«Дорогой дневник. О, святые, как странно разговаривать с куском бумаги…
Все чаще мне начинает казаться, что я здесь не к месту. Этот город, люди, руки, голоса — все это не является частью настоящей жизни, но что есть действительно мое? Что я должна сделать, чтобы почувствовать себя на своем месте?
Мы с Калленом почти перестали разговаривать. Он поселился на работе, до Кассандры не достучаться, и… блять, я знаю, что я виновата. Я все прекрасно знаю, кроме того, как все исправить. Надо было изначально довериться, надо было слушать совесть и действовать по ней, а не по зову каких-то непонятных животных инстинктов. Надо было Именно за это меня и наказывают кошмарами.
Если бы я помнила, что произошло тогда, я бы все рассказала ему. Наверное, было слишком страшно, чтобы запоминать. Кровь, вспышка, боль — разве из этих осколков сложишь внятный рассказ? Варрик, наверняка, справился бы, но я — не он.
Единственное, что я отчетливо понимаю — именно с того момента я потерялась.
Я не знаю, кто я, но точно не эгоистка. Не лгунья, не манипуляторша, не истеричка, не монстр. Осталось показать это остальным, в том числе и себе.
Мне кажется, я была не из тех людей, кто любил что-то кому-то доказывать.
До встречи, дневник».
Помимо папки с готовыми работами, Эллана несла бесконечную черную пропасть внутри. Ботинки спотыкались едва ли не о каждый камень тротуара, мучившая девушку усталость заставляла повернуть в сторону дома. Редкие прохожие, спешившие спрятаться от надвигающейся грозы, бросали на блондинку удивленные взгляды, но она продолжала держать курс. Невзирая на сбивающий с ног ветер, почерневший небосвод и ледяной воздух, сковывающий легкие, Лавеллан направлялась к тому самому эльфу, замучившему ее во снах.
Видения ощущались слишком реально. Размытые картинки баталий, гор трупов, среди которых наверняка можно было отыскать близких людей, стоны и крики. Пламя, разруха, отчаяние. Возвышающаяся над мором фигура, провозгласившая себя новым богом, и чей-то истошный вопль. На последнем Эллана постоянно просыпалась, и все ее тело ныло, будто битва происходила на самом деле. Художница списывала кошмары на последствия стресса, голос совести, и отыгрывалась на картинах, запечатлевая увиденное. В итоге за непродолжительный промежуток времени накопилась целая коллекция картин, пестреющих алыми и изумрудными оттенками, и на каждой работе задний план занимало огромное чудище.
Стоит сказать, прыжок в работу с головой действительно помогал отвлечься от насущных проблем. Так как Каллен теперь редко приходил домой, а необходимость приносить ему каждый вечер обед пропала ввиду сложившихся обстоятельств, у Элланы появилась возможность посвятить все свое время рисованию. К тому же, шанс поучаствовать в городской выставке не валяется на дороге, и девушка решила ухватиться за него.
Естественно, встретиться снова с загадочным мужчиной тоже хотелось. Эту потребность блондинка запихнула в самый дальний ящичек и выбросила ключ, оставив исключительно рабочий интерес в приоритете. По крайней мере, ей так казалось.
Солас назначил встречу в том же здании, где собирался проводить выставку. Отреставрированный фасад выделялся на фоне соседних построек, поношенных временем, и в целом производил приятное впечатление. Внутреннее убранство ни в чем не уступало внешней красоте. Выбеленные стены, высокие натяжные потолки, минималистичные люстры и растения в больших горшках редко встретишь в других местах города. В воздухе витал едва ощутимый аромат цветочного парфюма, а залитое теплым светом пространство уютным покрывалом ограждало от непогоды.
Восхищение Элланы быстро сменилось растерянностью, и она поежилась. Ее сегодняшний вид ничуть не соответствовал месту.
— Девушка? — миловидная администратор за ресепшеном обнажила белоснежные зубы в улыбке. — У вас назначена встреча?
— А, да, — неловко поправила выбившуюся из косы прядь. — Лавеллан, на пять часов.
