Академия шоколадных искусств 2. К чему приводят азартные игры?

Градусы постепенно отпускали из оков мой разум, и теперь привычные страхи вернулись на свои места. За это время я сотню раз успела прикусить свой длинный язык и усмирить любопытство. Какого, спрашивается, лешего я потащилась вниз к этому мотоциклу? Зачем мне вообще сдался этот парень? Помог, спас жизнь и все такое, конечно здорово, но можно было просто подойти по-человечески и поговорить с ним. Зачем я полезла на мотоцикл? Уселась по-хозяйски на сиденье, словно этот двухколесный транспорт целиком принадлежит лишь мне. И как теперь я должна выйти из Академии после полуночи? На кой черт согласилась прийти? Вопросы множились, заполняя голову многотонными мыслями и рассуждениями. Это порядком раздражало. Очень жаль, что весь алкоголь разошелся по рукам, и теперь на подносах не осталось ни одного полного бокала. Делиться подробностями странного поведения я не решилась, ссылаясь на то, что у меня дико закружилась голова, и необходимо было вырваться на свежий воздух. Благо никто из моих знакомых и тем более соседок по комнате не додумались по счастливой случайности выйти на балкон. Все были расслаблены и увлечены праздником, а Шерил и Лили не имели каверзной привычки шпионить. Они восприняли мое скорое возвращение как должное и не докучали муторными вопросами. —Умчалась как ненормальная, Сара, — причитала над ухом Шерил, недовольно потягивая из бокала игристое. — А теперь принеслась обратно и сидишь, как в воду опущенная. Ей богу! — Все думаю о своем докладе, — отмахнулась я первым, что пришло мне на ум. — Вроде выпьешь вина и забываешь обо всем на свете, а потом спустя час возвращаешься назад в свою суровую реальность. — Именно поэтому я растягиваю удовольствие, — девушка обольстительно улыбнулась, делая очередной глоток вкусной шипучки. — Ну, все, веселью пришел конец, — Лили отсалютовала бокалом в сторону парадного входа, где во всей красе предстал наш многоуважаемый декан и самый умный, по его мнению, профессор Рон. Мужчина выглядел мрачно и даже слегка удручающе, под глазами залегли уставшие тени. На вытянутом волевом подбородке проявлялась едва заметная щетина. Волосы впредь не закрывали лицо, а наоборот темной волной были уложены на затылке и лишь несколько волосков выбивались из общей массы и падали на грубый, нахмуренный лоб. Несмотря на все эти недочеты, он не позабыл о дресс-коде и прибыл на праздник как подобает – в костюме. Тот самый костюм, в котором мы застали его на улице возле ресторана под руку с очаровательной брюнеткой. Точнее это он застал нас с Тайлером на прогулке под открытым небом с угрожающими свинцовыми тучами. Тот день не был для меня полезным или важным, но к моему удивлению он крепко запечатлелся в памяти и теперь каждый раз при удобном случае всплывал рваными кадрами, как старый кинофильм, стоило узреть профессора Рона. — Надзиратель, — фыркнула Шерил и торопливо спрятала бокал подальше от глаз мужчины. — Даже здесь от него не спрячешься. Приперся на юбилей академии. Лили прикусила губу, чтобы не засмеяться в голос, а затем с хрюканьем выдавила: — Ничего, что он один из главных людей этой академии? Все деканы здесь. — Но мистера Бакета же нет! — не унималась Шерил, уперев руки в бока и нахмурив изогнутые длинные брови. — А он на минуточку не так давно принял дела фабрики! — Вот именно! — подхватила в свою очередь блондинка. — Ключевое слово «фабрика»! Значит, пускай и сидит себе на фабрике делами занимается! Судя по всему, мои соседки уже знатно захмелели, кто знает, какой по счету бокал они потягивают на протяжении всего вечера, пока я отлучалась. Снова, будто по навязчивому зову обернулась в сторону парадного входа. Профессор Рон тщательно выискивал цепким, равнодушным взглядом кого-то из знакомых или хотя бы тех, кто вообще желает с ним общаться. Осмелюсь поспорить, что таких людей крайне