— Мне кажется, нам нужно поговорить, — она вынуждает Пэнси оторваться от учебника и издать тяжелый вздох.
Гермиона стоит, опираясь спиной на свой холодильник, и в какой-то момент ей кажется, что Пэнси смотрится слишком неуместно в этой крошечной кухне.
На Паркинсон идеальный, пошитый на заказ пиджак, модные джинсы, и она сидит закинув ногу на ногу, открывая взору потрясающие ботинки, с небольшим серебристым каблуком, и Гермиона бы отдала душу, чтобы заполучить точно такие же себе.
Она оттягивает край своей старой серой футболки, и смущается, думая о том, что выглядит ужасно в своих домашних протертых спортивных штанах.
— Чего тебе еще нужно? — устало выдавливает девушка, мечтая поскорее закончить с их заданием и отправиться домой.
Гермиона рассматривает ее, внимательно изучая карими блюдцами впалое лицо, темные круги под глазами. Она замечает, как Паркинсон нервно отбивает пальцами ритм по ее кухонному столу. Пока Тео еще не пришел, ей нужно разобраться с двумя волнующими ее вещами.
— Что у тебя с Ноттом? — напрямую спрашивает Гермиона.
Пэнси удивлённо вскидывает брови.
— Что у меня с Ноттом? — непонимающе выдыхает Паркинсон. — Грейнджер, ты ударилась головой?
— Отвечай без этой своей привычной саркастичной манеры, — закатывает нервно глаза Гермиона и усаживается напротив.
— Ладно, — брюнетка откладывает в сторону тетрадь и разглядывает Гермиону с совершенно спокойным лицом. — У меня с Тео очень крепкая дружба, которая длится не один год, устраивает такой ответ?
— Он нравится тебе? — выдыхает Грейнджер, — потому что если да, то я…
— Что? Порвешь с ним? Ради меня? Не смеши, Гермиона, — улыбается хищно Паркинсон. — Разве я похожа на ту, ради которой стоит идти на такую жертву?
— Не в этом дело, — отводит глаза Гермиона, — просто мне не хочется мешать вам.
— Нам? — Пэнси складывает руки и изгибает бровь, изящно откидываясь на спинку стула. — Тео не испытывает ко мне ничего, кроме дружбы, как и я к нему, поэтому «нам» ты мешать не можешь никак, — ее голос становится холоднее с каждым словом, а взгляд наполняется раздражением.
— Если это действительно так…
— Это так, не ставь под сомнения мои слова, дорогая, — этот тон вынуждает Гермиону лишь коротко кивнуть и едва заметно улыбнуться.
Она ощущает себя так, будто это Пэнси позвала ее, и в своем собственном доме Гермиона не чувствует себя на своем месте. Ей кажется, будто она здесь лишняя, и глядит на Паркинсон из-под опущенных ресниц.
— А что за проблемы у тебя дома? — осторожно интересуется Грейнджер, меняя тему. — И почему ты выбегала из общежития?
— Следишь за мной? — вопросительно изогнув брови, Паркинсон ухмыляется.
— Видела, когда задержалась в библиотеке, — пожимает плечами Гермиона.
Пэнси недоверчиво щурится, втягивая щеки, и ее скулы становятся еще острее. Прикоснись пальцем — порежешься. Гермиона в мыслях сравнивает ее с созданной каким-то скульптором статуей, размышляя о том, что в музее бы на нее смотрели часами, не отрываясь.
— Нотт вообще не умеет язык за зубами держать? — цокает недовольно Пэнси, — еще друг называется, — она закатывает глаза и отводит взор в сторону.
— Он случайно сказал, потому что я… мне казалось, что вы с ним… — она краснеет, не зная, какие именно слова подобрать.
— Это не значит, что он может трепать о моих секретах своей девушке, чтобы успокоить ее, потому что она приревновала, — огрызается Пэнси, сообразив что к чему, и в изумрудного цвета глазах видна тень обиды. — Я была в общежитии, потому что ночую там, — легко заметить, как ей становится неуютно.
Она принимается перебирать браслеты на своей кисти, после чего бросает резкий взгляд на многочисленные магнитики, что раздражают ее своим количеством и яркими цветами.
Паркинсон кривит губы, чувствуя очередной приступ зависти, противный и горький, как если бы ей в глотку влили гадкое лекарство. Семья, собирающая магнитики. Наверняка они радуются, когда при покупках в супермаркете им выдают в подарок на определенную сумму какой-то дурацкий значок. Пэнси права, когда замечает магниты из «Теско» пониже. Это не может не вызвать у нее усмешки.
Она хочет сказать что-то ядовитое, унизить Гермиону, но в душе с отчаянием понимает, как ей хочется зайти в супермаркет с мамой и выиграть такой идиотский магнит. Чтобы придя домой повертеть его перед лицом отца со счастливой улыбкой и налепить на дверцу холодильника.
— Ты ночуешь… в общежитии? — удивление просачивается в голосе Гермионы. — У тебя же наверняка огромный дом, или это такие фишки у богатых? — она хихикает, но видя, как багровеет лицо Паркинсон от злости, ощущает укол вины.
— Зачем? Потому что ты не знаешь ничего о моих проблемах и судишь только по тому, что видишь! — резкий тон Паркинсон вынуждает Грейнджер сжать челюсти. — Ты не понимаешь…
— Так объясни, — этот искренний интерес вынуждает брови Пэнси взметнуть вверх, и девушка прикусывает язык, ощущая неприятное покалывание.
— Я говорила о домашних проблемах с Теодором потому, что он прекрасно о них знает, и не хотела заставлять тебя ревновать, это уж точно, — Паркинсон потирает переносицу, устало моргая, словно слова причиняли ей физическую боль.
Пэнси была как разбитая ваза, дорогая и прекрасная, которую не стали выкидывать и решили склеить осколки между собой. На вид эта ваза была совершенно обычной, и ее внешняя сторона была все такой же ласкающей глаз, но изнутри она была покрыта трещинами, и пользоваться такой, конечно же, никто не станет. И казалось, что Пэнси нуждалась в том, чтобы кто-то либо разбил ее до конца, либо поставил в вазу цветы и позволил ей ощутить себя нужной. Что бы там не терзало ее душу, это проявлялось у нее на лице.
— Поговори со мной, поделись, — тепло улыбаясь, предлагает Гермиона.
— С тобой? С чего вдруг? Ты не моя подруга, — все еще держа оборону, выдыхает Паркинсон.
— Ах, как я могла забыть, — закатывает глаза Грейнджер, а уголки ее губ кривятся в ухмылке. — Позволь спросить, а у тебя вообще есть подруги?
