Приложите ваши сердца.

Оглушительный звон раздирал сознание на кусочки. Любое, даже малейшее, движение сопровождалось болью в каждом участке тела, отдавая пронзительной пыткой по нервным окончаниям в мозг. Гадкое онемение поразило нижнюю челюсть и горло. Ощущение движения чего-то вверх внутри к горлу заставило Кайден согнуться лежа, наклонив голову в левую сторону. Сокращение мышц живота. Кончик носа и левая щека ощутили противно-теплую влагу. Рефлекторно закашлявшись, дабы избавиться от остатков во рту, Хьюз попыталась перевернуться на другой бок, что лишь усилило дурноту. Небытие вернулось также внезапно, как и отступило, туманной пеленой окутывая воспаленный рассудок. Осознав себя лежащей на чем-то мягком, Кайден попыталась привстать. Зверская головная боль, разразившаяся с первыми движениями, намекнула в сторону ошибочного решения. Застонав, девушка попыталась расслабиться. — Вы очнулись? — молодой пронзительный женский голос прозвучал явно громче, чем стоило. — Г-где я? — слова давались брюнетке тяжело. — В больнице. На данный момент Вам противопоказана любая физическая активность. Лежите, пожалуйста, соблюдайте постельный режим. — нехотя, с ноткой раздражения, отвечала женщина, попутно расправляя скомканное одеяло. — Мне надо заменить Вам бинты, приподнимитесь. Кайден приоткрыла глаза. Окно, справа от кровати, было зашторено, но даже в полутемном помещении девушка зажмурилась, словно ослепляющие лучи солнца проникали глубоко в череп. Тошнота и звон резкой волной накрыли Хьюз. С помощью ослабевших рук, она приподняла корпус и оперлась лопатками на спинку кровати. Головокружение утянуло брюнетку в болезненный вальс. Ловкие руки медсестры за считанные секунды размотали голову больной. Брюнетка отметила, как много было крови на бинтах и ужаснулась. — Вам принесут обед. Никуда не вставайте и не ходите без надобности, лучше дождитесь медсестер. И вот, — сестра ставит на тумбу железную емкость, — В следующий рвотный позыв воспользуйтесь этим. А то чистых простыней на всех не запасешься. — последнее предложение работница больше пробубнила для себя, и, закончив процедуру, женщина помогла пациентке лечь обратно, после чего встала и быстро покинула комнату. Поднятие век каждый раз сопровождалось ощущением, словно мозг безудержно крутится вокруг своей оси. Кайден лежала на спине, положив руки вдоль тела. Девушку мучил вопрос, что же произошло. Хьюз принялась по крупицам собирать воспоминания: вот они захватили Энни, вот узнали про пролом стены, бросились спасать Кристу и остальных. Черт, а что с Лени? Лени тоже была там, разведчики успешно доставили всех до стены… А затем? Брюнетка никак не могла вспомнить, что было затем и почему она в больнице. «— Надо было спросить сколько я так уже лежу… Не могла же я быть в отключке неделю?» Слабость не покидала Кайден. Вымотанная мозговой активностью окончательно, девушка снова уснула. Хьюз проспала до вечера. Проснувшись и по привычке открыв глаза, девушка не почувствовала тех неприятных ощущений от солнечного света, так как на улице уже темнело. Ее грудь резко вздернулась. Брюнетка приняла горизонтальное положение с целью осмотреть себя. Однако, головная боль и тошнота никуда не делись и из-за резкого движения разразились с новой силой. Стиснув зубы, в попытках игнорировать расстройство организма, Кайден откинула одеяло, дабы осмотреть свою одежду. Стоило догадаться о том, что ее переоденут из военной формы в больничное платье, что больше напоминает лохмотья. Хьюз с досадой смотрела на свои бледные бедра, выскальзывающие из задравшейся ткани. Аккуратно повернув голову, девушка старалась отыскать свою форму в комнате. Палата была одиночной; маленькая кровать со старым бельем, разводы на котором уже не отстирывались, слева дверь, напротив нее через постель окно с темно-желтыми занавесками. В воздухе витал терпкий запах стерильности и спирта. Одежды нигде не было. Поочередно спустив ноги на холодный пол, девушка попыталась встать. Кайден вспомнила, что в кармане было что-то важное, оттого найти свою куртку было принципиально важно. Пошатываясь из стороны в сторону, словно пьянь, брюнетка достигла двери. Навалившись всем весом на ручку, Хьюз высунула