Ego suscipio cum dignitate

      Легкий неслышный шаг, выпад — и чародейский меч, рассекая воздух со свистом, чертит широкую дугу на уровне колен нападающих. Двое из тех, кто находится достаточно близко, отскакивают, едва успев сохранить себе ноги, но один падает, и ниже длинного разреза ткань его штанов распадается в серый пепел. Кожа вокруг ран чернеет, словно обугливается, и мужчина кричит, роняя кривую саблю и хватаясь за ноги. Черные трещины расползаются по его плоти, сочась зеленеющей на глазах кровью-гнилью. Меч не ядовит — ядовиты руки, что его держат, руки, что вложили в него эту смертельную магию.       Оставшиеся противники опасливо держат дистанцию, отвлекая женщину руганью и шумом. Но ее они словно никак не волнуют, она словно не слышит их, медленно поворачиваясь вокруг себя и прислушиваясь к окружению.       Щелчок тетивы ругательствам заглушить все же не удается, и стрела, направленная точно в сердце черной магессы, пролетает мимо, едва задевая край ее одежды. Падает на землю отсеченная пепельная с черными нитями прядь. Женщина, ушедшая из-под выстрела в последнюю секунду почти неестественным движением, улыбается краем губ. Ее левая рука взлетает в воздух, чертит уверенно незнакомый наемникам чародейский знак — и клубок черного дыма, кажущийся безобидным, медленно летит в сторону засевшего на дереве у дороги стрелка. Тот не успевает даже испугаться, когда понимает, что это самонаводящееся заклинание. Он просто оседает безжизненным кулем тряпок. Лук падает в кусты, стрелы из повисшего на ветке колчана высыпаются на землю. Женщина кивает сама себе, прислушиваясь к шагам остальных нападающих. Те уже не так храбры, как сначала, осторожничают.  — Минус двое. Что, не так-то просто оказывается убить старую слепую некромантку? — хрипловато смеется магесса, поворачивая голову к каждому из четырех оставшихся мужчин. Один из них медленно наклоняется, тянется к сапогу за ножом… и его голова летит в траву, отсеченная четким взмахом клинка. Тело падает, подергиваясь, из рассеченной шеи даже кровь не идет — плоть гниет и распадается в труху почти сразу. Троица медленно отступает, глядя, с какой уверенностью идет на них женщина в черном плаще, у которой верхняя половина лица закрыта широкой полосой ткани, завязанной под затылком и вплетенной в одну из толстых кос, прячущихся в густых серо-черных волосах.  — Госпожа… — нетвердо подает голос один из них. — Госпожа, помилуйте… Мы…  — Нет. Вы напали на безоружную одинокую старую женщину, — магесса ухмыляется хищно. Щадить она никого из них не собирается. — Простую путницу, что не сделала вам ничего плохого.  — Нас наняли!  — Да это и так понятно.       Один из мужчин спотыкается, падает на спину и пытается было отползти в сторону, но меч старой черной магессы настигает его быстрее, ранив прямо в сердце. О, Сиала знает, куда бить, просто отлично. И даже по-своему милосердна — а ведь за ней, молча корчась на земле, все еще медленно умирает, разлагаясь и гния заживо, тот, кто первый попал под удар ее меча. Свою силу она уже показала, и теперь просто убивает, не рисуясь, обрывая жизни коротко и безразлично.       Один из оставшейся пары не выдерживает и, разворачиваясь, ломится сквозь кусты в лес, окружающий неширокую колею, но тут же с воплем вылетает обратно — и за ним, клацая зубами, выплывает чудовищный лошадиный череп, едва обтянутый черной кожей, с редкими волосками полуистлевшей гривы. Вслед за ним выходит из леса и остальной лошадиный скелет, медленно обретая плоть. Некромантка улыбается, делает выпад в сторону — и наемник падает на землю, хватаясь за шею. Ему не везет — по телу расползается гниющая рана, но умирает он не сразу, и даже кричать не может — воздух со свистом вырывается из разрубленной трахеи. Лошадь, уже снова выглядящая как живая, опускает тяжелое подкованное копыто ему на горло, ломая позвоночник. Мужчина затихает.       Последний дрожащими руками поднимает свои парные мечи, видимо, решив продать свою жизнь как можно дороже. Или просто не желающий бесславной гибели труса?       Слепая некромантка дует на лезвие меча, щелкает по черному камню в рукояти — и черное сияние вокруг клинка, обволакивавшее его, словно жидкость, медленно втягивается в рукоять.  — Честное железо против честного железа, хоть ты этого и не заслужил, — роняет насмешливо женщина. Наемник выпрямляется.  — Я был против, госпожа.  — А, так это свои тебя подбили? — Магесса останавливается на миг. Наемник кивает, дергая плечом — он хром на левую ногу, видимо, по звуку шагов или вибрации земли (или как еще она там «видит» их движения?) женщина это и понимает, — и тут же исправляется, повторяя ответ вслух:  — Да, госпожа. Райан… Предвзято оценил задание. Мне показалось, что вы не совершили ничего, за что вас нужно было убить.       Сиала склоняет голову к плечу. Словно пристально смотрит… Оценивает.  — А что, по-твоему, я сделала.  — Вы просто сделали свою работу. Я не знаю, что поднимает мертвецов, но… это не вы. Я видел, как вы разобрались с ними. Но Райан был пьян, как свинья, и… не послушал меня. — Мужчина отворачивается и сплевывает в сторону безголового тела. — Глупец. Женщина кивает своим мыслям и опускает меч.  — В твоей душе еще мало тьмы. Я тебе верю. Забирай со своих… подельников все ценное, кроме денег, и уходи. Я не стану тебя убивать.       Наемник глубоко вздыхает и как-то слегка ошалевше улыбается в лицо слепой некромантки, опуская мечи.  — Благодарю, госпожа. Мне ничего не надо… от них. Можно только я добью Госли? Мне неловко видеть, как он мучается. Я могу только так ему помочь.  — О, да ты благородный воин, малец. Не утруждайся… — Магесса щелкает пальцами, с них срывается черная молния и ударяет прямо в сердце разложившегося уже до самого пояса мужчины, пытающегося еще уползти в кусты. Тот мгновенно рассыпается черным пеплом — и земля медленно засасывает останки в глубину. Лишь зеленые листья травы покачиваются.  — Благодарю, госпожа. Этим вы облегчили мне душу.  — Оставайся таким же благородным, малец, и ее мало что отяжелит, — легкомысленно отвечает, отступая к телу трусливого наемника, некромантка, и присаживается возле него, обшаривая пояс и одежду ловкими «зрячими» пальцами. Меч ее прячется в ножнах на поясе.