Улисс

      Вечер во многом судьбоносного дня Северус помнил достаточно скомкано, но чувство стыда, поселившееся в груди, не ушло с пробуждением. Несколько минут он медленно переводил глазами с одной точки на другую, пытаясь сопоставить открывшийся вид в своей голове: склонившая в полудрёме голову девочка, чьи мягкие кудри щекотали его щёку; составленные в центре комнаты в подобие круга пустые бутылки — семь, как он сумел насчитать спросонья; он сам, полулежащий на продавленном матрасе, утыкающийся лицом в низ её живота. Саднящее чувство, покалывающее где-то под рёбрами, разрослось с новой силой, стоило ему, неловко пошевелившись, нарушить трепетный и явно неглубокий сон своей гостьи.       Они долго смотрели в глаза друг другу, не говоря ни слова. Повисшую тишину, что, вопреки обыкновению, перестала быть напряжённой, изредка нарушали окрики возничих и гудки проезжающих такси, что слышались с улицы. Из-за плотно зашторенных окон Северус окончательно потерял счёт времени, однако, повинуясь мягкому, но настойчивому движению её рук, поднялся на ноги. Зацепившись пальцами за верхнюю часть дверного косяка, он потянулся до хруста в костях и, мотнув головой, шумно втянул воздух. В отличие от того пойла, что он привык заливать в себя во время подобной разрушительной терапии, «Бомбей» оказался на редкость щадящим — кроме боли в затылке и ломоты в суставах, которую он привык находить приятной, никаких признаков недомогания в первые минуты Снейп не заметил. Всё ещё затянутый неровной дымкой полудрёмы взгляд, от которого возникало стойкое желание скрыться, действовал на него гораздо сильнее.       — Тебе стоит озаботиться покупкой кровати, — небрежно бросила Гермиона, поднимаясь следом. Уснувшая в своём нелепом, вызывающем судорогу в скулах шерстяном кардигане, она выглядела несколько помятой.       — Меня всё устраивает, — подавив очередной зевок, хрипло ответил он. — Я не привык спать здесь… с кем-либо.       — Если ты думаешь, что сможешь вновь от меня здесь скрываться, — она многозначительно махнула ладошкой, взрезав затхлый от сигаретного дыма воздух, — то очень сильно ошибаешься. Стоит разобрать те баррикады, что ты выстроил во время своего глупого заточения, не находишь?       Привычная желчь вышла из организма вместе с остатками ужина трёхдневной давности и существенной дозой разбавленного спирта — это было единственное оправдание, которое сумел найти Снейп. Язык, став неподвластной голосу разума — который, впрочем, стоило заткнуть — мышцей, лениво скользил по ротовой полости; слова, готовые сорваться с потрескавшихся от сухости губ, выветрились из головы; руки, механически вцепившиеся в горлышки пустых тар на полу, выполняли команды под ощутимым, но незначительным контролем девчонки. Ему хотелось провалиться сквозь потолочные перекрытия, задевая во время полёта балки, на которых держалась его скромная конура, ему хотелось с силой потянуть за края её кардигана, отрывая пуговицы, впечатывая явно начавшую наслаждаться контролем Гермиону в этот треклятый матрас, хотелось… многого. Но, закусив шрам с левой стороны губы, Снейп молча вычищал захламлённую обитель.       Нехотя признавшись самому себе, что после нескольких часов подобных экзекуций и совместно вымытых полов его конура стала выглядеть не в сравнение лучше, перестав напоминать притон опиумных курильщиков, он, впрочем, после недолгих уговоров согласился перебраться в иную спальню. Там, в доме, расположившемся в проулках Бомонта, была горячая вода, ужин и девчонка, позволившая себе мягко коснуться губами его шеи после того, как впервые за несколько дней он пересёк порог собственной квартиры с небольшим саквояжем в руке.       Жизнь потекла своим чередом, войдя в привычную колею. Не перестав оборачиваться во время пеших прогулок по Энфилд-роуд, Северус тем не менее чувствовал приятное успокоение, умиротворяющим бальзамом растекающееся по внутренностям. Была ли причиной тому ненавязчивая забота, которую он ощущал, открывая глаза каждое утро или относительная стабильность, воцарившаяся в партийном штабе после похорон социалистов, он не знал. Во всяком случае, очаровательное безделье, в которое он окунался с головой, по несколько часов валяясь среди пышного пухового одеяла и прослеживая магические созвездия родинок на её спине кончиком пальца, да и непринуждённая работа, заключавшаяся в перепроверке отчётов и деле, которое он любил более всего — составлении статей, расходившихся первым тиражом с небывалой быстротой — делали его если не счастливым, то определённо довольным своей судьбой. На том этапе, когда каждое неверное движение грозилось обрубить на корню всё то, что было взращено долгим и упорным трудом и невероятным, воистину чудесным терпением Гермионы, он позволил себе оказаться в некотором подобии… покоя, которое его душа искала так долго.       Он перестал сравнивать их между собой. Перестал искать в каждом действии, в каждой короткой ласке, которые в минуты уединения стала самим собой разумеющимся, отсветы юношеского безумия, позволяя себе быть не ведомым, но ведущим. Закрывая глаза, он прижимал к своей груди не видение распалённого разума, пахнущее карамелью и тростниковым сахаром, но плод реальности, невообразимый подарок судьбы, преподнесённый с широкой руки творца мироздания. Его привязанность, взращённая на ревности, злости и зависти, медленно, но верно перерастала в чувство, от которого при неосторожности можно было задохнуться. Но, признаваясь самому себе во время извечных вечерних посиделок в «Крайдемн», наблюдая за тем, как ловко её фигурка скользит меж расставленных столов, он понимал, что подобная смерть будет сладкой.       