Время Легенд

      Ульрик молчал, пока ксено, откликающаяся на имя Рэйнбоу Дэш, аккуратно ела парящую гречневую кашу из миски. Развязывать её он не спешил. Он напряжённо думал. Конечно, он не идиот, чтобы доверять чужачке, но та, которая просила его личную руническую печать в качестве «автографа», явно не понимая, что именно просит? И восхищалась его орденом, при этом лжи в её словах он не чувствовал. Всё, что рассказывала она — отдавало некой завесой тайны — зачем к существам, даже не сделавшим первые шаги к покорению космоса, был отправлен столь внушительный посольский флот? Что на их планете забыли Гибельные Силы? Ведь на некоторые вопросы она прямо и честно отвечала — «Это не моя тайна, и если на то будет воля инквизиции — я открою эти секреты». Снова инквизиция! Эти самодовольные фанатики!!! Ульрика это бесило до такой степени, что хотелось начать пытать эту «пони». Но она явно не была виновата в том, что хранила чужие тайны, а честность и явно дружелюбное отношение следовало поощрять. Может быть, по косвенным данным удастся узнать больше. Может, Ульрик и не был мастером аналитических действий из Официо Ассасинорум, но огромный опыт тысячелетнего воина и наставника тоже нельзя было просто так списывать со счетов. И, кажется, он нашёл один вариант. Вариант, после которого она расскажет всё, всё без утайки. Воистину, в середине Долгой Ночи происходит много того, что иначе, как вмешательством Всеотца и не назовёшь.       — Рэйнбоу? Ты поела? — древний воин начал приводить свой почти авантюрный план в исполнение.       — Да, спасибо вам большое! Я очень рада, что вы меня выслушали. Но что дальше? — пони смотрела своими огромными рубиновыми глазами на космодесантника.       — Хм-м. Фенрис — это имперский мир. А такие как ты — не могут просто взять и появится на имперском мире. Ну, если не хотят сдохнуть, — жрец подкинул поленья в камин, многозначительно промолчав. — Но выход для тебя есть. И если на другом мире это было бы просто. Поход в храм Экклезиархии с инквизитором. То здесь — здесь очень редко бывают инквизиторы и ещё реже — служители Экклезиархии. Вкратце — тебе требуется попечитель. Которому ты будешь обязана всем, вплоть до каждого вздоха на этой планете! Но для того, чтобы получить попечителя — тебя надо освятить, а как я уже сказал — здесь нет храмов Экклезиархии. Но, кажется, я нашёл выход. Тем более, что это докажет твою верность. Если ты много о нас читала — то знаешь, что мы ненавидим трусов и лжецов. Видишь это? — Ульрик показал на замысловатую вязь рун на его наплечнике. (ᚢᛚᚱᛁᚴ ᛋᛚᚨᚤᛖᚱ)*       — Да, а что это? — ксено не выглядела напуганной, хотя верёвки явно причиняли ей дискомфорт.       — Мой «автограф». И если ты пройдёшь испытания — то носить тебе его до конца жизни, потому что я не позволю тебе потерять то, что было приобретено с таким трудом! — Ульрик усмехнулся, прищурив единственный глаз.       — Что за испытания? — вот теперь она выглядела встревоженной и… заинтересованной? Ульрик понял, что она явно не лгала о том, что ей нравится соревноваться. Что ж — он даст ей такую возможность. И ставка в ней — само её существование.       — Ты должна убить. Убить одно из чудовищ Асахейма* — неважно, какое. Громового волка, тролля, пещерного медведя, ночного вампира… И принести мне его клык. Не сюда — я покажу куда. И это лишь первое испытание. Так ты докажешь свою силу и храбрость. Учти — доспех придётся оставить, а я сниму с тебя верёвки. А если ты струсишь — я это почувствую, и поверь — твоей судьбе не позавидует никто, — слова Волчьего жреца, казалось, раскалывали воздух, пока Рэйнбоу осознавала, в какую же ловушку её, никогда не убивавшую простых зверей, загонял космодесантник. Но — особого выбора у неё не было. И она спросила, стараясь, чтобы её голос не дрожал: — Прямо сейчас?       — Слишком торопишься, — Ульрик вновь усмехнулся, на секунду обнажив нечеловеческие клыки. — Даже я, видящий твой вид в первый раз, могу сказать, что ты измождена и устала. А я, хоть и Убийца, но не палач. Отъешься, приведёшь себя в порядок, как раз подоспеет время Игры и Охоты. Впервые у меня в Игре не будет Щенка… Интересно, что на это скажут остальные? — С этими словами Ульрик достал откуда-то из-под скамьи здоровенный шипастый ошейник. — Думаю, тебе не нравится быть связанной, верно?       — Пегасы не любят замкнутые пространства, а связанный пегас — обычно мёртвый пегас, — ответила Рэйнбоу.       — Тогда… Не будем заставлять тебя ждать, торопыга, — космодесантник одним движением распустил узлы верёвок, сковывавшие пони, предусмотрительно положив левую руку на болтер. — Теперь сними доспех. У тебя и так есть преимущество перед Щенками* — ты умеешь летать.       Пегаска потянулась, разгоняя кровь в долго связанных конечностях. А затем, с помощью рта и крыльев начала снимать с себя доспех, который, как оказалось, состоял из девяти разных частей. Как и любой силовой доспех космодесанта — эта уникальная эгида тоже надевалась на голое тело. И она не врала о своих псайкерских «кьютимарках» — на бёдрах были изображены трёхцветные молнии, бьющие из облака. Сама же ксено больше напоминала девичью игрушку своей коротковатой шерстью по всему телу. И что странно — Ульрик не наблюдал у неё на теле нейроинтерфейса для «эгиды». Это до такой степени удивило жреца, что он спросил: — Ты носила «эгиду» без нейроинтерфейса?       — Да и нет, Волчий жрец. Ксено запустила крылья в свою гриву, приподняв её — оказывается — порты были спрятаны под гривой. А значит — у брони был и шлем. — Пока меня не выкинуло проклятым варпом на Фенрис — у меня был шлем и нейроинтерфейс. А после — пришлось выкручиваться. Думаю, даже не всякий земной пони смог бы носить такую тяжесть без нейроинтерфейса. Но я очень сильная! Возможно, что сильнее меня пегасов и нет, — ксено опустила крылья, после аккуратно сложив «эгиду» и прочитав благодарственную литанию духу-машине доспеха, чем в очередной раз удивила Ульрика.       — Достойно похвалы. Но, поскольку по умолчанию ты ещё мой враг и пленница — надевай! — и Ульрик кинул пегаске ошейник, который обычно надевал на очередного пойманного щенка громового волка.       — Уж лучше, чем верёвки, — пони улыбнулась, и принялась затягивать ошейник на своей шее.       — Последняя руна*, — космодесантник подошёл к ксено с длиннющим кожаным поводком в руках и привычным движением застегнул карабин на ошейнике. — Теперь слушай меня внимательно. От меня — в буквальном смысле! Зависит вся твоя жизнь! Меня слушаться беспрекословно, без меня из кельи не выходить, любой приказ исполнять не думая! Скажу — прыгать в вулкан, значит — прыгаешь в вулкан! Скажу — ешь это — значит будешь давиться, но есть! Иначе ты не пройдёшь испытание! А ты хотела мне доказать, что ты не враг? Это испытание — твой единственный шанс здесь, на Фенрисе! Тебе всё понятно, ксено? И да, можешь называть меня — наставник Ульрик.       — Мне всё понятно, наставник Ульрик, — Рэйнбоу пыталась осознать, на что же она подписалась в этот раз. Последние несколько лет, чем дальше — тем сильнее рушили мировоззрение спортсменки и лишь горячая кровь древних пегасов, отнюдь не страдавших недостатком воинственности — несколько примиряла её с ужасом бесконечной войны.

