< < ГЕНРИ ПОТТЕР > >
Хогвартс 31 октября в воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга, преподаватели махнули рукой на дисциплину, хотя предупредили, что это в первый и последний раз, они спускают такое с рук. Прозвенел звонок. Студенты поспешили в гостиные, оставили в спальнях сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл. Деканы факультетов построили учеников в колонны. – Первокурсники, вперед. И пожалуйста, не толкайтесь! – командовала профессор МакГонагалл. Студенты рядами спустились по главной лестнице и выстроились перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Генри, стоявший в четвертом ряду последним справа от Джеймса Мориарти, заметил среди первоклашек Стюарта Аркели, которого трясло в предчувствии чего-то необычного. – Скоро шесть, – донеслось до Генри. – На чем они едут? На поезде? – …Может, портал? А может, у них разрешается трансгрессироваться до семнадцати лет? – продолжал гадать какой-то четверокурсник. – На территории Хогвартса трансгрессироваться невозможно, сколько раз тебе говорить, — осекла гадающего Грейнджер. Студенты внимательно оглядывали территорию. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул: – Чует мое сердце – делегация Шармбатона недалеко! – Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами. – Вон! – указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса. Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни метел, летело по иссиня-черному небу, быстро увеличиваясь в размерах. – Дракон! – пискнул насмерть перепуганный первокурсник. – Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил набравшийся храбрости Стюарт Аркели. Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская черная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо – огромную синюю карету, подобную башне. Ее тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона. Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И наконец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-слизеринцу копыта золотых коней размером с хорошее блюдо коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза. Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась черная лаковая туфля размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумленным зрителям явилась ее обладательница. Генри ухмыльнулся: не только англичане заморачивались с созданием гибридов. Женщина вошла в полосу света, падающего из окон замка, и обнаружилось, что у нее красивое лицо с оливковой кожей, темные волоокие глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в черную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы. Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу. Лицо ее расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя. – Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс! – Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. – Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии? – Спасибо. Я в превосходной форме. – Мои ученики, – небрежно махнула она назад огромной ручищей в сторону, вышедших из кареты подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шелка. Кое-кто обмотал голову теплым шарфом. – Ка'г-ка'гов уже приехал? – С минуты на минуту ждем, – сказал Дамблдор. – Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок? – Лучше пойдем в замок, тут у вас холодно. Только вот кони... – Наш лесничий сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернется, только уладит небольшое недоразумение. Генри заинтересовало, какое недоразумение пришлось улаживать Хагриду? Ведь никаких особых слухов по Хогвартсу не курсировало. Лесничий Рубеус Хагрид. Генри мысленно обругал себя за недогадливость: он же нашёл доступные сведения о Хагриде, Он же учился в тот период времени, когда жил настоящий Дамблдор. Настоящий Дамблдор добился того, чтобы Хагрид стал помощником лесничего. И через три года после гибели и подмены Дамблдора, стал лесничим… «Что ж восстановление семейного бизнеса хороший повод для деловой беседы и контрактов. А там чем духи не шутят..» – подумал Генри, сожалея об упущенном времени. – Моим коням нужен сильный конюший. – Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский лесник справится с ее золотыми жеребцами. – Они ошшень к'гепкие. – Уж поверьте, кому-кому а Хагриду эта работенка по плечу, улыбнулся Дамблдор. – Ошшень хо'гошо! – слегка поклонилась мадам Максим. – Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду что пьют мои кони только ячменный виски. – Непременно передам. – амблдор тоже в ответ поклонился. – Следуйте за мной, – величаво махнула ученикам мадам Максим. И хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням. Шло время, холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо, кто-то озвучивал версии того как прибудут друмстрангцы. