Ибо все мы грешны

Сириус шёл по ночному Хогвартсу без всяких опасений. Да, уже полчаса назад все ученики должны были лечь спать, и, да, Сириус мог наткнуться на Филча или кого-то из профессоров, однако он сейчас ничего не боялся. Наказание, которое ему могли влепить за ночные прогулки, не было его страшным кошмаром. Если говорить прямо, Сириус вообще наказаний не слишком боялся. Он спустился по лестнице на первый этаж и, задержавшись ненадолго, чтобы убедиться, что никто не поджидает его в темноте, прошёл к лестницам в подземелье. В замке и до этого было достаточно жутко, но, когда Сириус стал спускаться по освещённым лишь редкими факелами лестничным пролётам, по спине то и дело пробегал неприятный холодок. Сириус не мог отнести себя к людям, боящимся темноты или каких-то неясных монстров, но, будучи в такой темноте в полном одиночестве и идя неизвестно куда и зачем, кто угодно бы начал переживать. Сириус отогнал от себя ненужные мысли. «Угомонись, — сказал он сам себе, — даже не думай сейчас разворачиваться и уходить. Иди дальше». Он нащупал волшебную палочку в кармане свободных брюк и успокоился окончательно. Дакота назначила ему встречу в одном из коридоров подземелий. Сириус нечасто бывал здесь, но найти нужное место не составило ему большого труда. Стоило всего лишь спуститься в самый низ, завернуть сначала вправо, потом влево, и он оказался в довольно узком коридоре со статуей Андроса Неуязвимого, готовящегося вызвать Патронус. Здесь тоже было совсем мало света, но, увидев сверкнувшую в огне факелов ткань зелёного платья, Сириус немного успокоился. — Ты вовремя, — скрывая лёгкое волнение в голосе, сказала Дакота, выйдя из тени статуи. — Отлично. Я начала бояться, что ты не придёшь. — Раз пообещал, не мог не прийти, — сухо протянул Сириус и, увидев, как брови Дакоты медленно сдвигаются к переносице, поспешил натянуть на лицо лёгкую улыбку. — Куда идти теперь? Девушка снова воодушевилась и приподняла уголки губ. — Придётся пройти ещё немного, но это недолго, — пообещала она и развернулась, чуть не ударив Сириуса по лицу на этот раз аккуратно уложенными волосами. Сириус, едва слышно вздохнув, пошёл вслед за ней. Сомнений никаких больше не было — ничего страшного не произойдёт, если он сходит на одну слизеринскую «сходку». Да, это было не совсем в его правилах, да и он не горел желанием всю ночь выслушивать бредни чистокровных снобов. Но полезно иногда выбраться из зоны комфорта и начать что-то новое. К тому же, Сириус очень скучал те недели, что был лишён разговоров с друзьями. Дакота вела его по таким коридорам, о существовании которых он даже не мог предполагать. Её каблуки мерно стучали по камню, и это был единственный звук, который наполнял весь их путь, пока они, наконец, не остановились перед каменной стеной в ещё более плохо освещённом коридоре, чем все, которые они прошли до этого. Сириус опасливо огляделся по сторонам и с тоской понял, что самому отсюда ему выбраться бы никак не удалось. Он обернулся к Дакоте и стал молча следить за её действиями. Из складок своего зелёного платья она выудила волшебную палочку и стала рисовать ею на стене какие-то замысловатые узоры. В местах, где скользила палочка, оставались желтовато-зелёные линии, и, когда Дакота отняла палочку от камня, на нём остался странный орнамент, который Сириус не успел запомнить, потому что стена дрогнула, узор на ней исчез, и она стала отъезжать в сторону, как будто был какой-то специальный отсек в соседней стене. — Вау, — оценил Сириус, когда перед ним открылся тайный проход. — Лихо вы, однако. — Впечатляет, правда? — казалось, Дакота была готова захлопать в ладоши от восторга. — Говорят, тут со времён Салазара Слизерина устраивались тайные собрания. Что, не веришь? — Да нет-нет, — Сириус покачал головой, даже не попытавшись убрать скептичное выражение с лица. — Звучит вполне правдоподобно. Дакота немного насупилась и сложила руки на груди, готовясь защищать семейную легенду до победного конца. — Этому замку около тысячи лет. Почему ты считаешь, что здесь не может быть тайного помещения, известного только ученикам Слизерина? — В таком случае ты только что предала свой факультет, разве нет? — ухмыльнулся Сириус. Дакота возвела глаза к потолку и легонько толкнула его в плечо. — Ты услышал только то, что захотел. Пойдём. Нас уже ждут. Сириус не думал, что хотел бы думать, кто их уже ждёт, но, когда Дакота ступила в открывшийся проход, прошёл за ней. Ненадолго они вновь оказались в темноте, потому что стена за их спинами встала на место. Впрочем, скоро раздался негромкий щелчок, и под напором Дакоты отворилась деревянная дверь, впуская новых посетителей в освещённое красноватым свечением помещение. Здесь царил полумрак, и Сириусу не удалось рассмотреть всё помещение полностью, однако саму суть он уловил. Это было похоже на ночной клуб (Сириус однажды побывал в таком месте), где собрались все слизеринцы с пятого по седьмой курс. В воздухе висело множество свечей, почти столько же, сколько в Большом зале, но почему-то их света не хватало, чтобы