***
Белфаст встретил Северуса освежающей прохладой и густым туманом. Дальше десяти метров не было видно ничего, кроме отвратительно-размытых силуэтов, словно он был без очков. Застегнув верхнюю пуговицу рубашки, мужчина недовольно скривился, спустившись на грязную платформу, и огляделся по сторонам. Если ему не изменяла память, то стоило идти направо, оттуда до таксомоторной станции было рукой подать. Он не боялся заблудиться — по недовольным окрикам с тяжёлым, несколько грубоватым для его уха ливерпульским отзвуком он с уверенностью мог опознать группку водителей, пинающих от безделья пустую пачку сигарет. Станция «Централ» казалась непривычно пустой, и Снейп в который раз покосился на циферблат наручных часов. К шести утра, на которое было запланировано прибытие поезда, сюда стекались разномастные торгаши, попрошайки и, на его удивление, ветераны англо-бурской, не сумевшие найти прибежище в столице империи в тени блистающих викторианскими крестами генералов. Очевидно, погода, столь непривычная, отпугнула не только его. Сплюнув на покрытую газетными листами вчерашнего выпуска бетонную поверхность, мужчина медленно направился к мигающему где-то вдалеке указателю. За три с небольшим часа, проведённых в дороге, он не успел как следует выспаться, и потому мучился не только от головной боли, подкреплённой скрывшими редкие лучи солнца тучами, но и от ломоты во всём теле. На мгновение остановившись, он широко зевнул, не озаботившись тем, чтобы прикрыть рот кулаком, и направился дальше. Оставалось надеяться, что дело, ради которого он приехал, не займёт много времени. — Куда надо? — таксист с пренебрежением оглядел его с ног до головы, постукивая костяшками пальцев по двери жёлтого «Рено». Раздражение стало подкатывать к горлу гораздо раньше, чем он ожидал. — Донегалл. — К ратуше? Двадцатку, за меньшие деньги не поеду. — Как знаешь, — пожав плечами, Северус хотел было направиться к следующему ряду легкомоторных машин, как был остановлен грубым окриком. Уголок губы приподнялся — с ними всегда получалось. — Ладно, семнадцать и садись. — Пятнадцать. — Да садись уже, taig, — обозлённый мужчина на пару лет старше его самого плотнее запахнул рабочую куртку, предоставив Снейпу возможность самому забраться на задние сидения, отделённые неплотной перегородкой из покрытого тёмным лаком дерева. Магическое число, не иначе — слишком уж часто оно встречалось в его жизни в последнее время. Город, который по необъяснимой ему причине стал промышленным центром менее, чем за полвека, совершенно не изменился с момента его последнего визита: громады труб, возвышающиеся над жилыми районами, полными, как муравейники, шум заводских станков на подъезде к центру, рабочие, группами — и исключительно так — передвигающиеся с одной стороны улицы на другую во время обеденного перерыва, уже не пытающиеся оттереть с лица угольную пыль, забивающую поры и вызывающую раздражение после бритья и отсутствие какой-либо жизни. Настоящей жизни, полной чего-то, кроме вечных звонков — подъем, работа, обед, работа, отбой. До сих пор он приезжал сюда по одной лишь причине, и не позволял себе всматриваться в окружающий пейзаж — глаза застилали непролитые слёзы. Сейчас, сидя в столь же громко дребезжащем, как и фабричные механизмы, «Рено», он чувствовал себя выброшенной на берег рыбой. Мурашки, пробежавшие по телу, были единственным признаком внутреннего отвращения. Хвала всем богам, таксист не донимал его расспросами. Очевидно, его собственный акцент, который трудно было с чем-либо перепутать, да пункт назначения сказали всё за него. Он не хотел привлекать к себе внимания больше, чем нужно, и то и дело поглядывал в небольшое окошко над приборной панелью. Слова Майкла о слежке он воспринял со спокойствием, что взращивал в себе годами, но привычки наблюдать и подмечать так и не потерял. На его счастье, после первого года пребывания в Америке он понял, что англичане невероятно топорны и всегда — абсолютно всегда — оставляют за собой следы. Если заметить их вовремя, что, впрочем, не вызывало у него особого труда, то удавалось скрыться задолго до того, как был подписан ордер на арест. Со скрежетом затормозив, автомобиль остановился на краю проезжей части у самого подъезда к ратуше. Небрежно сунув пару бумажек в требовательно протянутую ладонь, Северус вышел на площадь и, отойдя на пару-тройку метров, закурил. Шпили, украшавшие ратушу, ровно так же, как и механические часы на фасаде никогда ему не нравились, как и всё здание в целом — невероятно эклектичное, стоящее, словно бастион, уродующий относительно небольшой центр города. Даже сюда, в сердце земли, что всегда была камнем преткновения, англичане умудрились впихнуть свою очередную