мало, если они в принципе существуют. К моему великому удивлению оказалось, что такие люди все-таки есть. Мистер Вонка лениво оторвался от разговора со своей женой и улыбнулся деспотичному декану. Я давно стала замечать их дружеские взаимоотношения притом, что профессор Рон полная противоположность нашему ректору. Как они смогли найти общий язык — полнейшая головоломка, а закономерность данного факта ничем не обосновывалась. В прошлом году, когда мне посчастливилось попасть на обучение в академию, профессор Рон уже трудился здесь с недавних пор, но к тому времени знатно успел засесть в печенках у своих студентов. Я по своей наивности еще не знала, что мне предстоит испытать на себе, но как появился здесь загадочный профессор – никто не мог внятно рассказать. По правде говоря, меня это волновало не больше, чем погода на улице, но иногда по факультетам академии гуляли различного рода слухи, и это, в свою очередь, подогревало интерес среди общественности. Тем временем наш Змей уже подполз к семейству Вонки и принялся выплескивать свой яд. С другой стороны, я сомневалась, что с такой теплой улыбкой можно плеваться ядом. Острые скулы на его лице заметно смягчились, брови выпрямились, а в глазах появился зеркальный блеск. Он словно ожил, как давно увядший цветок. Гибкие линии морщин на лбу расступились, а уголки плотно сжатых губ лукаво изогнулись в полуулыбке. Декан изящным жестом убрал левую руку в карман брюк, а правой ладонью нахально выхватил у мистера Вонки бокал с шампанским и быстрыми глотками пригубил содержимое. Спутница кондитера заливисто расхохоталась, не постеснявшись повиснуть на плече у своего законного по слухам мужа. — Какое тошнотворное зрелище, — буркнула Шерил, продолжая растягивать алкогольное удовольствие. — Неужели мистер Вонка совсем ослеп? — Как это ослеп? — потупила я взор, совсем не улавливая мысль подруги. — Не видит, каких людей берет на работу, — со вздохом отозвалась шатенка. — Он ведь весь свой факультет извел. — Ты считаешь, что наш декан со всеми, такой как с нами? — с интересом спросила Лили, вклинившись в наш диалог. — А разве нет? — Шерил недовольно сморщилась, заметив, что ее бокал, наконец, опустел. — Ну, во-первых, людям свойственно разное поведение, и они зачастую разделяют личную жизнь и работу, — поучительно начала вещать Лили, но была бесцеремонно прервана жестом Шерил. — Достала ты уже со своей психологией, Лили, по горло прямо достала! — Так, хватит! Вы чего устроили? Давайте еще подеремся у всех на виду! — вспылила я, буравя взглядом раскрасневшихся от нахлынувшего опьянения соседок. — Тебе не привыкать, — со злости ляпнула Шерил, услужливо напоминая мне про недавнюю перепалку с Майком. — Прости… — А тебя до сих пор злит, то, что твой Майк заносчивый слабак?! — не осталась в долгу я, крепко сжимая подлокотник дивана. — Он… он не слабак, ясно?! — Шерил вскочила с места, попутно скрывая подступившие к глазам слезы. Я поняла это сразу, когда девичий голос жалостно дрогнул и на последней ноте сорвался с тяжёлым хрипом. — Шерил… Я попыталась схватить девушку за локоть, но попытка не увенчалась успехом. Она грубо отмахнулась от моей руки, и напоследок обернувшись на Майка, что стал причиной раздора, стремительно удалилась из зала. Майк наблюдал за нами исподлобья, будто бы невзначай бросая любопытные взгляды. Мог ли он услышать разговор? Вполне вероятно, но было ли ему это интересно — большой вопрос. — Вот и посидели, — угрюмо констатировала Лили. — Я виновата, — отозвалась, вклинившись глазами в пол и задумчиво разглядывая носки собственных туфель. — Мне нужно было промолчать. — Перестань Сара, Шерил самой стоит следить за языком, разве она не виновата? — вступилась блондинка, пересаживаясь ближе ко мне. — Она вспыльчива и была всегда такой. Подуется немного и остынет. — Ее можно понять, она страдает от неразделенный любви. Теперь каждый раз