— Конечно, — отмахивается Пэнси. — Но я не хочу делиться личным с тобой.
— Что ж, раз так, — хмурится Гермиона, — то мне не нравится, что ты секретничаешь с моим парнем, — она выделяет последнее слово отчетливо, и от ее тона у Пэнси мурашки по коже.
Гермиона в одно мгновение становится ледяной королевой. От нее исходит холод. Она ощущает острую обиду, потому что ей казалось, что она сумела найти с Пэнси общий язык. Она принимала ее, она не видела в ней простую тень ее отца, но, видимо, этого было недостаточно.
— Я не это… — Пэнси виновато опускает голову, но Гермиона перебивает ее:
— Поэтому, ты либо говоришь мне все, как есть, либо с Тео ты больше не имеешь ничего общего.
— Грейнджер, серьезно? А как же компромисс? — Пэнси явно недовольна таким раскладом.
— На компромисс я иду с теми людьми, для которых что-то значу, — фыркает Гермиона, не меняя сурового выражения на своем лице.
— Да брось, я ведь просто погорячилась… И, раз такое дело, то… Я не могу оставаться дома из-за своей мачехи, которая мне в сестры годится, — стыдливо выдавливает Паркинсон, а слова острой бритвой режут ей глотку. — Я даже вечеринку не могу устроить, чтобы не переживать о том, что кто-то умудрится потрахаться с ней, — она сжимает ладонь в кулак со злости, — понимаешь? Мой отец спит с моей ровесницей, это отвратительно, и я не хочу слышать, как она кричит «возьми меня жестче», потому что просто не вынесу этого, — голос Пэнси срывается и она прикрывает лицо ладонями, позволяя горькой обиде извергнуться из нее вулканом горячих слез.
Гермионе кажется, что на нее вылили ведро грязи, и от неприятного ощущения, будто она поковырялась в чужом белье, ей захотелось принять душ.
— О… — выдавливает Грейнджер, — мне так жаль, Пэнси, это…
— Отвратительно, можешь не стараться звучать вежливо, — усмехается девушка, — он больной ублюдок, и я не хочу оставаться в этом доме, я не вынесу, — мотает Паркинсон головой, а ее плечи начинают трястись сильнее.
Тяжелые всхлипывания заставляют Гермиону подняться с места и сделать то, что у нее получается отлично: утешить и облегчить боль. Она обнимает Пэнси, хотя та старается оттолкнуть ее, но не потому, что ей неприятна Грейнджер, а потому, что она ощущает себя мерзкой.
Гермиона прикрывает веки, жалея о том, что вообще решила начать этот разговор, и чувство вины сдавливает ее грудную клетку свинцовой тяжестью. Она заботливо поглаживает Пэнси по спине и плечам, разделяя с ней ту боль, что сидела на сердце девушки. Грейнджер даже представить себе не может, какое это, наверное, ужасное чувство…
Будь она на месте Пэнси, то в скором времени попросту сошла бы с ума, наблюдая за тем, как ее отец развлекается с ее ровесницей. Это действительно отвратительно.
Пэнси шмыгает носом, ощущая себя неуютно, когда в кухню входит отец Гермионы и, извиняясь, шаркает к духовке, чтобы проверить готов ли ужин. Паркинсон отворачивает наполненный болью взгляд в сторону, стараясь перестать всхлипывать. Ладонью она быстро смахивает бисеринки слез со своих раскрасневшихся щек.
— Ну? Ты закончил? — нетерпеливо рычит Грейнджер и стыдливо краснеет, замечая на своем отце дурацкие пушистые тапки. Детский сад.
— Да-да, простите, — извиняется он, тепло улыбаясь. — Маме, как и мне, интересно, когда придёт твой бойфренд?
— Его зовут Тео, — Гермиона краснеет, как вареный рак. — Он скоро будет.
— Отлично, отужинаем все вместе, когда вы завершите, — мужчина подмигивает Гермионе, а затем, оборачиваясь на выходе, глядит на заплаканную Паркинсон и добавляет: — какой бы не была причина, она явно не стоит твоих слез, Пэнси, — его ободряющий голос помогает девушке немного прийти в себя и мягко улыбнуться.
Она вдруг осознает, что здесь, в доме у Гермионы, рядом с ней и ее родителями, она не «Паркинсон», не «дочь Эдриана», а просто Пэнси. И это так приятно, что ей снова хочется заплакать, но уже от радости.
— У тебя замечательный отец, — бормочет Пэнси, — цени это, Грейнджер.
— Спасибо, — вздыхает Гермиона. Она собирается сказать что-то ободряющее девушке, когда раздаётся стук в дверь. — Это Тео, — радостно молвит она, несясь в коридор, чтобы открыть, сопровождаемая насмешливым хихиканьем Пэнси.
— Ты такая влюбленная, Грейнджер, аж тошно, — выдыхает Паркинсон, ожидая, когда они с Теодором войдут в кухню.
Какая-то грусть окутывает ее, и улыбка на лице девушки снова гаснет. Пэнси выпрямляется, чтобы встать, и одновременно просматривает написанный ими текст. Ей нравится слог Гермионы и ее умение выражать свою позицию, и брови Паркинсон взлетают вверх, когда она записывает замечание, чтобы доработать текст, но тихие шаги вынуждают ее оторваться от тетради и замереть.
Зеленые глаза впиваются в серые, а наглая ухмылка заставляет ее губы сжаться в плотную линию.
— Что ты забыл здесь? — обращается она грубо к Драко Малфою, который с интересом осматривает небольшую кухню.
Про себя он отмечает, что все внутри выглядит слишком просто и это поразительно приятно. Он не знает, почему ожидал, что появившись в ее доме ему станет противно, и в какой-то степени очень надеялся на это, но теперь Малфой лишний раз злится на себя, потому что оказывается неправ, и внутри этой крошечной кухни ему до одурения комфортно.
— Пришел делать задание, — насмешливо выдавливает он.
— Катись к черту, — шипит Пэнси.
— Эй, я лишь хочу убедиться, что у нас с Грейнджер снова магическим образом не совпадут мысли и мне не придётся слушать недовольство Люпина, — фыркает Малфой, щурясь.
— И почему мне кажется, что это ложь? — сложив руки на груди, ядовито спрашивает брюнетка.
Драко закатывает глаза и боком опирается на дверной косяк. Его взор мимолётом очерчивает фигуру Гермионы, что не упускает из вида Пэнси, подозрительно рассматривая Малфоя.
— Грейнджер, успокой свою подружку, — поддельно-ласковым тоном просит Драко.
— Заткнись, — не выдерживает Гермиона, оборачиваясь и сверля его возмущенным взглядом. — Почему ты пришел?
