По ту сторону смерти

      – Я знаю, что Фред стащил дневник. Если мы остановим его до того, как он его прочтёт, мы… возможно сможем рассчитывать на лучший исход…       Исход чего? Кто это «мы»?       Боже… я одновременно и не могла следить за собственными словами в данный момент, и в то же время просто обязана была что-то сказать. До этого момента я ещё возвращалась к мысли, а к чему, собственно говоря, я вообще всё это утаиваю? Почему бы не рассказать всё Дамблдору, или не отправиться на поиск некромантов или волшебников, которые вообще когда-либо имели дело со временем и смогут мне помочь? Смогут нам помочь?       Но сейчас… это видение напугало меня до остановки пульса. Я до сих пор не могла разобраться в общей картине. Всё такое хрупкое… будто стоит лишь вздохнуть в один ненужный момент и будущее уже поменяет свой былой облик.       Это была паника. Самая настоящая паника. Я вообще не соображала и не видела перед глазами ничего, кроме лица того Джорджа… из будущего. Тогда я поняла, чего боюсь на самом деле. Не Леона Маклейна, и ни Волан-де-Морта, ни даже собственной смерти. Я боюсь подвести человека, который подарил мне надежду.       Я пыталась себя успокоить, но руки всё равно ходили ходуном. Я словно бездумное животное, преследовала только одну цель – найти Фреда Уизли и вырвать у него из рук дневник любым доступным мне способом, пусть даже и зубами. Я видела, что Джордж начинает злиться. Он понимает ещё меньше, чем я. Тем не менее, он видит, что добиться от меня большего явно не удастся, сгребает меня в охапку и трансгрессирует.       Мне казалось, все поглощённые мною полчаса назад сладости тут же окажутся на брусчатке. Я едва удержала их в собственном желудке и принялась разглядывать пространство вокруг. Я растерялась. Кругом толпами сновали туда-сюда студенты Хогвартса и жители деревни, куда идти, чтобы достичь намеченной цели – было неясно. Вероятно, я сделала порыв, не имевший никакой осмысленности, но тут же почувствовала, как Джордж схватил меня за капюшон, притянул к себе и крепко сжал мою ладонь.       Он знал куда идти. И я решила довериться.       Мы молчали, пока шли быстрым, переходящим на бег, шагом. У меня был шанс за это время успокоиться, но я, очевидно, им не воспользовалась. Сердце ещё сильнее заколотилось, когда я заприметила Фреда со спины. Видит Мерлин, Джордж боялся, что я наговорю лишнего, и боялся не зря.       Я вырвалась из его хватки и бросилась к его брату. В моей голове не было и даже намёка на мысль, что я могла быть неправа, или же вообще оставила дневник к спальне. Нет, я знала точно, что произошло.       – Верни то, что взял, – протянув руку, потребовала я.       Фред обернулся, лучезарная улыбка с его губ мгновенно испарилась. Он осторожно взглянул на своего близнеца, а потом перевёл взгляд на меня:       – Цветочек, о чём ты?       Ли Джордан застыл на месте, находившиеся рядом Анджелина Джонсон и другие девчонки с их курса тоже ошарашено следили за ситуацией, определённо боясь вмешаться. Я заметила в их глазах страх.       – Фред, просто сделай, что она говорит, – услышала я голос Джорджа – обессиленный и явно ненамеренный сражаться с обстоятельствами, он подошёл ближе к брату и кивнул ему, смотря в глаза.       Старший из близнецов опустил взгляд.       – Прости меня, пожалуйста, – он расстегнул куртку и вытащил из внутреннего кармана мою потрёпанную тетрадь.       Передавая её мне, он так и не смог взглянуть мне в глаза.       – Это не важно, Фред. Просто скажи, что ты его не читал.       Честно, мне было всё равно на то, каким мерзким был этот поступок на самом деле – самое главное, чтобы ты, Фред Уизли, был жив, чёрт возьми.       Он помотал головой, поджав губы. Я вздохнула с облегчением. Сожгу эту тетрадку сегодня же. Обойдусь как-нибудь без записывания своих видений. Я могла бы может и чары какие наложить, так вот разве это такого проныру, как Фред, остановило бы? Он разбирается в магии явно получше, чем я.       Запрятав этот сплошной сеятель проблем в сумку, я развернулась и зашагала обратно в замок. Я слышала, что Джордж что-то сказал своему брату, а потом нагнал меня.       – Я знаю, что ты мне ничего не пояснишь, конечно же, – начал он.       – Нет, – отрезала я.       Молчание. Напряжение, которое буквально проникало мне под кожу.       – Ты думаешь, я из собственной вредности молчу? – я остановилась, уставившись на парня. – Ты знаешь, что меня просто разрывает изнутри?! Это не какая-то тайна ради тайны! Тут, чёрт возьми, жизни стоят на кону, понятно?!       Джордж отшатнулся, но стойко выслушал мои крики.       – Прости… – лишь тихо прошептал он.       – Я пытаюсь во всём разобраться, но у меня не получается!       – Тише-тише, – он прижал меня к себе, успокаивающе гладя по волосам.       За это я была ему чертовски благодарна. Джордж Уизли… Ты святой.       Хорошо, что здесь никого не было, вокруг был только пролесок, недалеко уже виднелись ворота в Хогвартс. Мне начинало казаться, что мы заведомо идём каким-то неправильным, неразумным путём, что мы натворили много чего и создали ситуацию, которая обеспечит нам проблем в ближайшие годы.       – Нам надо было встречаться в тайне, – еле слышно озвучила я свои мысли, уткнувшись в его плечо.       Джордж вздохнул, явно приготовившись к новой порции бреда:       – Аргументируй свою точку зрения, – терпеливо попросил он.       – Мы думаем, что мы такие непобедимые, будто нам наплевать на то, что может тёмная магия, могущественные волшебники, у которых есть свои планы, а мы, вероятно, стоим у них на пути. Ты и я… это же… чистой воды бунтарство. Ты всегда плевал на правила, а я не могу терпеть, чтобы моей жизнью играли…       – И что же в этом плохого?       – А то, что мы с тобой не самые умные. Мы, возможно, станем героями, потому что решили забить на обстоятельства и вот так вот смеяться в лицо тем, кто имел на нас другие планы. Но ты же понимаешь… что нам не дадут спокойно жить…       Джордж терпеливо выслушал меня, выдержал паузу. Он не думал долго, вероятно, его собственное мнение было всегда при нём и совершенно не зависело от каких-либо внешних угроз. Он и его брат всегда творили только то, что хотели, и чёрта с два кто мог им помешать.       – Во-первых, то, что сделано – сделано, – сказал он твёрдо, смотря мне прямо в глаза. – Во-вторых, ни один тёмный волшебник не имеет права запретить мне делать то, что мне по душе. Я лучше умру, чем буду жить без того, что мне дорого.       – И тебя не пугает…       – Пугает, Лори, – он не дал мне договорить. – Но я до конца буду сражаться за то, что у меня есть. У меня просто нет другого выбора.       Джордж Уизли… Ты святой. Сколько раз я ещё могу это повторять? Я думаю, бесконечно долго. Я кажусь себе бесхребетным жалким созданием и, ей богу, теперь я искренне не понимаю, что он во мне нашёл. Он – самый сильный человек, которого я знаю. Что он обрёл, находясь рядом с такой слабой мной?       Я тебя не подведу… не подведу, обещаю.       Оказавшись в гостиной, я безжалостно кинула дневник в огонь. Отныне все мои секреты будут храниться только в моей голове. Теперь нужно будет открыть книгу и выискать там… рецепт зелья? В философском трактате?       – Выглядишь паршиво, – в поле моего периферического зрения попала белобрысая фигура.       – А ты чего не в Хогсмиде? Не надоело ещё за мной следить? – прошипела я, не удостоив Малфоя взглядом, продолжая смотреть, как моя тетрадь скукоживается в жаре огня.       Мы были в гостиной совершенно одни. Сквозь эту всепоглощающую тишину было отчётливо слышно тиканье часов.       – Гринграсс написала своим родителям, что ты встречаешься с Уизли, – сообщил Драко бесстрастно.       – И?       – Они ничего не ответили. Совсем ничего. Это подозрительно, так что будь осторожна…       – Почему ты мне всё это рассказываешь? – искренне недоумевала я, наконец, взглянув на собеседника.       Малфой промолчал. Он задержал на мне взгляд ненадолго. Взгляд, совершенно неинтерпретируемый. Будто, у него был миллион слов на уме, но он так и не удосужился высказать ни одно из них. А затем он просто вышел из гостиной и скрылся в стороне спален.       Завидует, что я стараюсь не позволять играть этим шахматистам моей жизнью? Восхищается? Испытывает сострадание, по случаю своего неравнодушия ко мне? Неизвестно… Мне было его искренне жаль.