Ибо все мы грешны

Вальбурга и Орион Блэк тоже когда-то были неопытными, молодыми и думающими, что каждый их шаг — решающий. Сейчас они стали взрослыми, мудрыми и рассудительным, готовыми принимать серьёзные решения, брать на себя ответственность, с готовностью ступать на ещё не разведанные дорожки. Но они помнили, что в недавнем прошлом были всего лишь детьми, ещё многого не знающими, только вступившими во взрослую жизнь и совершающими свои первые ошибки. Они знали, каково это — делать что-то впервые, падать, спотыкаться, принимать неверные решения. Они поняли, что только с опытом приходит мудрость, что только ошибки помогут достичь успеха. Через тернии к звёздам. Они учили этому и своих детей. Их неудачные шаги не воспринимались как конец света, не были тем, за что осуждали и припоминали при удобном случае. Сириус и Регулус знали — путь к трону полон трудностей, неверных действий и бесконечных ошибок. Что не стоит отчаиваться, когда что-то не получается с первого раза. Что у каждого успешного взрослого за спиной лежит долгая дорога из острых камней, набивавших синяки и оставлявших глубокие царапины. Родители научили их, что главное — не мгновенное признание, не быстрая победа, которая вскружит голову, а стремление к первенству, умение признавать свои ошибки, учиться на них. Сириус и Регулус знали, что, даже оказавшись на самом дне, будучи отвергнутыми всеми, потерянными и разочарованными, всегда смогут вернуться домой. Сириус забыл об этом. *** Он прикрыл глаза. В отличие от большинства, мерный стук колёс поезда его не успокаивал, а укачивал и вызывал неприятные ощущения в области живота. По окну купе бил крупными каплями дождь, сливаясь в сплошные потоки, из-за чего рассмотреть что-либо за стеклом было невозможно. Тучи заволокли небо серым полотном ещё с ночи, и дождь, тёплый, но всё же не подходящий летнему дню, за несколько часов успел размыть дорогу к платформе в Хогсмиде, куда отправились студенты, чтобы сесть на поезд. Иногда небо разрезала белоснежная молния, приводя за собой злой гром. Предыдущие четыре года возвращение домой для Сириуса было чем-то ужасным. Он расставался с друзьями и морально готовился к встрече со своей сумасшедшей семьёй, где его не ждало ничего, кроме постоянного поучения. Сейчас впереди была только неизвестность, а Сириус ненавидел, когда не знал, что его ждёт. В дверь купе постучали, и Сириус открыл глаза, почти с удивлением взглянув на дверь, как будто сильно сомневался, что кто-то мог в неё стучать. Но звук раздался ещё раз, немного настойчивей, и ему пришлось подняться и впустить в купе неожиданного попутчика. — Привет, — внезапно сказал Регулус, поспешно опустив руку, уже занесённую для следующего стука. — Виделись, — хмуро буркнул Сириус. Он наклонил голову и подождал несколько секунд, прежде чем спросить у брата с лёгким раздражением: — Чего тебе? — Я просто подумал, может быть, стоит сесть вместе с тобой? — Твои друзья уже наскучили тебе? — фыркнул Сириус. — Или это они с тобой заскучали? Регулус немного помялся, прежде чем ответить, чем вызвал ещё один раздражённый вздох у Сириуса, который готовился в любой момент захлопнуть перед ним дверь. — Ни один из этих вариантов, — вздохнув, Регулус опустил взгляд на свои ботинки. — Мне показалось, ты был каким-то расстроенным на платформе, и захотелось узнать, всё ли в порядке. Сириус прищурился. Провести всю поездку в компании младшего братца казалось тем ещё удовольствием, но, чуть поразмыслив, он решил, что, раз начал экспериментировать с окружением, отступать уже поздно. Поэтому он заставил себя не усмехаться, а отойти чуть в сторону, освобождая проход, и махнул рукой внутрь, приглашая Регулуса в купе. Он не сразу понял, что Сириус действительно не прогнал его, а позволил сесть вместе с ним, поэтому замешкал на пороге. Однако различать настроения брата он научился с детства, потому, стоило Сириусу начать закатывать глаза, как Регулус тут же проскользнул в купе и уселся на дальнее сиденье рядом с окном. Сириус сел напротив него. Его взгляд скользнул к окну, но вид за ним оставлял желать лучшего, да и тошнота возвращалась, так что начать диалог с братом показалось ему неплохой идеей. Он кашлянул, с потрохами выдавая свою лёгкую нерешительность (в последний раз они с Регулусом ездили в одном купе вместе... нет, Сириус не мог вспомнить ни одного подобного случая). — Так где твои вещи, ты сказал? — Ну, я не говорил... — Регулус держал спину прямо, как будто сидел в театре, а соседнее место занимала Вальбурга, и он не мог позволить себе оплошать. — Я оставил чемодан в купе у своих однокурсников. — Ты собрался вернуться туда? — Да, наверное... когда будем подъезжать к Лондону. Сириуса раздражала манера Регулуса во все свои фразы добавлять вводные конструкции. Он подпёр голову кулаком и откинулся на спинку кресла, наблюдая за тем, как капли дождя стекают по стеклу. Где-то вдалеке громыхнул гром. — Нас встретят на вокзале, да? — М-м-м, да, думаю, да. Мама писала мне, что ей как раз нужно к дяде Альфарду, а он ведь живёт совсем рядом с вокзалом. Вероятно, она подождёт поезд у него, а потом заберёт нас. Было поразительно, что при такой говорливости Регулус был настолько неуверенным в себе. Сириус внимательно взглянул на брата и подумал, когда он успел стать таким недотёпой. Уезжая в Хогвартс, Сириус оставлял Регулуса весёлым мальчишкой с взъерошенной шевелюрой, а сейчас видел перед собой