Останься со мной

      На улице заметно холодало.       Конечно же у меня больше не возникало вопросов, знает ли Со Мун Джо, где я живу, почему я оказалась здесь, а не в другом месте. Беспокойство отсутствовало, скорее наоборот, это казалось чем-то понятным и привычным. Уткнувшись в вязанный шарф носом, мне удалось хоть немного согреться. Я чувствовала как горят щеки от мороза, глаза стали слезиться от ветра. Ступая по хрустящему снегу, я слушала синхронность наших шагов, а то, что он держал меня за запястье, придавало уверенности. Мы двигались максимально медленно, наслаждаясь моментом. Я буквально упивалась ощущением такого необходимого единодушия, которое всегда возникало у меня рядом с ним. Это тот самый момент, когда молчать так же комфортно, как и говорить. Даже в этом Мун Джо поддерживал меня. Из нас двоих он явно больше преуспел в умении держать себя в руках, потому что мне очень хотелось бурно выразить свои эмоции. Правда, это было глубоко внутри меня.       Заметив знакомое лицо, возникшее рядом с нами, я оторопела. — Милая, я волновался. Представишь нас? — сказал отец, улыбаясь, потирая от холода руки. Я неуверенно закусила губу, бросив взгляд на Мун Джо, не зная, как мне лучше ответить, но он перехватил инициативу, сопроводив улыбку уважительным поклоном. — Я — Ли Хён, дантист. Открыл свой кабинет неподалеку. Буду рад встрече! — дружелюбная улыбка была почти «человеческой». — О! Как удачно сложилось! Как раз собирался к врачу! — удовлетворенно рассмеялся отец, но заметив пальцы на моем запястье, хмыкнул.       Доктор Со только сильнее сжал их в попытке удержать меня. Он внимательно проследил за отцовским взглядом, оставаясь в неясном мне напряжении. — Папа, я скоро зайду в дом, не переживай. Мне надо попрощаться.       Тот кивнул и поспешно направился домой.       Мун Джо вскинул брови, отчего его лицо стало еще очаровательнее. Я вновь залюбовалась. — Так как мне теперь к тебе обращаться? Ли Хён или все-таки Со Мун Джо? — я придвинулась ближе, сокращая дистанцию. Свободная ладонь коснулась его алой от мороза щеки. — Наедине называй меня мои именем, — голос был немного жестковатый и очень властный. — В остальном же — смотри по ситуации. Сама понимаешь, — он тихо усмехнулся.       Я чувствовала неловкость от его близкого присутствия, ведь не знала, как мне поступить дальше. Стоило ему только на миг появиться, как я осознала насколько скучала. Проще поверить в то, что он пришел «подчищать следы» — убить меня, но никак не оставить аккуратное, почти нежное касание за моим ухом. Длинные пальцы расправили мой шарф в попытке освободить желанный участок тела, красные губы припали к моей шее, оставляя терпкий поцелуй на светлой коже. Я задрожала от нетерпения, а внутри уже начинала закипать кровь, приливающая к низу живота. Он отстранился, задумавшись всего на долю секунды, но, продолжая держать мою руку, повел меня в выбранном направлении. Я безвольно шла рядом, кутаясь в шарф, вновь затянутый мной потуже. Через несколько шагов мы оказались рядом с домом родителей. На мгновение показалось, что мать с отцом следят за нашим прощанием из окна. Это не укрылось и от моего спутника, который наконец отпустил меня, учтиво поклонившись, не сказав ни слова. Мне оставалось только смотреть за его удаляющимися шагами, следы от которых тут же прятал снег. Я вошла в дом, поймав удивленные взгляды родителей, но, ничего не сказав, пошла в свою спальню. Больше выходить из комнаты я не собиралась, решив провести вечер в теплой постели. Вскоре уснула. Однако через время меня разбудил звук сообщения на телефоне. Неизвестный номер прислал мне фото красной коробки, стоящей на пороге дома. Отправитель был ясен, поэтому следовало тихо прокрасться по лестнице к выходу и отворить дверь. Дом спал вместе с обитателями, всеми, кроме меня. Тусклый свет поступал только из чуть запотевших окон.       