громадину. И только когда рокот двигателя за его спиной стих, он, спрятав ладони в карманы брюк, направился по Монтгомери-стрит вниз, теряясь среди ещё закрытых пабов, бакалейных и прачечных. Найти нужное здание оказалось легче, чем он думал. У него сложилось ощущение, что местные ведут себя куда более дерзко и открыто, чем могли себе позволить они сами. Для полноты картины не хватало только таблички и национального флага над крыльцом… Хотя, быть может, в этом была своя тактика — если хочешь прятаться, то прячься на самом видном месте. Войдя без стука, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, он хотел было накинуть котелок на вешалку в прихожей, как громкий окрик, заставивший его непреднамеренно дрогнуть, эхом отразился от белых стен: — Мистер Снейп! Словно ураган, имеющий силы снести всё на своём пути, по лестнице вниз сбежал мальчишка — иного слова он подобрать не мог. Крепко сложенный, с пробивающейся щетиной на подбородке, но мальчишка. — Огромная честь познакомиться с Вами! — он не стал ни на йоту тише, протянув ладонь для рукопожатия, и, прежде чем ответить, Северус коснулся кончиками пальцев своего виска. — Простите, — одного невинного жеста хватило, чтобы умерить его пыл, но, очевидно, зря он надеялся на долговременный эффект. Парень продолжил тараторить с таким же усердием, как и ранее, только несколько тише. — Мистер Коллинз предупреждал, что Вы приедете, сэр. Я Гарри, Гарри Поттер, сэр, уполномоченный мистером Коллинзом глава братства Белфаста. Грубая и шершавая ладонь, восходящие интонации и речь на выдохе, крепкое, даже слишком крепкое рукопожатие, приземистая фигура — всё выдавало в нём рабочего. Хмыкнув себе под нос, Северус всё же повесил котелок, прежде чем, сложив руки на груди, вновь не обернуться к поразительно добродушному хозяину: — Моё имя Вы назвали сами, потому представляться не имеет смысла… Поттер? Англичанин? — По отцу, сэр, — с обидой в голосе пробормотал Гарри. — Не думаю, что фамилия как-то способна менять убеждения человека. Я был проверен и не раз… — Мистер Поттер, моё второе имя — Тобиас. Можете мне поверить, я прекрасно понимаю, о чём Вы говорите. Мне просто стало интересно. — Прошу Вас, сэр, Гарри, — воспользовавшись секундным замешательством собеседника, мальчишка не оборачиваясь стал подниматься по лестнице, взмахом руки призывая Снейпа идти за ним. — Вы голодны? Может, кофе? — Чаю было бы замечательно, — с улыбкой ответил он, наблюдая за тем, как Поттер перепрыгивает через ступеньки. И только спустя мгновение понял, что произнёс эту фразу тем же тоном, что и Гермиона совсем недавно… на его кухне. Непреодолимое желание стукнуть себя по лбу заставило его остановиться после первого пролёта, с силой вцепившись в гладкие перила. Одной из причин, по которой он зубами вырвал у Майкла командировку в Белфаст было желание переосмыслить недавнее открытие… или хотя бы убедиться в его подлинности. Они не виделись с того самого дня, и желание отчитать её, как маленькую девочку, менторским тоном рассказывая что-то о невозможности любых попыток большего сближения в тяжёлых условиях нынешнего времени, пропало у Северуса сразу после того, как он проспался. И он сбежал. Сбежал от разговоров с ней, потому что знал, что она вновь, словно ничего и не было, придёт в его квартиру, вновь будет ненавязчиво приглашать его на обед, беседовать с ним, задевая те уголки души, которые он предпочёл бы не трогать… Сбежал, как мальчишка, сделав вид, что его не существует, надеясь, что хотя бы здесь, в чужом городе, погружённый в чужие проблемы, хотя и своих было по горло, о ней не вспомнит. Но ведь не прошло и часа с того момента, как он сошёл с поезда. Идиот. — Проходите, мистер Снейп, — толкнув предплечьем дверь, Гарри позволил ему первому войти в светлый, хорошо обставленный кабинет. Подобного у него не было даже в Тринити: массивный письменный стол на резных ножках, украшенный переплетением трилистников и рун, обитые бархатом стулья, диван прямо рядом с небольшим выдвижным баром, карта Ирландии — он с ухмылкой отметил отсутствие на расчерченной бумаге метрополии — во всю стену и, разумеется, флаг. Слава Богу, привычный ему, изумрудный, а не то чудовищное полотнище, что он видел у Конноли. — Майкл говорил, что Вы испытываете некоторые… трудности, — мягко начал он, занимая предложенное место у стола. — Но, по правде говоря, интерьер это не подтверждает. — А, — отмахнулся Поттер и, прежде чем расположиться напротив, широким шагом преодолел расстояние до входной двери, высунув только голову. — Марта, чаю! Да, что тут, — скинув небрежным движением пиджак, оставшийся смятой кучей лежать на диване, он пожал плечами, — после Пасхи к социалистам пришли с