— У вас чаепитие, а я не пропускаю таких событий, — она может ощущать, как из него сочится сарказм.
— Драко… — угрожающе выдыхает Гермиона, — сейчас придет Тео, так что уходи.
— У вас тройничок? — вскидывает он темную бровь. — Подробности потом расскажете, а пока что, Паркинсон, — он скучающе обращается к подруге, окидывая ее требовательным взглядом, что вынуждает ее сразу ощутить его решительный настрой, — ты можешь оставить нас наедине.
Гермиона вспыхивает от ярости и Пэнси замечает это. Грейнджер бесится, что он не спрашивает, а просто ставит перед фактом, и его прямая осанка и острый взгляд говорят о том, что отказов и возражений он не примет.
Пэнси тяжело вздыхает но, цокая каблуками, все же идет в коридор, лишь на пороге замирая возле Гермионы.
— Если я понадоблюсь, то…
— Я не собираюсь убивать ее, — с насмешкой рычит Драко, смахивая длинную челку со лба. — Не понадобишься, — он кивком указывает ей в сторону выхода.
Драко выглядит так, как если бы этот дом и все в нем находящиеся люди принадлежали ему, что жутко бесит Гермиону.
— Зачем ты здесь? — сцеживает сквозь зубы Грейнджер. — Почему тебе нужно все усложнять?
— Ты что, икебану собралась делать? — он глядит куда-то ей за спину и Гермиона прикрывает веки, чувствуя, как начинает бешено колотиться ее сердце. — Из засохших лепестков?
— Не я, — пожимает плечами Грейнджер, — моя мама, она увлекается этим, — и она не врет, а просто подбородком указывает ему на стенку, которую Драко не сразу заметил: он переводит удивлённый взор на полки, где красуются в красивых горшочках разные композиции из высохших и живых цветов.
Он неподдельно восхищается этим, что не упускает из вида Гермиона, хмуря темные брови.
— Мило, — хищно улыбается Драко. — Не угостишь меня чашечкой чая?
— Конечно! У меня как раз для этого случая была припасена пачка ароматного «проваливай-из-моего-дома-скорее»! — возмущается Гермиона, пыхтя от злости.
Она ощущает покалывание в висках и ей кажется, что дышать становится труднее. Голова начинает болеть из-за того, что ей как снег на голову свалился Малфой, в самый неподходящий момент.
Драко ступает к ней ближе и она опасливо косится на него, глазами предупреждая «не делай глупостей». Ох, знала бы ты Гермиона, что главную глупость он уже натворил, и теперь пытается всеми силами заставить себя изменить все…
Ему хочется найти в ней какой-то изъян. Увидеть что-то, что заставит его прекратить думать о ней, но Драко, рассматривая эти глаза цвета темного шоколада, видит в них большими буквами слова «ТЫ МЕНЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕШЬ». И он пугается этого. Он боится, что она запустит в него свои корни так глубоко, что внутри него расцветет чертов парк с дикими розами, что разорвут изнутри ему сердце своими шипами.
Он даже не представляет, как сильно окажется прав.
— Дома ты выглядишь иначе, — он плечом опирается на старый буфет и проводит указательным пальцем по стеклу.
Неприятный скрип вынуждает Гермиону поморщиться. Она понимает, что так просто от Малфоя ей не отделаться и поэтому шаркает к чайнику, чтобы нагреть воды.
— И как же? — не скрывая любопытства, спрашивает она, оборачиваясь через плечо.
Драко потрясающе красив в синих джинсах и кремовом свитере. Он выглядит, как парень с обложки. Его загадочный взор серых очей, пробирающийся куда-то вглубь сердца Гермионы, завораживает. Дерзкая ухмылка возникает на его соблазнительных губах, когда они оба понимают, что Гермиона пялится на него.
Алебастровые щеки накрывает пунцовый румянец, и она мотает головой, прикрывая веки и стараясь дышать ровно.
— Ты выглядишь, как первое, теплое, весеннее утро после холодной зимы, — он выпаливает, давясь от того, насколько точно сумел подобрать нужные слова и произвести желанный эффект: Гермиона застыла, чуть не выронив из рук белую чашку.
— Первый день весны не всегда теплый, — бормочет она под нос, опуская голову.
Он делает шаг к ней, вынуждая принюхаться к приятному аромату одеколона. Кажется, что вся кухня пахнет Малфоем, что он всегда был здесь. Жил вместе с ней.
Дышал ее воздухом.
— Нет, но он всегда красивый и самый долгожданный, — тихо выдыхает он, медленно двигаясь к ней. — Он дает понять, что холодов больше не будет, — она вздыхает, и ее грудь приподнимается из-за того, что рядом с Драко дыхание сбивается.
— Малфой… — опасливо шепчет она, когда вдруг он кладет руки на столешницу и преграждает ей путь с обеих сторон. — Зачем ты это делаешь?
— Делаю что? — выгибает он темную бровь, не в силах оторвать взора от этих манящих губ…
Они словно два лепестка розы, такие нежные и одновременно страстные. Как сильно неправильно желать поцеловать ее сейчас? Драко ужасается этой мысли.
Как сильно неправильно хотеть поцеловать девушку своего лучшего друга? Он прикусывает язык и сводит челюсти вместе со злости. Она должна бесить его. Раздражать. Она должна быть его кипящей точкой, из-за которой он может взорваться, но вместо всего этого, Драко ощущает лишь сильнейшее желание распробовать ее губы и вкусить сладость запретного плода.
— Нарываешься на неприятности, — она находит силы, чтобы упереться руками в его крепкую грудь и оттолкнуть от себя подальше, но как только он отдаляется, кончики ее пальцев загораются от желания касаться его сильнее. Чаще. Ближе.
Гермиона горит, ей кажется, что у нее жар, потому что дышать слишком трудно, а щеки пылают.
Она глядит на него из-под опущенного веера пушистых ресниц, обрамляющих ее сияющие глаза, и старается не показывать, как сильно взволнованна случившимся. Драко лишь хмыкает и склоняет голову набок.
— А вот и Нотт! — раздаётся позади них, и отец Гермионы входит в кухню.
— А вот и нет! — Драко ослепительно улыбается, оборачиваясь и встречаясь с двумя озадаченными взглядами.
Гермиона не может представить себе более неловкого момента и боится сейчас лишь одного: чтобы в дверь не постучал Тео. Он точно не станет задавать вопросов и взорвется.
— Милая, ты не представишь нам своего… Друга? — вопросительно изогнув бровь, интересуется мама Гермионы, но в ее глазах девушка может увидеть неподдельное беспокойство.
