окинул Чимина оценивающим взглядом. — Вы не ранены? — Нет. — Хорошо. Тогда бегите в дом, Ваше Высочество и найдите лекаря. Привыкший, как теневой страж Чонгука, ко всевозможным неожиданностям, Хосок мгновенно взял дело в свои руки. Придерживая Чона, он помог ему войти во дворец и подняться по лестнице в спальню. Научившись искусству врачевания, Хосок умело мог разбираться в лечебных и ядовитых травах. Было даже куда разумнее да и безопаснее позволить ему применять свои знания на практике, нежели посылать за доктором, но страж решил перестраховаться. В соответствии с установившейся практикой, современные доктора все недуги пациентов лечили кровопусканием, несмотря на непрекращающиеся споры во врачебном сообществе по поводу действенности этого метода. Медицинская статистика убедительно свидетельствовала, что данная процедура не приносит пользы, однако ее настойчиво продолжали применять. — Бао-щи,— обратился страж к главной экономке, переложив Чона на кровать,—понадобится много горячей воды и все полотенца, какие только есть. Распорядитесь, чтобы принесли воду из кухни. Помогите младшему принцу привести себя в порядок. — О, нет,— запротестовал Чимин,— благодарю вас, но мне не нужна помощь. Я сам приму ванну и… Однако его никто слушать не стал. Служанки и Бао Вон не сдались, пока не убедились, что ванна для Чимина готова. Они помогли омеге вымыть волосы и переодеться в чистую благоухающую одежду. Заметив пару царапин на кисти рук Чимина, экономка наложила мазь с повязкой. Когда, наконец, Чимину позволили навестить Чонгука, он неспеша зашел в спальню, перед этим услышав чей-то женский голос. Войдя, он увидел Хосока, пожилого доктора, экономку Бао Вон и сидящую у ног альфы Чон Сони. Чонгук лежал без рубашки, укрытый горой одеял. Чимин не особо удивился, услышав, как он спорит с Хосоком и сестрой. — Нам не нужно его разрешение!— раздраженно заявил Хосок,— Я волью склянку ему в глотку, если понадобится. — Черта с два ты это сделаешь!— прорычал король,— Я вас всех убью, только попробуйте. — Никто не собирается тебя заставлять силой,— нетерпеливо перебила его сестра,— но ты ведешь себя неразумно. — Объясни причину того, почему ты не хочешь это выпить.— потребовал Хосок. — Я не собираюсь ничего объяснять. А ты можешь взять это поганое пойло и затолкать его себе… — Что случилось?— спросил Чимин, стоя в дверях,— Какие-то трудности? Заметив Чимина, у Сони внутри начала закипать лава ненависти и гнева, но сжав челюсть, она решила держаться ради брата, а потом потолковать с Чимином наедине. Хосок вышел в коридор вместе с Чимином. На его лице читалась тревога и досада. — Трудности в том, что мой лучший друг — тупоголовый, упертый баран,— проворчал страж достаточно громко, чтобы Чонгук мог его услышать. Повернувшись к Чимину, он понизил голос,— доктор сказал, что рана не слишком опасна, но она может загноится, если ее не очистить. Пуля вонзилась между ключицей и плечевым суставом, мы не знаем насколько она глубоко вошла. Нужно промыть рану, удалить остатки сажи и обрывки одежды, а иначе может возникнуть воспалительный процесс. Иными словами, придется раскроить рану и возиться в кровавом месиве, а он отказывается принимать лекарство и я так понял, что пуля скорее всего была смазана ядом, а это усугубляет ситуацию. Надо немедленно достать ее, чтобы я мог понять какое противоядие нужно готовить. У Чимина в ужасе сжалось сердце.Он недоуменно нахмурился. — Но он должен что-то принять, чтобы не чувствовать боли, так? — Да, но он не желает. Чонгук твердит доктору, чтобы тот начинал вынимать пулю. Как будто это так просто. Сложно с этим справиться, когда человек визжит от боли. — Я же сказал, что не издам ни звука!