***
Северус Снейп неторопливо шагал по коридорам замка, с головой уйдя в свои мысли. Он даже не обратил внимание на третьекурсника из Гриффиндора, который только что на всей скорости влетел в профессора зельеварения. «Нельзя больше это терпеть» — думал мужчина. — «С этим мальчишкой нужно срочно что-то делать. Если этот любитель лимонных долек снова ничего не скажет…» Северус уже не меньше десяти раз ходил к директору с просьбой повлиять на Гарри Поттера, но тот её игнорировал. Дамблдор даже отказывался объяснить, почему так поступает. К слову, профессор Снейп сейчас направляется именно к нему.***
— Мальчик почти никогда не разговаривает! У него совсем нет друзей, но он, кажется, этого даже не замечает! Даже Малфоя он проигнорировал, а ведь Драко единственный, кому тот рассказал про свои приключения в первый день в Хогвартсе! Поттер постоянно о чём-то думает. Да, у подростков бывают такие состояния, но они обычно сильно отражаются на успеваемости. Но мальчишка… Он стал учиться ещё усерднее, хотя даже я считал это невозможным! Если прервать его раздумья вопросом по учёбе, он моментально отвечает, не обращая внимания на то, что вопрос был за седьмой курс! Хотя что уж там говорить, Гарри самостоятельно прошёл всю школьную программу, освоив к тому же невербальную и беспалочковую магию почти идеально. Но он не выглядит бледным или уставшим, его даже грустным то не назовёшь. Такое ощущение, что с каждым днём он становится старше минимум на год. И ты говоришь, что с ним всё в полном порядке? Альбус, как ты можешь закрывать на это глаза? — Снейп стоял в кабинете директора Хогвартса и под аккомпанемент странных звуков, издаваемых какими-то из причудливых приборов его обладателя, изо всех сил старался докричаться до старика, который со слегка печальным, но всё же чересчур спокойным видом выслушивал гневную и обеспокоенным речь. — АЛЬБУС!!! — напомнил о себе Северус Снейп. — Северус, чего ты ждёшь от меня? Неужели хочешь, чтобы я запретил ребёнку учиться? — старик ухмыльнулся. — Для начала я хочу, чтобы ты объяснил мне, что происходит! — профессору зельеварения было не до шуток. — Я не зна… — но директору не дали договорить. — ЗНАЕШЬ!!! Ты всё, чёрт побери, знаешь! Даже не пытайся это отрицать. Если бы ты на самом деле ничего не знал, то обратил бы куда больше внимания! — Ну ладно, ладно… Да, я кое-что знаю. Но я не могу тебе об этом рассказать. Дело в том, что Гарри взял с меня Непреложный Обет, — Альбус глубоко вздохнул. — ЧТО? Зачем?! — сказал Северус, но тут же опомнился. — Что за глупые вопросы, очевидно, чтобы никто ничего не узнал… Но директор, достаточно могущественный волшебник способен снять с себя Непреложный Обет, а вас называют самым могущественным… — Я не смог, — перебил его старик. — Гарри слишком силён. Я пытался. «Но он же только первокурсник!» — хотел сказать Северус, но вовремя остановился. — «Он только первокурсник, который умеет то, чего не умеет половина опытных волшебников.» — Ладно, Альбус. Так и быть, поверю тебе на слово. Но где же мальчик тренируется? В коридорах использование магии запрещено, а он, на сколько я знаю, ещё ни разу не нарушил школьные правила. В своей комнате он многому научиться не мог, там для этого не хватит места. На улицу Поттер вообще почти не выходит… Выручай-комната? — Нет, Северус. Я бы знал. Выручай-комната всегда сообщает директору, находится там кто-то или нет. Эти чары наложены основателями для обеспечения безопасности. Их никто не в силах отменить или обмануть. Зельевар кивнул. Он не знал, что здесь можно возразить. Каким бы могущественным не был Мальчик-Который-Выжил, его сил не хватит против совместного заклинания четырёх основателей Хогвартса. — Но мальчик не покидает школу, я в этом уверен, — продолжил директор. — А что вы скажете насчёт его комнаты? Я