осветить подземелье полностью. Девушки были одеты в блестящие струящиеся платья, словно только что сошли с обложек магических журналов о моде, которыми зачитывались в гостиной Гриффиндора МакДональд и Долгопупс. Юноши были одеты проще — в рубашки и брюки, и Сириус себя мысленно похвалил за то, что додумался надеть не толстовку и джинсы, а школьную форму, подходящую для полунеформального вечера. Несмотря на достаточно клубную атмосферу, музыка играла классическая, и люди, находящиеся здесь, вели себя вполне прилично, не танцуя на голове, не обжимаясь друг с другом и обходясь без импровизированного караоке. Среди всех людей, проходящих мимо Сириуса, он не увидел никого из своих близких знакомых, что было не удивительно, ведь, за исключением нескольких когтевранцев и пуффендуйцев, основную массу ночных тусовщиков составляли слизеринцы, а Сириус ни с кем из них не общался. — На нас смотрят, — шепнула ему на ухо Дакота и потянула куда-то в сторону. — Пойдём, не будем привлекать внимание. Сириус знал, что всё равно будет привлекать внимание, где бы ни остановился. Дело было даже не в том, что он — одна из главных тем для сплетен в Хогвартсе уже пару недель, а в том, что его наверняка не ожидали увидеть здесь «постоянные посетители». Идя за Дакотой, Сириус ловил на себе заинтересованные, презрительные и высокомерные взгляды и несколько раз слышал упоминание своего имени в толпе. — Уверена, что мне здесь рады? — уточнил Сириус, когда они встали в самом углу и ему удалось оглядеть почти всё помещение, прислонившись спиной к холодной стене. — Нет, — Дакота покачала головой и поджала губы, немного занервничав. Взгляд её голубых глаз возбуждённо перебегал с одного предмета на другой, не останавливаясь ни на чём дольше секунды. — Здесь много тех, кто тебе не доверяет. Но есть и те, кто захотел, чтобы ты пришёл сюда. Одним словом... не волнуйся об этом, ладно? Сириус кивнул, хотя вообще-то не очень и волновался. Несмотря на это, под ложечкой всё же неприятно сосало. Он вдруг подумал, что кто-то из соседей мог бы проснуться среди ночи и увидеть, что его нет в комнате. Тогда допроса с пристрастием на следующее утро не избежать, хоть они и поссорились. Интересно, как долго вообще будет длится это мероприятие? Он хотел спросить об этом у Дакоты, но она вдруг вздрогнула всем телом и обернулась к нему с непонятным выражением на лице. — Видишь, впереди, в креслах сидят трое? Сириус посмотрел в ту сторону, куда указала Дакота, и действительно увидел трёх парней, занявших тёмно-фиолетовые кресла в противоположном углу. Сириусу удалось напрячь память и выудить из глубин сознания их фамилии: Мальсибер, Гринграсс и Эйвери. — Вижу. И? — Тот, что в середине, Адриан, — Дакота перешла на заговорщический шёпот, и, чтобы услышать её, Сириусу пришлось чуть наклониться. — Он и захотел, чтобы ты пришёл сюда. — Зачем? — Сириус тоже почти неосознанно понизил голос. — У нас есть... одна цель. — Цель? — выгнул брови Сириус. — Но почему ты сказала «у нас»? Разве не Мальсибер захотел, чтобы я сюда пришёл? Дакота прикусила губу и недовольно взглянула на Сириуса, обняв себя за плечи. Видимо, ей очень не нравилось, что он задаёт вопросы. — Я не могу тебе сейчас это объяснить. — И что ты можешь мне объяснить? — холодным тоном спросил Сириус. Он так и знал, что она что-то ему недоговаривала, но сейчас это чувство увеличилось втрое. — Зачем я здесь вообще? — Послушай, Сириус, — Дакоте, как и ему, приходилось прикладывать много усилий, чтобы держать себя в руках. — Я правда сейчас не могу тебе рассказать. Просто поверь, что тебе ничего не угрожает. Мы всего лишь хотим с тобой сблизиться, вот и всё. Сириус хмыкнул и сложил руки на груди. — Почему тебе поручили привести меня сюда, а не кому-то другому? — Может быть, я сама вызвалась. Он вздохнул и отвернулся от неё. Ничего вразумительного сейчас он не дождётся, и это сильно раздражало. У Сириуса зачесались ладони и вдруг стало слишком жарко. Он чувствовал острое желание как можно быстрее покинуть это место, но в то же время что-то его останавливало, не давало произнести слова, вертящиеся на языке, и практически заставляло остаться на месте. — Пойдём? Сириус обернулся к Дакоте. Она смотрела на него снизу вверх с немой просьбой в глазах. Он попытался собрать мысли в кучу и хотя бы самому себе объяснить, что делает здесь. Но шум, царящий вокруг, множество голосов, слившихся в один неразличимый поток, и её глаза вынесли все мысли из его головы. Он кивнул и отлепился от стены, и, только когда Дакота обошла его и направилась куда-то вперёд, в его голове созрел глупый вопрос: — Куда? — К нашим друзьям. В голове у Сириуса всплыли лица его настоящих друзей, и он зажмурился и замотал головой, вдруг напомнив самому себе пса. Хотя бы сейчас ему стоило перестать думать об этом. Хоть на один вечер расслабиться и отпустить себя. Впрочем, Сириус мог бы отпустить себя где угодно, кроме места, где тусовались слизеринцы — его враги. Он решил сам для себя: если не будет думать о своих друзьях, значит, и о бывших врагах