ордерами. Мебель, понятное дело, осталась в пустующем помещении — чего добру пропадать? Пару месяцев назад у нас были только голые стены, стол, который постоянно кренился на одну сторону, да флаг. Мне большего и не надо, но… — кивок в сторону коридора был весьма красноречив, — они настояли. — У Вас есть точная информация о численности Вашей ячейки, Гарри? — благодарно кивнув подоспевшей с подносом блондинке, Северус обхватил пальцами фарфоровые стенки, наслаждаясь приятным покалыванием кожи. Он краем глаза заметил, что они были без сколов, в отличие от тех, что числились в его собственном сервизе. — Сейчас я не совсем уверен в точном числе, мистер Снейп — аресты производятся, но нерегулярно… Вдобавок ко всему, пару недель назад начались стачки на ткацких фабриках. Постепенно местное производство стали вытеснять привезённые с континента товары, и многим не нравится решение Англии расширить экономический план. Рискну предположить, что тысячи две наберется точно — но это со всего Ольстера. В городе… человек восемьсот. — Весьма внушительно, — сделав небольшой глоток, мужчина осторожно отставил чашку на блюдце. — Полагаю, с контролем и организацией такой массы людей и возникают основные проблемы. — Всё началось с прихода батюшки Якова. Мы чувствуем себя более ущемлёнными, чем Вы в центральной части, ведь здесь продов намного больше. Конфликтов, соответственно, тоже. Сейчас в городском совете из пятидесяти человек только двое католиков, но мы надеемся на ближайшие выборы. — Вы планируете выдвигаться? — Упаси Господь! — тихо рассмеялся Гарри. — Я ведь даже в партии не состою. Политика — совсем не моё, я слабо себе представляю, как буду посещать заседания, на которых всегда засыпает какой-нибудь лорд, пэр или сэр. Нет, мистер Снейп, я привык быть с народом, я привык сражаться и высказывать свою точку зрения иными способами, нежели через билли и акты. У нас, насколько мне известно, есть более искусные и подкованные в этом люди. — Благодарю за комплимент, но, боюсь, я вынужден с Вами не согласиться. И прежде чем я выскажу свою точку зрения, я ожидаю ответа на свой предыдущий вопрос. Было видно, как Поттер стушевался. Сняв очки, он небрежным движением взлохматил непокорные каштановые пряди — чем, к слову сказать, до боли напомнил ему Майкла — и сжал переносицу, устало прикрыв глаза. — Да. — голос его стал глуше. — Да, Вы абсолютно правы. Я не совсем понимаю, с чем это может быть связано — с плохо налаженной ли связью между графствами, с рабочими ли, основная масса которых согласна лишь исключительно на силовые методы и порой невероятно грубые, со мной ли в качестве… ведущего, но с каждым месяцем ситуация становится лишь запутаннее. Разумеется, у всех нас есть точки соприкосновения, зачастую неочевидные, но они есть. В кризисной ситуации, которая была в первые недели после Пасхи, когда… мы не знали, кто выжил, они помогли нам объединиться. Но сейчас у меня складывается ощущение, что каждый потакает своим собственным интересам, будь то противостояние в городском совете против акта о королевских налогах или тыловая борьба на заводах. Никому не нравится присутствие здесь… англичан, но порой бывает очень трудно свести вместе конюха из Тирона и механика из Белфаста. В задумчивости постукивая кончиками пальцев по лакированной поверхности стола, Северус сделал ещё один глоток, смачивая горло. Мальчишка смотрел, но не замечал очевидного. — Вы сказали мне, что желаете быть с народом. Основной частью тех, кто вовлечён в наше дело, судя по Вашим рассказам… и я считаю, что лучшим способом единения — или создания видимости такового, что сможет повлиять на них — будет Ваше самовыдвижение. Судя по тому, что я знаю о британском законодательстве, совсем не обязательно быть членом какой-либо партии, чтобы стать членом местного Парламента. Но, если Вы нацелены на кресло в Палате общин, с этим будет труднее. — Я простой рабочий, мистер Снейп, — Гарри осторожно улыбнулся, пожимая плечами. — Меня хватает только на то, чтобы знать, в какой момент выключать перегонные аппараты и изредка беседовать с главами агитационного совета. — А я — простой преподаватель, — уже нет. Не теперь. — И был куда менее вовлечён в истинные настроения и желания народа, чем Вы, когда начинал. Если люди, которые считают Вас своим лидером, поймут, что сопротивление выходит на новый уровень — хотя бы в местном городском совете, что уже представляет собой весь Ольстер — они охотнее будут объединяться. В конечном счёте, у них может появиться то, чего никогда не было — уверенность в правоте своего дела. — Я… — Поттер, сжав кулаки на краю стола, мотнул головой, пытаясь сосредоточиться. Выходило у него это достаточно неплохо. По крайней мере, та нервозность, что