кого угодно, но не своего младшего брата. Впрочем, не ему о том судить, ведь и сам Регулус наверняка привык к тому мальчику, с которым в восемь лет поменял волшебные палочки старших кузин, а не к взрослому юноше, сидящему сейчас напротив него с самоуверенным видом. — И что насчёт тебя? — спросил Регулус, предательски протянув «и» слишком долго, но сумевший взять себя в руки и даже посмотреть Сириусу в глаза. — Ты так и не помирился со своими... друзьями? Сириуса так достал этот вопрос, что он уже собирался вспылить, но, увидев, как нервно Регулус заламывает себе пальцы и отстукивает ногой такт по покрытому жёстким ковром полу, решил смилостивиться и, коротко вздохнув, покачал головой. — Оу, мне... мне очень жаль. Купе на миг осветила вспышка молнии за окном, а спустя пару секунд прогрохотал гром. Регулус снова забегал глазами в поисках предмета, за который мог бы схватиться и сказать хоть что-то приличное, но, как на зло, всё вокруг было слишком простым и глупым, чтобы заводить об этом разговор. Он в красках представил, как глупо будет выглядеть, если с серьёзным видом скажет что-то о лампах, которые скоро зажгутся, или о специальном рупоре, через который до всех купе доходил голос машиниста, и передёрнул плечами. — Тебе холодно? — без особого интереса поинтересовался Сириус. — Да, есть немного. Этот дождь... — У него в голове пронеслось: «нет, только не говори о погоде», и он поспешно прикусил язык. — То есть... им следовало бы как-то отапливать поезд в плохую погоду, тебе не кажется? — Да, следовало бы, — вздохнул Сириус и снова обернулся к окну, дав Регулусу возможность как следует выругаться на самого себя, беззвучно повторяя «чёрт, чёрт!» Спустя минуту Сириус скосил на брата взгляд, в котором проскальзывала заинтересованность, и спросил, тщательно подбирая слова: — Расскажи мне о ребятах со Слизерина, которые учатся на моём курсе. Снова громыхнул гром, теперь поближе. Регулус нервно сглотнул и опять принялся заламывать себе пальцы. — Зачем тебе это? — Мерлин, я не могу поинтересоваться своими однокурсниками? — вдруг вспылил Сириус, всплеснув руками. Регулус не понял такой реакции и удивлённо хлопнул глазами. Он мог бы начать думать об этом, но вряд ли пришёл бы к какому-то выводу, а Сириус только сильнее разозлился бы. Он кашлянул и зачем-то потянулся, пытаясь вызвать хруст суставов, однако ничего не произошло, и Регулусу пришлось мысленно хлопнуть себя по лбу. В действительности же он довольно сосредоточенно и серьёзно посмотрел на Сириуса. — Ты с ними уже знаком, я думаю. Хотя бы из детства. — Да, в том-то и дело. Люди ведь не остаются теми же, какими были в семь лет. «К сожалению», — подумал Регулус, опустив голову, и сразу же прокашлялся, испугавшись, что сказал это вслух. Сириус продолжал смотреть на него выжидающе с лёгкой ноткой раздражения на дне зрачков, к которому Регулус уже привык. — Ну да. Э-м-м... вообще-то я больше дружу с моими однокурсниками, но и о твоих, наверное, тоже могут что-то знать. Они все из известных чистокровных семей... фамилии некоторых есть в списке Священных двадцати восьми... я... — он взглянул на Сириуса, неуверенно закусив губу и принявшись теребить подол рубашки. — А что конкретно ты хочешь узнать? Приложив титанические усилия, чтобы не закатить глаза и не послать младшего брата куда подальше, Сириус посмотрел в потолок и пожал плечами. — И сам не знаю. Расскажи мне о... Мальсибере, к примеру. — Адриане? — Есть второй Мальсибер? — Нет, если ты только не говоришь о его от... — вовремя поймав раздражённое раздувание ноздрей брата, Регулус поспешно поправился: — в Хогвартсе второго Мальсибера нет. А Адриан он... в целом, довольно обычный. У него есть два лучших друга — Нил Эйвери и Эмиль Гринграсс. Они часто что-то делают вместе. Ходят в Клуб слизней к профессору Слизнорту, к примеру. — Ты ведь тоже там бываешь, да? — уточнил Сириус, снова подперев голову кулаком. Он смутно припоминал, что Слизнорт зазывал его на собрание своих любимчиков, но туда, конечно, ни разу не ходил. — У-угу. Вся наша семья вообще-то членствовала в этом клубе. — Мы сейчас не о нашей семье говорим, — недовольно поморщившись, Сириус махнул рукой. — Что там с Мальсибером? — Я не знаю, о чём тебе рассказать, — пожал плечами Регулус. — Адриан вроде бы ничем особым не выделяется. Насколько я знаю, у него хорошие оценки почти по всем предметам, но тебе лучше знать. Зачем ты всё-таки спрашиваешь? Сириус устало потёр переносицу. У него запульсировало в правом виске и неприятно скрутило желудок, однако он знал, что есть сейчас не стоит, иначе точно стошнит. Тучи стали совершенно непробиваемыми, и небо потемнело. Регулус, видимо, набрался смелости и смотрел на брата во все глаза, пытаясь понять, почему тот вдруг заинтересовался однокурсниками со Слизерина, которые прежде вызывали в нём только отвращение. А Сириус и сам себе не смог объяснить, зачем попросил Регулуса рассказать ему о них. После того тайного собрания в подземельях ни с Мальсибером, ни с кем-либо из других слизеринцев он не виделся, и они тоже не подходили к нему, держась на расстоянии, но всё ещё пристально наблюдая. Это бесило и интриговало одновременно. — Кстати, они не так давно спрашивали о тебе, — вдруг подал голос Регулус, пока Сириус пытался правильно подобрать слова. — Обо мне? — Да. Я тоже удивился. — И что же именно они спрашивали? — Ничего конкретного, — Регулус недоумённо пожал