No One's Gonna Take My Soul Away.

Марта находится с тобой до рассвета. Сидит на полу рядом, расчёсывая твои волосы. Расчёской, наконец-то. Перебирает пряди, напевая известный ей одной мотив. Вы не разговариваете, ты роешься в телефоне, не зная, куда ещё деть своё внимание. Разбираешь фотографии в галерее, удаляя те, что сделаны в часовне. Не хочешь, чтобы хоть что-то напоминало о замке Димитреску после. Если ты, конечно, выберешься, как утверждает Марта. Верится в это теперь с трудом. Из этого места нет выхода, кроме единственного. Но нужен ли тебе такой? А может он, и правда, самый лучший? Самый быстрый, самый возможный. Ты всерьёз задумываешься о нём, бездумно листая телефонную книгу. Несколько важных номеров спецслужб, номера друзей и ещё один. Без подписи, но ты точно знаешь, кому он принадлежит. Ты не набирала его ни разу, не желая беспокоить собеседника на другом конце. Твой палец нажимает на кнопку вызова, естественно, связь не проходит. Нет ни гудков, ни механического голоса, сообщающего о недопустимости вызова. Только тишина. Телефон падает из твоей руки, когда пальцы разжимаются. Больше нет причин волноваться за него, это всего лишь бесполезная игрушка, не способная ничем помочь. Как забавно, что теперь, когда связаться с кем-то можно практически из любого места на планете, оставались ещё забытые богом деревни, как здесь, где связь с внешним миром казалась лишь красивым миражом. Хочешь ли ты спросить, какой у Марты план, чтобы вытащить тебя? Удивительно, нет. Тебе, если честно, всё равно. Ночная истерика ломает твой разум, вытаскивая всех чудовищ из него, взрывает мысли, оставляя привкус горечи и страха. Ты боишься закрывать глаза, ожидая возвращения кошмаров. Сейчас в них новый монстр, не чета прежним. Хантеры не пугают больше, выглядят далёкими и забытыми. Ты усмехаешься самой себе, вспоминая их название. Хант – охота, а они – Охотники. Чудовища, преследовавшие тебя несколько лет подряд, пока сны не закончились в какой-то момент. И ты не знаешь, что лучше. Их уход или сны, наполненные ужасающими событиями прошлого. И всё же страх отступает. Когда за окном рассветает, ты не чувствуешь этой ледяной хватки ужаса на своём горле. Как будто день стирает её вместе с пережитой ночью. Хотелось бы, чтобы он стёр вообще всё, лишая тебя мыслей и эмоций. Марта волнуется, едва видит первые лучи солнца, пробивающиеся через брешь в плотных облаках. Ей, видимо, надо отдать приказания оставшимся служанкам. Если кто-то остался, думаешь ты. Если Даниэла не убила их всех, маршируя во тьме замка. Сложно представить, что улыбчивая девушка, рисовавшая тебе на руках ручками розы, могла выглядеть настолько безумной. Часть тебя до сих пор отказывается поверить в это, словно это было не с тобой, словно твоя спина не отзывалась болью на каждое движение. Что произошло с ней? Этого тоже знать не желаешь. Тебе всё равно, чем бы это ни было, твоё желание лишь поскорее закончить всё, перестать быть гостем в проклятом замке. Даже если придётся для этого, наконец-то, умереть. – Как предсказуемо, – от голоса пробегает мороз по коже, а сердце ускоряется, но, в отличие от появляющихся мурашек, глупый орган почему-то радуется. Ты поднимаешь голову, смотря, как Кассандра входит в комнату. Очень бледная, бледнее, чем обычно, хотя, казалось бы, куда ещё. У всех сестёр Димитреску практически белая кожа, выдающая в них потусторонних существ. – Кассандра, – предупреждает Марта. – Мисс Кассандра, – поправляет девушка, обжигая взглядом служанку. – Кому-то нужно уйти. Ни у кого из вас не возникает сомнений в том, кому же следует покинуть помещение. Марта тревожно оглядывается