***
— Ну и где ты была? — Нифа грозно возвышалась надо мной, — Лекцию прогуляла, балбеска. Радуйся, что этого инструктора не заметили. — Да не злись ты так, — сказала я, окидывая взглядом полигон и лес гигантских деревьев, в котором нам сегодня командами предстоит соревноваться на скорость, — а инструктора не "не заметили", их предупредили. Капитана Леви еще нет? — Не видела, — развела руками моя лучшая подруга, — а теперь колись, куда ты внезапно пропала? — я возвела глаза к небу поняв, что просто так Нифа не отстанет, и начала свою веселую повесть, впрочем упустив подробности ссоры Леви с Ханджи и мое нечаянное лицезрение Смита в костюме библейского Адама. Нифа ойкала и смеялась, восхищалась Ханджи и ее сумасбродной смелости и удивлялась поведению капитана, которое девушка оценила не иначе как благородное. — Так ты, значит, сегодня в его рубашке, — оглядела меня девушка и улыбнулась, — ясненько, ясненько, — подозрительно сказала она, ухмыляясь. — А дальше-то что было? — Я вышла из душа, меня проинструктировали по работе с бумагами. Там всего лишь рассортировать все надо было. Отдали ключи — и ретировались. Я поработала и тоже ушла. Вот и весь сказ. — Хммм… как-то скучно, — разочарованно вздохнула подруга. — О чем это вы здесь шепчитесь? — звонким голосочком окликнула нас Петра. — О Петра, это такой секрет, такой секрет! — стреляла глазками Нифа, — Но мы никому ничего не скажем. Да, Мая? — Конечно! — согласилась я, широко улыбаясь. Петра сразу надула очаровательные губки. — Вы! Как вы можете что-то скрывать от членов своей команды! Ничтожные девки! Даже в десятке сильнейших нет, а уже охуели! Тьфу, — пренебрежительно посмотрел на нас Оруо. Мы привыкли к его заскокам, и не обратили на парня никакого внимания. Естественно, это его взбесило, и он начал ругаться, активно жестикулируя руками и даже ногами. И без того до боли шаткий образ Леви в его исполнении рассыпался на глазах. А нет, извините, там от Леви только жабо и было. Хотя нет, не было. На жабо Оруо почти посередине красовалось красивое, коричневое пятно… мда, незадачка. Проколы по всем фронтам, дорогой друг. — Стройсь по отрядам! — зычный голос Мике разнесся над нашими головами. Мы послушно выстроились по группкам, с интересом смотря на инструктора, — Даю вам вводные. В центре леса на расстоянии десяти километров от точки старта находится макет титана высотой пятнадцать метров. С трех других сторон расположились группы Леви, Смита и Зое. В один заход идет одна группа. Задача — поразить гиганта и не дать ему «умереть» от клинков противников и самим не «сдохнуть». Использование против людей оружия запрещено. Я буду лететь сзади и при необходимости вами командовать как командир. Все ясно? — Да, — прозвучал стройный хор голосов. — Первыми пойдет десятая группа, — о, мы что ли? Надеюсь, будет интересно.***
Как обычно, я летела в центре, обозревая местный ландшафт. Высокие, огромные деревья не прекращали вгонять меня в ступор, они прямо как растения, выращенные из волшебного семечка, кроны которых взмывали прямо в облака. Так и хочется забраться по ним в поисках входа в волшебную страну, которая непременно должна располагаться где-то в таинственной вышине, окруженная сказочными горами из кучевых облаков. Раньше я думала, что только эльфы и друиды могли бы вырастить что-то подобное. Ан нет, деревца здесь просто растут, дикие, самобытные и непокоренные. Технологий по получению древесины из них пока не придумали. Топором деревца разрубить сложно, разве что веточки. Даже кору добывать проблематично, настолько она