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим. – Слышите? – вдруг воскликнул Рон. Откуда-то из темноты донесся престранный звук – погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу – Озеро! – крикнул Ли Джордан. – Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчетливо видели внизу черную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой ее сердцевины медленно поднимался длинный черный шест. В котором многие опознали корабельную мачту. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап. С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Генри увидел, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам. – Дамблдор! – радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг? – Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров. Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору он взял его руки в свои и крепко тряхнул. – Старый добрый Хогвартс, – смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. – Как хорошо снова быть здесь... Как хорошо... Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл... Каркаров поманил одного из учеников, тот подошел. Крупный, с горбинкой нос, густые черные брови... По рядам студентов прокатились шепотки и удивлённые возгласы. Никто не ожидал увидеть Крама. Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Мориарти был в восторге. – Крам! Сам Виктор Крам!!! – сказал Мариарти. – Я даже не думал, что он ещё школьник! Хогвартсы расселись по своим столам. Гости из Шармбатона уже сидели за столом Райвенкло, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все еще замотаны теплыми шарфами. Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу. Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали темный потолок, усеянный звездами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки. Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу еще четыре кресла – по два слева и справа от Дамблдора. – Но приехало-то всего два профессора, – удивился Энтони Голдстейн. – А Филч почему-то поставил четыре кресла. Кто-то еще приедет? – Судий пятеро, – просветил соседей Генри. Наконец все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины. – Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, – наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. – С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка! При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове все еще был шарф, громко хихикнула. – Официальное открытие Турнира, — как ни в чем не бывало, продолжал Дамблдор, – состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома! Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чем-то оживленно заговорил. Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских! Через некоторое не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора француженка, наконец-то снявшая шарф, и ее белокурые волосы волной падали почти до самого пояса, встала и подошла к гриффиндорскому столу и через некоторое время вернулась за стол Райвенкло с супницей с рыбным супом. – А кто те двое? – вполголоса спросила Падме Патил соседей, кивнув на преподавательский стол. Два пустых кресла наконец обрели хозяев: темноволосая женщина-мулатка средних лет, одетая в тёмно-бордовую мантию, и седеющий мужчина, благодаря своей полноте напомнивший Генри Вернона Друсля. Райвенкловцы пожали плечами: они впервые видели пришедших, и вернулись к ужину, когда золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. – Торжественный миг приблизился.— Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращенные к нему лица. – Турнир Трех Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец, я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Джона Спенсер-Муна, главу Департамента международного магического сотрудничества, а также мадам Джои Дженкинс, начальника Департамента магических игр и спорта. Представителям министерства достались вежливые аплодисменты, о них мало кто слышал. Виндзор, услышав знакомую фамилию с любопытством посмотрел на толстяка. – Ныне покойный Людовик Бэгмен, заменившая его мадам Дженкинс и мистер Спенсер-Мун, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, – продолжал Дамблдор. – И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания. При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло. – Филч, ларец сюда, пожалуйста. Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения: – Инструкции к состязаниям мистером Спенсер-Муном и мадам Дженкинс уже проверены. Для каждого тура все готово. Туров – три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность. При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал: – В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик – Кубок огня. Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Директор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного – не будь он до краев наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на нее Кубок, чтобы все хорошо его видели. – Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, – сказал он. – Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трех Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив свое имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи. Студенты начали расходиться по гостиным, шармбатонцы – к карете, дурмстрангцы – на корабль. У входа произошла небольшая заминка директор Каркаров со злостью и страхом смотрел на профессора Муди, который кинул на дурмстрангцев безразличный взгляд, и пошёл к выходу из замка. В пятницу многие студенты не спешили на завтрак, собравшись в холле, где глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра. – Интересно, кто-нибудь уже бросил в Кубок пергамент со своим именем? — спросил Энтони у пришедших первыми. – Дурмстранщы бросили все. А из Хогвартса я еще никого не видела – ответила второкурсница с гриффиндорскими нашивками. Раздался хохот и к кубку с вдохновенным видом подбежали близнецы Уизли и Ли Джордан. Один из близнецов что-то сказал своему брату, Генри не расслышал. Один из близнецов вынул из кармана кусок пергамента, подошел к линии, остановился, переминаясь с мысков на пятки, как пловец перед прыжком с пятнадцатиметровой вышки. И, глубоко вздохнув, у всех на глазах переступил золотую черту. Второй Уизли поверил, что обман сработал, и издав победный клич, он без промедления прыгнул за братом. Тут же раздался громкий хлопок, и близнецов, словно невидимой катапультой, выбросило из золотого круга. Пролетев по воздуху метра три, они приземлились на холодный каменный пол. Было не только больно, дерзость еще и кончилась бесславно: хлопнуло второй раз, и у близнецов выросли длинные белые бороды. Все помирали со смеху – даже близнецы – поднявшись с пола и увидев бородатые лица друг друга. – Я же предупреждал, – послышался низкий голос Дамблдора: в глазах у него плясали веселые искорки. – Ступайте к мадам Помфри. Она уже лечит мисс Фосетт из Райвенкло и мистера Саммерса из Хаффлпаффа. Им тоже захотелось себя состарить, но, признаться, их бороды ни в какое сравнение не идут с вашими. Фред с Джорджем отправились в больничное крыло в сопровождении хохотавшего до колик Ли, студенты же поспешили завтракать. В Большом зале, как и полагается в канун Дня Всех Святых, под волшебным потолком порхали стайки летучих мышей, а из каждого угла подмигивали огоньки в прорезях огромных тыкв. Генри подсел сел рядом с Энтони и Терри Бут, обсуждавшим, кто из хогвартцев решится бросить свое имя в Кубок. – Говорят, Уоррингтон бросил, еще на рассвете, — сообщил Терри. – Тот увалень из Слизерина. Генри усмехнулся, вспомнив самого недолгого члена клуба, если его выберут, может ему помочь в прохождении? Хотя… Его терзали подозрения, что с этим турниром всё нечисто, и дело не только в установлении связей с иностранцами, но, духи раздери, в этом году поступил младшенький Виндзор. Неужели от них обоих решили избавиться? – Ханна говорит, что Диггори собирается участвовать, – сказал Джек. – Но вряд ли этот красавчик захочет рисковать своей внешностью. – А может и рискнет! – весело сказал, подсевший Энтони Голдстейн. – Если Грейнджер добралась до них с пропагандой «Свободу домовикам!» и навязыванием своего движения «Г.А.В.Н.Э.». Кстати Генри, это ты виноват! Что-то плохо объяснил ей бесполезность её начинания. «Что?» – Генри с недоумением посмотрел на Голдстейна: он не помнил ни о каком созданном Грейнджер движении, и тем более о том, что бы отговаривать её от этого начинания. На прошлой неделе в их компании зашёл разговор об домовых эльфах, но он не помнил, почему решили обсудить этот вопрос и чем закончилось обсуждение, а вот возмущение Гермионы данным фактом наличия фактически рабов не было настолько сильным. Или ему кажется? Неужели у него опять провалы в памяти? Из входных дверей в холл потянулись шармбатонцы и среди них девушка, похожая на вейлу. Мадам Максим вошла последняя и гуськом повела свой выводок к Кубку огня. Стоявшие вокруг Кубка вежливо уступили место вновь прибывшим, с любопытством наблюдая за ними. Один за другим гости переступали золотую линию и бросали кусочки пергамента в синевато-белое пламя – огонь при этом пунцовел и выбрасывал сноп ярко-красных искр. Студенты разбрелись по замку, а Генри, размышляя, что делать с этой проблемой, направился на урок зелий.< < ТОМАС ГОНТ > >
Ежедневный пророк от 31 октября 1994 года НАПАДЕНИЯ НА АВРОРОВ ПРОДОЛЖАЮТСЯ.