видит во мне соперницу. Я замечаю это уже давно, но теперь ненависть такая явная. От этого мне становится страшно. Я могу потерять ее доверие, Лили, — громко сглотнув накатившую слюну, я уткнулась в хрупкое и такое родное плечо подруги. — А тут я со своими играми в покер и этот доклад, драка… Все так навалилось. Шерил думает, что я имею виды на Майерза, она не говорит об этом, но ее взгляд… я все вижу в ее глазах. — Успокойся, мы все остынем и завтра поговорим. Объяснишь ей, что это не так, и она может не беспокоиться на счет своего Ромео недоделанного, — Лили по-доброму усмехнулась, потрепав рукой по макушке. От этого мимолетного жеста в груди разлилось приятное тепло, и на душе значительно полегчало. Спал неприятный ком нарастающего напряжения. Боковым зрением я почувствовала чужой пронизывающий взгляд, он не был наделен интересом или любопытством, скорее полон презрения и щепотки нескрываемой брезгливости. Роковой ошибкой было повернуться в сторону и тут же замереть. Меня прожигали ледяные глаза профессора Рона. Он смотрел не нарочно, будто бегло и по праву куратора оценивая количество своих студентов. Кто пришел на веселье, а кто предпочел остаться в комнате и заняться учебой. Неужели он думал, что я вновь засяду до ночи в библиотеке, чтобы дописать, наконец, этот чертов доклад? Если так, то это была уже его роковая ошибка. Я вежливо кивнула в знак приветствия, подавляя в себе злость от накатившей со стороны волны пренебрежения. Гордость и самоуважение плескались где-то далеко в глубине моей скромной персоны, но этот человек с легкостью подавлял все достоинства. Безжалостно искоренял и губил, не оставляя живого места. Не дожидаясь ответного кивка, я поспешно отвернулась. Пора отсюда убираться, вечер все равно не задался, и настроение свалилось ниже нулевой отметки. — Ты иди, а я пойду с мамой поговорю, она звонила сегодня, но я не взяла трубку, — Лили понуро опустила глаза, с тяжелым вздохом набираясь сил для предстоящей непростой беседы. — Опять поругалась? — осторожно поинтересовалась я. Вопрос с родителями у Лили всегда стоял ребром, а скандалы и недопонимания сопровождали каждый телефонный разговор. Строгая семья поедала девушку изнутри, терзая ее вечными претензиями и будто высосанными из пальца замечаниями. Они были недовольны своей дочерью целиком, начиная с ее успеваемости в академии и заканчивая внешностью. Критика поступала абсолютно по любому поводу, вселяя и так в застенчивую блондинку синдром отличницы. Зачастую телефон обрывался горькими слезами, и я понимала, как сжимается ее сердце от затаенной обиды. Иногда мне кажется, что не так уж и плохо было расти в пансионе. Что перевесит на чаше весов — деспотичные родители, которые делают из своей дочери робота или вовсе их отсутствие? — Нет, но… я потом тебе расскажу, ладно? — она сжалась, еще больше замыкаясь в себе, но я понимала, что пока девушка не поговорит, ей не станет лучше. Неуверенной походкой подруга направилась к балкону, судорожно прижимая телефон к груди. Мне оставалось лишь гадать, какие на этот раз придирки подготовили ей родители. Подхватив с дивана сумку и закинув на плечо, я неторопливо зашагала по лестнице вниз, в сторону холла. Сейчас как никогда хотелось забыться, выйти на улицу, пройтись вдоль аллеи, наполненной раскатистым смехом опьяневших студентов, выкинуть из головы все свои проблемы и затянуть фильтр сигареты, чтобы легкие впервые за долгое время сжались под воздействием едкого дыма. Я не брала в руки сигареты с тех самых пор, когда мальчишки в пансионе давали мне попробовать эту гадость втайне от учителей. Неумело прикурив эту отраву, я позорно и густо закашлялась. Дым моментально просочился мне в мозг, затуманил разум, а затем струями повалил из ноздрей. Подавившись собственным дыханием, резко сплюнула сигарету на асфальт и больше зареклась никогда не прикасаться. Но в конечном итоге я