голову в дверной проем: в коридоре было пусто. Полагаясь на интуицию, Кайден прислонила к стене обе ладони и поползла к концу коридора, где виднелось окно. Каждая часть тела, каждая мышца болела так, словно предварительно девушку избили с особой озабоченностью. Остановившись у окна перевести дух, девушка посмотрела наружу: в закатных лучах напротив больницы выделялась церквушка Культа Стен. Раньше их было всего две, но с получением статуса и влияния (и, конечно же, королевское спонсорство), эти здания поставили в каждом городе. Странное желание зайти в маленькую постройку с круглой крышей завладело Хьюз. Она отнюдь не была верующий в святость каменных построек, не верила в иные мифы и легенды, но желание прикоснуться к сакральному, получить свет истины, знак… Ухо девушки уловило позади скрип двери и, не желая быть замеченной, брюнетка, по-прежнему держась за стену, сдвинулась вниз по лестнице. На середине пути Кайден засомневалась в правильности и адекватности своих действий (идти было слишком тяжело и, казалось, прошла вечность), но упорное желание заставило ее вновь и вновь делать шаги. Спустя неопределенный срок времени Хьюз стояла напротив дверей в церковь. Непонятно, как девушка не наткнулась ни на кого из персонала больницы: либо все заняты, либо отлынивают от работы, третьего не дано. Массивная деревянная дверь была распахнута и внутреннее убранство можно было рассмотреть с улицы. Свет просачивался сквозь мозаичные окна, игриво заманивая к богиням в гости. Медленно шагая по каменной поверхности, Кайден прошла внутрь, очарованная золотисто-розоватым светом. Дыхание само по себе стало размеренным, спокойным, словно глубинное нутро не хотело производить никаких, даже мельчайших, звуков, опасаясь отвлечь, встревожить того, кто был не видим, но чье присутствие ощущалось еще с порога. Держа себя за плечи, брюнетка продвигалась вглубь постройки. В первую минуту чувствуется то, что можно было бы принять за страх, но сентимент этот слишком густ и глубок для единичного определения. — Не думал, что в Разведку вступают религиозные люди. Вздрогнув от испуга, Кайден повернулась в сторону голоса. Капитан Леви стоял, подпирая плечом проход и скрестив руки на груди. Девушка задержала изумленный взгляд на мужской фигуре: смешное, по ее мнению, белоснежное жабо, выделяющееся на общем темном силуэте, черный костюм, что ему вполне шел, к удивлению. Раздирающее осознание того, как убого выглядит сама Хьюз сейчас, кольнуло девушку, и та растерянно отвела взгляд. — Кто тебя отпустил? — он заметил ее еще на выходе, покидая Смита. Куда могла волочиться разбитая, перемотанная бинтами девушка? И вот она стоит в последних лучах вечернего солнца, с распущенными волосами, что отдают рыжим, соприкасаясь со светом. Непонимание отразилось на его лице, когда он задержал внимание на ее ногах. Больничное одеяние было чуть ниже колен, открывая тонкие щиколотки на обозрение. Босые стопы девушки вцепились в пол, кости пальцев виднелись под тонкой кожей. — Никто. Другого ответа он и не ожидал. — И зачем ты здесь? — Не знаю. — девушка отвернулась от капитана. Стоять ей было уже трудно, усталость медленно, как удушение, поглощала силы девушки. Она медленно оглянулась в поисках лавки или стула. Однако, в этих церквях не было того, на что можно было бы сесть, ведь это культ стоящих стен. Капитан прошел внутрь, осматривая панорамные окна, расположенные вдоль стен. Отсутствие прихожан можно было объяснить вечерним временем, но отчего церковь была открыта в такой час толкованию не поддавалось Подойдя к центру зала, где обычно молились посетители, соединившись в три круга, что символизировали Сину, Розу и Марию, Леви устремил взгляд в одну точку с Кайден, словно они оба пытались найти на полу ответы на свои вопросы. Так они и стояли, каждый думая о своем. Мысли, скоростным потоком проносились в изнемогших головах. “Я все это время продолжал убивать людей? Я подвела своих товарищей? Столько еще осталось выяснить, куда это все приведет человечество? Почему я осталась жива? Зачем я здесь?” Присутствие друг друга никак не обременяло их. Услышав тяжелый вздох, Леви, не меняя положения головы, посмотрел на Кайден; ее глаза по-особому