на тебя, но молчит, перемещаясь к выходу. У тебя нет сил попросить её остаться, да и брюнетка явно не оценит. Как только женщина исчезает, Кассандра подходит к тебе ближе, тыкает носком сапога в твои ботинки, привлекая внимание. – Рада, что ты жива, – в её голосе абсолютно нет радости, и ты не знаешь, не восстановился ли он после того, как ты открыла двери столовой, раня сестёр, или она действительно не очень-то и счастлива. Он всё ещё хрипит, будто она простужена, возможно, её голосовые мухи, ты хмыкаешь на это определение, были повреждены. Кассандра садится рядом, прислоняясь спиной к стене. Её присутствие нагнетает, твои пальцы сжимаются, ты отворачиваешь взгляд, пытаясь сосредоточиться на чём-либо в комнате, кроме неё. Она чудовище, такая же как Даниэла. Не стоило это забывать. Но, давай признаем, ты и не забывала. Не тогда, когда вспарывала её кожу серпом. Не тогда, когда она целовала тебя, слизывая твою собственную кровь со рта. Не тогда, когда её жёлто-огненные радужки смотрели на тебя пронизывающим взглядом. На глазах снова появляются слёзы, ты не стираешь их, надеясь, что девушка просто не заметит. Или сделает вид, что не заметила. Это ведь так просто, правда? К твоему неудовольствию, она замечает, протягивая руку и поворачивая твою голову к себе. – Почему ты плачешь? Ты медленно качаешь головой, не желая отвечать, но она всё ещё крепко удерживает пальцами подбородок, не давая отвернуться. Слёзы скатываются по её перчатке, всасываясь в ткань. Будто пробует их на вкус, отвратительно до ужаса. – Я спрашиваю, ты отвечаешь, – повторяет она когда-то давно сказанную фразу. Что тебе ответить на это? Правду? – Я не хочу умирать, – шепчешь ты, едва разжимая губы. Они сухие, цепляются друг за друга, не желая разлепляться. – Да, – говорит она в ответ. И вы молчите дальше. Не знаешь, сколько проходит времени. В конце концов, Кассандра встаёт, ты мечтаешь, чтобы она оставила тебя одну, но вместо этого она поднимает тебя с пола, ведя к кровати. Заставляет опуститься толчком, наблюдает, как ты ложишься, стискиваешь одеяло, которым она тебя накрывает. Вот сейчас она собирается уходить, и ты хватаешь её за запястье, разворачивая к себе. Ты ненавидишь слова, которые вылетают у тебя изо рта, но не препятствуешь им. – Останься, – бормочешь ты, – пожалуйста. Девушка смотрит на тебя, ты чувствуешь её отказ до того, как он будет произнесён. А затем Кассандра забирается в кровать позади тебя, обхватывая руками. Они не такие ледяные, какими были ночью, пока ты тащила её, но всё ещё очень холодные. Это помогает, ты сосредотачиваешься на температуре её тела, лишая разум других ненужных мыслей. Сон приходит мгновенно. Ты очень устала, не спала всю ночь, а теперь проваливаешься, надеясь на отсутствие кошмаров. Их нет, видимо, тот был лишь, пробившим брешь сознания, бредом. Засыпаешь неспокойно, но достаточно крепко. А когда просыпаешься, то оказываешься одна в комнате. Конечно, она уходит. Ей нет смысла находиться рядом с кем-то таким сломанным. Шум плещущейся воды в ванной привлекает тебя. Тело не желает вставать, ты стискиваешь зубы, упорно выталкивая себя из кровати. И слышишь приближающийся рой, внутренне сжимаясь. Всего лишь Кассандра, собирающаяся из насекомых. Она появляется из ванной, наклоняется, чтобы увидеть твоё лицо, проверяет, похоже. – Пошли, – требует. Когда не подчиняешься, берёт за руку, тянет в ванную. Ты позволяешь вести, замечая наполненный резервуар. От воды поднимается едва заметный пар, горячая. Кассандра останавливается внезапно, ты едва не налетаешь на неё, резко тормозя. От этих движений спина ноет, а вместе с ней и