Змейка

      Дождавжись, пока Барти уснёт, Анна осторожно трансгрессировала, стараясь не разбудить. Крёстный ещё в подростковом возрасте учил её, как правильно создать чёрную мантию, как у него при помощи обычной трансгрессии. Мысли у девушки были не лучшие, но оставаться совсем одной она тоже не желала. Чувство, словно ты никому не нужен, тишина давит ещё сильнее. Нужно уйти. Туда, где будут ждать. «Обязательно скажу об этом крёстному, но не сейчас. Ночь на дворе, кто захочет вообще разговаривать со мной? Да куда угодно, лишь бы подальше от дома!». Анна приземлилась в уже знакомой двери. Она так некрасиво ушла отсюда, что возвращаться было стыдно, но идти больше некуда. Эйвери слабо постучалась кулачком в двери, совершенно забыв о звонке. Благо, свет в поместье горел практически изо всех окон, и было понятно, что никто не спит. «Вот только их же там всего трое. Зачем зажигать столько свечей?».       Дверь открыла миссис Крауч. Анна невольно испугалась и на секунду пожалела, что пришла к ней. Глаза и волосы больше не были такими светлыми, как на их прошлой встрече. Теперь они были тёмные, чем напоминали Анне глаза Барти. Да, он точно похож на свою маму, вот только ей от данного факта не легче. — Энни, это ты? — обеспокоенным тоном спрашивала женщина, немного потрясла Эйвери за плечо, — Мерлин, ты так легко одета, на улице ведь холодно. — услышав короткое пищание, Алекс удивлённо приоткрыла рот, — Так, заходи в дом, сейчас всё мне расскажешь. — женщина выглядела обеспокоено, в ней совсем не узнать ту, что была днём. Анна осторожно шагая добрела до ближайшего дивана. Ходить было невыносимо больно, и хорошо, что мантия скрывала все её раны. Миссис Крауч точно заметила миллиметровые шажочки девушки и проводила её недоумённым взглядом. — С тобой что-то произошло. В таком виде среди ночи не являются. Солнышко, скажи, кто тебя обидел? — Алекс села напротив Анны, всматриваясь в её зеленоватые глаза. — Не скрывайся, ты можешь мне довериться. Только скажи, кто и что сделал с тобой — и я в одночасье сотру его с лица земли. — По-почему вас это так заботит? — Говори, — уже строже повторила Алекс, поджав и без того тонкие губы, подавляя рефлекс облизнуться. Анна снова вспомнила своего обидчика. По её щекам невольно побежало несколько капель слёз, на что девушка просто отвернула голову, не желая отвечать. Увидев, что Эйвери держится из последних сил, Алекс почувствовала себя виноватой. — Прости. Тебе нужно успокоиться, расскажешь позже. Надо умыться. Винки проводит тебя в ванную. — Нет. Я сейчас не могу. Ничего не хочу. — Анна всхлипнула, закрыв лицо руками. Миссис Крауч осторожно обняла её, по-матерински поглаживая по голове. Женщина могла бы и посмотреть всё через неё, но не решилась, чтобы не травмировать девочку ещё больше. Мысли Анны хаотично менялись с одной ситуации на другую. «Что мне рассказать Алекс? Разве она поверит в это? Да, может, и уверенна в том, что Барти жив, но точно не поверит. А если дать ей посмотреть самой? Не в таком свете она хотела бы увидеть своего сына. Нет, я буду молчать, но не ради него. Приберегу и без того расшатанные нервы Алекс. Бедняжка, трясётся ещё больше меня. Больно будет узнать такое о своем сыне». — Это нужно сделать, солнышко. Винки побудет с тобой. Или я, если потребуется. — женщина тяжело выдохнула. Она чувствовала боль Анны, но продолжала теряться в догадках. — Я могу справится и одна. — Эйвери слабо подняла уголки губ вверх, натягивая жалкую улыбку. Алекс змеино облизнулась, но тут же прикусила язык. — Ванная дальше по коридору, вторая дверь налево. — кашлянув, Алекс охватила себя руками, потирая левую руку. — С вами всё хорошо? — Анна почувствовала дикий стыд за то, что ввалилась в дом Краучей без предупреждения и сразу начала жаловаться, совсем позабыв, что и у других могут быть проблемы. — Я ушиблась сегодня утром, сражалась с феями. Эти паразитки откладывали яйца на моих растениях. Я — левша, потому на левую руку припало больше всего ударов. — Алексис отвела взгляд, подтягивая чёрную перчатку на левой руке повыше. — Но ты не печалься, это пройдёт через несколько дней. Не в первой, солнышко. Всё нормально. — улыбка миссис Крауч была что ни на есть искренней. — А ты иди лучше в ванную. Не хочу видеть тебя такой… разбитой. — Думаете, мне станет легче? — Анна обращалась скорее к себе, чем к миссис Крауч. Она не верила, что всё будет как прежде. «А родители? Если они вернуться, Барти тут же обратится в Кьютти, но они явно заметят, что со мной. Нет, не нужен мне никакой змей! Только Ро. Не хочу иметь с ним ничего общего. Извращенец. Ублюдок. Что б он сдох!». — Конечно, станет. Освежишься чуток, придёшь в себя. Давай, Винки проводит. — домовуха подала Энни руку, но та лишь благодарно улыбнулась и поднялась сама, следуя за эльфом. «Нет, не плачь. Не вздумай разреветься здесь! Алекс точно заподозрит что-то неладное, и спрашивать не станет — сама разузнает. Ненавижу тебя, Барти Крауч».

