Heartless.

Холодные капли сентябрьского ливня больно били по плечам, когда Гарри Стайлс вышел на улицу из теплого аэропорта Джона Кеннеди. Неглубокие лужи под ногами хлюпали почти при каждом его шаге. Быстро накинув на растрепанную от перелета голову шапку, Гарри увидел, как на грязно-сером горизонте сверкнули несколько ярких молний. Что же, Нью-Йорк весьма дружелюбно встретил его. Из-за неприятного дождя Гарри буквально запрыгнул в ближайшее такси. Здесь было весьма уютно и комфортно. Его легко обдувал теплый ветерок кондиционера. – West 57th Street, One57, пожалуйста. Таксист молча кивнул, выезжая со стоянки. Пока за окном пролетали незаурядные пейзажи Бруклина, Стайлс лениво склонил голову на бок и пытался уснуть, хоть и путь до новой квартиры не обещал быть долгим. Нет, дело было не в усталости, а в том, что предстоит ему совсем скоро – лгать, лгать и еще раз лгать. Больше всего в этой омерзительной работе Гарри ненавидел фальшивость во всем. Странно вечером мирно разговаривать, шутить и смеяться с человеком, ночью уже который будет спать вечным сном от его же рук. Странно притворяться хладнокровным и отчужденным, когда на самом деле тебе далеко не все равно. Стайлс так сильно задумался, что практически не заметил, как они переехали мост и были уже на Манхеттене. Внутри что-то болезненно сжалось. Если у большинства людей этот мегаполис вызывал огромное восхищение, то у него все наоборот – он уже горел ненавистью к нему. Гарри чертовски надоело врать каждому, зная, если он не выполнит договоренность, то его ждет замечательная жизнь в тюрьме. И самое ужасное – Стайлс не сможет вылезти из этого дерьма. Здесь так же трудно принимают, как и отпускают. А теперь дела обстоят намного хуже. Ему нужно влезть в ее жизнь, заставить влюбить в себя, а дальше – взять и убить, будто ничего не было. И не будет. – Мы приехали, сэр, – оповестил кудрявого парня чернокожий таксист, когда мы остановились около стеклянной высотки, в котором Гарри придется жить. – Спасибо, – он натянуто улыбнулся в лобовое зеркало и кинул пару купюр. Когда Гарри вылез из ярко-оранжевой машины и закрыл дверь, он все же почувствовал себе легче. Многочисленные машины, толпы людей, нескончаемые вывески, магазины на каждом углу, шум и гам – первое, чем ему запомнился Нью-Йорк. Но этот город совсем не похож на родной Лондон. *** Колумбийский университет. Кабинет ректора. Он одновременно подписывал бумаги и говорил по городскому телефону. Гарри Стайлс сидел за стеклянным столом, примыкающий к основному, за которым сейчас сидел мистер Дорнан. Сказать, что он терпеливо ждал – ничего не сказать. Громко стуча пальцами по идеально ровной поверхности стола, Гарри исподлобья смотрел на ректора. – Мистер... – начинал он. – Да, конечно... Сейчас, подождите! – даже не взглянув на него, чего ни разу не сделал, он продолжил болтать с Маргарет, после чего засмеялся ее шутке. Стайлс положил на его стол толстую пачку баксов. Его беззаботное лицо стало за секунду другим – серьезным, внимательным и даже жадным. – Трубу кинул быстро. Дорнан в тот же миг кинул трубку и внимательно взглянул на кудрявого парня, оценивая егосвоими серыми глазами. Люди все на самом деле одинаковые: как только увидели деньги, так сразу стали послушными собачками. Порой, ему становилось их жалко. – Слушай, мне не нужна вся эта чепуха со вступительными экзаменами, поэтому ты мне поможешь поступить, верно? Я буду значиться на факультете английского языка, но если про меня кто-то спросит, то говори, что это – ошибка, и ты не знаешь никакого Гарри Стайлса. А если ты, сукин сын, ослушаешься меня – пеняй на себя. Ты ведь прекрасно знаешь, как плохо переходить дорогу таким людям... – Да как ты смеешь, парень!... – Для тебя мистер Стайлс, понял? – Гарри встал со своего места, злобно сверкнув зелеными глазами. От его пыла ничего не осталось – Дорнан вжался в кресло, когда увидел за пиджаком ствол. Стайлс криво улыбнулся. – Так бы всегда, –он сел обратно, а ректор расслабился. – Согласен? – Конечно, сэр, – он сглотнул, будто не был согласен. Но кто ему позволит не согласиться? – Прекрасно. Учеба начинается завтра? – Да... – Еще лучше! – встав с кресла, Гарри направился к двери, но когда уже собирался открыть дверь, он повернулся и посмотрел назад. – Но не забывай о нашем договоре, хорошо? – Хорошо-хорошо... – До новых встреч, Дорнан. Стайлс вышел из кабинета ректора, громко хлопнув дверью. Все шло гладко – по плану, что безмерно радовало его. Когда я шел к выходу, коридор колледжа оказался абсолютный пустой, свет был слегка приглушен, и тишину прерывал лишь редкий звук проезжающей машины где-то во дворе колледжа. Гарри достал из кармана черных узких джинсов мобильный телефон, разблокировал его и задал поиск теперешнее местонахождение Шерил. Его удивлению не было придела, когда кудрявый парень остановился, увидев, что она находилось в пару десятках футах от него, – то есть здесь, в колледже. Неподалеку услышал отдаленный стук высоких каблуков и шорох бумаги. Гул от громких шагов становился все громче и громче. Сердцебиение тоже.… Прижавшись к стенке за углом, Гарри старался умерить неравномерное дыхание. Слыша левым ухом, что она собирается повернуть именно в мою сторону, он приготовился. Не знаю – к лучшему или к худшему. «Создай какую-нибудь нелепую ситуацию, ибо должен обязательно быть эффект абсолютной случайности, чтобы никто ничего не заподозрил, хорошо?» – вспоминал Гарри указания Маквея, обдумывая свои следующие действия.… Проклиная тот день, когда ему пришлось стать тем, кем сейчас является, он резко повернулся в сторону миловидной брюнетке. Ее темно-карие глаза стали за одну секунду через меру удивленными. В руках Шерил была целая кипа бумаг и несколько книг, за спиной висела набитая кожаная сумка. Она в прямом смысле налетела на Гарри, и он уже не чувствовал твердой земли под ногами. Что ж, игра началась!