голова. Брюнетка подходит ближе, зацепляя пальцами твою футболку, пытается снять. Ты можешь помочь ей только поднятием рук. Затем следует остальная одежда, в этот раз нет сил даже расстегнуть джинсы. Она помогает тебе залезть, горячая вода обступает твоё тело, когда ты сжимаешься в комок, стараясь не касаться бортиков ванны. Уровень почему-то повышается, ты хочешь оглянуться, но чувствуешь руки в перчатках на своих плечах. Кассандра забирается за тобой, прямо в платье, которое ей, вероятно, совсем не мешает. Тащит тебя в свою сторону, заставляя откинуться на неё спиной. Возражать не хочется тоже. Ты просто выполняешь её беззвучные команды, ощущаешь, как чужой подбородок давит на плечо, как руки девушки складываются на твоём животе, переплетая пальцы на зажившей розе. Тебе не интересно, почему она это делает, разум пытается подкинуть идеи, ты затыкаешь его. Нет, никаких больше мыслей, никакой оценки происходящего, пусть сегодня он будет тихим, как это бессловесное мгновение. Хотя бы один день в этом кошмаре тебе не нужно придумывать что-то. В какой-то момент Кассандра переносит руки на твою голову, массируя кожу. Гладит, немного царапает, ты закрываешь глаза, полностью позволяя ей делать всё, что она захочет. Не имеет значения, как это скажется на тебе. Есть только её желания. – Ты не такая, как другие, – всё, что она захочет, кроме разговоров. Согласно мычишь, но у неё другие планы, она продолжает, выводя тебя на слова. – Не переживай за Даниэлу, сломанная шея восстановится. Но ты сразу поняла, как нас остановить. Бэла сказала? Так ты знаешь, что мы не всесильны? Особенно рядом с холодом. Он убивает нас, если воздействует долго. Ещё одно мычание, она не очень больно дёргает тебя за пряди. – Постарайся сложить звуки в слова, я хочу ответов, а не слушателей. – Д-да, – выдавливаешь ты. Постепенно горячее ощущение распространяется по телу, усталость не проходит, но ты мыслишь чётче, яснее. Хоть и не даёшь разуму действовать, нет, рано, дай себе отдохнуть, чёртово мышление. Зачем вообще людям нужен мозг, без него гораздо проще. – Мама наблюдает за ними. Мне повезло чуть сильнее, большая часть роя находилась дальше от двери. Бэла попала под самый поток, ей понадобится время, чтобы вернуться в строй. Пара дней, и она снова будет приставать к тебе самым мерзким образом. Тебе всё ещё не хочется говорить, но ты должна спросить, наверное. – Даниэла… – Да, – ей не нужен полный вопрос, это хорошо. – Ты ведь заметила, что в последние дни её не было в замке? Она, конечно, была, но… Мама называет это место изолятором. Её держат там, пока вспышки ярости и желания убивать всё живое на своём пути не пройдут. Это привычное дело, проблем не должно было возникнуть. Но они возникли, как обычно. Ты глухо смеёшься на эту фразу. Типичное человеческое «мы хотели как лучше». – Служанка поранила руку рядом с камерой. В общем-то, это не полная причина. Мы понятия не имели, что она сможет использовать феромоны в этом состоянии, да и она, похоже. Пока не встретила тебя. Именно из-за Даниэлы здесь исключительно женщины, никто не знал, что феромоны могут привлекать их. Поэтому идиотка просто открыла изолятор. И поплатилась. В её голосе нет жалости к бедняге, а у тебя нет похожих мыслей. Тебе плевать. Если эта девушка была такой неудачливой или тупой, значит, туда ей и дорога. А вот остальных, признаться, всё же жаль, они не заслужили такого окончания жизни. – Знаешь, что самое ужасное в этом всём? – ты мотаешь головой, Кассандра хрипло смеётся. – Это её настоящая личность. Удивлённо поворачиваешь голову, шея отзывается болью, дальше не повернуть. Руки брюнетки касаются твоих