Ego suscipio cum dignitate

      Алена перетасовала карты, задумчиво перелистала, как книжку, поправила выбившиеся, снова перетасовала, мурлыча себе под нос какую-то песню.  — Ты чего это с картами сидишь? — выглянула с кухни, жуя бутерброд с колбасой, сыром и соленым огурцом, Яда. — Ты ж не любишь с таро связываться.  — Сама не знаю, — пожала плечами девушка, встряхивая недавно остриженными по плечи волосами. — Руки потянулись.       Ядвига хмыкнула и удивленно качнула головой. Соседка и подруга, как и она сама, работала в основном в северной традиции — руны, амулеты, вырезанные на деревянных плашках и заполненные смешанной с кровью краской… Северные боги, конечно, не требовали человеческих жертв в нынешнее время, но оставались богами воинов, жесткими и порой несколько жестокими. В том числе к своим адептам. Но Алена была последовательной и в этом — решила, чему будет следовать, и отвергла все остальное. Поэтому увидеть ее с картами было очень необычно.  — Что было, что есть, на чем сердце успокоится… Тьфу, нет, давайте-ка вы мне просто скажете, что меня в ближайшее время ждет. Общий прогноз, личная жизнь — хотя какая у меня личная жизнь… — и материальство всякое. Ну-ка… — на лежавшую на коленях девушки разделочную доску смачно шлепнулись три карты.       Прямая «Сила», перевернутая «двойка мечей» — Алена недовольно поморщилась и тут же фыркнула, — и прямая «восьмерка жезлов».       Яда откусила еще кусок бутерброда и уселась на кровать рядом с подругой, скрестив ноги.  — Ну и что это значит? — не дожевав, неясно спросила она. В глазах светилось любопытство.  — Сейчас посмотрим, — Алена отложила карты и вытащила из-под коленки маленькую книжицу с расшифровками карт. Ирландка хмыкнула.  — А руны ты наизусть знаешь.  — Я их и достаю чаще, чем раз в пятилетку. Да и… их-то я прожила. Попробуй тут не запомнить. Так…       Сила оказалась, в общем говоря, картой энергии и уверенности и обещала девушке благополучие, здоровье и твердость духа и воли. Алена снова хмыкнула-фыркнула как-то неопределенно. С ее состоянием в последние несколько лет, едва поддерживаемым кучей усиляющих рунескриптов и медикаментами, ждать внезапного прилива энергии было не очень умно. Но она все-таки позволила себе понадеяться.       Перевернутая двойка мечей, на которой была изображена женщина в белом, с завязанными глазами и двумя, соответственно, клинками в руках, предвещала неизбежные конфликты в личной жизни, непримиримые разногласия и ссоры. Алена даже рассмеялась — личной жизни у нее в том значении, в котором обычно понималась такая позиция в раскладах, попросту не было. С кем спорить-то?..  — А я не считаюсь? — уточнила рыжая, снова кусая бутерброд. Ведунья покосилась на нее и проворчала:  — Накрошишь мне на кровать — решу, что считаешься, и устрою итальянский скандал с битьем посуды.       Яда рассмеялась и даже не подумала уходить с кровати, заглядывая в книжицу через левое плечо подруги.       Третья карта, прямая восьмерка жезлов, обещала рассказать о материальном будущем, в смысле, о деньгах и достатке. И рассказала, да так красочно и добро — и конец проблемам пообещала, и реализацию замыслов, и комфорт с уютом, только что во всеобщей любви не клялась и выигрыша, вроде бы, не сулила.       Алена одобрительно кивнула, поднесла «Силу» и жезлы к губам и коротко чмокнула обе карты. Вложила их в колоду, подняла третью, не столь благоприятную. Посмотрела на нее повнимательнее и сказала:  — А с тобой я еще разберусь.       Голос ее звучал довольно воинственно.       Яда рассмеялась и затолкала в рот остатки бутерброда.  — Ты с чем воевать собралась?  — Не знаю, что там за конфликты в личной жизни мне пообещали, — высокопарно произнесла, вновь перетасовывая колоду Таро, ведунья, — но я их выдержу и посмотрю, может, кого и впрямь принесет к моему одинокому острову в реке жизни.  — Утопленницу тебе принесет, — ехидно хихикнула рыжая и скатилась с кровати. — Чаю?  — Давай.       Колода исчезла в коробочке, а коробочка — в недрах коробки, стоящей в изголовьи кровати Алены.