думать не будет. Если начать думать об этом уж слишком серьёзно, то он совсем запутается. Его привела сюда Дакота — та, с которой он совсем недавно целовался на Астрономической башне и которую месяц назад считал гадкой змеёй, похожей на его семью. Предавшись воспоминаниям, он поначалу и не заметил, что Дакота остановилась, и врезался ей в спину, больно ударившись подбородком. На него уставились сразу четверо: сама Дакота, украдкой поправившая сбившуюся на затылке причёску, и те три парня, на которых она ему указала парой минут назад. Мальсибер, Гринграсс и Эйвери. — Привет, — пробурчал Сириус, всё ещё потирая подбородок. Они смерили его изучающими взглядами, и спустя секунду на лице Мальсибера расплылась приветливая улыбка, однако глаза остались даже не холодными — ледяными. — Рады видеть тебя здесь, Сириус, — нарочито вежливым тоном произнёс Мальсибер, встав со своего кресла и пожав руку Сириуса мимолётным движением. У него были отросшие, падающие на лоб русые волосы, впалые щёки и пронизывающий взгляд голубых глаз, которым он сканировал Сириуса, как если бы мог видеть сквозь одежду и кожу его душу. — Буду надеяться, что представлять тебе моих друзей не потребуется? — Вообще-то потребуется, — легко сказал Сириус, потому что это была правда. Ему нисколько не было стыдно за это, ведь ни с одним из этих юношей он не общался уже лет десять. Несмотря на то, что они учились на одном курсе и были достаточно близки в детстве. На лицо Мальсибера легла тень, словно погасли свечи, висящие над ними в воздухе. Однако спустя какие-то доли секунды он вновь улыбнулся, теперь шире и не менее натянуто. — Я Адриан, — прошелестел он. — Это Нил Эйвери, — парень с чёрными волосами и большими глазами, выглядящий чуть младше своих лет, бесцветно улыбнулся скорее галстуку Сириуса, чем ему самому. — А это Эмиль Гринграсс, — он указал на светловолосого юношу, сидящего справа от Нила и вглядывающегося в толпу, из-за чего не сразу обратившего внимания на то, что его представили новому гостю. Когда Нил толкнул его локтем под рёбра, он недовольно обернулся и, поняв, что от него требуется, вяло махнул Сириусу рукой в знак приветствия и снова отвернулся, всматриваясь в людей вокруг, словно искал кого-то. — Сириус Блэк, — Сириус проделал нечто похожее на поклон, которому его в детстве учил дядя Сигнус, и откинул волосы с лица, — к вашим услугам. — Не скучаешь на нашем скромном позднем ужине? — усевшись обратно, Мальсибер указал изящным жестом руки на стоящий рядом диванчик, приглашая сесть Сириуса и Дакоту. — Может быть, есть замечания? Или какие-то жалобы? — Всё прекрасно, — сказал Сириус, сев на предложенное ему место и разложив руки на каретке дивана. — Не считая… не знаю даже, как сказать. Возможно, стоит добавить немного веселья. — Веселья? — переспросил Нил и дёрнул бровью. — И что же ты подразумеваешь под «весельем», позволь спросить? — Да хотя бы музыка, — Сириус вздохнул и скучающим взглядом обвёл помещение. — Никогда не думали о рок-н-ролле? Интересный жанр. Он не знал, мелодия какого именно композитора играет сейчас в помещении, но это было явно не то, что он хотел послушать. И вообще — все эти степенные разговоры, костюмчики и фальшивые улыбки были немного не для него. — Рок-н-ролл? — внезапно включился в разговор Гринграсс. На его лице промелькнула заинтересованность. — Это же просто дикарство. — Дикарство? — Брови Сириуса выгнулись так сильно, что почти превратились в треугольники. — Элвис Пресли — король! Ты будешь спорить со мной? — Элвис Пресли? Это тот парень в блестящих штанах? — Ты слушал его? — уточнил Сириус, распахнув глаза. — Вот уж не ожидал встретить здесь фаната Элвиса. — Никто не сказал, что я фанат, — последнее слово голосом Гринграсса прозвучало особенно по-издевательски. — Слышал пару композиций. — Что ещё мы о тебе не знаем, Эмиль? — игриво поиграв рыжими бровями, спросила Дакота. Её платье красиво переливалось в неверном свете свечей. — Может, ты только днём добросовестный сын своих родителей, а по ночам читаешь учебники по Магловедению и мечтаешь о том, чтобы этот предмет стал обязательным? — Сейчас ночь, Дакота, — без тени улыбки в голосе сказал Гринграсс. — Я здесь. Видишь при мне учебник Магловедения? — Почему ты никогда не понимаешь шуток? — обиженно наморщила лоб Дакота. — Потому что вы несмешно шутите. Он откинулся на спинку кресла, запрокинул голову и прикрыл глаза. Сириус сначала подумал, что Мальсибер из этой тройки будет самым невыносимым, но Гринграсс заставил его в этом усомниться. И в чём его проблема? — Вижу, вы всё-таки весёлые ребята, — улыбнулся Сириус и подмигнул Дакоте. — Думаю, мы можем подружиться. Адриан, Нил и Дакота посмотрели на него с непонятным выражением на лице, и на лбу у каждого залегла неглубокая складка, будто они решали, что Сириус имел в виду. «И что за привычка во всём искать скрытый смысл?» — недовольно подумал он. Атмосфера переменилась, и Дакота немного занервничала. Она отвела взгляд от Сириуса и вгляделась в толпу, где скоро кого-то увидела и с улыбкой поманила рукой к