Возвращение Вэй У Сяня

На восьмой год своих «игр» Вэй У Сянь в Призрачный город пришёл не сам. Вернее, сам, но не без помощи посторонних. От огромных и красивых ворот и до самого Дома Блаженства, прокладывая за собой глубокую борозду, огромная стая разномастных кроликов тащила по земле обвязанный верёвками огромный железный гроб, заколоченный гвоздями и облепленный различными талисманами. Нечисть, живущая в городе, шарахалась от этого изобретения современного оккультизма, ибо веяло от гроба ещё и святой силой… Единственный глаз господина градоначальника непрерывно дёргался, когда он вышел поглядеть на причину шума. — Что там, Сань Лан? — выглядывая из-за плеча супруга, спросил Се Лянь. — Новогодний подарок в стильной упаковке, — обречённо вздохнул Хуа Чэн, немного отодвигаясь в сторону, чтобы пропустить на улицу своего гэгэ. Кролики перед божеством расступились, подпуская к гробу. Только тогда изнутри послышались нехарактерные для жителя такого места звуки. — Эй! Э-эй! Там есть кто-нибудь?! Хуа Вайинь, мы уже приехали? Ты вообще по правильному адресу меня доставил?! — и каждый вопль сопровождался характерным грюканием ботинка по стальной крышке гроба… — Молодой господин Вэй, с вами всё нормально? — постучав в ответ, спросил Се Лянь. — О, это вы, Принц?! — уже более радостно отозвался Вэй У Сянь. — Да я отлично! Тут почти что курорт! Только места маловато и, будь я жив, уже помер бы от нехватки воздуха! — Ахаха, — неловко рассмеялся Наследный принц Сянь Лэ, двумя пальцами подцепляя первый талисман. Будь он злым духом, как минимум обжёгся бы, а как максимум — уже был бы испепелён! — Тебя где так угораздило? — присаживаясь на корточки со второй стороны гроба, спросил Хуа Чэн. Он ятаганом Эмин аккуратно подрезал веревки… Которые на поверку оказались сетью божественного плетения. — А, так это старик Лань и Цзян Чэн развлекались. Представляете, напоролся на этого Лань Циженя, а он меня чем-то вырубил! Очухался уже здесь, — в гробу что-то зашуршало, потом послышался звон разбившегося горшка и отборная ругань… — Так каким боком там господин Цзян? — спросил через минуту внимательно слушающий Се Лянь. — А, это я понял, когда в гроб гвозди вколачивали и кто-то нечаянно себе молотком по пальцу попал! — бодро отозвался Вэй У Сянь. — Я в общем-то и проснулся тогда, потому что кто-то благим матом всех и вся осыпал. А такие проклятия только в Юньмэне знают! — Тебя ещё и прокляли? — присвистнул Хуа Чэн. — Не знаю, тут же темень, хоть глаз выколи… — Вэй У Сянь на мгновение затих, а потом расхохотался и прогудел: — Это… Прости, Кровавый дождь. Я образно! Хуа Чэн скривился и, поднявшись на ноги, пару раз грюкнул сапогом по стенке гроба. Се Лянь только тяжко вздохнул, продолжив по одному отлепливать и разрывать талисманы. Вэй У Сянь притих и несколько минут молчал. Когда через час из крышки отковыряли последний гвоздь, та в буквальном смысле взлетела вверх и грохнулась в двух чжанах от места нахождения Вэй У Сяня. Сам «виновник торжества», аки заправский мертвяк, выгнул спину и медленно поднялся на ноги. На затылке у него виднелась большая рана с запёкшейся кровью, а на одежде тут и там были подпалины от талисманов, изгоняющих нечисть… — Вот ни за что не поверю, что ты не смог бы выбраться сам, — прокручивая на ладони эфес ятагана, хмыкнул Хуа Чэн. — А…ахаха, — неловко рассмеялся Вэй У Сянь. — Так мне это, скучно было. Да и не хотелось вот так за раз портить отличный гроб! Думаете, я себе такой второй когда-то ещё раздобуду? Мне ж до сих пор спать не на чем было, только солому на камнях раскидывал! — Ах ты ж бедненький, — без капли сочувствия, но с явной злостью прошипел Хуа Чэн. — Гроба тебе для счастья не хватало. Ну ничего, сейчас поправим! И, пока смущённый Се Лянь откашливался в сторонке, вспоминая события дней минувших (те, что с гробами связаны), Вэй У Сяня со всей тщательностью запихали обратно в гроб, накрыли крышкой, обвязали остатками верёвок и одним прицельным пинком отправили за границы Призрачного города. Несколько десятков кроликов синхронно вздохнули и, выстроившись колонной и перепрыгивая друг через друга, поскакали за нерадивым хозяином. — Как же он достал, — с остервенением выплюнул Хуа Чэн и, развернувшись к своему любимому гэгэ, выдавил вымученную улыбку.