***
– Добро пожаловать. – Рука Юу легла на плечо Матсумото, когда они оказались в квартире Широямы, которая когда-то была и его домом тоже. – Так странно снова оказаться здесь так. Блондин бросил сумку с кое-какими вещами на пол. Раздевшись, он прошел по квартире, мало что изменилось в том доме, который они создали вместе с Широямой. Это была настолько привычная для Ру обстановка, что он неосознанно чувствовал это своим домом.. Настоящим, тем домом, в который стремятся вернуться, по которому скучают. И Таканори заметил, что ему не хватало этого, чего-то особенного, сделанного специально под него. – Что застыл? Кто-то, казалось, умирал, как хотел поваляться в горячей ванне, вода набирается. Така посмотрел на Аоя, тот выглядел немного устало, но в его глазах был блеск. Почему-то Таканори почувствовал себя так легко и уютно, как будто тяжелый груз упал с его плеч. Уголки губ блондина приподнялись в еле заметной улыбке. – Така? – А? – Может, тебе обратно в больницу, они явно в тебе что-то забыли починить, ты тормозишь. – Нет, все нормально, просто… – Матсумото задумался как объяснить то, что он чувствует, но так и не смог подобрать слов. – Не важно, спасибо.***
– До сих пор не научился готовить? – Така изогнул светлую бровь, застав Широяму за перекладыванием еды из ресторанных коробок в тарелки. – У меня нет на это времени. Да и ты единственный, кто заставил меня прикоснуться к плите не для того, чтобы разогреть что-то. – Юу поморщился, вспомнив этот ужасный, по его мнению, процесс приготовления пищи. – Точно, твоим кулинарным шедевром, первым и последним, было печенье. Которое, кстати говоря, сгорело. – Ну, подумаешь, – протянул Широяма. – В мужчине это не главное. И да, кто-то упорно отвлекал меня. Извиняюсь, не могу отдаваться готовке, когда дело касается тебя. Хотя, я скучал по твоей стряпне. – Ну, ты хотя бы полуфабрикаты не ешь. – Руки изучил содержимое тарелок, который Юу выставлял на столе перед ним. Широяма щелкнул пальцами перед лицом Таканори, и тот резко отстранился, вилка из его рук выпала, звонко ударяясь о поверхность стола. – Таканори, что-то не так? Я много говорю? – Нет, все нормально, прости. – Ты, наверное, устал, тебе стоит отдохнуть. – Просто я подумал о… – Таканори запнулся, но Юу все понял. – Тебе надо время, обдумаешь это позже. Тебе стоит отдохнуть, прийти в себя. – Юу, я не могу откладывать это в долгий ящик, это… Не так же просто, все. – Знаю, поэтому и говорю, что сначала надо отдохнуть, а потом обдумать.***
Куртка легла на плечи Таканори. Он посмотрел на Широяму: тот тоже закурил, прикрывая дверь в квартиру. – Не спится? – Не очень. – Така сделал глубокую затяжку. – Что-нибудь надумал? – Выдыхая едкий сизый дым, поинтересовался Аой, немного передергивая плечами от холода. В отличии от Таканори, сам Юу стоял в домашних штанах и футболке, только проснувшись; его лицо было еще немного сонным, а волосы взъерошенные. – Замерзнешь, держи куртку, – Така стащил куртку со своих плеч, пытаясь накинуть ее на Юу. – Не беспокойся, я могу погреться об тебя. – Широяма, – строго произнес Матсумото, смотря на Юу изогнув бровь. – Мне кажется, или ты часто называешь меня по фамилии, Матсумото, – четко проговорил Аой последнее слово, подступая к Таканори все ближе и ближе, заставляя того пятиться назад. – Что ты делаешь? – Ру уперся кулаком в грудь Юу, пытаясь оставить хоть немного расстояния между их телами. – А тебе что-то не нравится? – немного тише обычного спросил Аой, наклоняясь к Таканори. – Юу! – Таканори некуда было даже отойти, он оказался в ловушке, зажат в углу балкона. – Что? – совсем обыденным голосом спросил брюнет. И только сейчас Матсумото заметил, как мужчина затушил сигарету в пепельнице, которая стояла в углу на подоконнике. Аой быстро отстранился, повернувшись спиной к Таке, и усмехнулся. – Ты кофе будешь? – Да. Аой оставил Таканори одного с непонятным смешанным чувством внутри.***
