Тени шепчут

      Говорят, время расставляет все на свои места, и ошибки, совершенные в юности, в зрелом возрасте видятся иначе. А если эти ошибки относятся отнюдь не к юному периоду, но к иной жизни? Взрываясь в памяти яркими вспышками и обращая все, что некогда знал в бесполезный хлам - искореженное сочетание одержимости и фанатизма - видения былых времен, спутывая прошлое и настоящее, сводят с ума, наполняя разум черной меланхолией.       - Эй, Жером, куда так спешишь? - Роберт с довольной улыбкой на лице хлопнул кузена по плечу и бесцеремонно дернул за рукав.        - Хочу осмотреться. Мы здесь уже несколько дней, но в город еще ни разу не выходили. - Переполнявшие разум призрачные фантомы на разные лады твердили об искажении реальности, голова невыносимо болела, и разговаривать желания не было. Внезапный переезд в небольшой городок из-за стеснённых обстоятельств пережить было еще возможно, но вот родственник с излишне болтливым языком - это удовольствие сомнительное.       - Прекрасная идея, но не рановато ? Навряд ли здесь лавки открываются раньше десяти. – Не умолкал Роберт.       - Вот и узнаю.       «Маленький городок – просто предел мечтаний». Все для него в новом месте обитания было противно - слишком приторно, слишком сонно. Даже дом, где они теперь жили, более напоминал кукольный. Внешние стены с обеих сторон «обнимали» стройные и раскидистые деревца. В жаркую погоду они создавали уютную тень, давая прибежище обитателям дома, а так же растущим подле корней цветам, что яркой мозаикой выделялись на фоне зеленой травы. Белоснежные оконные ставни больше напоминали крылья первых летних бабочек и придавали строению некую воздушность. Лишь увитый старым плющом забор предательски придавал пространству немного запущенный вид. «Как же безумно хочется взять огромную ложку и, смешав все пестрые цвета, устроить из этого нелепого благообразия нечто кипящее жизнью. То, что заставит ожить, отвлечет и, возможно, избавит от ночных кошмаров, что стали слишком частым гостем», - со злостью подумал Жером и прибавил шаг, желая избавиться от чужого присутствия.       - Ты слишком быстро ходишь. - Жалобно простонал Роберт, почти бегом пересекая старый мост вслед за кузеном. - Смотри, ты говорил тут никто рано не встает, а вот некоторые уже прогуливаются. - Указал он на двух молодых людей, что расположившись у самых перил, о чем-то разговаривали.       - Вижу. - Не снижая темпа ходьбы, отозвался Жером. Ему по-прежнему хотелось растереть все эти яркие пятна и смешать в единую краску, хотелось, чтобы мир наконец-то обрел общий тон и совершенное звучание. А эти двое, по непонятной причине, ужасно раздражали его и вызывали тошнотворное ощущение. Странное чувство заставило тело содрогнуться в мелкой дрожи, словно невыносимый холод пробрался под кожу и наполнил собою душу, к горлу подступил иссушающий комок ненависти. «Сорвать бы эту картину со стены и разорвать на тысячи мелких кусочков!» - промелькнувшая в голове мысль заставила Жерома невольно улыбнуться, но улыбка эта вышла словно неживая, острая как скальпель.       - С тобой все в порядке? - Обеспокоенный взгляд кузена заставил юношу отвлечься от размышлений.       - Да, все хорошо, просто я задумался над твоими словами. И ты совершенно прав, спешить некуда, тем более, что тут мы впервые. Давай-ка лучше хорошенько осмотримся, а лавку еще успеем найти.       Утро встречало горожан приветливой солнечной улыбкой. Казалось, безмятежность, гармония и покой одновременно решили посетить этот маленький мирок, существующий где-то на краю мира. В воздухе разливался аромат цветов, травы и свежей выпечки. Хотелось его вдыхать и вдыхать, наполняя все свое существо про запас летним теплом.       