—рявкнул Чон из спальни,— я визжу только тогда, когда ты лезешь ко мне со своими телячьими нежностями. Несмотря на охвативший страх, Чимин едва заметно улыбнулся. Осторожно заглянув за дверной косяк, омега увидел изможденное лицо Чона. Выглядел он ужасно, загорелая кожа побледнела и казалась пепельно-серой. Укутанный одеялами, он дрожал, как мокрый пес. Измученный и несчастный Король Чон пытался хорохориться. Встретив его затравленный взгляд, Чимин не удержался и спросил: — Можно мне сказать вам пару слов, ваше Величество?— на глазах у посторонних этикет и субординация должна была соблюдаться. — Сделайте одолжение,— угрюмо буркнул король,— буду рад поспорить с кем-то еще. Чимин вошел в комнату. Доктор с Сони отступили, пропуская его вперед к кровати. — Нельзя ли мне на минутку остаться наедине с Его Величеством?— проговорил он извиняющимся тоном. Сони бросила на него насмешливый взгляд. Она явно сомневалась, что ему удастся уговорить Чонгука. — Сделайте все возможное, чтобы он выпил лекарство на столике возле кровати, Ваше Величество,— прошептал Хосок и добавил,— а если слова не помогут, огрейте его посильнее вот этой кочергой. Хосок и все остальные вышли в коридор. Оставшись вдвоем с Чонгуком, Чимин приблизился к кровати. При виде полотенца, которое пропиталось кровью, он невольно вздрогнул. Осторожно присев на край кровати, омега пристально посмотрел на альфу. —Почему бы тебе не принять настойку опия?— в его голосе звучала забота. —Черт побери, Чимин…—Чонгук тяжело перевел дыхание— Я не могу. Поверь мне, я знаю на что иду. Дело в том…—внезапно замолчав, он отвел взгляд и стиснул зубы. Его сотряс новый приступ озноба. — Почему?—Чимин так отчаянно хотел понять Чонгука, что он сам не заметил, как коснулся его кисти. Протеста не последовало и ободренный юный принц накрыл перевязанной ладонью холодную руку Чонгука.— Скажи мне,— попросил он,— пожалуйста. Рука альфы медленно повернулась и осторожно сжала его ладонь. Разряды тока пронзили обоих. Жаркая волна прокатилась по телу Чимина. Чонгук чувствовал необъяснимое облегчение, словно, взяв его за руку, он сделал самую естественную вещь на свете. Они посмотрели на свои сомкнутые ладони. От пальцев вверх растекалось блаженное тепло. Сейчас или никогда. Чонгук откроет перед ним все карты и, возможно, Чимин его начнёт презирать, но ему так хотелось открыться, так хотелось рассказать и все объяснить. — После… твоего отъезда я вел себя скверно,— хрипло произнес Чон,— намного хуже, чем сейчас, если ты понимаешь, что я имею ввиду. Я много пил и курил, но чтобы я ни вытворял, ничто не давало мне желанного облегчения. Как-то ночью я был в пабе, в компании самых развращенных своих приятелей и заявился в курильню опиума.— он умолк, почувствовав, как рука Чимина дернулась.— Даже на улице тянуло дымом. Он стелился клубами, воздух казался бурым и тяжелым. Меня привели в компанию, полную альф и омег. Они дремали вповалку на соломенных лежаках, что-то бормоча во сне. В полумраке вспыхивали горящие трубы опиума… словно десятки маленьких красных глаз демонов, мигающих в темноте. — Это напоминает картину ада,— прошептал Чимин. — Да и мне казалось я уже давно там нахожусь. Кто-то передал мне трубку. После первой затяжки я почувствовал такое облегчение, что едва не заплакал. — На что это похоже?