Кучерявая работница начала что-то быстро набирать на клавиатуре. Шелк ее золотистой рубашки привлек внимание Элланы, и она подметила, что неплохо было бы запечатлеть его как-нибудь. «Ж. Ш. Монтилье, Администратор» витиеватыми буквами красовалось на литом бейдже. Стильно.
— Вас ожидают на втором этаже, леди Лавеллан, — из уст смуглой красавицы подобное обращение звучало на удивление уместно. — Лестница справа от ресепшена, на этаже направо по коридору.
— Спасибо, — все, что смогла вымолвить Лавеллан, и поспешила удалиться.
Все это не вписывалось в привычную картину ее города. Там, где улицы — продолжение сточных канав, где туша сбитой псины гниет посреди проезжей части, где за стеной заебавшего дождя прячется убитая мораль, где так много несчастных душ, попросту не могло находиться столь прекрасное место. В квартире Каллена ей нравилось исключительно из-за самого мужчины, в кафе «Вестница» ей нравилось из-за вкуснейшего кофе и отсутствия посетителей, но все это не шло в сравнение с этим зданием. Пожалуй, стоило бы высказать Соласу признательность за кусок чего-то хорошего посреди беспросветной помойки.
Второй этаж отличался менее ярким освещением, и стены там украшали футуристичные фрески. Следуя указанному направлению, Эллана не могла не всмотреться в изображенный мотив. Каково было удивление художницы, когда ей удалось разглядеть маленькое изображение волка, похожего на чудище с ее картин. Рука потянулась было к стене, однако легкий кашель заставил перевести внимание.
— Это ваша работа? — выпалила Лавеллан вместо приветствия.
— Да, — Солас явно гордился. — Она основана на древнем мифе и изображает его сюжет. Но, — его взгляд метнулся к массивной папке. — Мы можем обсудить это позже.
Недолго думая, Эллана принялась доставать картины. Мужчине не требовалось много времени, чтобы рассмотреть портреты и довольно покивать, однако на последнем он задержался. Тот самый холст, вызвавший у Каллена неоднозначные эмоции, заставил Соласа вцепиться в раму мертвой хваткой и поджать губы. Блондинка едва не провалилась на месте, следя за реакцией эльфа. Неужели все настолько плохо? Неужели ей сейчас откажут?
— Позвольте спросить, — чеканил он, и страх Лавеллан лишь разрастался. — Чем вы вдохновлялись?
— Снами, — честно призналась она. — После нашей встречи мне стали сниться сны, в основном кошмарные, и… все плохо?
— Отнюдь, — он перевел на нее взор из-под нахмуренных бровей. — Скажите, что еще приходит к вам в этих видениях?
Она что, снова на допросе? Почему этот Солас так любит задавать вопросы?
— Многоглазый зверь, смерть, кровь, — от воспоминаний стало совсем неуютно. — А в чем, собственно, проблема? Разве это имеет какое-то отношение к работе?!
Эллана вскипела за мгновение, а мужчина отставил картину в сторону и улыбнулся как ни в чем не бывало. Если он намеренно вывел ее на эмоции, то ради чего? Или увлечения у него такие странные?
— Я забираю все картины на выставку, — сцепил руки в замок. — Если вопросов больше нет, мне следует высказать свою благодарность за участие в мероприятии.
— Вообще-то есть.
Стоило прямо сказать, не только ради работы Эллана пришла сюда. Фантазиям ли благодаря, или действительно существовало некое притяжение между ними, хотелось узнать об этом эльфе больше. Посидеть снова за чашкой кофе, расспросить о многом. Совесть говорила, что после инцидента с Калленом подобные встречи — совсем неверное решение, но интуиция подсказывала обратное.
— В таком случае предлагаю перейти на «ты» и следовать за мной.
Возможно, Солас чувствовал то же самое.
Сегодня на мужчине красовался льняной костюм в приглушенных зеленоватых оттенках, а плечи покрывала длинная шелковая накидка. Бронзовые локоны были собраны во множество мелких кос и скреплялись на конце единым стальным обручем. Он выглядел как божество с его фресок, не меньше. Лавеллан призналась себе, что, окажись эльф действительно богом, она бы не удивилась.
