Сердце, покрытое копотью

В голову девушки всё лезли непрошенные и неприятные воспоминания. Они ворошились, словно надоедливый рой мух, который не давал покоя девушке уже более семидесяти лет. До сих пор металлический запах крови, смешанный с трупным, гнилым запахом, напоминал девушке о тех временах. Руки стали холодеть, а вой той сирены снова прозвучал в голове у Моники, сжав челюсть до боли и скрежета зубов, девушка опёрлась на ствол ближайшего дерева и, впившись ногтями в старую, рыхлую от влажности кору дерева, издала гортанный рык, перед тем, как перед глазами снова стали мелькать картины тех событий. Медленно спускаясь вниз и не замечая, как ногти, проходя по стволу дерева стали оставлять после себя довольно глубокие следы, Моника опустилась на колени и прислонилась лбом к стволу. *** Тревожный сигнал поднял всех солдат на ноги. Было раннее утро. Никто даже не спрашивал этих юных и ещё наивных молодых людей, готовы ли они отдавать свою жизнь на поле боя за такие мелочи, как слава Великобритании и Королевы. Самому старшему из отряда капитана Уотерс было от силы года двадцать три. Никто не хотел умирать. В тот день сигнал, звучащий, как смертельный приговор, не переставал резать слух и мешать подготовке к обороне. На улице уже начался переполох, все хватали любое оружие, которое попадётся под руку. Только настоящие безжалостные создания могли напасть на лагерь новобранцев, которые даже ружье в руках не могли держать. Девушка выбежала из своей палатки и то, что она увидела лишило её дара речи. Тысячи танков гремели вдали, они были уже рядом, самолеты пролетали уже над головами солдат с гулким шумом, от которого закладывало уши. Это значило только одно - пограничная линия фронта разгромлена. Их лагерь последняя преграда перед входом на территорию страны. Будет ли сражение с врагом лицом к лицу? Нет. Это далеко несовременные фильмы про героизм солдат. Это жизнь, ведь стоит отдать немцам приказ, как на английских солдат обрушится десятки, а то и сотни бомб. Их просто сотрут в пыль и от молодых солдат не останется ничего, кроме похоронного письма и какой-то железки от правительства. - Быстро в убежище! Отставить прямую атаку! - кричала, надрывая голос, пробегая мимо остальных палаток. - В окопы, живо! - но её голос глушил отчаянный вой сирены. Моника не в первый раз была в такой ситуации, но сейчас ей было гораздо больнее. Уотерс видела страх в глазах новоприбывших солдат. Их страх словно приобрёл вес и пропитал воздух настолько, что тот стал тяжелее даже, чем на верхушке Эвереста. Дышать было трудно, а если и удалось вдохнуть, то лёгкие словно обжигало холодом. Была осень. Обыкновенный сигнал тревоги сменился протяжным воем сирены, обозначающей начало воздушной атаки. Теперь солдаты не смогут увидеть зиму. Ничего уже нельзя было изменить. В этот же момент, словно в замедленной съёмке самолёты стали скидывать бомбы прямо на лагерь. Через долю секунды после удара снаряда о землю раздался первый взрыв, ударной волной которого Монику сбил с ног. Сильно ударившись головой о землю девушка взглянула на небо. Оно было чёрным от количества самолётов. В нем не было ничего, кроме железных птиц, несущих страх и смерть. Это был 1939 год и война началась. Никто из подопечных Моники не выжил в то утро, а взгляд девушки потух, те костры, жаждущие славы и победы превратились в медленно догорающие угли, а сердце перестало, как раньше биться в груди. Лицо девушки приобрело тысячи масок и ни одной настоящей. -«Демоны не могут вмешиваться в дела людей и менять ход истории» - гласила простая и понятная запись в старой книге, от времени покрывшийся пылью. *** Пугает ли Мать Миранда Монику после семи лет ада? Навряд-ли. От этих воспоминаний у девушки всегда случались приступы. Часто ей приходилось надевать тёмные очки, чтобы скрыть чёрные, дьявольские глаза. Ведь её внутренний демон любит подпитываться такими эмоциями, забирая их, тем самым успокаиваясь, но теперь у него появилась полная вседозволенность в действиях. Если Миранда хочет войну, то она её получит.