Ego suscipio cum dignitate

      Стай снял с седла лук и, натянув тетиву на положенное ей место, звонко щелкнул.  — Кай, ты пока разберись с лошадьми, я поохочусь пойду, думаю, нам не помешает хороший ужин.  — К северу, вроде, есть поляна, — прислушавшись, ответил брату маг и начал снимать с лошадей сумки. — Там может кто-то быть.       Воин кивнул и двинулся кустами в указанном направлении.       Идти было бы нелегко — под высокими, стоящими вперемешку соснами, осинами, березами и лиственницами росли кусты малины, невысокие липки… продираться через подлесок пришлось бы с трудом, если бы для Стая леса не были родными. Но он вырос в таком же, смешанном и густом, лесу, и потому шел по нему, словно по ровной дороге, даже не цепляя дорожным плащом колючки и траву.       До поляны пришлось добираться несколько минут. Она казалась пустой, только посреди торчал высокий пень, оставшийся от сломанного дерева, но Стай затаился, стараясь оставаться с подветренной стороны. Вдруг на пень вспорхнул крупный тетерев. Поковырял клювом трухлявое дерево, невнятно что-то курлыкнул. Охотник медленно наложил на тетиву стрелу, натянул лук…       Щелчок — и не успевший даже вскрикнуть тетерев остался лежать на пеньке. Стай улыбнулся — ужин был добыт.       Обратно парень шел медленнее, невозмутимо ощипывая птицу прямо на ходу и оставляя за собой дорожку из оборванных перьев и пуха. Лес шумел над его головой, шуршала листва, чирикали мелкие птицы, перелетающие с дерева на куст и из кустов на деревья, шуршали под листвой и травой то ли мыши, то ли ящерицы. Мелькнула в ветвях рыжая белка. Один раз Стаю даже показалось, что он увидел краем глаза чьи-то увесистые рога за деревьями, но, обернувшись, оленя он не заметил.       Заходящее солнце с трудом пробивалось через листву деревьев, и было сумрачно. Темнело довольно быстро. Ветер в кронах деревьев шумел все грознее, кажется, собирались облака, и лес из гостеприимного убежища медленно превращался в грозную и неприступную крепость-лабиринт, в которой заблудиться ничего не стоило. Стай заспешил.       На крошечной поляне у лесного ручья, где они с братом остановились, уже разгорался костер, над которым висел котелок с водой. Кай сидел на земле рядом с ним, осторожно шевеля мелкие веточки в основании, возле липы, к которой были привязаны лошади, лежали переметные сумки, седла и попоны. Вещевые мешки стояли возле.  — О, ты быстро, — одобрительно сверкнул глазами пепельноволосый, оборачиваясь к брату. Тот вручил ему ощипанную птицу и хмыкнул, отходя к реке — вымыть стрелу и руки от крови.       Кай разделал тушку довольно быстро, закопал под кустом подальше от лагеря внутренности, а самого тетерева вернул воину — тот готовить умел куда лучше.       Солнце окончательно село, и даже на их полянке стало темно — только костер освещал пространство вокруг. Впрочем, им не было ни страшно, ни неуютно — они почти выросли в лесу, много раз ночевали в его сени, так что знали, что бояться им особо нечего, во всяком случае, дикие звери должны были испугаться запаха костра, а признаков присутствия лихих людей они, пока ехали, не заметили, да и в деревне, где они покупали сыр и молоко, никто ни словом не обмолвился о разбойниках, то есть и двуногих зверей бояться не стоило.       Лес постепенно погружался в сон.