Dance my pain away

      В день объявления результатов «Сунына» они встречаются в кафе. У Чимина есть немного времени до учеников, а Чонгук спешит поделиться новостями.       — И как? — нетерпеливо спрашивает хен, придвигаясь ближе и почти ложась на стол.       — Как и ожидалось, — спокойно отвечает Чонгук. — Все не настолько плохо, но дорога в SKY мне точно закрыта.       — И что думает делать твой дедушка?       — Не знаю. Я понятия не имею, что он решил сотворить с моей жизнью, — язвительно говорит Чон. Его подобное управление очевидно невероятно раздражает.       — Он не обсуждал это с тобой?       — Он не очень умеет это делать. По его части больше раздача приказов. На самом деле, с каждым днем я все больше понимаю, почему папа от него сбежал. Дождаться не могу совершеннолетия! — восклицает Чонгук, откидываясь на спинку стула. — Конечно, оно толком ничего не изменит, но хоть дышать смогу свободнее. Кстати, что делаешь на новый год, хен?       Чимин задумывается. Что он делает? Да ничего не делает. Сидит дома и занимается.       Пак пожимает плечами, и на лице Чона загорается довольная улыбка.       — Тогда отметим вместе? Сходим в Итэвон: там, наверняка, будет весело…       — Сходим, — удивляется Чимин. Он и не думал, что сможет отметить с Чонгуком, но тому наверняка хочется отпраздновать наступление двадцатилетия. Конечно, в таком он не откажет.       За оставшуюся до нового года неделю Чимин и Чонгук записывают еще два кавера. Они наконец возвращаются на канал и получают все больше восторженных отзывов. Число подписчиков растет, а деньги внезапно позволяют Чимину отказаться от одного ученика и посвятить больше времени танцам.       А потом наступает тридцать первое декабря. Улицы и магазины светятся гирляндами и хвастаются пушистыми елками, повсюду звучат рождественские мелодии и царит атмосфера праздника. Пусть он и совершенно нетрадиционен для Кореи, Чимин рад, что его страна переняла некоторые особенности запада: еще один повод повеселиться никогда не помешает.       Итэвон и вовсе больше похож за район Европы, чем Южной Кореи: повсюду встречаются иностранцы, а различные заведения становятся местами празднования. Чимин с Чонгуком выбирают уютное кафе для начала празднования, а как только часовая стрелка переваливает за двенадцать, отправляются в бар. Теперь Чонгук официально может выпить, и он не собирается упускать такую возможность.       Однако помимо алкоголя парней поджидает и сюрприз: только войдя, они замечают Мин Юнги в большой компании друзей, и тот совершенно не ждет, чтобы их поприветствовать.       — О, какие люди! — кричит он почти через весь зал, расплываясь в широкой улыбке.       — А он пьян, — шепчет на ухо Чонгуку Чимин, пока они подходят к совершенно незнакомой компании.       — А это моя любимая парочка, — Юнги представляет их друзьям, и Чимин спешит заверить всех в обратном.       — Мы не парочка, — поправляет он соседа и повторяет еще раз, обращаясь к знакомым хена.       — Мы не осуждаем, чувак. Даже если бы были… — говорит какой-то иностранец и протягивает руку. Чимин неловко ее жмет и присаживается на освобожденное место.       — Это мои друзья с работы, — приближаясь к Чимину и почти ложась ему на плечо, говорит Юнги, а тот только ошарашено таращится на соседа, который умудрился превратиться в совершенно другого человека. — Чонгуку сегодня исполняется двадцать!       — О, за это точно надо выпить! — восклицает какой-то уже довольно пьяный парень из компании и протягивает Чонгуку рюмку. Тот бросает быстрый взгляд на Чимина и радостно ее принимает. Он и так собирался напиться, а если за него заплатят, будет вообще хорошо.       Компания поднимает различного вида приборы и залпом осушает их. Чонгук морщится от крепости, но все же улыбается. В его поведении чувствуется довольство свободой, и Чимин любуется таким Гуком.       Они проводят с друзьями Юнги около часа, а потом, отойдя в туалет, решают найти место потише. Прохлада улицы немного приводит в себя, и парни вдыхают морозный воздух полной грудью.       — Они такие шумные, — стонет Чонгук, посмеиваясь, и Чимин кивает. Никогда бы не подумал, что у Мин Юнги подобные друзья. Что у него вообще есть друзья. — Но классные.       — Ага. Ну что, прогуляемся?       Они идут по переполненным улицам Итэвона, медленно продвигаясь между компаниями. Заведения забиты до отказа: люди стоят на улице даже в довольно сильный холод. Отовсюду звучат музыка, голоса и смех, отовсюду пахнет алкоголем и едой.       — Наверное, зря мы ушли из бара, — говорит Чонгук, понимая, что другое место они будут искать долго, но Чимин лишь хмурится, выискивая, куда можно зайти.       Они ныряют в переулок поспокойнее и выдыхают, словно смогли наконец глотнуть свежего воздуха. Здесь намного темнее и почти нет народу, но впереди тоже виднеются какие-то заведения. Одно из мест оказывается клубом. Снаружи почти никого нет, но, стоит только посетителю выйти, приоткрыв дверь, звук громкой музыки вырывается на улицу.       — Зайдем? — спрашивает Чонгук, и Чимин, окинув здание взглядом, качает головой.       — Не. Это гей клуб, Чонгук.       Чон на пару секунд замирает, а потом продолжает совершенно беззаботно:       — Ну и что, давай посмотрим. Там, кажется, весело, — удивляет ответом Чонгук, и Чимину остается лишь наблюдать, раскрыв глаза, как его друг уверенно поднимается по лестнице. В Корее никто так не делает. Никто не ходит в гей клуб, потому что там можно хорошо повеселиться; обычно эти заведения обходят за километр, боясь быть хоть как-то связанным с подобным. Чонгук же идет. И Чимину не остается ничего, кроме как следовать за ним.       Внутри темно и шумно. Множество народу толкается на танцполе под громкую музыку, за столиками сидят компании и парочки, и Чимин замедляется. Он ожидает, что, заметив все это и решив, что увидел достаточно, Чонгук развернется и пойдет к выходу. Какие-то парни у стены нашептывают друг другу что-то явно пошлое, девушки танцуют довольно откровенный танец, но вроде как натурал Чон Чонгук выглядит в этом месте вполне уверенно.       — Куда ты? Серьезно хочешь тут остаться? — практически кричит Чимин, беря Чонгука за локоть и притягивая к себе.       — Ну а что? Здесь весело. Давай потанцуем!       Что ж, потанцуем, так потанцуем. Чимин не станет отказываться от подобного; потом скажет Чонгуку, что предупреждал.       Они выходят почти на середину танцпола и отдаются заводной музыке. Здесь недостаточно места для сложных движений, поэтому парни просто переминаются с ноги на ногу. Однако, надо признать, даже в это время Чонгук выглядит невероятно сексуально. Облегающие джинсы и черная рубашка, расстегнутая на несколько пуговиц, уже давно сводят Чимина с ума, теперь же, когда Чонгук вполне намеренно выглядит соблазнительно, двигаясь в такт музыке, сила воли стремительно покидает Пака.       Кто-то сзади подталкивает его к Чонгуку, и они оказываются вплотную друг к другу, но Чон только улыбается. Все это его не беспокоит. Он не чувствует себя так, словно по его венам разливается обжигающая лава. Не ощущает этого притяжения, с которым уже нет сил бороться. Ему все просто, он лишь радуется, и Чимину на секунду кажется, что над ним опять издеваются. А потом Чонгук просто кладет руку ему на плечо, и Чимин почти убеждается в своей догадке. На танцполе жарко, они практически прижаты друг к другу и движутся в одном ритме, так, что у Чимина начинает кружиться голова от запаха Чонгука, но ничто из этого не смущает его друга. Тот лишь приближается и практически утыкается Чимину в шею. И больше Пак себя контролировать не может. Рука находит талию Чонгука и сильнее притягивает к себе, а нос жадно втягивает аромат одеколона. Он касается прядей волос, уха, шеи, и опьянение все сильнее овладевает всем телом. Чимин больше не может сдерживать невероятное желание поцеловать, быть еще ближе, и, касаясь носом щеки, приближается к губам. А потом его просто целуют. Недолго, но так чертовски сладко… Чимин и Чонгук отрываются, окатывая друг друга горячим дыханием, и с вожделением смотрят в глаза.       В этот момент Пак хватает Чона за кисть и уводит с танцпола. Он ни разу не был в этом клубе, но идет в самое укромное с виду место и, завидев приоткрытую дверь в узком коридоре, проталкивает в нее Чонгука. Они оказываются в небольшом помещении с диваном и столом, но Чимина мало волнует то, что они не бронировали приватную комнату: пока есть время, они поговорят.       — Что ты опять творишь? — толкая Чона к стене, вопрошает Пак. — Что ты творишь, Чонгук? Снова потом сбежишь?       Но Гук лишь смотрит на него растерянным взглядом, словно удивляется реакции, и Чимин приходит к выводу, что Чонгук сам плохо понимает, что делает. Не стоило им столько пить… Совсем не стоило.       