Солас повел ее через огромную залу наверх, на последний третий этаж. Там, по-видимому, располагалась его собственная мастерская и жилая комната по совместительству. Интерьер ничуть не уступал увиденному ранее, разве что чувствовалась толика аскетизма.
Молодые люди расположились за столиком, мужчина принялся наливать ароматный чай в фарфоровую чашу. Неужели подготовился?
За широким окном раздался первый раскат грома, и Эллана вновь поежилась. Она вовсе забыла про пальто на себе.
— Я не переношу чай, — эльф заботливо придвинул чашку поближе к девушке. — Но в этом напитке подобраны травы, хорошо успокаивающие нервы. Попробуй. Должно помочь с кошмарами.
Чай оказался на редкость вкусным, и Лавеллан едва ли не осушила посуду в один глоток, опалив горло. Солас посмеялся, наблюдая за девушкой, и поспешил налить еще.
— Никогда не пробовала ничего лучше, — кипяток грел изнутри, впрямь усыпляя привычную тревожность художницы. — Что за травы такие?
— Редкие, здесь их не найти, — с грустью ответил мужчина, поправив полы накидки. — Ты хотела о чем-то со мной поговорить, не так ли?
Все, что хотела спросить блондинка, тут же исчезло из головы. Ее взгляд забегал по комнате в поисках чего-то, за что можно было зацепиться, и нашел. У постели стоял незаконченный портрет девушки в полный рост. Та, в мундире и с палкой в руках, позировала на фоне белоснежных гор. Несмотря на размытые очертания внешности, острые уши прекрасно узнавались под короткими пшеничными волосами в виде рваных мазков.
— Кто это? — указала пальцем Эллана, и Соласу не нужно было оборачиваться, чтобы понять.
— Плод моего воображения, явившийся во сне, — как эти глаза могут выносить столько печали? — Храбрый, упертый и талантливый плод воображения.
— Ты любил ее?
Лицо мужчины ожесточилось, и Эл почувствовала себя так неловко, как никогда прежде. Стоило бы прикусить свой длинный язык.
— Она была только сном, — вероятно, он сам себя в этом убеждал. — Сладким, нежным, но быстрым сном. Не более.
— Иногда мне кажется, что во сне я тоже кого-то… тоже кто-то так снился, — на сей раз аккуратно отпила из чашки. — Только я совсем ничего не помню. Судьба у меня, наверное, такая — забывать.
— О чем ты? — удивительно, как быстро эльф менял мимику. Любой актер мог бы позавидовать.
Девушка замялась. Она не говорила об этом ни с кем, даже с самым близким человеком, а теперь беззаботно треплется с незнакомым, по сути, мужчиной. Насколько честно это по отношению к Каллену, к ее друзьям? Можно ли доверять Соласу настолько? Интуиция вновь вопила «да» вразрез с совестью, и Лавеллан только и делала, что нервно поджимала губы. В конце концов, делиться настолько личными эмоциями мало хотелось. Но разве не она начала?
— Пару лет назад со мной что-то произошло… Не помню, что. Знаю, что было страшно. Было больно. Кровь, но на мне ни единого шрама. Это событие разделило меня на «до» и «после», но как ни старалась, я не могу вспомнить. Друзьям от этого не легче, да и мне, и… но зато я помню, как познакомилась с ними. Хоть что-то.
Речь лилась сама по себе, быстро, чуть сбивчиво, с толикой истерики. Только проговаривая вслух, Эллана понимала, насколько сильную боль она носила в себе, и голос ее дрогнул. Возможно, она пожалеет об этом признании так же, как пожалела о близости с Калленом, о своем существовании и поступках.
Солас молча встал из-за стола, подошел к художнице вплотную и нагнулся, чтобы их лица были на одном уровне. Поднес ладонь к ее зардевшейся щеке, осторожно провел большим пальцем в успокаивающем жесте. Сердце ее замерло, а затем тихо екнуло.
— Ir abelas, ma vhenan, — его шепот напоминал заклинание.