Прошло около двух недель. Матсумото так долго на это решался, что уже и не знал, на сколько правильно поступает. Он теребил связку ключей в руке, не решаясь войти в квартиру, даже зная, что ее хозяин сейчас на работе. Несколько щелчков замка, и дверь открылась перед Такой, гостеприимно пропуская того во внутрь. Выдохнув, Руки собрался и вошел в помещение. Знакомый запах этого дома, привычная тишина, вечный порядок. Матсумото прошел по квартире, удостоверившись, что он действительно один. Его взгляд привлекли рамки на полке. Акира был не любителем такого рода вещей, да и сам Таканори тоже. Но сейчас он смотрел на фотографии в рамках, и внутри что-то трепетало, как в те моменты, которые остановили, запечатлев на бумаге. Матсумото взял в руки рамку с фотографией одного Акиры. Невольно вспоминая тот день, и то, как возмущался Акира, увидев все проявленные фотоснимки. Внутри Руки все сжалось и медленно перевернулось с неприятным тянущим чувством. Рука дрогнула. Така поставил фото обратно на полку, сразу направился в спальню. Он точно знал, зачем пришел. Мужчина быстро собирал вещи в сумки, не заботясь о том, чтобы их складывать, просто сбрасывал их кучами в чемодан и сумки. Внутри засело ноющее чувство, и надежда. Надежда на то, что дверь откроется, и в спальню войдет Акира. Блондин прислонится к косяку двери, скрестив руки на груди, строго посмотрит на Матсумото, спросит, чем это он занимается, а потом не даст Таканори сделать и шаг за порог комнаты. Останавливая своими методами, без тысячи ненужных слов, они ему были ни к чему, выразительные глаза мужчины говорили всегда намного больше, чем губы. И если бы все случилось именно так, Руки был уверен, что он бы остался. Остался в его объятиях, остался, не говоря ни слова, переступая через себя, прощая все, в противном случае глотая обиду и пряча ее внутри себя на долгие годы. Но он бы не смог уйти, стоило бы ему просто увидеть Рея. Ру сидел на кровати уже около двадцати минут. Гробовая тишина в квартире, которую должен был нарушить звук знакомых шагов. Но ничего не происходило. А он не мог больше ждать. Забрав сумки, Матсумото вынес все в коридор, возвращаясь к полке и вынимая фото из рамки. Зная, что это неправильно. Зная, что так будет только больнее. Он спрятал фотографию во внутренний нагрудный карман зимней куртки. Бросая ключи в почтовый ящик, Така остановился, понимая, что это последний шаг. И сразу вспомнилось все то, что доставило блондину столько боли. Его предали, и эта мысль больно резала по живому. Ключи звонко упали на дно почтового ящика, и этот звон отозвался где-то внутри Таканори.***
– Забрал свои вещи? – Аой был сильно удивлен. – Да, теперь места стало значительно меньше, – попытался отшутится Така, но Юу явно не повелся на это. – Така, ты… Мужчина даже не знал, что сказать. Он думал, что Матсумото не сделает этого никогда. И как бы Широяма сильно не любил Руки, сейчас он не чувствовал себя счастливым, он вообще ничего не чувствовал. – Таканори, ты точно все решил? – Да, – твердо ответил блондин, продолжая смотреть в ноутбук, но совершенно не фокусируя взгляд на том, что на экране. – Ты даже не поговоришь с ним? Может, это было не так, как показалось на самом деле? – спокойно спросил Юу, стараясь сохранить свое спокойствие и спокойствие Таканори. – Юу, ты его защищаешь? – Нет. Просто… – Что? Юу, я видел все своими глазами, как это можно было понять не так? – Така заводился, неприятные воспоминания заворошились внутри. – Я верил ему. А сейчас я его ненавижу. – В глазах стали слезы. Широяма знал, что сейчас Таканори надо выплеснуть все то, что он долго держал внутри, поэтому он стоял и молчал. – Столько моментов моей жизни. Я думал, что… – Така грустно улыбнулся, чувствуя разочарование. – Он забрал мою боль и печаль, которая осталась после тебя. Но теперь все вернулось в сто раз сильнее. Он как будто склеил и снова разбил меня. – Голос дрогнул, и Ру замолчал. Его плечи содрогнулись. Аой обнял