Hidden

Конец мая. Две недели после убийства.

      — Драко… — Нарцисса тихо стучится в дверь, — милый, пожалуйста, поговори со мной.       Она выжидающе стоит у комнаты сына, на ее лице нескрываемое напряжение и печаль. Женщина разочарованно вздыхает и качает головой. Позади нее стоит Люциус Малфой, которому трудно наблюдать за тем, как его сын замкнулся в себе.       Все из-за гибели этой девчонки…       — Я говорил, — вздыхает он, кончиками пальцев потирая лоб, — хорошим это не могло кончиться, — он ядовито шипит, будто змей, и резкими движениями стряхивает невидимые пылинки со своей рубашки. — И что нам делать? Ждать, когда он себя доведет до истощения?       Он бегло рассматривает лицо своей жены, которая уговорила его позволить Драко решать самому, что ему нужно, и к чему их всех это привело?       Нарцисса от раздражения закатывает голубые глаза и втягивает щеки, до боли прикусывая их изнутри. Бога ради, неужели Малфою-старшему так трудно проявить сочувствие к собственному сыну?       — Ему и так нелегко, Люциус, позволь себе хоть каплю жалости по отношению к тому, что произошло, — она устало трясет головой и медленно отходит от двери, едва переставляя ноги, так и не дождавшись ответа от Драко.       Нарцисса успела похудеть на несколько килограмм за это время. Ее лицо вытянулось, алебастровая кожа побледнела, а глаза, когда-то яркие, теперь потухли, подобно угасающим звездам на небе.       Люциус возмущенно глядит на жену, оскорбленный тем, как она обвиняет его в отсутствии эмпатии.       — Я был милосерден, — его ноздри вздуваются, — был терпелив, и что же получил в ответ? — цокает он, разворачиваясь в сторону своего кабинета.       Ему необходимо подумать… Люциус не в силах смириться с тем, что его сына могут посадить за решетку. Не для этого он столько лет пытался сделать из него человека, готового для высшего общества, чтобы одна ошибка всё испортила.       Что именно он считал ошибкой — большой вопрос. Для Малфоя-старшего не сам факт убийства являлся проблемой, а то, что Драко связался с этой… Он даже не мог подобрать слов, чтобы назвать её как-то прилично.       Люциус считал, что появление Гермионы Грейнджер в жизни его сына стало затруднением, которое своевременно нужно было устранить, а не позволить увеличиваться. Он думал о ней, как о гнойной ране, поразившей весь здоровый организм Драко.       — Ему нужно время…       — Ему нужно прийти в себя! — обрывает яростно мужчина, резко оборачиваясь, а затем быстрыми шагами, как хищное животное, приближается к жене. — Ты не понимаешь? — он хватает её за плечи, из-за чего Нарцисса испуганно вскрикивает. — До тебя не доходит?! Драко могут признать виновным! — он трясет её, надеясь, что теперь до женщины дойдет то, насколько серьезной была ситуация, в которой они все оказались.       Все указывало на причастность Драко. Его отношение к Гермионе, его высказывания относительно ее простого происхождения. То, как он считал её нахождение в университете позорным и недостойным… Слишком много свидетелей, которые смогут это подтвердить.       Однако Люциус всё равно отказывается верить в то, что его сын совершил убийство. Он не представляет, чтобы Драко действительно спланировал все так, чтобы оказаться с этой девчонкой наедине, а затем прикончить её. Поведение, которое сейчас было странным для его сына, уже может вызвать достаточно сомнений в том, что он правда сделал это.       — Отпусти меня… — Нарцисса просит мягко, но в голосе слышна угроза. — Сейчас же.       Она прерывает его от размышлений и Люциус, оторопев от своих действий, быстро отпускает её, после чего глубоко вздыхает, прикрывая ладонью глаза. Ему так нелегко, хочется просто кричать от ужаса, накатывающего на него волнами.       Он не позволит Драко сесть в тюрьму.       — Нам нужно придумать что-то, что поможет следствию… Алиби… Или… Боже мой, я даже не знаю, что делать, — его охватывает паника, когда он представляет, как его сына переведут за решетку и он должен будет гнить в клетке.       Нарцисса видит, как ее муж бледнеет и теряется от страха.       — Мы справимся с этим, — она кладёт свои холодные ладони на его широкие плечи и слегка сжимает пальцы, чтобы Люциус перевел измученные серые глаза на неё. В его взгляде она замечает боль, и это вынуждает её смягчиться. — Отправляйся на работу и не вздумай отвечать на провокации журналистов, они попытаются сломать нас, — шепчет Нарцисса прямо в губы мужа. — Им не сломать нас, Люциус, — он заставляет себя посмотреть на жену и, видя полный решительности взгляд, кивает.       Нарцисса оставляет мягкий поцелуй на губах мужа и держится изо всех сил, чтобы не заплакать. Он не должен видеть её слезы, иначе сломается, а она не имеет права показывать свою слабость.       Если Люциус и Нарцисса Малфой позволят себе эту роскошь — стать простыми людьми хоть на мгновение — то они все потеряют.       Он уходит, оставляя жену наедине со своим изорванным от боли сердцем, но сейчас миссис Малфой понимает, что главное в данный момент — только Драко. Она не должна погружаться в свои переживания и думать о плохом, когда нужна своему сыну.       Нарцисса готова пожертвовать всем, ради его благополучия. Она пойдет на крайние меры, если это понадобится. Для женщины Драко был всем её миром. Единственный сын, которого она любила всей душой.       Когда ей хочется уйти в свою комнату, чтобы поразмышлять над тем, кто же в силах помочь им, её останавливает звук щелчка замочной скважины, который раздаётся от двери Драко.       Женщина замирает, не веря ушам, словно ей могло предвидеться это, однако, когда ручка медленно опускается, у неё перехватывает дыхание и она боится проронить слово, чтобы вдруг Драко не передумал.       Нарцисса терпеливо ждёт; её тяжелое дыхание проносится вдоль всего коридора, и проходит, кажется, вечность, прежде чем дверь, наконец, со скрипом открывается и в свете дня перед её взором появляется истощенный, по-мертвецки бледный сын, глаза которого опухли и покраснели от пролитых слёз и, видимо, бессонных ночей.       Она ахает, едва удерживая себя на ногах, и подносит трясущуюся ладонь к потрескавшимся губам. Нарцисса даже близко не представляла себе то, как именно это все отразится на их сыне. Миссис Малфой прикрывает веки, надеясь, что ей удастся удержать в себе рвущийся наружу крик отчаяния, потому что она всё время была здесь, рядом с Драко, которому не в силах помочь справиться с этой ситуацией.       Хуже всего ощущать свою беспомощность и Нарцисса ненавидит себя за это.       Драко без каких-либо эмоций глядит перед собой, на нём всё та же одежда, в которой его привезли в тот вечер. Он даже не переоделся. Он даже не смыл с себя грязь и следы её крови. Он опустошённо смотрит вперед, немного покачиваясь, словно готов вот-вот упасть без сознания.       — Теона! — кричит Нарцисса, надеясь, что прислуга не заставит себя долго ждать. — Джамаль, хоть кто-нибудь! — она тянется к сыну, но боится прикоснуться к нему, таким хрупким и уязвимым он выглядит в этот момент.       Драко прикусывает нижнюю губу и начинает тяжело дышать. Он растерянно смотрит в коридор, словно никогда не был в этом месте прежде. Родной дом кажется ему сейчас таким чужим и холодным, что он пятится обратно в свою комнату и начинает дрожать от ужаса. Нарцисса, видя как паника охватывает сына, кидается вперёд и несмотря на грязь и следы крови, хватает Драко за одежду, притягивая к себе, и заключает того в свои объятия.       Из него вырывается пропитанный болью крик, когда он хочет отстраниться от неё, но мать не позволяет этому произойти. Драко мечется, как испуганный олень, которого подстрелили, и пытается оттолкнуть от себя Нарциссу, отчего та лишь крепче сжимает свои руки вокруг него, впитывая его боль в себя, как губка.       — Позволь этому выйти из твоего сердца, — шепчет она тихо, и Драко устало обмякает в её объятиях, его ноги подкашиваются, и Нарцисса падает с ним на пол, прижимая сына к себе ближе. — Всё хорошо… — мягкие ладони нежно гладят его по спине, которая трясётся от рыданий.       Драко мотает головой.       — Ничего н-не… Х-хорошо, — он всхлипывает, — она мертва… Мама, она м-мертва… Я-я…       Позади них раздаются шаги и Нарцисса с трудом оборачивается, видя, как на пороге комнаты Драко застывает от шока Теона. Полноватая женщина прикладывает руки ко рту и качает головой, сбоку от неё печально глядит на них Джамаль. Его чёрные, маленькие, как бусинки глазки светятся надеждой. Нарцисса видит, как они оба хотят ей помочь.       — Приготовь чистые вещи для Драко и подай обед через полчаса, — она тихо обращается к Теоне, которая нервно теребит край своего фартука. Её веснушчатое лицо расплывается в тёплой улыбке и она послушно кивает.       Нарцисса благодарна ей за то, что она не задаёт лишних вопросов. Прислуга быстро удаляется, чтобы выполнить просьбу хозяйки. Джамаль выжидающе смотрит на миссис Малфой.       — Нужно ли помочь мистеру Малфою-младшему принять ванну? — он ломано спрашивает, на что получает твёрдый кивок от женщины. — Тогда я подготовлю всё необходимое, — он напоследок смотрит на Драко и качает головой, из-за чего его собранные в хвостик волосы трясутся на затылке.       Нарцисса вздыхает, всё ещё не выпуская сына из своих рук. Она сидит с ним до тех пор, пока не появляется Теона и сообщает, что всё готово, переминаясь с ноги на ногу. Миссис Малфой с благодарностью кивает.       — Драко… — она осторожно отодвигается и мягко касается его засаленной грязной чёлки, которая падает на лоб. — Милый, тебе нужно встать и принять ванну, — осторожно просит она, но сын никак не реагирует.       Она понимает, что давить на него не стоит. Нарцисса всегда была тактичной по отношению к сыну. Если потребуется, она просидит с ним так хоть целый день.       Драко вздыхает и отодвигается от матери, шмыгая носом. Он выглядит таким беспомощным и отстранённым, что у Нарциссы сжимается сердце.       — Я не делал этого, — шепчет он тихо.       — Я знаю, — она даже не задумывается, отвечает быстро и уверенно. — Мы с отцом верим тебе, Драко, — она находит своей ладонью его руку и крепко сжимает холодные пальцы сына.       Драко поднимает серые глаза на неё. В них она видит печаль и страдания.       — Скажи ему, — он откашливается, — скажи отцу, что я не убивал её.       — Драко, твой папа не считает, что ты способен на так…       — Нет, ты не понимаешь, — он прерывает её, — он думает, что я желал ей смерти, что я хотел этого, но он ведь не знает всего того, что знаешь ты, — Драко смотрит на лицо своей матери, которое меняется в выражении.       Нарцисса застывает, понимая, чего именно от неё требует сын. Она мотает головой и отпускает его ладонь из своей, медленно подтягивая руку к шее. Нарцисса прикрывает веки, словно взвешивая все хорошие стороны этой идеи.       — Твой отец будет в ярости, ты же понимаешь? — она поджимает губы и вздыхает. — Ему и так хватило потрясений, может быть…       — Нет, — сурово выдаёт блондин, — я хочу, чтобы он был в курсе, потому что собираюсь сделать всё, чтобы меня не посадили за то, чего я не совершал, — остервенело хрипит Драко.       Он поднимается на ноги и едва удерживает равновесие. Нарцисса подаётся вперёд, но он выставляет руку, как бы говоря, что он в порядке. Парень шаркает по полу до кровати и устало плюхается на неё. Его длинные пальцы снова играют с фамильным перстнем, взор задумчив. Нарцисса никогда не видела его таким прежде.       — Я постараюсь сделать так, чтобы Люциус принял всё… Спокойно.       Драко смотрит на мать и с благодарностью улыбается ей вымученной улыбкой.       — Спасибо.       