была свойственна ему в первые минуты диалога, ушла, уступив место некоторому подобию решимости, поблёскивающей в глубине изумрудных глаз. Он слишком сильно напоминал ему Коллинза. — Я не имею ни малейшего представления о том, с каким предложением мне стоит выдвигаться. В городе достаточно проблем, в которые не входит моя возможная предвыборная программа. — Вы упомянули возможные изменения в налогообложении. Боюсь, я не столь подкован в прихотях местной администрации, как хочу казаться… Рвано выдохнув, юноша позволил себе, наконец, откинуться на спинку стула. Линии его лица разгладились, и морщинка на переносице, выдававшая его волнение, исчезла. Он явно почувствовал себя на своём месте. — Я, кажется, понимаю, что Вы имеете в виду… Что касается закона о налогах, то это, несомненно, прихоть Лондона: после того, как в лавки стал поступать товары, привезённые с континента, цены на продукты местного производства — в частности, лён — стали повышаться в разы, пытаясь хоть как-то окупить финансовые потери. Акт, который должен быть рассмотрен в совете во время следующей сессии заседаний, призван установить твёрдую цену на все те товары, что производятся в границах Ольстера. Она настолько мала и смехотворна, что вряд ли вырученных денег хватит на нормальное функционирование хотя бы одного завода, что уж говорить о зарплатах. Лавочники, заключившие контракты с акционерами, тоже многое потеряют — стоимость даже хлопка из-за транспортировки будет неоправданно высокой. Несколько недель назад начались первые волнения… но, насколько мне известно, закон будет принят только в случае подавляющего большинства голосов. — Цепляйтесь, Поттер, — кивнул мужчина, складывая руки на груди. — Цепляйтесь за общественное недовольство и готовьте план, по которому закон не будет принят. Как видите, основное положение Вашей программы лежит на поверхности, и… — Я не знаю, как грамотно это оформить, мистер Снейп. — Можете заручиться поддержкой людей, заставивших занять Вас этот кабинет, — на его кривую ухмылку Гарри ответил тихим смешком. — И напишите Коллинзу. После возвращения в Дублин я, разумеется, поставлю его в известность о том, что происходит. Но чем раньше он начнёт об этом задумываться, тем лучше. В свою очередь я тоже могу… предложить свою помощь, если это будет уместно. — Я был бы Вам невероятно признателен, мистер Снейп, — судорожно кивнув, юноша потянулся к лежащему на краю стола блокноту, принявшись энергично строчить что-то немного кривым, но чётким, округлым почерком. — Я… Не обращайте внимания, я стараюсь фиксировать всё, чтобы не забыть. В последнее время от меня ускользает достаточно много вещей. — Как Вы думаете, за Вами может быть установлена слежка? Вскинув на мгновение голову, Гарри поджал губы, прикидывая в своей голове все возможные факты, и пожал плечами, возвращаясь к своему занятию. — Нет, нет, определённо, — пробормотал он. — Боюсь, что истинный характер моей занятости известен малому кругу людей, и все они работают в этих стенах. Соответственно, прошедшие проверку. — Считаю необходимым сообщить Вам, что после Вашего возможного выдвижения подобное может произойти. По крайней мере, вероятности отвергать нельзя. — Это не самое страшное, с чем я сталкивался в своей жизни, мистер Снейп. Осознание, заставившее Северуса дышать чаще и более поверхностно, вынудило юношу вновь махнуть рукой. — Дело былых дней, не думайте, что я не готов говорить на эту тему. — Где?.. — Нев-Шапель. Я был призван в третий артиллеристский корпус за две недели до начала операции. Мало что помню. Мне кажется, ранение я получил в первые минуты боя, — он несколько раз сжал ладонь в кулак, словно проверяя мелкую моторику, — и был откомандирован обратно как непригодный. Вылечиться… до конца у меня не было возможности, но, в целом, я всё ещё годен для работы в цеху, пусть и немного отличающейся от того, к чему привык. Порой я не чувствую левой руки. Образ, возникший перед его глазами — мальчишка, облачённый в форму не по размеру, валяющийся в грязи среди британских оборонительных позиций и всеми силами пытающийся не кричать от адской, разрывающей каждую клеточку тела боли — заставил Северуса зажмуриться и крепко сжать переносицу. Он ошибался. Не мальчишка, раз столкнулся с бедствием куда большим, чем он сам. — Где Вы остановились? — вопрос, повисший в воздухе, заставил мужчину прийти в себя. Ему пришлось несколько раз моргнуть, выплывая из собственных размышлений, прежде чем пожать плечами. — Пока ещё не решил. — И не решайте, — Поттер лучезарно улыбнулся и, отложив блокнот, медленно поднялся, стараясь перенести вес собственного тела на правую руку, сомкнувшую подлокотник. Мелочь, которую Северус смог теперь