***
— Все отрядам! Не трогать невидимую стену! — зычно крикнул Эрвин, подняв руку вверх. Его самые страшные сны сегодня стали явью. Они отражались ужасом в стеклянных взглядах мертвецов, в перепуганных глазах товарищей. Мертвецы ушли, но холодный пот, стекающий по позвоночнику вниз, сотрясал тело с новой и новой силой. А жуткая музыка, режущая слух, с новой и новой силой атаковала сознание, требующая и требующая: «Сбеги. Сдайся. Тебе не уйти. Никому не уйти.» И многие убегали, пытались убежать, капитаны каждую минуту кого-нибудь ловили и возвращали на место. Люди не выдерживали напряжения, разрывающей боли в висках и прыгали со стены прямо в лапы мертвым… Были только титаны, теперь еще это… Прямо перед уходом мертвецов очередной солдат бросился со стены, упавшее тело было подхвачено и прямо в воздухе разодрано, сожрано, даже капель крови не осталось. Не осталось вообще ничего. Они пугали даже больше, чем титаны. — Почему такой приказ? — вскричал Леви, втаптывая очередного паникера в камень стены, — Мы должны покончить с этим! Ты посмотри, сколько наших погибло! — Приказ Закклая. А сколько погибнет, если стену пройдем? Видел огонь, который мертвецов сжигал? Не факт, что этого не будет и с нами. Наверняка ведьма поставила барьер, чтобы до нас мертвецы не добрались, и чтобы от собственной «магии» защитить. — Внезапно поверил в магию? — неверяще хмыкнул Леви. — Уже несколько лет как. Пройдись по отрядам, проверь исполнение. И да, Закклай проинформировал, что Астер с ним и временно под его командованием. — Понял, — мужчина облегченно выдохнул. Все это время он пытался сосредоточиться на поставленных задачах, но мысли о Мае не оставляли. Он беспокоился о ее безопасности, его жутко волновало то, как она попрощалась с ним. Он не понял, что Мая пыталась ему сказать, но боль окутала его сердце, впуская в нежную, но сильную мышцу шипы: Мая как будто прощалась. Как будто раньше всех осознала опасность, еще до того, как ее увидела. Леви встал как вкопанный. «Нет, не может быть. Что за бред. Она не могла знать. Откуда? Еще до набата она выглядела слишком веселой, слишком беззаботной… не могла, просто не могла. Я не так все понял. Наверное она просто испугалась, как и остальные, вот и все», — убеждал он сам себя. Но настойчивый, тихий голосок твердил: Она знала. Она понимала. Поняла… как только увидела туман, Как только услышала крики. И Леви вспомнил неверящее выражение ее лица, как только они только выбрались из дома на улицу. Все больше и больше выцепляла память из этого момента. Что-то судорожно шепчущие губы. И внезапная секундная решимость, отразившаяся сталью в ее глазах. Все тело напряглось, как вытянутая струна. Леви вспомнил рябь от силы, исходящей от девушки, небывалое давление. Нет. Такого не бывает у недавно выпустившихся кадетов, такое приходит только с опытом. Она как будто была уже там, за стеной… сражалась с… с кем? Нет. Не может быть. Бред какой-то. Мая ведь у Закклая сейчас. «Схожу с ума. Я просто схожу с ума, » — пробормотал он.***
Уже пять стен огня… а этим двоим по барабану. Отгородились черным ветряным щитом — не подступиться. Языки скверны, но она не настолько сильна, чтобы лишить Осириса разума и воли. Но глаза пустые… ни грамма разума. И молчат, их молчание убивало, никак не реагируют на меня, только Личи в очередной раз поднес флейту к губам, сверкая зеленым пламенем в глазах. Абсолютно безжизненных глазах. На них воздействует не только скверна. Кто-то их подчинил, сделал марионетками в своей жестокой игре. Но кто? Вокруг сотни абсолютно черных трупов людей и животных. На многих догорали языки пламени. Деревья превратились в пепел, а земля в чертово пепелище из