Таканори, он до сих пор чувствовал свою вину перед этим человеком, до сих пор любил его, как никого и никогда. Поэтому, он готов был отпустить Таканори, отпустить, чтобы он стал более счастливым, чтобы никто и никогда не причинил ему той боли, что причинял он. Сейчас мужчина ненавидел себя за это. – Прости меня, это правда моя вина. Вся эта боль из-за меня, – тихо прошептал Юу, сильнее сжимая Таканори и целуя того в макушку. Матсумото слышал те слова. Отчасти он понимал о чем Широяма. Но не винил его. Блондин сам захотел уйти, и никто бы не смог его остановить. Таканори ненавидел чувство жалости. Ему было это отвратительно, чуждо и унизительно, когда это испытывали к нему. Но сейчас ему как никогда надо было, чтобы кто-то, такой близкий как Юу, был рядом, держал на ногах, не давая упасть на колени. Месяц Така избегал любых контактов. Он ходил на работу, уже без прежней страсти делал то, что так раньше любил. Возвращался домой и не хотел больше ничего. Только Аой всячески пытался снова раскрасить его жизнь, по-разному отвлекая Таканори, вытаскивая его из дома, придумывая что-то все более интересное. Матсумото сменил телефон. Отправил письмо Сейджи с документами на квартиру. Он не хотел возвращаться туда. Пока Юу позволял находиться рядом, Така не волновался о таких вещах как жилье, машина или зарплата. Кофе потерял свой вкус, еда стала просто чем-то физиологически необходимым, книги истратили свою интересность, музыка уже не звучала. Таканори сидел в зале, уже несколько часов не меняя позы. Мысли как раньше не били ключом, идей не было, в голове шумело, как будто сбитая волна радио, звучащая из соседней комнаты. Юу выбился из сил. Он больше не мог смотреть на Таканори. Попытки вернуть его в реальность были тщетны. А зрелище такого Матсумото было попросту жалким.***
Аой медленно напивался, забываясь на время. Свалилось слишком много проблем. Но Таканори он не считал одной из них. Сейчас это было самым важным. И все чаще и чаще Широяму можно было найти в одном из подобных баров, где он медленно, а иногда и быстро в особо тяжелые дни напивался. Ему не нравилось часами сидеть здесь, обдумывать что-то, но это было лучшим вариантом, потому что домой Аой уже не спешил. От того, что делал с собой Таканори, а точнее, что он переживал и чему не сопротивлялся, порой даже раздражало шатена. В груди больно кололо каждый раз, когда Юу понимал, что во многом он просто бессилен. Но он все равно протягивал блондину руку и улыбался, зная, что Матсумото сильный и он справится. Только бы прошел этот период, когда он себя корит и жалеет. – Двести чистого виски, – прозвучал знакомый для Юу мужской голос. Он повернулся, чтобы увидеть блондина присевшего на соседний стул за баром. Тот тоже выглядел не лучшим образом. Немного странно было встретить его. И сейчас Широяме хотелось сказать что-то Акире. Хотелось действовать, но в то же время хотелось потакать только своим эгоистичным желаниям. – Добрый вечер, – заметив шатена, произнес Сузуки. – Может быть, – коротко ответил Юу. И так они просидели какое-то время. В тишине, не говоря ни о чем, хотя у каждого было как минимум два вопроса. – Он в порядке? – неожиданно для Широямы спросил блондин, не смотря на собеседника, а куда-то вперед. – Если так можно сказать, – устало усмехнулся Аой. – Ты имеешь полное право злиться на меня. Я бы тоже злился, хотя я и сейчас злюсь. – Думаешь, ты любишь его? Акира, немного нахмурившись, посмотрел на Юу, который странно усмехнулся, скользнув рукой в карман. – Держи. – Ключи ловко приземлились на столешницу перед Акирой с соответствующим звоном. – Седьмой этаж, квартира справа. Он никуда не ходит после работы, так что ты точно застанешь его, и у вас будет много время, чтобы поговорить. Еще и с учетом того, что я не собираюсь домой сегодня. – Я не могу. – Другого шанса не будет. Широяма выжидающе смотрел на Сузуки, пока тот не решился взять ключи от чужой квартиры. Для Акиры это было