Под керосиновым дождем

      Когда Каз просыпается в следующий раз, боли уже практически нет. По крайней мере, до тех пор, пока он не пытается приподняться и сесть на постели. И тотчас осознает, что обнажен до пояса. Впрочем, на это можно не обращать внимания, если учесть количество намотанных на него бинтов.       Полутемная каюта, освещенная одиноким светильником, пуста, он здесь один. Первый порыв его — проверить, не заперта ли дверь, но Каз останавливает себя. Это глупо. Он не будет спешить, пока не поймет, насколько сильно ранен и сколько у него сил.       Каз осторожно спускает ноги с койки и оглядывается в поисках трости. Она стоит рядом, прислоненная к стене. Рядом с ней на крюке висит измазанное в копоти и древесной пыли пальто. Другой одежды здесь нет.       Впрочем, Каз не требователен. Ему вполне достаточно того, что есть. Только бы выбраться отсюда, найти Инеж и убедиться, что Джаспер исправно выполнил свою часть работы. И Уайлен, и Родер… Его новый паук не столь искусен, сколь Инеж, но тоже весьма неплох. С подготовкой сегодняшней ночи он справился, а вот справился ли со своим основным заданием, Казу ещё предстоит выяснить.       Каз морщится от неловкого движения и шипит от досады. Такого не должно было случиться! Зря что ли он заставил Джаспера выпустить в него две обоймы, прежде чем одобрительно кивнуть побледневшей и держащейся за сердце Зеник.       Потом, правда, пришлось отпаивать обоих самым крепким виски, но эту честь Каз торжественно перепоручил Уайлену, а сам лишь с удовольствием отметил для себя, что контрабандная связь с Равкой крепка как никогда.       Ради дальнейшего развития торговых отношений впоследствии он даже лично проводил покачивающуюся Нину до дома и, любезно раскланявшись с её мрачным соседом и его очень милой женой — по удивительному совпадению чрезвычайно похожими на сданных ему Женей Сафиной равкианских кураторов от госпожи Назяленской — крайне благожелательно посоветовал оставить Зеник вниманием как минимум на ближайшую неделю — примерно столько времени занимала у Нины связь с Равкой для очередного заказа. И очаровательно улыбнувшись госпоже Яссенс, невзначай потрепал по макушке маленького Ганса Яссенса, как раз, по слухам, ровесника и ближайшего приятеля Маттиаса. Взаимопонимание было достигнуто немедленно и ко всеобщему удовлетворению.       Как справедливо подозревал Каз, из специальной ткани производства равкианских фабрикаторов можно было пошить не только кефты.       Однако что-то определенно пошло не так, если Каз чувствует себя так, словно его переехало фьерданским танком, причем несколько раз, и за рычагами был пьяный Джаспер.       В дверь стучат, Каз осторожно перехватывает трость поудобнее и, откашлявшись, хрипло каркает:       — Войдите!       Первой входит та беловолосая девчонка, корпориал, имени Каз которой никак не может запомнить, а за ней, согнувшись в три погибели под низкой притолокой, пробирается Фахи с целой кучей какого-то тряпья на плече.       — Каз! — восклицает он. — Ты оказался прав как всегда! Ты не поверишь, там был не просто стре… — он осекается, когда Каз кидает на него свой самый страшный взгляд, какой только может изобразить, и выразительно показывает глазами на девчонку.       Вот уж кому точно ни к чему знать подробности.       Девчонка подходит к нему почти вплотную и, прикрыв глаза, кладет руки ему на голые плечи. Ладони у нее теплые и сухие, однако Каз все равно с силой прикусывает губу, стараясь удержать дыхание ровным.       Джаспер обеспокоенно делает шаг к ним, но Каз останавливает его жестом.       — Бинты нужно держать еще пару дней, — наконец говорит она и зачем-то быстро приседает на корточки возле его ног. — Но опасности больше нет.       Каз вздрагивает, когда она сжимает руку на его колене.       — Что ты делаешь?       — Слушаю твой организм, — девчонка легко вскакивает на ноги и демонстрирует ему пустые ладони. — Я не умею делать это без прикосновения, так что уж потерпи! Тебя будто между бортами кораблей зажало, пришлось все сращивать заново!       — Это был фабрикатор, Каз! — выпаливает Джаспер. — В тебя стрелял фабрикатор! Он усиливал пули! Железную обшивку пробивали как масло!       