Игра вслепую: закон и беспорядок

Пойти в ночной клуб за мягкой тишиной и культурным общением? А почему нет, не всё в нашей жизни так прямолинейно, чтобы в клуб ходили только прыгать весёлыми козлами. Сяо И прекратил мучить допитую чашку и увлёк Сун Ланя подальше от этой веселухи. Он нежно любил этот клуб ещё и за то, что из его кабинета можно было зайти в очень тихую комнату — ту, что показывал Лу Цину. А из этой комнаты незаметная дверь вела в более интимные апартаменты, где действительно можно было расслабиться. Су Шэ туда хода не было, а вот Сун Лань бывал. И это — привилегия, потому что в личные апартаменты Сяо И не впускал никаких неприятных людей, не без основания считая, что от таких личностей портится аура и даже обои тускнеют. — Прошу располагаться, — промурлыкал Сяо И, когда запер дверь, и приглушённый свет ламп наполнил комнату особенным золотистым уютом. Тут всё отличалось от привычной обстановки клуба, от подчёркнутой деловитости кабинета, и даже от тонкого расчёта комнаты для встреч с чаепитиями. Здесь безраздельно царила та изысканная гармония, в которой Сяо И временами видел собственное отражение. Всё, от формы ножек кровати до шкатулки на маленьком столике, было подобрано им лично, с максимальным вниманием и тонким вкусом. Никакой пошлой роскоши! Сяо И не любил выпяченный достаток. Он склонил голову, рассматривая Сун Ланя так, словно впервые увидел. До него полиция наверняка тоже добралась, ведь он сам без зазрения совести рассказал, что этот антиквар тут бывает регулярно. Интересно, к нему Лу Цин ездил, или сам капитан Не почтил присутствием? *** С каждым шагом Сяо И Сун Лань уходил от шума, слишком неправильных и суетливых забот, которые свалились на него в последние дни, от мыслей о трупах, полиции и таинственной незнакомки. Даже от сладковатых запахов и вкусов светящейся неоном темноты клуба. Сяо И уводил его от всего этого и, как всегда, когда дверь его комнаты закрылась, у Сун Ланя осталось больше предвкушения, чем желания сбежать от всего, что там, снаружи. Он снял кожаный черный пиджак и оставил на подлокотнике дивана, расстегнул пуговицу на рубашке. — У тебя хорошо, — вздохнул Сун Лань, приблизился и положил ладони на плечи Сяо И, а потом слегка коснулся губами его виска. Вот это — нормальное приветствие, не для посторонних глаз. — И время … другое. *** Говорить о проблемах не хотелось. Не сейчас, не с Сун Ланем, не здесь. Потому что, как правильно сейчас выдохнул Сун Лань, здесь у него и впрямь хорошо. И в этом «хорошо» нет места всякому сложному. А сложное засело в голове, как длинный заершенный гвоздь, и смотрело на Сяо И непроницаемым взглядом чёрных луциновских глаз. Как ему нравилось это утончённое прикосновение губ к виску! — Вот поэтому у меня тут и хорошо — через эту запертую дверь безумное время не просачивается, — Сяо И аккуратно расстегнул вторую пуговицу на его рубашке. Сун Ланю шли расстёгнутые рубашки. И без того длинная шея становилась просто невероятно притягательной. — Хорошо, что пришёл, — шепнул Сяо И, улыбаясь с тем сдержанным лукавством, которое изгибает губы в кошачьей усмешке, и уточнил: — Что ты пришёл. Мне просто очень нужно расслабиться. Он тронул кончиком указательного пальца губы Сун Ланя. Кто-то же его целует, наверное, там. В той жизни, за стенами клуба. Невозможно, чтобы такие губы были нецелованными. *** Сяо И умеет касаться. Так, что даже от предчувствия его прикосновения — как электричество под кожей. Сун Лань всегда с ним забывался, каждое касание опускало очередную непроницаемую от мира завесу. Так всегда было. Сейчас, когда Сяо И расстегнул эту пуговицу, когда дотронулся до его губ, в памяти всплыло совсем другое прикосновение. Непрошеное, дерзкое и неразрешенное. Того, кому он не позволил, а кому разрешил бы, тот даже не подумает в его сторону. Где справедливость? Сун Лань тихо выдохнул и коснулся пальца Сяо И кончиком языка. Но мало этого полога. Почему-то всегда было достаточно, а сейчас — мало. Мысли не выветриваются, как это глупо вообще — думать о таком! Сун Лань забрал палец Сяо И в рот, совсем немного, лизнул, прикрыв глаза. Не помогло. Он расстегнул остальные пуговицы и скинул рубашку. *** Обладать красотой — в этом всегда есть что-то наркотическое. Сяо И был очень требовательным в плане эстетики, а Сун Лань ему не просто нравился. В какой-то мере он его даже по-своему любил. Так что это не измена. Он ведь не изменяет сейчас Лу Цину, потому что между ним и неприступным сержантом ничего нет. И не будет. Как же это ужасно... А хочется, чтобы было. Сяо И тихо ахнул — кончик языка по кончику пальца, это почти целомудренно, и так волнующе. Они с Сун Ланем сегодня ещё не соприкоснулись губами, но в этих касаниях была бездна секса. Всегда была. А Сун Лань без рубашки — это уже секс. — Безупречен, — тихо постановил Сяо И, вдумчиво лаская его плечи, спустился ладонями на грудь, провёл пальцами по животу. — И снова меня опередил. Он избавился от ханьфу, небрежно бросив его в сторону, и расчётливо прижался к Сун Ланю скользящим движением, медленно выдохнул ему в шею, едва прикасаясь губами к идеальной коже. *** — Мне нравится, когда ты уступаешь в таких вещах, — улыбнулся Сун Лань и замер от горячего прикосновения его дыхания. Он накрыл ладонь Сяо И своей, направляя ласку выше, по изгибу шеи, пока пальцы Сяо И не погладили затылок. — Вот здесь, — шепнул Сун Лань, закрыл глаза, чувствуя, как правильно теперь ласкают кожу там, где все еще ощущалось посягательство Лань Цзинъи. Как это вообще возможно — словно впечаталось? Сун Лань не понимал и удивлялся, что этот пустяк настолько не отпускает его. Он провел ладонью по спине Сяо И, останавливая движение на талии, чтобы прижаться теснее, почувствовать взаимное возбуждение. Теперь его губы касались фарфоровой кожи, он целовал плечо, шею, пока не заставил Сяо И запрокинуть голову. Сун Лань провел языком по шее, подбородку и, наконец, требовательно завладел губами Сяо И. Очень нужно, им обоим. *** Ещё бы ему не нравилось. Сун