своей компании. Сириус повернул голову туда, куда смотрела Дакота, и увидел красивую, темнокожую девушку в серебристом платье до колен с пышными рукавами. Она разговаривала с двумя другими девушками, одну из которых Сириус знал (это была Паркинсон), но, увидев Дакоту, кивнула своим собеседницам и направилась к ней. Её пышные, кучерявые волосы были убраны в высокий, тугой пучок, и она шла, как модель по подиуму. Сириус заметил, как компания парней, стоящая неподалёку, проводила её заворожёнными взглядами, но она не обратила на это внимание. На её лице застыло выражение скрытой брезгливости, как будто её раздражало всё, что происходило вокруг. — Всем добрый вечер, — без тени улыбки сказала она, остановившись напротив дивана, где сидели Дакота и Сириус. Первая сразу вскочила с места и обняла подошедшую девушку, спустя секунду расцеловавшись с ней в обе щёки. Девушка оглядела и всех остальных, кто сидел в креслах и остановила скучающий взгляд на Сириусе. — Не ожидала тебя здесь увидеть. — У тебя случайно не было вейл в роду? — незамедлительно спросил Сириус, наблюдая за безупречным лицом девушки (как же её зовут?), на котором тут же отразилось недовольство. — Нет. В роду Забини были кто угодно, но не вейлы. — Вообще-то это был комплимент, — с улыбкой пояснил Сириус. Чего вообще ожидать от тех, для кого даже родство с прекрасными существами, сводящими людей с ума одним своим видом, могло стать оскорблением? — В таком случае такой же комплимент можно сказать и тебе, — любезно кивнув Сириусу, сказал Эйвери. — Назови хоть одну девушку в Хогвартсе, которая не была в тебя влюблена. — Не будем об этом, пожалуйста, — махнул рукой Гринграсс, устало прикрыв глаза. — Я не выношу все эти... разговоры. — Да ладно, где твоя невеста, Эмиль? — с насмешкой спросил Эйвери. — Не надо её так называть. — Пойдём отсюда, — Забини (Сириус наконец вспомнил, что её зовут Гвендолин) протянула руку Эмилю, помогая подняться с дивана. — Люсинда купила превосходную метлу, хочет пробоваться в следующем году в команду, ты знал? И кстати, куда всё-таки подевалась милашка Фэй? Разве она не ходит сюда? — Как всегда в Больничном крыле, — услышал недовольный голос Гринграсса Сириус, когда он удалялся куда-то под руку с Забини. — Вечно он всем недоволен, — разочарованно вздохнула Дакота и изящно закинула ногу на ногу. — Ему просто хочется привлечь к себе внимание, — поморщился Мальсибер, и тут же с прежним манерным видом вручил Сириусу непонятно откуда взявшийся бокал шампанского. — Итак, Сириус. Я слышал, твои родители хотят передать семейный бизнес в руки Регулуса, твоего младшего брата, — внимательно наблюдая за тем, как уровень шампанского в бокале Сириуса стремительно уменьшается, спросил Мальсибер. — Как ты к этому относишься? — Как и ко всем тупым слухам, гуляющим по этой школе, — сделав последний глоток, Сириус отставил стакан на невысокий столик и повернулся к Мальсиберу, — игнорирую. Орион и Вальбурга не раз угрожали ему лишением наследства, отречением от семейного бюджета, хотели сослать его в крошечную деревушку неподалёку от Лидса, где жили их дальние родственники. Но Сириус знал, что это не больше, чем обычное запугивание, которым они пытались «воззвать к крохам разума, оставшимся в его голове», после очередной шалости, которую он вытворял на летних каникулах в отчем доме. Ничего из этого родители бы никогда не совершили, хотя бы потому, что больше всего в мире боялись пересуд в обществе, которые незамедлительно последовали бы, стоило им выполнить хоть одну из своих угроз. Не то что бы Сириус совсем не боялся того, что его могут отлучить от семьи. Но пока ему это не угрожало. К тому же, лишение финансирования Сириуса уже не слишком пугало. У него всё ещё оставался дядя Альфард, всегда встающий на его сторону во всех семейных спорах, а летом перед четвёртым курсом, когда Вальбурга совсем озверела и решила не давать Сириусу карманных денег, он умудрился устроиться официантом в небольшое кафе в Косом переулке и понял, что сможет сам себя обеспечивать. А Регулуса родители хоть и хвалили, но всё же считали пока маленьким мальчиком, которому рано браться за управление семейной торговой компанией, пусть они были младше Сириуса всего на год. Не услышав в словах Сириуса подвоха, Мальсибер едва заметно прищурился, однако больше ничего не сказал и обратился к Эйвери, спрашивая что-то о сёстрах Розье, младшая из которых в прошлом году окончила Хогвартс. — Ещё не утомился? — спросила Дакота, дождавшись, когда Мальсибер наконец отлип от Сириуса. — Даже если так, то что? — он специально посмотрел на неё сверху вниз. — У тебя есть с собой навозная бомба, чтобы немного подпортить им вечеринку? Если нет, боюсь, ты не сможешь меня развеселить. — Навозной бомбы у меня нет, — согласилась Дакота, слегка удивлённо посмотрев на него. — Но могу рассказать пару интересных историй. Сириус внимательно на неё взглянул и прищурился. Он бы не сказал, что она вела себя как-то навязчиво, но что-то всё-таки в её поведении его настораживало. — Ты как-то уж слишком внимательно