уловить. — Я сочту за честь принять Вас у себя, мистер Снейп. Отдельная спальня и ванная комната к Вашим услугам. Ради приличия ему стоило отказаться, но звон монет в кармане пиджака подсказывал, что денег после ужина у него останется исключительно на комнатушку под крышей, кишащую клопами. И уж точно без водопровода. — Буду Вам признателен, Гарри. Покидали кабинет они молча. Ожидая на лестнице, Северус привычным жестом потянулся ко внутреннему карману за пачкой сигарет, но был прерван неловким покашливанием. Переминавшийся с ноги на ногу, как школьник, Поттер смотрел на него сверху-вниз, подбирая слова: — Можете подождать снаружи? Я хотел попрощаться с… — сил у него хватило только на то, чтобы кивнуть и постараться скрыть неуместную широкую ухмылку. Очевидно, Марта была не просто милой девочкой, подававшей ему чай. Толкнув тяжёлую входную дверь плечом, он собирался было сделать глубокую затяжку — разговор, получившийся откровеннее, чем он ожидал, ненадолго, но сумел выбить его из колеи — но зашёлся тяжёлым кашлем на вдохе, неверяще глядя перед собой. — Вы?! Вряд ли это плод его воображения — сегодня он не пил ничего крепче чая. Или дело вовсе не в чае, и он просто постепенно сходит с ума, накрутив себя до такой степени, что становится тошно?.. Он не видел этого плаща раньше — точно бы запомнил то, как чудесно широкий пояс утягивает её талию. — Прежде чем Вы начнёте возмущаться, — Гермиона подошла ближе, с оттенком пренебрежения оглядывая его с ног до головы, — меня прислал Майкл. Сказал, что Вам нужна помощь. И да, я абсолютно не в восторге от того, что первые выходные за много месяцев проведу с Вами, а не в собственной постели в окружении книг. Несомненно, она на него злилась — это было видно по блеску в её глазах, по тому, как она прикусывала пухлую нижнюю губу, стараясь не выдать себя, по тому, как сжимались и разжимались маленькие ладошки, словно она противилась желанию дать ему затрещину. То, что произошло дальше, Северус списал на помутнение собственного рассудка — уж очень ему не хотелось признавать, что быть целью её гнева было… неприятно. — Ударьте меня, если так хотите, Гермиона, — воспользовавшись значительным преимуществом в росте, он склонился над ней, вынуждая прижаться к перилам на крыльце. Шёпот, ласкавший маленькие кудряшки на её висках, заставил девчонку дрогнуть и упереться кулачками в его грудь, не подпуская ближе. Как будто он этого хотел. Совсем нет. — И всё же, я вынужден признать, что Вы следите за мной, — он отстранился столь же резко, как и приблизился, вновь затягиваясь. — Пусть и по указке Коллинза, но следите. — В этот раз — да, — с обидой в голосе пробормотала девчонка, аккуратно отводя за ушко выбившуюся прядь. — Но во все прочие — нет. Это была исключительно моя инициатива. — За которую я уже выразил благодарность. — Могли бы сделать это ещё раз, — она вновь нахмурилась, но злобы в ней было куда меньше. — Ничего страшного бы не произошло. Будет огромным счастьем, если он не заставит её заткнуться своим любимым способом. Мысли о том, как именно он мог бы её отблагодарить, вновь возникли в его голове, но тут же были надёжно запрятаны в самый угол. Их стоит оставить на моменты уединения, которое с ней, очевидно, его не ждёт. Он упустил тот момент, когда из здания вылетел запыхавшийся Поттер, тараторящий что-то с невероятной скоростью. К его счастью, внезапное появление мисс Грейнджер застало врасплох не только его — нервным движением поправив очки, юноша всё же нашёл в себе силы на то, чтобы приветливо улыбнуться. — Мисс Грейнджер? Мистер Коллинз говорил, что Вас следует ждать к вечеру… — Планы несколько изменились, — мягко улыбнулась она в ответ, удостоив Снейпа исключительно коротким кивком. — Но, насколько я могу судить, я прибыла как раз вовремя, чтобы не рушить приватность Вашей беседы. — Что же, тогда я… — бросив взгляд на окно второго этажа, Гарри отрывисто кивнул. — Тогда приходите вдвоём! Всё, что будет необходимо, Вам расскажет мистер Снейп. Вот, — он неловко сунул бумажку с адресом в его ладонь, — не заблудитесь, первый дом по правой стороне. — Идите уже, Поттер, — не тратя время на рукопожатие, Северус несколько отеческим жестом похлопал его по плечу. — Всё остальное — вечером. Как только коренастая фигура вновь скрылась в стенах здания на Монтгомери, Гермиона накрыла его предплечье маленькой ладошкой. — Я никогда не была в Белфасте, — пространно пробормотала она, переведя потеплевший взгляд карих глаз на его лицо. — Побудьте джентльменом, мистер Снейп, покажите мне город. Отказать её тону — ей — он не мог, ровно так же, как и отстраниться, нарушая физический контакт и хрупкое перемирие, возведённое вместе с ним. Желание отчитать её за всё — за то, что приехала сюда, за то, что нашла его общество хоть сколько-нибудь приятным, за то, что она маленькая глупая девочка, вбившая в себе голову то, чего в ней совсем не должно было быть — исчезло. Не было ничего, кроме приятной тяжести её руки на предплечье. — Спасибо, мисс Грейнджер, — мягко произнёс мужчина, заслужив, наконец, улыбку и в свой адрес.***