31 августа 1994 года оборотнем Рональдом Галлахером было совершено нападение на дом Аластора Муди, расположенного на окраине Эдинбурга. Оборотень был задержан и отправлен в Азкабан. Полтора месяца спустя, в ночь с 13-го на 14-е октября, было совершено нападение на дом Цербера Лангарма, к счастью хозяева дома смогли отбить нападение неизвестных личностей, и дети Ланграмов не пострадали. В течении следующей недели также в собственных домах подверглись нападению авроры: Эдвард Праудфут, Мозес Сэвидж, Джон Долиш. И если Праудфут смог отбиться от нападавших, то Сэвидж и Долиш получили серьёзные травмы, и им потребовалась помощь целителей Мунго, Представитель Отдела правопорядка заявил, что напавшие на авроров маги изъяли у пострадавших кровь и покинули место преступления в неизвестном направлении. Согласно описанию авроров на них напали два мага средних лет, один невысокий и полный второй среднего роста и телосложения. Лица магов закрывали белые маски. Неужели у нас вернулось Смутное десятилетие? Ведь тёмные маги ОПЯТЬ нападают на представителей власти, правда, пока под покровом ночи. Почему напали на этих авроров? И когда нам ждать следующих нападений? Месть за помехи в развлечениях на Чемпионате мира по квиддичу? И чего нам ждать дальше? Очередного восстания гоблинов? Наиболее крупные, из которых происходят раз в столетие, и столетие как раз прошло. К тому же, активизировались банды контрабандистов и вымогателей. А ведь буквально на днях состоится открытие Турнира Трёх Волшебников, и остаётся надеется, что он возможно пройдёт без эксцессов и скандалов.Р. Аморен
. Томас Гонт отложил вчерашнюю газету. Турнир Трёх волшебников, было бы интересно посмотреть, но кто его туда пустит? Доменик Харлоу, по его собственному заявлению «владевший бизнесом по поставке необходимым ингредиентов лавочникам», опаздывал, и это раздражало. Единственная работа, которую он смог получить за прошедшее время это сборщик редких ингредиентов, и то не официально, о чём жизнерадостно заявил довольно скалящийся Харлоу. С Домиником, который был немногим старше его теперешнего, Том пересёкся в «Кабаньей голове» когда от безвыходной ситуации попытался устроиться на работу. Озвученные расценки были настолько незначительными, что даже бармен, не пытавшийся сделать вид, что не греет уши, фыркнул. Харлоу заверил его, что если Гонт покажет себя толковым сборщиком, то у него будут перспективы. Такое заявление нервировало: наслушался он подобного в приюте, когда в стране был экономический кризис, породивший уйму уличных банд, которые активно вербовали участников из уличных и приютских детишек. Именно тогда для собственной защиты Том впервые целенаправленно применил магию, без палочек и заклинаний. – Привет салага, – грубый голос приврал размышления Тома. – Сегодня прекрасный день для прогулок, не находишь? Доменик уселся на стул напротив Тома, и небрежно выложил на стол мешочек, в котором звякнули монеты, и лист со списком ингридиентами, Том поморщился, его раздражал сбор лунных камней, пиявочного сока (особенно пиявочного сока), шерсти единорога, и разнообразные травы. Привычно знакомо, места известны, но… Том смотрел на последние две записи на листе, сделанные его подчерком. Но этого не могло быть: он не писал такого: «Убить Отто Диббла в магазине одежды «Шапка-невидимка». Украсть выручку из кассы и сейфа, пару рулонов синей материи» – «Синей материи? Почему синей и почему два рулона?» – удивился Том, не то что бы он был против краж или убийств, папаша с роднёй не даст соврать, но это должно приносить пользу и удовлетворение ему. А тут что? Он покосился на Харлоу, развалившегося на стуле и потягивающего местное пойло, и когда успел заказать? – Да, салага, пора показывать, что ты действительно можешь: собирать не так уж и много за сегодня справишься, – с неизменной ухмылкой заявил Доменик и, допив напиток расплатился и вышел из трактира. Том с отвращением посмотрел ему в след и задумался, а какая ему выгода от того, что его втянут в банду? Он, конечно, может отказаться и даже, упаси Мэрлин, рассказать стражам правопорядка о готовящемся убийстве и грабеже, продемонстрировать им бумагу, но… подчерк то явно не Харлоу, и как к нему претензий не было, в том числе и от Харлоу. А с другой стороны, зачем отказываться? Слухи о вымогателях и контрабандистах он слышал, и Харлоу явно один из них и явно работает не один. А он с их помощью сможет быстро срубить деньги на свои нужды, тот же ПАУК например. Откинувшись на спинку стула Том сунул руки в карманы мантии, в левом хрустнула какая-то бумага, достав которую Том увидел набросок письма Поттеру. Поколебавшись, Гонт решил отправить письмо, знакомство с тёмным магом, стоящим за Поттером явно лишним не будет, да и почта не далеко от этой «Шапки невидимки».< < ГЕНРИ ПОТТЕР > >