следишь за тем, чтобы мне было весело, мамочка, — медленно сказал он с лёгкой насмешкой. — Напрягает, знаешь ли. — Я всего лишь пытаюсь… — она повела глазами в сторону, будто думала, что сказать, но Сириус знал, что каждое её слово чётко выверено, — тебе понравиться. Сириуса вдруг что-то кольнуло в спину и настигло ощущение дежа вю. Он усмехнулся и посмотрел на Дакоту, ожидая, что она скажет дальше. Она немного посверлила Сириуса взглядом и робко улыбнулась уголками губ. — У меня получается? Да, всё было так, как в прошлый раз. Те же слова, те же мысли. Только роли поменялись. Сириус легко кивнул и отвернулся от неё, вдруг погрузившись в воспоминания. На его лице заблуждала лёгкая улыбка, как будто он вспомнил вечерние посиделки с друзьями или поездки к бабушке в детстве, которые были пронизаны весёлым смехом и предчувствием маленьких шалостей. Он вспомнил своё последнее свидание с Марлин МакКиннон. Это был последний поход в Хогсмид в прошлом году. Сириус уже тогда успел разочароваться в Марлин и её молчаливости, но на свидание пригласил, и она, опять же совершенно непонятно почему, согласилась, а не сослалась на какие-то свои дела. Светило солнце... ...но вот на душе у Сириуса было тускло и мрачно. Несмотря на то, что Марлин была красивой девчонкой, в её обществе Сириус не чувствовал себя хоть сколько-то приятно. Они молча шли по мощёной улочке Хогсмида, и, не держись они за руки, можно было бы подумать, что это никакое не свидание, а просто прохожие, незнакомые друг другу, по глупой случайности оказались бок о бок и совсем скоро разойдутся кто куда. Сириус поднял голову и поморщился от яркого солнца, засветившего в глаза. Мимо сновали весёлые студенты. Сириус едва увернулся от летевшей ему прямо в лицо кусачей тарелки, но, так как он пригнулся, тарелка врезалась в голову Марлин, взметнув её волосы вверх и сбив на землю потрёпанную временем голубую кепку. Она вскрикнула, а Сириус весело рассмеялся. — Тебе смешно? — ледяным тоном спросила Марлин, снизу вверх взглянув на Сириуса и пытаясь поправить волосы. — Извини, просто ты так смешно закричала, — всё ещё улыбаясь, Сириус поднял с земли кусачую тарелку и кинул её напуганному третьекурснику, который тут же поспешил сбежать с места преступления со своим приятелем. — Кусачие тарелки вообще-то запрещены, — сварливо заметила Марлин, всё-таки справившись с волосами и нахлобучив на голову кепку. — Не нуди, они ведь дети. — У тебя я, кстати, тоже такую видела. — О, смотри, там шоколадные лягушки! Сириус потащил её к прилавку, стоящему прямо на улице перед «Сладким королевством». Он был уверен, что старостой в следующем году сделают Эванс, потому все любят Эванс, но у МакКиннон были все задатки для того, что ей стать. По осуждающему взгляду, которым она награждала всех нарушителей правил, она могла сравниться разве что с Филчем. Сириус купил по шоколадной лягушке себе и Марлин, и, к его счастью, она немного успокоилась. Хотя ещё стоило подумать, чего ему хотелось бы больше. На её лице снова застыло ничего не выражающее выражение, и ему вмиг стало скучно. — Сходим в «Три Метлы»? — предложил он, остановившись в тени раскидистого тополя. Марлин пожала плечами, укрытыми лёгким палантином, хотя вообще-то в такую жару стоило бы ходить в купальниках. — Да, надо сходить, — сказал он, мягко потянув её за локоть. «Три метлы» были совсем близко, но, стоило им подойти к таверне, он увидел прилипших носами к стеклу Джеймса, Ремуса и Питера. Они воспользовались тем, что Марлин была занята вытиранием пальцев от растаявшего шоколада, и улюлюкали, строя глупые рожи. Так как окно было закрыто, их восторженных криков было не слышно, но Сириус был достаточно долго с ними знаком, чтобы воспроизвести эти звуки в голове по памяти. Он покачал головой и показал им средний палец, но этим вызвал только больший приступ сумасшествия у своих чокнутых друзей. — Чего это они? — сморщилась Марлин, наблюдая за веселящимися однокурсниками. Сириус подавил улыбку и повернулся к ней. — Забыли принять таблетки, — по-доброму закатил глаза он. — В «Три метлы» сейчас лучше не заходить. Лучше пойдём на тот холм, там есть хорошая тень от деревьев. Марлин кивнула, и они направились к выходу из Хогсмида. Обернувшись через плечо, Сириус увидел всё ещё кривляющихся друзей и с весёлым раздражением на лице попытался погрозить им кулаком. Шум прогуливающихся студентов понемногу стихал, и они всё реже и реже встречали на пути других людей, что одновременно радовало Сириуса и расстраивало. Не то что бы ему не нравилось в компании Марлин. Даже её молчание его не слишком напрягало, задора Сириуса хватило бы и на двоих, если бы она хотя бы попыталась посмеяться над его шутками или просто поддержать разговор, который он заводил из раза в раз с упорством, достойным лучшего применения. — Что ты постоянно смотришь на меня? — вдруг поинтересовалась МакКиннон, ускорившись. — Э-м-м, потому что ты идёшь рядом со мной? — тоже став идти быстрее, предположил Сириус. — Нет, ты как будто хочешь мне что-то сказать, — покачала головой