— Как давно Вы знакомы с мистером Поттером? — сделав большой глоток стаута, Северус чуть прикрыл глаза от удовольствия. — Он вернулся в ноябре четырнадцатого, потом ещё несколько месяцев пробыл в Лондонском королевском госпитале… Года полтора, получается. Майкл его очень ценит. — Это заметно. Пусть и неосознанно, но, похоже, он старается его копировать. Не могу сказать, что Майкл — лучший пример, но уже хорошо то, что он не решил присягнуть на верность империи. Мало ли, чем могло отдаться ранение… вот здесь, — коснувшись кончиками пальцев виска, мужчина хмыкнул. — Как Вам рагу? Гермиона блаженно вздохнула и покачала головой, наслаждаясь приятной теплотой где-то внутри — кухня заведения, в которой они с лёгкой руки Снейпа решили поужинать, пусть и не была изысканной, но весьма достойной. — Чудесное, — она позволила себе улыбнуться одними уголками губ. — Гораздо лучше того, что готовила я для Вас. — Я бы… не сказал так, — постаравшись скрыть за мягкостью в голосе подступившее смущение, мужчина сделал ещё несколько глотков. — Возвращаясь к Вашему вопросу, — подмеченное ей нервное поглаживание стенок бокала сделало своё дело — она постаралась как можно скорее сменить тему, чтобы не перейти в ту плоскость, что была для них обоих… непреодолимым препятствием. По крайней мере, сейчас. — Отдаётся не столько ранение, сколько то, что он увидел. Он на два года старше меня и мобилизован был незадолго до своего девятнадцатилетия. Я с трудом могу представить весь тот ужас, что он пережил за столь короткий срок, да и вряд ли у меня когда либо получится это сделать. Он очень громкий — у меня закрадывается предположение, что он оглох на одно ухо, порой невыносимо прилипчивый… но верный, как сторожевой пёс, со здравыми мыслями и сильным духом. Я бы не стала списывать его со счетов, тем более, что он выглядит куда лучше, чем в нашу последнюю встречу. — Он не нуждается в лечении? — Сомневаюсь, что ему сможет что-либо помочь по прошествии стольких лет. И не думаю, что он захочет заводить разговор на эту тему. Рассказывать байки о своих злоключениях он может вечно, но всё, что касается госпиталя — табу. — Он приятный молодой человек. Думаю, если будет более в себе уверен, то станет и достойным. Разумеется, я не одобряю то, что в столь юном возрасте он занимает столь высокий пост, но раз за него поручился Коллинз, да и местная ячейка явно занимает его сторону, переживать по этому поводу не стоит… пока что. — Вы помирились с Майклом? Тяжело выдохнув, Снейп скрестил длинные ноги, сползая в кресле чуть ниже. Разморенный теплом зажжённых канделябров, долгой прогулкой, количеством выпитого и обществом, которое он находил… приятным, он тяжело моргнул, поигрывая креплением зажигалки. — Если Вы о том, что мы напились до абсолютно свинского состояния, уснув за стойкой в Вашем пабе — увы, нет. Такое происходило в нашей жизни слишком часто, чтобы называть это актом примирения, но он уже не хочет избить меня до полусмерти. Я считаю это небольшим, но прогрессом. Со своей же стороны… Могу я воздержаться от комментариев? — Вы ревновали. — Простите? — Вы ревновали, мистер Снейп, и это было очевидно. По крайней мере, мне очевидно. К разговору о постоянстве… Вы надеялись, что после Вашего возвращения всё вернётся на круги своя — в конце концов, Вы знакомы с ним почти всю свою жизнь, и не думали о том, что за те шесть лет он может измениться… так сильно. Что кто-то может повлиять только на него, а не на вас обоих. Ваши комментарии относительно его интимной связи с Конноли… — Да, мисс Грейнджер, разумеется, я ревновал… если Вы желаете назвать это так. Но прошу Вас, давайте хотя бы этим вечером не вспоминать о половых предпочтениях моего старого товарища — за тридцать с лишним лет нашего знакомства подобных разговоров мне хватило с головой. Прикрыв губы ладошкой, Гермиона тихонько рассмеялась и чуть дёрнула ногой. Мужчина почувствовал то, как аккуратная щиколотка прижалась к его икре, и насладился кратким мигом единения, но, вопреки его ожиданиям, она не отстранялась. Остаток ужина прошёл в блаженной тишине и редких шпильках в адрес друг друга. Пока Гермиона медленно смаковала свой бокал красного вина, что, несомненно, ударил ей в голову, судя по азартному блеску в глубине карих глаз, Снейп выкурил пару-тройку сигарет, в задумчивости выпуская из приоткрытого рта