крепкая. Надеюсь, никогда и не придумают. Жалко такую красоту в угоду меркантильным человеческим нуждам терять. Я с наслаждением вдохнула воздух, даже он здесь особенный, непохожий ни на что другое. Легкие прочищаются мгновенно, голова даже первое время кружится, когда находишься рядом с этим чудесным лесом. Листиков бы с него и коры собрать, наверняка из них неплохое лекарство против простуды получится. Охотники вообще крайне редко болеют, но зато метко. По себе знаю. Кишечная инфекция прошлым летом уложила меня в кровать на неделю, вызвав нехилые страдания и мучения. И я стоически страдала, вспоминая о наших, в прямом смысле, волшебных целителях в землях Небожителей и чуть ли не молилась на их работу, которую раньше считала чем-то само собой разумеющимся. Мы уже вышли на финишную прямую, до «титана» осталось километра полтора всего. Я летела метров за пятнадцать от Петры, и что-то меня сильно напрягло, что-то показалось неправильным, неестественным. Вроде бы мелочь, но Петра, летя, немного виляла из стороны в сторону. Практически незаметно, но все же. Сама девушка точно не испытывала дискомфорта. Она источала уверенность и спокойствие, как и всегда, когда дело касалось полетов на УПМ. Охотничий глаз наметан на странности. А интуиция, в народе названная жопочуйкой, говорила: что-то определенно не так, что-то неправильно… Я перевела взгляд на баллон с газом и прикусила губу. Казалось, что рядом с левым баллоном воздух какой-то мутный, он подрагивал, и частички газа едва заметно с моего расстояния отражались маленькими радугами под солнечными лучами. Мир сузился до гребаного баллона и Петры. Я видела, как напор газа из поврежденного места стал сильнее, и девушку резко увело вправо. Звук от ее крика отразился наждаком по барабанным перепонкам. Мгновенная оценка, никто из ребят не успеет. Слышу надрывный крик и всхлип Нифы, Петра на огромной скорости спиной и головой врезается в дерево. Противный скрежет металла. Части УПМ разбрасывает в разные стороны и, как в замедленной съемке, девушка начинает безжизненным кулём падать вниз с двенадцатиметровой высоты. Черт! Единственный способ ускориться, не выдавая себя… он есть. Я резко выкручиваю вентиля со своих баллонов и с ускорением, придаваемым сильным напором газа, падаю вслед за девушкой. Ее глаза закрыты, кровь летит прямо на меня, соленые капельки попали на губы. Нельзя перейти границу показываемых умений умениям реальным. При этом помочь, хотя бы постараться. Сложно. Чертовски сложно. Практически ювелирная работа мозга и тела. От напряжения прикусываю щеку. Металлический вкус во рту. Я проворачиваюсь, заходя снизу, цепляю тросы и ловлю Петру за руку. Черт! Ее тело все обмякло… рука выскальзывает. Либо это глубокий обморок, либо… Тело во время обморока и начальной стадии смерти расслабляется, его трудно ухватить, трудно удержать. За пару секунд я израсходовала весь оставшийся газ. Мне отчаянно нужны две руки и опора! В воздухе среди деревьев она может быть только одна. Рискованно. Надеюсь, дура, не проверившая снаряжение, ты еще жива! Я с дикой скоростью расцепляю и вновь цепляю тросы на одну из веток, перекидывая девушку с одной руки на другую. Перекручиваю нас, отцепляю тросы от УПМ и снова перекручиваю их, фиксируя свои ступни, перекидываю их через ветку. Одной рукой верчу тросы и буквально привязываю ноги к дереву. Фиксация. Черт! Слишком сильно, если нас быстро не спасут, может в течение часа, у меня самой остановится кровоток в ногах! Я подхватываю девушку обеими руками за ворот куртки. Меня саму теперь сложно