плеч, разминают мышцы, заставляя кровь приливать к ним. Болезненно, ты терпишь, стискивая в ладонях края ванны. – Да, Даниэла родилась безумной. Настоящим монстром. Мы с Бэлой можем лишь приблизиться к её тьме, но никогда не превзойдём. У нас есть разум, когда мы делаем… ты называешь это «плохими вещами». Она следует инстинкту разрушения. – Но… – отчаянно сражаешься с голосом и побеждаешь, – она выглядит разумной, когда не… – Когда жажда крови утихает, она действительно меняется. Божественная сука сделала её такой. Они с мамой пытались вернуть Даниэле рассудок, а в результате разделили и так расколотый ум на две личности, – Кассандра шипит, когда упоминает о Матери Миранде. Она ей не нравится, ты уже узнала это давно. И теперь стало понятно, почему. Миранда сломала её сестру. Молчание вновь повисает в воздухе. Кассандра протягивает руку вперёд, поднимая твою, позволяет твоим пальцам сползти немного, а потом ловит их в этом странном жесте клятвы. Ты силишься понять, чего она желает, но без её слов это бесполезно. Наконец, она говорит. – Обещай, что выберешь меня. Дёргаешь руку, чтобы убрать, но она не отпускает, зацепляя пальцами. – А я пообещаю, что это будет безболезненно. Думаю, ты заслужила после всего этого. Её голос притягателен, не такой, как у Бэлы, но очень близко. Она знает, что нужно сказать именно сейчас, чтобы ты не отмахнулась от её слов. Знает, как выстроить предложение, делая его желаемым. Это бы напугало тебя ранее, а сейчас уже нет. – Я разрежу тебе горло. Быстро и мгновенно. Ты даже ничего не почувствуешь, – ей нельзя верить. Никому здесь нельзя, они все лгут, скрывают и путают. Замок похож на паутину, ты вступаешь в одну нить, а затем катишься вниз, собирая их все. Кокон облепляет, не даёт мыслить, действовать, решать. И пауки спешат на пир со всех углов, перебирая длинными лапками. Интересно, боится ли Кассандра пауков, если её тело – рой мух? Вопрос без ответа. – Почему вам всем нужна эта победа? – бормочешь ты. – Вы так увлечены… – Кажется непонятным? – её грудь вздрагивает, когда она беззвучно смеётся. – Придётся объяснить? Нам не нужна победа, более того, каждая знает, что мама любит нас всех. Мы ощущаем любовь в её словах, в движениях, в том, как она заботится о нас. Подтверждение в таком случае не имеет силы. И твой дурацкий поступок две недели назад, это всего лишь дурацкий поступок. Возможность развлечься. Зимой слишком одиноко в замке, туристы попадаются редко, а в деревне остались только бесполезные жители. Мы сражаемся не за победу, за ощущение, за тебя, если ты хочешь услышать это. Ещё никто до этого не выбирал кого-то из нас. Это опьяняет. Быть одной-единственной, вот почему мы увлечены глупым спором и твоими неосторожными словами. Девушка разрешает твоим пальцам соскользнуть с её ладони в воду, переносит руку к твоей груди, прижимая к месту, где лучше всего ощущаются удары сердца. Оно бьётся прямо в ладонь, кажется, стоит ей сжать пальцы, она вырвет его. – Мне нравится смотреть, как уходит жизнь. Как она замирает в телах, заканчивая их путь. Можешь подумать, что я люблю ощущение власти, но власть любит Бэла. Нет, я люблю этот промежуток между последним ударом сердца и его полной остановкой. И эта тишина в груди жертвы, она так, – Кассандра некоторое время молчит, подбирая подходящее слово, – возбуждает. – Ты сказала, что вы не испытываете возбуждения, – возражаешь ты. – Это была ложь. Я знала, что на один из вопросов ты солжёшь мне, тот, о твоём страхе этого места. Поэтому, чтобы у нас был ровный счёт, мне пришлось сказать неправду, – отлично, она выставляет это так, будто вина целиком твоя. – Но я… не