Лань наверняка знал, что Сяо И не уступает кому попало. И уж конечно не в таких тонких вопросах, как это сладкое единение. А ещё ему нравилось, как Сун Лань просто и естественно показывает, что именно ему хочется в каждый момент времени. В нём не было нелепого смущения, не было фальшивой робости, и самоуверенной наглости тоже не было. Сун Лань был идеальным, без преувеличений. Сяо И запускал длинные пальцы в его волосы, гладил затылок, шею, и скоро он сам вздохнул свободнее, запрокидывая голову под ласковыми касаниями губ и языка. И поцелуй после такого вступления тоже оказался идеальным. Ему был необходим такой поцелуй, полный чистого и красивого желания. И обязательно с последствиями. Он отдавался поцелую, упивался им с не меньшей требовательностью. Проводил пальцами под поясом брюк Сун Ланя — эта грань наготы его всегда возбуждала, и сразу хотелось сдвинуть эту границу одежды, обнажая кожу дальше. Зачем же противиться такому красивому желанию? Сяо И хотел сказать «Раздевайся» — но слово замерло на губах. Прозвучало в голове зачем-то голосом Лу Цина. Нет, это уже слишком. Это Сун Лань, и в этом заключается прекрасная гармония момента. Сяо И так и не сказал — вместо этого взволнованно облизал губы, и начал раздевать его сам. — Люблю, когда ты приходишь ко мне, — Сяо И как раз снимал с него брюки, поднял голову, слегка щурил подведённые хищные глаза. Тронул языком живот чуть ниже пупка и довольно улыбнулся. *** Под прикосновением Сун Лань втянул живот, так и брюки снимать удобнее. Он смотрел, как Сяо И это делает, касался его, ответил на улыбку. — Тебе идет. Очень, — он совсем легко тронул веко Сяо И, любуясь тем, как он искусно подвел глаза. Совсем другой взгляд. Сун Лань под этим взглядом чувствовал, что хочет начать торопиться, получить все наслаждение, вспомнить, как крепко и сильно Сяо И вздрагивает, изгибается и стонет. Поразительно, что Сяо И так делится своей идеальной красотой, Сун Ланю нравилось знать, что вот ему это можно, и это точно доступно очень немногим, а еще меньшему числу — вот так, когда нужно. Но это совершенно взаимно, Сун Лань такой роскошью не злоупотреблял, ценил ее и отвечал тем же. Он остался обнаженным и потянул Сяо И к себе, чтобы, наконец, почувствовать его, а не просто смотреть и ждать через поволоку прикосновений. *** А ещё Сун Лань умел так похвалить его внешность, что Сяо И чувствовал себя польщённым. Он знал всё о своей внешности, он спокойно утверждал, что обладает неповторимой красотой, он посмеивался над банальными комплиментами, но когда Сун Лань вот так говорит, что ему идёт — это возбуждало. Сяо И умел раздеваться быстро и незаметно, даже избавляться от таких узких обтягивающих штанов. Так что Сун Лань притянул к себе уже совершенно нагое тело. Сяо И торжествующе улыбнулся в поцелуй, такой же настойчивый и требовательный. Он не хотел ждать, не было времени взвинчивать и без того зашкаливающее желание, поэтому хоть и дал себя обнять, прижать, но немедленно утянул Сун Ланя на кровать, прижал к простыням, готовый в любой момент оказаться под ним. Сяо И бессовестно тёрся об него, подаваясь бёдрами так, чтобы член скользил вдоль его члена, и смотрел, восторженно упиваясь этой красотой. А ноги у Сун Ланя были длиннее. Стройные, длинные, их было так приятно сжимать коленями. *** Сун Лань согнул ногу, огладив коленом бедро Сяо И в такт его тягучему движению. Так можно было дать ему немного полюбоваться и — смотреть самому, что важно. Он прогнулся навстречу, отчего соприкосновение тел стало совсем невозможно терпеть. Его густые капли тянулись по члену Сяо И, смешиваясь с его, делая скольжение горячим и ярким. Сун Лань поймал момент, чтобы потянуться и поцеловать шею, почувствовать, как дернулся кадык, захватить ноги Сяо И в плен своими и, наконец, перевернуть его и оказаться сверху. — Дай посмотреть на тебя, — улыбнулся Сун Лань, разглядывая прекрасное тело, сам повторил непристойное скользящее движение Сяо И, отлично зная, что не умеет так грациозно, зато умеет показать, что на грани и еле сдерживается, что не может отказать себе в удовольствии увидеть, насколько великолепный сегодня у него союзник по наслаждению. Сун Лань придвинулся ближе, за новым поцелуем или новым стоном — или за всем сразу. Пальцы скользнули между тел, по члену Сяо И, вниз, лаская тонкую кожу, снова выше, пока, наконец, не почувствовали горячее место. Он не спешил, погладил вокруг, только потом слегка надавил, чтобы поймать тот короткий момент напряжения, прежде чем Сяо И расслабится. *** — Смотри, — согласился Сяо И, поднимая руки и томно потягиваясь под Сун Ланем, выставляя себя напоказ. Потому что он умел смотреть и видеть. И это заслуживало самой жаркой награды. Сяо И впитывал ласку, как иссохшая земля пьёт воду, лихорадочно ласкал в ответ, и от неторопливости Сун Ланя заводился ещё сильнее. Наконец-то вокруг сомкнулся тот маленький мир на двоих, в котором не было больше никого. Эта мысль слабо мелькнула и канула в какое-то судорожное вожделение. Сяо И задержал дыхание, взгляд заметался по лицу Сун Ланя, вспыхивая предвкушением. Сейчас Сяо И легко шёл навстречу своим желаниям — и когда ноги развёл шире, подставляясь под ласку, и когда, постанывая и вздрагивая, снова целовал его красивые губы, покусывал подбородок. *** Сун Лань поймал его запястье, провел ладонью по руке вниз и от плеча к животу, наслаждаясь совершенной линией тела. Он замер и приподнялся, гладил кончиками пальцев горячую тонкую кожу, пока искал то, что искать особенно и не нужно было: здесь у Сяо И все всегда было настолько удобно, чтобы не отвлекаться ни на что больше, чем на пол-момента. Не то что остыть — вдохнуть не успеешь. Все должно быть незаметно и под рукой для самого жаркого удовольствия. Сун Лань растер кончиками пальцев смазку, наклонился над Сяо И, опираясь на локоть, другой рукой приподнял под бедро, крепко сжимая, и плавно вошел. Он не раскачивался и больше не выжидал, сразу, до глубокого стона, так, чтобы удовольствие увлекло