чем-то странным. Он не мог понять, чем руководствовался Аой, но и не воспользоваться этим шансом увидеть Таканори тоже не мог. Шатен внимательно посмотрел на Акиру. Он знал, что это все кончится плохо, вот только для кого, он не мог сказать. Бросив пару крупных купюр на стойку бара, Аой направился в сторону выхода. Оказавшийся на улице мужчина закурил. С этой ночной прохладой он почувствовал и волнение. Отправившись вверх по улице, Аой размышлял над тем, как все закончится. Он уже перестал ждать того, что Матсумото останется рядом. Что-то больно кольнувшее от этой мысли, стало почти привычным.***
Таканори услышал, как кто-то вошел в квартиру, он встал с дивана, откладывая книгу, чтобы встретить Юу. Но мужчина застыл в шоке, застав в прихожей Акиру. – Я не хочу тебя видеть, убирайся. – Уставший взгляд Таканори всего на секунду задержался на Сузуки. – Ты мне противен, отвратителен. Я даже не ненавижу тебя, много чести. Ты для меня больше ничего не значишь. Ты такой же как и все, не больше и не меньше. Пустышка. – Матсумото усмехнулся. – Хотя, в этом что-то было. Мы неплохо отыграли, но занавес опущен, а я устал от тебя. Таканори тяжело выдохнул, небрежно зачесывая рукой волосы назад и снова скрещивая руки на груди. Акира замер не в силах пошевелиться. Этот спокойный, немного уставший, скучающий голос Руки медленно отравлял его изнутри, убивая любую надежду. Причиняя боль. Опустошая. – Я давно ждал этого, и если бы секс с тобой не был так хорош, то я бы еще в первый раз ушел от тебя. Спасибо, что дал повод в этот раз. Не вини себя, – Матсумото отвернулся к окну, смотря на ночную тьму, которую отчаянно пытались разогнать уличные фонари, но она все равно покрывала весть город. Така чувствовал то же самое: внутри все опустело, и как бы отчаянно кто-то стучал в дверь его души, но там уже не было ничего, что способно было бы откликнуться. – Как бы ты не держал меня, я все равно ушел бы. Знаю, это неправильно, я играл с тобой, но разве тебе не нравилось это? – Таканори посмотрел на Акиру. – Эта хрупкая иллюзия была такой сладкой, что, казалось, никогда не исчезнет. А стоило только протянуть руки, и все треснуло, и осколки звонко посыпались на пол. Руки смотрел на блондина лицом полным безразличия и скучающей печали, придавая образу некий фарс жалости к Рейте. – Хочешь сказать, это все было всего лишь игрой? – Акира ошарашенно посмотрел на Таканори, пытаясь найти крупицу того, что скажет, что сейчас мужчина перед ним врет. Но он уже был ослеплен всем, что прозвучало ранее. – Это все было всего лишь веселой игрой, без всякого смысла, ради развлечения, с хорошим сексом, и без искренности чувств?! Така посмотрел на Акиру, и в его глазах явно читалось: «Мне жаль, что ты не понял этого раньше». Кровь как будто закипела в венах Сузуки. Матсумото видел, как мужчина сжал челюсти, стараясь не сжимать руки. Карие глаза наполнила злость на грани ярости, очень тонкой грани. Но Руки не подал виду и намека на страх. Он вел себя надменно, что еще больше раздражало мужчину перед ним. – Така, скажи, что все, что ты сказал до этого, – Сузуки начал медленно приближаться к низкому блондину, – было всего лишь глупой детской игрой маленького обиженного мальчика. Таканори молчал, не колеблясь, позволяя Акире подойти вплотную. Руки мужчины легли на шею Матсумото, пальцы нежно погладили светлую кожу. Сузуки до боли хотелось коснуться его и ему казалось, что сейчас он готов сойти с ума, снова прикасаясь к Таканори, который молчал и просто смотрел в глаза, разгорающиеся пламенем, и лишь на мгновения в них появилась некая нежность. – Ру, – немного тише произнес Акира, от этого имени внутри все больно сжималось. – Я правда люблю тебя. Я готов на все. Ты не представляешь, как сильно я сожалею о всем, что произошло в тот вечер. Я не понимал, что происходит. – Все что угодно говоришь? – бесстрастно переспросил Така, не требуя ответа на свой вопрос. – Значит, если я скажу