***
Ёнджун держит в руках маленькую детскую футболку жёлтого цвета, и смотрит в одну точку, коей выбрал чёрный экран телевизора в спальне. Тэхен уехал к родителям — спасибо, что вообще сказал, куда — вот уже как день. Вот уже как целых 24 часа Ёнджун в квартире совершенно один. Тишину нарушает едва доносящийся шум города из приоткрытого окна, и «дзынь» скипевшего на кухне чайника. Чай ему пить без Тэхена не хочется совсем. Ему без Тэхена вообще ничего не хочется. Даже жить. Ёнджун с удовольствием отпустил бы младшего в Токио, но была проблема, и оба её понимали — за ним некому будет присматривать. Джун плевать хотел на то, что его омегу там на работе заждались уже, и отпуск продлевать практически незаконно. Плевать, потому что он найдёт мужу работу лучше. Лучше и проще. Главное, чтобы пока они были рядом. Ну, или хотя бы, как сейчас, порознь, но в безопасности. Альфа был уверен в том, что пока его муж у родителей — с ним всё будет хорошо. В комнате пахнет Тэхеном. Подушки, детская одежда, и даже в ванной комнате — запах его шампуня смешивается с естественным омежьим, который Ёнджун чувствует, кажется, уже подсознательно, из-за привычки, потому что они редко расставались надолго. Ближе к трём часам дня, его телефон издаёт противный звук, который альфа постоянно забывает сменить на базовый, а на экране высвечивается «М.Ю». Ёнджун продолжал работать с теми людьми, что помогали с поисками Минки, исключая полицию, которая практически не действовала первую неделю. Альфе всё приходилось делать самостоятельно. В SMS-ке сообщается, что у мужчины есть для приятеля — в университете вместе учились — разговор, и Ёнджун, немного прибравшись в комнате — вдруг Тэ и Минки захотят вернуться — переодевается в свою обычную одежду. Он вызывает такси, так как не хочет ехать самостоятельно — слишком много мыслей, не дай Бог, ещё в аварию попадёт. Таксист оказывается приятным альфой, который предлагает хмурому Ёнджуну конфетки, и уточняет, удобно ему будет выйти на стоянке, что располагается внутри офисного здания, или на остановке неподалёку. От конфет Ёнджун отказывается, а остановить просит на остановке. Здание встречает его повсюду работающими кондиционерами и шумом, который создают люди, шмыгающие туда-сюда по просторному коридору перед регистратурой. На стойке информации — приятная молодая девушка, в элегантных чёрных очках и абсолютно закрытой белой блузке. — Здравствуйте, я к Господину Мин, — сообщает он, наблюдая за тем, как девушка тут же что-то печатает в компьютере. — Здравствуйте. У него сейчас никого нет по записи, поэтому вы можете пройти, я только позво… — Он знает, что я приеду. Я Чхве Ёнджун, он должен был сообщить о моём визите, мы договаривались, — перебивает он девушку, на что та опускает взгляд и кивает. — Ах да, он говорил про вас. Тогда проходите. Десятый этаж, двадцать третий кабинет. Найдёте? — Конечно, не в первый раз, — обворожительно улыбнувшись, альфа следует к лифту. Поднявшись на нужный этаж в полностью пустом лифте, он по памяти ищет кабинет Мина. Последний раз он был в этом офисе чуть ли не пять лет назад, но помнит всё достаточно хорошо. Его приятель в те года был стажёром, так как с окончания университета прошло лишь пару месяцев. Сейчас же — он один из лучших в своём деле. Именно поэтому Ёнджун и обратился к нему с самого начала. — Привет, — отрываясь от бумажной волокиты, мужчина кланяется. — Привет, — Ёнджун повторяет за ним, после чего садится на стул рядом со столом. — Что-то срочное и важное узнал? — В вашем деле может быть что-то не важное? — альфа усмехается как-то слишком иронично, после чего протягивает Ёнджуну флешку. — Тут аж три видео с допроса трёх разных людей, — сообщает, тут