обоих. *** За полтора коротких вдоха, всего за какое-то мгновение наполненное каскадами сладких лихорадочных ласк, Сяо И добился того, чего хотели они оба. Он умел расслабляться незаметно, не обмякая под руками, в силе которых он так нуждался. А у Сун Ланя были безумно красивые руки. Он захлебнулся низким стоном на вдохе, когда Сун Лань наконец-то, не медля, взял его. Вот теперь можно было полностью отдаваться во власть удовольствия, не удерживая себя в рамках приличий. Сяо И вцепился в Сун Ланя, ласкал шею, плечи, спину, цеплялся за его бёдра, но не оставлял царапин — всегда помнил, что нельзя причинять ущерб этой красоте. Зато встречал каждый толчок жадным рывком навстречу. В их постели всегда царила чуткая взаимность, которая не нуждалась в словах. *** Сун Лань застонал, чувствуя силу Сяо И. Он только кажется тонким, на самом деле такое количество страсти невозможно удержать, не обладая особенной силой. Вся эта идеальная кожа должна быть сладко зацелована, каждый стон с губ нужно вдохнуть — не отдавать Сяо И все внимание невозможно, нужно до дна, чтобы ни одной мысли не осталось, а каждое движение сливалось в одно. Сун Лань в ритме длинных сильных толчков почти дошел до яркой точки, почти забрал Сяо И с собой, но остановился, медленно, еще медленнее, чем вел языком по его шее. — Еще, — Сун Лань перевернулся, оказываясь снизу. Он смотрел на Сяо И, придерживая за талию, выдохнул и облизал губы в ожидании, когда он опустится на член и они вдвоем получат еще больше. *** Этот стон Сяо И поймал, коротко клацнув зубами. Едва себе не прикусил язык. Ему было хорошо — по нарастающей, до той кромки, за которой скрывается самая яркая вспышка удовольствия. — Коварный, — простонал Сяо И, и немедленно превзошёл Сун Ланя в коварстве. Он не торопился, хотя под кожей пробирало жадной дрожью. Просто Сун Лань под ним сейчас был таким пылким, таким страстным, что его хотелось немного помучить. На полдюжины вдохов и выдохов, всего-то, но помучить ожиданием. Сяо И приподнялся, провёл пальцами по его груди, задевая тёмные соски, и лишь после этого с новым стоном вернул себе это единение. Он нанизывался на его член такими же ровными движениями, без замираний и попыток выждать. Сейчас, когда Сун Лань так щедро отдал ему волю распоряжаться, Сяо И мог даже немного побуянить. Он отдавался яростно, размашисто, и не сдерживал уже рвущийся из горла стон. Кожа стала влажной от лёгкой испарины, Сяо И то откидывался назад, то склонялся над Сун Ланем, жадно ловил его ответный стон. — Ещё? — он сжался так, что сам едва не заныл. — Ещё. Его накрывало так хорошо и плотно, что дыхание перехватывало. *** Сун Лань охнул, поймал вдох, его сладко повело, а Сяо И не дал опомниться — от прикосновения к соскам Сун Лань вздрогнул и приподнялся. Очень трудно терпеть и очень хорошо, он получил свой плен снова, Сяо И вбил его в шелк постели, а Сун Лань тут же ухватил его за бедра. Он ловил каждое его движение, пока на этом «еще» не поднялся и не обнял, прижимая к себе. — Да. Еще, — выдохнул Сун Лань, прихватив губами шею, лизнул до впадинки за ухом и снова упал на локти. Он подался вперед, возвращая ритм на последние несколько толчков — больше он точно не выдержит. *** — Ещё, — согласился Сяо И, снова отчаянно оттягивая удовольствие. Он каждый раз проигрывал в этих попытках, и каждый проигрыш воспринимал как очередную победу. Ещё один толчок, нет, вот ещё один сейчас... Сяо И судорожно оскалился и подавился этим последним вдохом, согнулся над Сун Ланем и с силой насадился до упора как раз на самый яркий всплеск, выжимающий из него чистое наслаждение. Он ещё пытался приподняться, но его швырнуло в очередную судорогу. Сяо И сжал член в ладони и снова переживал полосу сладкой дрожи. Ему казалось, что это длится бесконечно долго, пока силы не растаяли в последнем вздохе. Сяо И прижался щекой к груди Сун Ланя и закрыл глаза. Это всегда было хорошо. *** Сун Лань так увлекся падать в эту бездну хищно подведенных глаз, так крепко сжимал Сяо И ладонями, что ему просто не хватило рук. Он едва дотронулся до его пальцев и успел только накрыть своими сверху, сжать, как Сяо И вздрогнул и Сун Лань вместе с ним. Он выгнулся, даже, кажется, вскрикнул или захлебнулся вздохом, но все же смог смотреть на Сяо И. Горячие толчки в затопившее кайфом тело, собственный яркий оргазм, стоны, капли на пальцах… Сун Лань задрожал, напрягаясь всем телом, и его отпустило, только когда он понял, что обнимает Сяо И, пытаясь успокоить дыхание. — Ты невероятный, — он не шевелился, только положил вторую ладонь на талию любовника. — Ты знаешь. *** Вот теперь можно было тихо дышать, наслаждаясь всегда желанным ощущением, что сгорел — дочиста, до лёгкого пепла сгорел, и возродился обновлённым. Сяо И не шевелился, только вытянул ноги и довольно простонал: — Я знаю, — он лишь на миг приподнял голову, чтобы прикоснуться губами к груди Сун Ланя, и снова лёг так, как лежал. — Я знаю. А ты — идеальный. Волшебно просто. Длинные минуты покоя после любви — такая же важная часть, как первые прикосновения, взгляды, поцелуй. Сяо И впитывал этот покой, упивался им, но всё равно в конце концов лёг на бок рядом с Сун Ланем, подпирая голову рукой. В любви Сун Лань был прекрасным, а после любви — ещё прекраснее. В любви. Сяо И задумчиво сравнивал Сун Ланя с каменной красотой Лу Цина, и невольно прикусил губу. Выкинуть сержанта из головы не удалось, хотя и угрызений совести совсем не было. Потому что это Сун Лань. — Смотрю я на тебя и думаю, — расслабленно промурлыкал Сяо И. — Тебе, наверное, не дают проходу. У меня хотя бы охрана есть... *** Сун Лань лениво повернул голову, но это совершенно не означало, что ему не хочется смотреть. Как можно не хотеть смотреть на Сяо И? Просто накрыла тяжелая слабость, как волна откатывает, ласково облизывая песок. Он погладил пальцы Сяо И да так и замер, накрыв их ладонью. — Мм… не то чтобы очень… — он улыбнулся. Тут снова вспомнился Лань Цзинъи со всеми его напористыми ухаживаниями и совершенно