Взяв коробку, я огляделась, чтобы подтвердить свои убедиться в отсутствии наблюдающих поблизости. Предвкушение и сомнение все еще метались во мне, ведь никогда не известно, что придет этому сумасшедшему в голову. Вдруг он в качестве подарка отправил мне что-то мерзкое.       Я выглянула в окно и, только убедившись, что никто за мной не следит, аккуратно открыла коробку. В ней оказался удивительно скромный, практически офисный наряд и записка с одной фразой: «2.00. Поиграй со мной». Усмехнувшись, я приложила наряд к себе и посмотрела в зеркало. Белая рубашка и темно-синяя юбка-карандаш. Просто и со вкусом.       На часах было половина второго и вместо того, чтобы подумать о сне этой ночью, я скорее надела сорочку, расстегнув верхние пуговицы. Затем настала очередь юбки, удачно обтянувшей бёдра. Наряд подчеркивал фигуру и естественную красоту, а новый образ немного поднял мне настроение.       Стоя на крыльце, я слышала только вой холодного ветра, разметающего снежинки. Ладонь на моем плече заставила вздрогнуть. Мун Джо без слов повел меня к машине, оставленной через несколько домов, неподалеку от нашего. Не хотелось спрашивать, куда мы едем, поэтому, зная, что не получу ответ, я просто наблюдала за жилистыми руками, уверенно управляющими автомобилем.       Он совсем не смотрел на меня, только гнетущее чувство тревоги все разрасталось в груди. Губы чуть дрогнули от напряженности мыслей и взора, направленного на пустую дорогу. Машина ехала почти бесшумно, поэтому создавалось впечатление, что мы плывем вдоль заснеженных полей.       Машина остановилась у огромного отеля, я неуверенно захлопнула дверцу, выходя на мороз. Подхватив меня под руку, мужчина, от чьих волос так яростно отражался блик света фонарей, повел внутрь. На стойке ресепшена нас встретила скучающая блондинка с высоким хвостом и в униформе, которая с большим удовольствием предпочла бы вздремнуть, нежели принять нас. Как ни странно, стоило нам подойти ближе к стойке, как выстроилась очередь из желающих отдохнуть в соседних номерах.       Мун Джо расплылся в хищной улыбке, отвесив легкий поклон: — Агасси, будьте добры, номер с лучшей звукоизоляцией.       Оценивая мужчину с ног до головы, скучающая блондинка не посмела высказать свои предположения об уровне его платежеспособности, ведь проскользнувшее подозрение жестко прервалось его взглядом, от которого температура окружающей среды упала на несколько градусов.       Услышав его слова, мои глаза стали точно, как блюдца. Девушка на ресепшене даже бровью не повела в ответ, а сразу выдала ключ-карту от номера. Предполагая, что больше ничего не понадобится, администратор инстинктивно посмотрела на следующего вероятного постояльца. Мун Джо протянул купюру, подмигнув блондинке. — И никаких беспокойств до полудня.       Девушка учтиво поклонилась, положив деньги в кассу.       Оказавшись на самом высоком этаже, он открыл дверь в номер, который был достаточно просторным. На входе располагалась гостевая зона с окном чуть ли не во всю стену, открывающим вид на ночной город. На журнальном столике находился скромный букет цветов в тон общего интерьера. Светлый диван с яркими подушками был почти по центру комнаты. За ним стояли простой длинный стол с мягкими стульями цвета белого дуба, освежающими обстановку. Бежевые оттенки стен успокаивали, а за ширмой оказалась огромная кровать с кремовым покрывалом. Сдержанное освещение создавало еще более интимную обстановку.       Мне стало несколько некомфортно, но показать это открыто я не решалась. Будто затишье перед бурей. Все казалось слишком нормальным.       Пока я осматривалась, Мун Джо дожидался меня на диване с разлитым по бокалам соджу. — Я выйду отсюда только к полудню? — как можно более беззаботно спросила я, облокачиваясь на подушку дивана. — Ты можешь и позже. У меня работа, — он медленно отпил, не меняясь в лице.       Отхлебнув соджу, почувствовала знакомый привкус сладости с ощутимой спиртовой горечью. Этот напиток должен был меня отвлечь от собственных мыслей, но скорее еще больше окунул в них. — Ю-на, хватит прелюдий. Время игры, — снова полуулыбка и вскинутые брови. — У меня нет возможности отказаться? — его лицо приобрело несколько хитрое выражение: — Нет. С момента как ты забрала коробку.       