плечами, мысленно сделав зарубку разобраться во всей этой ерунде, вдруг начавшей твориться вокруг него. — Спросили про твою ссору с гриффиндорцами и про то, как часто мы с тобой разговариваем. Кажется, всё. Увидев, что Сириус крепко о чём-то задумался, Регулус почувствовал укол раздражения и незамедлительно добавил: — Это было довольно странно. Они не подходили к тебе после этого? — Откуда мне знать? — тяжёлым взглядом посверлив брата, Сириус повернулся к окну, которое всё ещё беспощадно поливало водой. — Ты же не сказал, когда именно они у тебя обо мне спрашивали. Может, и подходили. Регулус отвернулся к окну, поджав губы, но спустя секунду снова посмотрел на брата с решительным огоньком в глазах. Вид у него был такой, словно он вдруг за мгновение обрёл уверенность в себе. — Ты, кажется, сблизился с ними? — Со слизеринцами? — в голосе Сириуса проскочила прежняя снисходительность, с которой он произносил это слово все предыдущие годы. — Да. — Нет. С чего ты взял? — он сложил руки на груди и скатился по сиденью вниз. Насупившись, он отвернулся от брата и уставил взгляд в пол. Регулус смотрел на него заинтересованно, ища подвох или скрытый намёк. Вид у Сириуса был недовольный и почему-то немного обиженный, но что-то понять Регулусу это не помогло. Он устало вздохнул, откинулся на сидении назад и пару раз хлопнул руками по коленям, стараясь собраться с мыслями. — Знаешь, Сириус, я не думаю, что это плохо, если ты решишь сменить круг общения, — Регулус говорил медленно и тихо, так что Сириусу приходилось вслушиваться в его речь, заглушаемую стуком колёс поезда. — Я даже был бы этому рад. Да и родителям станет спокойнее. Это действительно сделало мы тебя ближе к семье, вернуло бы всё на прежние места, понимаешь? Сириус не сменил позы, продолжая мрачно смотреть себе под ноги. Он и до этого было напряжён, и слова брата увеличили волнение в нём до предела. Он сам себе не хотел признаваться, что с каждой секундой всё сильнее волновался из-за скорого возвращения домой. — Если твоими друзьями станут Адриан, Нил или Дакота, — продолжал, тем временем, Регулус, сцепив руки в замок и избегая смотреть на брата, но из раза в раз останавливая взгляд на нём, — меня бы это обрадовало. И я сомневаюсь, что тебе нужны мои советы в чём-либо. Но позволь предупредить тебя — просто предупредить, ничего больше. На твоём месте я бы опасался этих ребят. У них могут быть тайны. — Тайны? — Сириус исподлобья взглянул на брата и изогнул бровь. — Какие ещё такие тайны? — Этого я сказать не могу, — Регулус незамедлительно густо покраснел. — Я не близок ни с кем из них. Просто… эти ребята могут быть связаны с... чем-то тёмным. Их родители — люди известные и у каждого из них есть собственные цели. Уверен, они могли бы попросить своих детей об одолжении. — Ты сам говоришь загадками, — недовольно поморщился Сириус и выпрямился на сидении, тут же снова сгорбившись, чтобы опереться локтями в колени и положить голову на ладони. — Какие цели у их родителей? И почему ты думаешь, что я им нужен? Это уже какая-то мафия, тебе не кажется? Ты ищешь скрытый смысл там, где его нет. Регулус выпустил воздух сквозь зубы. Прямой взгляд Сириуса его нервировал, и он боялся снова начать заикаться. — Я вовсе не утверждаю, что это так. Но до этого у тебя не было шанса близко пообщаться с такими, как они. — Мы с тобой росли с одними и теми же людьми, Рег. — Я сейчас говорю вовсе не о нашей семье. Ты учился на Гриффиндоре всё это время и у тебя не было возможности понять некоторые вещи, — Регулусу приходилось игнорировать реакцию брата, которая незамедлительно последовала после этих слов. Сириус не мог принять того факта, что Регулус разбирался в чём-то лучше него. Он нахмурился и больше не скрывал своего раздражения. — Тебя окружали довольно... бесхитростные люди. Сириус, это вовсе не оскорбление! Просто попытайся понять. На твоём месте я бы не доверял никому из тех, о ком мы говорим, это всё, что я пытаюсь тебе донести. Сириус вскочил с места и навис над Регулусом грозовой тучей. В противовес его настрою в купе посветлело из-за вышедшего из-за синих облаков солнца, и дождь почти перестал стучать по исстрадавшемуся стеклу. Гром заскрежетал где-то совсем далеко. Регулус сглотнул, предвкушая взрыв. — Спасибо за предупреждения, Регги, — сказал Сириус истекающим ядом голосом. — Но мне они не требуются. Я сам разберусь в том, что касается моей жизни, тебе понятно? Я твоих советов не спрашивал прошлые четыре года и сейчас тоже не собираюсь. Не лезь туда, куда не просят. Даже если, как ты сказал, я решил «сменить круг общения», тебя это касается в последнюю очередь. То, что в моём купе больше нет людей, не значит, что мне нужна компания. Тем более такая дерьмовая. Так что вставай и топай отсюда куда подальше. В завершение он указал пальцем на дверь, всё ещё смотря на брата сверху вниз уничтожающим взглядом, в котором без проблем читалось презрение. Регулус не мог сдвинуться с места, и в его голове не было ни одной мысли, кроме «ответь ему что-нибудь сейчас же». Она пульсировала в его мозгу воспалённо и горячо, и Регулус чувствовал, что действительно мог бы сейчас сказать Сириусу всё то, что хотелось очень долго. Нужные слова вертелись на языке заготовленной речью. Но вместо того, чтобы прочитать брату ответную отповедь и после этого уйти с гордо поднятой головой, Регулус медленно поднялся, потупив взгляд. Горло жгло от обиды и