— Э, конечно… Это… — она не успевает ответить, когда Малфой сам шагает к ним и, уверенно протянув ладонь, произносит:
— Драко Люциус Малфой, очень приятно, как мне стоит обращаться к вам? Мистер и миссис Грейнджер? — о, великолепно, усмехается про себя Гермиона, перед кем он тут строит из себя служителя церкви?
Она морщит губы и пытается не фыркнуть на такой любезный тон со стороны Малфоя.
— Можно Дэвид, или мистер Грейнджер, — отец жмет крепкую ладонь парня, — а вот Мэри сама скажет, как предпочитает.
— По имени вполне достаточно, — произносит мама, и Гермионе кажется, что она очарована этой обворожительной улыбкой Драко. — Прошу прощения, но вы, видимо, сын того самого Люциуса Малфоя?
Можно заметить, как быстро меняется в лице Драко и напрягается, но не подает вида, что как-то задет вопросом, а просто кивает. Точно, скандал, думает Гермиона. Ее родители-то наверняка были в курсе.
Из коридора доносятся голоса, и Гермиона слышит, как тяжелые шаги становятся ближе и ближе, а Пэнси умоляюще просит «не входи», но уже слишком поздно, потому что на пороге их кухни появляется Теодор Нотт. Дыхание парня рваное, он выглядит усталым и запыхавшимся, словно бежал сюда. Он выглядит сбитым с толку, когда глаза ненавистно впиваются в блондина, что по-хозяйски стоит возле стола.
Гермиона тут же быстрыми шагами рассекает кухню и направляется к нему, чтобы успеть перехватить побелевшую пятерню, которую Тео сжал в кулак. Он пытается смахнуть ее руку, но держится, потому что не хочет проявлять неуважение, появившись в ее доме впервые. Все в нем кипит от гнева, а в голове крутится лишь один вопрос: какого хера здесь забыл Драко?
— О, я так полагаю, это Нотт? — подает голос отец, чтобы прервать эту долгую паузу.
— Да, это Тео, мой парень, — Гермиона сжимает его кисть и просяще глядит на него, мысленно умоляя не устраивать сцен. — А Драко уже уходит…
— А я думал, он тоже останется на ужин… То есть… — Дэвид понимает, что допускает какую-то ошибку, когда Гермиона смотрит на него с ужасом и мотает головой, но отец не может забрать своих слов, когда повисшую напряженную тишину в кухне прерывает самодовольный тон Драко:
— С большим удовольствием, — бросает он, щурясь и не сводя глаз с Теодора.
Пассивно-агрессивный ужин? Что может быть лучше.
— Ты серьезно? — убийственно шипит Теодор. — Может еще на ночевку решишь остаться?
— Так, — протягивает Гермиона, прерывая Нотта, — давайте-ка успокоимся и выполним задание, для начала? — она толкает парня, но тот старается упереться ногами в пол.
Гермиона замечает настороженный взгляд матери, но лишь поджимает губы и пыхтит.
— Я не останусь, что за херня, Гермиона?! Почему он здесь? — шипит ей яростно Тео.
— Я сама не знаю, поверь мне! — выдыхает она, надеясь, что кудрявый парень поверит ей.
Гермиона кивает Пэнси и девушка быстро направляется к ним, пиля глазами Малфоя.
— Одно слово, Малфой, только посмей хоть что-то сказать, пока мы не закончим наш проект, — угрожающе выдавливает Паркинсон.
Родители Гермионы в растерянности, и когда она просит их уйти и позволить им четверым остаться наедине, свинцовая тяжесть мгновенно наваливается на ее плечи. Она устало глядит на Теодора, который, в свою очередь, с презрением косится на Драко, но блондин лишь спокойно рассматривает шкафчики, словно это не его пытается прибить взглядом Нотт.
Гермиона плюхается на стул, подбирая под себя одну ногу, и притягивает к себе тетрадь. Она ощущает, как карие глаза Теодора смотрят на нее с долей обиды и непонимания, но старается игнорировать это. Подумаешь, приперся к ним Драко, она же не может выгнать его шваброй? Грейнджер шумно выдыхает, перечитывая текст, а затем подает голос:
— Тео, осталась только твоя часть и наши с Пэнси комментарии, что скажешь? — она не смотрит на него, словно боится заметить в его взоре осуждение.
— Для начала скажу, что ты могла бы поднять глаза и говорить со мной, а не со столом, — фыркает Нотт.
— Не вижу разницы, — вдруг вставляет саркастично Драко и ухмыляется. — А, ой, прошу прощения, моего мнения не спрашивали.
— Именно, так что заткнись, — злостно сцеживает Тео. — Я написал свой взгляд на отношения главных героев, — он выуживает из кармана потертую бумажку и небрежно бросает ее на стол.
Гермиона неловко кивает и принимается читать, замечая, как Драко щурится и не отводит серых глаз от лица Нотта, который, в свою очередь, с таким же вызовом смотрит на него. Причиной их ссоры она считает себя, конечно же, и прикусывает губу: Драко не хочет, чтобы его друзья общались с ней, а Тео… Она отрывается от текста и поглядывает на него — хмурого и рассерженного, и ощущает, как живот у нее сводит от сожаления. Она не хотела, чтобы между ним и Драко возникла пропасть из-за нее. Кинув тяжелый взор на Малфоя, она очерчивает глазами линию его челюсти, и что-то щелкает у нее в области груди.
— Ты закончила? — интересуется Пэнси, протягивая ладонь. — Я тоже хочу ознакомиться.
— Да, конечно, — Гермиона вздыхает и встает с места.
Она принимается разливать по чашкам чай, чтобы занять себя хоть чем-то и не ощущать этой звенящей тишины, что неприятно окутывает ее своими объятиями.
Драко глазеет на нее, кидая мимолетные взгляды на ее фигуру, на что Нотт усмехается и качает кудрявой головой. Парень исподлобья неотрывно следит за каждой эмоцией на лице Малфоя, и желание вмазать другу растет с каждой минутой. Ему кажется странным этот тягучий взор серых глаз, но он старается держать себя в руках и не начать выяснять отношения, когда в доме родители Гермионы.
Он не доставит Драко такого удовольствия и не опустится так низко.
— Ладно, думаю, это отлично, — подает голос Пэнси, — Люпин будет доволен.
— Вы так долго возились с простым эссе, — фыркает Драко. — Мы с Блейзом и Асторией управились за пять дней.
— Так катись к ним, чего ты расселся здесь? — противная улыбка рисуется на губах Теодора.
— Я ведь сказал, мне нужно убедиться, что в части Грейнджер не будет никаких схожестей с моей частью эссе, иначе Люпин снова начнёт дергать меня по пустякам.