Я осмотрелась, увидела свое отражение в зеркале на входе. Мой вид по-прежнему был приличным, а окружающая обстановка, не вызывала ощущения опасности. Я облизала губы от волнения. Только чего же мне не терпелось? Скорее уйти или наконец узнать смысл игры?       Не заметив, как он встал и оказался за моей спиной, я услышала глубокое дыхание около самого уха. Мы отражались в прозрачной поверхности и его взгляд переставал быть отстраненным. Даже воздух стал гуще, каждый вдох давался все сложнее. Ледяное прикосновение пальцев к оголенной шее отрезвило меня, заставив вздрогнуть. Его сильные руки сковали мои плечи, разминая их. — Забросила массаж? Зря. Тебе ведь помогало, — он, как и в первую встречу, надавливал на шею, поднимаясь выше к затылку. Неожиданное и давно забытое облегчение снова укутало меня в свои объятья. Я выдохнула и почувствовала, что согласна на что угодно, наклонившись к его плечу почти бессильно. — Теперь ты готова к игре, — улыбка, похожая на оскал, вернула меня в реальность.       Он подвинул ко мне очередную красную коробку. Я открыла ее с полной уверенностью, что меня ждет что-то увлекательное. То, что я увидела вызвало удивление всего на секунду, пока я не вспомнила один наш прошлый разговор. Так вот чего ты хочешь, Мун Джо. — Что мне нужно делать? — спросила я, доставая из коробки гладкую черную веревку. Он аккуратно забрал ее из моих рук, не разрывая зрительного контакта. — Раздевайся. Медленно.       Щеки почему-то вспыхнули и скрыть смущение у меня не получилось. Почему я так реагирую после того, что между нами происходило раньше? — Зачем? В этом нет ничего особенного, — сухой ответ не соответствовал попытке сохранить самообладание. — Кроме твоей неуверенности. Тебя напрягает снимать одежду под пристальным взглядом, и я прямо физически начинаю чувствовать твое обескураженное состояние. Избавься от этого. Хочу быть причастным к твоему совершенствованию, — его глухая довольная усмешка заставляла меня злиться на его правоту. — Мама запрещала, а я разрешаю, — он подмигнул.       Хватаясь за последние крупицы сознания, я начала расстегивать рубашку. От такого повышенного внимания, руки вспотели и начали слегка трястись. Мун Джо остановил мою руку за предплечье, слегка надавил и приказал не отводить взгляд. — Увереннее.       Взгляд хищника на добычу, которую он желает поглотить, захватил все мое существо. В голове метались мысли: почему я так легко решаю расстаться с жизнью перед толпой незнакомцев, позволяя ему откровенно лапать меня, и настолько взволнована из-за простого раздевания? Эта нестыковка вызывала ярость, а в голове проносились мамины запреты и наставления о том, какой нужно быть и что делать. Оказалось, преодолевать родительские запреты значительно сложнее, чем быть готовой к погибели.       Оставшись без одежды, я смотрела прямо вперед, показывая свою решимость зрителю. Смущение испарилось и осталась только я. Та, что из-за ненависти к собственному бессилию, обрела жесткость. Его приоткрытые губы подрагивали, при этом все его тело выдавало очень большую заинтересованность. Что за эмоция только что промелькнула? Восхищение?       Хотелось шагнуть навстречу, вылить накопившееся раздражение на того, кто заставил выйти из зоны комфорта, но он опередил меня. Схватил за руку, положил ладонь на свое плечо, а своей другой рукой накрыл мое плечо. — Если тебе будет слишком больно или неудобно, ты не должна терпеть. Нельзя кричать, приказывать мне или отстраняться. Иначе будет хуже. Надави на эти точки, и я пойму, что с тебя достаточно и остановлюсь. Это единственный способ уцелеть, будучи со мной наедине. — Для уверенности он нажал на триггерные точки на моем плече, и заставил меня повторять это движение до тех пор, пока не был удовлетворен силой приложенных усилий.       Перехватило дыхание. И как я вообще за ним пошла? Чем же я думала? Ах да, ничем, кажется. Его появление провоцирует полное отключение разума.       