Под керосиновым дождем

      В клубе Воронов сегодня оживленно. Хороший день, прибыльный. К прибытию посыльного Каз даже успевает провести парочку хороших игр, пуще прежнего раззадорив игроков, и сделать несколько выговоров работникам.       Записка буквально воняет этим непередаваемым духом высшего общества, и Каз аккуратно берет её двумя пальцами из рук посыльного в аккуратной бархатной курточке.       Мальчишка заученно кланяется ему, сохраняя идеальную осанку, и косит глазами, явно в ожидании чаевых. Каз щелкает пальцами, и монетка сама собой возникает в его пальцах. Мальчишка таращит глаза, как будто узрел невиданное чудо. И как такие вообще ухитряются выживать в Каттердаме?       Каз кидает ему монетку и кивает, отпуская. А затем подзывает из угла Родера и что-то шепчет ему на ухо, указывая в спину посыльного.       — Что такое? — тихо спрашивает Джаспер.       Впрочем, он мог бы не стараться, в клубе так шумно, что их не услышать и с пяти шагов.       — Сказал Родеру его проводить, чтобы никто не подрезал, — рассеянно отзывается Каз, раскрывая записку. — Он нам ещё пригодится. Работает при доме Кридса и частенько захаживает в доме Ван Бюррена, а они у нас важные шишки.       — Ты что-то задумал, — констатирует Джаспер и, болезненно скривившись, потирает бок. — Так, мне нужно выпить!       Каз ловко цепляет его тростью за локоть.       — Всё, что тебе нужно, это держать рот на замке, глаза нараспашку, а руку — на пистолетах. Пошли! Я отведу тебя в то место, где бокал спиртного стоит дороже половины всех борделей Западного обруча!       — Воу! — присвистывает Джаспер. — Каз, мы повышаем планку?       — Примерно до самой высокой точки, какая только найдётся в Каттердаме, — ухмыляется Каз и тянет Фахи к выходу. — Выше, чем ты только можешь себе представить!       Он взмахом руки подзывает к ним один из ожидающих экипажей. Соскучившийся в ожидании возница так лихо взнуздывает вороную кобылу, что повозка дергается с места камнем, выпущенным меткой мальчишеской рукой по чужому окну.       Каз легким толчком направляет Джаспера к дверце экипажа, и кидает вознице кошелек с парой монет.       — Ресторан “Альмствен”! — распоряжается он, прежде чем тоже забраться в экипаж. — Финансовый район.       — Чувствую, нас ждут особые переговоры, — хмыкает Джаспер и с удовольствием разваливается на сидении. — К кому мы едем?       — К тем, кто любит показывать свою власть, — едко улыбается Каз и осторожно откидывается на спинку, стараясь не делать резких движений. — Жаль, что она так быстро выскальзывает из их рук… То нападение на порт, то неприятности с поставками из Равки... Представляешь, Джаспер, земенские работорговцы объявили Керчии настоящую войну? Собрали пиратский флот и теперь намерены останавливать все суда, идущие в Керчию. Ну, по меньшей мере, в Каттердам.       — Чёрт! — у Джаспера отваливается челюсть. — Это же настоящая война! Каттердам же живет кораблями!       — Ну, настоящей войной это не назвать, — с удовольствием заключает Каз. — Пока.       Встревоженным или хотя бы раздосадованным он не выглядит вовсе. Джаспер закрывает рот, прищуривается, испытующе глядя на него, а затем неверяще начинает мотать головой.       — Каз, ты… Нет… Не-е-ет, ты не мог! Серьёзно?       — Я могу очень многое, — ухмыляется Каз и тут же переключается на обычный деловой тон. — На самом деле, я всего лишь подкинул им пару подсказок. Инкогнито, разумеется. Остальное они сделали сами. Наша Инеж постаралась на славу, они совсем озверели!       — Что она сделала?       — Кое-что очень… — Каз делает интригующую паузу, — отсекающе-оскорбительное. Будем деликатны. Ей не повезло встретить одного из своих прошлых клиентов, — последнее слово он цедит с безудержной скрытой ненавистью и с гордостью добавляет. — Или, точнее, ему не повезло встретить её.       — И это всё? — Джаспер присвистывает. — Неприятно, конечно, но несколько мелковато, чтобы из-за этого объявлять целую войну!       — Ну, я просто забыл упомянуть пару мелочей вроде сожженного основного рабовладельческого рынка и расторгнутых торговых связей в Равке и объявление их вне закона, — лениво отмахивается Каз. — Последнее — это уже личный привет от меня.       — Не понимаю, — Джаспер вновь трясет головой и беспокойно перебрасывает из руки в руку свой цилиндр. — Ты вредишь им и помогаешь одновременно?       — Зачем упускать такой ресурс, — Каз пожимает плечами и задумчиво поворачивается к окну. — Знаешь, Керчии очень невыгодно открытое противостояние с земенскими пиратами. Половина из них на хорошем счету у правительства Нового Зема, а многие находятся и вовсе в тесном сотрудничестве… Войны, может, и не выйдет, а вот экономика пострадает несказанно! Очень невыгодное предприятие.       — И что? Это же тупик?       — Когда закон и дипломатия встают в тупик, они предлагают работу, — Каз криво усмехается. — Таким, как я. А когда такие, как я, не соглашаются, а ситуация ухудшается с каждым часом, они начинают умолять, чтобы кто-нибудь пришел и спас их высокопоставленные задницы.       Джаспер резко бледнеет:       — Только не говори, что…       — Именно, Джаспер, мы с тобой едем выслушивать очень изысканные мольбы, — Каз с удовольствием наблюдает за растерянным стрелком. — Так что, приготовься, выпивка будет на высшем уровне. Впрочем, вкус тебе вряд ли понравится! Слишком уж утонченно.       — Но зачем все это, Каз? Во что ты втягиваешь меня, всех нас? Это уже даже не вторжение во Фьерду!       — Если все получится, то с деньгами у нас проблем не будет до конца жизни, — Каз закручивает трость в руке. — А если все пойдет так, как я задумал, то, возможно, и с законом.       Джаспер молчит, только провожает взглядом помпезные здания Финансового района и будто бы вовсе уже не контролирует руки. Цилиндр дрожит, вибрирует и поминутно меняет цвет.       Каз мягко касается тростью его колена:       — Джас, успокойся! Я не отдам Каттердам на растерзание работорговцам. Ни за что! Мы победим и их, и городской совет! Мы обставим их всех!       — Правда? — Джаспер искоса смотрит на него. — У тебя чертовски отчаянные планы, Каз Бреккер!       Экипаж со слабым рывком останавливается, и возница требовательно стучит по крыше.       — Я же Монстр, надо соответствовать, — пожимает плечами Каз. — Приехали. Пошли!       Он распахивает дверь, и экипаж наполняется сдержанным благообразным шумом и цветочными запахами Финансового района.       — Ни траура! — выдыхает Джаспер и напоследок нервно пробегает пальцами по рукояти револьвера.       — Ни похорон, — эхом откликается Каз и первым выходит на вымощенную отполированной ровной брусчаткой улицу одного из самых пафосных районов Каттердама.