затухающих костров. Стихийными мечами я превратила все вокруг себя на много миль вокруг в гребаную мертвую зону, даже покойников не осталось. Погибли живые звери и птицы — некому встречать рассветы по утрам. И это… сделала я. Хорошо хоть барьеры поставила, иначе погиб бы и Трост. Сил почти не осталось, в состоянии, близком к панике, я старалась почувствовать хоть что-то. Хоть что-то, указывающее на кукловода, но не находила. Я даже не представляла, какой бог мог сотворить подобное. С Личи еще и возможно, он бист в конце концов… но Осирис, подчинение Осириса казалось мне чем-то невероятным. Снова звуки флейты, но я не ощущаю мертвецов… все сожжены. Сколько не звучала музыка, сколько бы Личи не старался… на его призывы никто не шел. И он даже и не понимал, он даже не чувствовал покойников. Им еще и чутье убили? Но они ощущают меня, даже все силы стянули в атаку. И упорно стараются завершить начатое. Цель кукловода не город, не люди… возможно, что это я. Дико заболела голова, черные точки кружились перед глазами, выдавая энергетическое истощение. Забыв как дышать, я рухнула на колени, тело шатало из стороны в сторону, как чертов воздушный шарик в ветреную погоду. Глаза как будто горели, смазывая образы передо мной в одну сплошную кляксу. Я отчаянно старалась восстановить сознание, как ненормальная цеплялась за остатки разума. Мой мир сужался, становился черным, откуда-то издалека я услышала женский и до боли знакомый голос: — Перестать! Личи, даже и не знала, что твоя флейта теперь может отнимать силы. Нам это еще пригодится, — проворковала девушка, — Возможно. — Да, госпожа! — Госпожа? Личи, у тебя только один господин, и он рядом! Это Осирис! — Мая, Мая, я всегда знала, что твоя самоотверженность и сочувствие к богам когда-нибудь тебя убьет, — я в ужасе открыла глаза. Не веря, Не понимая Но я знала, Что увижу ее. — Эмбер… Как? Почему? — потрескавшиеся губы отказывались слушаться. В горле чертова пустыня, каждая произносимая буква как будто наждаком царапала слизистую… Это была действительно она, такая, какой я ее запомнила: волнистые каштановые волосы разлетались по ветру, пухлые розовые губы, носик картошечкой и огромные янтарные глаза. Только презрительная усмешка портила ее, коверкала ее образ до неузнаваемости, делая похожий на хреново сделанный шарж. — Я тебе позже расскажу, подружка. У нас будет масса времени для этого, — многообещающе улыбнулась она. Мне кажется, или на секунду у нее было такое лицо… как будто она заплачет? Что же мне делать? Я чувствовала, как из моих глаз струились слезы. Будь она хоть миллион раз предательницей… я так рада, что Эмбер жива. Прости, Мей-О. Но несмотря ни на что… я пытаюсь злиться на нее, пытаюсь ненавидеть, презирать… у меня просто не получается. Быть равнодушной тоже не выходит. Для меня она все та же Эмбер со всей ее крикливостью и заморочками. — Я… так рада, что ты жива, — заплакала я пуще прежнего, пытаясь встать и дотянуться до ее лица. Сталь ядовитыми змеями заскользила по телу, прибивая к земле, заставляя снова сесть на колени. — Жалкая, жалкая девка! — ее слова хлыстом обрушились на меня, — Ты совершенно не меняешься! Все такая же наивная дура! — с горечью говорила Эмбер, — Я тебе не друг, не союзник, и никогда им не была. Я думала, что годы в этом мире научат тебя хоть чему-нибудь! — Эй, Мая, скажи, а ты еще ни разу не убивала Бога? Или хотя бы биста? Это так приятно. Давай развлечемся? Я даже позволю тебе выбрать… кто первый… — Я… охотница! И ты тоже! Мы не имеем права, это противно нашей сущности! — Это противно твоей сущности, потому что ты блядская эюю. Но не моей… я не только человек, но еще и аватар Аху! Для меня важна только