В несколько мгновений плотная веревка фиксирует шею. Ледяные пальцы едва касаются кожи, при этом спускаются к солнечному сплетению. Я невольно закусила губу, наблюдая за тем как он медленно и методично протягивал веревку по животу, опоясывая между моих ног, ведя по позвоночнику, заставляя вздрогнуть. Завязав узел на шее, он немного отодвинулся: большие черные глаза явно любовались своим произведением искусства, а в их глубине прослеживалось удовлетворение проделанной работой. Веревочные переплетения обхватывали грудь, надавливая. — Чуть напряги мышцы и задержи дыхание, — приказал он тихо, но властно. Я выполнила.       Стоило только расслабиться, как веревки врезались в кожу, обжигая ее.       «Это только начало», — пронеслось в моей голове, вызывая сгущающуюся тяжесть внизу живота.       Хотелось зажмуриться, сбросить саван напряжения, но несколькими жестами он заставил меня двигаться, а в это время веревки начинали приятно натирать на фиксированных точках. Я прикрыла глаза, заходясь в стонах от каждого движения. Терзала собственные губы, чтоб меньше дрожали. Мое дыхание становилось все более частым. Он взял мои пальцы в свои, направил на пуговицы своей рубашки. Выполняя нехитрые действия, я случайно коснулась его белоснежной кожи. Мун Джо отстранился, и я поняла, что совершила ошибку. Все мои дальнейшие движения стали медленнее и аккуратнее. Я желала исправить ситуацию как можно скорее. Мун Джо позволял освобождать себя от одежды, пока сам дышал все тише и размереннее. Казалось, это успокаивало его, а меня — наоборот. Я изнывала от невозможности коснуться его, но каждое движение узлов и верёвок, которыми я добровольно позволила себя обвязать, доставляло мне удовольствие. Немного больно, затем приятно, тепло разливалось по телу, полностью отключая способность мыслить.       Сейчас были только мы.       Чем спокойнее становилось его дыхание, тем жарче — мое. Он притянул меня к себе за веревки, вызвав внезапную боль. Я поняла: это — чтобы усилить мою беспомощность. Происходящее добавило напряжения в узел, что давно пылал внизу живота. Бесстыдно проводя ладонью меж моих ног, он не сдерживал довольную улыбку. «Дождливая полночь. Я тебя поняла», — я улыбнулась в ответ.       Сначала он стимулировал клитор уверенными движениями, регулируя подушечками пальцев степень воздействия. Безумно хотелось касаться его, но чуткое руководство не позволяло сделать ни единого лишнего движения. Жгучие поцелуи, переходящие в засосы, украшали мою тонкую шею. Сильные руки, блуждающие по телу, оставляли ощутимые синяки, которые, уже четко были заметны на моей светлой коже. С каждым разом, прикосновения становились все более дискомфортными, а сверхстимуляция приносила боль, но я молчала. Необъяснимый страх и притупленное сознание мешали вырваться и закричать. Мун Джо видел все мои молчаливые стенания, но не менял тактику. Ждал.       Резкий укус в плечо заставил меня прийти в себя. Еще немного и конец, крик сдержать не удалось. В эту же секунду вид мучителя стал более пугающим: чёрные глаза будто заволокло туманом, а он был готов кинуться прямо сейчас и разорвать меня, стоило только неудачно пошевелиться. Мои в ужасе распахнутые глаза и всего одно, единственно верное движение. Зажав его плечо со всей силы по выверенным точкам, я увидела, как взгляд стал приобретать хоть какую-то адекватность и человечность. Он дышал все также часто, но смотрел более осмысленно. Шевелиться было боязно, а рука, пережив напряжение, бессильно упала вдоль тела безвольной плетью. С моего плеча стекала тонкая струйка крови, рану начинало саднить. — Слишком долго терпела. Я же запретил тебе!       Я никогда не слышала в его голосе такой интонации, поэтому опешила — он беспокоится? — Тогда твое наказание — встать на колени, пока я обработаю раны. Не двигайся, — глаза зло блеснули, но за ними скрывалось что-то ранее мной незамеченное.              