будет отсюда вызволить, но ее должны осмотреть как можно быстрее. Я опять рискую, принимая такое решение, но Петру я не фиксирую, тем более, что у нее может быть поврежден позвоночник… если она конечно жива. Дрожащими пальцами нащупываю венку на шее, выдыхаю с облегчением. Пульс ровный и спокойный. Хорошо. Первым на нижнюю ветку подлетел Мике, посмотрел на меня снизу вверх. Не люблю долго висеть вверх ногами. Это… раздражает. — Мая, хорошая работа. Я не видел, она спиной ударялась? — Да, ударялась. Спиной и головой. — Понял. Хорошо, что вы в таком положении сейчас. Постарайся так Петру и держать. Как можно меньше двигайся. Если у нее позвоночник задет — так он меньше повреждений получит. Руки не отпускай, — то-то я не в курсе, может, организуешь бурную деятельность? А то у нас команда как бы понятия не имеет, что делать. — Держу, только побыстрее. Я перетянула тросы на своих ногах, не рассчитала, — Мике кивнул. — Дита, Оруо, настругать веток и соорудить носилки. Быстро. Нифа, останешься здесь следить за состоянием Петры, если что — помоги Мае. Рико — быстро к середине леса, объясни ситуацию. Нам, как минимум, Ханджи нужна. Она неплохой медик, — ребята были бледны, у Нифы подрагивали губы. Оруо неверяще и с ужасом смотрел на Петру и как рыба беззвучно открывал рот, силясь что-то сказать. Но со словами Мике они смогли подобраться и немного успокоиться. Все, кроме Оруо, который кинул отчаянный взгляд на Петру, сжал зубы и, как будто возвращаясь в реальность, что-то сказал Несу, — Вам особое приглашение нужно? За работу! — рявкнул Мике, и ребята вытянулись по как про струнке. — Они неплохие солдаты, растерялись просто, — проговорила я. — Я вижу. Постарайся сама расслабиться. Я пока парням помогу. Все равно мы не можем снять тебя отсюда, пока не вытащим Петру. — Да, я понимаю, Мике. Спасибо, — он ушел вслед за Оруо и Дитой, оставляя Нифу, Петру и меня в одиночестве. Наверное, Нифе страшно и больно видеть нас в таком состоянии. В основном, Петру конечно. А мне было жаль, что Мике не оставил нас с Петрой вдвоем. Я бы смогла сама хоть немного ослабить тросы, но сейчас… Нифа по-любому заметит, придется терпеть. Нифа обняла мою голову и поцеловала в щеку. — Я так испугалась… а еще впервые осознала, что в разведке что-то подобное постоянно ведь будет происходить. Я имею в виду, что постоянно кто-то будет ранен, кто-то будет умирать. Я и раньше это знала… думала, что принимаю и понимаю это. Оказывается, все не так. Я думала, Петра умрет. Когда ты бросилась за ней — не сразу поняла, что ты просто давление газа усилила, а не сама падаешь… Думала, ты тоже погибнешь. Прямо на моих глазах. Прямо на моих глазах погибнут не эфемерные, безличные какие-то люди, а кто-то дорогой мне, близкий, — Нифа плакала, я тоже не могла сдержать слез, тронутая ее словами. Девушка, смеясь сквозь слезы, вытирала соленые капли с моих глаз и лба. Мы плакали навзрыд… я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я услышала шелест тросов над головой. — Солнышко мое, Маечка, — я увидела, как к нам на ветку спускается Ханджи, подбегает, щупает пульс Петры и мой, — так, обе живы. Нам Рико все рассказала, за Мике и ребятами побежала. А мы доски с манекенов выломали, носилки сложили… Леви с ними и вашими кадетами сюда направляется, скоро будет. Вы потерпите. Девочка не пришла в сознание? — Нет, но руками и ногами рефлекторно шевелила, — отрапортовала Нифа. — Очень хорошо. Значит, если и что-то с позвоночником — то все поправимо. Ох и напугали вы меня. О, а вот и Леви, — мужчина приземлился, посмотрел