Неспешно шествуя по узенькой, но довольно уютной улочке за кузеном, Роберт, глядя на небо, мечтательно щурился и, предвкушая предстоящее знакомство с местной кондитерской, не умолкая, рассуждал о вкусной и свежей выпечке, которая с большой уверенностью затмит все то, что они пробовали ранее.       - Она должна находиться где-то рядом! - Без остановки озираясь по сторонам, подобно волчку, юноша искал глазами вывеску. Такие обычно красуются на уровне первого этажа и, призывно сверкая в дневном свете, обещают море радости и сладкого счастья, ни больше, ни меньше.       - Возможно. - На лице Жерома натянута маска спокойствия, но пытливые глаза подмечают малейшие тонкости и нюансы. Он давно заметил, что лишь стоило в его жизнь ворваться тем странным видениям, как он стал меняться. Внешне все оставалось по-прежнему, но вот его «ядро» - сама суть - ежеминутно и ежедневно менялась. Он стал ощущать прежде незнакомые чувства и замечать то, что ранее не замечал. Например, некоторые люди выглядят бледнее, словно их лишали красок, а со временем Жером понял - такие люди очень быстро умирают. Иногда он замечал людей слишком ярких, это было похоже на легкий свет светлячка, вот только он был холодным и даже отталкивающим. Но подобных он встречал не очень часто, и данное обстоятельство радовало, поскольку такие субъекты наводили на него странный, почти животный страх.       - Ох, вот же она! - Где-то на периферии восприятия прозвучал голос Роберта. - Ну же, давай зайдем, уверен тётушка будет рада, если мы принесем к чаю немного сладостей, тем более они только открылись и, возможно, как первым покупателям, нам сделают скидку, что было бы очень кстати. - И, схватив за рукав по-прежнему витающего в своем мире Жерома, потянул его в лавку.       Оказавшись в мире сладких ароматов и свежей выпечки, молодые люди обнаружили, что они отнюдь не первые покупатели. Сразу у стойки с пирожными, прямо перед продавщицей, похоже, являвшейся и хозяйкой, стояла девушка. Белая, словно фарфоровая кожа, изящная фигура, светлые вьющиеся локоны волос, выбившиеся из прически, придавали ее образу некоторое сходство с ангелом. Невольно залюбовавшись незнакомкой, Роберт, к радости Жерома, наконец-то замолчал. Заметив на себе столь пристальный взгляд, посетительница смутилась и, расплатившись за покупки, быстро ушла.       - Чудесная юная леди, всегда такая добрая и отзывчивая. - Заметив интерес в глазах молодых людей, а возможно, решив проявить обычную учтивость, завязала разговор хозяйка, пока юноши разглядывали на прилавке товар. – Возможно, именно поэтому ей благоволит господь и удача. - Подняв глаза вверх, добавила женщина.       - Что произошло?       - Видишь ли, Люсиль с детства была слабенькой, и болезнь выжигала несчастную изнутри, а в какой-то момент ее бедные родители полагали, что потеряют свою дочь. Но небеса сжалились над ними – это действительно было подобно чуду. Все нездоровье ушло, словно ничего и не было, и посмотрите, какой она стала красавицей!       - Красавицей… - Вторя чужим словам, выдохнул Роберт.       - Ну, молодые люди, определились с выбором?       Немного подумав, Жером указал хозяйке на сладкие булочки с кремом.       - Будем рады видеть Вас вновь. - Тепло улыбнувшись, и на прощание помахав рукой, женщина принялась выставлять на витрину свежую выпечку.       - Это удача! Первая вылазка в город, а уже встретили такую необыкновенную девушку! Сколько грации, а глаза! Ты видел ее глаза? Я в жизни не встречал похожих на нее!       - Подобное ты утверждаешь, всякий раз встречая очередную прелестницу. – Медленно, словно смакуя каждое слово, отозвался Жером. Поскольку сейчас его занимали мысли иного рода. «Красавица? Изящество? Нет – этого я не заметил, но вот странное ощущение, неприятно скользнувшее под ребра, появилось. «Оно вросло в каждую часть моего тела, и призывало устранить, уничтожить это жуткое, безликое пятно, уродующее реальность. Безумно хочется сжать тонкую шею девицы и, глядя в затухающие глаза, наслаждаться тем, как окружающее пространство приходит в норму, приобретая первозданную чистоту».       -И вовсе нет! – Надувшись, подобно обиженному ребенку, вновь без умолку затараторил юноша. - Кстати, пока ты там возился с упаковкой, я выяснил у хозяйки лавки адрес Люсиль, вот только как ей представиться? Может, на общественном или частном балу появится такая возможность, как думаешь?       - Я думаю, что на сегодня впечатлений достаточно. Пекарню ты нашел, сладких булочек купил. - демонстративно потрясая перед носом кузена пакетом со сладкой сдобой, произнес Жером. – Идем домой, Люсиль никуда не денется, а поиски продолжишь уж без меня.       - Чем дальше, тем больше ты становишься нудным!       - А ты пустоголовым!       Взаимный «обмен любезностями» был окончен и, как бы Роберт ни сопротивлялся, его повели домой. Наконец воцарилось желанное молчание, и оба получили возможность подумать каждый о своем.       Первый, разумеется, был полностью поглощен мыслями о прекрасной незнакомке. Второй, как не странно, думал о ней же, но в совершенно ином ключе.       «Мне уже снился сон, в котором я избавлял мир от подобного «искажения». В нем такое же «гадкое пятно» оскверняло своим присутствием окружающее пространство. И эта отвратительная отметка на лбу в виде треугольника, все в точности совпадает! Не понимаю... Не понимаю, что это?» А внутри, под слоем лихорадочно прыгающих мыслей, уже созрел ответ. И он не просто тихо постучался, он ворвался, подобно бушующей стихии, сметая все на своем пути. «Я схожу с ума?» «Нет, ты не сходишь с ума. Ты таков был изначально», - тихо нашептывает нечто, проснувшееся от глубокого сна в еще неосознанной части разума. Ворочаясь и набираясь силы оно, поднимаясь из сумрачной глубины, поглощало прежнего беззаботного юношу, прорастая в него нитями нервных окончаний и кровеносными сосудами, опутывая паутиной собственных мыслей и потаенных желаний. «Они, меченные, излишние детали, что должны покинуть этот мир», - все громче набирая силу, продолжает шипеть сторонний голос.       - Ой, прошу прощения, я задумался. - От нежданного столкновения некогда погрустневший из-за разговора с родственником Роберт, вновь обрел дар речи.       - Жизнь продолжается, не беда. - Ответил молодой мужчина, похлопав топтавшегося на месте по плечу юношу.       Наблюдавший эту нелепую сцену со стороны Жером остался незнакомцем незамечен. Но вот сам вызвал неподдельный интерес. И причиной тому была отнюдь не яркая и непривычная для этих мест внешность, не огненные волосы или несколько странный стиль в одежде, но резко контрастирующее на общем фоне снующих туда – сюда людей яркое сияние. Этого рыжеволосого словно обволакивало свечение. Не холодное и не теплое, оно более напоминало одинокий огонек, что не дает окончательно погрузиться во тьму. И он чувствовал - от этого «огонька» лучше держаться подальше. В нем он чувствовал угрозу и, желая по-прежнему оставаться в тени, тихо проскользнул мимо и спрятался за угол.       - Ты чего сбежал?       - За тебя стало стыдно, - сухо ответил Жером.