От нахождения в таком положении с каждой секундой становилось только больнее. Хотелось подвигаться, чтобы снизить давление верёвки на кожу, но суровый взгляд отметал любую попытку ослушаться.       Аптечка была наготове. Конечно, тут никак иначе. Обработав неглубокий, но ощутимый укус, он свел края раны вместе, спрятал под пластырь. Мелкие травмы никого не беспокоили. Однако его внимание привлек синяк, начинающий темнеть на боку. — Твое непослушание могло стоить тебе жизни, Ю На. Будет очень больно в этом месте, — он заботливо смазал синяк холодноватой чуть пощипывающей мазью. — Мне показалось страшным тебя останавливать, — стыдливо отозвалась я, сдерживая слезы внутри. — Если ты не будешь этого делать, то некому будет жалеть, — челюсти тут же сомкнулись, оставляя тонкую линию плотно сжатых губ.       Когда все процедуры были окончены, я понадеялась, что теперь можно подняться. — Еще рано, — он сверился с часами, — Скажу, когда можно.       Тело затекло, веревки врезались в кожу. Казалось, что и после них останутся шрамы — настолько под ними пекло. Мун Джо сел на пол напротив меня, заинтересованно наблюдая за моим мучением, которое ощущал за версту. — Запомни это ощущение. Это то, как ты чувствуешь себя, когда не слушаешь меня. Опоясывающая боль без возможности пошевелиться. А сейчас я покажу тебе другую грань нашего общения. Если ты будешь следовать моим словам, можешь довольно сильно удивиться. Медленно вставай и ничего не касайся.       Сделав глубокий вдох, я послушалась. Веревки сменили свое положение. Состояние затекших конечностей и натертости спровоцировало рык, но чем медленнее я двигалась, тем более двойственным становилось чувство: боль легко смешивалась с наслаждением, тело стало ватным, а голова абсолютно пустой. Внутренний монолог, которой я вела круглыми сутками, резко оборвался. Я почувствовала толчок. «Сейчас» — еще секунда и я могла бы упасть, но сильные руки поймали меня за талию, притянули к себе, а зубы впились в мою шею. В этот момент я кончила, как никогда, захлёбываясь собственным удовлетворенным стоном. Конечности подрагивали, а внутри все разрывалось от неконтролируемого прилива удовольствия. — Теперь не сдерживайся. Ни в чем, — интонация бархатного голоса толкала к новым свершениям.       Пьянящее чувство свободы затуманило взор, но теперь я уверенно перешла в наступление. Лучшая защита — это нападение, так ведь? Страстный поцелуй, который захватил нас обоих; мои ногти, вычерчивающие линии на его широкой спине… Сначала я была не уверена, потом движения стали более жадными, в них отражалось желание максимального телесного контакта. Еще несколько секунд и я ощущала, что расцарапала ему спину, но язык его тела подсказывал, что я действую правильно.       Будто сейчас я впервые стала собой. Эта разрывающая внутренняя сила, о которой я и не подозревала, влекла меня. Я управляла своим желанием так, что оно только множилось. От взгляда Мун Джо меня еще больше распаляло ускорить движения, завалив его на кровать, устроившись сверху. Веревки не слишком мешали, но их пришлось немного сдвинуть, опускаясь сверху. Контролируя движения, я видела, как его руки сжимают мои бедра, стимулируя мой неистовый танец. Чувствуя, что приближаюсь к очередному оргазму, я сцепила наши пальцы, направляя его ладонь к средоточию веревочных переплетений между моих ног. Мой знак, естественно, был понят правильно, и он умело управлял натяжением веревок, стимулируя клитор. Кончая снова, я выкрикивала его имя, что звучало лучше, чем музыка в расслабляющей тишине. Он зажмурился, изливаясь на мой живот и благодарно обнял, подминая под себя.       Еще никогда мышцы так не дрожали и не наступало всепоглощающего облегчения. Будто стресс, копившийся годами, а еще и усугубивший моё состояние в последнее время, наконец вырвался наружу. Глупо улыбаясь, я прижалась к нему, смотря как он засыпает. Задевая ладонью его спину, увидела на ней оставшуюся кровь. Хм… оказывается, ему тоже досталось от меня. От прикосновения он дернулся в полусне и прошептал: — Спи.