на висящих девушек и недовольно цокнул языком. — Передвигать рыжую можно? — Аккуратно и сразу фиксировать на носилках, — Леви кивнул, — Ты, — указал он на Нифу, помогай. Носилки должны стоять устойчиво, пока мы девчонку передвигаем, — Нифа быстро переместилась удерживать носилки на ветке. Рядом засуетилась группа Марка, помогая девушке. Леви подошел ближе, внимательно смотря на Петру, тщательно осмотрел мои руки, — Мая, я считаю до пяти, ты отпускаешь. — Хорошо. — Раз, два, три, четыре и пять, — Я разжала затекшие лапки и зашипела. Мышцы, кажется, и забыли, что такое двигаться. Это было больно. Леви легко поймал Петру, при чем так, что положение ее тела практически не изменилось. Его внимательность, ловкость и точность не переставляли меня удивлять. Может, он какой-нибудь мутант? Хотя рано тут человечеству эволюционировать, да и знания о генетике приравнивались к полному нулю. По крайней мере, внутри стен. Леви невероятно аккуратно положил Петру на носилки, обвязав тросами. Вдруг Леви дернулся, пододвинулся к лицу девушки, туда же устремилась Ханджи. Я старалась рассмотреть с верхней ветки, что происходит, но смогла не сразу. Петра открыла глаза и неотрывно смотрела на Леви, ее губы еле двигались, мужчина почти прижался к ней головой, видимо, пытаясь хоть что-то услышать. Петра блаженно улыбнулась, Леви кивнул, подходя ко мне: — В сознание пришла. Соображает нормально. Я ее спущу — и вернусь за тобой. Еще непонятно, что у нее с позвоночником, а эти не смогут аккуратно носилки донести. — Хорошо, Леви, будь осторожен. Это не так легко на УПМ одному носилки держать. — Я всегда осторожен. В отличии от некоторых, — холодно бросил он, кого он имел в виду под «некоторыми», остается лишь догадываться. Он подошел к Петре, неотрывно смотрящей на мужчину, аккуратно перехватил носилки посередине и спрыгнул. Вся компания дружно отправилась за ним. А про Маю все забыли. Как-то грустно. Пока никто не видит, я подтянулась и совсем немного ослабила тросы. Даже дышать стало намного легче. А теперь… призвать что ли к жизни внутреннюю летучую мышь и поспать? Я сладко зевнула. Только я задремала и была на пороге вступления в сладкий мир грез, как мой сон грубо прервался появлением Мике и Леви. Они безуспешно пытались освободить мои ноги от пут тросов, которые я сама же себе и навязала. — Запутано, пиздец. Мая, ну ты, блять, даешь! — от Мике я до этого ни разу мата не слышала. Даже удивилась. — Разрубать надо, — вынес вердикт Леви и с кровожадным видом достал клинок. Я в ужасе уставилась на оружие, уже представляя красочную, кровавую расчлененку со своим активным, а точнее пассивным участием, сопротивляться я в таком положении почти не могу. Я возмущенно замычала и активно задрыгала лапками, смотря на своих мучителей снизу вверх, — Не смотри на меня так. Сама виновата. Еще и два УПМа убили, молодцы, деточки! — Леви, не ругай их. Мы уже выяснили, что у Петры был бракованный баллон. А Мая сделала все, чтобы успеть на помощь под… — Заткнись уже, — процедил сквозь зубы Леви. — А ты, — обратился он ко мне, — если не хочешь без ног остаться — не двигай ими, — я моментально застыла, зачарованно наблюдая, как Дамоклав меч мчится прямо по направлению к моим ногам, обрубая тросы. Освобожденная, я только начала радостно падать подальше от своего палача, как Леви схватил меня за ноги прямо в полете, поднял и аккуратно усадил на ветку. Он крепко держал меня за талию, не давая двигаться. — Спасибо, — мужчина кивнул. — Подвигай ступнями, больно? — Да, вроде мышцы начали отмирать. — Хорошо. Мике, Петру