* * *

      Инеж решительно стучит в входную дверь, одной рукой бережно придерживая за плечо удивленную, оживленную и чуточку испуганную Малену.       Горничная встречает их суховатым кивком и брезгливым взглядом, которым она окидывает потрепанную одежду Малены, которая ей не по размеру, и не до конца отчищенные мазки копоти на плаще самой Инеж, и с плохо скрытым презрением морщит нос, с большой неохотой пропуская их в красивую полутемную прихожую. Горничная возмущенно открывает рот при виде оставленных Маленой черных отпечатков обуви на чистом отполированном полу, но тут же осекается, споткнувшись о внимательный острый взгляд Инеж. Она изгибает бровь и с насмешкой смотрит на эту сухопарую, суетливую женщину в чепчике, будто знает обо всех растратах и осторожном подворовывании из хозяйских средств.       — Доложите господину Ван Эку о гостях, будьте так добры, — почти любезно говорит Инеж. — Скажите, что это капитан Гафа и её помощница.       Горничная настороженно кивает и ускользает за высокие двери.       Инеж вздыхает и расслабляет плечи, гладит Малену по голове и подводит к одной из длинных лавок, обшитых какой-то зеленой плотной материей.       — Не бойся, мы у друзей. Присядь, пока ждем.       — Ага… — неопределенно отзывается Малена и плюхается на указанное место, вытягивая перед собой ноги в плотных брезентовых штанинах.       Инеж садится рядом и философски вздыхает вновь: Малена в полном праве теперь несколько сомневаться в друзьях Инеж, учитывая, что последний встреченный друг капитана чуть не придушил её и украл корабельные документы.       Инеж давно уже такому не удивляется и даже почти на Каза не сердится. Почти. В конце концов, она-то давно привыкла к нему такому, а Малене только предстоит.       И когда ещё им с Казом удастся поговорить один на один?       Может быть, не стоило его так провоцировать? Каз явно не ожидал увидеть её такой, он как будто... был смущен и даже отчасти напуган. Сейчас это кажется довольно забавным.       В тот момент ей тоже было дико страшно: хотелось выгнать его из каюты, закричать, прикрыться и ощетиниться десятком кинжалов, чтобы никто не подходил к ней, не смел смотреть на неё, не смел касаться... Каз не коснулся, не тронул и не обидел, даже словами, и в какой-то момент она обнаружила, что ей нравится... нравиться ему, что его горящий взгляд не пугает, а напротив, доставляет странное щекочущее удовольствие. Это чувство, настолько новое и яркое, пересилило страх и доказало ей, что ещё не все потеряно.       Инеж ещё попробует побороться с собственными страхами. Если она сама сумеет отбросить своё отвращение и примет Каза, шагнет к нему навстречу, то, возможно, ему будет легче принять её? Инеж согласна попробовать снова, хотя душа все ещё плачет от скрытой, тайной, закопанной так глубоко, как только можно, горькой обиды.       Если тело Каза отторгнет её ещё раз, то Инеж больше не выдержит, просто не сможет. Он не виноват, конечно же. Но и она тоже, она ведь тоже не виновата! Сможет ли она пережить ещё одно такое унижение?       Малена рядом запрокидывает голову, с интересом разглядывая лепнину на потолке. Инеж смотрит на нее с нежностью. Какая же она всё ещё девочка… Её словно не сломало ни рабство, ни бордель, ни жестокость предыдущего хозяина, она осталась все такой же светлой и отчасти наивной. Она не стала хладнокровным убийцей, не стала призраком...       Почему же тогда сломалась сама Инеж? Почему, чтобы обрести душу, ей пришлось потерять совесть?       Инеж спас Каз, Малену освободила Инеж. Наверное, есть в этом какой-то великий замысел всевышних. В конце концов, Инеж заберет с собой Малену, восстановит корабль и уйдет вновь бороздить Истинноморе. Навестит родителей в кои-то веки. Обретя их вновь, она вопреки логике и чувствам тут же сбежала от них в море. Она так и не смогла рассказать маме ни про свое прошлое, ни про Каза, даже поплакать у нее на плече не смогла.       Каз выручил её тогда, врать у него всегда получалось складно. Инеж же и двух слов связать не могла, только пряталась у него за спиной и молилась всем богам, каких знала, чтобы родители никогда не узнали, через что ей пришлось пройти. Чтобы видели ее прошлую, веселую и живую, а не настоящую — сломанную, оскверненную и падшую.       — Инеж! — в прихожую вбегает радостный Уайлен. — Ты здесь!       Инеж поднимается с лавки и спешит ему навстречу. И сердечно обнимает его в ответ, когда он заключает её в размашистые чуть неуклюжие объятия.       — Мы давно не виделись, — улыбается она.       — Это точно! — восклицает Уайлен. — Ты надолго к нам?       — Стараниями работорговцев на несколько месяцев точно, пока не починят корабль, — Инеж отстраняется и оглядывается. — Кстати, Уайлен, позволь представить тебе мою помощницу! Это Малена! Она со мной. У тебя найдется местечко, чтобы приютить нас обеих?       Малена боязливо приближается, но на Уайлена смотрит с восхищением. Инеж в чем-то может понять её: Уайлен сильно похорошел за эти годы, возмужал, вытянулся ещё больше, почти сравнявшись ростом с Джаспером, и отрастил кудри потрясающе красивого оттенка рыжины чуть ли не до плеч.       — Очень рад знакомству с такой очаровательной юной леди, — серьезно кивает Уайлен. — Меня зовут Уайлен Ван Эк.       — А я просто Малена, — откликается та. — Фамилии я не помню. Будем знакомы! — она по моряцкой привычке запросто протягивает Уайлену руку.       А вот теперь Инеж, пожалуй, готова его стукнуть, причем очень больно, потому что Уайлен, явно еще не отошедший от общения с матерью и Элис Ван Эк, аккуратно подхватывает руку девочки и запечатлевает на тыльной стороне ее ладони вежливый, абсолютно бесстрастный поцелуй. Он, конечно же, не видит в этом ничего кроме этикета.       Малена застывает с открытым ртом. Инеж, впрочем, тоже, и впервые отчаянно жалеет, что не умеет ляпать ничего такого же бестактного и разрушающего атмосферу, как Каз.       — Будем знакомы, — легко говорит Уайлен и делает жест в сторону гостиной. — Что хотите больше? Попить чаю или сразу нормально поесть? Сейчас приготовят комнаты. Твою, Инеж, никто и не трогал, так что там все, как ты привыкла.       — Малене надо поесть, а я пока не голодная, — Инеж улыбается, манит Малену за собой и делает шаг к дверям. — Спасибо за гостеприимство, Уайлен!       — Нашла за что благодарить! — он смеется, встряхивая кудрями. — Этот дом — ваш дом! Для тебя всегда двери открыты. И окна тоже!       Нет, все же Инеж безмерно скучала по своим воронам.       Это новое открытие для неё и она слегка наклоняет голову, пытаясь осмыслить это осознание. Несмотря на все совместно пережитое, она всегда чувствовала себя немного поодаль от всех остальных, чужой, самой по себе. И почти сумела убедить себя за это время, что ей никто не нужен, что она свободна.       Вся эта хрупкая стена рухнула с первого ночного отчаянного объятия Джаспера, который прижал ее к себе, выдохнув на ухо: “Мы вернули Каза на корабль! Иди к нему!”, жалкие оставшиеся обломки низверг только что Уайлен своей солнечной улыбкой, а завтра — Инеж знала это — последние руины этой ледяной стены попрут и растопят ножки маленького Маттиаса.       Она никогда не будет свободна от собственных чувств к людям. Это тупиковый путь. Им уже идет Каз. Ей не стоит брать с него пример.       Уайлен приводит их сразу на кухню, где им с Инеж споро делают чай, а для Малены дородная кухарка, охнув и всплеснув руками, наскоро разогревает жаркое с какими-то ароматными приправами.       Инеж с удовольствием откидывается на спинку стула. Она сидит в излюбленной позе, поджав под себя одну ногу и наслаждается ощущением спокойствия и тепла, которое всегда царит в этом доме.       Уайлен тоже прихлебывает чай и непринужденно качает ногой, и вид у него удивленный и довольный одновременно.       Малена явно стесняется и Уайлена, и самой Инеж, и даже кухарки и едва ли не через силу заставляет себя опускать вилку в тарелку. Впрочем, Инеж уверена, что скоро она освоится и станет прежней веселой озорной птичкой Маленой.       — Расскажешь, что новенького приключилось, чего я ещё не знаю? — спрашивает Инеж.       