злости, однако ни слова не вырвалось из его рта. Он поднял голову на Сириуса, взглянул на его всё ещё перекошенное от гнева лицо и повернулся к выходу. Когда дверь купе за Регулусом с аккуратным стуком закрылась, Сириус упал на своё сиденье и зарылся пальцами в волосы, отчаянно зажмурившись. Вся его поза выражала крайнюю степень напряжённости, и он не имел ни малейшего понятия, что нужно было делать дальше. Слова брата вызвали в нём волну ярости, которая прожигала грудь и не давала спокойно дышать. Хуже всего было то, что в них была доля мыслей, которым Сириус и сам предавался до этого. Но это не облегчало злости, а лишь раззадоривало её. Что было хорошего в том, что теперь у него нет друзей и он не мог доверять тем, кто мог бы их заменить? Ему хотелось оказаться там, где его примут таким, какой он есть, со всеми плохими мыслями и поступками, со всеми неприятными словами, непродуманными действиями и их ужасными последствиями. Но для одной своей семьи Сириус стал предателем пять лет назад, для другой — полтора месяца. И неужели теперь так будет всегда? Он останется непризнанным, куда бы ни пришёл, везде на него будут смотреть с опаской, с подозрениями, с недоверием. С презрением. Он будет ложиться в кровать по ночам, зная, что на следующий день снова будет один, и не сможет сомкнуть глаз, чтобы забыться хоть на минуту. Таково его будущее? Сириус глубоко вздохнул, будто это могло помочь ему прийти в себя. Он взглянул в окно, по которому лениво сползали капельки уже кончившегося дождя. Поезд проезжал мимо небольшой деревеньки, расположившейся на невысоких холмах своими кукольными домиками. На горизонте лежала фиолетовая туча, которую уже не следовало бояться — она вылила всё, что в ней было, и теперь ушла набираться сил. Солнце уже миновало свой зенит и начало клониться к лесу, застывшему на западной части неба тёмно-зелёной кучей. Вид природы, обычно вызывающий в Сириусе скуку, на этот раз немного успокоил его. Он прилёг на мягкое сидение и, закинув руку за голову, устремил пустой взгляд в потолок. Наверное, не стоило выгонять Регулуса. Несмотря на нервозность и робкие попытки заговорить, это была хоть какая-никакая компания. Спустя несколько минут у него получилось заснуть, и проснулся он только когда поезд въехал в Лондон и в окно уже светила луна. Сириус с трудом поднялся и с кряхтением потянулся, пытаясь размять затёкшие конечности. Поезд замедлял ход, что означало скорое прибытие к вокзалу. Сириус наконец почувствовал, что может двигаться, и выглянул в коридор, где уже начали собираться студенты, готовящиеся выйти из поезда, как только он остановится. Сириус решил последовать их примеру. Отчаянно зевая, он вытащил из-под сидения свой чемодан и выбрался из купе, прислонившись спиной к стене в коридоре. Прислушиваясь к звуку колёс, который всё ещё действовал на нервы, он снова закрыл глаза. Желудок неприятно сводило. Он ничего не ел с самого утра, и что-то покупать у продавщицы с тележкой было уже поздно. Подумав о том, что Кикимер наверняка уже наготовил кучу всего, он слабо улыбнулся. — Привет, Сириус, — услышал он рядом с собой и распахнул глаза. Перед ним стоял Мальсибер с лёгкой полуулыбкой, от которой Сириуса ещё сильнее замутило. Поезд почти совсем остановился. — Привет, — охрипшим после сна голосом сказал Сириус и поспешил прокашляться. — Тебе чего? — Хотел пожелать приятных каникул. И вот, — он полез в карман брюк и вытащил какую-то бумажку. — Не против через неделю встретиться со мной и остальными? — Зачем? — Должна быть какая-то причина для встречи с друзьями? — приподнял брови Мальсибер, и в его голосе звякнул металл. — Нет, наверное, — усмехнулся Сириус. — Только вы не мои друзья. Мальсибер склонил голову на бок и снисходительно поджал губы, как будто ему было очень жаль Сириуса. Он вдруг почувствовал острое желание врезать Мальсиберу, и ему пришлось до боли прикусить щёку изнутри, чтобы подавить его. — И кто же тогда твои друзья? Где они сейчас? — медленно сказал Адриан, с удовольствием наблюдая за реакцией Сириуса. — Боюсь, тебе придётся искать новых. Чем тебя не устраивают наши кандидатуры? Поезд дёрнулся последний раз и остановился. Не дав Сириусу ответить, Мальсибер кивнул ему и, уже разворачиваясь, сказал: — Прошу прощения, меня уже ждут. До встречи, Сириус. Смотря ему вслед немигающим взглядом из-под нахмуренных бровей, Сириус прикусил губу. У него почему-то горели уши. Он отвернулся от двери, в которой скрылся Мальсибер, и сразу же наткнулся взглядом на когтевранцев со своего курса, которые смотрели на него во все глаза. — Заняться больше нечем? — огрызнулся на них Сириус и схватил ручку своего чемодана. — Найдите себе другое развлечение. Когтевранцы поспешно отвернулись и засуетились, собирая свои вещи. Хмуро фыркнув, Сириус первым вылез из вагона и оказался на обдуваемой приятным летним ветерком платформе. Небо было красивого фиолетового цвета, и только на востоке ещё тускло светилась розоватая акварель. Каменный пол платформы был залит ещё не высохшей после недавно кончившегося дождя водой. Сириус был одним из первых вышедших из поезда, но потихоньку платформа наполнялась всё большим количеством людей, большинство из которых стремилось побыстрее подойти к своим родителям. Сириус огляделся по сторонам в поисках Регулуса или Вальбурги. Никого из них не увидев, он покрепче схватился за ручку чемодана и направился вдоль поезда, вглядываясь во