#POVSherylBrooks

Мне никогда не было настолько неловко. – Какая же ты неуклюжая, – заправил за ухо мою выбившуюся прядь волос, – детка. Наши взгляды встретились, и я увидела изумрудные глаза потрясающей глубины. Они не похожи ни на чьи другие, – сверкающие явной усмешкой. Уголки губ кудрявого парня мягко поднялись, когда он увидел мои красные от смущения щеки. Я не знала о нем ничего, – кроме того, что у него нереально красивые глаза, – но уже догадывалась, что он – тот тип парней, который притворяется милыми и заботливыми до того момента, как выкинуть из квартиры очередную использованную девушку после удовлетворения своих животных потребностей. Из-за того, что между нашими телами не было пространства, я чувствовала каждый стук сердца зеленоглазого парня. Мои руки сами оказались на его плечах, а его – на моей пояснице. Я поспешила вставать с парня, упираясь ладонями об его грудь, но он жестко схватил меня за плечи руками, возвращая меня обратно. Парень перевернулся нас обоих, находясь теперь надо мной. Глаза зеленоглазого внимательно вглядывались в мои, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Не удивлюсь, если он почувствовал всю мою злость и отвращение к нему. – Если ты не дашь мне сейчас встать, я буду кричать! – Я снова пыталась встать. Не выдержала и толкнула ладонями твердую грудь. Но мои усилия против мускулистого торса, держащего меня в плену, были напрасны. – Мне нравятся громкие девушки. – Он улыбнулся мне самой наглой улыбкой, которую я когда-либо видела. – Как мерзко! Мне неинтересны твои грязные предпочтения, просто отпусти меня! – А что делать, если я не хочу? – Захочешь, когда вызову полицию! – Кто тебе позволит, малышка? – Да как ты смеешь называть меня так! Быстро. Встань. С. Меня. Парень наклонился к моему уху так близко, что его кудряшки слегка щекотали. Я с трудом подавила улыбку. Но через несколько секунд я уже забыла об этом, – горячее дыхание оглушало меня, губы осторожно прикоснулись к мочке, зубы несильно прикусили ее. Мое дыхание стало учащенным, снизу живота приятно потянуло. – Вот так, я люблю послушных девочек… Он слегка поднимается. Рука молодого человека скользит по моей кисти, приближая ее к губам парня. Мягкие губы целуют костяшки по очередности. Я наблюдаю за ним как завороженная, забывая о том, что он меня наверняка использовал. Опускает руку обратно, на пол. Мужская ладонь ложится на оголившуюся часть бедра, – платье задралось. Чувствую мурашки на том месте. Она поднимается выше и выше, дойдя до кружевных трусиков. Моему терпению приходит конец, – издаю приглушенный стон, что вызвало самодовольную улыбку парня. Глаза изучающе смотрят в мои, ставшие темно-зелеными с проблесками похоти и страсти. – Хорошая девочка, – говорит он и прикасается к моим губам с жарким поцелуем. Я, сама того не понимая, с уверенностью отвечаю зеленоглазому. Его язык свободно входит в мой рот, делая невообразимые пируэты. Я окончательно чувствую, что потеряла голову. Мне все равно на последствия, только бы парень не останавливался… Но, к моему огромному удивлению, он отстраняется, посмотрев на меня с нескрываемой ухмылкой. Встает и отряхивается. Очнувшись, я также поднимаюсь с холодного пола. Странно, но я не почувствовала холода, когда находилась рядом с кудрявым парнем. Быстро собираю в кучку все упавшие вещи и снова беру их в руки. Он отворачивается от меня, шагая в сторону парковки. У него есть машина? Вспомнив о моем присутствии здесь, молодой человек останавливается и поворачивается ко мне. Его глаза озорно горят, на губах мальчишеская улыбка, кудри беспорядочно лежат на голове. Парень вспоминает о своей прическе и несколько раз проводит по волосам. Я смеюсь его неловкому жесту. – Увидимся завтра, детка, – кудрявый подмигивает мне. – И да, если ты будешь продолжать смеяться надо мной, то ты пожалеешь об этом. Снова глупо смеюсь. – Что мне может сделать какой-то кудрявый парень? – ухмыляюсь. – Ты даже не представляешь, поэтому – будь разумной, – я вижу, как парень нервно закусывает губу. – Не обещаю. – Он собирается уходить, но я прерываю его попытку. – Подожди, я не даже знаю твоего имени… – Я Гарри. Гарри Стайлс. – Шерил Брукс, можно просто Шер. – Маленькая малышка Шери… – Гарри дразнит меня и смеется. – Эй! Я не маленькая, – я тоже не могу сдержать улыбки. В ответ я получаю странный загадочный взгляд Стайлса уже без прежней улыбки и смеха. Но уже в следующий миг он снова становиться игривым. – Ну-ну. Надеюсь, ты не будешь думать обо мне ночью? – а следом я слышу, как он в прямом смысле ржет. – Мы еще посмотрим, кто, о чем будет думать ночью. – Не преувеличивай. До завтра, Шер. – До завтра…