***

      Так для маленькой ксено начался истинный ад — Ульрик отнюдь не страдал добросердечностью, а её, судя по всему — злил специально, постоянно напоминая о её нечеловеческом происхождении, хоть и тренировал её он тайком, отдельно от Щенков. Одно то, что он каждый день находил время для её отдельных тренировок, несмотря на то, что тренировал ещё не меньше полусотни человеческих жеребцов, и, наблюдая даже за теми, что проводились в посёлке из окошка кельи — пони не была уверена, что такое вообще возможно — после такого уделять время и её тренировкам, заставляло её относится к этим тренировкам со всей ответственностью. Она научилась неограниченно долго стоять на двух ногах, сражаться фенрисийским мечом и стала без отвращения есть мясо, хоть это и стоило ей несколько раз опустошённого желудка. А по силе и выносливости, как она думала — наверное, уже далеко переплюнула любого пони, кроме аликорнов. Ульрик возил её на лэндспидере к Вратам Щенков Клыка, куда ей и требовалось доставить добытый клык чудовища. В тот раз весь обратный путь она благоговейно молчала, потрясённая громадой цитадели людей, которая, по словам Ульрика, начиналась чуть ли не у сердца планеты, а шпили терялись в открытом космосе. Она учила описания и повадки чудищ Асахейма, хоть это и давалось ей нелегко и не раз спину ей перетягивал поводок, когда она отвлекалась от свитка с грубым готическим текстом. Шли недели, и над Асахеймом забрезжила заря. Заканчивалась Долгая Ночь, а значит — пришло время Бури, Игры и Охоты.       В тот раз Ульрик пришёл в келью весёлый, и принёс просто прорву еды и питья, в том числе и явно — чего-то, напоминающего сидр. И приказ был один: — Ешь и пей! Столько, сколько сможешь!       Рэйнбоу очень старалась и под конец стала сама напоминать осоловевший бочонок с крыльями. Тем более, что Волчий жрец постоянно подливал эля* и заставлял её выпить то за Всеотца-Императора, то за их примарха, то за Волчьего Лорда, то за победу Империума. Наконец она отрубилась, хотя Волчий Жрец оставался всё так же бодр и весел. А вот проснулась она уже оттого, что снег заметал её. Вокруг был хвойный лес, а рядом с ней был воткнутый в снег фенрисийский меч, приколовший к снегу пергаментный свиток, развернув который, пони прочитала надпись на низком готике: «Поздравляю, Охотница. Твоё испытание началось. Принеси мне клык до того, как взойдёт Глаз Волка к Вратам Щенков. Стража предупреждена и препятствий тебе чинить не будет. Ульрик Убийца».