встречающих людей. Что говорить матери, он не знал. Обычно, когда она встречала его и Регулуса с пришедшего поезда, Сириус говорил ей сухое «привет», быстро целовал в тугую кожу щеки и побыстрее уходил вперёд, оставляя брату миссию посвятить Вальбургу во все детали поездки. Сейчас казалось, что что-то должно быть по-другому, но ощущение неизвестности впереди так никуда и не делось, щекоча шею неприятным предчувствием. Его догнал Регулус, упрямо смотрящий вперёд, как будто ожидавший, что Сириус сейчас станет прогонять его от себя. Он не стал, только едва заметно закатил глаза и ускорил шаг. Регулус снова догнал его, выискивая в толпе Вальбургу, а потом и вырвался вперёд, словно боялся, что Сириус найдёт её раньше. — Вот она, — вдруг кивнул Регулус куда-то в сторону, и посмотрев туда, Сириус увидел маму. Она почти не изменилась с прошлого лета — была такой же стройной, высокой и прямой. Вальбурга стояла чуть в отдалении от основной толпы, как будто боялась запачкать идеальную верхнюю мантию, застёгнутую на все пуговицы. В её причёске поблёскивала красивая заколка с неизменным бриллиантом — наверное, это был подарок Альфарда на день рождения. Она читала книгу, наколдовав небольшой шарик света над собой, поэтому на её носу сидели очки — изящные и тонкие, со стёклами-половинками, и изредка переступала с ноги на ногу, разминая уставшие после долгого стояния на одном месте ступни. Когда она подняла голову и заметила идущих к ней сыновей, Сириусу показалось, что он вернулся на пять лет назад. Всё было также — и её холодные, острые черты лица, и красивый изгиб носа, и изящные пальцы, окольцованные объёмными перстнями. Но что-то неуловимо изменилось, то ли в Вальбурге, то ли в нём самом. Она улыбнулась уголками губ, взмахнула палочкой, чтобы шарик света исчез, закрыла книгу, заложив страницу непойми откуда взявшейся закладкой, и опустила руки, ожидая, пока сыновья подойдут к ней. Сириус не знал, что делал, но какой-то внутренний порыв сподвигнул его не просто буркнуть что-то в знак приветствия, как обычно, а шагнуть вперёд и обхватить Вальбургу руками, неловко обнимая. Она на секунду остолбенела, широко раскрыв глаза, но потом будто оттаяла и обняла сына в ответ тёплым, мягким объятьем, которым обнимала только в детстве, стремясь утешить и успокоить. Он вдохнул едва уловимый запах её духов, знакомый с детства, и с удивлением понял, что на ресницах появилось что-то мокрое — слёзы. В нём поднялось сразу несколько чувств: стыд, смятение, удивление, и, движимый сразу ими всеми, он убрал руки со спины матери и отошёл на несколько шагов назад. Она посмотрела на него несколько удивлённо и сконфуженно, но всё ещё счастливо улыбалась. — Я просто соскучился, — зачем-то сказал Сириус, с облегчением не услышав в своём голосе ни намёка на слёзы. — Да, Сириус, я тоже скучала, — снова зазвучав покровительственно строго, произнесла Вальбурга, покрепче сжав в пальцах книгу. Она слегка наклонилась вбок, чтобы увидеть младшего сына, застывшего в нескольких шагах от семьи, и вопросительно приподняла брови. — Регулус, почему ты стоишь там совсем один? Иди к нам, пока у твоего брата снова не исчезли малейшие знания о том, что такое семейные ценности. — Я не хотел мешать, — сразу же широко улыбнувшись, Регулус подошёл к матери и коротко обнял её, поцеловав спустя секунду в щёку. — Как ты похудел, — сокрушённо покачав головой, сказала Вальбруга, осмотрев сына с головы до ног и оставшись недовольной увиденным. — Пойдём скорее, Кикимер уже заждался, чтобы представить тебе свой новый пирог с рукколой. Сириус? Он поднял на неё глаза, сцепив за спиной ладони в замок, как провинившийся ребёнок. — Да? — Я знаю, что ты не любишь рукколу. Поэтому попросила Кикимера приготовить с тыквой тоже. — Спасибо. Что ещё сказать, он не имел понятия. Но Вальбурге большего было и не нужно. Просияв, она подхватила Регулуса под локоть и, кивнув Сириусу к выходу, степенным шагом направилась к железным воротам, которые должны были вывести их на магловскую часть вокзала. Проходя мимо других воссоединившихся семей, Сириус чувствовал лёгкое смятение. Он украдкой вздохнул и незаметно обернулся на Вальбургу и Регулуса. Они всё ещё шли, взявшись под локоть, и о чём-то тихо разговаривали. Почему-то Сириуса накрыло какой-то очень уютной волной, и он снова отвернулся, решив, что открытий на сегодня достаточно. Домой они трансгрессировали. Зайдя в тёмный безлюдный переулок, который около переполненного даже ночью вокзала найти было достаточно проблематично, Вальбурга взяла обоих сыновей за руки и привычным движением крутанулась на месте. Сириусу сразу открылся вид на его дом на площади Гриммо. Покинув его почти год назад, Сириус ни разу не вспомнил о нём за всё время учёбы как о чём-то хорошем, но сейчас, смотря на покрытую блестящей краской дверь, он почувствовал, как в груди что-то защемило. Как будто он оказался в месте, о котором очень долго и сильно скучал. — Что такое, Сириус? — спросила у него Вальбурга, заметив, что старший сын стоит на пороге и в удивлении оглядывается по сторонам. — Ты забыл, где живёшь, за время в Хогвартсе? — Да так, — он с наигранным легкомыслием пожал плечами, отгоняя от себя все ненужные мысли. — Просто немного растерялся. Вальбурга смерила его любопытным взглядом и подтолкнула к лестнице к дому, по которой уже давно поднялся Регулус и скрылся за дверью. Сириус не стал больше медлить. Внутри было