***

      Всю ночь я спала без сновидений. Тело болело, но на душе наконец-то стало спокойно. Я все больше думала о том, что между нами происходит и не могла дать себе нормальный отчет в этом.       Запах кофе с лавандовым сиропом отчетливо витал в воздухе, улучшая мое пробуждение. Сладко потянувшись и медленно открыв глаза, я обнаружила Мун Джо за стойкой, которую ранее не заметила, разливающим ароматный напиток по прозрачным стаканам.       Запахнувшись в покрывало, я направилась к нему, а мужчина, в свою очередь, захватил два стакана и открыл дверь на лоджию. Выйдя вслед за ним, меня встретило полуденное солнце, сияющее на ясном небе. Было заметно, что несмотря на яркий день, на улице все еще зимняя погода. На застекленной лоджии располагался небольшой стол и пара плетеных кресел. Приняв из рук свой утренний напиток, я улыбнулась, наблюдая, как он щурится от света. Милый. Просто очаровательный. Будто другой человек. Услышав стук в дверь, я удивилась. Неужели кто-то нарушил его правило? — Уже половина первого. Все в порядке, — был дан четкий ответ на мой так и не заданный вопрос. — Я не завтракаю. — Знаю. Это мне. День будет напряженным.       Окно было приоткрыто, холодный ветер задувал в помещение, но покидать такое чудесное место не хотелось. Контраст между чуть греющим солнцем и ледяным ветром как нельзя лучше отражал мое состояние сейчас. Все было слишком противоречивым. Мы стояли вместе, пили кофе, сопротивляясь погоде так, что губы начинали дрожать, но я пила горячий напиток и любовалась морозной погодой, не желая возвращаться внутрь. Как только завтрак Мун Джо появился в номере, он сам вернулся ко мне, ожидая пока я допью кофе. — Тебе не холодно? — я смотрела как его кипельно-белая рубашка надувалась от ветра. — Все в порядке, тебе не о чем волноваться.       Сверившись с часами, он в несколько минут поглотил кимчи из редьки и традиционный сэндвич с яйцом, похрустывая капустой. Резко встал из-за стола и не прощаясь направился к выходу. — Номер оплачен до вечера. Уходи, когда захочешь, — по-деловому закончил он, ставя точку в нашей встрече.       Я всегда чувствовала потребность его удержать, когда он так стремительно исчезал. Хотелось протянуть руку и остановить со словами «Куда же ты?», но оказалось сложно себе это позволить. Поэтому, единственное, что я смогла сказать: — Эта ночь была для меня удивительной и… познавательной, Мун Джо, — голос дрожал, но, кажется, прозвучал даже ласково. — Я еще столько не знаю… о себе…       «Тебе», — невысказанное гулко отдавалось под моими ребрами.       Его губы чуть вытянулись, желая произнести ответ, но вместо этого расплылись в хищной улыбке. — Твой день окажется более увлекательным, чем ты думаешь.       Холодный пот выступил у меня на лбу. Мне не удалось задать встречный вопрос, чтобы уточнить, что именно он имел ввиду, ведь Со Мун Джо уже скрылся за дверью, оставляя меня в номере наедине с собственными размышлениями.