***
— Гарри! ГАРРИ! Мальчик открыл глаза. Он соображал медленно. Свет… Белый потолок… Темнота… — Он открывал глаза полчаса назад. Снова свет… Он лежит… На кровати… Опять темно… — Гарри, ты меня слышишь? Кровать мягкая… На потолке светит лампа… Здесь кто-то есть… Это ночь?.. — Гарри, очнись! Гарри! Кто-то говорит… Человек… Старик… С бородой… — Санта?.. Темнота… — Гарри, ты должен очнуться! Здесь Дамблдор… И ещё люди… Снейп… И… — Сириус… — Сохатик! Ты меня слышишь? — Где я?.. — Ты в больничном крыле, Гарри, — голос старика… Дамблдора… — Я жив?.. — Вы уже собрались умирать, мистер Поттер? — насмешливый голос… Снейпа… — Гарри, не надо молчать. Говори что-нибудь, и останешься в сознании, — снова этот голос… Спокойный… Дамблдора… — Что с тобой произошло? Произошло… С ним что-то произошло… Что-то… А, точно… — Круциатус… И… Истощение… — Истощение? Какое истощение? — голос Сириуса… Такой… Обеспокоенным… — Ма… Магическое… — Магическое? Как у него может быть магическое истощение? У него же много сил, — Снейп… Тоже обеспокоенный… — Гарри, что ты делал? Почему у тебя истощение? — Дамблдор… И он обеспокоен… — Заклинания… Много… Невербальные… Беспалочковые… После… Круциатуса… И… Круциатус… Тоже… Беспалочковый… — Ты использовал Круциатус? — директор… Испуган… Почему?.. Точно… Непростительное… — Гарри, не молчи, пожалуйста! — Да… Случайно… Потому что… Боль… — Почему Волан-де-Морт тебя не убил? — Снейп… Действительно, почему?.. Он… Хотел… И… — Пытался… Два… Раза… И Пожиратели… Их… Много… Одновременно… Авада… Кедавра… — Но ты жив. Гарри, почему ты жив? — это Сириус… Он удивлён… — Я… Жив?.. Да… Отразил… — Отразил? Но непростительные заклинания невозможно отразить, — Снейп… Удивлён… И… Не уверен?.. — Сколько там было Пожирателей Смерти? — Много… Дюжина… Нет… Больше… — Как ты отразил больше дюжины смертельных проклятий одновременно? — Дамблдор… Поражён… Как?.. Что-то было… Что-то… — Заклинание… Щит… Протего… — Протего?! Сохатик, ты уверен? — Сириус… Он… Не верит?.. — Да… Уверен… Протего… Кто-то… Тоже… Не поверил… — Блэк, тебе лучше помолчать, пока полуживой Поттер не записал тебя во врагов. — Снейп… — Сам помолчи, Нюниус! — Сириус… Это… — Неправильно… Нет… Вы… Нельзя… Нужно… Друзья… — Похоже, даже в таком состоянии Гарри соображает получше некоторых, — Дамблдор… Весёлый… Весёлый?.. — На что это вы намекаете, директор? — Снейп… Сердитый… Почему?.. — Пора бы вам уже понять, что вы на одной стороне, — директор… — Нет!.. — Гарри? Что случилось? — обеспокоен… — Опять… — Что опять? Гарри, только не молчи! — страх… — Ночь… — Ночь? Какая ночь? О чём ты… Звук… Голос… Женский… — Когда он просыпался в последний раз? — Три часа назад, — ещё один голос… Мужской… — Он был в сознании? — снова женский… — Кажется, да. Он понимал, что происходит, но говорил с трудом, — снова мужской… Знакомый… — Директор… — Гарри? Ты меня слышишь? — Да… Где я?.. — Всё ещё в больничном крыле. — Всё ещё?.. Сколько… я здесь лежу? — Уже пять часов. — Было… что-то важное… Я забыл… — Ты о чём, мальчик мой? — Пророчество! Орден! — Я тебя не понимаю. — Волан-де-Морт будет действовать секретно, пока не найдёт пророчество! Орден должен охранять! Какое-то время. — Какое-то время? — Нужно будет дать возможность украсть и услышать. Но не сейчас. Потом. — Хорошо, я скажу Ордену. Гарри, как ты себя чувствуешь? — Нормально. Только устал. И болит. — Болит? Что болит? — Всё болит. После Круциатуса. — Мадам Помфри, вы сможете с этим что-то сделать? — Я… Я не знаю. Мальчику нужно поспать. — Ладно. Гарри, как всё прошло? — Хорошо. По плану. А министр магии?.. — Считает, что ты бредил или лгал. А я сумасшедший старик, потому что в это поверил, — Дамблдор улыбнулся. — Ладно, тебе нужно отдохнуть. Выпей, это зелье сна без сновидений. — Подождите! — Гарри махнул рукой в сторону мадам Помфри. — Обливиэйт! — Ты сейчас не в лучшем состоянии для этого! — Мы сказали много того, о чём ей знать не следовало. Я не мог оставить это. — Ладно, Гарри, выпей зелье и поспи. Мальчик взял из рук директора стакан и залпом выпил всё содержимое. Сейчас у него не было сил проверять Дамблдора на наличие Оборотного зелья, а жидкость в стакане на наличие ядов. Будь что будет. Глаза тут же закрылись, и Гарри провалился в сон.***