Марлин. — У меня что-то на лице? — Ты говоришь о шоколаде у тебя под носом? Она сразу же остановилась и полезла в сумочку за зеркалом, и Сириус устало засмеялся. — Это шутка, нет там у тебя ничего. Марлин осуждающе взглянула на него и поправила очки, сползшие на кончик носа. — Не очень-то и смешно. — Я всего лишь пытаюсь тебе понравиться. Она фыркнула и продолжила шаг. Третьекурсница, проходящая мимо, вздрогнула, посмотрев на её сосредоточенное лицо, и поспешила убраться подальше. Сириус догнал Марлин и пошёл рядом с ней спиной вперёд. — У меня получается? — Я бы так не сказала. Сириус вздохнул и развернулся. Она словно была не на свидании, а на марше: каждый её шаг был таким чётким и резким, что поднимал в воздух облачко пыли. Из-за угла выплыла Эммелина Вэнс и, увидев подругу в обществе Сириуса, сочувствующе улыбнулась ей уголками губ. — Она красивая, да? — спросил Сириус, кивнув себе за спину, когда Эммелина ушла от них достаточно далеко, чтобы это услышать. — Эммелина? — переспросила МакКиннон, обернувшись туда, куда показал Сириус, и колючим взглядом посмотрела на своего спутника. — Ты так считаешь? — Я спрашивал у тебя. — Извини, но девочками я не интересуюсь. Сириус опустил голову, чтобы Марлин не увидела его ухмылку. — Это же просто вопрос. — Пригласил бы тогда её, раз я для тебя недостаточно красива, — процедила Марлин, понемногу снова ускоряя шаг. — Кто сказал? — Ты только что. — Неправда, — видя, что она сейчас и впрямь разозлится, Сириус решил перевести тему, хотя наблюдать за раздражённой МакКиннон было куда веселее, чем разговаривать с ней. — Она бы всё равно не согласилась куда-то со мной пойти. — С чего ты взял? — Она с первого курса сохнет по Лу... Люпину. Марлин смерила его прищуренным взглядом, но Сириус оставил свою оговорку без внимания, и она, хмыкнув, отвернулась. — Всё равно не понимаю. Они поднимались вверх по холму, и теперь Сириус стал выбиваться вперёд — физическими данными МакКиннон не отличалась ещё с первого курса, когда свалилась с метлы на уроке полётов и дала себе завет никогда больше не притрагиваться к спортивному инвентарю. Солнце нещадно пекло затылки, и Сириус мечтал побыстрее усесться под тенью тополя. — Чего не понимаешь? — Почему я? — Тебе правда это интересно? — поморщился Сириус, не оборачиваясь к ней. Честно говоря, он и сам уже не понимал, почему решил предложить встречаться именно ей. — Я ведь вижу, что тебе не нравится в моей компании, — кряхтя, сказала Марлин. Сириус протянул ей руку, чтобы было легче подниматься, но она без особого энтузиазма ударила по ней и попыталась ускориться. — Да и тебе в моей не очень. — Ты извини, конечно, но причины у меня есть. — Правда? — Сириус дошёл (почти добежал) оставшееся расстояние до вершины холма и повернулся к ней, засунув руки в карманы джинсов. Ветер сдувал волосы с его лица. — Какие же? — Ты считаешь меня занудой, — начала перечислять Марлин, загибая пальцы на каждую названную причину и всё ещё пытаясь осилить подъём. — И ты правда зануда. — Пытаешься меня взбесить. — Получается, правда? — Нарушаешь каждый день столько правил, сколько другие за целый год. — Правила для того и созданы. — Развлекаешься, издеваясь над теми, кто слабее тебя. — Это всего лишь шутки! — Это очень жестокие шутки, — МакКиннон наконец поравнялась с ним и остановилась напротив, смотря на него из-под голубой кепки и стараясь отдышаться, — и ты знаешь это. Если бы над тобой шутили так, как ты шутишь над другими, тебе бы не казалось это смешным. — Я хотя бы шучу, — Сириус закатил глаза и повернулся на носках, направляясь к небольшой рощице. Марлин зашагала вслед за ним, на ходу поправляя свои очки. — Когда у Доркас Медоуз на голове выросла вишнёвая веточка, смешно было только тебе и твоим друзьям. — Неправда, многие тогда смеялись. — Суть шутки в том, чтобы смешно было всем, в том числе и тем, над кем смеются, — она, наконец, обогнала его и первая ступила в тень дерева. — Остальное уже называется издевательством. — Что ты вообще понимаешь в шутках? Они оба присели на землю, прислонившись в прохладной коре дерева как можно дальше друг от друга. Сириус и подумать не мог, что невинная фраза, которой он пытался вывести Марлин на эмоции, выльется в эти никому ненужные дебаты. МакКиннон наверняка тоже не получала особого удовольствия от этого разговора, но вид у неё был воинственный, и именно в этот момент Сириус понял, что её не зря распределили на Гриффиндор, вот только радости это никакой не вызвало. — Ты вообще хоть иногда пытаешься расслабиться, Марлин? Она стрельнула в него взглядом из-под очков и попыталась отодвинуться ещё дальше. Сириус всплеснул руками, как будто говорил: «да, я именно об этом». — Это ведь свидание. Ты вообще знаешь, что это такое? — Не сомневайся, — процедила Марлин. — А вот ты, похоже, нет. Нормальные люди обычно не оскорбляют тех, с кем ходят на свидания, представляешь? — Я не оскорблял тебя, а вот ты только что намекнула, что я ненормальный. — Это был не намёк, Сириус. Он обернулся к ней и нажал на козырёк кепки, опуская