— спросил Чимин, сжимая его руку. Не было ни упрёков, ни ненависти, как думал альфа. — В одно мгновение мир обретает гармонию и никакое зло, горе или боль не в силах этому помешать. Только представь себе, что терзавшие тебя вина, страхи и гнев рассеиваются прахом, будто их и никогда не было. Чимин пока в полную силу не мог переварить откровение Чонгука и старался не углубляться в свои мысли, решив, что обо всем он подумает позже. Возможно прежде, Чимин строго осудил бы Чона за то, что тот проявил слабость, поддавшись пороку, но сейчас он испытывал лишь вину, жалость и сочувствие. Безумное отчаяние заставило его опуститься на самое дно. — Но это чувство мимолетно,— вздохнул Чимин. — Да. И когда дурман развеивается, наваливается еще большая тяжесть. Тебя уже ничего не радует. Те, кого ты любил, становятся тебе безразличны. Ты думаешь лишь о новой затяжке и не терпиться снова вдохнуть проклятый дым. Чимин задержал взгляд на профиле альфы. Неужели это из-за него Чонгук так страдал? Безумие. И этого мужчину Чимин ненавидел и обливал грязью в душе. Невероятно. Казалось этого толстокожего самоуверенного самца ничто не может задеть и сломать. А в действительности, Чонгук был так легко уязвим, нося все в себе. — Что заставило тебя бросить?-мягко спросил Чимин. — Хосок. Он вытащил меня из этой пучины ада. Буквально вырвал из лап самого дьявола. Тебе лучше не знать, что он мне сказал, но это подействовало. Чонгук посмотрел на Чимина пронзительно-темными, как сама ночь глазами,— Я поклялся отказаться от опиума и с того дня не притронулся к дьявольскому зелью. Господи, Чимин, ты не представляешь, как это сложно. Мне пришлось ломать самого себя. Теперь стоит мне хоть раз отведать эту отраву… и подо мной разверзнется бездна. Я не могу решиться на это. Риск слишком велик. — Командир Чон Чонгук…— король удивленно моргнул. Чимин давно не обращался к нему в такой форме,— примите настойку. Я не позволю вам скатиться на дно и превратиться в ничтожество.— Губы Чона насмешливо скривились. — Так ты предлагаешь взять меня под свою опеку? — Да. — Тебе не справиться со мной. Я слишком упрям. — Я тоже. Справлюсь,— решительно возразил омега. Чонгук хрипло рассмеялся, смерив его долгим испытывающим взглядом, словно никак не мог решить, что с ним делать. Чимину не верилось, что он сидит на краю кровати и держит за руку мужчину, с которым воюет его страна. Он и представить себе не мог, что альфа по собственной воле откроет ему душу,— Доверься мне,— настойчиво заговорил он. — Назови мне хотя бы одну вескую причину. — Ты можешь. Чонгук слегка покачал головой, не сводя глаз с его лица. — Обещай сходить со мной на свидание.— Смущенно потупив свой взгляд, омега нерешительно кивнул и еле заметно улыбнулся. Чонгук показал глазами на стаканчик с жидкостью, стоявшей на столике возле кровати. — Дай мне выпить это пойло,— пробормотал он,— пока я не передумал. Чимин протянул ему стакан и Чон в один глоток осушил его. Дрожь отвращения пробежала по его позвоночнику. Трясущейся рукой он отдал омеге пустой стакан. Повисла звенящая тишина. Они ожидали, пока настойка подействует. — Твоя рука,— заговорил Чон, нежно коснувшись перевязанной кисти. — Ничего страшного,— прошептал Чимин,— всего-то пару царапин. Темно-ореховые глаза Чона затуманились, отяжелевшие веки сомкнулись. Лицо, искаженное гримасой боли, медленно разгладилось. — Я не поблагодарил тебя за то, что вытащил меня из леса?— тихо спросил он. — Тебе не обязательно меня благодарить. — И все же… спасибо,— не открывая глаз, он прижал к щеке руку Чимина,— Ты мой ангел-хранитель,— проговорил он слабеющим голосом, растягивая слова.