непробиваемой прямолинейностью. — … я тут как раз узнал, что такое «не дают прохода», буквально. И я в замешательстве, — признался Сун Лань и вдруг осознал, что это «буквально» его и раздражает, и приятно одновременно. *** Сун Лань не просто красив. Что красота без ума? Так, побрякушка. Сяо И ценил его всего, целиком, в том числе и за умение гармонично вписаться в его собственные представления о жизни. Вот сейчас — да, лениво. Прекрасное ощущение расслабленности. Сяо И тихо и многозначительно протянул «оооо», наклонился, чтобы прижаться губами к его пальцам. Прекрасные длинные пальцы. Он вернулся в прежнюю позу и тихо рассмеялся: — Тебя преследуют поклонники? А у меня... представляешь, я тут как раз узнал, как это, когда «дают прохода». Буквально. То есть, когда привыкаешь к своей исключительности, и тут — проходите, товарищ Сяо И, не задерживайте. Уязвляет. Удивляет. Возмущает... И очень хочется не давать этому человеку прохода, но вся моя красота ничего не значит. Ужасно. *** — Поклонник. Один. Но он просто стоит десятерых по своей активности, — Сун Лань закатил глаза и легонько поцарапал плечо Сяо И. Что? Что он вообще такое слышит?! Сун Лань даже слегка приподнял голову от удивления и посмотрел на макушку Сяо И. «Кто этот дурак и зачем он тебе?» — подумал он. Но с другой стороны Сяо И не запал бы на пустую красоту. И вообще все гораздо проще. — Мне даже интересно на него посмотреть, — тихо сказал Сун Лань, прекрасно понимая, что это просто слова. К счастью, они с Сяо И не настолько близкие люди. Или к несчастью. *** Ах эта одержимость поклонников! Сяо И даже представил себе, как это — преследовать Сун Ланя. Это, наверное, интересно! —Я его знаю? — в голосе явно искрился смешок. — Ох, но кем бы он ни был, я его понимаю. Как можно просто пройти мимо тебя, и не пожелать забрать тебя себе? Он ещё немного полежал, задумчиво поглаживая Сун Ланя кончиками пальцев, тяжело вздохнул и сел. Конечно же, давая Сун Ланю любоваться своей безупречной спиной. Нужно было вставать, потому что клуб остался без его твёрдой руки. Ничего не случится, но порядок есть порядок, и Сун Лань это знает. — Возможно, ты даже видел это юное полицейское чудо. Неприступное в своей добродетели. С лицом небожителя... Тут у меня нет шансов. Наверное, это даже хорошо, — Сяо И с сомнением покачал головой. В этом не было ничего хорошего. А ещё ему придется сообщить Лу Цину, что по поводу Су Шэ он не может сообщить ничего полезного. Сяо И поднялся с кровати и обернулся, оглядывая Сун Ланя, и его взгляд полыхнул явным удовольствием от увиденного. Красив и гармоничен. *** — Искренне надеюсь, что не знаешь. Несносный, наглый и слишком юный. К тому же Лань. Все недостатки в одном флаконе. Как духи Pasha. Он невольно сравнил спину Сяо И со спиной Лань Цзинъи, прикрыл глаза и сказал себе, что в принципе идиотизм сравнивать с кем-то мальчишку, с которым не собираешься спать, тем более — с Сяо И. Почему-то Сун Лань ни на секунду не усомнился, что понял, о ком говорит Сяо И. Сержант Лу Цин? Действительно, очень молодой, и да, список приличий и правил застыл на красивом лице… Ох Сяо И… — Знаешь, по моему опыту, да и ты, уверен, не дашь соврать, не так уж много по-настоящему непробиваемых полицейских, — Сун Лань улыбнулся и тоже встал. — Иначе я бы уже сидел. Ему совсем не хотелось заниматься такими вещами, как озвучивание пустых дурацких надежд, но душевное равновесие Сяо И — это, простите, один из тех столпов, на которых держится старый Город, хоть и не подозревает об этом. Расстроенный владелец «Хаорана» — это плохо. И потом, Сун Ланю просто не хотелось, чтобы он грустил. Собирался он быстро, но неторопливо — не хватало еще задерживаться или, наоборот, оскорбить это место и его хозяина неуважением. Сун Лань поправил воротник перед зеркалом и посмотрел на столик, задержал взгляд на шкатулке. — Сяо И, у меня есть просьба. Сун Лань аккуратно взял маленькую шкатулку, посмотрел на неё, как эксперт посмотрел бы на любую заинтересовавшую его вещь. — Я давно ее заметил, но как-то не спрашивал, а недавно увидел похожую в одном старом каталоге. Редкий экземпляр. Могу я ее взять? Разумеется, скоро верну. *** — Лань?! Сяо И очень постарался сдержать удивление, но он всё равно отвлёкся от увлекательного процесса одевания себя, любимого. В его представлении никто из клана Лань не мог быть наглым. Лани не бывают наглыми! Хотя, может быть если речь идёт о совсем младшем поколении, когда неистовство юности автоматически считывается как наглость? Он суеверно передёрнул плечами. Ещё не хватало начать относиться к юным с позиции старой рухляди. Зеркало с возмущением отразило его цветущий облик как ни разу не рухлядь, Сяо И с удовольствием поправил чёлку и рассмеялся. — Подумать только, использовать твою харизму как метод давления на полицию. Сун Лань, это же тяжёлое вооружение. Немилосердно с твоей стороны! — он подошёл к Сун Ланю со спины и обвил руками его талию, заглянул, что там за шкатулка и пожал плечами.— Это? Конечно, бери. Она тут просто элемент декора. Подарок человека, который в принципе для меня ничего не значил. Но мне приятно знать, что это не просто безделушка, а какой-то редкий экземпляр. *** — Хороший элемент, — похвалил Сун Лань и вещь, и выбор Сяо И держать ее здесь. — Я верну как можно скорее. Он больше не стал задерживаться, только на поцелуй. От этой встречи Сун Лань взял больше, чем мог рассчитывать, и искренне надеялся, что Сяо И тоже получил максимум. Когда Сун Лань шел в клуб, то готов был сочинить любую небылицу, чтобы объяснить, зачем ему нужна шкатулка, и даже допустил мысль о том, не украсть ли ее, но Сяо И так просто ее отдал, что Сун Лань почувствовал редкое для себя явление — стыд. Он задумался. Интуиция в его случае — куда более частая штука, чем стыд, Сун Лань привык ей доверять. Меч связан с с Безночным, шкатулка и нож — тоже… самым простым было бы спросить Сяо И, откуда у него взялась эта вещица, но Сун Лань промолчал. Это разрушит его легенду о простой