же смотря на реакцию альфы. Чхве кивает, и тот продолжает: — Первый — Господин Ли. Он принимал Чхве Минки в больницу. О том, что мужчина был в сговоре с Субином, ты знаешь, на видео признание. Второй — Господин Ун. Он заведующий того отделения, в котором Тэхен нашёл Минки. По его словам, он ничего не знал. Ребёнка привёз Чхве Донук — отец Субина, и сказал, что Минки мучает кашель и температура. Поэтому, за недостаток доказательств, его отпустили в тот же день, как задержали. С самим Донуком разговаривать было бесполезно — он молчал. Всю эту информацию Ёнджун слушает, ни капли не удивляясь. Про врача Ли он уже всё давно понял. Продажный человек, отдавший ребёнка непонятно кому. Со вторым, Ун, было труднее. Никто не мог даже примерно, кроме него самого, знать, был ли он с семьёй Чхве в сговоре. — А третий? — вспомнив, что Мин говорил о трёх допросах, Ёнджун напрягается. — Юнги? — А третий… Тебе лучше прилечь, а не присесть, — альфа напрягается пуще прежнего. — Допрос врача, который, прости за выражение, мой друг, напиздел Тэхену о некоторых деталях истинности. — Какого… — ладони неосознанно сжимаются в кулак. — Я не знаю, зачем этому человеку врать о таком, но предполагать могу, — вздыхает мужчина, пытаясь в своих бумажках найти нужную. — Погоди… Тэхен говорил мне, что его дерьмовое состояние из-за истинности с Субином. Но это звучало странно! — Чхве замечает одобрительный кивок старшего альфы, и чувствует, как краснеют от злости уши. — Больницу, куда обратился Тэхен, ещё с 2012 года спонсирует семья Чхве Субина. Тест ДНК ему сделать было проще простого. Вся информация, которая касалась Тэхена — передавалась ему. «Врач» навесил твоему мужу на уши столько дезинформации, что я сам был в шоке — когда Тэхен давал показания, он рассказал обо всём, что наговорил ему этот… Человек… Так вот… Вероятность забеременеть до течки есть у каждого омеги, и не важно — будет альфа его истинным, или нет. Истинные вообще встречаются редко, в нашем то веке… — То есть… Ты хочешь сказать, что Субин не его истинный? А то состояние — действительно смена климата? — Это покажет обследование, если сам Тэхен этого захочет. А его состояние могло быть обычным отравлением, или же да, сменой климата. Одно могу сказать тебе точно: то, что Тэхен забеременел до течки, не показывает их с Субином истинности. С таким же успехом он мог забеременеть от любого другого альфы. А ещё… Я, вообще-то, не должен показывать тебе этого, но, — Юнги, найдя нужный документ, кладёт его перед приятелем. Ёнджун листает пару страниц, натыкаясь на снимок УЗИ. Срок, подписанный карандашом, составляет плюс-минус две недели. Без медицинского образования и не разберёшь, что конкретно изображено на снимке. Вот и Тэхен не разобрался. — Все грёбанные врачи, которых обошёл Тэ в этой больнице — знали о его беременности, но ни одна мразь не сказала? — замечая, как злится Чхве, Юнги поднимается со стула и наливает холодной воды из кулера. Утвердительно кивая, он обходит стол, садится на край, и кладёт ладонь на плечо младшего альфы. Тот смотрит в одну точку примерно минуту, а потом залпом выпивает весь стакан. Юнги сгребает все бумаги по делу их семьи, и убирает в файл. — Зачем? — спустя десять минут тишины, вдруг спрашивает Чхве. — Зачем он, чёрт возьми, всё это сделал? Хорошо, я понимаю, Минки. Но причём тут наш общий с Тэхеном ребёнок? — Думаю, он просто не хотел, чтобы у Тэхена были дети от кого-то ещё. Мы узнаем это точно только тогда, когда он будет сидеть в комнате для допроса. Ёнджун кивает, но на самом деле, не уверен ни в чём. Мин сообщает, что флешку альфа может забрать себе, чтобы ознакомиться с материалами самостоятельно, после чего убирает