— Проверяй и уходи, в чем проблема? — Тео сжимает ладонь в кулак и сверлит дыру в лице Малфоя одним лишь взглядом.
— Будет очень грубо уйти, не оставшись на ужин, — протягивает Драко, вскидывая брови. — Уверен, Грейнджер не против моего присутствия, да? — он подмигивает ей, чем вынуждает выпрямиться, а щеки порозоветь.
Что она должна сказать? Если согласится с ним, то это грозит тем, что Теодор просто придет в ярость, а если начнет спорить, то все станет еще хуже. Гермиона прикрывает веки и натянуто улыбается.
— Я думаю, мы все можем переступить через свои принципы и постараться сделать так, чтобы у меня не возникло проблем с родителями, — подает она голос и, взглянув на каждого из парней, мысленно просит их молча согласиться.
Кажется, до них все же доходят ее слова, и Тео согласно кивает. Ему кажется все до чертиков странным и нелепым. В голове тысяча вопросов, но перекрывает их всех один, главный — что между Гермионой и Драко? Теодор не дурак, ему по одному взгляду графитных глаз понятно, что Малфой здесь не за тем, чтобы проверить эссе.
И он прав.
Драко просто сходит с ума, находясь в своем доме, когда вся голова забита мыслями об одном — у него появляются чувства к Грейнджер. Он не может отрицать этого, не может не испытывать страха, потому что ему неподвластно контролировать свои мысли и желания. Малфой привык держать чувства под замком, так его учили, но сейчас все пошло наперекосяк. Он пропадал. Разбивался. Разлетался на осколки. Собирался потерпеть крушение, как Боинг-747. И он не мог ничего с этим поделать.
Они заканчивают, когда на часах половина восьмого, а Драко уже невыносимо наблюдать за тем, как карие очи Грейнджер с теплотой и лаской глядят на Теодора. Ему тошно видеть, как тот касается ее талии, пока она стоит возле него, как они беседуют и обсуждают авторов «потерянного поколения», словно знают друг друга вечность. Драко приходит к мысли, что они выглядят так, словно кто-то создал рекламу с идеальной парой. Поглощающий каждое ее слово Нотт и вся такая романтичная Грейнджер. Он не воспринимает ни один ее взор, ни одно ее касание всерьёз. Они словно пара из средней школы. И его беситбеситбесит что она смотрит на него так.
Малфой резко подскакивает и идет к выходу не говоря ни слова, сжимая пальцы в кулак. Он действительно сходит с ума.
— Дашь мне минуту? — вздыхает Гермиона, напряжённо глядя на Тео. — Обещаю, тебе не нужно волноваться.
— Я верю тебе, но не ему, — рычит угрожающе Нотт. — Пусть катится, — сплевывает он злостно, держа ее ладонь своими теплыми пальцами.
— У моих родителей и так возникнут вопросы, не нужно чтоб их стало на один больше, — она запускает пальцы в его кудри и мягко тянет за них, вынуждая парня блаженно прикрыть глаза.
Когда он распахивает темные омуты, в его взгляде она видит желание и искры огня. Они не замечают, что Пэнси, сглатывая, сжимает челюсти и костяшки ее пальцев белеют от того, с какой силой она сжимает в руке чертову шариковую ручку.
Тео соглашается, позволяя Гермионе выйти и провести Драко. Она проходит мимо гостевой, неуверенно улыбаясь, замечая заинтересованные взгляды родителей. Мама поджимает губы, словно чем-то недовольна, и Гермиона осознает, что ей не избежать неприятного разговора о «парнях».
Драко стоит на улице, его плечи тяжело опускаются и поднимаются с каждым напряжённым выдохом, что он делает.
— Зачем ты здесь? — она спрашивает снова, на этот раз желая услышать честный ответ. Малфой усмехается.
— Хотел посмотреть на твой дом и испытать чувство отвращения, чтобы заглушить идиотские мысли, — фыркает он, поднося ладонь к лицу.
Из него вырывается истерический смешок, но Гермиона не пугается и не отступает, она делает шаг к нему.
— Помогло? — осторожно интересуется девушка.
Драко оборачивается и бросает на нее хмурый взгляд через плечо.
— Как мне избавиться от тебя? — шипит он. — Ты просто… Это невозможно, — он жмурится, ощущая, как дышать ему тяжелее. — Все проблемы из-за тебя, и если ты исчезнешь, то все закончится, — его серые глаза горят безумством.
— Я не собираюсь бросать все только потому, что тебя бесит мое общение с Пэнси и Тео, — она пожимает плечами. — Смирись, тебе не под силу…
— Смириться? — он хохочет, наигранно и противно. — Смириться с тем, что ты отравляешь мне жизнь?
— Ну все, я не стану слушать эти гадости опять, — шипит Грейнджер, сверля карими глазами его лицо. — То ты несешь бред про «весенний теплый день», то поливаешь меня грязью.
— Я должен это делать, — Драко звучит отчаянно и болезненно, словно что-то душит ему горло. — Я обязан ненавидеть тебя, Грейнджер, потому что это первая эмоция, которую я начал испытывать при виде тебя, и она должна оставаться главной, она должна перекрывать все остальное.
— Зачем? Что я сделала такого?! — она переходит на крик, начиная трясись от злости.
— Ты, чтоб тебя, ошибка, ты — чертова ошибка, — он закрывает глаза и рычит от ярости, приказывая себе заткнуться и не забрать слова назад. — Иди играй дальше в счастливую пару и пудри себе мозги, я сваливаю.
— Играть? Как ты смеешь называть мои отношения с Тео игрой? — Гермиона топает ногой и вынуждает Малфоя посмотреть на нее.
— Готов поспорить, эти отношения не доживут до Рождества, — выделив слово «отношения» и взяв его в невидимые кавычки, фыркает Драко.
Он не знает, зачем говорит это, но теперь чувствует волну злости и возмущения от человека напротив. Давай, покажи, как ты умеешь заводиться. Этот чёртов огонь в карих, таких, блять, красивых глазах выглядит неистово. Он пылает, разгорается за мгновенье, и вот уже кровь бурлит под ее фарфоровой кожей.
— Не вздумай, слышишь? Не вздумай вообще говорить ни единого слова о наших чувствах, — шипит, словно змея, Грейнджер.
— Все твои чувства нарисованы акварелью на тонкой бумаге, и стоит мне взять краску, как я заляпаю весь ваш пейзаж, — пренебрежительно кидает Драко.
— С чего ты взял, что можешь касаться этой темы? С чего ты решил, что у тебя получится разрушить нас? — выделяет последнее слово девушка, закипая от гнева.
