***
Тогда же, Фенрис, южный полюс, Крепость Клык Из серомраморных стен кельи астропатов выметнулся слепец и почти бегом, держа длинную трость, словно шпагу, крича на ходу: «Срочное сообщение с Терры для Магистра Легиона! Лично в руки! Расступитесь!». Другой рукой он размахивал свитком пергамента, полуразмотавшимся с тубуса. С его дороги спешно убирались даже терминаторы. Слепой псайкер прекрасно ориентировался в окружающем пространстве, казалось, что слепота ему совершенно никак не мешает. По нескончаемым коридорам, изредка освещаемым сквозь узкие стрельчатые окна-бойницы, либо факелами из горюч-камня, пропитанного жиром левиафанов, пролегал путь слепца. Он никогда не видел великолепие второй после Санктум Терры по могуществу крепости людей, но другим зрением он видел и множество гобеленов и шкур полярных волков на серых стенах, сложенных из циклопических размеров камней, украшенных серыми же гранитами, мрамором, точёными рунными узорами из кости левиафанов и базальта. Спустя какой-то час, псайкер уже стоял у входа в покои Магистра Легиона. Если знать, что Клык — крепость огромных размеров, уходящая вглубь Фенриса почти до ядра и поднимающаяся над полюсом выше атмосферы планеты — то достижение слепца говорило лишь о срочности и важности послания. Об этом говорило и то, что он не доверил отнести свиток, изукрашенный фенрисийскими рунами, кому-либо из неофитов Легиона, а отправился к Магистру сам. Огромные дубовые двери, искусно украшенные рунами, узорами из стали и базальтовыми волчьими головами, распахнулись перед астропатом. В небольшом зале с камином, сложенным из дорогого терранского гранита, в котором весело полыхало пламя, стояло резное кресло, выточенное из цельное кости левиафана и покрытое искуснейшей резьбою. В кресле сидел седовласый космодесантник в богато изукрашенном доспехе, а о обе сторон от кресла, украшенного на подлокотниках волчьими черепами, стояло двое рунных жрецов в волчьих шубах, держащих в левых руках тубы со свитками. Седовласый воин взглянул на псайкера и сказал: «Налейте ему эля. Йорик, подойди, я сам прочту». Магистр взял тубус из рук псайкера, и начал читать, положив рог, из которого пил знаменитый фенрисийский эль, на подлокотник. По мере чтения, лицо его мрачнело всё больше и больше. Он, казалось, совсем не обращал внимания на слепца в простой рясе, пьющего обычный эль из поднесённого ему кубка. Дочитав же свиток, он, снова взглянув на Йорика, произнёс: «Ты хоть понимаешь, что это значит???» И следом по залу раздался зычный голос Магистра: «Мне требуется совет Бьорна Старого!!! Будите дредноут!!!»***
То же время, Фенрис, Южный Материк, посёлок новобранцев ордена, окрестности — Сколько можно, Харальд? Сержант уже в который раз отправляет именно наш взвод на поиски крупяного вора — может, потому что ты толстый, как бочонок с элем? Он и думает, что ты тайком варишь эль где-нибудь в походах, поэтому мы и страдаем, вместо того, чтобы отмечать Йоль в тёплых казармах, — молодой кадет, пошутив над старшим взвода, поправил лямки рюкзака. — Дарик, я готов бы был пошутить, но вор обнаглел и оставил следы — нам хоть ты тресни надо его найти, пока не началась метель — как он вообще смог утащить двухсотфунтовый мешок? Да и эти странные следы, — Харальд кивнул головою на следы, выглядящие, словно бы здесь шло какое-то мелкое копытное. Но кто, кроме арктических лосей и оленей, мог бы выжить в столь суровых местах, даже воруя крупы у кадетов-Волков? Да и то, что только в этот раз вор оставил следы — наводило на нехорошие мысли о разумности вора. Харальд тряхнул головою, отгоняя мысли о возможности столкновения с демоном или чужаком. Тут, вспомнив о последних новостях, Харальд решил переменить тему: — А вы слышали слухи о радужном взрыве? Все мелкие прорывы Хаоса в южном полушарии ликвидируются ещё до прибытия тревожных групп. Всё, что можно увидеть на месте прорыва — расширяющуюся со звуковой скоростью кольцевую радугу и уходящий с места прорыва