Уайлен хмыкает и чешет затылок в раздумьях:       — Ну, про нападение на Клепку, наверное, тебе уже Джас рассказал… Это уже не новенькое. А так… Джаспер недавно пытался выучиться играть на фортепиано и ему почти удалось выжить из дома всех, включая меня, — Уайлен тонко чувствует, что сейчас Инеж ни к чему знать что-то глубокое, важное, она тянется к этим теплым, иногда немного дурацким мелочам, позволяющих вновь ощутить себя частью их общей жизни. — Мы попытались сплавить его в клуб, но Каз пригрозил, что тогда Джасперу придется расплачиваться за каждого убегающего клиента из собственного кармана.       Инеж усмехается.       — Я веду дела, как всегда. Каз поручил кое-что интересное, если получится — покажу! — Уайлен обжигается чаем, ойкает и быстро ставит чашку на стол, поспешно стряхивая капли с рукава.       Малена давится тихим хихиканием, а Инеж впервые обращает внимание на то, что Уайлен одет, как на выход, и явно собирался куда-то уходить, если бы не их визит.       — Мы тебя не отвлекли? — спрашивает она.       — Да нет, не особо, — Уайлен машет рукой. — Я никуда не спешу, мне просто надо будет съездить и осмотреть одно место. Позвал бы тебя, то есть вас, — поправляется он, кинув взгляд на Малену, — с собой скрасить дорогу, но вы, наверное, устали!       — Почему же, — задумчиво протягивает Инеж. — я бы прокатилась! Ночь у нас выдалась беспокойная, но я точно сейчас не усну.       Ей вовсе не хочется сейчас оставаться одной, а с Уайленом ей спокойно. Она больше не чувствует, что его нужно опекать с высоты своего паучьего авторитета, теперь Уайлен и сам в силах опекать очень и очень многих, начиная от матери, мачехи и единокровного брата и заканчивая беспокойным Джаспером.       — Я тоже! — радостно вскидывается Малена и, спохватившись, уже смущенно добавляет. — Если я не помешаю…       — Конечно же нет, — Уайлен улыбается ей и подмигивает Инеж. — Тогда пойду, предупрежу экипаж. А вы пока спокойно доедайте, это не так быстро! Да и спешки никакой нет.       Он встает и быстро выходит из кухни, отдаленным эхом успевая услышать восклицание Малены:       — Инеж, у тебя все друзья такие божественно красивые?       Непосредственный ребёнок…       Уайлен усмехается, качает головой, отворачивается и направляется к заднему двору. Может, Инеж и нужна была такая младшая сестрёнка, чтобы ожить?

* * *

      — Ого! Где это мы? — Инеж первой выскальзывает из экипажа и восхищенно оглядывается по сторонам. — Какой простор!       Огромный луг, залитый солнцем и усыпанный цветами действительно производит волшебное впечатление. Его не портит даже огромный полукруглый ангар на другой стороне луга.       Малена восторженно ахает и выскакивает наружу, обгоняя собственный радостный писк. И тут же бросается к цветам, розовато-синим метелкам дурман-травы, ослепительно красным соцветиям ятлика, солнечно желтым одуванчикам.       Уайлен выходит последним, щурится от солнца и улыбается, наблюдая за ними обеими. То-то же, пусть вспомнят, что не только море может быть красивым.       Впрочем, он здесь совсем по-другому, куда более, прозаичному поводу.       — Это бывшее пастбище, даже несколько пастбищ, — говорит он Инеж. — Не так уж далеко от Каттердама. Это хорошо.       — Для пастбища оно выглядит слишком уж хорошо, — хмыкает Инеж и щурится, подставляя лицо солнцу.       — Здесь уже сезон никого не пасут, нам нужна ровная почва. Каз выкупил эти участки несколько месяцев назад, — пожимает плечами Уайлен. — Трава здесь, конечно, вымахала. Ох… — он дергает ногой, пытаясь освободиться от цепкого репейника. — Видела, мы проехали за ограду? Все, что за ней, это теперь территория Каза.       — Зачем ему это? — хмурится Инеж.       — Очередной его безумный план, но мне он нравится, — Уайлен улыбается и кивает на далекое здание. — Нам, кстати, нужно вон к тому амбару!       — Его безумные планы с некоторых пор лично мне нравиться перестали, — бормочет Инеж, пробираясь за Уайленом сквозь заросли высокой колючей травы. — Примерно с сегодняшней ночи…       Все-таки город Инеж милее, там всегда есть, за что ухватиться, и оно не жжется. Инеж шипит и на автомате сует пострадавший палец в рот.       — Нужно будет выровнять здесь все и насыпать грунт, — кричит ей Уайлен, не оборачиваясь. — Знала бы ты, как муторно было здесь все мерить!       