Это была не любовь, ведь кому, как ни ему, стоило осознавать разницу между этими чувствами, но это была симпатия. Самодурство, мальчишеская глупость, от которой сводило колени, но продолжения которой он нестерпимо ожидал всеми фибрами своей души. Оставаться безучастным — вряд ли ласки, на которое соглашалось его горящее тело, можно было назвать подходящей платой — с каждым днём становилось всё труднее и труднее. Всё труднее и труднее было касаться её кожи не губами, прослеживая каждый изгиб тела самым кончиком языка, а мозолистыми подушечками пальцев. Всё труднее и труднее было не поднимать головы, отрываясь от пристального изучения табелей в моменты, когда она выходила из душа в его рубашке. Бледно-голубой хлопок, прилипший к влажному телу, не оставлял простора для фантазии… но он терпеливо ждал. Ждал, стараясь не показывать блуждающего по крови голода, ждал, тяжело сглатывая образовавшийся в горле ком, предпочитая отстранённость обжигающей изнутри жажде.       В конце концов, ему воздастся. До тех пор, пока у неё не будут подкашиваться колени.       Душным августовским днём, прокладывая себе дорогу сквозь мельтешащих торговцев лимонадом, Северус шумно выдохнул через нос и, смирившись со своей участью, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке. Работа в офисе на Энфилд сегодня не представлялась возможной: даже несмотря на раскрытые настежь окна в их с Артуром кабинете воздух накалился до такой степени, что, казалось, они оба рисковали поджариться заживо. Дублин, не готовый к подобным погодным изыскам, вымер, и только особо смелые из ребятишек рискнули пренебречь настойчивыми просьбами матерей и бегом устремились к покрытым крупной галькой берегам Дандлока. Когда на тумбе, разделявшей их рабочее пространство, одиноко звякнул уже третий из опустевших за последние полтора часа графинов с водой, Артур только махнул рукой и, откинувшись на спинку стула, невнятно пробормотал:       — Иди, Северус. Толку от наших попыток сделать сегодня хоть что-то дельное никакого.       Спорить, вновь вопреки обыкновению, Снейп не стал. Откланявшись с поразительной быстротой и напоследок бросив Маргарет тихое прощание, он вышел на залитую солнцем булыжную мостовую с одной лишь мыслью — бокал обжигающе-холодного стаута и душ, такой, чтобы сводило зубы. Если девчонка выполнит его просьбы, в чём он не сомневался, велика вероятность того, что и он не останется в долгу — сегодня его разум, выключившийся, словно по мановению тумблера, едва шкала термометра пересекла отметку в тридцать градусов, не был готов сопротивляться и сохранять видимость упорного игнорирования.       Предвкушая то, как кофейный привкус на его языке сменится солоновато-влажным — молочной кожи, мужчина плечом подтолкнул жалобно скрипнувшую в петлях дверь. Традиционным ритуалом — нехитрой лаской рыжего комка шерсти, обиженно мяукнувшего ему в след — он предпочёл пренебречь, и, набрав жалящего воздуха в лёгкие, хотел зычным окриком потребовать себе пинту тёмного, как замер у порога, позволяя сквозняку, захлопнувшему дверь, скользнуть по спине.       Приветливо махнувший ему рукой Поттер выглядел в подобном антураже настолько странно, что Снейп несколько раз медленно моргнул, привыкая к приглушённому освещению.       — Мистер Снейп! — громче положенного воскликнул мальчишка и, торопливо спустившись с табурета, широким шагом сократил разделяющее их расстояние. Большим успехом было то, что Северус не показал своего разочарования, отвечая на крепкое рукопожатие, и даже позволил себе ухмыльнуться, приметив пенный след над его верхней губой. — Невероятно рад Вас видеть! Присаживайтесь, Гермиона отошла, но, я уверен, скоро вернётся…       — Встреча неожиданная, Гарри, но, несомненно, приятная. Что привело Вас в Дублин в самый разгар погодного безумия? Рискну предположить, что в Ольстере гораздо прохладнее, в особенности на побережье…       — Мистер Коллинз Вам не сказал? — казалось, Поттер в действительности был удивлён. Пожав плечами, Северус потянулся за лежащей в кармане брюк зажигалкой и, выпустив первую струйку дыма поверх каштановой макушки, отвернулся лицом к блистающим на все лады бутылкам.       — Я не видел его уже несколько недель. Полагаю, Майкл решил сосредоточить своё внимание на, скажем так… командировках, потому что в офисе на Энфилд он не появлялся. Я не в праве его осуждать, но, сами понимаете, быть в неведении — последнее, чего бы я хотел. Произошло что-то из ряда вон выходящее? Как обстоят дела в Парламенте?       Судорожно набравший в грудь воздуха Гарри готов был зайтись речью, изобилующей мельчайшими подробностями — в том, что она способна будет занять его внимание на ближайший час, Северус не сомневался — но был небрежно прерван хриплым покашливанием, которому вторил знакомый до дрожи в пальцах смех.       — Ну, я ему и сказал, что если он хочет остаться здоров, то ему следует как можно скорее… — вносящий через подсобное помещение сбитые фанерные ящики, Майкл выглядел по меньшей мере смехотворно. Решивший поиграть в рыцаря, он одарил девчонку улыбкой, подтекст которой был слишком хорошо известен мужчине, медленно покручивающему в пальцах латунную крышку зажигалки. Первой, на его счастье, его заметила Грейнджер и, мягко улыбнувшись самыми уголками губ — Коллинз, покраснев, воспринял это на свой счёт — пролепетала едва слышно:       — Добрый день, мистер Снейп.       — В конечном итоге… А-а, здравствуй, Северус. — Очевидно, недельный отпуск в Килкенни с Маргарет пошёл ему на пользу — поправившийся на пару фунтов, он уже не хотел встречать своего давнего товарища обличающей тирадой, полной ругательств и сальных намёков. Ещё одно крепкое рукопожатие, длившееся дольше, чем того требовали правила приличия — Майкл оглядел его с головы до ног, хмыкнув себе под нос — вынудило Снейпа податься чуть вперёд, кивком головы указав на мирно потягивающего хмельную пену «Гиннесса» Поттера.       — Ты прервал нас в самом начале, но, вероятно, оно и к лучшему. Что-то произошло?       — Ми говорила, что ты торчишь тут всё своё свободное время, потому я решил, что мы точно пересечёмся. Как и ожидалось, я оказался прав. Есть планы на ближайшие выходные?       — Должны быть? — Многозначительно цокнув кончиком языка, Коллинз прижался бедром к барной стойке. На покрасневшему лбу проступили несколько капель пота — очевидно, ему, растерявшему былую форму, физические упражнения, подобные тому, что были устроены, давались тяжело.       — И снова вопросом на вопрос… Идиотская привычка, пора бы тебе от неё избавиться. Всем будет лучше.       — И снова повторюсь — никто, кроме тебя, не жалуется…       — Ми! — вылетевшая на басовитый крик Гермиона на мгновение напомнила ему маленького взъерошенного воробья. Про себя отметив, что от жары и влажности её кудри завились, напоминая по виду плотно скрученные спирали, мужчина ухмыльнулся. — Вот скажи на милость, один я считаю, что его привычка…       — Я уже говорила тебе, Майкл, — как можно мягче начала она, бросая на Северуса обеспокоенные взгляды — вряд ли она хотела становиться причиной очередной пикировки, — что решать ваши споры я не намерена. Вы знакомы уже сотню лет и, признаться, порой ведёте себя как старые супруги, вечно ворчащие, вечно…       — Ну, должна же быть причина, Ми, по которой он торчит у тебя в пабе каждый вечер, редко выпивая что-то крепче пинты эля.       — Её имя Гермиона.       Тихая фраза, прервавшая очередной виток воодушевлённой тирады, вынудила Коллинза медленно, но всё же повернуться к нему лицом, несколько раз моргнуть, вновь осмотрев его с ног до головы, и хмыкнуть.       — Что?       — Её имя Гермиона, Майкл. Твоя привычка совсем не лучше моей, если быть честным.       — Я зову её так с момента нашего знакомства…       — …что выглядит крайне бестактно и нелепо. Надеюсь, на этом допрос с пристрастием окончен? Если да, то мисс Грейнджер, побалуйте меня и мистера Поттера ещё одной пинтой, я угощаю.       Краем глаза наблюдать за тем, как Майкл растерянно хватает ртом воздух, переводя взгляд то на деловито оттягивающую рычаг крана Гермиону, то на него самого, было одним из лучших зрелищ, которое он видел в своей жизни. Если он и мог чем-то гордиться, то, несомненно, своей способностью выводить его из равновесия — по крайней мере, психологического.       — С чего бы тебе, мать твою, об этом вообще думать? — угрожающе тихо проговорил Майкл, сжимая побелевшими от напряжения пальцами покрытое лаком дерево. — Скажи-ка мне, Снейп.       — Это элементарное уважение к твоей собеседнице.       — Да ты с детства таким воспитанным не был! Что, думаешь, что пара фраз — и она полезет…       Он бы не дал ему продолжить фразу, прервав на середине. Предложил бы выйти через заднюю дверь, продолжая разговор их излюбленным способом. Костяшки зачесались, и, предвкушая то, насколько приятно будет извалять Коллинза в дворовой пыли, Северус упустил из вида саму Гермиону.       Всего на мгновение. Её, мечущую взглядом молнии, походившую на рассерженную греческую богиню, было трудно не заметить. Даже бравый Поттер, встретившись с ней глазами, уткнулся в наполовину пустой стакан.       — Я советую вам продолжить разговор о планах на выходные, Майкл, — с нажимом, серьёзно произнесла она, вздёрнув носик, — либо выйти отсюда как можно скорее, пока я не закрыла твой счёт.       Несколько мгновений он активно отбивал незатейливый ритм самыми кончиками пальцев, вероятно, рассчитывая всё же закончить свою фразу непрозрачным намёком, но, шумно выдохнув через нос, покорно опустил голову. Снейп победно хмыкнул, делая несколько больших глотков из запотевшего стакана — очевидно, выплачивать многотысячный долг в его планы не входило. Обо всём остальном, в том числе и о том, насколько сумасбродно было вступать в подобную перепалку, много месяцев назад проведя черту, не позволявшую афишировать отношения, он подумает позднее.       — Так вот, Се-ве-рус, — по слогам протянул Майкл, крепко сжав челюсти. От клокотавшего внутри напряжения он вскоре перестал отбивать простенький ритм. — У тебя есть планы на ближайшие выходные?       — Если дело касается очередной поездки в Белфаст, о которой я узнаю в самый последний момент, то — прошу прощения, Гарри — да, есть.       — Бросьте, мистер Снейп, — пожал плечами мальчишка, поправив сползшие на переносицу очки. — Я бы в этом случае просто телеграфировал.       — У моего товарища есть неприятная привычка…       — …по крайней мере, я не вру о том, что буду занят, — буркнул Майкл, однако без особой злобы. — Всё гораздо прозаичнее. Мы хотели устроить небольшое торжество в честь Лугнасада, благо погода располагает. Под Килкенни на свежем воздухе и только для своих… Гарри и Артур уже дали своё согласие, дело осталось за тобой.       — Не боишься, что мы можем привлечь к себе ненужное внимание, если покинем город в один день?       — Мы с Маргарет поедем туда сегодня вечером, остановимся у меня.       — А я, мистер Снейп, уже взял билеты на завтра. Мы поедем вместе с мистером Гриффитом…       — Хватит официозности, Поттер, — бросил мужчина, прикидывая в голове возможные варианты своего собственного отъезда. — Я уже говорил Вам своё имя. Оно, пусть и выбивается из привычной канвы, но запоминается быстро.       — Я бы поспорил… — Коллинз широко ухмыльнулся, залпом осушив рюмку джина со льдом. — Так что?       — Ваша взяла. Думаю, нам нужно на несколько дней выпасть из реальности, чтобы взяться за работу с большим рвением, чем сейчас.       — Тебе бы только о работе и говорить. В городе остаются несколько отрядов моих мальчишек, будут поддерживать порядок на прилегающей к «Крайдемн» и офису территории и, если что, телеграфируют. Ми… Гермиона, — на мгновение, но он осёкся, прикусив кончик языка, — составишь ему компанию? Я даже готов пригнать вам свою машину.       — Очень благородно с твоей стороны, Майкл. Не думай, что это сможет меня задобрить — моя угроза легко может претвориться в жизнь.       — Я уже понял, — Коллинз поднял ладони над головой в примирительном жесте, — что лучше мне на сегодня будет исчезнуть. В любом случае мне стоит собраться… я, в отличие от Северуса, не привык ходить в мятых рубашках. Хотя, возможно, всё дело в том, что у меня есть та, кто способна подгладить воротник при крайней нужде.       