документы в стол, под ключ. Ёнджун, выпив ещё, кажется, около пяти стаканов воды, выходит из кабинета приятеля полностью опустошённый. В его голове было столько мыслей, которые пожирали друг друга, сменяясь новой теорией. Ёнджуну казалось, что всё в этом мире идёт против них. Тэхен забеременел после той течки, которая случилась в Сеуле. Потому что случись это раньше, течки и быть бы не могло. Омега, что вынашивает ребёнка, чисто физически не способен пребывать в таком состоянии. Он вызывает такси, но едет не домой. У него есть прямое намерение — обнять Тэхена и Минки прямо сейчас. Прижать их к себе как можно крепче и пообещать больше не оставлять. Ёнджун провёл без Тэхена каких-то двадцать четыре с небольшим часа, а скучал и нуждался так, словно они не виделись годы. Машина останавливается у жилого комплекса, и проверив, прошла ли оплата поездки, он спешит в дом. Лифт привозит его на нужный этаж, и так как ключей он своих от квартиры родителей давно не имел, пришлось звонить в звонок, расположенный по правую сторону от двери. На пороге — растрёпанный Тэхен. Его волосы отрасли так сильно, что ещё месяц, и будет каре. Альфа этого не замечал, но, если честно, был бы только «за». Омега смотрит слегка смущённо, потому что выглядит не лучшим образом: в растянутой пижаме, с взрывом на голове, и крошками печенья в уголке губ. — Ёнджун? — шепчет, боясь, кажется, собственного голоса. — Прости меня, пожалуйста, — альфа выдыхает эти слова, и расслабляет плечи, словно с них только что упал огромный камень. — Проходи, — Тэхен отходит назад, предоставляя пространство. Ёнджун закрывает за собой дверь, и сняв ботинки, неловко мнётся на коврике. Омега, всё это время наблюдавший за мужем, повторяет все его движения, переминаясь с ноги на ногу, но это потому, что пол холодный, а он без носков. Только старший решается снова нарушить тишину, Тэхен резко подходит, просовывает руки под куртку старшего, сцепляя кисти за его спиной и прижимается всем телом к его. Альфа теряется на пару секунд, после чего тоже обнимает своего омегу, перебирая пряди слегка грязноватых светлых волос. Тэхен тёплый, как печка, а Ёнджун замёрз. Они стоят так ещё примерно десять минут. В полной тишине, замечая только друг друга. Тэхен встаёт на носочки, и целует старшего, совсем по детски, лишь слегка касаясь губ, и улыбается. Ёнджун аккуратно проводит большим пальцем возле уголков губ, чтобы стряхнуть крошки, а младший после этого снова прижимает голову к груди, слушая, как бьётся сердце Ёнджуна. Тэ отстраняется лишь тогда, когда слышит голос папы, что выходит в коридор с Минки на руках. Тот сидит, обняв дедушку за шею, и машет игрушкой, словно приветствуя второго родителя, а потом счастливо улыбается. — О, Ёнджун, привет, — радуется омега старший. — Вижу, вы помирились? — Не знаю… Тэхен мне не ответил, и… — Ах ты наглый лжец, — смеётся омега, кулаком пихая старшего в плечо. — Мои объятия и поцелуй должны были всё тебе объяснить! — Прости, — улыбается. Ёнджун снимает куртку и тут же подлетает к старшему омеге. Минки тянет ручки к отцу, и тот забирает его, слегка подбрасывая вверх, от чего малыш смеётся, выпуская игрушку из рук. Уже в комнате альфа уточняет, где его отец, и получив ответ: «по работе в офис вызвали» расслабляется, сажая сына в кресло и опускаясь перед ним на корточки. Он что-то рассказывает ему, и слушает попытки малыша отвечать, а Тэхен, наблюдая за этой картиной, вдруг утыкается в плечо папы, пока тот гладит его по голове.***