— Мне кажется, раньше я жила совсем другой жизнью, — продолжила она едва слышно, чувствуя, как загадочное «vhenan» напоминает песню ветра.
— Возможно, ты не так уж далека от истины.
***
Сегодня все отделение Резерфорда стояло на ушах. Сам детектив сидел за столом, склонившись над документами, пока Кассандра Пентагаст мерила кабинет шагами. От стены к стене она металась, скрестив руки на груди, и выкуривала уже пятую сигарету подряд.
— Невероятно, — Каллен уронил голову на ладони. — Я уже успел отклонить эту версию ввиду отсутствия доказательств.
— Сюрприз! — взорвалась брюнетка, всплеснув руками.
— Или он очень глуп, или наоборот.
— Он считал глупыми нас, командир. А еще он очень тщеславен и изобретателен. Мерзкий ублюдок…
Рядом с последней жертвой в виде подростка, филигранным образом лишенного языка и позвоночного столба, красовалась записка. Витиеватым, аккуратным почерком на листке красовался «привет» от преступника, признающегося в причастности к последним загадочным убийствам. Он рассказал, что использовал «особые методы» для извлечения органов и будет убивать дальше, «пока не соберет всю необходимую коллекцию». Таким образом, убийца смачно плюнул в сторону расследования, выставляя себя едва ли не гением и бахвалясь своими свершениями.
» … и да явится вам Истинный Бог, и да принесет он вам истинный мир!» — это высказывание завершало записку, вымазанную кровью.
— И снова никаких отпечатков, — едва не стонал детектив, всматриваясь в фото с места преступления.
— Бывалый тип, — новый окурок брошен в пепельницу. — Наверняка хирург со стажем. Поручить ребятам пробить всех «поехавших» врачей по базе?
— У нас маленький город, Кассандра. Такие личности либо не остаются незамеченными, либо умело скрывают свои наклонности. Но да, — он устало провел ладонью по кудрям.
— Пусть проверят.
Если убийца и впрямь был врачом, удивительно, как разборчив его почерк. Каллен усмехнулся было прозвучавшей в его голове шутке, однако грозный взгляд напарницы избавил от любого намека на улыбку.
Вещи, действительно, происходили страшные. Чего-чего, а таких преступлений в городе обычно не происходило. Кражи, денежные махинации, проституция, сбыт наркотиков, потасовки. Было все что угодно, кроме маньяков с комплексом бога. И это как никогда пугало. Каллен боялся оплошать, упустить ситуацию из-под контроля, как будто этот контроль у него в принципе был. Он заставил весь отдел работать на полную мощность, ровно как свою голову, и теперь все это кипело, дымилось и плавилось.
Хотелось вернуться домой, упасть в теплые объятия и забыться.
Резерфорд стиснул зубы. Он сам принял решение отстраниться от Лавеллан, а теперь только и грезит, что о ней. Дурак последний.
Блондин вдруг отчетливо осознал, как неправильно было оставлять подругу одну, без возможности с кем-то связаться, когда на улицах города творятся такие вещи. Страх за ее жизнь пролился ледяной водой на мужчину, и тот подскочил на месте, намереваясь умчаться домой. Остановился у дверей. Здесь, в участке, разве он не был нужнее?
— Детектив! — в дверном проеме показалась голова сотрудника. — Вам необходимо это видеть!
Ответ нашелся сам.
В это же самое время Эллана прощалась с Соласом на пороге здания, под его зонтом, обещая встретиться на следующий день в том же месте. Эльф, держа в своей ладони тонкие пальцы собеседницы, еще раз благодарил за участие в выставке и предлагал попозировать для его работы, на что блондинка, конечно же, согласилась. Она многое вынесла из сегодняшней встречи, и это «многое» теплым бальзамом легло на сердце.
Лавеллан чувствовала, что этот человек — тот, кто действительно в силах помочь. Солас знал, что без его поддержки она не справится. Зародившуюся эмоцию нельзя было назвать ни влюбленностью, ни страстью, ни желанием. Скорее родством, высшей связью. И связь эта была куда крепче, куда старее, чем девушка могла представить.