***

      Расположившись в небольшом парке, Эдогава Рампо ожидал появления человека, о встрече с которым условился еще несколько часов назад. Время, как всегда при ожидании, тянулось мучительно медленно. Но это дало ему возможность еще раз перебрать в голове все возможные факты и детали по новому делу.       «Состояние тела не свойственно ОБЫЧНОМУ трупу. Жертва иссушена, словно за долю секунд была лишена жизненных сил. На такое способны исключительно «жнецы», но вне отведенного телу времени они не извлекают душу из тела. Данное вмешательство, насколько я знаю, противоречит существующим у них законам».       - Какие люди? Что заставило самого лучшего в мире детектива и по совместительству самого большого в мире соню в столь раннее утро выбраться из дома? - Задавая вопросы, Акико уже догадывалась, о чем пойдет речь. Людские души для «проводника смерти» все равно, что натянутые на струну сотни звонких колокольчиков. Лишь коснешься неловко одного - громкие голоса подадут сотни других.       - В заброшенном старом доме на окраине города было найдено странное тело. Оно иссохло, словно пролежало долгое время в сухом и раскаленном песке или в соли. Как-то ты рассказывала, каковы функции «жнеца» и на что они способны. - Пристально посмотрев в глаза собеседнице, произнес Рампо. - Я уверен в своих догадках - это явно был некто, способный воздействовать на жизненные токи человека, но возможно ли такое? - Прямой и цепкий взгляд не давал Ёсано возможности слукавить или сказать «не знаю». Она осознавала, насколько происходящее сейчас похоже на события дней, что давно сокрыты туманом. Однако, виновник тех событий, потеряв силу, потерял и бессмертие!       - А ведь действительно, никто из нас об этом даже не подумал! Когда безумного фанатика не стало, многие почувствовали облегчение, но обретя жизнь простого смертного, он обрел и возможность вернуться! Осознание полной картины произошедшего заставило мысли в ее голове вертеться вихрем, рисуя все новые и новые варианты возможных событий и задавать вопросы вроде «Почему именно сейчас? Почему именно здесь? Связано ли это с исцелением Оды? И, самое важное, где теперь искать вероятного убийцу, да и КОГО искать? Ни свидетелей, ни следов на месте преступления... Вообще ничего!»       - Ауцши перевез тело в участок, но допросить жертву, как ты понимаешь, уже невозможно. Честно говоря, я надеялся на твою помощь. Может, существует какой-то способ «поговорить с душой»?       - Послушай, - неожиданно поднявшись с места, Акико приобрела самый серьезный вид, - для тебя не секрет, что я не единственный «жнец». Но, по стечению обстоятельств, в этом небольшом городе нас сейчас четверо. Местонахождение еще двоих я знаю точно, положение четвертого мне неизвестно. – Вслух сказала она, а про себя подумала: «Возможно, нам удастся узнать больше у Дадзая и Накахары, ведь их духовные возможности всегда считались сильнейшими, а значит, и нарастающую угрозу чувствуют и тот и другой значительно ярче».       Ни хорошая погода, ни ласковый ветерок, ни теплое солнышко, что задорно проглядывая через пушистые облака, манило погрузиться в летную негу, не могли сейчас отвлечь пару, идущую неприлично быстрым шагом через весь город. Ведь если «обезумевший жнец» вернулся, и сознание его пробудилось - в ближайшем будущем это станет огромной проблемой.       «Сколько конкретно в данном городке людей, получивших «второй шанс на жизнь»? Пять, десять, а возможно и больше. Мне известно как минимум о трех. Ода, Коё и Кёка. Но об этих людях я знаю исключительно из-за знакомства с даровавшими им это право, плюс погибшая девушка. Времени на раздумия не осталось»,- рассуждала Акико, пока они с Рампо добирались до места назначения.       - Почти на месте. Вот, видишь, прямо двухэтажный дом, нам туда. - Не успела она договорить, как из окна им на встречу вылетела чернильница и, с печальным «бряц», упав практически под ноги Рампо, разлила остатки содержавшейся в ней темной жидкости. – Неужели они вновь за свое принялись? - вздохнула девушка, покачивая головой.       - Даже не спрашивай что произошло. - Излучавший спокойствие Ода в данной обстановке выглядел неестественно.       - Позволь представить, это мой друг и лучший в мире детектив Эдогава Рампо.       - Может, оставим условности и перейдем в более безопасное место? - Усмехнулся словно Чеширский кот Рампо в ответ на донесшуюся из гостиной тираду. - Разговор на самом деле предстоит не простой.       - Да ты бы и шагу самостоятельно сделать без меня тогда не смог, чертов придурок!       - Чу-у-я. - намеренно растягивая каждую букву и поддразнивая бывшего напарника, насмешливо произнес Дадзай, в очередной раз увернувшись от летящего в него предмета. - Это была всего лишь шляпа! Или ты наивно полагаешь, что в ней казался выше? Хочу огорчить – это далеко не т-а-а-а-к. - Хватаясь от смеха за живот, заливался Осаму.       - Хватит гримасничать, - фыркнул Чуя, - это была не просто шляпа, это был подарок Коё.       - Ладно-ладно. – Поднял Дадзай в примирительном жесте руки, всем видом давая понять, что виноват, и собственной вины не отрицает. - Я действительно заметил ее лишь когда... Ну, ты сам понимаешь. - Еле сдерживая рвущийся из груди смех, сказал Дадзай. Однако, уже в следующий момент, переведя взгляд на стоявшую позади Накахары Акико, изменился в лице.       - Что случилось?       - Обнаружено тело молодой женщины. Ее плоть иссушена, словно из нее насильно вытянули жизненные силы...       - Знакомо?       - Этого быть не может, - прошептал Чуя, - ведь вот уже более ста лет прошло, как он физически одряхлел и..       - Совершил переход. - Договорил откровенно повисшую в воздухе мысль Дадзай. Выражение его лица потеряло всяческую детскую улыбчивость и непосредственность, вновь приобретая холодный и отстраненный вид. Ведь, если озвученная сейчас версия обретет подтверждение, то и существование в физическом мире важной для него души вновь подвергнется опасности.       - Коё, Дадзай, мы должны что-то предпринять, убедиться, проверить все возможные варианты! - Сердце Чуи, с неимоверной силой бившееся в груди, надрывалось от тупой боли. В висках и в душе поднималась странная волна, она обжигала холодным пламенем ненависти, заставляя пренебрегать всеми установленными для себя запретами и правилами, лишь бы уберечь нечто важное.       - Многие сейчас в опасности. - Спокойный и уверенный голос Рампо невольно заставил присутствующих вздрогнуть. – Но, к сожалению, достоверной информации у нас нет, исключительно догадки и умозаключения, а единственный свидетель, который видел убийцу в лицо, ничего не может сказать, поскольку мертв.       - Скажи, Осаму, тело уже лишившееся души, все еще может быть сосудом для воспоминаний?       Вопроса, что задал Ода, Дадзай опасался более всего. Ведь если подобное получится осуществить, то душевный удар, который получит важный для него человек, будет колоссальным.       - Мысли считывать я не могу, но эмоции – да. В худшем случае ничего не произойдет, при хорошем же раскладе у нас есть шанс понять, были ли убийца и жертва знакомы, и получить круг подозреваемых, а так же отправную точку для расследования. Чем больше мы оттягиваем данный момент, тем меньше времени остается у потенциальной жертвы.       - Ты отдаешь себе отчет, насколько это может быть для тебя опасно? - Ледяной звон в голосе Дадзая давал понять одно - он не намерен позволить свершиться фатальной неизбежности начертанной свыше. Ему безумно хотелось остановить Оду, запереть его в четырех стенах и полностью оградить от внешнего мира. Однажды он уже потерял из своего поля зрения эту душу, и более подобному произойти не позволит. Но решит ли это суть самой проблемы? Конечно же, нет. Ровно так же, как и по-прежнему существующая между ними недосказанность не может избавить его от осознания собственной беспомощности. Поскольку, что притворяйся, что не притворяйся, но теперь спокойно смотреть на губы Сакуноске он не может.