— У него телефон последний раз включался вот в этом районе, — Юнги тыкает металлическим концом карандаша в экран одного из компьютеров. Ёнджун внимательно наблюдает за движением точки на экране, после чего переводит совершенно ничего не понимающий взгляд на приятеля. Тот тяжело вздыхает, и отложив карандаш, встаёт со стула. В документах, что лежат на столе неподалёку он отыскивает нужные, скреплённые бумаги, и протягивает младшему. — Тут зафиксированы все его звонки. Знаешь, кому он звонил чаще всего? — Ёнджун смотрит заинтересованно. — Далеко не отцу. Папе. Чхве Шиун отвечал ему редко, в основном они переписывались, но переписку восстановить никто из отдела не смог, к сожалению. Мы знаем только то, что его папа сейчас, ни от кого не прячась, находится дома. Удивительно только, что он не приехал отстаивать права своего мужа. — Ничего не понимаю, — обречённо вздохнув, Ёнджун разваливается на кресле возле входа. После того разговора прошло почти три дня. Тэхен и Минки остались в квартире родителей, потому что это место они все вместе посчитали более безопасным, а Ёнджун каждое утро проводил у Юнги в офисе, пытаясь понять схему всего того, что провернул Субин, а главное — зачем. Мин настаивал на том, что всё это парень сделал ради того, чтобы отомстить. Ёнджун же даже не предполагал. Ему не хотелось. Единственным желанием было — задержать Субина и размазать его же ухмылку по лицу. Пока это было невозможным. Да и потом будет тоже. Никто не даст Ёнджуну вершить самосуд. — Пока мы не имеем никаких доказательств против его папы, поэтому и задержать не можем. Обыск там был, никого в их доме не нашли. Юнги делает глоток своего горького кофе, от которого Ёнджун плевался часом ранее, после чего на пару минут зависает в каких-то файлах с кучей информации, которую младший альфа уже не воспринимает. Он пишет Тэхену, что приедет через пару часов, и привезёт что-нибудь вкусненькое, после чего выходит в коридор, предупредив Юнги. Коридор встречает альфу прохладным сквозняком и шумом аппарата с кофе, у которого стоит какой-то работник с этого этажа. Ёнджун медленно выдыхает, и двигается к лестнице, которая приводит его на этаж ниже, что оказывается абсолютно пустым. Там он подходит к окну и открыв его, высовывает голову. Люди, что идут мимо, или вдалеке, кажутся ему слишком маленькими. Как муравьи. В детстве Ёнджун любил садится к отцу на шею, пока они были на балконе, и рассматривать людей, прям как сейчас. Тогда всё было куда проще. Он был ребёнком, у которого не было забот. У него были любящие родители и даже собака. По выходным они с отцом ездили на рыбалку в соседний от Сеула город, а каждую пятницу ходили с матерью в планетарий. Ёнджуну нравились звёзды. Какое-то время, он даже ходил в кружок астрономии, но быстро угас в идее космоса. Ёнджун в своей жизни пробовал всё, даже петь. Но с музыкой не сложилось. В трейни его не взяли, потому что прослушивание не прошёл, а его небольшой канал на ютубе заблокировали спустя месяц с момента создания. Поэтому, Ёнджун отучился в университете, куда отдал его отец, и стал частью его компании чуть позже. Теперь, его всё устраивало, и была стабильность. Но по детству он скучал, хотя бы потому, что в то время у него была мать. Она умерла, когда Ёнджуну было двенадцать. Разбилась в аварии, а врачи приехали на место ДТП слишком поздно. Вздохнув, Ёнджун отходит от окна и закрывает его, возвращаясь на нужный этаж. В коридоре снова пусто, рабочий куда-то ушёл, очевидно, получив свой кофе, а больше в такую рань здесь и быть никого не могло. Юнги почти всегда приходил раньше всех. У самого кабинета, его кто-то хватает за руку, и Ёнджун уже готов обороняться, но повернувшись, видит того, кого процентов на миллион из ста, увидеть не ожидал. — Вы ведь Чхве Ёнджун, верно? — Что вы тут делаете…? — Я хочу рассказать правду.***