ожидала почувствовать возбуждение вчера днём. Когда ты резала моё тело так яростно, так безумно. Её рот прижимается к твоему плечу, губы расходятся, она касается кожи зубами, не кусая. – Я хочу, чтобы ты сделала так ещё раз, проверить свои ощущения, – ты знаешь, что не собираешься, и она тоже. – Не желаешь обещать мне полную победу, пообещай это. Скажи, что повторишь, и, если ты назовёшь моё имя, я не убью тебя. – Сразу, – ты кривишь губы в улыбке. – Договаривай, когда предлагаешь. Она смеётся, утыкаясь лицом в твоё плечо. Тёмные волосы, намокшие от воды, падают, закрывая его. – Как ты хорошо знаешь меня. Да, у тебя будет время, я дам его. Сколько ты хочешь прожить? Ещё месяц? Ещё год? Всё, что угодно, пока ты будешь принадлежать мне. Забудь Бэлу, забудь немного поехавшую Даниэлу. Лишь я – твой выбор. – А если я откажусь? Или нарушу клятву, что будет тогда? – Нарушишь, и мои сёстры убьют тебя. А вот с отказом сложнее, – ты неожиданно ухаешь назад, когда брюнетка исчезает. Рой перемещается вперёд, она смотрит в твои глаза огненным взглядом. – Откажешь, и я убью тебя сама. Твоя кровь обычная, в ней нет ничего такого, за что можно было бы вырывать глотки. Но твой разум, твои поступки, они сводят с ума. Кассандра наклоняется к тебе, ты смотришь на её губы, изгибающиеся в ухмылке. Облизываешь свои, смачивая. Она воспринимает это как сигнал к действию, приближаясь и оставляя тебе лёгкий поцелуй. Почти не касается, лишь самым краем губ. Ты тянешься вслед за ней, ловя ещё одну кривую улыбку, позволяет нагнать себя, приоткрывает рот. – Нет, – шепчешь ты перед тем, как поцеловать её. Её свободная рука, которой она не держится за бортик, опускается в воду, ты чувствуешь прикосновение сначала к колену, потом выше. Дёргаешь девушку за ворот платья на себя, откидываясь на спину. Если ей тоже нужно согласие, то вот оно. Ловит твой вырвавшийся вздох губами, пока ты ощущаешь небольшое давление, вызываемое её пальцами. Перчатка не царапается, как обычно бывает, видимо, она убирает все когтистые зацепки, предпочитая не ранить тебя. Нет, в этот раз она отбрасывает наслаждения, связанные с болью, оставляя лишь первую часть. Её язык скользит по твоим губам, сложно представить, что это та самая Кассандра, которая бросалась в целующую тебя Бэлу салфеткой на ужине. Та Кассандра, которая не была заинтересована в разговорах, хоть и почему-то отвечала на вопросы. Она не хотела танцевать с тобой. Не желала оставаться в твоей компании на долгое время. А сейчас именно она приближает твоё удовольствие движениями руки. Всё ещё безумно. Запрокидываешь голову на край бортика, выгибаешься вслед прикосновениям. Она прижимается мягко, не давит, оставляет поцелуи на шее, разрешая твоим рукам путаться в её волосах. Не больно, не жестоко, не грубо. Может быть другой, если захочет. – Будь моей, – шепчет она, – я даже позволю тебе попытаться сбежать с этим глупым планом Марты. Ты распахиваешь глаза, резко садясь. От этих действий вода выплёскивается за край, но эта комната спроектирована, чтобы нечто такое происходило, поэтому всё нормально. Ненормально только знание Кассандры о том, чего она не должна знать. – Я убью её, – говорит брюнетка тебе в лицо, – на твоих глазах. Но тебе дам шанс уйти. Договорились? Твоё сердце громко стучит, будто оглашает всех вокруг, куда ты двигаешься. Привкус отказа ещё чувствуется на твоих губах. Кассандра пожимает плечами, она не разочарована. Но проблема не в этом, проблема в том, что она знает. Нужно предупредить Марту до того, как произойдёт что-то непоправимое. Леди Альсина не простит предательства, приятная женщина умрёт, а ты снова останешься