Эмергентность

Я просыпаюсь. Наверное, утром. В Бункере время течёт незаметно, или, скорее, вовсе замирает. Словно нет ни утра, ни дня, ни сумерек — одна сплошная, беспросветная ночь. На тумбочке справа горит тусклый ночник. Он всегда включен, как и дежурная лампочка в коридоре. Как сказал Сэм, чтобы не свихнуться. И правда, когда я впервые ночевала здесь, по привычке погасила свет и чуть не сошла ума от ужаса. Помню, как лихорадочно шарила руками по стене, силясь нащупать клавишу выключателя. Такая непроглядная тьма никогда не бывает в обычном доме, только под землёй. Ведь там, наверху, в зданиях есть окна, и через них в комнаты попадает неяркое холодное сияние звёзд и луны, а иногда и какой-нибудь вывески или фонаря на улице. Здесь же... Если не горит лампочка на потолке или ночник, сложно понять — просто темно, или ты ослеп. Я просыпаюсь, но не чувствую себя отдохнувшей. Лежу на смятых, пропитанных потом простынях и собираюсь с силами, чтобы встать. Ещё один день... Выдержу ли я? «Выдержит ли она» — мысль пронзает насквозь ужасом и виной, и я торопливо вскакиваю и начинаю одеваться. Просто затем, чтобы стряхнуть с себя и это ощущение, и воспоминание о Джо, которую мы заперли во влажной, тёмной духоте камеры. Оставил ли Дин освещение включённым для неё? Вряд ли. Он вообще... не особо-то с ней церемонится. Натягиваю кроссовки, забегаю в туалет и ванную. Господи боже, ну у меня и вид — случайно заглядываю в зеркало и сразу же отворачиваюсь. Бледность с нездоровым зеленоватым оттенком оттенена плавными градиенты синяков под глазами — какие-нибудь импрессианисты обзавидовались бы. Кошмар. Иду на кухню. Из дверного проёма в полумрак коридора льётся яркий тёплый свет, доносится аромат кофе и жареного бекона. Слышу, как шипит масло на сковороде, шумит вода в раковине, гремит посуда — такие бытовые, обыкновенные звуки, что на душе немного светлеет, а сердце перестаёт жалобно ныть при каждом ударе. — О, Чарли проснулась! — преувеличенно дружелюбно восклицает Сэм. Дин занят завтраком, но находит в себе силы оглянуться и кивнуть мне. Только бы Сэм не спросил, как мне спалось, или ещё что-то в этом духе. К счастью, он тонко чувствует момент и вовремя замолкает. Беру себе стул, сажусь напротив него. Достаю телефон из кармана и начинаю листать Твиттер. Посты мелькают перед глазами, сливаясь в бессмысленное полотно, да я и не вникаю в текст толком. Просто делаю вид, что занята. Не хочу разговаривать. После вчерашнего — особенно.

***

День-то был паршивый, но у нас последняя неделя вся была такая. Джо... Ох, нет. Не могу про Джо. После вчерашней экзекуции я ушла в душ и долго, долго ревела, сидя на полу, выложенном мелкой чёрно-белой плиткой. Не знаю, сколько я там провела, но когда вышла, кончики пальцев успели сморщиться от воды. Я тогда подумала, что не смогу уснуть, и решила заглянуть на кухню за оставленным на столе недопитым виски. Путь мой лежал мимо комнаты Сэма, и я шлёпала в нужном направлении прямо босиком по холодному полу, как вдруг остановилась, услышав странный звук из-за двери. Как будто... Сэм что, стонал? Первая мысль была — случилось что-то ужасное. Не знаю, почему, наверное, после пережитого мне всё вокруг казалось угрожающим и несущим беду, страдания и смерть. Я уже почти схватилась за ручку, как из комнаты донеслось кое-что ещё. Голос. И притом Дина, вне всяких сомнений. Я отдёрнула пальцы от прохладного полированного металла и прислушалась. А когда разобрала слова и различила интонации, то медленно привалилась к стене и сползла на пол. — Хороший, любимый, мой... Да, Сэмми, вот так, — слушая беспорядочную мешанину слов, что срывалась с губ Дина, я закусила кончики пальцев до боли. — Сэмми. Сэм. Я даже не подозревала, что Дин способен на это. Не только делать такое со своим братом, но и... говорить. Боже. Его голос звучал так мягко, с такой любовью и нежностью, что я сразу поняла: у Джо не было ни единого шанса. Ни у кого не было. — Какой ты красивый, Сэмми, — бормотал Дин, и я различила отчётливый стон самого Сэма в ответ. Я с трудом поднялась на ноги, стараясь не замечать, как из-за двери старший Винчестер просил брата: — Тише, тише, не шуми... Чарли здесь, забыл? Я поплелась обратно в свою комнату на ватных ногах и рухнула на кровать совсем без сил.