заинтересованности, да и нечего наглеть в конце концов. Сейчас, когда шкатулка у него, Сун Лань снова почувствовал липкое волнение. Поразительно, что до сих пор его не прижала полиция — он так откровенно и показательно нарушил подписку, а его никто не сажает. Выводы из этого напрашивались: либо случилось что-то серьёзное, либо его уже не считают ценным свидетелем. Еще это могло означать, что с его подписью в документах «Мэйхуа» разобрались. Платой за архивы фотографий была наглая прогулка в Безночный, платой за шкатулку — тот факт, что его видели в клубе, но тут уж приходилось смириться, потому что интуиция подсказывала, что нужно поторопиться. Три вещи, всплывшие в связи с Безночным городом сами по себе, без его, Сун Ланя, участия, — это просто не могло быть совпадением. Сун Лань был в десять раз осторожнее, возвращаясь домой, проскользнул внутрь, не включал свет, а заниматься шкатулкой и ножом с фотографий отправился в скрытую комнату. *** — Я не тороплюсь получить её обратно, — Сяо И успокаивающе улыбнулся. Если Сун Ланю действительно так нравится эта шкатулка, он вообще мог её просто отдать. Редкость, не редкость. Вряд ли она стоит столько, чтобы купить что-то значимое. Клуб «Хаоран» точно не купишь. Теперь, после поцелуя, Сяо И был готов и отпустить в отгулы всех, кто просился, и подменить кого угодно, и блистать столько, сколько это необходимо. Он проводил Сун Ланя, прошёлся по клубу, убедился, что в порядке всё, кроме времени на часах. А вот это уже было неудобно. Он обещал Лу Цину, что позвонит во вменяемое время, а уже поздно. Сержант наверное извёлся от беспокойства за ценного свидетеля... или, что куда более вероятно, разочаровался в таком бесполезном информаторе. Сяо И вернулся в свой кабинет, потому что это было самое правильное место для такого разговора, и набрал номер. — Я скажу «сержант, извините за задержку». Вот так официально скажу. Потому что нечестно всё-таки со стороны меня так... — Сяо И услышал первый гудок, и продолжил: — ... давить на представителя закона. Он услышал голос вместо гудков, тут же согнулся, будто телефон мог выпорхнуть из рук, или кто-то мог подслушать разговор, и выдохнул: — Лу Цин... Я задержался со звонком, простите. Мне так жаль, что заставил себя ждать, и... Су Шэ ничем не отличался от себя обычного. Я это вам со всей ответственностью говорю. Я всё перепроверил, и... а скажите мне, Лу Цин, прилично ли со стороны информатора говорить то, о чём его и не спрашивали? *** Ладно еще по дороге домой думать, голова ничем не занята, но сержант думал и дома тоже. Пока заваривал чай, пока раздевался и даже в душе. Это ненормально. Лу Цин это прекрасно понимал и не мог не думать о том, что слишком много у него в голове Сяо И, чтобы это ограничивалось профессиональным интересом. Плохо. Он переоделся в мягкие домашние штаны и снова посмотрел в телефон. В который раз? Пропущенного звонка не было. Глупо волноваться. Сяо И на работе и там много клиентов и дел. У Сяо И нет ничего, что можно ему сообщить. Сяо И — информатор, у которого, вообще-то, не особенно много для них информации, так ведь? — Так, — ответил себе Лу Цин, загружая компьютер. Но Сяо И поддерживает видимость, и эти его намеки на встречу не по расследованию — это просто профессиональное и просто да, видимость. Лу Цин безжалостно спросил себя, почему же ему этот вариант, самый логичный вообще-то, не нравится? Не потому, что тогда Сяо И — безрезультатная трата рабочего времени. Вот только сейчас- не рабочее, а он уже вбивает в поисковик «Су Миншань», «Сяо И», «Хаоран»… А что если Сяо И просто не хочет ничего рассказывать? В чем-то прикрывает убитого Су Шэ? Эти сочетания в поиске ничего не давали. Лу Цин убрал «Су Миншань» и тут на него вывалились картинки. Сяо И за диджейским пультом, запрокинувший голову, касается пальцами наушников… Это не имеет отношения к делу! От звонка Лу Цин вздрогнул и вместо нормального «здравствуйте» сказал: — Сяо И. И свернул окно, как будто Сяо И мог увидеть, что на экране. Сержант едва не закрыл лицо рукой от того, какая это вопиющая тупость. А его имя было произнесено таким голосом, что Лу Цин снова напомнил себе, что у Сяо И это — профессиональное. — Не заставили, — наконец, нашел он правильные слова. Отличные просто слова! Лу Цин взялся за карандаш, поискал взглядом лист бумаги, но записывать оказалось нечего. Так знал ведь, что ничего нового Сяо И ему не сообщит? Надо сказать капитану, что эта линия бесполезна, похоже. Лу Цин неслышно вздохнул, вдруг почувствовав, что устал. — Не знаю. Вы у меня первый, — короткая пауза получилась из-за того, что карандаш покатился по столу, и Лу Цин его поймал, — …информатор. Говорите. *** Сяо И думал, что вот сейчас просто скажет, ну и всё. Ну и что ещё? А что теперь? Теперь он просто сполз на пол, и сидел там, расставив согнутые в коленях ноги, и дышал в телефон, впитывая удивительное — как Лу Цин произносит его имя, как он восхитительно коротко говорит, рублеными фразами, и беззвучно застонал на это «вы у меня первый». Информатор. Да, конечно же, информатор. Завербованный. Во всём виноват капитан Не, нужно подать на него в суд. — Вы ведь всё равно узнаете, я тут подумал, что никому не будет вреда, если я... В груди почему-то становилось тесно, Сяо И придержал ладонью колотящееся сердце и с неожиданным испугом подумал, что, наверное, болен. Или умирает. Он вздохнул. — Про Су Миншаня правда ничего больше. Я, помнится, говорил вам, что делал ему подарки и подношения, которые он сам и оплачивал. Но логично, что он тоже делал мне подарки. Сяо И закрыл лицо ладонью и больно укусил себя за палец. — Вы спрашивали у меня о людях, увлечённых древностями. В общем, у меня был сегодня Сун Лань — ушёл с полчаса назад. Вот, взял на исследование шкатулку, которую Су Шэ мне подарил. Может быть, мне стоит собрать его подарки, и они чем-то помогут следствию? Сун Лань вернёт шкатулку, и я её туда добавлю. Если это нужно, конечно, — он запнулся и с досадой пробормотал. — Вы у меня тоже, знаете