недавно заходил в неё в поисках улик и заметил любопытную вещь. Надо сказать, сложно её не заметить… Комната украшена в стиле всех четырёх факультетов. Если бы я не знал, где я, я бы подумал, что нахожусь в личной комнате директора. Но как мальчик, который игнорирует существование детей даже со своего факультета, может жить в комнате, объединяющей в себе все четыре? — мужчина недоумевал. — Ты правильно выразился, друг мой. «Объединяющей» — именно так и никак иначе. Одиночество и единство… Ты не замечал подобных слов в комнате Гарри? — «Одиночество порождает единство, единство разбивает одиночество. Оружие, способное уничтожить себя, есть мощнейшее оружие», — пробормотал Северус. — Я почувствовал, что комната живая. Видимо, это дело рук нашего маленького друга. Я спросил у комнаты, почему Гарри всегда один, и в моей голове появились эти слова. Не знаю, как мальчишка это сделал, но должен признать, система достойна самой Кандиды Когтевран. Кто не знает вопрос, тот не получит ответ. Я впечатлён. — Ум Кандиды Когтевран, храбрость Годрика Гриффиндора, честность Пенелопы Пуффендуй и хитрость Салазара Слизерина… — задумчиво отозвался Альбус Дамблдор. — Кто же ты такой, Гарри Поттер? В кабинете директора наступила тишина. Даже приборы не издавали ни звука. Двое волшебников думали над тайной сущности одиннадцатилетнего мальчишки. Наконец Северус Снейп сказал: — Что вы думаете насчёт тех слов? Я размышлял над ними несколько дней, но всё равно не уверен, что понял, о чём идёт речь. — Вы не замечали, что чем глубже одиночество поселяется в сердце Гарри Поттера, тем сильнее единство растекается по стенам Хогвартса? Вспомните, до появления мальчика в школе, постоянно случались драки, особенно между учениками Гриффиндора и Слизерина. Но за те два с половиной месяца, что Гарри провёл в стенах этого замка, подобные стычки случались всё реже и реже… — голос Дамблдора затих. — Это значит, — неуверенно начал профессор Снейп. — Да, друг мой, вы всё правильно поняли. Мальчик взял на себя удар. Он поставил всё на возможность воспользоваться мощнейшим и опаснейшим оружием — одиночеством, — старик печально вздохнул. — Он хочет добиться единства, взяв на себя бремя одиночества, а после этого разрушить тем единством оружие, которым оно было создано. Он рискует всем, в том числе и жизнью, ради общего блага. Далеко не каждый согласился бы на такой риск. Даже я бы, наверное, не смог. — Ребёнок рискует жизнью! Почему вы его не остановите? — отчаянно спросил Северус. — Вы так переживаете за мальчишку… — Да, переживаю. Не потому что я поклялся сохранить жизнь сына Лили! Не потому что он тот, кому хватит могущества победить Тёмного Лорда! Нет! Я переживаю за Гарри, за Гарри Джеймса Поттера, одиннадцатилетнего мальчика-первокурсника, готового отдать всё, не получив ничего взамен! Он ребёнок, Альбус! Дети не должны так собой рисковать! Они должны играть, гулять, нарушать школьные правила в конце концов! Но никак не заниматься столь серьёзными взрослыми проблемами, решение которых требует огромных жертв! — голос мужчины сорвался на крик. Директор тихо сказал: — Прости, Северус. Я не могу запретить Гарри делать это. Тем более что он зашёл слишком далеко. Гораздо дальше, чем ты можешь себе представить. Я даже не уверен, что он не зашёл ещё дальше, не сообщив мне. Он действует самостоятельно, отказываясь от любой помощи, я предлагал ему. Северус Снейп тяжело дышал. Он не мог так поступить с ребёнком, но он понимал, что что-то предпринимать уже слишком поздно. После пятиминутной паузы профессор спросил: — Вам известно, почему мальчик выбрал Слизерин? — Он сказал, что у него на то есть свои причины, — пожал плечами директор. «Ради общего блага», — мелькнула мысль в головах обоих волшебников, но никто из них не знал, что она означает.