надо побыстрее в медчасть доставить, а ЭТО я оставляю на тебя. Возможно, есть проблемы из-за сильного сжатия троса кровотока, поэтому дойдите до медчасти пешком. Пусть расходится и разгонит кровь, — Леви как бы невзначай растрепал мои волосы рукой, это было даже приятно. И неожиданно. — Понял тебя. Я прослежу, — Леви еще раз окинул меня внимательным взглядом, сжал руки в кулаки и улетел. — Давай посидим немного и пойдем, — сказал Мике. Не замечала раньше, насколько он спокойный и уютный человек, почти как мишка, плюшевый. У меня дома есть такой, в одном из миров отхватила, ростом около двух метров. Я обнимала его во сне за плюшевые бока и кайфовала. А Эмбер сетовала на то, что такими темпами я никогда себе мужчину не найду… и буду со своим мишкой все оставшуюся охотничью жизнь. А я вроде и не против даже была.***
В корпуса мы вернулись уже поздно вечером. Медсестра меня внимательно осмотрела, но не нашла серьезных повреждений. Только синяки от тросов на лодыжках — и все. Мы с Мике прошли в соседнюю комнату, где как раз отдыхала Петра. Как оказалось, не одна. На кресле расположилась Ханджи и что-то радостно ей рассказывала. На краешке кровати восседала Нифа, чутко вслушивающаяся в рассказ майора. Леви, скрестив руки, стоял рядом с окном с таким видом, будто происходящее его ни коим образом не волнует. Я радостно улыбнулась подруге, прервав разговор: — Ну как ты, рыжая мымра? — Сама такая, — притворно надула губки Петра и улыбнулась, — Врач сказал, что жить и вернуться к солдатской жизни смогу. Позвоночник не задет, но вот синяк во всю спину, поэтому двигаться больно. Еще и сотрясение сильное. — Мы послали гонца к ее отцу. Остаток кадетки Петра в семье проведет, а после сразу к нам, без распределения. Эрвин обещал все документы оформить. Кто бы подумал, лучшая кадетка — и к нам. Смит был в восторге! — улыбнулась Ханджи. — Подумала бы еще, горячишься, — подсела я ближе к девушке. Петра повертела головой и посмотрела печально знакомым, но таким характерным, мечтательным взглядом на… Леви. Чего в этом взгляде только не было: и затаенная страсть, и обожание, и мечта о сладких поцелуях и крепких объятиях так и терзала душу юной принцесски, как мы ее иногда в шутку называли. Я застыла, переводя ошарашенный взгляд с Леви на Петру. Сглотнула… а как же Эрвин-то? — Мая, — прошептала мне на ухо Петра, — Помнишь, ты мне как-то сказала, что я просто не нашла того самого, которому буду готова отдать свое сердце? Я, когда открыла глаза в том лесу и увидела капитана — сразу все поняла! Он конечно строгий, но такой безумно сильный, красивый, мужественный, а его бархатный голос… у меня от него мурашки по коже. — И где же были мурашки, когда его бархатный голос заставлял нас полдня под сетками по-пластунски ползать? Или по пятьдесят дополнительных кругов бегать? Тогда, помнится, в тебе не мурашки пробуждались, а причудливые матерные конструкции в его адрес, — прифигевши спросила я, скорее, уже от шока. — Я тогда этого не понимала, зато сейчас… Да, я уверена, он тот самый, мужчина всей моей жизни, — До меня, наконец, дошел весь смысл того, о чем говорила мне Петра. Сознание поворчало в попытках отрицания услышанного, но наконец смирилось, бурча что-то недовольное и нечленораздельной в адрес Петры. С осознанием сердце на секунду замерло, но только для того, чтобы упасть куда-то в район пяток и подыхать там. Я отшатнулась от недоуменно смотрящей на меня девушки, как будто она влепила мне пощечину. Мне хотелось врезать Петре, одновременно пожелать ей счастья в столь наверняка нелегком