тихо. Вешая кофту на вешалку, Сириус прислушался и всё же услышал из глубины дома приглушённые голоса. Он понял, что у них, очевидно, гости. Наверняка это были тётя Друэлла и дядя Сигнус, пришли, чтобы увидеть племянников после долгой разлуки. Сириус был уверен, что с родителями пришли и кузины — Беллатрикс и Нарцисса. Хотелось ли ему их видеть, он сказать не мог. Когда чемоданы лёгкой рукой Кикимера отправились в комнаты вернувшихся маленьких господ (несмотря на то что Сириус и Регулус уже давно выросли, домовой эльф продолжал называть их только так), а с приготовлениями в гостиной было покончено, братья вошли туда, сразу внеся своим появлением радостную суету. Под потолком висела большая люстра, в середине комнаты обычно стояли два больших дивана, но сейчас туда перенесли стол из столовой, уже заставленный множеством разных блюд. У зажжённого камина стояли два кресла, занавески у окна чуть колыхались от летнего ветерка, а по стенам висели картины — пейзажи и портреты. На одной из стен расположился гобелен с семейным древом Блэков. — Вы так сильно выросли, Мерлин всемогущий! — восклицала тётушка Друэлла, одаривая племянников лёгкими поцелуями в щёки. От неё уже ощутимо пахло клубничной медовухой, и Сириус поморщился — у него снова заурчало в животе, и смотреть на стол, заставленный всяческими деликатесами, было выше его сил. — Милая, не наседай так на них, мальчики ведь устали с дороги, — дядя Сигнус мягко отстранил супругу от племянников и поочерёдно пожал им руки. — Рад вас видеть после долгого отсутствия. Надеюсь, мы сейчас будем слушать о вас только хорошее, а? Он хитро подмигнул, и его глаза под пенсне молодецки блеснули. — Вспомни себя в их годы, Сигнус, — Орион не стал вставать со своего места в кресле, где он сидел с вечерней газетой, закинув ногу на ногу. Он лишь на секунду взглянул на вернувшихся сыновей и махнул рукой шурину. — Мелкие шалости всем свойственны, так что выпей лучше успокоительного: боюсь, нам предстоит разговор не из приятных. Сириус прекрасно знал, что отец в курсе всех его проделок в школе, и тот факт, что предыдущий месяц он вёл себя, как добропорядочный студент, очков в его копилку не добавлял. Оставалось только смириться и готовиться к худшему, ведь вряд ли «разговором не из приятных» Орион намекал на беседу о Регулусе. — Дайте им хоть в себя прийти, — подала голос Нарцисса, как всегда тихо и изящно сидя в кресле около камина. Из всех находящихся в гостиной людей, не считая Регулуса и Сириуса, она закончила Хогвартс самой последней, и в её голове ещё были свежи воспоминания о том, как проходили поездки в поезде домой. — Уверена, им сейчас нужна хорошая еда и мягкая постель, а не наши пустые разговоры. — Вот именно, — важно кивнула Вальбурга, строгим взглядом оглядев всех, кто находился в гостиной, и к ней невозможно было не прислушаться. — Нарцисса, как всегда, права, пора садиться за стол. Сириус и Регулус, до этого молча стоявшие посреди комнаты как истуканы, наконец отлепили подошвы от пола и на негнущихся ногах отправились к столу. Сириус не успевал глотать скопившуюся во рту слюну, смотря на всю ту еду, которую приготовил к их приходу Кикимер. Все снова засуетились, но на этот раз по делу, поэтому спустя минуту вся семья уселась за стол. Некоторое время из звуков гостиную наполняли только стуки приборов о тарелки. — А где Белла? — спросил Регулус, когда почувствовал, что его мысли наконец перестали вращаться вокруг еды. Сириус в разговоре участвовать не собирался, да и семейные новости его не слишком интересовали, но он всё равно поднял взгляд от тарелки на дядю Сигнуса как раз вовремя, чтобы увидеть, как он тревожно переглянулся с женой. — У неё возникли неотложные дела, — со вздохом ответил Сигнус, покрепче сжав в пальцах вилку. — И вместе с Родольфусом им пришлось уйти. Но она обещала вернуться завтра утром. Сириус тихо хмыкнул, привлекая к себе внимание. Он примерно догадывался, что у неё за дела. Возникла неловкая пауза, которую, как и следовало ожидать, прервала Нарцисса, умеющая вовремя найти слова в любой ситуации. — Регулус, Сириус, в Хогвартсе всё ещё преподаёт это жуткое привидение? — Увы, это так, — поспешно кивнул Регулус. — Видимо, директор не считает нужным искать новых учителей с подходящей квалификацией. Все, за исключением Сириуса, протяжно вздохнули. — Самого Дамблдора давно пора сменить на посту директора, — авторитетно заявил Орион, оглядев всех собравшихся таким взглядом, как будто ожидал, что с ним сейчас начнут спорить. — Он выдающийся волшебник, дядя, — мягко возразила Нарцисса, впрочем, не слишком уверенно. — Выдающихся волшебников у нас много, — отмахнулся от дочери Сигнус. — А вот тех, кто подходит на роль директора школы, среди них днём с огнём не сыщешь. — Я всегда говорила, что девочек стоило отправить в Шармбаттон, — сокрушённо покачала светлой головой Друэлла. — Они прекрасно говорят на французском, и с мадам Максим я знакома лично. — В этой школе уж слишком свободные нравы, милая, — Вальбурга посмотрела на Друэллу одновременно снисходительно и с любовью. — Боюсь, наших детей там обучили бы тому, как правильно кланяться грязнокровкам, а не владению волшебной палочкой. — К слову о Шармбаттоне, — вновь подал голос Орион, и все сразу обратили взгляды на него. — В следующем году в Хогвартс оттуда переводится юная мисс. В словах Ориона сомневаться не приходилось — он работал в Министерстве в Отделе