блестели, брови беспрестанно подергивались. Напряженное состояние, в момент его появления, испарилось с ее лица. Он не мог назвать ее роковой красавицей: тонкие губы, слишком длинный нос. Однако, определенной привлекательностью девушка определенно обладала, и было в этой привлекательности что-то жестокое. Поймав себя на том, что он заглядывается, Леви дернул плечом. — Идем. — устало вздохнув, капитан подошел к девушке. Предварительно он огляделся, но поручить проводить ее было некому, а брюнетка уже буквально тряслась. Он держал ее за плечо мертвой хваткой. Когда Блаус прибыла с отчетом о происходящем на стене ко Смиту и остальным разведчикам, новость о единственном человеке в критическом состоянии смутила его. Почему всего один? Позже, случайно подслушав (ей-богу случайно в его-то возрасте) разговор двух рядовых, он узнал, насколько глупым поступком Хьюз почти лишилась жизни. Если бы не тот беловолосый мальчишка. Она шагала медленно, держась за голову. Он иногда смотрел на ее босые ноги. — Подождите... Пожалуйста... — Хьюз закрыла глаза пальцами, тяжело дыша. Капитан остановился, все еще поддерживая за руку, чтобы девушка не упала. Черт его дери, зачем он только поперся за ней. Ситуация уже начинала раздражать. Работу никто не отменял, незаполненная гора отчетов благоверно дожидалась своего времени на столе. По-прежнему держась за глаза, Хьюз продолжила путь. — Почему ваши пациенты разгуливают на улице? — глупые лица медсестер взбесили его окончательно. — О! Кайден?... — увидев подругу, Маркус засиял, но его радость моментально спала на нет, как только он увидел человека, стоящего рядом. Блондин приложил руку, отдавая честь. Стоящий рядом Хорст поступил также, хоть и был удивлен поведением друга. — Вы, двое, проводите ее до палаты. — Так точно! — парни подхватили девушку. — Подождите... Мне нужна моя форма, вернее, куртка. — с взволнованным лицом, Кайден уставилась на Хорста, сжимая ладонью его одежду. — Ладно-ладно, я разберусь. Маркус, а ты отведи ее в палату. Шварцман кивнул и повел девушку вверх по лестнице. Разворачиваясь к персоналу, Циммерман заметил, что капитан уже покинул помещение. — Что-о-о-о?! Ты была с ним в церкви?! — ошарашенно вскрикнул Маркус, заводя девушку в ее палату. — Да... Твою мать, Маркус, не ори, башка раскалывается. — съежившись и закрывая уши ладонями, отвечала Кайден. — Ой, извини... Я так и не понял зачем ты туда пошла. — Просто спонтанный порыв. — Но ты еле ходишь! — снова воскликнул Маркус, помогая подруге лечь. — Слушай... А что произошло на стене? — натягивая одеяло, Кайден решила сменить тему. — Ты не помнишь? — блондин вскидывает бровь, — Ты ломанулась за колоссальным! Я думал, что не успею... — мгновенно Маркус поник. Озадаченная Кайден молча ожидала продолжение. — Все, что я успел... Это тупой стороной лезвия зацепиться за твой капюшон... Он почти порвался... Приоткрылась дверь. Хорст медленно зашел в комнату, держа в руках бежевую куртку с эмблемой крыльев свободы. — Держи. Кайден с нетерпением хватает вещь, открывая карман, чтобы удостовериться в том, что ее дурной мозг не обманул свою хозяйку, дав ложную надежду, и что-то действительно дожидается внимания. Нащупав аккуратно сложенную бумажку, девушка заметно изменилась в лице. — Все нормально? — Хорст слегка наклоняется к подруге. — Да, просто...Просто устала. — одернувшись отвечает Кайден. — Может, нам тогда завтра зайти? — Д-да. — Но нас же еле отпустили! — Шварцман непонимающе посмотрел на друга. — Маркус, Кайден устала, ей может стать хуже. Раздосадованный блондин не стал спорить, и, простившись, парни покинули палату. Кайден не хотела в их присутствии читать бумажку, ощущая, что то, что в ней хранится принадлежит исключительно ей. Дрожащей рукой, девушка вынула записку и, не дыша, развернула ее.

“Кай, мне жаль, что ты это читаешь. Мне жаль, что все так вышло. Но я надеюсь, что ты меня поймешь, ведь больше некому. Пожалуйста, никому не говори об этом письме. Я не знаю, что будет дальше, но...”

Горькая пустота засуетилась где-то в грудине. Хьюз перечитывала выведенные строчки несколько раз, не веря написанному. В эту бессонную ночь Кайден по несколько раз испытала все стадии принятия.