одна во тьме замка, захлёбываясь ею. Как Даниэла тогда и сказала, всё происходит именно так. Женщина находится в привычной каморке. Ты влетаешь в неё, словно за тобой гонятся. Она поднимает взгляд, сразу понимая, что что-то изменилось. Сбивчиво рассказываешь о Кассандре, видя, как ещё больше решимости появляется во взгляде служанки. – Я позабочусь о Кассандре, – останавливает тебя жестом. – Но ты должна добраться до столовой, во внутреннем дворе есть лифт в катакомбы. Дам тебе карту, она проведёт к выходу из замка. Знаю, это звучит просто, и ты хочешь спросить, почему я никогда не говорила тебе раньше об этом. Но раньше у тебя не было никакого шанса. Сегодня утром я связалась с одним из доверенных лиц в деревне, они приютят тебя на время, пока за тобой не приедут. Хотя, я не знаю, действительно ли приедут. Как только снега более-менее растают, ты и сама вполне сможешь выбраться из деревни, отправившись куда захочешь. – А кто должен приехать? – не понимаешь ты, и Марта внезапно грустнеет. – Я не должна была этого делать, но… Я боялась за тебя. На полу в комнате Кассандры я нашла письмо, – нет, ты качаешь головой, стискиваешь пальцы в кулак, нет, этого не может быть. Невозможно! – Я отправила его по адресу на конверте. Чёрт! Успокойся, ты вдыхаешь и выдыхаешь через силу, сосредотачиваясь на этом. Марта права, это может помочь, если привлечь внимание. Если твой друг по переписке не переехал, если письмо не потеряется, если ещё куча разных вариантов, которые могут не сработать. Но в том случае, если всё получится, тебя вытащат отсюда без каких-либо проблем. – Чтобы почта дошла нужно время, две или три недели. Ты сможешь переждать их в доме моих друзей. – Да, – ты ощущаешь прилив какой-то энергии, когда план, хоть немного и лоскутный, сшитый из всяких «если» и «возможно», обретает смысл в твоей голове. – Мне нужно что-то взять с собой? Скетчбук, остальные письма? – На это нет времени, – Марта сожалеюще вздыхает. – Если бы не Кассандра, его было бы больше. К счастью, она всего лишь одна. Остальные вместе с Леди Альсиной в глубине замка. Если поторопиться, они не успеют заметить твой уход. Верно. Нужно торопиться. Ты подтягиваешь ворот свитера, удачно выбранного после ванны. Он тёплый, а ещё это почти последняя твоя чистая вещь в замке. Марта откуда-то достаёт твою куртку, рукав аккуратно зашит, ты сразу натягиваешь её, чувствуя привычную одежду. Это дарит спокойствие, энергия больше не выливается через край, воздействуя на тебя. Нет, теперь ты собрана и готова действовать. Ты уходишь первой, следуя в столовую, как требует Марта. В кармашке куртки лежит карта катакомб. План проваливается не начавшись. Дверь, забитая досками, явно намекает, что выхода нет. Ты смотришь на неё, теряясь. Позади слышится жужжание роя, пальцы Кассандры опускаются на плечи, когда она прижимает губы к твоему уху. – Мне нравится твоя куртка, дашь поносить? Обернуться не успеваешь, ближайшее окно разваливается осколками, позволяя ветру скользнуть в помещение. Хватка Кассандры становится сильнее, она отшатывается, увлекая тебя за собой. Но не в дверь, а почему-то в сторону, словно её ведёт. Второе окно взрывается, рассыпаясь миллиардами блестящих граней. Марта раскрывает дверь, кивая тебе. – Уходи, я задержу её. – Нет! – брюнетка не отпускает тебя, её рычащий голос прямо над ухом, но он звучит практически жалобно. Вокруг вас падают мухи, ты наступаешь на нескольких, жмурясь от неприятного лопанья безжизненных телец под ногами. – Марта… – ты, конечно, собиралась выбраться, но не таким путём. Не причинением вреда Кассандре, или кому-то из сестёр. Нет, ты бы сделала