побоялась признаться себе в том, что мне понравилось. Не сам процесс и противный запах табака, а его последствия. Расслабленность в мышцах, никакого сковывающего напряжения, а мысли в голове путались оборванными нитями, образуя тугой клубок. Непередаваемое чувство отрешенности от мира, от всех. Хотелось испытать это вновь, окунуться в томную негу прямо сегодня… сейчас. — Эй! — окликнул до боли знакомый голос. — Беннет, остановись! Замерев посреди холла, я не удосужилась даже повернуться. Потому что прекрасно знала, кто находится позади. — Проваливай, Майк, — моя просьба прозвучала довольно лениво, будто я хочу отмахнуться от общества парня как от назойливой мухи. — У меня иссяк запас сил и настроения, чтобы лицезреть твою физиономию. — А ты не очень-то и дружелюбна. Между прочим, я тебе даже не грубил, — он насупился, наигранно поджав верхнюю губу. Я пропустила эту подначку мимо ушей, не сбавляя темпа, и как можно скорее хотела пройти злосчастный пустой холл. Перспектива остаться один на один с этим самовлюбленным индюком нисколько не прельщала. — Ты оглохла? — за спиной ускорились уверенные шаги. — Я сказал остановиться! Ты просто меня бесишь! Запястье пронзила боль, и в это же время грубые пальцы схватили меня за руку стальной хваткой. Майк был словно не в себе, его глаза обезумели, а сам он был будто взъерошенный птенец или скорее индюк. Так будет правильнее. — Нет! — выпалила я ему прямо в лицо. — Это ты глухой! Свали уже отсюда и оставь меня в покое! — Ты не будешь так со мной разговаривать, ясно?! Не будешь! Я не позволю! — выплюнул Майерз, разъяренно оттаскивая меня к стене. Я уловила в его глазах неподдельный ужас вкупе с яростным безумием. Некогда трусливый парень, что каждый день не скупился на деньги и раз за разом позорно проигрывал в покер, теперь по-настоящему перевоплотился в угрозу. Меня охватил страх, крик комом застрял в горле и с губ против воли сорвался жалостный стон. Ожесточенно пригвоздив мои запястья к холодной поверхности над головой, он грозовой тучей навис сверху. Дыхание рваное, свистящее, глубоко посаженные, пытливые глаза ошалело забегали по моему лицу. Кто бы только знал, с какой силой я подавляла в себе желание плюнуть этому кретину прямо в холеную рожу, но я впервые его испугалась, впервые почувствовала неминуемую опасность, которой разило за версту. — Отпусти, слышишь?! — сквозь плотно сжатые зубы прошипела я. Кости на запястьях захрустели от каменной хватки, и мне хотелось кричать от боли, выть и биться головой об стену лишь бы остановить это безумие. Но я не стану кричать, ведь Майк этого и добивается, он жаждет узреть мою слабость, уловить мольбу во взгляде, но не дождется. Никогда. Лицо парня исказила гримаса злости. Пальцы наверняка оставят обручи синяков на руках. — Я же говорил, что доберусь до тебя! — в голосе послышалось торжественное злорадство, он был доволен собой, его задетое мужское достоинство ликовало. Майерз чувствовал превосходство над ситуацией — Я предупреждал тебя, а ты не слушала… Так поступать не хорошо. — Придурок, отпусти! — я извивалась подобно ужу на сковороде, пыталась вырваться или на худой конец попасть коленом в пах, но тщетно. Мерзавец все просчитал и был на шаг впереди меня. — Хочешь сказать, ты поступил хорошо? Меня могли отчислить из-за твоих выкидонов! Ты считаешь — это честно? Подсунул мне липовый доклад, а теперь отстаиваешь свою правоту? Сволочь! Запрокинув голову, я с вызовом уставилась на него, готовая к любому выпаду. Если ударит — это будет на его совести, а если нет, то мне очень повезет. Удушливый смрад чересчур слащавого парфюма ударил в ноздри. Я зажмурилась, отворачиваясь в сторону лишь бы этот противный запах не осел на мне плотным слоем. — Мистер Майерз! — мы одновременно вздрогнули от раскатистого эха. — Что я вижу? Вас опять избивают? Пойдете жаловаться ректору? Майк отпрянул, с силой оттолкнул