неровные колечки. И поймал себя на мысли, что слишком пристально рассматривал хитроумные плетения узора на льняной скатерти. Найти нужный дом, как и сказал Поттер, оказалось делом совсем нетрудным — двухэтажное краснокирпичное здание, растянувшееся почти на всю улицу, показалось ему довольно милым. Район явно был не самым благополучным, но тихим — после девяти вечера под светом фонарей лишь изредка мелькали коренастые фигуры работяг, задержавшихся в пабе после смены. Свет в трёх окнах над крыльцом подсказал, что пришли они вовремя — вероятно, юноша не стал задерживаться дольше положенного — и, открыв для Грейнджер дверь, за что Северус получил в свой адрес тихую благодарность и алый румянец на щеках, они поднялись на второй этаж. — Проходите, — кивком поприветствовал их Гарри, уже явно готовящийся ко сну. — Вы голодны? — Нет, спасибо, — лишь сняв с плеч пиджак он понял, насколько вымотался за сегодняшний день. — Я бы воспользовался душевой и лёг спать — из-за ночного переезда мне не удалось отдохнуть как следует. Гермиона? — Я согласна с мистером Снейпом, — с шумом втянув тёплый воздух сквозь плотно сжатые зубы, Северус постарался не шевелиться — под плащом, что не снимала девчонка весь вечер, его ждал сюрприз… Вероятно, в глубине души он всё ещё надеялся увидеть платье подобное тому, красное, но и это, пусть и не столь облегающее… — Проходите в спальню. У меня на кухне стоит диван, если понадоблюсь — то буду здесь. Мистер Снейп, выпьете? — Да, — тяжело сглотнув, он чертыхнулся, поняв, что до сих пор держит в руках отданный Гермионой плащ. — Тогда я, с Вашего позволения, приму душ. Разговоры о деле, начатые в головном отделении белфастского братства, они решили отложить до утра и, слишком измотанные за день, но по разным причинам, медленно потягивали виски. Поттер был чудесным рассказчиком — байки, что успела упомянуть Гермиона, были, несомненно, увлекательны, хоть и несколько мрачны. — В конечном итоге я понял, что вряд ли гожусь для военной службы, — юноша пожал плечами, неловко проведя тыльной стороной ладони по подбородку. — Было время, когда я бредил этим, как, кажется, и любой мальчишка. Оказалось, что куда больше пользы я способен приносить в мирной среде — убедился в этом на собственном, пусть и коротком опыте. Шум труб в самом конце коридора стих, объявляя о завершении водных процедур хотя бы для одного из них. — Вы? — Нет, мистер Снейп, я собирался ложиться, когда Вы пришли, — виновато улыбнулся Гарри, — так что Ваша очередь. Но, полагаю, нам стоит отвернуться ради приличия через три, две… Звук поднятой защёлки, торопливые шаги и хлопок двери, ведущей в — о, Боги! — их общую спальню раздались несколько раньше, чем оба ожидали. Во всяком случае, ничего, кроме белизны её щиколоток Снейп так и не увидел, отвернувшись по указке Поттера. — Доброй ночи, Гарри, — затушив сигарету в пепельнице, мужчина устало кивнул и, ухмыльнувшись от показательного шороха за закрытой дверью, удалился в ванную комнату. Пришлось провести полотенцем, выданным радушным хозяином, по стеклу — очевидно, пташка решила вдоволь искупаться, наслаждаясь горячей водой. В целом, он не имел никакого права отчитывать её, ибо и сам собирался воспользоваться всеми благами, предоставленными с широкой руки. Гермиона, подтянув колени к груди, широко зевнула как раз в тот момент, когда он вошёл в комнату, вытирая голову полотенцем. Накрытая одеялом, она напоминала маленькую птичку, спрятавшуюся в гнезде, и только лениво моргнула, наблюдая за размеренным перемещением рослой фигуры и кривым силуэтом его тени, прыгающим со стены на стену в свете прикроватной лампы. — Засыпайте, мисс Грейнджер, я погашу свет. — Ой, — тихо пискнула она, выпутываясь из своего кокона. — Я думала, что Вы ещё не ложитесь… не хотела, чтобы тепло уходило столь быстро. — Не оправдывайтесь, — тихо произнёс мужчина, отвернувшись к окну и стараясь пригладить тёмные пряди. С того момента, как волосы стали отрастать, подобное действие невероятно его раздражало, пусть и было необходимым. — Я всё равно… Очевидно, он обернулся не в самый удачный момент. Очевидно, ему и вовсе не стоило оборачиваться. Ему стоило стоять, уткнувшись лицом в окно, наблюдая за тем, как топорщатся волосы, и злиться, сжимая кулаки ровно до того момента, пока она бы не уснула. Или не погасила свет. Да сделать, мать твою, что угодно, кроме этого. Откинув одеяло, чтобы, очевидно, ему было, чем накрыться, Гермиона не учла одного единственного факта, подорвавшего его начавшую восстанавливаться нервную систему. Северусу показалось, что его вырвали с корнем, бросили на землю, исколотили, разорвали на мелкие куски. Стало нечем дышать. Он не мог найти даже элементарного пути отхода из