XIII
25 июня 2021 г. в 18:46
Начать воскресный день с похода на заброшенный склад — занятие, несомненно, оригинальное, и, возможно, не совсем хорошо обдуманное. Для съемок клипа место выглядит прекрасно, подкупая атмосферой, но огромная, совершенно необитаемая территория навевает определенные мысли.
— Нас же тут не побьют? — окидывая взглядом очередной вход в очередной амбар, говорит Чимин и сам себя успокаивает. — Да нет, мы же в Корее, не в бразильских фавелах.
Чонгук же кажется вполне расслабленным. Возможно, он воспринимает это как очередное приключение, будто пришел не в Богом забытое место, где могут обитать бомжи, а в комнату страха в парке аттракционов.
— Здесь? — говорит Гук, останавливаясь и осматривая окрестности. Он достает телефон, водружает на штатив и проверяет ракурс. — Неплохо.
Значит, пора танцевать. Парни включают музыку, приводят себя в порядок и отдаются хореографии. Выходит легко и удачно. Движения отточены до совершенства, отчего переснимать приходится лишь пару раз, и то потому, что Чимин решает сделать еще лучше. Потом они меняют место постановки камеры и начинают все сначала.
Смех доносится до танцоров не сразу. Они настолько сосредоточены, что не обращают внимания на парней, которые показываются из соседнего здания. А когда не совсем дружелюбная на вид компания встает в пяти метрах от них, Чонгук и Чимин не знают, как реагировать.
— Да у нас тут новые звезды кей-попа! — произносит высокий лысый незнакомец, и четверо его друзей заливаются смехом. Чонгук останавливается и подходит к телефону.
— Парни, вы айдолы? Не дадите автограф? — хохочет другой человек.
— Мы просто танцуем, — чуть ли не закатывая глаза, отвечает Чонгук.
— Нам мешает ваша музыка. Разве можно приходить на чужую территорию и, не спросив разрешения, так себя вести? — снова говорит лысый.
— Ваша территория? — Чимин делает шаг вперед. — Ребята, вы что, купили эту улицу?
Раздражение прошибает все тело. Пак терпеть не может подобную шпану. Они доставали его еще в школе, и именно поэтому он начал заниматься тхэквондо: чтобы больше никогда не быть слабым перед жестокими и глупыми людьми.
— Ага. И что вы там такое снимаете? Вдруг я попал в кадр?
— Мы вас даже не видели, — старается спокойно говорить Чонгук. — Ладно, мы просто уйдем.
Он тянет Чимина за руку, но тот продолжает прожигать банду взглядом.
— Пошли, не стоит с ними связываться, — тихо говорит Чон, и лысый довольно усмехается.
— Послушай своего парня, дружочек. Не стоит с нами связываться.
— Что ты сказал? — Чимин повышает голос, выдергивая руку из хватки Гука. Все его тело вибрирует яростью, а лицо выражает готовность отвоевывать свое, будь то территория, право или честь.
— Чимин… — Чонгук выходит вперед, разворачиваясь лицом к Паку.
— Да, Чиминчик, иди, пока твое красивое личико не разукрасили, а то макияж смажется.
Чимин даже не понимает, как это происходит, лишь замечает, что лысый отшатывается, когда Чонгук ударяет того в челюсть. А потом начинается что-то невнятное. Чонгук принимается отбиваться, Чимин присоединяется, судорожно вспоминая все уроки борьбы, и вот они уже дерутся с бандой, превышающей их численностью в два с половиной раза. И выходит в целом неплохо. Однако, к их величайшему сожалению, они не одни тренировались сражаться и физически совершенствовали свое тело. Поэтому, как только выдается возможность, Чимин хватает Чонгука за руку и бросается бежать.
Они несутся что есть мочи и слышат, как банда догоняет, выкрикивая угрозы. Парни останавливаются только минут через пять, хорошенько попетляв меж складов. Убедившись, что оторвались, они приваливаются к стене и сползают на землю, после чего начинают нервно смеяться.
— На нас не нападут, мы же в Корее! — пародирует Чонгук, хохоча, и вдруг кривится от боли.
— Ты как? — лицо Чимина вмиг становится серьезным, и он аккуратно касается рукой разбитой скулы Гука. Чонгук замирает, всматриваясь в друга. Сердца все еще колотятся, как сумасшедшие, но адреналин отступает, давая место осознанию последствий. А последствия таковы, что завтра они оба будут с синяками.
— Видел бы ты другого парня, — улыбается Чонгук и снова кривится.
— Я видел, — кивает гордо Чимин. — Он валялся на асфальте, схватившись за все возможные места. Ну мы и идиоты! Думаешь, материала хватит?
— Не то слово, его даже больше, — снова смеется Чонгук.
— У тебя губа разбита, — обеспокоенно говорит Чимин и тянется к лицу друга. Смотреть на него совсем не весело. Видеть, как он морщится, понимать, что ему нанесли вред… От этого хочется снова вернуться и набить этим скотам морды, но пока лишь сжимается сердце. — Господи, Чонгук, больно?
Чон вскакивает резко, отбрасывая руку Чимина от своего лица, и это внезапно бьет сильнее, чем все удары, нанесенные несколько минут назад. Чимин осознает, с какой интонацией произнес последнее предложение и как невольно приблизился; понимает, что именно заставило Чонгука отпрянуть, и это… это чертовски больно.
Он никогда не отвергал его так. Никогда не отшатывался с отвращением. Казалось, ему всегда было относительно комфортно. Он не стеснялся, не стыдился. А теперь… его задели слова. Грязные намеки, взгляды… Он впервые увидел, как они выглядят со стороны, и ему стало противно.
Ему стали противны чувства Чимина.
— Ладно, пойдем, — сухо произносит Пак, поднимаясь. Это все, что он может выдавить из себя, не раскрыв гаммы чувств. Это все, чем может помочь стыду своего друга. Друга, которого он каждый день ставит в неловкое положение.
Чимин идет вперед медленно, похрамывая и не оборачиваясь на Чонгука. Он знает, что тот сейчас не рад его видеть. Скорее всего, вообще не желает иметь ничего общего. И от этого хочется сдохнуть.