международного магического сотрудничества. — Что в этом такого? — непонимающе пожала тонкими плечами Нарцисса. — Когда я училась в школе, на одном курсе со мной учился мальчик, он переехал из Японии и много рассказывал об их местной школе. Махоутокоро, кажется. — Нет ничего ужасного в том, что в Хогвартсе будут учиться иностранные ученики, — согласился Орион. Он, конечно, оставил самое важное напоследок, чтобы все точно прислушались к нему. — Важно то, что эту девушку зовут Аврора Буаселье. Знакомая фамилия, не правда ли? Все замолчали, а Вальбурга возвела глаза к потолку. На верхних этажах, в своей спальне сейчас спала тётушка Бельвина*. Сириус не сразу понял, что не так с этой фамилией. Только спустя пару секунд, вспомнив все семейные легенды Блэков, который знал, он вспомнил, что когда-то некто по фамилии Буаселье в нечестной дуэли убил Сигнуса Блэка II. Ещё немного подумав, Сириус вспомнил, что этот Сигнус приходился ему прадедушкой. Он громко фыркнул, снова привлекая к себе всеобщее внимание, но теперь все посмотрели на него с неприкрытым осуждением. — Прошу прощения, но... — он сдержал ещё один смешок, так и рвущийся наружу, — этот Буселье, который убил прадедушку Сигнуса, — ещё одна усмешка всё-таки сорвалась с его губ, и он даже не заметил собственную оговорку, — сколько лет назад это произошло? Уверен, эта девочка даже не знает, что мы существуем. — Это история твоей семьи, юноша, — строго кашлянув, Вальбурга посмотрела на Сириуса, и в гостиной в миг стало темнее. — Она кажется тебе смешной? Тётушка Бельвина помнит эту ужасную дуэль, как и дедушка Поллукс. Тебе бы тоже следовало помнить. — Дуэль была нечестной, — поддержал сестру Сигнус, решив немного освежить в головах младших родственников и порядком захмелевшей Друэллы события почти тридцатилетней давности. — Николя Буаселье подкупил секундантов, и палочка вашего прадедушки вовремя дала сбой, чтобы его можно было убить без помех. Это ни капли не смешно. — Но это случилось почти тридцать лет назад, — не унимался Сириус, осматривая семью, как сумасшедших. — Вы серьёзно собираетесь теперь мстить этой Агате? — Её зовут Аврора, — незамедлительно поправил сына Орион. — И я не призываю вас мстить этой юной леди. Наоборот. Не вздумайте подходить к ней, разговаривать с ней и тем более начинать дружбу. Как бы давно это ни произошло, с семьёй Буаселье у нас кровная вражда, в которой поклялся ваш дедушка Поллукс и от которой мы не отрекались. Надеюсь, вы запомните эти слова. Сириус решил больше не спорить, чтобы не наказали в первый же день нахождения дома. Он откинулся на спинку стула и скосил глаза на Регулуса, сидящего по соседству. Вот уж кто точно воспринял этот бред со всей серьёзностью. Взгляд брата был сосредоточенным и внимательным, словно он слушал не ушами, а глазами. Сириус вздохнул и, с силой уперевшись руками в стол, поднялся на потяжелевшие ноги. — Спасибо за ужин. Я пойду к себе. — Сириус, сядь за стол, мы ещё не закончили, — скороговоркой проговорила Вальбурга, глядя в спину уже стремительно удаляющегося сына. — Прошу прощения, я очень устал, — он обернулся и сделал какое-то подобие замысловатого поклона. — Боюсь, это обстоятельство помешает дальнейшему разговору. Оставлю вас в более приятной компании. Спокойной ночи. Покидая гостиную, он слышал только оглушительную тишину. Закрыв дверь, он прислонился к ней и прикрыл глаза. Не следовало сейчас так вести себя, Сириус знал это. Дом, который показался ему родным и уютным, когда он входил сюда, снова стал враждебным, тёмным и мрачным. В гостиной возобновился разговор, и Сириус прислушался. — У него переходный возраст, всем в такое время хочется бунтовать и устраивать сцены, — миролюбиво произнесла тётя Друэлла. — Стоит вспомнить нашу Беллатрикс — ох, это была такая морока! Но зато сейчас она ведёт себя так, как подобает леди в её возрасте. Чтит традиции, соблюдает правила, она даже не возражала против свадьбы с Родольфусом. Если бы только не... — Ты привела хороший пример, милая, — возразила Вальбурга, — но забыла о плохом. Разве ты не вспоминаешь её? — Справедливости ради, она никогда не была, как Сириус: не нарушала правил, не грубила и не устраивала таких сцен, — громче, чем следовало, сказал Орион, и в следующую секунду послышался звон стекла: вероятно, отец в порыве злости откинул от себя вилку. — А для Сириуса это в порядке вещей, причём с детства. Вспомни, Вальбурга, как он разорвал в клочья... Она... Сириус оттолкнулся от двери и медленно пошёл к лестнице. Была бы здесь сейчас Андромеда, ему стало бы легче? Да, почти наверняка. Сидя за одним столом со своими милейшими родственниками, Сириус никогда не мог сдержать раздражения, даже если беседа у них велась вполне мирная и не затрагивала никаких спорных моментов. Он едва сдерживался, чтобы не начать какой-нибудь шалости — дразнить Регулуса, положить на волосы Нарциссе живого паука. Но стоило ему увидеть лукавую улыбку Андромеды, сразу становилось спокойнее и желание устраивать сцены притуплялось. Бывало, они весь вечер переглядывались, сдерживая смешки. С Андромедой было весело. Но она ушла. Сириус поднялся на самый верх по тёмной лестнице и быстро открыл одну из дверей, на которой висела табличка с его именем. Он не мог сказать, что комната была уютной или хоть сколько-нибудь приятной, но он поработал на славу год назад, когда обклеил все стены магловскими плакатами. Ему понадобилось самому