деле, как завоевание хмурого капитана. И одновременно я не хотела видеть их вместе. Хорошая и плохая Мая в моей голове устроили между собой битву не на жизнь, а на смерть, сыпя друг в друга смертельными искрами. Мы смотрели друг на друга, я пыталась улыбнуться. Мои попытки увенчались успехом, судя по тому, какую умильную рожицу скорчила мне в ответ Петра. Но душу, тем не менее, раздирали противоречия. Я… не могла прийти к правильному решению. Хотя я его знала. Правильное решение — пожелать Петре удачи, а Леви воспринимать как командира и приятеля с перспективой на хорошие, дружеские отношения. Никак иначе. Но я его примерно так и воспринимаю, так в чем же проблема? Иначе быть просто не должно. Но я… просто не могла поддержать ее. Хотя, если они будут счастливы вместе, то почему бы и нет? А мне нужно запихнуть все то, что еще не оформилось в какие-то чувства куда подальше… Я охотница… даже дружба со смертными для нас нелегка. Да и не только для нас. Смертные страдают от таких отношений не меньше. Тем более, что я знаю себя, если я позволю себе… если я… неважно. Мая, не было и нет никаких чувств. Просто поддержи человека… но я не могла. Упорно не могла этого сделать. Я не успела сказать ни слова, как самокопательные изыскания в глубинах моей души прервали: — Нифа остается здесь дежурить. Мая, ты со мной, — проговорил Леви, и у меня как будто камень размером с Марс с души упал. Я быстро попрощалась с девочками, от меня не укрылось обиженное выражение на лице Петры. Да ну и пофиг. Надеюсь, эта влюбленность — просто последствие сотрясения и скоро пройдет. О дерево девушку приложило знатно, так что долой самокопания. И без того есть множество поводов устраивать научно-изыскательные мероприятия в своей эююйской душеньке. Мы наконец вышли на улицу. Я с наслаждением вдохнула ночную прохладу. Она как живительный раствор забиралась под мою кожу и смывала все дерьмо, которое сегодня произошло. Я хотела искупаться в этой прохладе, окунуться с головой. Брррр… Лишь бы забыть весь этот не особо приятный разговор с Петрой. Очень надеюсь, что как только ее головушка отойдет от сотрясения, она сменит объект своих воздыханий обратно на Смита. Его не жалко. Мы медленно шли по направлению к казарме, свежий ветерок трепал черные волосы Леви. Я наблюдала за каждым его движением. Мне нравился блеск его глаз, его какая-то вся кривая, изломанная и почему-то робкая большая улыбка. Его средняя улыбка была гораздо уверенней и она выглядела… умиротворенной. Маленькая улыбка была похожа солнечный лучик, появится на секунду — а вот его и нет. Ах, Мая, педант в тебе еще не сдох смертью храбрых, а упорно продолжает все подводить под категории. Только послушай себя! Большая, маленькая и средняя улыбки. Даже не звучит! Криво-косо звучит… но все же. В последнее время мне по душе кривые линии. Я улыбнулась несвязности и нелепости своих мыслей. Мей-О как-то говорила, что мои беседы с внутренним голосом или голосами впору выставлять как отдельное психическое отклонение в наши лекарские курсы. Впрочем, мое маленькое психическое отклонение меня всегда лишь поддерживало. Леви недоуменно на меня посмотрел и выдохнул: — Ключ отдай, в комнату не попасть. — А вариант с окном не пробовал? — ехидно осведомилась я, протягивая ему ключик в ладошке. Он накрыл ее своей рукой. И взгляды пересеклись, опять и снова. И мужчину опять освещает Луна, делая его похожим на волшебное существо. Мое дыхание замирает, и я почти забываю, как дышать. Его глаза манят, уводят за собой, гипнотизируют своим внутренним светом. А я