Вот так. Покажи, какая ты на самом деле.
—
Потому что ты не любишь его, — твёрдо, резко. Как ножом по коже. До крови. — Вы как раковая клетка, поражающая весь организм. И вы знаете, какой у вас конец, но пытаетесь создать что-то из… ничего, — выдыхает Драко.
Тишина оглушает их, пронизывая каждую клеточку организма. Они могут ощущать, как заискрился воздух между ними. Если бы можно было потрогать его руками, то их бы ударило током насмерть.
— Ну все, закрой свой поганый рот, Малфой, — раздаётся голос Тео, стоящего сзади и с заканчивающимся запасом терпения наблюдающим за происходящими. Давно он стоит и слушает их? — Прекращай уже завидовать тому, чего у тебя никогда не будет.
— Тут нечему завидовать, друг, — хищно улыбается Драко, но его сердце покрывается саднящими язвами. — Я сочувствую.
Он бросает последний взгляд на Гермиону прежде чем уйти, и, по привычке, салютует ей, не забыв подмигнуть. Грейнджер складывает руки на груди, чувствуя жар в сердце. Она любит Тео. Он ей точно нравится. И глядя на парня, она не сомневается в своих словах. Она не позволит каким-то идиотским предположениям Малфоя заставить ее сомневаться в своем выборе.
— Черт, он тебе угрожал? — выдыхает Тео, приближаясь к девушке и заключая в свои объятия. — Я слышал, как он сказал, что хочет избавиться от тебя.
— Не уверена, что Драко имел это в том смысле, в каком ты понял, — бормочет она ему в шею. — Черт с ним, пошли в дом, я из-за него вымоталась, — она крепко обнимает парня в ответ, прижимаясь к нему всем телом.
Тепло, исходящее от Тео, согревает ее, и в животе у нее просыпаются бабочки, когда он трется своим носом об ее щеку.
— Я не позволю ему причинить тебе вред, — шепчет Нотт, заправляя прядь волос за ее ухо.
— Знаю, — ласковая улыбка расцветает на ее губах, и Тео не может оторвать от ее прекрасного лица своих глаз.
Она как лучи солнца, играющие перед закатом. Она прекрасна, думает Нотт. И она — его. Никто не посмеет забрать у него это. Он не позволит.
***
Шумные вечеринки никогда не нравились Драко, особенно, когда Блейз оставлял его и сваливал, чтобы приударить за очередной девушкой. А сейчас, глядя на то, как вокруг все танцевали и развлекались, Малфой понимает, что он хочет домой. Хочет лежать в своей постели, не заботясь ни о чём.
Малфою делать в этом большущем доме Уизли нечего, потому что, по сути, Джинни это тот человек, который позвал его чисто из-за того, что «надо», а не потому что она того хотела.
Да и притащился сюда Малфой только потому, что Забини вынес ему мозги.
— Ты не видела Блейза? — спрашивает Драко, поправляя свои светлые волосы, когда мимо него проходит малознакомая девчонка.
Та отрицательно качает головой.
— Может быть будет знать Джинни? Она была с ним, — незнакомка беззаботно жмет плечами.
— Джинни была с Блейзом? Ты уверена? — Драко распахивает веки.
— Ага, они о чем-то болтали у бассейна.
Это вынуждает Малфоя нахмуриться. С каких пор у Забини появились общие темы для разговора с девчонкой-Уизли? Драко вдруг замечает, что на празднике нет самого Поттера. О, неужели их отношения дали трещину? Тогда понятно, почему вдруг Блейз приударил за Джинни. Не пропустит ни одной юбки. Малфой усмехается самому себе.
Он лениво озирается по сторонам, когда глаза натыкаются на вошедшую через большие стеклянные двери Грейнджер. Она пришла. И она одна? Малфой хмурится.
Гермиона перечитывает текст сообщения еще раз и поджимает губы. Тео опаздывает из-за ужина со своим отцом, но он заверил ее, что придет. Если бы не Нотт, то она вообще не явилась бы на день рождения к Джинни, потому что уже поздравила ее в университете и отдала подарок, но кудрявый убедил ее, что они неплохо проведут время вместе. А сейчас он опаздывал.
Она чувствует себя глупо, ощущая взгляды студентов на своей фигуре. Да, сегодня Гермиона решила нарядиться. Ее белоснежный костюм выделяет ее из всей толпы. Она взяла его в аренду, выпросив у отца деньги. Глубокий вырез на груди теперь кажется ей нелепым и лишним, но она хотела нарядиться для Тео.
И ее губы горят из-за помады цвета огня, когда она натыкается глазами на сидящего в кресле одинокого Малфоя.
Когда их взгляды пересекаются, она думает, что точно не должна быть здесь. Это не приведет ни к чему хорошему. Поэтому, вздернув подбородок, Гермиона решает выйти во двор и позволить себе выпить чего-нибудь крепкого.
Она садится на шезлонг возле бассейна и скучающим взором наблюдает за тем, как веселятся однокурсники. Подперев рукой подбородок, она поджимает губы и отводит янтарные глаза, с восхищением рассматривая красивый сад. Этот дом в десятки раз больше ее собственного, и какая-то часть ее души с завистью отмечает, что ей хочется жить в таком же. Устраивать вечеринки и приглашать по пятьдесят человек к себе в гости.
— Ты не в купальнике? — раздаётся позади нее нечленораздельное бормотание.
Гермиона подпрыгивает на месте со страха и облегченно выдыхает, когда видит перед собой всего лишь Рона.
— Джинни забыла сказать, что вечеринка у бассейна, — натянуто улыбается ему Грейнджер. — Да и все равно я не умею плавать.
— В самом деле? — Рон приподнимает брови и хихикает. Он выглядит очень пьяным. — Могу дать пару уроков.
— Не стоит, — ее тон мягкий, но взгляд опасливый. Она не знает, но по какой-то причине ощущает загривком неприязнь к брату Джинни.
— Ты одна здесь? — он все еще стоит над ее головой и это не нравится Гермионе.
Она словно позволяет ему чувствовать себя властным над ней, и поэтому решает встать, чтобы сравняться. Грейнджер складывает руки на груди, оглядываясь в поисках кого-то, кто сумел бы ей помочь, если это понадобится.
— Нет, я здесь с Тео, — выдавливает она уверенно.
— С Тео… — протягивает Рон, щурясь, — так вы встречаетесь? — он изгибает одну бровь.
— Да, — отчеканивает Гермиона ровным тоном. За спиной Уизли появляется тень и она хмуро глядит на незнакомого ей парня.