Майкл не был бы самим собой, если бы покинул паб, не бросив напоследок что-то особенно мерзкое. Стараясь не смотреть на ссутуленные плечики девчонки, Снейп спрятал своё собственное недовольство в стакане. Радовало лишь одно — сегодняшней ночью он, вероятно, сумеет доказать ей, что слова человека, по несчастью приходившегося ему самым близким другом, иногда не стоят и гроша. Клятвенно пообещав себе не злорадствовать на тему того, что ни одни отношения Коллинза не протянули дольше, чем полгода, Северус хлопнул себя по коленям и, вновь заведя беседу с Гарри, просидел в «Крайдемн» ровно до того момента, пока на первом этаже не были затушены последние свечи.       Его навыки управления автомобилем, вероятно, оставляли желать лучшего — единственная практика, которую он когда-либо проходил, заключалась в том, что, на пару с Коллинзом вскрывая замки, они совершали небольшие, но оглушительные по своему размаху и впечатлениям поездки по ближайшим кварталам. После краткого инструктажа, данного мальчишкой накануне их выезда из Дублина — помимо контузии, тот получил на фронте неплохие знания о новинках инженерного дела — Северус и Гермиона выехали из Дублина на легкомоторном «Рено» ранним утром пятого августа. Жара за последние несколько дней чуть спала, прошедший ночью дождь подарил желанную прохладу, приятно оседающую на коже, поэтому даже идиотские, по мнению Снейпа, требования к одежде — обязательный светлый верх — уже не казались большим извращением. В сотый раз поправив наглухо застёгнутый ворот — без пиджака, признаться, он чувствовал себя крайне неуверенно, словно лишившись важного элемента воображаемого доспеха — он бросил короткий взгляд на сидящую по левую руку Гермиону. Несмотря на острое желание обласкать глазами каждый, ставший невесомым из-за лёгкого сарафана изгиб, он молча переключал коробку передач, благонамеренно сочтя, что попасть в аварию на машине Коллинза — не самая лучшая из идей, что посещали его буйную голову.       Сменившиеся бескрайними изумрудными лугами, окрестности Килкенни завораживали дух, и, глубоко втянув воздух сквозь сжатые зубы, Северус почувствовал знакомый сладковатый аромат клевера даже за стойкой завесой машинного масла. Неприятные ощущения первых часов поездки — головная боль от вечного тарахтения мотора, затёкшие конечности и шея — ушли, сменившись благостным покоем, словно он вновь принял порцию умиротворяющего оголённые нервы бальзама. Или, возможно, ощущение её руки на своём колене во время всего путешествия было куда более целительным лекарством, чем он предполагал.       Недалеко от съезда к побережью — при желании за короткую пешую прогулку можно было достичь береговой линии — был разбит огромный шатёр, вмещавший под своими сводами прибывающих гостей. Галантно открыв спутнице дверь и в очередной раз удивившись тому, откуда в нём взялись подобные манеры, коих не было с рождения, Снейп мельком оглядел собравшихся. По предварительным подсчётам, их было не более тридцати человек, каждого из которых он знал если не по именам, то в лицо уж точно. Стоящий в отдалении молодой человек с винтовкой, явно исполняющий обязанности мнимой охраны, выглядел в своей тёмной куртке несколько смехотворно, однако не отказывался от любезно предложенного пунша.       Ступив на примятый многочисленными следами тяжелых шагов мягкий зелёный ковёр, Снейп тяжело сглотнул и на мгновение зажмурился — подобная обстановка, несмотря на то, что он всеми силами старался не думать об этом, напоминала ему далёкие дни ушедшей юности и выпускной из университета, на котором он лишился всякой веры в то, что ещё когда-нибудь сумеет прочувствовать… хоть что-то. Ассоциации, возникшие в голове, неприятно давили на черепную коробку, и даже белый сарафан девчонки, который, Господь свидетель, был идеален, перестал казаться ему таким же прекрасным, каким был ещё с час назад. Понимание того, что он замер на долгий промежуток времени, привлекая к себе абсолютно ненужное сейчас внимание, заставило его сделать несколько шагов по направлению к начавшим торжество товарищам и, одобрительно кивнув Гермионе и полушёпотом пообещав ей присоединиться как можно скорее, ответить на рукопожатие Майкла.       — Слава Богу, вы прибыли. Всё в порядке? Я надеюсь, что ты…       — Всё в порядке, Майкл, за своё чудо на колёсах можешь не беспокоиться. Я, правда, сомневаюсь, что когда-нибудь вновь рискну занять место рулевого — даже тряска в поезде переносится легче, чем подобная поездка. Мы ждём ещё кого-то, или наше с мисс Грейнджер прибытие чудесным образом ознаменовало начало масштабной попойки?       — Я… не совсем уверен, честно говоря. Должна прибыть ещё одна гостья, которую ты, несомненно, будешь рад видеть, — пробормотал Коллинз, крепче зажав папиросу между зубами и не обращая внимания на то, как побледнел его собеседник. — Но последний раз мы выходили на связь друг с другом пять дней назад.       Он же знал. Он всё прекрасно знал, и Северус хотел надеяться на то, что паника, медленно расползающаяся по организму вместе с ознобом — только лишь признак внутренней слабости, ничем не подкреплённой. Ему не хотелось повторения. Не тогда, когда, как ему казалось, всё вошло в мягкое русло.       — Так что предлагаю начать, а дальше… дальше увидим. Всё в порядке? Ты сам не свой.       — Да, — глухо прошептал Снейп, но, откашлявшись, вернул голосу былые интонации. Правда, всё ещё чуть подрагивающие. — Да, всё в порядке, Майкл.       — Пойдём, старик, — хлопнув его по плечу, Коллинз направился к шатру, шагами измеряя ширину переплетений клевера. — Стоит угостить дам пуншем.       Стоило в действительности поблагодарить нехитрую выпивку — ром, смешанный с красным вином, довольно быстро сделал своё дело, погрузив Северуса в состояние мягкого беспамятства. Напряжение, вызванное словами Майкла, ушло, и, разморенный солнечными лучами, морским бризом и ненавязчивым присутствием девчонки рядом, он позволил себе наслаждаться каждой минутой происходящего, не особо задумываясь о том, что может его ждать. Да, вполне вероятно, он вновь окажется поразительно косноязычен в присутствии женщины, что знала его как раскрытую книгу, и попытается скрыться с её глаз со всей тактичностью, на которую был способен. Он не будет морально готов к оценивающим взглядом, жалящим, скользящим, касающимся не только его, но и Гермионы, за которой учтиво ухаживал — насколько позволяли расставленные им самим рамки, разумеется.       