серебрящийся радужный след, теряющийся в небе немыслимыми зигзагами. Что за сила так невзлюбила варп? Говорят, что-то знают инквизиторы и Рунные жрецы в Клыке, но они в ответ глубокомысленно молчат, а если настаиваешь, то натыкаешься на ответ: «Тайна Ордо Маллеус»… Как думаете — что это? — старшина взвода вдруг остановился, и стянув с шеи бинокль, стал внимательно вглядываться в скалы, видневшиеся на горизонте. — А вот, кажется, и наш воришка! — Харальд опустил бинокль и прикрикнул на кадетов, обсуждающих загадочную радугу: — Пошевеливаемся, парни! Радугу будем обсуждать, когда поймаем вора! Ориентир — передвигающееся голубое пятно цвета неба! На фоне скал и снега, думаю, вы не просмотрите! — и группа кадетов подобралась и со свежими силами пустилась по следу. Охотники почуяли добычу, но они ещё не знали с чем им придётся столкнуться…***
Тогда же, семью километрами южнее поисковой группы. Среди скал пробиралась ксено, похожая на плюшевую игрушку. Огромные рубиновые глаза, растрёпанные грива и хвост всех цветов радуги, кроме голубого. Голубой была короткая аккуратная шёрстка, пусть кое-где и свалявшаяся. Четыре ноги, оканчивающиеся подобием копытца, аккуратно переступали по курумнику, полузаметённому снегом. Уши, стоящие торчком, иногда прядали, прислушиваясь к малейшему шороху. По бокам у существа, напоминающего игрушечную лошадку, были два крыла, как у птиц, которые она держала широко расставленными — сверху на спине, придерживаемый крыльями и верёвкой, которую ксено держала зубами, лежал мешок с ячменной крупой. Крылья, некогда ухоженные, тоже имели немало надломанных или вообще отсутствующих перьев. Тем не менее, она упорно поднималась по каменной осыпи. Единственным украшением, служившим ксено, была необычная татуировка, казалось, вытутаированная прямо на шерсти задних бёдер: трёхцветная молния, бьющая из облака. Но являлась необычная татуировка украшением или чем-то ещё, сторонний наблюдатель вряд ли знал ответ. Ксено, поднявшись на гребень курумника, обернулась и прислушалась, вглядываясь в горизонт, откуда пришла. Аккуратная мордочка больше напоминала лицо, нежели морду копытного, а ровный ряд зубов говорил о вегетарианских предпочтениях, во всяком случае, на первый взгляд. Остановившаяся ксено вдруг сбросила со спины мешок, и, взлетев над мешком, попыталась поднять его ртом за верёвку. Но, судя по всему, ей не хватило сил, и, недовольно взмахнув хвостом, лошадка-пегас пнула мешок и посмотрела наверх, где над гребнем осыпи нависал скальный уступ. Пегаса, бросив мешок, взлетела туда — за уступом начиналась пещерка, высотою по плечо рослому человеку. Но для пегасы, имеющей всего метр с небольшим роста — пещерка тесной не казалась. Заскочив в неё, вскоре она вышла с бронзовым котелком в зубах. Вдруг, отдалённый вой, доносившийся из глубины скального лабиринта, заставил пегасу насторожиться, а повторное завывание — бросить котелок, нырнув в пещерку. В этот момент кадеты-Волки подошли к основанию осыпи. Харальд, заметив валяющийся на гребне мешок, приказал удвоить внимание кадетам — и взвод стал медленно подниматься по каменной осыпи между скал. Кадеты очень не хотели углубляться в скальный лабиринт, тянущийся на двести миль к югу. И взвод был даже рад, что мешок нашёлся на самом краю лабиринта. Но, поднявшись на гребень, Харальд обнаружил, что следы воришки исчезают рядом с мешком, а вот откуда-то из лабиринта доносится вой самого лютого хищника Фенриса — полярного волка. — Тревога! Все ко мне! — крик Харальда заставил остальную пятёрку кадетов броситься к нему. Тем временем, наверху, в пещерке, ксено, отчаянно ругаясь на жуткой смеси англика, низкого и высокого готика, надевала странные доспехи, украшенные имперскими символами и пергаментными свитками, припечатанными сургучом к серо-серебристым доспехам, явно сделанным по индивидуальному заказу. Но вот кем? И откуда у чужачки доспех с имперской символикой? На это тесная пещерка не могла дать и намёка…