его ей на лицо. Она снова смешно вскрикнула, и Сириус прыснул от смеха. Марлин поправила кепку, но, увидев, что Сириус веселится, нахмурилась и кинула кепку в него. — Эй! — воскликнул он, поймав её. — Что за насилие на ровном месте? — Заткнись. Сириус нацепил её кепку себе на голову, примяв чёрные кудри, и потянулся к сумочке Марлин, собираясь найти в ней зеркало. Но МакКиннон ему этого не позволила, снова ударив его по руке. — Не трогай мои вещи. — Я всего лишь хотел посмотреть, идёт ли мне, в чём дело? — Голубой не твой цвет, — абсолютно серьёзно сказала Марлин, — так что отдай мне кепку сейчас же. Сириус мог бы как-то пошутить, но у Марлин было такое серьёзное лицо, что он решил не рисковать. Однако, сняв кепку, он не отдал её хозяйке, а выбросил вверх. Она попрыгала по веткам тополя и в конце концов застряла между стволом и одной из веток на высоте около трёх метров. Улыбнувшись, Сириус опустил взгляд на Марлин. Она всё ещё смотрела вверх, на свою кепку, и её глаза за стёклами очков странно блеснули. МакКиннон ледяным взглядом посмотрела на Сириуса и, не отрывая от него глаз, потянулась за своей сумкой, вытащила оттуда волшебную палочку и, всё ещё смотря Сириусу в глаза уничтожающим взглядом, громко сказала: — Акцио, кепка! Она тут же упала за землю, и МакКиннон, нацепив её на голову, взяла с земли свою сумку, встала, поправила шорты, натянула свой палантин пониже и быстро пошла к спуску с холма. Сириус вскочил с земли вслед за ней. — Ну и куда ты? — он развёл руки в стороны, не понимая её реакции. Может, это было не слишком смешно, но уж точно не что-то, из-за чего нужно уходить с и так провального свидания. — Эй! МакКиннон! Марлин взмахнула в воздухе палочкой, на солнце блеснула яркая вспышка, и в следующую секунду Сириус оказался подвешенным в воздух вверх ногами. Он не знал, что удивило его больше: то, что она знала заклинание Левикорпус, изобретённое придурком Снейпом, или то, что она в принципе применила к нему какое-то заклинание. Вне зависимости от причины, Сириус пару мгновений возмущённо ловил ртом воздух, наблюдая за перевёрнутой фигурой удаляющейся МакКиннон. — Ты ведь в курсе, что сошла с ума, да? — крикнул он ей, но Марлин ничего не ответила, продолжая спускаться по холму. — Ты могла бы расколдовать меня? Она снова ничего не ответила, и ему только и оставалось, что висеть в воздухе с покрасневшим от прилившей крови лицом. — Вообще-то вне школы нельзя колдовать, мисс-я-соблюдаю-правила! Марлин спустилась с холма и быстрым шагом направилась в Хогсмид. Сириус выругался сквозь зубы. Хорошо, что поблизости хотя бы никого не было — ему хватало позора перед самим собой. Минут через пять МакКиннон оказалась достаточно далеко, чтобы заклятие спало, и Сириус свалился на землю, больно ударившись плечом. Он поднялся на ноги, стараясь игнорировать головокружение, и, потирая ушибленное место, смотрел в ту сторону, куда ушла МакКиннон. Именно в этот день они и поссорились. Когда Сириус вернулся в замок и пришёл в гостиную Гриффиндора, Марлин высказала ему всё, что о нём думала, в достаточно грубой форме, под аккомпанемент своих подружек, готовых подтвердить показания, а Сириусу оставалось только сказать ей, что она чокнутая социопатка, и удалиться к себе в спальню. После этого они не разговаривали до конца года, и в начале пятого курса Марлин тоже пыталась его игнорировать, но, благо, поняла, что это глупо и слишком по-детски, поэтому просто стала вести себя с ним с холодным отчуждением, что Сириус всецело поддержал, и такие отношения поддерживались обоими... ...и по сей день. Он не знал, что именно из этого воспоминания вызвало в нём веселье. В этот день после ссоры с ней ему было совсем не весело. Сейчас же это событие вспоминалось им как что-то из прошлой жизни, когда всё было безоблачно и по-простому и не приходилось переживать о том, что ждало впереди. — О чём ты задумался? — спросила Дакота, заметив на лице у Сириуса странную полупечальную улыбку. — Да так. Вспомнил кое-что. — Не расскажешь? — прищурилась Дакота. — Нет, — он поспешил выкинуть из головы мысли о МакКиннон. — Это немного личное. Дакота хотела что-то ответить, но вдруг застыла и посмотрела в сторону Мальсибера и Эйвери, всё ещё о чём-то тихо разговаривающих. Сириус попытался прислушаться, но ничего из их разговора не услышал, потому что Мальсибер вдруг встал с места, и всё вокруг замолчало. Сириус немного напрягся. Он выпрямился и украдкой оглянулся по сторонам. Музыка стихла, и только некоторые студенты всё ещё едва слышно шептались, и этот звук напоминал Сириусу шипение змей. Он повернулся к Дакоте как к единственному человеку, объяснение от которого не посчитал бы подачкой, и вопросительно приподнял брови. — Это, собственно, то, для чего я тебя сюда и позвала, — прошептала она и кивнула куда-то в зал. Мальсибер преодолел толпу, которая, казалось, образовала живой коридор специально для того, чтобы он смог пройти к своей цели. Так как помещение было полно людей, Сириус сначала не увидел, что около дальней стены расположился полукруглый