Но и её мягкое дыхание на своей щеке во время очередного танца не променяет ни на что, и в этом был твёрдо уверен.       Кружась под незамысловатую мелодию скрипки, Снейп, несмотря на то, что с каждым новым коном необходимо было меняться партнёршами, упрямо огрызался как на краснеющего всё больше и больше с каждой минутой Поттера, так и на Майкла, который, впрочем, и сам подстроил течение танца так, чтобы как можно скорее стиснуть бедняжку Маргарет в своих объятиях. Когда возлюбленные, вновь воссоединившись, слились в глубоком поцелуе, нарушив, тем самым, порядок нескольких связок, он только лениво цокнул языком, удержав руку на пояснице партнёрши чуть дольше необходимого.       — Завидуешь? — тихонько шепнула ему на ухо Грейнджер, приподнявшись на носочках. Едва сдерживая усмешку, она вновь позволяла себе смеяться над ним, абсолютно не скрываясь, но желания осадить девчонку тихим ворчанием не было — открытая линия плеч и ключицы, контуры которых он прослеживал пальцами накануне вечером, пресекали всё возникающее недовольство на корню.       — Нет, — честно ответил Северус, приблизившись ещё на полшага. — Мне повезло гораздо больше.       — Уверен? — потеряв зрительный контакт, он, пусть и всего на мгновение, но почувствовал себя уязвимее. — Они могут не скрывать свои чувства.       — Я предупреждал тебя, Гермиона, обо всех возможных рисках…       — …но это ведь не риск, — обойдя его кругом, она взяла Снейпа под руку, — а наслаждение.       — Думаю, тебе стоит порадовать Поттера. Он сам не свой, очевидно, не может дождаться своего счастья. — Северус пытался сделать так, чтобы его фразы не походили на настойчивую просьбу оставить скользкую тему и уйти, дав ему возможность не задумываться о подобном. Не получилось, судя по тому, как печально опали её плечики.       — Да, думаю, так будет лучше для нас…       — Дядя Северус! — звонкий мальчишеский окрик показался ему плодом собственного воображения, чем-то воистину нереальным, невозможным. Все эмоции — от страха до удивления и скрытой глубоко внутри надежды — отразились на его лице, заставляя Гермиону недоумённо нахмуриться и, выйдя из круга, он робко, словно боясь ошибиться, обернулся через плечо, чтобы уже через несколько мгновений почувствовать, как талию обвили маленькие худые ручки. — Я так рад тебя видеть, ты не представляешь!       — А насколько рад я, Уилл, — опустившись на колени перед мальчиком, подозрительно яростно смахивающим со щёк солёные дорожки слёз, он улыбнулся и притянул его в свои объятия, кончиками пальцев взлохматив каштановые прядки на коротко отстриженном затылке. — Ты порядочно подрос с того момента, как мы виделись в последний раз…       — Ну, это уже даже не смешно, — возникший за его спиной Коллинз сложил руки на груди. — В конце концов, Уильям, дядя тебе здесь я.       — Дядя Мик, — Уилл, оторвавшись от сопения в костлявое плечо, с недоверием переводил взгляд с одного мужчины на другого, хлопая глазами. — Да быть того не может! — и, подавшись чуть вперёд, обнял их обоих, широко улыбаясь.       Время, проведённое за океаном, Северус вспоминал редко и с большой неохотой. Слишком потерянным, слишком уязвимым он чувствовал себя среди широких проспектов и укрытых слоем мусора подворотней, чтобы питать к городу, кишащему полчищами крыс, хоть какие-то светлые эмоции. Спасение от заточения на Лафайет-авеню, на которое его обрекли полицейские патрули, снизошло на него словно откровение, и, цепляясь за последнюю надежду, которую тогда имел, он сел на поезд до Нью-Джерси, чтобы уже через полтора часа постучать в единственно знакомую в городе дверь, дверь дома, где на его счастье горел свет. Мэри Коллинз, не скрывая слёз, как и много лет назад накормила его сытным обедом, подлатала прорехи на затёртом до дыр пиджаке, познакомила с Полом, которого Мик обещался в случае чего хорошенько отметелить, и Уиллом, что, пусть и не носил фамилии своего дяди, но был похож на него как две капли воды. Последние три года, проведённые в вынужденной ссылке, он был частым гостем в их доме, и, раз за разом проходя по усыпанным гравием дорожкам, чувствовал себя почти как дома. Во всяком случае, забота, которой он оказался окружён, ничем не отличалась от воспоминаний детства.       — А вот и та гостья, прибытие которой мы так ожидали… — проговорил Майкл чуть тише, широко улыбаясь. Только лишь в присутствии одного человека он позволял себе отринуть излишнюю серьёзность и расцветал подобным образом. Дав возможность Мэри пожурить брата за плохо отглаженную рубашку — тут уже Северус не сдержал ухмылки — и синяки под глазами, он поднялся с колен и заключил женщину в мягкие объятия.       — Я очень рада видеть тебя, Северус. — Из-за существенной разницы в росте её голос раздавался где-то в районе солнечного сплетения. — Как ты? Мой брат — жуткий эгоист, постоянно пишет только о себе… Во всяком случае, выглядишь ты гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу.       — Родные стены в той или иной степени излечивают, Мэри, — он отстранился, но продолжал мягко удерживать её плечо. — Сейчас жаловаться мне не на что. Я не ожидал увидеть тебя…       — Мик собирался познакомить меня со своей женщиной… Очень хочется верить в то, что она не будет одной из многих. — Мэри покачала головой, бросив взгляд на беседующего с Уильямом брата. — Да и Уиллу, как мне кажется, стоит посмотреть на места, где жили — и живут, разумеется — его родственники. Они мало времени проводили с Миком, только во время его визитов, что никогда не длились дольше пары недель… В общем, — она коротко улыбнулась, похлопав Снейпа по предплечью, — считай это внеочередной инспекцией. И тебя в том числе!       — Сохрани меня, Господи, — Северус хрипло рассмеялся, — не думаю, что оно того стоит. Я уже взрослый мальчик, Мэри, твой брат натворил гораздо больше дел.       — Эй, Ми! Иди сюда! — крикнул через плечо Майкл. — Я познакомлю тебя со своим племянником!       Медленно выдохнув через нос, Снейп вошёл в шатёр, предпочтя очередную порцию пунша вероятности быть нелепо раскрытым в присутствии Коллинза. Мэри, пусть и не обладала такой же проницательностью, как Лили, но сумела бы всё понять по одному только его взгляду, который — и он повторил это мысленно в сотый раз — отвести от девчонки сегодня было невозможно.       — Я очень рада познакомиться с тобой, Уилл. — До него доносились только отдельные реплики, но, судя по восторгу на мальчишеском лице, не он один был поражён красотой Грейнджер. — Майкл много о тебе рассказывал…       — Это Вы его будущая жена, да? — неловкий детский вопрос, к несчастью, заставил Северуса крепко сжать челюсти. Как оказалось, его решение отойти было разумным.       — Увы, к моему большому сожалению, — словно почувствовав на себе обжигающий взгляд, девчонка обернулась, наградив его ободряющей улыбкой, — это не я. Но он мой близкий друг.       — Здорово! У меня нет друзей-девчонок, потому что они постоянно плачут и не умеют играть в регби, мне с ними скучно, — лениво протянул Уилл. — Но Вы очень красивая, так что дяде Мику повезло.       — Зови меня Гермиона.       — К слову о регби! — Коллинз хлопнул в ладоши, привлекая внимания. — Два на два? Поттер, ты согласен?       — С радостью, — отставив бокал с пуншем, ответил Гарри. — Северус, тогда Вы… и Уильям?       — Очевидно, Майкл полагает, что победа при таком раскладе будет достаточно лёгкой, — Снейп криво усмехнулся, подзывая мальчишку к себе. — Но я хорошенько тренировал его в своё время. Американский футбол не стоит и гроша, потому Уилл явно превосходил всех своих товарищей в школе.       — И это правда! — подал голос мальчишка, следуя за мужчинами вниз по склону холма. — Я, как оказалось, сильнее их всех вместе взятых. Они все играют в защите, которая неприятно давит на всё тело, и теряют в скорости и ловкости. Обвести их никогда не составляет особого труда.       — Если бы ты был слабаком, наматывающим сопли на кулак, то у меня возникли бы вопросы, — пробасил Коллинз. — Я в своё время тоже был самым сильным в округе, Северус не даст соврать. И ты действительно порядочно подрос, малец… Ну, вставайте! Играем до пяти очков, зачётная зона — у изгороди. Валить друг друга на землю запрещено, а с остальным разберёмся. Мы с Поттером начинаем.       Вывести мяч из рук противника уже при первой попытке взятия ворот оказалось не самым сложным делом, с которым сталкивался Северус. Неточная передача Коллинза, что, очевидно, должна была отвлечь его внимание от перемещения Гарри, сыграла им на руку, и, перехватив её, мальчик помчался вперёд, ловко обведя раскинувшего в защитном жесте руки Майкла.       — Сам, иди сам! — крикнул Снейп с противоположного конца площадки и победно поднял сжатый кулак. — Отлично, парень! Молодец! Один-ноль, господа. Начинайте.       Майкл действительно растерял в своей форме — порядочно набравший после знакомства с Маргарет, он, пусть и оставался весьма крепко сложенным мужчиной, но стал гораздо медлительнее. В силе, впрочем, ему было не занимать — Северус понял это, когда, отправляя передачу на боковую линию, чуть было не сцепился с ним в рукопашную.       — Да пошёл ты, Снейп, — прорычал Коллинз, утянув его за ворот рубашки назад. — Обводи, Поттер! Да быстрее, чтоб тебя!       — Микки-Мик злится, — тяжело дыша, ответил Северус. — Ты всегда так делал, когда понимал, что проигрываешь.       Майкл тихо хмыкнул себе под нос, выдавив усмешку. Впервые за долгое время в его взгляде, направленном на Северуса, не было привычного раздражения и пренебрежения.       — Да, — тихо пробормотал он, махнув головой, — я всегда так делал, а ты в это время бежал вперёд… Есть! Три-два! Хорош, Поттер!       Весь импровизированный матч занял от силы пятнадцать минут. Распалённые, хрипло дышащие и утирающие проступившие на лбу капли пота, они поднимались обратно к шатру. Как и ожидалось, Северус и его молодой протеже победили, правда, последний балл был заработан непосильным трудом — ему самому пришлось бежать через всю кромку поля, пытаясь при этом увернуться от следующего по пятам Гарри. Толчок в спину на подходе к зачётной зоне был несильным, но выбил из горящих лёгких весь воздух, заставив его закашляться.       — Это ещё ничего не значит, — сделав несколько добрых глотков пунша, Майкл вытер пенный отпечаток на усах. — Мы возьмём реванш… правда, не сегодня.       — И стоило так бесноваться, Майкл? — Мэри, до того мило беседующая с Гермионой, укорительно покачала головой. — Ты уже не мальчик, право слово, что подумают…       — Вопреки обыкновению, он не порвал новую рубашку. Не стоит так переживать. Да и Уилл, судя по всему, остался довольным.       — Увязался за Поттером, как щенок. Нашёл себе нового товарища.       — Выглядишь забавно, — воспользовавшись заминкой в разговоре, шепнула Гермиона, подходя ближе, — и уж точно не напоминаешь строго профессора.       — Потому что более им и не являюсь, — на несколько секунд он мягко сжал её пальцы, проводя косточкой большого пальца по переплетению вен на запястье. — Всё хорошо?       — Абсолютно. Мэри рассказала и о тебе, и о Майкле много интересного… то, что я, возможно, использую себе на благо.       — Удиви меня.       — Сказала, что ты боишься щекотки и никогда не болел оспой.       — Уверяю тебя, эти два факта никак между собой не связаны. Шпионские навыки Мэри оставляют желать лучшего…       — Я позволю себе прервать Вас, пока мы все рядом, — услышав её голос, Северус отпрянул от Гермионы, словно коснувшись раскалённого уголька. Но, стоило ему тяжело сглотнуть и посмотреть в лучащиеся светом изумрудные глаза — совсем такие, как у младшего брата — он понял, что оплошал. Если Майкл, стоящий на расстоянии нескольких шагов, был полностью погружён в скручивание папиросы, то Мэри заметила всё. И поняла. — Никогда меня не обманывало первое впечатление о человеке… Поэтому береги её, Северус. Не упусти по собственной глупости.       