таю, завороженная, ошеломленная, и совершенно не знающая, куда от этого мужчины деться и убежать. А хочу ли я убегать? Стоит ему меня отпустить, прервать контакт хоть на секунду… и я готова бежать хоть на край света. Потому что почему-то страшно, но страшно и не остаться. Леви перехватывает мою ладонь, попутно пряча ключ в карман, чуть наклоняется ко мне, протянув руку к щеке. Какие теплые пальцы, натруженные и сильные. Я закрываю глаза, прижимаясь щекой ближе к его ладони. Ласка, тепло, его тепло… пробирает до самой души, заставляя ее плакать от нежности. Леви судорожно вздохнул, обнял меня за талию и нежно прикоснулся лбом к моему лбу. Дыхание вновь перехватывает. Что я творю? Леви, ты стал моим наваждением. Он тихо прошептал: — Сегодня ты могла погибнуть. Никогда не пытайся защитить то, что тебе не по силам защитить. Тем более, в случае с Петрой была слишком большая вероятность, что она была мертва после первого же удара о дерево. Не поверю, чтобы ты этого не понимала, когда бросилась за ней. То, что она оказалась жива — чистое везение, редкостное, я бы сказал. Никогда. Не. Спасай. То. Что. Спасти. Невозможно. Что если бы это был реальный бой? С теми же условиями, с той же Петрой, у которой оказался неисправен баллон. Ты погибаешь вместе с уже почти мертвым товарищем, а другим что делать? Тем, кто идет вслед за тобой? У них резко падают шансы на выживание. Всегда старайся спасти тех, кого можешь спасти, без серьезного вреда себе и УПМ. УПМ там, в за стенами — это твоя жизнь. Хотя… я безусловно могу понять твои стремления. Но пока ты новичок, твоя работа, прежде всего, учиться и выживать. Да, не геройствовать и не убивать титанов, а тупо выживать, а тем более не спасать того, кто, скорее всего, уже мертв в ущерб своему отряду и товарищам. Все уяснила? — его глаза блестели злостью… и беспокойством? Он беспокоился? Я понимала, что он так сбивчиво из-за злости пытался мне объяснить. И… он абсолютно был прав. По сравнению с любым человеком, у меня огромный боевой опыт, опыт тяжелых сражений, в которых мы порой были вынуждены оставлять сильно раненых и мертвых товарищей именно по причине того… что есть еще живые, есть цель, которую надо защитить, а каждый выбывший охотник понижает вероятность успеха и… вероятность того, что остальные охотники останутся живы. Но… я не собиралась геройствовать в случае с Петрой. Я была уверена а том, что в любом случае выживу. — Поняла… а сам-то? Сам никогда не нарушал тобой вышесказанное? — Нарушал, но я, в отличии от некоторых, хотя бы могу адекватно оценивать свои силы, и опыт боевых действий у меня есть. Я признаю, что ты умна, но интеллект реальный опыт заменить не может, — на этом моменте я непроизвольно мысленно усмехнулась и вновь посмотрела в его глаза, немного отпрянув. Все такие же манящие, злости больше нет, только тепло. Я робко положила руку на его грудь, и под ладошкой ощутила, как быстро трепещет его сердце. Оно прямо как маленькая птичка, бьющаяся о стенки клетки в попытке попасть на свободу и улететь в свободное небо. Леви прикрыл глаза, накрыв мою руку своей, прижимая ее сильнее к себе. Я слушала его сердце, ощущала на щеках горячее дыхание. Мир как будто замер только для нас, только ради этого момента …и вдруг ночную мглу пронзил леденящий волчий вой, прокатившийся тремя волнами над крышами кадетских корпусов. Леви сжал мою лапку и настороженно оглянулся на лес. А вот и мои клиенты… волчица молодец, еще сильна. Волновой вой, сложная магия, — так смертные не поймут, откуда он точно идет. И слава Богам, она точно адекватна.