Инеж хмыкает и оглядывается, где Малена. Она все ещё увлечена цветами, и Инеж не решается позвать её. Радости в этой жизни слишком редки, чтобы так бездарно упустить момент.       На мгновение ей становится жаль, что она уже не опустится на колени, беззаботно собирая букет. Нет, она останется на ногах, по-прежнему не теряя бдительности. Хотя... ей сложно объяснить это, но она знает, что, если бы рядом был Каз, Инеж бы радовалась цветам куда искреннее и непосредственнее и, возможно, тоже собрала бы букет. Даже если бы он раздраженно вздыхал и закатывал глаза. Да, это определенно создавало бы нужную атмосферу.       Но Каза здесь нет, поэтому Инеж спешит догнать Уайлена уже у самых дверей амбара, откуда доносится многоголосый шум пил и топоров.       — Так расскажешь мне, что за загадочный план? — спрашивает она, нагнав его.       — Чуть попозже, — Уайлен уже предельно сосредоточен. — Сейчас, посмотрю, что они там сделали! Разберемся с задачами, и поедем обратно.       И с этими словами он тянет дверь на себя. Инеж следует за ним, спустя мгновение с головой погружаясь в опилочно-древесное марево стройки.       Она сразу замечает, что крышу амбара перестроили недавно. Светлое дерево досок сияет, сразу выдавая свою свежесть и новизну. Крыша похожа на огромную арку. Как будто она оказалась в храме.       Стены сделаны из кирпича, достаточно старого и потертого. Вдоль них тянутся длинные леса, по которым, точно муравьи, снуют рабочие. Залитый бетоном пол художественно усыпан щепой и опилками.       А посреди всего строительно-опилочного безумия возвышается какая-то конструкция, тщательно закутанная в брезент, так что Инеж даже не может уловить хоть сколько-нибудь знакомые очертания.       Уайлен уже разговаривает с целой группой людей. Он стоит у стола, скинув пальто, в одной рубашке, тычет пальцем в какие-то чертежи, что-то уточняет, хмурится, мотает головой на какой-то вопрос, снова показывает на чертежи. Высокий фьерданец рядом с ним сначала недоуменно хмурится, а затем резко перебивает, начиная с жаром доказывать что-то свое. Уайлен не сдается.       Инеж, до которой долетают редкие обрывки, не понимает ровным счетом ни слова, хотя говорят вроде бы на керчийском. Вот “ширина входа” она еще может понять, но причем здесь “размах крыльев”, разве все это связано с птицами?       Что-то щекочет её руку. Букет Малены, который она держит у груди, встав рядом с Инеж, и изумленно оглядывается вокруг.       Когда Уайлен с фьерданцем начинают вдвоем чертить что-то непонятное на огромной грифельной доске, поминутно перебивая друг друга, Инеж понимает, что это надолго.       — Пойдем подойдем, — говорит она Малене и кивает на загадочную конструкцию. — Хочу рассмотреть эту штуку поближе.       Девочка с энтузиазмом кивает.       — Только держись подальше от лесов, — предупреждает Инеж. — И ничего не трогай. Кто знает, что у них здесь и откуда рухнет! Не люблю стройки...       Уайлен кидает на них обеспокоенный взгляд, но, видя, что Малена и Инеж держатся далеко от опасных мест, вновь погружается в жаркое обсуждение. Упрямый фьерданец никак не может понять, что не все в этом мире держится на теоретических расчетах. Им кровь из носу нужно, чтобы эта штука полетела не позднее конца лета.       — Женщинам здесь не место, - вполголоса замечает один из главных плотников, и его хриплый прокуренный голос неприятно бьёт по ушам. — Одни проблемы от них!       — Говорят, что женщины навлекают беду на корабли, — вполголоса замечает на это Уайлен и тон его ощутимо холодеет. — Однако капитан Гафа приносит беду в море только своим врагам и спасение - для друзей. Так что я бы посоветовал вам оставить это мнение при себе, господин Майер! Вдруг вам тоже доведется однажды оказаться на морских просторах?       Майер что-то возмущенно ворчит себе под нос, но Уайлен уже не слушает, вновь погружаясь в технические глубины прерванной дискуссии. Райт пока не понимает, как решить проблему баланса. Уайлен смутно чувствует, что решение есть... Им нужен фабрикатор, очень умелый фабрикатор.