Смелости хватило только на то, чтобы отрывисто кивнуть. Краем глаза Снейп заметил, как Майкл, глубоко затянувшись, удерживал воздух внутри, переводя взгляд то на него, то на свою сестру.       — Буду честна, Гермиона, — Мэри вновь улыбнулась, — характер у него скверный, и порой он абсолютно невыносим, но человека преданнее и добрее я в своей жизни не встречала. Кроме, разве что, Эйлин. Всю его грубость, заносчивость, всё это нужно перетерпеть, но если ты справишься, то обретёшь крепкое плечо и спокойствие.       Девчонка заморгала чаще, но предательскую влагу в уголках карих глаз он всё же сумел заметить. Она взяла его за руку, крепко сжимая пальцы, и придвинулась чуть ближе, прижавшись к нему боком. За каждым робким, но искренним действием Северус наблюдал, словно за магическим таинством, не смея даже вздохнуть.       — Спасибо, Мэри, — глухо прошептал он.       — Я, видимо, чего-то не понимаю, — вышедший из анабиоза Коллинз с шумом выпустил дым через нос. Даже за клубами, на мгновение скрывшими его напряжённое лицо, Снейп чувствовал на себе всю тяжесть и холод взгляда. — К чему был весь этот разговор?       Они перешли ту тонкую грань, за сохранение которой Северус так тщательно боролся. Наслаждение? Признаться, он не был уверен в этом, глядя на то, как крепко Коллинз сжал челюсти.       — Ты всегда был слеп к подобным вещам, Майкл, — тихо рассмеявшись, Мэри погладила его по плечу. — Как он на неё смотрит! Тут ведь и без слов всё понятно.       — Понятно — что, Мэри?       — Мы с Гермионой проводим время вместе, Майкл, — заставив девчонку отступить себе за спину, Снейп подошёл ближе к начавшему медленно краснеть — явно не от смущения — товарищу. — Я, если выражаться твоим языком, не просто торчу в «Крайдемн» в свободное время.       Он видел, как медленно, но крепко сжимаются его кулаки, как ритмично вздымается грудная клетка, как пульсирует жилка на виске. Слышал, как хрустнул сустав большого пальца. Слишком давно и хорошо он знал Майкла, чтобы не предугадать последующую за этими нехитрыми действиями реакцию.       — Пойдём, — выплюнул Коллинз, — поговорим.       Мэри за его спиной начала разочарованно причитать, памятуя о том, как приходилось ей обрабатывать синяки и ссадины после подобных разговоров. Расстегнув манжеты, мужчина, не сбавляя шага, закатал рукава и несколько раз повёл руками из стороны в сторону — рубашка была достаточно свободной, чтобы не разорваться от одного прицельного удара в челюсть. Правда, Снейп не был уверен, что успеет вывести своего оппонента из строя первым.       Смяв окурок в кулаке, Коллинз остановился в метрах тридцати от шатра. Несколько раз глубоко вздохнул, расхаживая то назад, то вперёд, словно собираясь с мыслями. Он видел, как напряженно подёргиваются его плечи, скрытые под белым хлопком.       — Ну, — бросил он небрежно, — Есть что мне сказать?       — Я не думаю, что должен объясняться перед тобой, Майкл, — слава всем богам, удар не последовал после первой же фразы. С каждой секундой вероятность быть сбитым с ног стремительно уменьшалась.       — Вот тут ты не прав, Снейп. Ты, мать твою, обязан объясниться по-хорошему, пока я не выбил из тебя всё кулаками.       — Пустые угрозы. Мы оба знаем, что ты этого не сделаешь. По крайней мере, не в присутствии Мэри.       — Зря я сказал тебе, что ты ей нравишься. Если бы ты оставался слеп, возможно, девочка была бы в безопасности.       — Я похож на чудище из сказок, Майкл? Ты мог, полагаю, заметить, что её жизни и здоровью ничего не угрожало… в последние полгода точно.       — Так долго? — удивлённо воскликнул Коллинз, на мгновение прервав свои суматошные метания на клочке земли шириной в пару футов. — Да быть того не может.       — Чуть дольше. С ноября.       — Блядство, — с силой оттянув каштановые пряди на затылке, Майкл потянулся за очередной папиросой. — Мне стоило догадаться, что ты позарился на молоденьких, Снейп. Хрен его знает, как повернулись твои мозги, пока ты чах в Штатах… и что, как оно? Довольствуешься всем готовым?       — Ты спрашиваешь это потому, что испытываешь к ней что-то похожее на родственные чувства или потому что завидуешь? Ведь тебе она в своё время отказала.       — Заткнись. Заткнись, чёрт тебя дери, иначе…       — Пустые угрозы, Майкл. Раз уж мы начали этот разговор, то спешу донести, что мы действительно проводим время вместе. Беседуем. Спим в одной постели несколько раз в неделю… но не больше.       — Так я тебе и поверил. Что, всё ещё встаёт только на Эванс, а?       — Эта тема не обсуждается, — глухо прорычал Северус, подняв голову, — и не будет обсуждаться.       — И чего же стоила в итоге твоя к ней любовь? Пристроился к молоденькой девочке, пудришь ей мозги, потому что узнал, что старая подружка стала шлюхой? Да пошёл ты, Снейп!       — Ты волен трактовать мои слова так, как пожелаешь. Но не упоминай их в одном предложении. Помни, что я способен рассказать Маргарет многим больше того, что ей о тебе известно.       Удар, как оказалось, был точечным. Глубоко затянувшись, Коллинз спрятал сжатые кулаки в карманы брюк и медленно покачал головой.       — Toucher. Я завязал с кокаином пару месяцев назад… и собираюсь делать ей предложение в конце сентября. Пожалуйста, — прошептал он уже глуше, — прекращай портить мою жизнь. С твоим приездом многое пошло наперекосяк, Северус.       — Я могу сказать тебе тоже самое. Обо всём, что будет тебя интересовать, переговорим по возвращению в Дублин. Мне не хотелось бы портить праздник ни Гермионе, ни твоей спутнице… будущей супруге.       Он собирался вернуться в шатёр — продолжать беседу, когда они оба были в шаге от того, чтобы вспыхнуть, подобно спичечным головкам, было бы самоубийством — как был остановлен небрежно брошенной вполголоса фразой:       — Какие у тебя планы?       — Жить, как я смею надеяться.       — Не собираешься жениться?       — Чтобы доказать что-то окружающим? Не считаю это необходимым, Майкл.       Последние слова Коллинза, от которых кулаки сжались так, что побелели костяшки, и закололо где-то под рёбрами, он предпочёл не слышать:       — Да нет, Снейп. Просто ты до сих пор влюблён.       