***

Последний кусочек мозаики ложится на место, и я вижу картину целиком. Наконец-то осознаю, кого мне смутно напоминали Сэм и Дин и почему я так к ним прикипела душой, несмотря на всю абсурдность и неуместность подобной дружбы. То, как Винчестеры двигаются — синхронно, слаженно, и в бою, и в быту. То, как они понимают друг друга без слов. Как меняется поза, взгляд и даже голос одного из них, стоит другому войти в комнату.... Для такого недостаточно быть братьями, товарищами, друзьями, напарниками. Такое единение возникает после долгих лет счастливого брака. Нечто похожее было между моими родителями — вместе со школы, первая любовь, общий бизнес. Всё общее. Как я раньше не увидела? Не хотела замечать, или, может, именно этим они меня и зацепили, воскресив ассоциации из детства? Я бросаю взгляд на невозмутимое лицо Сэма, тоже уткнувшегося в телефон, и внезапно осознаю, что вчера он был совершенно голый... рядом с Дином... Одна мысль об этом заставляет меня почувствовать себя неуютно. Кто из них, интересно, сверху? Оглядываюсь на Дина. Смотрю на его сильные руки, оголённые короткими рукавами футболки. Он накладывает в тарелки яичницу и бекон, под загорелой кожей лениво перекатываются впечатляющие мышцы. Господи боже. Нет, я не хочу этого знать, на самом-то деле. Кто бы из них не трахал другого, мне до этого дела нет. Кому я вру. Конечно, есть. Вообще-то это всё ужасно неправильно. Инцест. Мерзкое, липкое такое слово. Кажется, за это и в тюрьму можно сесть, даже если секс по обоюдному желанию. А уж что у Сэма с Дином всё взаимно и по согласию, я даже не сомневаюсь. Почему-то очень любопытно, как же так вышло. И давно ли это длится? О чём я думаю! Там, внизу — Джо, в ней — демон, а меня заботит интимная жизнь Сэма и Дина? Но, надо признать, размышления хотя бы ненадолго отвлекли меня от того бесконечного кошмара, в который превратилась жизнь. — Завтрак, — объявляет Дин и ставит передо мной тарелку. К горлу подступает противный ком. Я смотрю на яичницу и не могу представить, как впихнуть её в себя. Дин уходит к кухонным ящикам и возвращается со столовыми приборами. А затем неожиданно кладёт мне руку на плечо и слегка сжимает. — Чарли, я знаю, о чём ты думаешь. — Ты даже не представляешь, — говорю я и нервно смеюсь. — Очень даже хорошо представляю. И знаешь что, Чарли? Я оглядываюсь на него и поднимаю голову: — Что? — Это не твоя вина. Сглатываю горький ком в горле и быстро отворачиваюсь. Глаза предательски обжигает горячим и солёным, но, смахнув слёзы, я вдруг понимаю, что зверски хочу есть.