это, предложи она этот план в первую неделю посещения замка. Но сейчас… – Вот ты сука, я знала, что тебе доверять нельзя, – отчего-то эта фраза заставляет женщину вздрогнуть. Она приходит в себя почти сразу, поднимая руку с ещё одним камнем. – Только попробуй! Я отсеку тебе голову! – Если разбить третье окно, она умрёт, – эти слова обращены к тебе. – Наконец-то. Руки брюнетки стискивают тебя, обхватывая. Ты чувствуешь, как она сильно тянет тебя, её пальцы дрожат, хватаясь за куртку. Она всхлипывает на ухо, прижимаясь лбом к твоей голове. И ты внезапно понимаешь, что она боится. Вытягивая одну руку вперёд, ты пытаешься остановить Марту. Не знаешь, почему, но этот страх Кассандры позади тебя не даёт мыслить. И всё-таки ответ понятен без размышлений. Ты не можешь позволить ей умереть, потому что знаешь, каково это – бояться смерти. – Послушай, она действительно ужасная, но это не повод… – Не повод лишать мир монстра? – голос женщины холоден, почти как воздух, влетающий в столовую. Тепло постепенно уходит. – Прости, мне пришлось использовать твой побег, чтобы сделать некоторые вещи. Но после того, как всё закончится, я обещаю, что помогу. Ты уйдёшь отсюда, ты избавишься от гнетущей атмосферы этого мерзкого замка. Ты выживешь. Я обещаю. «Не доверяй». Записка Луизы вспыхивает перед глазами. Не доверяй никому. – Моя мать убьёт тебя, – шипит Кассандра. – Да, – Марта кивает. – Но это не имеет значения. Я уже почти выполнила всё, что хотела. Осталась только ты. Руки Кассандры попадают на твою шею, они холодные, как и вчера. Ещё немного и она потеряет сознание, а затем и вовсе умрёт. Нужно что-то придумать. Вот только если дочь Димитреску выживет, она убьёт Марту. Кто-то обязательно умрёт. Проклятье! – Почему она? – это ты спрашиваешь, ты даже не знаешь, как произнесла это. – Почему Кассандра? – О, ты снова хочешь услышать это? – фраза Марты, которую она уже говорила, неделю назад, когда она рассказывала тебе о Кинжале Цветов Смерти и о своей прежней жизни. Ты знаешь ответ. – Потому что я не позволю своей дочери оставаться чудовищем. – Я не твоя дочь! – брюнетка пытается через тебя кинуть серп, но ты ловишь её руки, вырывая оружие. – Ты, тупая старая сука! Моя мать – Альсина Димитреску! А ты делаешь буквально всё, чтобы разозлить её! Насладись последними минутами! – Она не… – Она была ею, пока Матерь Миранда не сделала из неё вот это. Дверь снова открывается, белое платье струится за вошедшей женщиной. Её глаза горят выжигающим огнём солнца, свет совсем как в твоём кошмаре. Если бы у неё была возможность стрелять лазерами, она бы прожгла Марту насквозь. Но ей и не нужно стрелять, у неё есть когти. И именно их она использует, втыкая в тело опешившей служанки. Подтягивает к себе, гремя что-то на румынском. А потом время словно замедляется для всех участников. И ты видишь, как одним рывком Марта суёт руку за спину, вытаскивает рукоять, украшенную драгоценными камнями, и вонзает лезвие Кинжала Цветов Смерти в открытую грудь хозяйки. Вот ответ, как подобраться к Альсине близко. Насадившись на её когти на руке. Идеальный удар. – Мама! – Кассандра бросается вперёд, ты успеваешь схватить её за талию, не пуская. Она вырывается, но её силы стремительно уходят, тебе не составляет труда удержать. Леди Альсина стоит у окна, если девушка дойдёт до него, она точно откинется. Лицо высокой женщины трескается, опадая на пол, медленно, слой за слоем. Альсина падает на колени, прижимая руку к груди, пропустив рукоять кинжала между пальцами. Хрипит, пытаясь дышать, затем рычит громче, чем дочери в их ярости. И в помещении раздаётся громкий голос. – Ты пожалеешь об этом.