его воля! Запомни! — рыкнула она. — И сколько же тебя существует, Эмбер? Сколько у тебя тел? — Разве это важно? Аху в любой момент может сделать мне новые тела. Я по-настоящему бессмертна, не то что вы, жалкие охотники. Все стараетесь ради… этих. И что? Ради чего? Они же вас пачками убивают, когда впадают в исступление. И только не говори, что ради равновесия и мира. Меня заебало триста лет эту хуйню слышать! Скажи, разве тебе не хочется отомстить Аху? Ведь именно он разрушил твой дом. Из-за него убита твоя семья. Ну же, Мая, перестань уже быть хорошей девочкой! — Я его ненавижу. Но убивать не хочу! Он должен предстать перед Судом за свои преступления, а мы, охотники должны многому научиться из того, что случилось! — глаза Маи горели синим пламенем, околдовывая Эмбер. Линзы девушка случайно сожгла в одной из атак. — Ненавижу, всегда ненавидела эти твои херовы глаза! — Щеку обожгло резкой болью. Эмбер стояла надо мной, занеся руку для второй. Ее кисть дрожала, а из глаз капали слезы, — Не хочу. Больше не хочу. Не хочу его бессмертия, — задрожала она, прикусив губу и обнимая себя руками. Я попыталась вырваться из пут, видя ее замешательство. В истории Эмбер многое не сходилось… Если бы она действительно хотела мне зла, себе зла и другим… то не плакала бы так отчаянно, — И все из-за тебя, дрянь! — сильный пинок ногой опрокинул меня на землю. Вкус крови на губах смешался с грязью и пеплом. Девушка подошла к Личи, провела по красивой черной флейте, почти что ласково и нежно погладила. Обняла биста как ребенка, что-то нежно шепча ему. На инстинктивном уровне я внезапно поняла, что сейчас будет. Мне показалось, что крик, вырвавшийся у меня из груди был не мой: настолько отчаянным он получился. — Эмбер! Нет! Пожалуйста, не надо! Зачем ты это делаешь? Прекрати! Твоя душа… она действительно погибнет! — Ошибаешься, маленькая, наивная эюю, — лицо Эмбер превратилось в отвратительный злой оскал. Из горла девушки вырывался скрипучий мужской голос, переходящий в свистящее шипение, — Вспомни же, как умирают боги, бесполезная девка! — В руках у Эмбер материализовался топор Возмездия. Хрипло смеясь, она отрубила голову Личи и, бегая вокруг конвульсивно подрагивающего тела, изрубала его на мелкие части. Я кричала и плакала как ненормальная не в силах что-либо изменить. Я по-дурацки растратила весь свой энергетический резерв, попалась в ловушку и теперь… один из священных бистов погиб по моей вине. Только из-за моей глупости. — Зачем ты так? Ты же Аху? Зачем это все тебе? — Видишь ли, моя маленькая эюю… — медленно подходил он ко мне в обличии Эмбер, — Я люблю… играть. Боги, бисты, люди, эюю… вы для меня как миленькие забавненькие зверьки, — он сел на корточки, и за волосы поднял мою голову, вплотную притягивая мое лицо к себе. Дыша отвратительным смрадом прямо в нос. Я силилась подавить рвотные рефлексы, но… так и хотелось блевануть прямо в рожу ублюдку. — Не боишься, что рано или поздно зверьки сдачи дадут? — мерзкий хриплый смех служил мне ответом. — Пожалуй, нам с Осирисом пора. Хотел тебя использовать но… смотрю не такая уж ты и сильная, как подружка. Даже ее победить не смогла, сплошное разочарование. А такие слухи-то ходили… ай-ай-ай. Только время зря потерял, — занес он над моей головой топор. Отчаянно хотелось закрыть глаза, но я не сводила с Аху взгляд, стараясь влить в него поток своей боли, боли моей семьи, боли всех, кому он причинил вред. Не получилось. Не срослось. Уже не срастется. Топор летит на меня. Металл касается виска. И я падаю в бездну. Из глубины наблюдая, Как мой лотос расцветает золотом. Я… была хорошей охотницей. И еще буду. До встречи в мире Небожителей, Мей-О. Леви......