— … Субин живёт сейчас в Пусане. Там у моего отца дом. Он завещал его моим детям, — омега завершает рассказ, опуская взгляд в пол. — Почему вы всё это рассказываете? — Ёнджун слушает внимательно, но от этого вопроса уйти не может. Он крутился на языке все двадцать минут монолога. — Я недавно узнал, что жду ребёнка, — вздыхает мужчина. Ёнджун задумывается о том, как это связанно, а потом понимает, что напрямую. — У меня много причин сидеть сейчас здесь, и рассказывать всё это вам. Наша семья начала рушиться достаточно давно, я просто молчал, — омега загибает рукава кофты, и Ёнджун видит отчётливые синяки. — Это… — Донук, — перебивает Шиун. — Я знал, что если попробую уйти от него, всё закончится плохо и для меня, и для ещё нерождённого ребёнка. Но сейчас… — Вы рассказываете это потому, что хотите, чтобы посадили вашего мужа? Ёнджун задаёт вопросы аккуратно, потому что Юнги, что до этого с ним поговорил наедине, разрешил. — Не осуждайте меня. Я просто хочу быть в безопасности, — он прячет руки в рукава кофты снова, и прижимает сумку к себе, закрывая живот. — Вас никто не осуждает, — спешит объяснить Юнги. — Для начала, нам нужно послать на указанный вами адрес наших людей. А ваш муж… Донук и без того соучастник похищения ребёнка. Вы же в курсе, что Минки ваш внук, да? — Шиун коротко кивает, пряча глаза. — Следующий шаг — ваш. Синяков, конечно, будет маловато, но это уже хоть что-то… — Юнги задумывается на минуту, после чего протягивает листок бумаги и ручку. — Но я… — Вы хотите, чтобы он за всё ответил? — Да… — Тогда пишите. — Перед тем, как я окончательно всё разрушу, — мужчина делает паузу, — я могу позвонить Субину? — Конечно. Мы выйдем, чтобы вам не мешать. Ёнджун и Юнги действительно покидают кабинет, даря омеге право связаться с сыном. Ёнджун удивлён тем, как просто Шиун рассказывал о том, что поможет закону посадить собственного ребёнка за решётку. Хотя, возможно, он понимал его. Капельку. Частично. Не полностью. Но это было абсолютно не его дело. Главное — у них есть информация о местонахождении Субина, и совсем скоро, всё будет кончено. Теперь навсегда.***
— Спасибо вам огромное, до свидания. Зайдя в квартиру, от которой папа Тэхена дал Ёнджуну ключи, он разувается и идёт на кухню. Там, со счастливой улыбкой на лице, сидит Тэхен, и смотрит на тёмный экран телефона, в то время как рядом, на детском стульчике, который они выбрали и купили буквально вчера, сидит Минки, заинтересованно ковыряясь пальцем в каше. — Привет, — немного удивляясь, альфа целует мужа в щёку, а сына гладит по голове, на что тот хихикает. — С кем разговаривал? — помыв руки в раковине кухни, он садится напротив. — Помнишь того малыша, которого ошибочно приняли за Минки? — Ёнджун в согласии кивает. — Так вот, я позвонил в дом малютки. Мне сказали, что его родители нашлись, представляешь! — в глазах Тэхена столько же радости, сколько в тот день, когда нашли Минки. — Это потрясающая новость, родной, — кивает, улыбаясь. Минки улыбается тоже, и тянет измазанную в каше руку в сторону отца. — Я так переживал, на самом деле. Он такой беззащитный… Его родители, оказывается, отправили малыша гулять с прабабушкой, а та забыла дорогу домой, из-за какой-то болезни, а потом и коляску с ним оставила. Ужас… — Тэхен поворачивается к сыну и улыбнувшись, берёт ложечку, цепляя в неё каши и поднося к его рту. — Хорошо, что они нашли его. А у меня тоже новости. — Уже спрашивать страшно… — Тэхен немного мрачнеет. — О нет, Хённи, я считаю, что это прекрасные новости. Субина нашли. Скоро будет суд, после которого мы, наконец-то, вернёмся домой. Ёнджун видит, как на лице Тэхена быстро-быстро меняются эмоции, а в конечном итоге, по щекам катятся слёзы. Он резко срывается с места и подлетает к Ёнджуну, сгребая