ли, первый полицейский, которому я вот так выкладываюсь... в смысле, выкладываю всё. Это непривычно, и... странно. *** Лу Цин напрягся. Эта пауза… В общем только выучка позволила ему спокойно и даже в какой-то степени доверительно вставить в эту паузу то, что нужно, сержант даже постарался немного смягчить тон: — Не будет вреда… То, что он услышал, ему совсем не понравилось. Сун Лань? Антиквар? Да конечно этот Сун Лань! Будто в городе десять Сун Ланей и все в знакомых у Сяо И! Лу Цин схватил карандаш и прямо на столе написал время, когда, насколько он помнил, Сун Лань ездил в Безночный город и вернулся домой. Никаких больше сведений от следящего за ним коллеги не было, или он их бездарно пропустил! Да нет, не было. Сержант вовремя прикусил язык, чуть не ляпнув «он же под подпиской!». — Когда он приходил? — спросил Лу Цин и мысленно похвалил себя за спокойствие. — Надолго? Вслед за вопросом в голову немедленно влетела мысль, что поэтому Сяо И не звонил — к нему приходил Сун Лань, которого Сяо И считает красивым. Так. Надо взять себя в руки. Находясь под подпиской, антиквар, похоже, незаметно для полиции, едет поздно в клуб за шкатулкой… едет к Сяо И. Спокойно. Тон последних слов Сяо И, правда, максимально мешал оставаться спокойным, но это, да, «не имеет отношения к делу». Лу Цин призвал на помощь выучку и пример капитана Не. — Не переживайте, Сяо И. Расскажите, что за шкатулка. И… сколько у вас пробыл Сун Лань? «И какого черта вы ему отдали вещь, связанную с Су Шэ?! А теперь вот это все говорите!» *** Пришлось скорбно признать в себе признаки истерического психоза. Он тут разволновался на ровном месте, а вот сержант — просто образец спокойствия и доброжелательности. Бедный Лу Цин. Ему бы героически задерживать грабителей, а вместо этого капитан послал его разбираться с владельцем ночного клуба. — Ушёл с полчаса назад, пришёл перед самым открытием клуба. Так что — нет, не очень долго. Мой клуб, сержант, это такое место, куда люди приходят надолго. Это ведь не привокзальная кофейня. А может, как раз не стоило ничего говорить? Это, конечно, всё запутало бы ещё больше... да он не нанимался младшим детективом в их контору!!! Сяо И снова сомкнул зубы на пальце. — Знаете, Лу Цин, вот теперь, когда вы сказали мне не переживать, я действительно начал нервничать. Сильно. Мне буквально плохо. И это не было упрёком. Сяо И говорил тихо и мягко, как будто пытался окутать этими словами Лу Цина. — Сун Лань был у меня недолго. Обычно он остаётся подольше. А шкатулка — да обычная шкатулка, коробочка с крышкой, резная такая. Сун Лань сказал, что видел подобную где-то, и похоже мне досталась редкая вещь — проверит и вернёт. Су Ше подарил мне её... ээээ... да как бы не пару лет назад. Я сначала думал держать в ней украшения, а потом понял, что она просто вписывается в интерьер — красиво перекликается с рамой зеркала. Да и не поместятся в ней украшения, она маленькая. Он снова вздохнул, трогая губами покусанный палец. Больно. Только зря себя мучает. Стало себя жалко, и это моментально взбесило до крайности. Жалко?! — Я соберу вам остальные его подарки. Мне они, собственно, ни к чему. А если они вам не пригодятся для следствия, так вы мне их вернёте, я полагаю. Некоторыми я всё-таки пользуюсь, хотя легко могу их заменить. Заедете ко мне? *** Лу Цин уже нашел, как работает клуб, отнял полчаса от «сейчас» и понял, что забирал шкатулку Сун Лань … не меньше часа. О чем они говорили? Что обсуждали? Или… Так. Нельзя устраивать Сяо И допрос, основанный на субъективном подходе, нужно что-то, что его не спугнет. — Сяо И, не переживайте, вы мне сейчас очень помогаете. Могу я вас попросить снять с камер время прихода и ухода Сун Ланя? Это очень важно. Это действительно важно, но очень не хотелось проводить эту процедуру через бумаги и руками полиции, привлекая к клубу лишнее внимание. — Про подарки надо подумать. Дайте мне минут пять, я перезвоню. *** Вот! Теперь Лу Цин ещё и подумает, заезжать ли ему! Сяо И снова укусил многострадальный палец и зажмурился. Это уже симптомы серьёзных психических проблем — у него в голове прорезаются домыслы. Где вся уверенность? Чушь какая. Лу Цин просто сказал, что выяснит, нужно ли собирать эти подарки! — Вы — можете, Лу Цин. Сейчас сниму для вас время с камер. Сяо И собрался с мыслями и не стал тянуть время, оборвав звонок, потому что поймал себя на желании ждать, пока Лу Цин сам не попрощается. Снять точное время до секунд — это быстро. Зато он теперь не сидит на полу, как потерявший голову подросток. Он сидит за столом, как потерявший голову владелец ночного клуба. *** Минцзюэ задремал прямо на диване, так что вибрация телефона была очень даже кстати, а то так и проспал бы до утра неудобно. Но все равно капитан выругался, когда увидел, что это «рабочий» чат. Запретить надо такие чаты, в которых юные шерлоки пишут круглосуточно вместо того, чтобы слушать приказы начальства, спать и не отсвечивать. Капитан проморгался и вчитался в сообщения Лу Цина. Сун Лань, значит, выходил два раза, причем второй раз его прозевали. Где-то час в клубе, шкатулка… И предложения и вопросы от сержанта. «Никаких визитов к Сун Ланю прямо сейчас! Он сразу поймет, кто его слил», — написал капитан. Но сомнения Лу Цина по поводу очередной поездки в клуб одобрил. Правильно парень рассуждает — нечего шастать туда, это, кстати, странно, что Сяо И сам предлагает к нему приехать. Ему-то как раз это должно быть нафиг не надо. «С Сун Ланем пообщаемся завтра, подарки забери, хрен знает, что там». «Время точное скинь потом, А-Фу встроит в хронологию». Минцзюэ скинул сообщения одно за другим, и вместо того, чтобы пойти спать, остался на диване с блокнотом и куском карандаша, закурил и принялся набрасывать запутанную схему. Это всегда помогало расставить приоритеты и увидеть слабые места. Впрочем, в этом деле Минцзюэ пока видел исключительно слабые места и дыры. Взять хотя бы упавший вечером отчет об оружии, найденном в общественном туалете. Ствол прошел через