После трансфигурации отправились в гостиную делать домашнее задание, несколько человек играли в шахматы или читали книги, когда в гостиную Райвенкло влетела неприметная сова с письмо для Генри и ввиду ожидания выбора кубка и спешным созданием эссе по предметам письмо, пришедшее в неурочное время, не вызвало особого внимания. Писал некий Томас Гонт, начало было донельзя банальным:Мистер Генри Поттер
Мы с вами лично не знакомы, так что позвольте представиться: я – Томас Гонт, родился 8 января 1976 года в Бангоре, округ Гуинет, Уэльс. Я пишу вам, по причине того, что вы, так же как и я, в своё время, пострадал от деятельности мага, так же известного как Тот-Кого-Нельзя-Называть и Тёмный лорд. В начале восьмидесятых Неназываемый убил моих родителей: Винсента Эбигейл Гонтов, а также Дениса и Эми Гонтов, моих брата и сестру. Я потратил годы на сбор информации о тёмном лорде ради мести, а не давно, в пабе «Дырявый котёл» стал случайным свидетелем попытки авроров задержать некоего Генри Поттера, под личиной которого внезапно скрывался другой маг… Как я писал выше, мне удалось выяснить, что Вы тоже пострадали от деятельности Тёмного лорда, а значит у нас есть причины объединиться для мести его приспешникам, выбравшим замену Тёмному лорду.Томас Гонт.
Письмо было странным, он здесь уже пятнадцать лет, из которых четыре в резервации магического мира, и желающий объединится ради мести появляется сейчас? Директор решил подослать к нему явного шпиона, отвлекающего внимание от осведомителя в его детсаду? О том, что МакДуггал была единственным, хоть и разовым, он не верил. Генри к своему сожалению не мог определить шпиона в клубе, если он был. Проверка при помощи лигелименции, не выявило ничего, никто не общался с директором за чашкой чая о происходящем на собрании клуба, никто не делился своими пропусками с кем-либо. МакДугал была первым и единственным информатором. Генри в очередной раз испытал глухое раздражение: слишком много лет бездействия, за которые он подрастерял навыки в тонких воздействиях на окружающих, а у директора была фора в эти годы, наверстать которые будет не то что сложно, а не возможно. Возможно за Гонтом стоит некий родственничек, Карадок Дирборн, организовавший Орден Феникса и не получивший с этого никаких особых преимуществ и выгод. Или Альтаир Поттер, не однократно пытавшийся добиться справедливости для себя в виде наследства за погибшими Поттерами. Генри написал Гонту, что может с ним встретиться в эту субботу 2 ноября в поддень, раз уж «добрый» Человек предоставляет ему подопытного кролика, то грех эти не воспользоваться, ведь запас сыворотки правды ещё не испортился. – Добби! – Да хозяин, Гарри? – спросил апаррировавший в комнату домовик. – Ты сможешь не заметно добавить зелье в бокал? – Да хозяин Гарри, – домовик кивнул. Генри достал пузырёк с зельем правды из чемодана и отдал домовику. – Завтра в полдень я встречаюсь с одним человеком, я попытаюсь завести его в одно из заведений, когда закажем напитки, добавь туда зелье. И пожалуйста постарайся, что бы тебя не застали маги. – Добби – хороший домовик! Я умею становиться не видимым!– с гордостью заявил Добби, и исчез из спальни. «Какие интересные таланты у домовика… Они так все могут?» – подумал Генри, глядя на часы.* * *
Ужин, казалось, никогда не кончится. Студенты изнывали в ожидании выбора кубка, многие ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит трапезу? Кто будет Тремя Волшебниками? Наконец золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк – Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Джои Дженкинс и Джон Спенсер-Мун сидели с безучастным, почти скучающим видом. – Кубок огня вот-вот примет решение, – начал Дамблдор. – Думаю, ему требуется еще минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. – Он указал на дверь позади профессорского стола. – Там они получат инструкции к первому туру состязаний. Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер. Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещенный огнем, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал: – «Чемпион Дурмстранга – Виктор Крам». Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков. Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате. – Браво, Виктор! Браво! – перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. –Я знал, в тебе есть дерзание! Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. – «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор. Девушка, так похожая на вейлу легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Хаффлпаффа. Остальные представители Шармбатона были расстроены, две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату зал опять утих. Но напряжение, казалось осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса! Все опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал: – «Чемпион Хогвартса – Седрик Диггори». Ворвался криками стол Хаффлпаффа, все до единого хаффлпаффцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот наконец зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь: – Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг – оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад... Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему. Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило еще один пергамент. Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднес к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец он кашлянул и прочитал: — «Уильям Муантбетон-Виндзор». В Большом заел воцарилась тишина, Муантбетон выглядел потрясенным и не доверчиво смотрел на директора. Внезапно из кубка огня посыпались искры и из него вылетел ещё один кусок пергамента. Директор поймал пергамен и… в установившейся тишине раздался его удивлённый возглас: – Опять Виндзор! – и строго посмотрев в зал, Дамблдор сказал – мистер Маунтбетен пройдите в ту комнату. Уильям направился в указанную комнату, за ним последовали директора, организаторы и Макгонагал с Муди. А студенты взорвались негодованием и удивлением, больше всех были возмущены хаффлпаффцы. – Да как этот маленький мальчик посмел? – со слабым акцентом по-английски возмутилась одна русоволосая француженка, в отсутвие Делакур была одной из красивых девушек Шармбатона. – Его хотят убить, – достаточно громко сказал Генри, чтобы привлечь к себе внимание многих. – А, Турнир слишком удобный случай… для несчастного случая, мисс..? – Малфой. Калипсо Малфой, – представилась француженка (а француженка ли?), правильно поняв паузу. Эта фамилия, на ряду с неожиданным предположением Поттера вызвало не только любопытство у многих райвенкловцев и нескольких гриффиндорцев, услышавших заявление Поттера, но и множество слухов и предположений о способах возможного убиения Маунбетена, раз уж эта тема затрагивала предстоящее соревнование, версий возможных причинах возможного убийства студента было гораздо меньше, превалировала версия «Всё потому, что корона и вообще магглы лезут в наши дела». Представительницей фамилии Малфой заинтересовались не многие и слухи о ней обсуждались, когда надоедали предыдущие слухи. Наконец, все ушедшие в комнату рядом с Большим Залом вышли из неё, Дамблдор объявил, что первый этап турнира пройдёт в субботу 23 ноября. Каркаров и Максим забрав своих вышли из замка, Генри же заметил, что несмотря на явное негодование мадам Максим была несколько растеряна, предоставленными Дамблдором объяснениям случившемуся. Некоторые шутники стали подкалывать Муантбетона предстоящей смертью, и интересоваться кому же он так отдавил любимые мозоли, что для его ликвидации замутили целый турнир? Сжалившиеся над расстроенным Уильямом Бут и Мун, при содействии Годстейна и Конфрута увели Муантбетена в гостиную Райвенкло. Задумавшегося Генри об авторе записки, перехватила Грейнджер, за которой следовал Невилл Лонгботом. – Генри! – Гермиона перевела дух, и кивнув на однокурсника, сказала: – Невилл хочет вступить в Клуб… – В принципе… можно, – ответил Генри, глядя на хмурого, растерянного Невилла. Решив, что пора детишкам активней втягиваться в дела клуба, и наконец, выражать своё мнение. – Но что скажут остальные? Завтра и обсудим, а Невилл озвучит причины сподвигшие его заинтересоваться моим детищем. Пока студенты отмечали выбор кубка, а некоторые ещё и склоняли на все лады, зазнавшегося Муантбетена, по фальшивым галеонам Грейнджер разошлось сообщение: «021119941930»