Каз смеривает его неласковым взглядом и бросает лишь короткое:       — Будь добр, подай мне рубашку.       Джаспер протягивает ему нечто бесформенное, в чем Каз даже не сразу опознает матросскую рубаху, которая велика ему как минимум раза в два.       — Инеж подбирала, — ухмыляется Джаспер. — Сказала, за ней должок! Ну, и знаешь, у неё в команде одни здоровяки.       Каз хмыкает и натягивает рубаху через голову. В груди немедленно начинает тянуще ныть, а левую руку дергает так, что он не может сдержать болезненное шипение.       — Спокойнее, спокойнее, — останавливает его девчонка. — Просто держи руки прямо и не дергайся. Я тебе сейчас помогу, пока ты не пустил весь мой труд насмарку, — прикосновение её ладони оттягивает боль.       Вдвоём дело идет быстрее. И штаны из грубой мешковины Каз надевает уже самостоятельно, с трудом, едва попадая в рукава, натягивает плотную брезентовую куртку. Джаспер подает ему моряцкий берет, точную копию того, что красуется на его взлохмаченных кудрях.       При беглом взгляде на Фахи и на топорщащиеся во все стороны складки собственной кое-как заправленной рубахи Каз может ответственно заключить, что моряки из них даже на вид паршивые. Впрочем, это последнее, что его сейчас волнует.       Его уже несколько часов как не должно было быть на этом корабле. Инеж рискует каждую секунду, пока он находится здесь.       — Где вы меня прятали? — интересуется он. — Корабль должны были обыскать.       — Как по плану, перетащили в шлюпку и отогнали под причал, — отзывается Джаспер и поправляет берет перед зеркалом, посылая себе воздушный поцелуй. — Рой был строго по расписанию.       — Почему не отвели шлюпку к западному побережью? — Каз с тоской оглядывается на трость и, держась за стенку, осторожно поднимается на ноги. На ходу придется опираться на Джаспера. Сам он столько не пройдет.       — А за это нам нужно благодарить эту милую девушку, — Фахи игриво подмигивает девчонке, и та, к удивлению Каза, мгновенно заливается краской. — Малена, верно? Так вот Малена доходчиво растолковала нам, что либо мы с Роем возвращаем тебя на корабль, либо можем хоронить на побережье твой хладный труп. Так что пришлось импровизировать!       — Понятно, — Каз на пробу делает шаг и с радостью отмечает, что это не так больно, как он ожидал. — Порт открыли?       — Уже пару часов как, — Джаспер кивает. — Время к полудню.       Это плохо, но не смертельно. Каз рассчитывал вернуться в Клепку раньше. Впрочем, это не так существенно. Главное, к двум часам ему уже быть полностью собранным, привычным для всех Казом Бреккером, который спокойно спал этой ночью и не имеет никакого отношения к ночному переполоху.       Каз делает ещё пару шагов, и успокоенный направляется к двери, пока внезапно не останавливается, осознавая, что с ним что-то не так. Что-то непривычное, странное, мешающее идти, как обычно.       Он переступает с ноги на ногу и делает осторожный шаг, пытаясь понять, что не так. Осознание поражает как удар грома: он больше не хромает. Припадает по привычке на больную ногу, но больше не ощущает дискомфорта, опираясь на неё. Это несоответствие и мешает идти.       Каз замирает, исподлобья разглядывая ничего не замечающую Малену. Что ж ответ у этой загадки действительно простой… Внутри густым клубком закручивается едва сдерживаемое бешенство. Как она посмела?       Девчонка пищит, точно полузадушенный котенок, когда он одним рывком прижимает её к стене, держа за горло.       — Зачем ты это сделала? — хрипит он. — Кто тебя просил? Зачем?.. Зачем ты это сделала?!!       Каз едва чувствует, как Джаспер за плечи отрывает его от Малены и оттаскивает в сторону.       — Каз! Каз, успокойся! Каз, да чтоб тебя!       — Пусти меня! — ревет он, пытаясь оттолкнуть Джаспера.       Тот запинается ногой о край койки и заваливается на спину, увлекая Каза за собой. Они вместе падают на пол. Малена съёживается у стены, закрываясь руками. Она даже не делает попытки убежать, лишь тоненько на одной ноте подвывает. Жалкое зрелище. Инеж бы на её месте попыталась его убить…       — Что здесь происходит? — Инеж появляется на пороге, рывком распахнув дверь.       