***

      «Ненавижу тебя, Барти Крауч». Мужчина хихикнул, раз за разом мысленно повторяя одну и ту же фразу. — Тебе смешно? Смешно тебе, щенок?! — Тёмный Лорд оскалился, сжимая в одной руке палочку, а на второй красовался размазанный след от крови Барти. Волан-де-Морт был ужасно зол и настолько не в себе, что ударил Барта собственноручно, а не магией. Нет, Крауч прекрасно понимал, что узнай Владыка о случившимся от Анны, то ему было бы в разы хуже. Но он прекрасно понимал, что его ждёт за такую желанную, но запретную близость. Понимал и не боялся. Он умер ещё тогда, когда услышал слова ненависти из уст девочки Эйвери. — Владыка, мне… — Замолчи, гадёныш! Ты был одним из немногих, кому я мог доверять. — Тёмный Лорд махнул рукой, посылая на Крауча мощное и болезненное заклятие. Тот пошатнулся, уперевшись о стену, почувствовал каждый нерв в своём теле и огромное желание вырвать кипящие кровью вены. Однако эта боль ничто по сравнению с душевной. — Это ребёнок, Бартемиус, моя крёстная дочь! Удар, нанесённый ей, нанесён и мне. — Мой Лорд, умоляю вас, убейте меня. Я не хотел предавать вас, никогда не хотел, Властитель. — Крауч едва сдерживал короткие нервозные смешки, которые так и рвались наружу, и уже тише добавил: — Убейте меня… — Моя бедная доченька, что ей пришлось перетерпеть? А ты, — Тёмный Лорд снова ударил Барта заклятием, отчего тот болезненно охватил себя руками и присел на пол, тихо дрожа. Совсем как в детстве, когда отец закрывал его на всю ночь в холодном подвале их дома, — забудь, что когда-то увидишься с ней. Раз ты признан умершим, то и убить тебя ничего не стоит. — Любое ваше решение правильно, Владыка. — Барти медленно поднял голову, ожидая ответа. Он был уверен, что его не пожалеют, но этого Барту и не нужно. Волан-де-Морт смотрел на своего подопечного холодным, но гневным взглядом алых глаз. Зрачки были такими же змеиными, как и у самого Барти. Он во многом похож на своего кумира детства и всю жизнь стремился к этому. Его Лорд — его идеал. Сердце Крауча разбивалось вдребезги от осознания того, что Владыка откажется от него, будет думать, что он предатель. «Нет, я не предатель! До последнего вздоха буду верен вам, даже если вы своей рукой решите прервать мою жизнь. Ненавижу себя». Тёмный Лорд выдохнул, словно прочёл мысли Барта. — Я даю тебе возможность объясниться. Только из уважения к твоей верной многолетней службе. — услышав эти слова, Барти резко облизнулся, улыбаясь подобно безумцу. Эта ненормальная улыбка выражала его радость менее понятно, нежели загоревшийся искрами взгляд, однако по-другому улыбаться Крауч не умел. — Мой Господин, я прошу слишком много, но… — глубокий прерывистый выдох, — простите своего глупого слугу. Он не справился. — Барти поднял руку, но так и не решился коснутся подола мантии своего Лорда, как делал это в детстве. — Я не хотел, чтобы Анна… Энни дорогá мне. Это звучит крайне неубедительно, но всё же… это правда, Владыка. Я сорвался, я виноват, но за всё время, проведённого вместе с ней, я оберегал её ото всех. Абсурдно, что не уберёг от самого себя. Я посмел попросить у вас прощения, хоть и не заслуживаю этого. Оправдать себя я не могу и не хочу. Я просто хотел… хотел быть рядом с ней, сблизится. Но я точно псих, если не смог удержать себя от этого. Единственное, что исправит меня — это смерть. — Барт говорил всё это на удивительно спокойно. Голосом человека, которому действительно плевать. Он, скорее, надеялся на то, что его убьют, не видел для себя другого выхода. «А если Владыка помилует меня — убью себя сам. Даже если все простят мне, я никогда не смогу простить себе. Все совершают ошибки, но точно не такие. Отец был прав насчёт тебя, Барти. Ты — психически неуравновешенный маньяк, а такие не знают, что такое забота, счастье, радость. И тебе этого не видать». — Я услышал тебя, сын. — Крауч приоткрыл рот, рвано выдыхая. — Анна сейчас не дома, и вряд ли вернётся туда в ближайшее время. Жди моего решения там. — Где она? — поймав на себе свирепый взгляд, Барти прикусил и без того окровавленную нижнюю губу. — Там, где её не тронут. Ступай.       