Ну разве можно так? Разве можно поступать так с ним? Как Гук смеет смотреть на него своим невинным взглядом, выглядя при этом, как демон-искуситель? Черт, Чонгук, ты же уже не ребенок, ты же должен понимать, что делаешь, какое влияние оказываешь…       — Ты убиваешь меня, — жарко выдыхает Чимин, опираясь руками на стену по обе стороны Чонгука и прижимаясь к нему всем телом. — Ты даже не представляешь, что делаешь со мной...       Он переходит на шепот, внезапно невероятно ярко ощущая, что они одни. Никого нет, и Чонгук зажат в углу. Кто Чимина сейчас остановит? Кто их остановит? Это может сделать только Чонгук, но он совсем не торопится. Яркое желание опаляет Чимина и сосредотачивается внизу живота. Разум постепенно отключается, и потребности берут верх. Чимин сильнее жмется к Чонгуку и наконец замечает, как тяжело тот дышит. Гук сглатывает, опуская глаза, но не пытается избежать прикосновения. И Чимин бесстыдно этим пользуется.       Он проводит рукой по волосам, шее, щеке Чонгука и останавливается на губах, аккуратно приоткрывая их. Чонгук закрывает глаза и, ускользая, слегка отводит голову. Он борется с собой? Борется и абсолютно проигрывает, потому что целует Чимина в ладонь, после чего утыкается в нее лицом. Чимин смотрит на это, не отрывая глаз, и не может поверить. Как давно он мечтал о подобном? Сколько видел такое во снах… А теперь Чонгук делает все в реальности, и это невероятно заводит. Даже если он сбежит потом… Эту минуту Чимин не отдаст.       — Чонгук, — вырывается у Пака, и Чон поднимает на него взгляд. Лучше бы он этого не делал. Чимин еще никогда не видел там столько желания и откровенного соблазнения. Его затуманенный взор кричит о потребности, а руки Чонгука находят ягодицы Чимина и сильнее притягивают к себе. Словно есть, куда. Они и так стоят вплотную, и Пак бедрами чувствует, насколько желаем. Это лишает рассудка. Хочется схватить Чонгука да воплотить в реальность все самые дерзкие фантазии, и он решает воспользоваться шансом.       Ласково улыбнувшись, Чимин накрывает губы Гука своими. Чонгук углубляет поцелуй сразу, словно только этого и ждал, и полностью отдается ему, показывая, насколько сильно хочет Чимина. Руки исследуют тело, вырываются стоны, и невероятно сильно хочется большего.       Губы Чимина спускаются на шею, а ладонь скользит под рубашку, касаясь теплой кожи. Нужно быть ближе… Сорвать эту проклятую мешающую одежду и ощутить Чонгука всем телом. Исследовать, утопая в его запахе…       Желание становится невыносимым, натягивая штаны, и Чимин трется о бедро Гука.       — Чонгук… — снова шепчет он тому на ухо. — Я не могу больше.       Чон ловит взгляд и на пару секунд в его глазах мелькая некая осознанность, а потом он кладет руку на грудь Чимина и переворачивает того спиной к стене. Это заводит Пака еще больше. Властность и без того сильного и невероятно привлекательного Чона просто убивает.       И вдруг тот опускается на колени. Чимин шокировано смотрит вниз и мельком хочет даже запротестовать, но силы воли не хватает. Чонгук расстегивает ему ширинку, выпуская колом стоящий член, и берет в рот, срывая громкий стон с губ Пака. Чимин откидывает голову и закатывает глаза. Ноги подкашиваются, и хочется за что-то схватиться, поэтому пальцы зарываются в волосы Чонгука, а бедра подаются вперед.       Подобное блаженство ему и не снилось. Даже в своих самых смелых фантазиях он не мог представить, насколько ему будет хорошо, когда он займется сексом с настоящим Чонгуком. Когда тот будет с подобным желанием доставлять ему удовольствие, унося из реальности. Тело пронзает сладостная судорога, и Чимин кончает на пол полутемной комнаты, после чего оседает. К счастью, на столе есть салфетки.       Чонгук отходит и скатывается по стене вниз, приходя в себя.       — Дай мне минутку, — говорит он, и Чимин подползает к нему.       — Я знаю другой способ привести тебя в чувства, — облизывая губы и ловя взгляд Гука, соблазнительно шепчет Чимин.       — Нет, — качает головой Чон, так и не приведя дыхание в норму.       — Почему? Боишься, это сделает тебя геем? — усмехается Пак. — У меня для тебя новость: ты только что сделал мне минет, так что уже вполне похож на гея.       Чонгук усмехается и стыдливо опускает взгляд. По щекам снова разливается румянец, и Чимин балдеет от этого вида.       — Не здесь. Позже, — словно отмахивается Чонгук, но своим ответом все равно дает Чимину надежду.       — Ладно. Позже я тебя просто съем, — придвигаясь к Чонгуку, сладко шепчет ему в шею Чимин и буквально чувствует, как у того по спине бегут мурашки.