***

— Знаешь, тебе не обязательно быть там, — произносит Дин, отслеживая направление моего взгляда. А смотрю я на приготовленный шприц с кровью самого Дина. Сегодня его очередь, хотя я бы предпочла, чтобы это был Сэм. Младший из братьев хотя бы делает скидку на то, что это не просто демон. Дин же подчеркнуто игнорирует факт, что перед ним Джо. Одержимая, да. Но Джоанна Харвелл. — Я должна быть там, — я упрямо свожу брови. — Думаешь, отсиживаться наверху и гадать, как всё пройдёт — легче? Дин пожимает плечами, но потом качает головой и устало трёт лицо руками. — Нет, Чарли. Я не думаю, что так легче. Просто некоторых вещей лучше не видеть и не слышать. — Если ты всё сказал, может, уже начнём? Винчестер смотрит на меня пару секунд, затем кивает: — Начнём. Дверь со скрипом отворяется. Я пропускаю Дина внутрь первым и включаю свет. Он проверяет, цела ли ловушка, в порядке ли кандалы. Демон хитро улыбается. Сука такая. — Ну наконец-то! Я уже заждался. Скукота тут смертная, — тянет он. — Опять кровь? Дин игнорирует всё, что говорит демон. Я запираю дверь и прижимаюсь к ней спиной. Винчестер обходит Джо кругом и уверенным движением вгоняет иглу под кожу. Демон срывается на крик, но я почти не вздрагиваю. Сердце лишь слегка ускоряет бег. Ко всему привыкаешь, да? Смотрю на запрокинутую нежную шею со вздувшимися венами и вспоминаю, как целовала её. Как сладко пахли светлые шелковистые волосы, как приятно они скользили меж пальцев... Словно в прошлой жизни. Крик длится, и длится, переходит в вой и жалобный, слабый всхлип. Джо опускает голову и я вижу, что лицо её залито слезами. Это нечто новое. До этого всё, что мы смогли добиться, ограничивалось проклятиями, руганью демона и смехом. Смех был хуже всего. Дин не успевает остановить меня. Отлепляюсь от двери, делаю шаг вперёд и падаю рядом с привязанной Джо на колени. Запястья и лодыжки её крепко прикованы, и я могу коснуться. Что и делаю. — Чарли, а ну отойди! — Дин бросается ко мне и хватает за плечи, но я яростно вырываюсь. — Отпусти! Одну минуту, слышишь? Всего одну! Он замирает в сомнении, внимательно смотрит на меня, потом на плачущую Джо и отступает на полшага. Я же накрываю руки подруги ладонями, чуть выше надёжных железных оков. — Я знаю, что ты тут. Джо, — голос мой звучит так ломко и так жалобно, но я ничего не могу поделать, — послушай меня. Борись. Не сдавайся, слышишь? Вспомни про Хельмову Падь. Я тебе говорила... Вспомни. Пожалуйста! Красное, мокрое от слёз лицо искажает звериный оскал. Я неловко отползаю в сторону. Дин оказывается между мной и демоном удивительно быстро. — Всё витаешь в облаках, веришь в сказочки, Ча-арли, — противно тянет демон. — Но в одном ты права. Джо и правда здесь, скребётся, как мышь в чугунном котле. — Чарли, на выход, — командует Дин, не спуская глаз с демона. — Слышишь меня? Ну? — Кста-ати, Дин. Почему ты так и не трахнул Джо? Ты же знал, у неё от тебя всегда намокали трусики, — глаза Джо затягивает беспросветная тьма, и демон пошире разводит её ноги, насколько позволяют цепи. — Может, развлечёмся? Чарли может посмотреть. Она же любит подсматривать... И подслушивать. Дин разворачивается, склоняется к мне и рывком поднимает на ноги. Одной рукой он держит меня, а другой открывает дверь. — Не слушай его. Демоны лгут, — рычит Дин, вытаскивая меня из темницы. Я молчу и думаю о том, что демон — единственный, кто в этом Бункере говорит правду.