На следующее утро Гарри проснулся от громкого хлопка. Оглянувшись, он увидел только что трансгрессировавего эльфа в компании девочки и мальчика. — Уилли! Драко! Гермиона! Что вы здесь делаете? — Хозяин Гарри, сэр! Как вы себя чувствуете, хозяин Гарри, сэр? — Гораздо лучше вчерашнего. Сейчас, по крайней мере, я уверен, что жив. — Гарри, мы так за тебя переживали! — воскликнула Гермиона. — Ты вчера вернулся из лабиринта и со словами, что Сам-Знаешь-Кто вернулся, потерял сознание. Нас к тебе не пускали, и никто не говорил, что с тобой. — Неудивительно. Они же не знают, что вам можно знать. — Почему ты всё-таки отключился? — спросил Драко. — Последствия Круциатуса и сильного магического истощения. — Круциатуса?! — Драко, ты же не думал, что Волан-де-Морт не станет меня пытать? — усмехнулся Гарри. — А истощение от чего? — не отставал слизеринец. — Понимаете, у меня забрали палочку, привязали к статуе, засунули в рот грязную тряпку, а потом ещё и Круциатусом стукнули. Я не сдержался и ответил беспалочковым Круциатусом Волан-де-Морту. Тогда он в меня Авада Кедаврой запустил. Убил камень, который я наспех невербальной беспалочковой создал. Большой такой, выше меня. Потом ещё пришлось с помощью обычного Протего защищаться стразу от полутора десятков смертельных проклятий. А ещё невербальный беспалочковый массовый Экспеллиармус. И ещё много чего. Кстати, Драко, твоему отцу пришлось отрезать себе руку. Волан-де-Морт обещал вернуть, но не вернул. Я не выдержал и ему отрастил обратно. И тоже без слов и без палочки! Я сам удивился, когда мне сказали, что я жив. Только вот Тёмный Лорд очень разозлился, так что я не уверен, что живы все Пожиратели. Но не думаю, что твой отец мёртв. Всё-таки он возродиться помог. Друзья сидели с открытыми ртами. Первой очнулась Гермиона. — И что дальше? — спросила она. — Дальше? А дальше мы продолжим игру, пока соперник не сдастся.***
— Гарри, ты знаешь, тебе придётся пожить некоторое время у дяди и тёти. А потом мы заберём тебя в штаб-квартиру, — сказал Сириус перед отъездом из Хогвартса. — Кстати, Орден переезжает ко мне. В дом моих родителей, который принадлежит мне как последнему Блэку. Там лучше система безопасности и детей нет. — Хорошо. До встречи, Бродяга! — До встречи, Сохатик! Теперь в купе их сидело не четверо, а пятеро: Гарри, Драко, Винсент, Грегори и Гермиона. Малфоя больше не радовало присутствие Крэбба и Гойла. Но у их семей договор, ничего не поделаешь. Хорошо хоть то, что телохранители давали Непреложные Обеты о хранении секретов нанимающего. — Драко, не забудь, ты меня ненавидишь и презираешь. Я грязный полукровка, позорящий факультет и имя великого Салазара Слизерина. Думаю, тебе стоит хоть раз сказать так в присутствии Люциуса. Хотя, я не знаю, как он ко мне относится после возвращения руки… Но даже если что-то поменялось, он не станет этого показывать. Инстинкт самосохранения у него должен иметься. Так что называй меня именно так. — Ладно… Может хотя бы без «грязный»? — с надеждой спросил мальчик. — Хмм… Нет. Без этого никак, это самая важная часть. Весь оставшийся путь дети болтали на самые разные темы. Начиная с квиддича и заканчивая политикой русских маглов. На платформе девять и три четверти Гарри увидел Дурслей. Дурслей?! Они-то что здесь делают? — Здравствуйте, — настороженно произнёс мальчик, подойдя к родственникам. — Мы это… Приехали тебя забрать, в общем. Нечего одному по городу шляться! — сказал дядя Вернон. — Ладно, — ответил Гарри. — Забирайте. — А это ещё что такое? — спросила тётя Петунья, указав на мешочек в руке мальчишки. — Это? А, это мой приз за победу в Турнире Трёх Волшебников. Здесь тысяча галлеонов, — мальчика поразило такое внимание с их стороны. — Галлеонов? А это ещё что? — дядя Вернон не отреагировал на слово «Волшебников» и стал спрашивать дальше? Да что же такое происходит? — Это магические деньги. Тысяча галлеонов — это очень много, — ответила миссис Дурсль, и Гарри всё понял. — Тётя Петунья, когда Лили получила письмо, вы тоже хотели быть волшебницей, поэтому стали её ненавидеть? — решился он на вопрос. — Вообще-то… если честно, да. Когда… когда этот человек… Северус пришёл и забрал тебя, я вспомнила причину своей ненависти к волшебству и поняла, как это было глупо. Прости меня, пожалуйста, я должна была беречь тебя как последнюю память о сестре! — из глаз Петуньи потекли слёзы. Неожиданно даже для себя самого, Гарри обнял её. А тётя обняла его. Теперь всё будет по-другому.