— Эй, Симус, — здоровается Рон, когда парень приближается к ним и встает сбоку от друга. — Познакомься, это Гермиона Грейнджер, а знаешь, кто ее бойфренд?
— Я пойду… — выдыхает она, но тут Уизли перекрывает ей путь. — Эй!
— Сам Теодор Нотт! — они пьяно хихикают и Гермиона вздувается от накатывающей на нее волны раздражения. Она нетерпеливо цокает языком, закатывая глаза.
— Мне нужно идти, — очередная попытка не увенчалась успехом, и Гермиона напряженно глядит на Рона, стараясь скрыть страх в своем взгляде.
— Как думаешь, он не будет против, если я научу его подружку плавать?
— Думаю нет! — радостно смеется Симус.
Они оба под чем-то, думает Гермиона, и выставляет перед собой руки в предупреждающем жесте. Ее ноги сами двигаются назад, а сердце колотится в груди. Она с трудом сглатывает, ощущая затягивающийся узел в животе. Ее дыхание становится слабым и рваным, а взгляд напряженным.
— Рон, не надо, — просит она, не отрывая карих глаз от его лица.
— Да брось, это же весело! — он поддается вперед и пытается перехватить ее за руку, но Гермиона вскрикивает и толкает его назад, ударяя ладонью в грудь.
Рон хмурится и возмущенно глядит на девушку, его взор становится грозным, полным недовольства, когда Симус начинает хохотать.
— Дай мне пройти, — требует Грейнджер.
— Знаешь что? — щурится Уизли. — Урок отменяется, можешь научиться сама, — она не успевает отреагировать на его слова, когда он делает бросок вперед и толкает ее в бассейн.
Гермиона успевает лишь закричать, прежде чем ее тело соприкасается с водой и ее тянет ко дну. Ее разум затуманивается, мысли лихорадочно блуждают по голове, а инстинкт самосохранения твердит ей, что нужно шевелить конечностями и пытаться плыть вверх, туда, где есть кислород. Вода заливается ей в горло, ощущение, словно кто-то схватил ее за шею и перекрыл доступ к воздуху. Ее тело не слушается ее, она паникует и не может открыть глаза, потому что хлорка не позволяет этого сделать.
В какой-то момент ей кажется, что она умирает. Тяжесть в ее груди сдавливает легкие. Она не в состоянии сделать что-либо. Почему она все еще может думать? Разве она не должна уже потерять сознание? Ей прорезает легкие острая боль, когда она в очередной раз заглатывает воду и пытается откашляться, но с таким же успехом она скорее выплюнет свое легкое. Каждая клеточка тела пронизана болью и напряжением, Гермиона не может помочь себе, ее движения резкие и быстрые, она совсем не в силах сделать что-то, чтобы выплыть из водного плена. Вскоре ее тело обмякает и силы покидают ее окончательно, она не может больше бороться…
Она не сразу понимает, что оказывается над водой, когда крепкие руки обхватывают ее за талию так сильно, словно боясь опять отпустить. Гермиона мотает головой и втягивает кислород подобно задыхающейся рыбе. До слуха доходят крики и перешептывания, а затем она слышит:
— Пожалуйста, Грейнджер, дыши, еще немного, — горячее дыхание опаляет ей ухо, и осознание того, кому принадлежит этот голос, режет ее без ножа.
Она в руках Драко Малфоя. Даже не заметила, как держится за него, как за спасательный круг. И в какой-то момент ее посещает мысль, что в его объятиях она чувствует себя безопасно и спокойно. Это поразительно и странно.
Она трясется и кашляет, сплевывая воду. Ей с трудом удается разлепить глаза, чтобы поглядеть на него, и то, как сильно он обеспокоен ее состоянием видно по его взору. Он встревожен, напуган, и это разбивает ее. Это выворачивает ей душу. Почему он беспокоится о ней? Разве он не должен сам хотеть утопить ее в этом проклятом бассейне? Да, должен. Но не может. Вместо этого он, заметив ее, тонущую и задыхающуюся, ринулся на помощь, проталкиваясь сквозь толпу пьяных студентов, мысленно моля бога о том, чтобы успеть.
Они выбираются из бассейна, и Гермиона не в силах подняться, она ложится на спину и прикрывает веки, дрожа от холода.
— Какого черта? — выдыхает она, поворачивая голову и встречаясь с затуманенным взором базальтовых глаз.
— А где же «спасибо, Драко, что не дал мне утонуть»? — ухмыляется ей Малфой, устало моргая.
Гермиона не знает, почему она так раздражается, но из-за чего-то в ее глазах вдруг начинает щипать и она поджимает губы, чтобы не позволить себе расплакаться. Обида накатывает на нее, когда она поднимается с земли. Карие глаза тут же натыкаются на ошеломленного виновника всего случившегося, и ей хочется ударить Уизли чем-то тяжелым, или накричать на него. Или накричать и ударить вместе. Кровь закипает в ее венах, алый румянец накрывает щеки и она вся искрится от ярости. Ее голову пронзает тупая боль от этих эмоций, которые начинают растекаться по венам бурлящей лавой, и по взгляду Рона она может понять, что тому жаль. Она вздыхает и качает головой, стараясь выровнять сбившееся дыхание.
— Больше никогда не смей приближаться ко мне, — холодно и хрипя выдавливает Гермиона, указав пальцем на Рона. — Ясно?! — ее голос переходит на крик и галдеж однокурсников умолкает.
Драко смотрит на нее, промокшую до нитки, облаченную в этот белоснежный костюм, с уже растрёпанной причёской и потекшим макияжем. Смотрит на ее вздымающуюся от злости грудь, и понимает, как чертовски горячо она сейчас выглядит.
— Мне так жаль, я переборщил, Гермиона, извини меня, — бормочет Рон, но она лишь фыркает и проходит мимо, обнимая себя руками.
Драко переводит тягучий, полный презрения и ненависти взор на Уизли, сводя челюсти вместе со злости. Он хочет вмазать этому рыжеволосому кретину, но сейчас его больше волнует состояние Гермионы, поэтому он, хватая свою куртку, которую успел снять перед тем, как нырнуть за ней в воду, шаркает следом за Грейнджер, как верный пес, и горько усмехается этому сравнению.
Джинни распахивает глаза от удивления и ужаса, когда натыкается на Грейнджер в гостевой комнате, а стоящий возле нее Блейз изгибает брови, косясь на шествующего за ней такого же мокрого Малфоя.
— В чем дело? — выпаливает Джинни.
— Спроси у своего брата, он объяснит, — раздраженно выдыхает Гермиона, собираясь пройти мимо, но девушка перехватывает ее за руку. Джинни сочувственно поджимает губы, испытывая стыд за своего брата.