— Думаю, с момента твоего появления в моей жизни, у меня его не было. — А если и был,— отозвался Чимин,— ты, наверное, слишком быстро бежал, чтобы ангел мог за тобой угнаться. Чон усмехнулся. Прикосновение небритой, колючей щеки Чона и его ладони, наполнило Чимина необъяснимой нежностью. Ему пришлось напомнить себе, что король находится под действием опиума и возникшая между ними близость лишь иллюзия. Чонгук с трудом сглотнул подступивший к горлу ком, это движение отозвалось волной дрожи в теле омеги. Они молчали, погруженные каждый в свои мысли, когда дверь неожиданно отворилась, заставив Чимина испуганно вздрогнуть. В комнату вошел Хосок. Бросив взгляд на пустой стакан, он одобрительно кивнул принцу. — Превосходно, Ваше Величество. Так ему будет намного легче, а главное это облегчит нам задачу. — Черт возьми, вашу мать.— беззлобно проворчал Чон, с усилием открывая глаза. Хосок с доктором подошли к кровати. Следом вошла Бао Вон с охапкой тряпок и полотенец. Неохотно поднявшись, Чимин шагнул к двери. Хосок посмотрел на своего лучшего друга со смесью сочувствия и тревоги. Его черные, как смоль, волосы сияли в лучах люстры. — Я позабочусь о твоей ране, но если хочешь, то этим займется доктор. — О боже, нет. Лучше я отдамся в твои неуклюжие руки, если уж выбирать зло, то меньшее. Хосок кивнул и, повернувшись к пожилому врачу, виновато улыбнулся. — Простите, доктор, но сегодня обойдемся без пиявок, но далеко не уходите, ваша помощь понадобится, конечно же. Старик поджав сухие губы, кивнул и отошел чуть подальше, уступая больше пространства стражу. — Обойдемся без пиявок, ваше сиятельство,— пообещал Хосок, убирая подушку из-под спины Чона,— если честно, то они меня приводят в ужас. — Неужели?— удивилась Сони,— Я думала ты ничего не боишься. Осторожно придерживая голову Чона, Хосок помог ему опуститься на матрас. — Когда я был мальчишкой, то как-то раз плескался в пруду вместе с другими детьми. Выйдя на берег, мы увидели, что с наших ног гроздьями свисают пиявки. Я сказал бы, что визжал, как девчонка, но от девочек было куда меньше шума. — Бедный Хосок,— улыбнулась Сони. — Бедный Хосок?— возмутился Чонгук,— а как насчет меня? — На мое сострадание не слишком рассчитывай,— ворчливо отозвалась Сони,— всегда тебя находят какие-то приключения. Откинув одеяла и прикрыв брата до пояса простыней, она ловко подложила полотенце ему под бок и раненое плечо. При виде стройного мускулистого торса Чона, который при свете свеч блестел от пота, Чимин почувствовал странную дрожь по всему телу. Он медленно отступил от двери еще на шаг. Ему не хотелось уходить, но того требовали правила приличия. Хосок повернулся к стоящему рядом подносу со скальпелями, иглами, щипцами и другими хирургическими инструментами. Чимин побледнел, услышав, как лязгнул металл. — Ты собираешься принести в жертву козу или исполнишь ритуальный танец?— заплетающимся языком выговорил Чон,— Может хотя бы споешь что-нибудь? — Мы уже проделали все это внизу,—невозмутимо ответил Хосок, протягивая альфе обрывок кожаного ремня,— закуси это зубами и постарайся не слишком шуметь, пока я буду доставать пулю. — Прежде, чем я суну этот кусок кожи себе в рот,— хмуро произнес Чонгук,— может, скажешь мне, где он побывал до меня? А впрочем…— Чон немного помолчал,— Какая разница? Чуть подумав, я решил, что лучше мне этого не знать,— он было зажал зубами ремень, но тут же вынул его изо рта и добавил,— надеюсь ты меня не убьешь. — Если и убью,— заметил Хосок, осторожно протирая кожу вокруг раны спиртом,— то не намерено. — Готов, Гук-а?— Услышал Чимин тихий голос Хосока,— Док, Сони, держите его крепко. Насчет «три». Чимин, прислонившись в коридоре к стене, зябко обхватил себя руками за плечи. Из комнаты донесся глухой стон Чонгука, а затем напевающий мелодичный голос стража. Всем было понятно, что несмотря на действие опиума, Чонгуку предстоит пережить мучительные минуты боли. Каждый раз слыша его сдавленные проклятия и хриплые болезненные стоны, Чимин испуганно сжимался, а сердце прекращало свой привычный ритм.