Dance my pain away

      Дни проносятся быстро и насыщенно. Сентябрь сменяется октябрем, октябрь — ноябрем. Одно видео — другим, а тысячи просмотров — миллионом. Канал растет, и через несколько недель стремительного подъема парни уже начинают сотрудничать с рекламодателями. Они проводят все больше времени, занимаясь любимым делом, и теперь даже получают за это деньги.       Люди в комментариях восхищаются их движениями, стилем и внешностью, и Чонгук с Чимином любят поваляться вечером на диване, просматривая отзывы и довольно хихикая. Внимание льстит, поднимает самооценку и нашептывает о том, что их жизнь может быть не такой унылой, как они себе представляли.       «Ребята, ваша химия чувствуется даже через экран», — гласит один из англоязычных комментариев, который они не обсуждают. На самом деле, подобных встречается много. Зрители довольно часто спрашивают их об отношениях и спекулируют, но Чимин и Чонгук не знают, как им стоит на это реагировать.       А вместе с декабрем приближается и главный страх большинства выпускников — «Сунын». Третий четверг ноября маячит на горизонте, и Чонгук все больше времени проводит за занятиями. Хочет он того или нет. Дедушка просто не поймет иного времяпрепровождения перед самым важным экзаменом в жизни. Поэтому Чонгук приходит к Чимину лишь на час и часто засыпает на его кровати или диване.       Однажды Чимина будит звонок телефона, и он дергается, резко поднимая голову и натыкаясь на сонного Чонгука. За окном уже утро, и Чимин вдруг осознает, что они проспали всю ночь: отключились, смотря видео на кровати. Чонгук так и не ушел домой, а теперь ему звонит дедушка. На лице Гука мелькает легкая паника, когда он понимает, что происходит, и взгляд мечется к Чимину, ища ответ на немой вопрос.       — Сказать, что ты уснул в школе, не вариант?       — Меня бы разбудили, — качает головой Гук, крепче сжимая в руке продолжающий звонить телефон. Он морщится, словно ожидая удара, а потом нажимает на кнопку. — Алло?       — Ты где, Чонгук? — слышит взволнованный голос дедушки Чимин. — Ты не ночевал дома? Что случилось?       — А… — тянет Чон. — Ничего. Я просто уснул. Я у друга… Мы вместе готовились к экзамену. Прости.       Дедушка ненадолго замолкает, видимо, переваривая информацию, а потом говорит:       — Ладно, я отправлю за тобой машину, напиши адрес.       — Не надо! — быстро отвечает Чон. — Я уже вышел, скоро буду.       Он завершает звонок и принимается спешно собираться, бегая по квартире, как заведенный. Чимин лишь задумчиво наблюдает за спектаклем, а потом падает обратно на подушку и усмехается.       «Сунын» проходит через два дня. Все время занятий в университете Чимин нервничает не меньше самих сдающих и то и дело проверяет сообщения. Он понимает, что Чонгук не может написать ему, потому что телефоны на экзаменах запрещены, но надеется, что тот хотя бы прочитал его пожелания с утра. Кажется, если бы мог, Чимин бы отправился в храм молиться с родственниками учеников, но в то же время Пак понимает, что удачная сдача не принесет Чонгуку счастья. Он лишь порадует дедушку и встанет на типичный, ожидаемый от него путь. Но его ли это путь, Чимин не уверен. Поэтому он убеждает себя, что не произойдет ничего страшного, если Чонгук не сдаст. Но в этом он тоже совсем не уверен.       День тянется невыносимо долго, но около шести часов Чонгук все же появляется на пороге Пака.       — Я чуть к школе не побежал, — признается Чимин, когда Чонгук проходит в квартиру и выдыхает, избавляясь от напряжения. — Как прошло?       — Ожидаемо, — пожимает плечами Чонгук. — Не быть мне студентом SKY.       — Может, все не так плохо?       — Ага, может, даже хуже, — усмехается Чонгук, и Чимин присаживается на ручку дивана, на который ложится друг. — Ты думаешь, меня это беспокоит?       Чонгук очевидно замечает сочувственное выражение лица Пака и спешит объясниться. Но Чимину не нужно рассказывать об интересах друга: он осведомлен о них не хуже самого Чонгука.       — Знаю, что не беспокоит. Но как отреагирует твой дедушка?       — Разочаруется, — грустно заключает Гук. — Но ему не привыкать.       — Ты правда не переживаешь? — решает выяснить все окончательно Чимин, и, приподняв ноги Чонгука, садится на диван.       — Честно? — Чонгук сгибает колени и придвигается к Чимину. — Я даже немного рад. Есть в этом какая-то свобода что ли… Знаю, что именно все от меня ожидают: дедушка, учителя, общество… Но я правда не хочу этим заниматься. Не хочу становиться идеальным студентом и возглавлять в будущем компанию. Все это мне абсолютно неинтересно. И да, я знаю, что звучу, как избалованный лентяй, но…       — Нет, — перебивает Чимин. — Ты не лентяй. С мотивацией ты работаешь так, как многим и не снилось. Я видел это. Ты очень талантливый, Чонгук, и мне было бы больно наблюдать, как ты запихиваешь себя в рамки из-за чьих-то ожиданий. Просто делай то, что любишь, и тогда будешь успешен.       Светлая, ласковая улыбка появляется на лице Чонгука, и он одаривает Чимина благодарным взглядом.       — Ты говоришь, как мои родители, — шепчет он, касаясь пальцев Чимина и начиная перебирать их.       — Да?       — Да. Меня уже давно никто так не поддерживал, хен. Спасибо.       Чонгук тянется к Чимину и заключает в крепкие долгие объятья. Он утыкается ему в шею, и, как бы ни хотел, Чимин не может на это не реагировать. Все его тело напрягается и сильнее притягивает Гука. Паку хочется раствориться в запахе и не отпускать. Касаться волос, кожи и шептать, как сильно любит. И то, что он не может, разрывает сердце. Поэтому Чимин не хочет отрываться.       Когда Чонгук отстраняется, Пак все еще не может прийти в себя. Рука скользит на щеку Гука, убирая прядку, а лицо тянется к лицу. Взгляд падает на губы, а в животе разливается горячее желание. Он знает, что поступает неправильно, что сейчас опять все испортит, но просто физически не может остановиться.       И Чонгук почему-то не сбегает.       — Тебя не беспокоят мои чувства? — спрашивает Чимин, надеясь увидеть границу и в то же время продолжая гладить Чонгука по голове. Что ему нельзя делать? Дайте знать, потому что он уже теряет рассудок. Просто тает от этого манящего взгляда, в котором мерещится некая… покорность?       — Беспокоит возможность, — отвечает Чонгук. — Того, что будет, если я их приму.       Что-то будто пронзает Чимина от этих слов, и он замирает, прирастая взглядом к другу. Вероятность и надежда переворачивают все внутри, в несколько раз усиливая желание и затуманивая разум. Даже дышать становится тяжело. Что он такое сказал? Принять?       — Ты думал о том, чтобы их принять? — севшим голосом произносит Чимин. Неужели Чонгук правда размышлял о таком? Почему? Это ведь не потому что Чимин достал его или практически шантажировал своим вниманием?       — Каждый день.       Они пристально смотрят друг на друга, и это переворачивает все внутри. Кажется, что в этот момент между ними протягивается некий мостик, устанавливается несуществующая прежде связь, и все тело отзывается на нее. Чимин закрывает глаза и медленно выдыхает. Руки начинают дрожать. Каждый день? Каждый день?!       — Ты не можешь говорить такое… Чонгук, ты не можешь говорить мне такое … — произносит Чимин, закрывая лицо руками. Хочется истерично смеяться. Что это за шутка?       — Не отводи взгляд. — Чонгук касается подбородка Чимина, заставляя снова посмотреть на него, и силы стремительно покидают Пака. Он несколько месяцев страдал от безответной любви, хотел своего друга, как сумасшедший, и теперь уже не может сдерживаться. Не тогда, когда он сам приглашает его. — Не убегай от меня.       Чимину хочется спросить, осознает ли Чонгук, что делает, но он не может вымолвить ни слова: просто приближается, ведомый неизвестной силой, и вскоре чувствует тяжелое горячее дыхание на своем лице. Губы Чонгука приоткрыты и так соблазнительны, что сил терпеть уже нет.       Он не знает, кто из них первым целует другого, но как только они соединятся, электрический разряд пронзает тело, избавляя от последних крупиц разума. Руки сами зарываются в волосы, притягивая Гука ближе, тело подается вперед, а язык скользит в чужой рот, натыкаясь на схожее желание. Чонгук целует страстно, жадно, так, как Чимин не ожидал, что кружит голову и абсолютно лишает воли. Кажется, в этот момент он полностью принадлежит ему и задыхается от желания, когда оказывается под крепким телом Чонгука. Эрекция упирается в бедро Гука, и Чимин не может сдержать срывающегося стона.       Чонгук отстраняется резко. Больно. Опуская глаза и тяжело дыша. Краснея как помидор и растерянно озираясь.       Чимин не знает, что сказать. Не понимает, что произошло. Почему? Чонгук же говорил, что его не привлекают мужчины. Дело ли в том, что он просто не знал, или в том, что почувствовал себя вынужденным принять чувства Чимина?       — Я… пойду, — запинаясь, говорит Чонгук и пару раз спотыкается на пути к двери. Он покидает квартиру так же внезапно, как и появился, а Чимин лишь касается губ, убеждая себя в том, что ему не почудилось.