Нарцисса встает и отряхивает свои брюки. Она осматривает комнату сына, только сейчас обратив внимание на то, что всё внутри перевернуто. Ужасный беспорядок. Разорванные тетради, пух от подушек, сломанная лампа и осколки стекла повсюду…       Драко разбит, он действительно сломан и опечален её смертью.       Неужели ему так сильно удалось убедить всех в своей ненависти, что каждый, кто знает Драко, сейчас был уверен в его вине?       Нарцисса удаляется, оставляя сына наедине с собой, зная, что он ничего не сделает. Он будет бороться, сам сказал. Это самое главное.       Малфои не сдаются.       Она не позволит никому обвинить её сына в том, чего он не совершал.       Драко, оставшись наедине со своими мыслями, запускает пальцы в испачканные волосы и тяжело выдыхает. Перед его глазами стоит картинка, которая никак не сотрется из памяти: образ её тела, которое он обнаружил. Она была такой бледной, почти что прозрачной, голубые венки выделялись на ее коже, словно создавая карту со спутанными дорогами; Гермиона бездыханно лежала в ванной, а её кровь окрасила воду в алый оттенок, подобный цвету роз, что она «ненавидела». Её каштановые волосы были раскиданы в разные стороны, глаза, такие родные, открыты, но в них уже не было того блеска, который был так приятен Малфою… Карие омуты потухли навсегда…       Он мотает головой, мечтая стереть из своей головы всё, что напоминает о той ночи…       Джамаль неожиданно входит в комнату, заставляя блондина выйти из своих размышлений и собраться с духом. Он сообщает о том, что всё готово. Драко тепло улыбается мужчине и кивает.       — Эм… а ты не мог бы… Зайти со мной? Я, с некоторого времени, немного избегаю ванных комнат, — он надеется на то, что звучит не слишком по-детски.       Парень вспоминает о том, как Джамаль сопровождал его раньше по дому и заходил в комнату первым, включая свет. Маленьким, Драко боялся темноты, а мужчина всегда был рядом и помогал бороться с этим страхом.       — Конечно, — он тепло улыбается, будто своему родному сыну, — есть ли что-то, что я еще могу для вас сделать, Драко? — дворецкий осторожно подходит к нему и напрягается, будто пытаясь донести что-то до парня.       Блондин задумчиво хмурится, прикидывая в своей голове хоть что-то, в чём ему сумел бы помочь Джамаль, но, после недолгой паузы, мрачно выдаёт:       — Нет, пожалуй, ты не в силах помочь мне, — он разочаровано поджимает губы и поднимается с места, собираясь, наконец, принять ванну и снять с себя эту грязную одежду, которая пропитана событиями той ночи.       Драко лениво направляется к двери, когда вдруг мужчина произносит:       — И вам не нужно ничего… Например, та коробка, с записями… Или фотоаппарат…       Парень замирает посередине комнаты и не верит услышанному. Он мгновенно оборачивается, удивлённо глядя на мужчину, словно тот рассказал ему что-то нереальное.       Драко пытливо рассматривает лицо Джамаля, в глазах которого видит странный блеск.       — Ты ведь сказал, что выкинул всё? — приподнимает одну бровь Малфой и выжидающе сверлит глазами дворецкого.       На лице мужчины возникает хитрая полуулыбка.       — Так точно, — он согласно кивает. — Но кто сказал, что я не имею права соврать?       И тут до Драко доходит: у него есть то, что поможет доказать его непричастность.       — Тогда продолжай делать вид, что ты избавился от неё, хорошо? Я не доверяю сейчас никому, — дворецкий молча соглашается, и Малфой ощущает прилив сил.       Он не готов стать тем, кого обвинят в убийстве Гермионы Грейнджер. Он никому не позволит подумать о том, что хоть на секунду причинил бы ей реальный вред.       Драко не знает, кто его подставил, но когда он входит с Джамалем в комнату и упирается взглядом в наполненную до краёв ванную, ощущает лишь лёгкую дрожь. Вода чистая. Она прозрачная. Не красная.       Малфой прикрывает веки, и когда распахивает их, в серых глазах видна решительность и суровость. Он не сдаётся.       Малфои не сдаются.