Семнадцать лет назад
— Барти, любимый, прошу тебя! Это же наш сын, не надо, не надо! — маленькая, заплаканная женщина тормошила свободный рукав судейской мантии своего мужа, но тот, казалось, вовсе не слышал. — Здравствуй, отец! — самодовольно улыбаясь, парнишка облизал губы, словно змей. — Подсудимый Бартемиус Каспер Крауч, — устало потерев переносицу, мужчина пододвинул в себе лист пергамента, деловито поданный одним из помощников. На нём красовалось собственное имя судьи и ряд преступлений, совершённых под этим именем. Снова взглянув на улыбчивого сына, Барти-старший продолжил: — Вы обвиняетесь в жестоком обращении, подавлении воли непростительным заклятием «Круциатус» Фрэнка Долгопупса, его жены Алисы и даже их сына-младенца! Убийственные проклятия на чету магглов, Вернона и Петунии Дурслей! Безжалостные, мучительные пытки двух младенцев: Дадли Дурсля, Гарри Поттера! — зачитывал Крауч-старший, затем снова укоризненно взглянул на сына. — И ряд тёмных чар, повлёкших смертью всех семей. Что можете сказать? — Барти, прошу, не надо! — Алексис вытирала глаза белым платком с фамильной нашивкой, дрожа всем телом. — Эти… авроры. Они не побоялись тронуть Лорда Волан-де-Морта. Наш Повелитель исчез! И всё из-за них… Убийство было лучшим решением, они ещё легко отделались! — хрипло прокричал парень, на что ловкое перо Риты Скиттер царапало бумагу ещё быстрее. — Сыночек мой… — Алекс утёрла глаза, смотря на прикованного к креслу для преступников Барта. — Что можете сказать о соучастниках преступления? Беллатрикс, Родольфус, Рабастан Лестрейнджи и… — секундно посмотрев на записи, судья продолжил, — Уолтер Эйвери. — О, дорогой мой папа, я никого и пальцем не тронул, о чём очень сожалею. — Подсудимый, говорите по делу. — застучав деревянным молотком, судья стервозно отбросил его обратно на стол. — Хорошо. Могу ли я поинтересоваться наличием улик против меня и господина Эйвери? Обвинение серьёзное, но без доказательств звучит как наглая клевета. Всё из-за того что мы пожиратели. Но будь уверен, отец, ни я, ни уж тем более Уолт ничего не делали! У него жена и маленькая дочь, ей нет ещё и года! — Тебе ли жалеть детей? Бессердечный. — Барти-старший скривился, перебирая бумаги. — Как ты только мог совершить такое? Говори сейчас, и, возможно, наказание смягчится. — Отец, я не делал этого! Против меня ни одной улики, Уолт дома, с женой и дочкой, а я здесь! Я почти не покидаю Отдел Тайн. Любой невыразимец это подтвердит, и ты прекрасно знаешь правду! Я ничего не делал. — Достаточно. Уберите его и доставьте в Азкабан! — раздражённо крикнул Крауч-старший, махнув рукой.Несколько дней спустя
— Да пропустите же! Барти — мой друг! Сам Волан-де-Морт крестил мою дочь! — вопил облачённый в чёрную мантию молодой работник Министерства, пока стражник нервно выдыхал, не смея отвечать таким же тоном. — Ты хоть понимаешь, что с тобой будет по его возвращении? Клянусь, если ты сейчас же не откроешь мне дверь — прибудут и остальные мои очень близкие друзья и по доброте душевной помогут выбить дверь твоим бескровным бледным тельцем! — Мистер Эйвери, я понимаю ваше состояние, но я не могу. — Сейчас сможешь! — Уолтер поддел левый рукав мантии по локоть, палочкой придавая цвет своей татуировке. — Мерлин, молю вас, мистер Эйвери! Я сейчас же открою. Вы ведь могли спокойно попросить об этом, не нужно никакой шумихи. — боязно рассмеявшись, стражник коснулся палочкой нужных точек, открывая камеру. — Только ещё одна просьба… — Уолтер юркнул за дверь, громко хлопнув, — …не долго. Ну ладно. Можете говорить сколько хотите, я не помешаю. — Уолт! Ты пришёл, дружище! — Барти подскочил, крепко обнимая своего коллегу. — Ты же мои лучший друг, как я мог не прийти? — лучезарно улыбался Эйвери, показывая ямочки на щеках. — И Белль очень волнуется. — Как малютка? — Подрастает. Очень похожа на моего отца. А улыбается как! — парни переглянулись, тепло улыбаясь, закивали. — Поговорим позже, сейчас не время. Ты не выдал меня. — Я бы и Лестрейнджей смог защитить, будь они хоть немного аккуратны и не оставили следов. Но тебя я бы ни за что не оставил. — Волан-де-Морт гордился бы тобой. Мы обязательно поделимся с ним этой забавной историей, когда встретимся. А сейчас надо думать как тебя высвободить. — Это нереально, у отца везде глаза и уши. Даже подделать документы и внешность не выйдет, всё вынюхают. — А что если ты умрёшь? — Умру? — Вроде умрёшь, а вроде просто испаришься. Как Тёмный Лорд. — после упоминания имени своего наставника Барт заметно оживился. — Что предлагаешь? — Предлагаю принять другой облик. Нет, не человеческий, какого-то животного. Дементоры не видят животных, а самого тебя в зоомагазине держать могут. — И попаду в чью-либо семью с ребёнком. Я не уверен, что надолго смогу контролировать себя в обличии, скажем, змеи. — Значит