мужа в своих по прежнему тёплых объятиях. Минки переводит своё внимание с каши на родителей, и радостно двигает ручками, при этом хихикая. Ёнджун поглаживает Тэхена по спине, и шепчет «Минки в безопасности, родной.» — Как вы узнали его местоположение? — немного прийдя в себя, Тэхен снова садится ближе к сыну, и немного трясущимися руками, кормит Минки. — Его папа пришёл к нам вчера, и всё рассказал. Где Субин, что произошло, и почему он молчал, — Ёнджун встаёт с места, наливает воду в чайник и поставив его кипятиться, поворачивается к мужу лицом, оперевшись о кухонную тумбу. — История семьи Субина намного печальнее той картины, которую они столько лет показывали на публику. Субин с детства видел, как отец бьёт папу. Для него бить тебя было нормой, — Ёнджун, вспоминая, как Тэхен об этом рассказывал, вдыхает побольше воздуха. — А после того, как совершенно недавно папа Субина понял, что в положении, решил с этим покончить, и пришёл к нам. Ему было известно всё, что произошло с тобой, Минки и нашей семьёй в принципе. Хоть и пришёл он не из интересов внука, а ради того, чтобы жить свободно, мы очень ему благодарны. Я думаю, он единственный человек, который заслуживает шанса. — Вау… Выдыхает младший, зависнув ложкой каши в воздухе. Он был знаком с родителями Субина. Точнее, видел однажды, поздоровался, и больше они никогда не встречались. Тогда отец альфы показался ему грубоватым, а вот папа произвёл впечатление, что всё он делает не по своему желанию. Но назвать это домашним насилием Тэхен не мог. Сейчас же, ситуация в его глазах обрела новые краски. Вот почему он был таким. — На самом деле, всё это теперь не важно. Субин уже завтра будет в участке и… — Что «и»? — Он хочет поговорить с тобой. И у него, к сожалению, есть право на этот разговор. С твоего согласия. Тэхен вдруг задумался о том, что альфа мог бы ему сказать, и что мог бы услышать Тэ. Извинения? Он не примет их. Из-за Субина он слишком многое потерял. Признание? Признание нужно не ему, а следствию. Желание искупить вину? Тэхен давно решил, что не простит. Он не хотел больше давать шансов, не хотел больше страдать. — Я не уверен, что смогу его выслушать, — тихо отвечает, вытирая лицо малыша от еды, в которой он испачкался. — Хорошо, я понял тебя. Обойдётся, значит. Сейчас напишу Юнги, и… — Хотя, погоди, — перебивает его Тэхен, переводя взгляд на мужа. — Я согласен на разговор только в том случае, если вы будете наблюдать. Но делать это так, чтобы Субин не знал. Пообещайте ему, что кроме меня его никто слышать не будет. Ёнджун в удивлении поднимает брови, а омега лишь вздыхает, поднимаясь с места, чтобы отнести тарелку в раковину. — Я хочу, чтобы он рассказал всё. А для этого ему нужно что? Правильно: чтобы его никто, кроме меня, не слышал. — Субин не глупый… — Ёнджун всё ещё не понимает. — В этом я уже сомневаюсь… И ещё, — Тэхен подходит к альфе, садится на колени, и обнимает за плечи. Ёнджун смотрит с интересом. — Что бы он не делал, что бы не говорил — ничего не предпринимайте. — Хённи… — начинает старший, но Тэ аккуратно прикладывает указательный палец к его губам. — Ни-че-го, — снова произносит, уже шепча, и убрав преграду, коротко целует альфу. Ёнджун обещает, что выполнит все условия Тэхёна, а вечером, когда Минки сладко спит в своей новой кроватке, что купил отец альфы, а Тэхен рассказывает всё Бомгю и Каю по видеосвязи, сидя в наушниках на кухне, прописывает Мину в SMS всё, о чём попросил его муж. Юнги реагирует удивлением, но соглашается, сообщая, что Субин сегодня звонил своему адвокату. Прощаются они на том, что завтра, в удобное для семьи Чхве время, они прибудут в участок, для того, чтобы произошла встреча Тэхёна и Субина.