Dance my pain away

      Занятия возобновляются. Чимин и Чонгук опять не говорят о том, что случилось, игнорируя все, что хоть как-то выходит за рамки дружбы. Делают вид, что ничего не произошло, и просто продолжают с того места, где остановились. А остановились они на полутора миллионах просмотров.       — Что? — Чимин округляет глаза, завидев цифру, и таращится на Чонгука, который только довольно посмеивается.       — К нам уже стучатся рекламодатели. Но пока никого приличного нет, — сообщает Чонгук с улыбкой. Они сидят на диване в квартире Чимина воскресным утром и попивают кофе. — Так что надо хорошенько обдумать следующий танец.       — Не думаю, что что-то переплюнет драку в прошлом, — говорит Чимин, на что Чонгук лишь пожимает плечами. Что правда, то правда, но не бросать же теперь. Подписчиков все равно стало намного больше, а они вряд ли ждут, что парни будут искать себе неприятности в каждом видео.       — Как насчет женской хореографии? — предлагает Чонгук и тянется к салфетке. Серьезную простуду он не подцепил, но все же заработал раздражающий насморк.       — Говорил же тебе, что заразный, — в очередной раз укоряет Чимин.       — Не мог же я не прийти, — с искренним недоумением отвечает Гук, и Чимин не хочет спорить с подобным, поэтому просто возвращается к прошлой теме.       — Женской?       — А почему нет? Вчера как раз вышла новая классная песня. Думаю, у нас получится.       — Получится-то получится… — задумывается Пак. Идея неплохая и привлечет дополнительное внимание.       — Хен, там такие классные движение! — начинает описывать Чонгук. Он показывает руками, а потом встает с дивана и изображает элементы хореографии на фоне окна. Солнечный свет заливает пол и танцора, гармонируя с блеском глаз и яркостью улыбки, что заставляет Чимина прирасти взглядом. Чонгук полон заражающего энтузиазма, и все тело Чимина наполняется каким-то невероятным восторгом. Как же он любит этого парня… Плевать, что не может получить большего, ценна даже простая возможность быть рядом и вот так наблюдать.       Продемонстрировав все, что помнит, Чонгук заваливается на диван, вплотную придвигается к Чимину и достает телефон.       — Смотри, смотри! — легонько ударяет он друга по руке и продолжает ослепительно улыбаться. Во время разговора он дотрагивается до Чимина раз десять, и каждое легкое прикосновение отзывается во всем теле Пака. Гук не понимает, что делает? Или специально дразнит? Чимин уже не первый раз задается этим вопросом, и тот назойливо въедается в мысли.       — Чонгук… — срывается Чимин. Слово вылетает резко, словно из сильно натянутой рогатки, и Пак осознает, что сделал, уже после.       — Хм? — Чонгук поворачивает голову к другу, оказываясь в проклятых десяти сантиметрах от его лица, и абсолютно простодушно ждет продолжения.       — Что ты делаешь?.. — начинает Чимин и вдруг ощущает, как у него сжимается горло. Что он скажет? «Неужели не понимаешь, какие чувства вызываешь? Я же схожу с ума!»? И к чему это приведет? Чонгук смутится, отодвинется, извинится и снова отдалится? Поймет, что дружеские отношения, устраивающие обоих, невозможны? Разве есть из этой ситуации выход? Так какого черта он все саботирует? — … в воскресенье. Думаю, тогда сможем записать.       — Ага, — кивает Гук, ничего не заподозрив, и Чимин чуть ли не хватается за сердце. Надо бы начать контролировать потоки своей речи.       Но иногда он правда не понимает. ПРАВДА не понимает, почему Чонгук ведет себя так. Может, ему никогда никто не нравился, поэтому он не знает, каково это — находиться рядом с объектом своего желания?       — Ты влюблялся когда-нибудь?       Ну вот… опять. Видимо, он начнет думать над словами прежде, чем их произносить, завтра.       Чонгук теряется. Он смотрит на Чимина, столь резко сменившего тему, хлопая глазами, а потом отодвигается.       — Не думаю.       Вопрос «А ты?» не звучит. Конечно, ведь он знает ответ. Чимин сам ему сказал. И ситуация становится еще более неловкой. Молодец, Пак Чимин, умеешь ты испортить настроение.       — Ты влюблялся в кого-то давно, да? — все же удивляет через несколько секунд вопросом Гук. Однако умело он обошел запретную тему…       Но обсуждать это Чимин хочет не больше. Он опускает голову, в очередной раз думая о том, какой же неудачник. Какой же ненормальный… Почему просто не мог родиться таким, как обычные люди? Тогда бы не страдал от чувств, которые смущают тех, на кого направлены. И большинство других людей, если уж быть честным. Тогда бы они с Чонгуком просто могли дружить…       — Хен, прости, я не должен был спрашивать, — вдруг говорит Гук, и Чимин осознает, что еще чуть-чуть, и у него на глаза навернутся слезы. Наверное, он сейчас красный, как помидор. Неудивительно, что Чонгук чувствует себя неуютно. — Лезу в то, что меня не касается.       — Да нет. Ничего особенного, — встряхивает головой Чимин и распрямляется. — Да, у меня были чувства к человеку, который их не разделял. В общем, ничего нового, — отшучивается он, выдавливая из себя улыбку.       Пак чувствует пристальный, скорее всего, жалостливый взгляд Чонгука, даже не поворачиваясь к нему, и это вызывает еще большее отвращение к себе. Вот уж чего Чимин точно не хочет, так того, чтобы Чонгук его жалел. Что-то более унизительное и придумать сложно.       — Расскажешь?       — Нет, точно не расскажу, — говорит уверенно Чимин, вставая с дивана и запуская руки в волосы. Он отходит к окну и всматривается в крыши домов.       — Это был парень, да? — Чонгук задает вопрос так, словно хочет вывести Чимина на чистую воду. Но зачем? Он же знает, догадывается ведь. Да ясно же все как белый день, разве нет?!       — Я не хочу об этом говорить, Чонгук. Понятно? — заявляет Чимин, разворачиваясь к другу и убирая руки в карманы домашних штанов.       — Почему? Ты стыдишься этого? — повышает голос Чон, ошарашивая Чимина. Он тоже встает и подходит к Паку, изучающе глядя тому в лицо. — Стыдишься себя? Того, что полюбил кого-то? Этого не надо стыдиться! В этом нет ничего плохого!       Он почти кричит, и Чимин пораженно замирает. Такого он не ожидал. Совсем. Но с чего такая реакция?       — Ты же не выбирал это! Это же просто природа! Что, ее теперь винить? Попытаться вывернуть себя наизнанку? — продолжает громко Чонгук, сжимая кулаки. Его лицо покрывается красными пятнами, и, только не встретив отпора друга, Чон осознает, что делает. Тяжело дыша, он шагает назад и опускает взгляд.       Они молчат около получаса. Чимин тихо допивает кофе и наводит порядок в квартире, а Чонгук сидит за стойкой, смотря видео. Когда парни снова заговаривают, давящей атмосферы больше нет, а пылкая речь Гука кажется далеким сном.       — Так что, сходим в то кафе, которое присмотрели? — интересуется Чонгук.       — Давай, — с энтузиазмом отвечает Чимин. — А потом вернемся и начнем танец, да?       — Ага. — Чонгук встает и быстро моет свою чашку из-под кофе. Чимин переодевается, и через минуту они уже готовы к выходу. — Надеюсь только, на этот раз не придется идти на склад. Хороший же у тебя друг: отправил нас в лапы бандитов, бросил тебя во время болезни…       — Мин Юнги не мой друг, — говорит Чимин, распихивая по карманам необходимые вещи. — Он замкнутый и почти не разговаривает. Иногда часами сидит, слушая музыку и пялясь в одну точку. Это даже пугает.       Чимин усмехается, и его шутливое настроение тут же передается Гуку.       — И ты стащил у такого человека наушники? Наверное, ты действительно меня любишь, — говорит Чон как бы невзначай, выходя за дверь.       — Тогда я тебя еще не любил, — так же спокойно отвечает Чимин, спускаясь по лестнице.