Её голос пробивается сквозь шум в ушах и отрезвляет, как ведро холодной воды, с размаху выплеснутое на голову. Каз разжимает кулаки и садится на полу, с раздражением стряхивает с себя руки Джаспера и трясет головой, пытаясь привести мысли в порядок.       Внутри все дрожит от ощущения потери, как будто у него вновь отобрали какую-то часть его самого, словно из души вырвали кусок и выбросили в море. Он снова не он.       — Уже ничего, — мирно произносит Джаспер. — Если не считать того, что мне заехали по печени и у меня теперь синяк на полспины.       Инеж присаживается на корточки перед Маленой и на Каза не смотрит. Осматривает её и гладит по голове. Девчонка ревет и цепляется за Инеж, словно та ей мать, прячась за ней.       Каз поднимается на ноги, не обращая внимание на боль в потревоженных ребрах, снимает с крюка пальто и сворачивает его кулем, сует тот в сумку, а затем задумчиво взвешивает на руке трость.       — В качестве компенсации ударишь меня ей по ноге, когда выйдем из порта, — он кидает ее Джасперу. — Спрячь под курткой. У меня не будет времени достоверно изображать хромоту. Пошли!       — Это ненадолго, — тонкий голос Малены заставляет его остановиться на пороге. — Я не излечила тебя полностью. Если ударишь по ней, можешь повредить ногу окончательно! Как и ребра! И вообще... Откуда мне было знать, которая из твоих ран тебе столь дорога?       Каз оборачивается к ним, сталкивается взглядом с Инеж. Он не любит видеть разочарование на её лице, поэтому медленно кивает.       — Я ценю то, что ты сделала, — произносит он. — Научись защищаться, пока тебя не убили.       И уходит размеренным медленным шагом, еще успевая краем глаза увидеть, как Джаспер, наклонившись, хлопает Малену по плечу:       — Ну, в переводе с языка Каза, можно сказать, что он перед тобой сердечно извинился!

* * *

      С утра порт выглядит мирно. Шумный, грязный, суетливый — такой, каким и должен быть. Каттердам быстро залечивает свои раны.       Однако внимательный наблюдатель тут же заметит фатальные изменения. Каз кивает Джасперу на борта кораблей, где на каждом стоят по двое часовых, а где-то и по четверо. Матросы сидят на мешках, курят, переругиваются, засыпая доки отборной матерщиной, но не выпускают из рук винтовок.       В кои-то веки гордо шествующий патруль городской стражи встречают одобрительным гулом. А на немногих проходящих мимо земенцев бросают настолько недобрые взгляды, что неуютно становится даже Казу.       Они с Джаспером не выделяются. Два забулдыги, идущих в город, один Гезен знает зачем. Стражники в такой час из караулки даже носа не покажут. В этом плане им повезло.       — Если меня побьют сегодня, у меня определенно возникнут к тебе вопросы, Каз, — бормочет Джаспер себе под нос и плотнее стягивает на плечах куртку.       — Сегодня бить земенцев не будут, разве что к вечеру, — тихо отвечает ему Каз, обводя пространство быстрым взглядом. — Но я бы на твоем месте избегал портовых баров. Смотри!       Он кивком указывает на стоящий в отдалении земенский бриг, окруженный конвоем городской стражи. На носу вывешен алый флаг — знак того, что корабль арестован. Сзади его должна будет запереть специальная баржа, но пока только стражники важно расхаживают по палубе, печатая шаг.       — Родер сказал, что сделал так, что им никак не вывернуться, — шепотом произносит Джаспер. — Там осколки повсюду... ну и все такое.       — Надеюсь, что нет, — отзывается Каз. — Нет ничего хуже, чем слишком нарочитые улики. Впрочем, — он кидает пренебрежительный взгляд на стражников, — для этих ничего не будет слишком нарочитым. Пошли!       Основная цель достигнута. Ни один корабль сегодня не выпустят из порта без дополнительной проверки. И не впустят ни одно судно, не проверив и не подсчитав всех людей на борту. Не то чтобы Каз кого-то опасался, но частные разборки с целой армией подошедших работорговцев — это не то, что ему сейчас нужно.       