меня к стене, нервно потирая ладони о ткань чистых брюк, словно он прикасался не ко мне, а к куче мокрой грязи. — Профессор Рон, я хотел всего лишь принести свои извинения Саре, больше ничего! — он торопливо отошел еще на пару шагов от меня и поднял руки вверх, будто его застукали за воровством или чем-то непристойным. — Как думаете, мистер Майерз, мне следует в срочном порядке сообщить вашим родителям о том, чем вы промышляете в стенах академии? Пишете липовые доклады, увлекаетесь карточными играми, угрожаете девушкам расправой. Очень неприлично с вашей стороны, вы так не считаете? Молчание затянулось, и блондин настороженно стал отступать назад. Зато теперь, когда он отошел на приличное расстояние, мне удалось рассмотреть нашего куратора. Мужчина нисколько не напряжен, расслаблен и спокоен, как усмиренный зверь. Он оперся плечом о косяк стены и сложил руки на широкой груди. Деловито согнутая нога уткнулась острым носком туфли в пол. Синева глаз вспыхнула ледяными искрами, профиль заострился, когда тень упала на лицо мрачной завесой. — Я согласен на любую отработку! — выпалил Майерз, нелепо попятившись назад. — Сгиньте отсюда, мистер Майерз, чтобы мое поле зрение освободилось от вашего вмешательства, — он кивнул подбородком вглубь коридора, тем самым приказывая нахохлившему блондину убраться подальше. Тотчас след парня простыл, а в воздухе остался шлейф его тошнотворного парфюма, от которого хотелось зажать нос прищепкой. Я, было, тоже хотела последовать его примеру и убраться как можно дальше от холла, но мне предусмотрительно не позволили. — Стоять, мисс Беннет! — гаркнул профессор Рон, не сдвигаясь с места. — А вот вас я не отпускал! — Почему? — глупо спросила я, изнывая от желания вернуться в комнату и упасть пластом на кровать. — Завтра у меня не будет времени возиться с вашим докладом, так что через десять минут я жду вас у порога своего кабинета, — он окинул взглядом циферблат часов на запястье. — Но сейчас половина десятого вечера, — жалобно проблеяла в надежде, что наш декан смилуется и отпустит меня хотя бы до послезавтра. Самым наглым образом меня проигнорировали, и, не оборачиваясь, куратор нашего факультета твердым умеренным шагом скрылся в полутьме коридора. Прекрасно! Лучше просто и не придумаешь! Весь оставшийся вечер провести в компании Змея — предел моих мечтаний! Как теперь мне выбраться из академии? И опять все это по вине Майерза… чтоб его тараканы сожрали! От высоты каблуков у меня подгибались ноги. Я подняла брошенную на полу сумку и вновь закинула потрёпанный ремешок на плечо. Вяло поплелась в сторону женского крыла общежития, прикидывая в уме, сколько мне потребуется времени на доклад, чтобы вовремя успеть улизнуть. Миссия, задуманная мной, казалась невыполнимой, но попробовать определенно стоило. В конце концов, я ничего не теряю. В комнату заходила с опаской, но как выяснилось напрасно. Шерил здесь не было, видимо соседка после ссоры тут даже не появлялась. Скорее всего, отправилась на улицу, чтобы остыть и привести мысли в порядок. Я бы поступила точно также, если бы на моем пути не встал доклад, но и декан тоже. Наспех переодевшись и скинув с себя платье, я облачилась в водолазку с высоким воротом и удобные черные джинсы, на всякий случай, чтобы потом сразу покинуть академию и оказаться на аллее. Не знаю, сколько придется проторчать под надзором профессора Рона, но подстраховаться не помешало бы. Из ящика письменного стола выудила последние записи и мятую стопку библиотечных материалов. Я планировала сдать хвост уже совсем скоро, и от этой мысли дышать становилось гораздо легче, словно я сбросила с плеч тяжёлый груз. Последний раз окинула взглядом круглые настенные часы, что висели над моей кроватью. До двенадцати оставалось всего лишь два часа. Что ж, совсем скоро мы встретимся, и я, наконец, увижу твое лицо. Кто же ты все-таки такой – друг или враг?