стать на колени, ты сделаешь это. Блондин знал этого мужчину вдоль и поперек. Он знал, сколько для него значит гордость, но знал и то, скольким он может пожертвовать ради Матсумото. Сузуки с минуту смотрел на мужчину, но медленно начал спускаться вниз, становясь на колени перед Такой. А тот лишь усмехнулся, наклоняясь к Акире. – Это так, – протянул Матсумото, путая пальцы руки в жестких светлых волосах. Он хотел сказать что-то едкое, но чувства внутри начали брать верх. Поэтому блондин отстранился, снова посмотрел на Акиру стоящего перед ним на коленях, он усмехнулся, пытаясь скрыть нахлынувшие чувства внутри. Рука медленно выскользнула из чужих волос, Ру обошел Акиру направляясь к двери. Сузуки резко дернул Матсумото за руку, тот ударился о поверхность толстого стекла, окна у которого стоял всего пару секунд назад. В глазах Сузуки кипела ярость. Мужчина с силой сжимал запястье Таканори и, казалось, вот-вот и оно болезненно хрустнет, кости раздробятся внутри. Рейта прижал Таканори к стеклу, не давая ни малейшей возможности ускользнуть от него. Второй рукой старший блондин повернул лицо Таканори так, чтобы тот смотрел прямо ему в глаза, болезненно сжимая подбородок. Ру чувствовал страх, внутри что-то тревожно колотилось, но он не мог показать этого. Это бы все разрушило. Он не мог вот так поддаться страху. Глотая вязкую слюну, он продолжал смотреть в омуты Рея. – Мне даже нравится, когда ты груб. – Губы растянулись в немного пошлой улыбке. Попытка Таканори говорить дальше была прервана грубым, требовательным поцелуем. Сузуки почти насиловал Таканори языком, не давая блондину и возможности взять верх, он крепко прижал мужчину к себе за талию, где-то внутри боясь переломать его пополам из-за его элегантной хрупкости, которая была так кстати, когда Таканори находился в этом образе стервозной суки. Это просто заставляло гореть глаза Сузуки пламенем, и по венам уже давно бежала раскаленная лава. – Заткнись и не говори больше ни слова, – почти прорычал Акира, размещая свободную руку на затылке Матсумото, болезненно сжимая волосы у корней, не позволяя младшему и пошевелить головой. Сейчас Таканори прекрасно осознавал, что пусть лучше Акира будет ненавидеть его лютой ненавистью, чем страдать от любви. Точнее от того, что от нее осталось. А оставалось от этого столь прекрасного чувства, только боль, нескончаемая тоска, изнеможенная душа. Руки пошло облизал влажные губы, на них явно чувствовался привкус крови, но это была не его кровь. Он же тоже не мог остаться безучастным во все этом восхитительном действии. – А так мне даже нравится больше. Ты в этом несомненно один из лучших, с Аоем сравнивать не буду, он по-своему очень и очень хорош. – Матсумото игриво провел пальцем по груди Акиры, хитро улыбаясь. – Меня заводит это. Давай сделаем это в последний раз, я позволю тебе быть грубым, таким как сейчас, м? Фальшивый блеск чужих глаз Акира уже тоже не смог рассмотреть, он потерял все, опьяненный красивой ложью Ру. Сузуки тяжело задышал, пытаясь подавить подступающий приступ ярости. С силой кулаком ударяя в стену, которая казалось должна была треснуть под таким напором. Така неосознано вздрогнул. Сузуки потащил его на диван. Почти как ненужную вещь, небрежно швыряя на диван, он тут же навис сверху, теперь Таканори становилось все сложнее контролировать этот страх в себе. Он был слабее Рейты, а сейчас, казалось, Сузуки ничто в этом мире не остановит. Рейта резко дернул голову Матсумото к себе, схватив за волосы, останавливаясь, когда их лица оказались всего в паре сантиметров. Он посмотрел в глаза Ру, а потом поцеловал. Так нежно, не долго, будто отдавая последние частички своей любви. Таканори показалось, что так нежно блондин не целовал его никогда. Громкий хлопок двери вывел Ру из того транса, в котором он прибывал. Он остался один в квартире. Така коснулся щеки по которой ручьем текли слезы, кончики пальцев подрагивали, а тело все еще каменело.