этой абсолютно патовой ситуации, потому что не видел перед собой ничего, кроме неё. Он не имел представления, откуда у неё эта сорочка — хотя, рискнул предположить, что досталась от бабки, судя по нелепому узору — и почувствовал, как начинает злиться. Против воли. Потому что если бы он действовал под диктовку своих желаний, то, очевидно, разорвал бы и её. На маленькие кусочки. Её тело, что впервые предстало перед ним… таким — обнажённым, рявкнул он на собственное сознание, рисующее всевозможные картины — было превосходно. Мягкий изгиб колен, приятная глазу полнота и бархатность — он был уверен, что на ощупь они и были, как бархат — бёдер, едва прикрытых сбившейся тканью, плавные линии небольшой округлой груди, что поместилась бы в его ладонь, и проступившие под хлопком вершины, которые бы он сжал. Ласкал языком, пальцами, пока она не закричала от переполняющего её желания, вцепившись тонкими пальчиками в его волосы на затылке так, как вцепилась сейчас в это треклятое одеяло. Он бы потёрся членом о её бёдра, добровольно подвергая себя подобной муке. Он бы впился зубами в хрупкие, словно хрусталь, ключицы, оставляя следы на алебастровой коже, и заходился бы стонами, впитывая себе под кожу мускусную влагу её возбуждения. Рот наполнился слюной, когда он вообразил себе её запах. Её волосы пахнут мёдом — ему довелось услышать этот чарующий аромат — и он был уверен, что и… там она столь же сладкая. Он пожалел, что снял ремень — очевидно, сдавленная тяжелой пряжкой плоть вела бы себя куда более смирно, а не давила на ряд брючных пуговиц так, что ему хотелось взвыть. Вцепившись в подоконник за своей спиной пальцами с такой силой, что побелели костяшки, он резко, на выдохе произнёс: — Что это? Очевидно, девчонка не догадывалась о его состоянии. А если и догадывалась, то умело это скрывала. Нахмурив брови, она непонимающе уставилась на него, благо не опускала взгляд ниже плеч. — Что это на Вас? — повторил он громче, тут же откашлявшись — подобное проявление эмоций было нехарактерно… Снейпу нынешнему. — Ночная рубашка, очевидно. — Вы помните, что я писал Вам? — Я… — Помните, Грейнджер? — сделав неосторожный шаг к изножью постели, он покачнулся, стараясь отогнать тёмную пелену перед глазами. — Шёлк. Ваше тело должно купаться в шёлке, Грейнджер. За несколько широких, но небыстрых шагов он достиг входной двери, намереваясь закрыться в ванной, но был остановлен её робким потерянным голоском. О, Господи, дай ему сил, дай ему сил рявкнуть на неё, чтобы она, наконец, закрыла свой милый ротик, иначе будешь свидетелем того, как он найдёт ему применение много лучше. Поттер за стеной не смутит. — Куда Вы? — Я забыл побриться. Спать буду на полу. Если Вам не понадобятся обе подушки, прошу Вас поделиться. Кажется, она пожелала ему доброй ночи, но её фраза потонула в громком хлопке сначала одной двери, а затем и другой. Дёрнув защёлку, Снейп прижался спиной к плитке на стене и, наконец, позволил себе громко выдохнуть. На последнем издыхании из объятой огнём груди вырвался стон, сиплый и слабый. Словно повинуясь, поддаваясь неизбежному, он крутанул вентиль подачи холодной воды — для того, чтобы создать видимость — и потянулся к верхней пуговице. Тебе почти сорок. Ей нет и двадцати. И всё же ты, Снейп, стоишь посреди ванной комнаты в чужом доме, сжимая в кулаке пульсирующий орган, словно мальчишка, в первый раз увидевший красоту женского тела. Хотя, признайся самому себе, раньше ты такого не видел — молодого, цветущего, мягкого… Блядство. Стиснув зубы, он коротко выдохнул, проведя кулаком по всей длине и не удержался от очередного сиплого стона, когда покрытая сочащимся предэякулятом головка коснулась показавшейся грубой ткани нательной майки. К чёрту всё, он был точно уверен, что ему хватит нескольких движений, чтобы кончить — если, конечно, он воскресит в памяти недавнее зрелище. Воскресит, и ещё не раз. Его личный лакомый кусочек, надёжно закрытый на замок в глубине разума. Ему будет до одури хорошо, прямо как сейчас, когда кулак скользит по стволу всё быстрее и быстрее, вверх-вниз и снова вверх. Прямо как сейчас, когда его глаза закатываются, а мышцы живота подёргивает мелкая судорога. Как хорошо. Он не чувствует к себе отвращения даже когда кончает, закусив большой палец левой руки, чтобы не дать сорваться очередному стону, более глубокому и громкому. Даже когда для того, чтобы дойти до финала, самого яркого с момента ушедшей юности, он представляет перед собой девчонку, стоящую на коленях и аккуратно собирающую белёсую жидкость с его пальцев юрким язычком. Никакого отвращения… до одури хорошо. Прежде чем закрутить кран он, стараясь отдышаться, тщательно убирает любые доказательства своего декаданса.