Просто так работорговцев никто не потревожит, они ведь всего лишь торговцы, помогающие бедствующим людям найти посильную работу по контракту. Для Керчии этого достаточно. Громкие слова о свободе звучат здесь только под крышей собора. Если Каз тронет их без веских доказательств, то за них вступится городской совет, не желающий терять весомую прибыль. Да и едва ли какое-то доказательство окажется звонче пачки ассигнаций. Но что мешает Казу сделать так, чтобы городской совет сам нанял его — устранить нависшую над городом опасность.       Для портового Каттердама нет большего преступления, чем поджог корабля. А уж месть всем кораблям, капитаны которых когда-то дали отпор работорговцам — это уже и вовсе неслыханно. Но очень в духе земенских пиратов.       Иногда филю нужно просто хорошенько напугать.       Они беспрепятственно доходят до самого выхода из доков, когда какой-то молодой офицер заступает Джасперу дорогу.       — Ваши документы, сэр! С какого вы корабля?       — Я?.. — Джаспер улыбается, растерянно и нервно. — Я… Я с Кара Теше! Ну слышали, тот, на котором пожар ночью случился. Вот, я оттуда! Нас капитан послала с поручением и...       — Ваши документы, будьте добры, — выражение лица офицера не изменяется ни на йоту.       — Кажется… кажется, я их на корабле оставил, — Джаспер хлопает себя по карманам. — Простите, господин офицер! Я такой рассеянный! Ночью спать не пришлось, сами понимаете…       — В таком случае будьте добры пройти со мной, — офицер кивает в сторону слишком хорошо знакомого Джасперу фургона из крепкого дерева, вдобавок ещё и обшитого железными листами.       В таких перевозят арестованных. Внутри Джаспер, слава Гезену, еще ни разу не бывал, зато этой ночью славно полежал на нем и под ним, пока земенский стрелок пытался проделать в нем отменную крупную дыру.       — А может быть, вернемся к кораблю? — Джаспер всплескивает руками, дергает плечом, то ли не зная куда девать свои длинные руки, то ли поправляя заткнутую вдоль позвоночника трость. — Капитан подтвердит! Она меня знает!       — Сегодня мы задерживаем всех, у кого нет документов, — офицер непреклонен и явно чувствует себя здесь не на своем месте. Такому бы нести службу где-нибудь в стенах ратуши. Никак его сослали сюда за какую-то провинность и он надеется выслужиться сегодня, чтобы его вернули обратно. Впрочем, излишне самовольничать он тоже не готов, слишком боится задержаться здесь надолго.       Каз незаметно пинает Джаспера и тут же громко окликает его, отвлекая внимание офицера на себя.       — Менах! Дурья ты башка! Последние мозги пропил! — развязно восклицает он. — Простите, господин офицер! У меня его документы! Вот! — он протягивает старый засаленный, заполненный убористым почерком Инеж лист.       — Ох чёрт, я ж и забыл совсем! — облегчение проступает на лице Джаспера более чем искренне.       — А кто вы в таком случае? — офицер, внимательно изучив корабельный лист, нехотя возвращает его Джасперу.       Каз незаметно чиркает ногтем по своему листку, намеренно прорывая бумагу.       — Меня зовут Мален, господин офицер, — он подобострастно протягивает лист, невзначай отворачивая лицо. — Я тоже с Кара Теше.       Офицер брезгливо возвращает документ, даже не вчитываясь.       — Что в сумке?       — О, всего лишь пара безделушек для одной красавицы, — Каз с готовностью раскрывает перед ним застежки сумки. — Давненько не был на земле, знаете. Боюсь, не задобрю — не приласкает! Женщины!..       Сумка, к слову, забита отборным хламом — беспорядочной мешаниной из пестрых платков, сменной одежды и парочки завернутых в коричневую плотную бумагу и перевязанных простой бечевкой свертков, на одном из которых гордо красуется кривой полуразвязавшийся бантик. Дальше офицер не вглядывается и только машет рукой:       — Проходите!       Два раза их с Джаспером просить не приходится. Что-то ворча под нос и едва слышно ругаясь, они вразвалочку отходят как можно дальше, пока не сворачивают за угол и прислоняются там спинами к каменной выбеленной временем стене. Джаспер шумно выдыхает, не скрывая облегчения, а Каз хмуро оглядывается по сторонам и в конце концов, указывает на едва заметную щель между домами, узкую настолько, что протиснуться в нее можно лишь боком.       — Нам туда!       — О нет! — бормочет Джаспер, с неохотой отрываясь от только что завоеванной опоры, но Каз его уже не слушает. Времени слишком мало. Они должны поспешить.