каменный пьедестал, на который Мальсибер и взошёл. Как только он оказался на этой импровизированной сцене, он будто стал выглядеть выше и старше. Оглядев взглядом толпу, устремившую на него внимательные взгляды, он едва заметно улыбнулся и приподнял руку, как будто просил тишины, но зал и так уже был наполнен только звуком дыхания. Поддавшись общему настроению, Сириус поднялся и тоже стал ждать, что будет дальше, всё ещё стоя в отдалении от основной толпы. — Прекрасный вечер, не правда ли? — заговорил Мальсибер ровным, спокойным голосом с той же лёгкой улыбкой на губах. Ему мог бы понадобиться Сонорус, но все вокруг и так молчали, поэтому его слова отразились от каменных стен и застряли в ушах у Сириуса. — Все, кто находятся здесь, достойнейшие люди. Я рад быть сейчас в вашей компании, наслаждаться этим изысканным обществом... Сириус подивился тому, как некоторым удаются такие речи. Адриан Мальсибер был словно создан, чтобы стоять на пьедестале и благодарить своих слушателей за то, что они сейчас здесь, готовы восхвалять его. Но зачем он здесь нужен? — Я бы отдал всё, чтобы всю жизнь провести в вашем обществе и не знать никаких печалей, — продолжал, тем временем, Мальсибер. — Но увы, друзья мои, вам стоит всего лишь выйти из этого подземелья, чтобы понять: далеко не всё так прекрасно, как можно представить. В этой школе не каждый может похвастаться родословной или хотя бы манерами, которыми обладает воспитанный человек. Теперь Сириус понял, для чего устраивался этот вечер, и едва удержался от того, чтобы закатить глаза. Такого он не ожидал. Какой смысл в этих агитационных речах, если все, кто был в этом подземелье, и так верили во всё, что провозглашал со сцены Мальсибер? Не устраивалось же всё это специально для него одного? — Как часто мы оказываемся среди тех, кому не следует не только учиться в этой школе, но и вообще существовать? — слова Мальсибера стали жёстче, потеряли своё спокойствие. Он убрал улыбку с лица и стал оглядывать своих слушателей с немым вопросом в глазах. — Как часто мы слышим, что они такие же, как и мы? Что они достойны того же, чего достойны мы? Сириус огляделся по сторонам. Все вокруг слушали Мальсибера с неподдельным интересом и одобрением. Это его напрягало, но почему-то он не мог перестать слушать речь, казавшуюся ему отвратительной и безупречной одновременно. — И никто не вправе говорить нам, что мы не можем требовать большего, — голос Адриана нарастал. — Мы заслуживаем то, что имеем, по праву рождения. А они, маглы, всего лишь... отродья. Те, кто не смогут стать настоящими волшебниками, даже если все в нашем Министерстве станут говорить, что между нами нет отличий. — Почему именно он говорит всё это? — шёпотом спросил Сириус у стоящей рядом полной девушки. — Ведь здесь же есть семикурсники. Она ответила ему так же тихо: — У Адриана это получается лучше всего. И никто из семикурсников никогда не горел желанием читать эти речи. Они отдали ему это право. Сириус всмотрелся в Мальсибера. Что ж, он действительно не ошибся, когда подумал, что тот был рождён специально для таких моментов. — Стоит всего лишь представить, что можно смешать нашу кровь, в которой волшебство течёт испокон веков и бережно передаётся из поколения в поколение, с той кровью, что течёт в маглах и их детях, которых по какой-то причине приняли в Хогвартс, и становится тошно. Это неправильно, смешно и мерзко. Мы дали им загнать себя в угол. Дали поработить себя. Нам приходится прятаться, чтобы они не узнали о том, кто живёт по соседству с ними. Вы разве не устали прятаться? Не устали сидеть в тени, пока они считают себя властелинами мира? В своём праведном гневе Мальсибер стал напоминать сразу двоих — Тёмного лорда, стремящегося взойти на вершину мира сейчас, и Грин-де-вальда, преследующего ту же цель несколькими десятками лет ранее. И это Сириуса даже пугало. — Я отнюдь не считаю, что война — это достойный выход из положения, в которое мы сами себя загнали, — Мальсибер заканчивал речь, и потому его голос стал куда более вкрадчивым, пробирающим до мурашек. Он раскинул руки в стороны и оглядел своих слушателей, словно объявлял войну. — Но это единственный выход. Они не смогут сражаться с нами на том уровне, на котором сражаемся мы. И это неудивительно. Ведь мы выше них, сильнее и умнее. Скажете, что это неправильно? Негуманно? Но мы не гонимся за гуманизмом. Время для нашей доброты и снисходительности прошло. И теперь пора начинать действовать решительнее. Перестать делать вид, что нас устраивает то, что сейчас происходит с нами. Дать им отпор. И прекратить думать, что можно найти другой выход. Ведь его нет. И не будет. Мы должны бороться за себя и за тех, кто будет после нас. Бороться всеми доступными средствами. Чего бы нам это ни стоило. Сириус нахмурился, и именно в этот момент взгляд Мальсибера упал на него. Раньше его лицо было полно злобы и презрения, но, посмотрев на Сириуса, он смягчился, и на его лице появилась лёгкая ухмылка. Он выдержал небольшую театральную паузу и закончил свою речь: — Ибо все мы грешны.