в моей семье змей не будет. — Эйвери пожал плечами. — В любом случае, лучше так, чем гнить здесь. — Как быть с телом? — Об этом я тоже позаботился. В магазине приколов заказал чучело, похожее на тебя, с органами внутри. Всем, кто этим занимался, память изменил. И да, у меня к тебе тоже есть небольшое поручение. Измени память и мне. Не хочу проболтаться в случае поимки аврорами. — Но… ты же забудешь, не будешь знать что со мной. — Когда-нибудь да встретимся, тогда и всё расскажешь. А сейчас, — Уолтер махнул палочкой, на полу появилось безжизненное тело Бартемиуса. — займись этим. Я могу «оживить» его на время, оно будет ходить и моргать, насчёт говорить не уверен. Ну а ты можешь, к примеру, ужалить «себя» и уползти на волю. Змею никто не осудит. — махнув рукой, Эйвери заставил подняться чучело Барта. Оно было одето в такую же форму заключённого, как и он сам. — У нас мало времени, думаю ты меня понял. — Да, понял. Береги Белль и доченьку. — Они в порядке, если на нас решат напасть авроры — переедем в старый особняк Эйвери. Может я и забуду сегодняшнюю встречу, но Энни узнает о том, каким ты был героем. — Да брось! Какой из меня герой? Признался в преступлениях уже здесь, а не в зале суда. Я мог бы сидеть и дальше, меня дома никто не ждёт, но Тёмный Лорд исчез. Его надо найти! — Я занимаюсь этим. — Винни не тревожь главное, пусть заботится о дочке. — Ты же не любишь детей. Или уже захотелось? — Уолт, я в Азкабане. Инсценирую смерть. Всю оставшуюся жизнь проведу в бегах и змеином теле. Какие дети? — Извини, неудачная шутка. Ладно, мне пора. Мы ведь увидимся? — Не знаю, дружище. — Да увидимся, точно же! Я не прощаюсь, но память измени. — Ладно, — у Барта отобрали палочку как у особо буйного закононарушителя, но навыки беспалочковой магии у парня развиты неплохо. Голубые нити вылетали из виска Уолтера, небрежно падая на пол. Барти выкинул часть воспоминаний, в которых говорилось о плане побега, а само чучело поползло в шкаф, закрывшись там. — Ну что? Как ты тут? — Всё в порядке, Уолт. Ты себя нормально чувствуешь? — Да. А о чём мы говорили?.. О, вспомнил! Я не позволю Анне заводить змей, когда она вырастет. А почему? — Не знаю, друг. — Ну ничего страшного, потом вспомню, — улыбнулся Уолтер, пожимая руку своему школьному другу, — Белль привет передавала. — Ей тоже передай. И пусть не расстраивается. — Пока, Барти!Настоящее время
— Ну вот, папа. Даже Уолт не знал о моём побеге, хоть и сам его организовал. — Настоящий друг, ничего не скажешь. Так он всё таки тоже виновен? — Да, но… этому делу уже семнадцать лет, уже бесполезно что-то додумывать. Даже в бегах мне было несладко, особенно в зоомагазинах. Как анимаг я не был зарегистрирован, да и гибрид питона и кобры многим владельцам показался странным. Олифант меня за малым не усыпил! Этот напыщенный скряга… издевался над животными как только мог. А какое у него было лицо, когда меня возвращали в магазин, при этом платили двойную плату сверху. Он пытался продать меня ещё несколько раз, но потом решил не рисковать репутацией. Пока к нему не пришла зарёванная девочка с испорченным днём рождения и не упрашивала отдать змею без предоплаты. Но тут старика переклинило и он решил отдать этой девочке меня с условием, что меня заберут навсегда. Этой девочкой была Анна. Так я снова встретился с Уолтом, иногда мне казалось, что он начал догадываться, но наша вчерашняя встреча стала для него шоком. — Почему ты не обратился ко мне? — Ты меня туда и посадил. Однако я рад, что меня выслушали хотя бы сейчас. — Да. Я удивлён, что ещё сказать. Уже поздно, но я скажу то, что давно хотел. Я не должен был отрекаться от тебя. Был виновен или нет — я сделал это основываясь на слова одного из пожирателей, никаких доказательств против тебя не было. Я поступил не только как ужасный судья, но и как ещё ужаснее отец. Отречься от ребёнка, за воспитание которого в ответе только ты сам, было неправильно. — Я всегда знал что ты человек не глупый и поймёшь меня. Ты вовсе не поздно говоришь, мне это сейчас необходимо. — Барти! — Крауч-старший подскочил, словно вспомнил что-то важное, давно забытое, — Ещё кое-что. Ты большой молодец, я всегда тобой очень гордился! Первый ученик в истории Хогвартса, сдавший все двенадцать СОВ на отлично, первый глава Отдела Тайн, которому не было и двадцати, и, чего уж там, первый сбежавший из Азкабана за всю историю его существование — и это всё мой сын, Бартемиус Крауч! Очень надеюсь что ты продолжишь свой путь и поднимешься ещё выше. — Спасибо, папа. Я больше не пожиратель, я — Приближённый. Выше только сам Волан-де-Морт. — Очень, очень хорошо! В тебе чувствуется моя кровь и моё трудолюбие. — Барти-старший горделиво закивал. — Может выпьем чаю? Нам определённо есть о чём поговоришь. Расскажешь, чем так долго занимался и где был. — Конечно.