целую кучу народа прежде, чем было установлено, что из него и убили Ци Сина. Капитану грех было жаловаться на сроки — коллеги еще очень оперативно провели информацию через отделы. Но кроме того, что убийца прошел в этот момент времени через этот сортир, ствол ничего не давал и не даст. Понятно, что поднимут камеры, но капитан знал, что там будет в лучшем случае неузнаваемая фигура. Лу Цин снова набрал номер. Он совершенно не ждал, что за пять минут у Сяо И появится точное время, так что даже не стал пока спрашивать. — Не нужно, чтобы я ездил в клуб, — сказал сержант, — Давайте встретимся. Когда? У Сяо И рабочий день только начался, вещи еще собрать надо… наверное нужно рассчитывать не раньше чем на полдень. *** Вместо того, чтобы работать, наводить ужас на подчинённых и приводить гостей в восторженный трепет, Сяо И сидел в своём кабинете и терпеливо ждал звонка от молодого сержанта полиции. Докатился! Он сердито схватился за зеркало, и придирчиво изучил свою внешность. Послушное стекло отразило идеальное фарфоровое лицо с идеально подкрашенными глазами. Из этих глаз смотрела откуда-то взявшаяся посторонняя тоска и усталость. А вот это был непорядок! После визита Сун Ланя он должен быть прекрасен и полон сил, и что же? Сам себе устроил непонятно что! Ещё и палец искусал. Сяо И достал упаковку пластырей и заклеил следы своих зубов. Не нужно это выставлять напоказ — такой след на безупречной коже рождает в некоторых не очень умных головах бесплодные надежды. Он схватился за телефон с таким ощущением, что открывает окно — впустить свежего воздуха. Лу Цин сказал, что в клуб не приедет. Наверное, это и к лучшему. Сяо И помолчал, стараясь уложить в голове все за и против, и вздохнул. Что-то он развздыхался последнее время! И Лу Цин это слышит, сейчас запишет куда-нибудь в дело «информатор ведёт себя подозрительно». — Если вы приедете сейчас, то мало того, что не выспитесь, так ещё и мы потратим кучу времени — у меня ещё ничего не собрано, и работу никто не отменял. Да тут ещё и сотрудники коллективно пытаются разбежаться, кто в отгул, у кого-то свидание, а ещё один ключи от квартиры повёз куда-то. Не мои, разумеется. Давайте поступать разумно, и сделаем так: вы ложитесь спать, я пойду заниматься делами клуба, как раз и соберу всё, а ждать я вас буду там, где мы расстались после поездки на мотоцикле. Вам ведь это по дороге на работу? Ну вот. Я буду с работы, вы по пути на работу, так я не отниму у вас лишнего времени. Вы во сколько из дома выходите? В семь? Я буду свободен в шесть, как раз пока доеду, припаркуюсь. Ах да... и время я вам снял. Сяо И прилежно продиктовал цифры и добавил: — Надеюсь, это и правда чем-то поможет. *** Лу Цин немного не ожидал такого монолога, но решил, что просто терпеливо подождет, когда он закончится. Терпение у сержанта было все-таки правильной и полезной чертой характера. Пока Сяо И рассуждал, Лу Цин успел подумать, что вот, снова, кажется, его информатор пересыпает речь деталями, возможно с целью отвлечь? Или это просто, как многое другое, — профессиональное, говорить, как будет. Ну, подчиненным, например. Лу Цин не стал уточнять, что выходит из дома не в семь, что на работу у него разные дороги, ему надо было просто понять место и время, чтобы туда явиться. Ответ на вопрос он не услышал, поэтому сначала записал данные с камер и сказал: — В половине восьмого на Старой Западной. Спасибо, да, данные помогут. *** — Хорошо, — кротко согласился Сяо И. — Я буду ждать. Спокойной ночи, Лу Цин. Он не набрался окаянства сбросить вызов, и просто молча смотрел на телефон, дожидаясь, пока сержант сам это сделает. Причём чувствовал себя настоящим идиотом. Что же, хорошо — он сам определил дальнейший план действий, сейчас встанет и пойдёт, и сделает так, чтобы эта ночь в клубе оказалась не хуже других, а даже лучше. А утром он снова увидится с Лу Цином... Может, тогда и поймёт, что вообще происходит, и откуда это глупое неуверенное ощущение, и почему ему одновременно плохо и хорошо. Так быть не должно! *** — Спокойной ночи. Лу Цин отключился и подумал, что получился невольный оксюморон. В ночном клубе ночи вряд ли спокойные. «Разве что часок о шкатулке поговорить». От этой мысли ему стало нехорошо, потому что у нее оказался очень ясный, странный для него и неприятный оттенок. Сяо И может заниматься чем угодно и беседы вести хоть с Су Шэ, хоть с Сун Ланем, хоть со всем городом. Часами. Ночами. Сержант лег на кровать, накрыл голову подушкой и крепко зажмурился. Так он полежал, подышал, но воздух скоро кончился, и Лу Цин перевернулся на спину, так и не открывая глаза. Он просто врет, Сяо И. Недоговаривает. Прикрывает то ли Су Шэ, то ли Сун Ланя. Только почему такой вариант кажется не самым плохим? Лу Цин так и уснул, хорошо еще, что будильник стоит в телефоне на каждый день! Сержант явился в полвосьмого на угол Старой Западной, приехал на велике, чтобы не тащить вещи пешком, на всякий случай прихватил небольшой черный рюкзак. *** Сун Лань затягивать не стал. Если уж в твоих руках оказался подлинник, им стоит заняться немедленно. А тут вообще двойная причина. Не зря, наверняка не зря Вэнь Жохань собрал на своем портрете эти вещи! Найти бы еще остальные, но пока у него есть только один. Сун Лань надел на голову лупу реставратора, включил лампу и принялся рассматривать маленькую шкатулку. На первый взгляд — ничего особенного, да и на второй. Антиквар рассмотрел резьбу, узоры, подробно отфотографировал все детали, включая клеймо мастера на донышке снаружи. Конечно, поискал этого мастера в доступных источниках и нашел несколько вещей, которые проходили в разных торгах, но нигде в провенансе не было ни Вэнь Жоханя, ни кого-то еще из клана. Стиль мастера читался во всех предметах, и Сун Лань пришел к выводу, что не может с уверенностью сказать, что в его руках та самая шкатулка с картины: изображение на фото искажено и недостаточно четкое, это может быть очень похожая или парная вещь. С другой стороны, среди известных предметов