— Не уходи, прошу, позволь мне хоть загладить вину, — умоляюще просит она, но Гермиона лишь негодующе сверлит ее янтарными глазами.
— Мне нужно переодеться, я замёрзла, — вздыхает Грейнджер.
— Ты можешь взять что-то из моей одежды, наверху по коридору спальня и там…
Джинни не договаривает и поджимает губу, глядя куда-то вбок. Она виновато потупляет взор, а Гермиона спиной ощущает его присутствие. Она оборачивается, встречаясь взглядом с нахмуренным Теодором. Парень небрежной походкой приближается к ним, подозрительно косясь на Малфоя.
— Что случилось? И почему ты вся мокрая? — он не скрывает удивления в голосе, когда осматривает девушку.
Гермиона не хочет, чтобы все переросло в драку и ситуация стала хуже. Она может отчетливо представить, как Нотт избивает Рона за его глупый поступок. Она не хочет портить праздник Джинни, которая сожалеюще глядит на нее из-под опущенного веера ресниц.
— Вечерника у бассейна, захотелось искупаться, — пожимает плечами Гермиона. — Не поможешь мне? — она кивает ему в сторону лестницы и переводит взгляд на Джинни. — Одолжу что-то из твоего гардероба.
— Конечно, — выдыхает девушка, прикусывая губу.
— Гермиона, эй, погоди, — Тео перехватывает ее под локоть и глядит исподлобья, а вторая его рука нежно касается ее челюсти. Он оглаживает ее щеку, обеспокоено взирая на ее бледное лицо с высоты своего роста. — С тобой точно все в порядке?
Гермиона переводит напряженный взор на стоящего в дверях угрюмого Драко и пару секунд молчит. Его глаза пылают огнем, когда она нервно вздыхает. Она до сих пор ощущает жар от его рук, что сжимали ее талию. И это вызывает мурашки по коже. Это заставляет здания рушиться, бомбы взрываться.
— Да, Тео, все просто дурачились у бассейна и мне тоже захотелось немного повеселиться пока ты задерживался, — она непринужденно пожимает плечами, выдавливая из себя самую красивую улыбку.
Самую красивую и самую фальшивую улыбку, на какую способна, но этого достаточно, чтобы Теодор облегченно выдохнул и кивнул.
Драко смотрит на них, ощущая покалывание на пальцах. Он ненавистно сверлит взглядом Нотта, который под руку с Грейнджер направляется ко второму этажу.
— Нужно было дать тебе сдохнуть, — сплевывает Малфой ненавистно и оглядывается, когда несколько девушек с их курса ахают от возмущения. Цокнув языком, Драко раздраженно шагает к выходу, проклиная себя за то, что вообще приперся сюда.
Ему никогда не нравились вечеринки.
***
Он заявляется домой без сил, ощущая себя так, словно его переехал танк. Джамаль входит следом, обеспокоено разглядывая бледного Драко, который за всю дорогу до дома не проронил ни слова.
Малфой стягивает с себя куртку и бросает ее прямо на кресло, когда вдруг за его спиной раздается голос матери:
— Ты рано.
Это вынуждает его остановиться и поглядеть в сонные и уставшие глаза Нарциссы. Он даже не заметил, что она сидела на диване и читала.
Она тепло улыбается ему, откладывая книгу в сторону, но уголки ее губ опускаются, когда она замечает, что взгляд Драко погасший. Нарцисса бегло осматривает его, вскидывая брови: у него посиневшие от холода губы, а вся одежда липнет к телу.
— Вечеринка была отстой, — он пожимает плечами и делает вид, что все в порядке. И мокрая одежда тяжелым грузом давящая на тело тоже.
Драко уже собирается подняться к себе, когда звук сообщения раздается по гостевой и он неохотно вытаскивает телефон. Свет от экрана неприятно режет глаза, вынуждая поморщиться. Он читает текст от Блейза: «Кто умеет ждать, тот получает желаемое, друзья ;) Наслаждайтесь!»
Ниже от сообщения светится прикрепленное видео. Драко сглатывает. Тугой ком нервов стягивает живот узлом. Он не хочет нажимать на воспроизведение, но пальцы не слушаются.
Комната заполняется звуками вздохов и стонов, и Малфой поспешно убавляет громкость. Глаза впиваются в экран, и он не хочет видеть, но не может оторвать взора, отчаянно пытаясь убедить себя в том, что это не она. Это не может быть она.
Но это Гермиона. Выгибает спину навстречу ласкающим ее рукам Теодора. Это Гермиона откидывает голову назад, блаженно прикрывая веки и закусывая губу.
Это она сжимает свои руки на плечах Тео, впиваясь ногтями в его мышцы и прикусывая мочку его уха, когда он врезается в ее тело, придерживая за шею одной рукой. Это она стонет и двигает бедрами, словно все, чего она так отчаянно хочет — это рассыпаться пеплом в удовольствии. Ее мокрые волосы спадают на спину, свет приглушённый, очертания ее тела такие соблазнительные и изящные, что у Драко перехватывает дыхание.
— Драко, все в порядке? — волнение просачивается в голосе Нарциссы, когда он с ненавистью до побеления костяшек сжимает в руках телефон, наблюдая за тем, как их тела ускоряются, наращивая темп.
Как Тео кусает ее нижнюю губу и ахает, когда она прижимается к нему теснее.
Драко ощущает растекающуюся по венам злость. И мечтает, чтобы она не достигла пика с Ноттом. Он хочет, чтобы она осталась без своей доли удовольствия.
Но она стонет так, будто меж ее бедер струной гитары натянулось напряжение, и когда эта струна рвется, Драко видит приоткрытый рот Гермионы, застывший в немом крике. Он видит, как ее пальцы сжимают плечи Тео, и как она выгибается, медленно откидывая голову назад.
Малфой в ярости. Он смотрит, как она кончает с Теодором, трясясь в его руках. Смотрит и ненавидит себя каждой клеточкой души за то животное желание оказаться на его месте. Ощущать ее, сжимающуюся вокруг своего члена. И от этой мысли сердце покрывается гнилой черной коркой.
— Да, — выдыхает Драко, — все в порядке.
Он облизывает свои губы, переведя взгляд вниз и сделав несколько шагов вперед по направлению к своей спальне.
Добравшись до пункта назначения, он громко хлопает дверью, плюхается на кровать и зарывается носом в одеяле, загнанно дыша.
Он не знает, сколько проходит времени, когда из его груди вырывается крик. Драко раздирает глотку, рыча и жмурясь, отчаянно стуча руками по подушке, желая задохнуться…