Крауч трансгрессировал в комнату Анны. Голову посетила мысль, что он больше никогда не увидит её, отчего голова резко закружилась. «Не думай об этом. Увидитесь, конечно, и не раз. Ты же не отпустишь её так просто? Нет, уж лучше убью себя, но не буду смотреть на то, как она счастлива с кем-то другим. Где моя Анна может быть? С Регом? У родителей? Вряд ли, они же должны приехать с минуты на минуту». Барти трансфигурировал, продолжая недовольно шипеть. Ронда озлобленно поглядывала на своего сородича. — Где хозяйка? — на парселтанге шикнула Ро, забираясь на кроватку для змей. Кьютти так и не ответил. Ему было досадно, тоскливо на душе. «Неужто она забыла о Рэдди? Я найду её. Найду и верну домой. Она видимо не поняла, с кем связалась. Тебе не убежать, Анна. Думаешь обмануть того, кто бок о бок сражался с самым сильным волшебником мира? Не выйдет. Я сбегу, спрячусь ото всех, опыт у меня уже есть. Маленькая, глупая Энни. Ты не понимаешь, что только со мной станешь счастливой, никто не будет заботиться о тебе лучше, чем я». Барти бережно обнял мычащего плюшевого мишку Анны. Игрушка вырывалась из чужих объятий и покусывала мужчину, но он едва ощущал это. «Она ещё такой ребёнок, маленькая девочка, которой ты испортил психику. Разве это ты называешь счастьем? Побоев и грубого обращения ей хватало и без тебя. Тебе нужно оставить Анну в покое, если она действительно дорогá тебе. Ты уже неизлечим, перестань грезить о светлом будущем. Окончательно сломлен. Не делай этого и с Энни, она ни в чём не провинилась, чтобы с ней так обращаться». На лице Барти не было ни единой эмоции, его душевное состояние выдавали лишь плотно сжатые руки, прижимавшие к себе плюшевую игрушку и часто скатывающиеся по щекам слёзы. Мишка больше не пытался вырываться, тихо сопел, понимая, что человеку нужна чья-то поддержка, но таковой ждать не от кого. Барти уже и не помнил, когда последний раз плакал, но только сейчас осознал, что натворил, чувствовал, как ей больно. Игрушке не в первóй успокаивать кого-то, она поглаживала Барта по спине, прижавшись к нему ватной головой. Мужчина устал жить, устал чувствовать что-то. Он просто ожидал решения своего Лорда и очень надеялся, что его убьют. «Если я останусь жив — убью себя сам, да простит меня Владыка. Такие как я не заслуживают жизни, подвергают мучениям себя и окружающих. Меня уже давно похоронили, так что терять? Анна наверняка обрадуется, узнав о моей смерти. Хоть как-то я смогу сделать её счастливой».       На нижних этажах послышались заглушённые голоса мужчины и женщины. Благодаря своей нечеловеческой сущности, Барти смог различить слова, чутко прислушиваясь. От растерянности он свалился с кровати и на ходу трансфигурировал, боясь быть замеченным. — Где моя девочка? — послышался звонкий, но низкий голос. Уолтер был в прекрасном настроении после двух месяцев отдыха, и даже успел затосковать без своей доченьки. — Энни, милая, мы дома! — Винни неловко заулыбалась, осматривая помещение, словно ожидала, что Анна тут же подбежит к ним. — Её нет дома. Что-то произошло, я чувствую! — скривив розоватые губы, женщина на приличной высоты каблуках помчалась в комнату дочери. — Белль, постой, ты же упадёшь… — мистер Эйвери последовал за женой. Он тоже чувствовал надоедающую пустоту в районе сердца, но не хотел волновать Винни ещё больше. Уолт всегда считал, что настоящий мужчина не должен вести себя чересчур эмоционально, особенно рядом с женщинами. Им нужна поддержка, а не дополнительные слёзы. Винни распахнула дверь, но не увидела никого, кроме спящей в колбе Рэдди и распластавшегося на полу Кьютти, лениво двигающего головой. — Уолт… Уолтер, её нет! Мою дочь украли! — Тише, тише… — Это ты виноват! Если бы ты не был с ней таким строгим — она доверила бы нам всё и… — Бельвина всхлипнула, вперив взгляд в одну точку. Её муж прищурился, смотря то на неё, то в сторону кровати. На светлом постельном белье оставались коричневые пятна засохшей крови, красным цветом переливаясь вместе с перламутром. Постель была грязной, скомканной, конец одеяла свисал к полу, а любимая плюшевая игрушка по кличке Грея с улыбкой осматривалась, лёжа подле Кьютти. — Винни, что с тобой? — Я в порядке. — взъерошив волосы, женщина без сил упала на пол под голос своего мужа, выкрикивающего её имя.