Они пробыли в Килкенни до самого заката, выехав в город ближе к восьми часам вечера. Предпочтя провести ночь в квартире над «Крайдемн», Северус взял два билета до Дублина и, тепло попрощавшись с Мэри, Уиллом и Маргарет — Майкл показательно его игнорировал, отправившись покупать несколько бутылок «Харпа» как раз в тот момент, когда они поднимались в вагон — занял место у окна, прижавшись к запотевшему стеклу виском. За время поездки никто из них не отважился начать разговор, очевидно, решив, что ситуация приняла не самый плохой из возможных оборотов. Её ладонь, тем не менее, он отпустил только в тот момент, когда его нога ступила на платформу Клонтарф, стараясь каждым ненавязчивым движением показать, что напряжение последних нескольких часов не взяло над ним верх.       Когда они достигли «Крайдемн», Северус крепко зажмурился, ослеплённый ярким светом электрической лампочки над барной стойкой. Бомонт погрузился в полудрёму до самого утра, и только несколько заводских рабочих, явно недовольных закрытым на сегодняшний день баром, прокричали что-то с противоположного конца улицы.       — Они нашли замену твоему джину, — хмыкнул мужчина, пропуская менявшую таблички на входной двери Гермиону вперёд. — Не боишься растерять всех клиентов?       — Уверена, ты покроешь все мои расходы, — она тихо рассмеялась, на мгновение коснувшись его предплечья, — и Майкл тоже. Несколько дней, правда, будет злиться, но к концу недели заявится и потребует пару бокалов «Гиннесса».       — Тебе крупно повезло — мы встретимся гораздо раньше. Артур хочет устроить первую вычитку положений уже в среду, и Майкл обязан присутствовать… вместе с большей частью своей вооружённой братии.       — Собрание? Долго же их не было…       — Не совсем. Пока что материал слишком сырой, чтобы декламировать его на большие толпы народа. За последний месяц в партию вошло чуть больше сотни человек, нам следует… подготовиться лучше.       — Уверена, вы со всем справитесь. Ты справишься, — позволив ему разместиться за барной стойкой, Гермиона потянулась к бутылке «Плимута», отдающей на полке перламутровым свечением. — Будешь?       — Нет. Содовой будет достаточно, благодарю.       — Я думала, ты захочешь отметить, — она вновь улыбнулась самыми уголками губ, заметив его удивлённое выражение лица, — то, что Майкл теперь знает о нас.       — Если бы я отмечал всё, что узнаёт Майкл, то уже давно бы вёл себя как отец, — не задумавшись о своих словах, он осёкся, прикусив кончик языка. — Не думаю, что это столь важно.       — Можно не скрываться хотя бы перед нашими общими знакомыми. Считай, это новый этап.       — Я смотрю, ты крайне довольна происходящим, Гермиона, — сухо произнёс Снейп, нахмурившись.       — О, разумеется! Многое бы отдала, чтобы ты посмотрел на себя со стороны в тот момент, когда Мэри начала разговор… Она очень милая женщина. И, очевидно, очень тебе дорога.       — До знакомства с тобой она была единственной, кто кормил меня горячим обедом. Умалять её заслуги было бы кощунством.       — Эйлин, о которой она упомянула… это твоя мать?       Отрывистого, потянувшего на капитуляцию кивка было достаточно. Поставить её в известность — ни больше, ни меньше. Неприятное ощущение покалывания под рёбрами вернулось, и Северус предпочёл спрятаться за тонким стеклом бокала, будто оно хоть как-то могло его спасти.       — Я безгранично ей благодарен. Она гораздо тактичнее брата и уж куда приятнее в общении — за тридцать с лишним лет я сумел в этом убедиться. Но попробуй ей перечить, как получишь мокрым полотенцем по спине. Мы убегали от неё по всей Энфилд-роуд, крича во всё горло.       Звонко смеясь, девчонка скрылась в подсобке — к завтрашнему наплыву посетителей, что явно были недовольны внезапным закрытием, стоило подготовиться заранее. Отбивая по столешнице незатейливый ритм, Северус медленно выдохнул через нос, словно готовясь к чему-то, и поднялся из-за стойки, направившись за ней следом.       — Судя по тому, как тих и спокоен становится Майкл в её присутствии, получали вы довольно часто…       — Гермиона, — остановившись в дверном проёме и отрезав тем самым любые пути отступления и для неё, и для себя самого, он расправил плечи.       — Да? — одна непослушная каштановая прядь выбилась из низкого пучка, обрамляя лицо. В простом жесте он находил особое очарование, и, воспользовавшись моментом, аккуратно отвёл её за ушко, касаясь ладонью бархатной кожи щеки.       Доказать не окружающим, но хотя бы самому себе.       — Новый этап, говоришь? — растягивая каждое слово, он подошёл ещё ближе, настолько, что прижал её к обитой дубовыми досками стене своим телом. Таинство. Очарованная, она смотрела на него, как на Бога, смиренно ожидая своей участи.       Он чувствовал мёд и сладость её горячего дыхания на своих губах. Так близко, что можно задохнуться. Умереть.       Кратко коснуться её губ, остановившись всего на мгновение, оставив влажный след. Прочувствовать, остановившись всего на мгновение, как её дыхание слилось с его собственным воедино, как разум ярко полыхнул алыми отсветами, как загорелись тысячи огней. Не пересечь черты, нарушая трепетность магического ритуала, но узнать, остановившись всего на мгновение, её вкус. Мёд и лимонник.       Остановившись всего на мгновение, воскреснуть.       Мягко отстранившись, Северус тяжело выдохнул. Она смотрела на него, как на Бога, но, обняв за шею, возжелала утянуть в водоворот, из которого он не нашёл бы сил выбраться никогда в своей жизни… потому была остановлена прикосновением его пальцев к своим губам.       — Тише, — шепнул он, чуть повернув голову, опаляя учащённым дыханием местечко под мочкой уха, наслаждаясь пробежавшей по алебастровой коже дрожью. — У нас будет всё время мира, если пожелаешь.       Он не целовал женщин в губы. Никого, кроме неё. Оставшейся позади, стоило ему затеряться во вкусе, который был подобен амброзии, заставившей его вновь вздохнуть. Было ли это новым этапом?       Определённо.