настолько похожего не было. Сун Лань пытался размышлять логически. Атрибуты на холсте можно было бы счесть случайными, если бы не меч. Это — статусное оружие, оно явно на портрете не просто так. К тому же его подделали и похитили, вероятно тот, кто убил Ци Сина. Мм… что бы такое предложить полиции, чтобы узнать, добрались ли они до фактов о появлении меча на аукционе? Размышляя, Сун Лань вернулся к шкатулке. Если ее реставрировали, может быть, удастся найти хоть какой-то след материалов, например. Сун Лань тщательно вытер руки, снова надвинул лупу и стал осторожно прощупывать шкатулку кончиками пальцев. Нашел незаметное расслоение, но его не укрепляли. Интересно, что в этой небольшой вещице сочетались резьба и инкрустация, и там, где вещь чаще всего трогали бы — на крышке — мастер использовал резьбу. Инкрустация тонкими пластинками камней и эмалевыми вставками шла по бокам и с внешней стороны на дне. Это увлекло Сун Ланя, потому что украшать то, что никогда не видно, — это нетривиально. Сун Лань перевернул шкатулку, рассматривая вставки. Они шли по кругу, очевидно, мастер использовал здесь толщину стенки, чтобы вставить камни. Нефриты разного оттенка — не изотрется о поверхность стола или полки. Бирюза. Вспомнилась бирюза на мече, он еще сказал, что на копии она, скорее всего, синтетическая. Сун Лань вгляделся в каждый элемент, тихонько простучал деревянным кончиком кисти один за другим и замер. Постучал снова по одной вставке и по соседней, вскочил, сходил за горелкой и иглой. Вряд ли он ошибся, да и вообще он не очень понимал, зачем проверяет — просто какой-то профессиональный азарт? Горячая игла коснулась поверхности, подтверждая, что элемент сделан не из бирюзы. Итак, это поздняя вставка, владелец, скорее всего, просто починил шкатулку. Сун Лань рассмотрел место повнимательнее и поддел иглой едва заметную щель, она поддалась, но Сун Лань продолжал раскачивать на волне непонятного интереса. В конце концов, он точно сумеет это поправить, если что! Результат заставил его зависнуть, даже перестать моргать от неожиданности: на стол упала микро-карточка памяти. Когда Сун Лань, наконец, отвис, он нервно оглянулся, как будто кто-то мог его тут увидеть! Бред. Надо взять себя в руки. Логично было бы сначала заменить вставку, а потом заниматься карточкой, мало ли — вдруг прямо сейчас шкатулка понадобится владельцу. Но Сяо И подождет, если что… Сун Лань наплевал на логику и открыл карточку, на ней оказалось всего три файла. Один представлял из себя обыкновенный текстовый документ, в котором оказалась всего одна строчка: координаты широты. За секунду Сун Лань открыл эту параллель, и выяснил, что она проходит и через Город в том числе, но не задевает Безночный. Увеличение обнаружило, что линия проходит в Городе сквозь тучу разных мест, знакомых и незнакомых, хорошо известных и таких, где Сун Лань ни разу не бывал, — короче говоря, много информации и, считай, — никакой. Кроме того, что сам Безночный на этой широте не лежит. Что с этим фактом делать, Сун Лань не знал и открыл второй файл. Это оказалась фотография двери со странным номером: «-313». Дверь как дверь, белая с хромированной ручкой, напоминает больничную, ничего особенного, если бы не номер. Почему минус? Третий файл, судя по формату, был чертежом, так что Сун Ланю пришлось еще ждать, пока скачается программа, способная этот файл открыть. Давно у него не холодели так руки от ожидания! То, как была спрятана информация, факт связи шкатулки с Вэнь Жоханем, да вообще все звенья этой цепи! «Как детектив блин…» — пробормотал Сун Лань, глядя в экран. Может, он спит? Такое ощущение, что попал в кино. Сколько шансов было у него обнаружить эти файлы? Кто их туда спрятал? Почему есть только широта и одна-единственная фотка? Почему Сяо И так легко отдал ему шкатулку? Впрочем, ответ на последний вопрос как раз простой: Сяо И, очевидно, не подозревал о том, что в ней что-то спрятано. На другие вопросы открывшийся, наконец, файл, дал лишь отдаленные ответы. Это, действительно, оказались чертежи какого-то здания. Сун Лань не был в этом экспертом ни разу, но даже ему было ясно — чертежи неполные. Трёхмерные или планы — везде либо не хватало частей этажа, либо каких-то существенных линий и, наверное, обозначений. Сун Лань даже не был уверен, перемешаны ли страницы. Но пазл немного сложился. Если есть часть, то должна быть и вторая или даже несколько недостающих. Возможно, она всего одна: на эту мысль наводила отмеченная в первом широта: вероятно, долгота на другом носителе. Дверь из второго файла, может быть, находится в вычерченном здании? Какая-то важная дверь. А здание? Найдется по координатам, если собрать все файлы? Сун Лань разглядывал чертежи, совершенно забыв о времени. Одна часть в шкатулке. Шкатулка связана картиной с пропавшим мечом и ножом, который прислала А-Фу. Возможно ли, что в них тоже что-то спрятано? И если меч украден, то вор, возможно, похитил его именно из-за информации. Тогда он сейчас либо, как Сун Лань, размышляет, где остальное, либо… Знает. И ищет. Из-за меча убили человека. Что же это за здание? Что за дверь? Что так тщательно спрятал Вэнь Жохань и зашифровал в своем портрете? Нужно было вернуть шкатулке прежний вид, но Сун Лань не мог решить, оставить карточку на месте или заменить пустой вставкой? Ответ пришел сам собой, когда он попытался скопировать файлы — бесполезно. На то, чтобы обойти защиту, потребуется куча времени, Сун Лань отлично понимал, что вряд ли справится. Он сделал фотографии с экрана, слил на отдельный носитель, и саму карточку спрятал. Почти до утра Сун Лань возился с бирюзовой вставкой и когда, наконец, закончил, придирчиво разглядывал результат. Придраться было не к чему — безупречно. След от иглы, оставленной, когда он поддевал пластинку через щель, он не видел даже при хорошем увеличении. Сун Лань оставил шкатулку в одной из стеклянных витрин в глубине магазина и совершенно вымотанный работой и донельзя вздрюченный загадкой шкатулки, уснул.