в тайне изучить заклинание Вечного приклеивания, потому что просить помощи у взрослых он бы не стал, даже если бы знал, что они это одобрят — а они бы ни в коем случае не одобрили. Комната была большой, и плакатов потребовалось много. Сириус помнил, как вместе с друзьями ходил по магловским магазинам и искал наиболее подходящие — те, что наверняка взбесили бы родителей. Гидом по магловскому Лондону для них был Ремус. У Питера отец был магл, но он умер ещё до того, как его мама успела родить, а Джеймс, пусть и любил магловскую культуру и иногда устраивал себе прогулки по городу, не знал, где и что можно найти. Лунатик же рос под крылом матери-маглы, и она часто водила его по «своим» местам, а он потом демонстрировал их друзьям. Усилия увенчались успехом, и теперь Сириус мог в полной мере насладиться плодами своих трудов. Он весело усмехнулся, осмотрев изображения мотоциклов, большие знамёна Гриффиндора (от вида на которые теперь Сириусу становилось немного нехорошо), плакаты с полуголыми магловскими девушками и музыкальными группами. Иногда вся эта рябь надоедала, но зато визиты в его комнату матери стали значительно реже, а отец вообще перестал сюда заходить, говоря, что «в этой комнате не осталось ничего, что он хотел бы увидеть». Кикимер уже зажёг все свечи в большой люстре, висящей прямо над огромной кроватью, на которую Сириус и упал, раскинув руки в стороны. Он очень устал, но спать почему-то не хотелось. Он подумал, о чём сейчас говорят внизу, в гостиной. Всё ещё о нём или уже перешли на более приятные темы? Решив, что бодрствовать сейчас — издевательство над самим собой, Сириус решил раздеться и, стягивая штаны, нащупал в кармане какую-то бумажку. Секунда ушла у него на то, чтобы вспомнить сцену в поезде. Мальсибер. На бумажке был написан адрес, дата и время. Не слишком похоже на приглашение друга, но что ожидать от этих слизеринцев? Адрес показался ему знакомым, но вспомнить, откуда он его знает, было выше его сил. Сириус поморщился и откинул бумажку на прикроватную тумбочку. Подумать, идти туда или нет, он ещё успеет. Заснуть у него получилось только когда и остальные разошлись по спальням. Сириус слышал, как хлопнула соседняя дверь — Регулусу не понадобилось обвешивать всю комнату магловскими плакатами, чтобы туда не входили без его разрешения, достаточно было только повесить дурацкую табличку. Когда Сириус проснулся следующим утром, он, не открывая глаз, чтобы не прогнать сон окончательно, прислушался. Если из комнаты Регулуса был слышен храп, можно было ещё поспать. Но Сириус ничего не услышал, кроме едва уловимого стука тарелок из кухни, где уже хозяйничал Кикимер. Сириус вздохнул и откинул от себя одеяло. Если он не встанет сам, его разбудят, чтобы он спустился на завтрак, а ждать от Кикимера милосердия было глупым решением. Сколько бы Сириус ни стонал, ни закрывался одеялом, ни отворачивался, ни проклинал домового эльфа, он всё равно продолжал тыкать своего «маленького господина» в плечо сухим сморщенным пальцем и повторять, что Вальбурга велела ему вставать немедленно. Бумажка от Мальсибера всё ещё валялась на тумбочке, но Сириус взглянул на неё лишь мельком, прежде чем вышел из комнаты. Он вошёл в столовую тихо, стараясь вести себя незаметно, но на него всё равно сразу устремились взгляды всех находящихся в комнате. Не найдя в себе сил улыбнуться или сказать что-то, Сириус просто кивнул и поспешил усесться в кресло, стоящее в углу. Кикимер пока только накрывал на стол, так что можно было бы и вздремнуть ещё немного. — Доброе утро, Сириус, — Нарцисса только слегка приподняла уголки губ, смотря на него из своего кресла, и Сириусу пришлось открыть глаза. — Доброе, — всё-таки буркнул он и, насупившись, опустился в кресле пониже. В столовой были все, кто и вчера, кроме Друэллы, но её заменила сидящая во главе стола закутанная во множество одеял сморщенная старушка — тётушка Бельвина, приходящаяся Регулусу и Сириусу двоюродной прабабушкой. Честно говоря, Сириус не был уверен, жива ли она до сих пор. Ей исполнилось девяносто в этом году, она постоянно поджимала губы, как будто была всегда чем-то недовольна, но на самом деле это было её обычным выражением лица. Сириус не помнил, когда разговаривал с ней последний раз. Раньше она жила у дедушки Поллукса, но переехала на площадь Гриммо восемь лет назад, после того как умерла Ирма — жена Поллукса. Сириус поймал взгляд Вальбурги, сидящей за маленьким столиком и раскладывающей пасьянс. Поджав губы, она одними глазами указала ему на Бельвину. Сириус закатил глаза, но всё-таки встал и, нарочито медленно шагая по комнате, чем, конечно, привлёк к себе внимание Ориона и Сигнуса, до этого тихо разговаривающих в дальних креслах, подошёл к месту, где сидела Бельвина. Взглянув на одобрительно кивнувшую Вальбургу, Сириус вздохнул и повернулся к старушке, даже не обратившей внимание на то, что к ней кто-то подошёл. — Доброе утро, тётушка Бельвина, — достаточно громко, чтобы полуглухая старушка услышала, сказал Сириус, ожидая, что она хотя бы посмотрит на него. — Давно с тобой не виделись. Она продолжала молчать, устремив взгляд куда-то вперёд и даже не моргая. Сириусу стало немного жутко, но он продолжал. — Я Сириус. Твой внук. Может быть, ты уже и забыла, но у тебя большая семья, и мы все сейч... — Сириус, прекрати сейчас же, — не терпящим возражений тоном прервал сына Орион. Он не обращал внимание на Сигнуса, отчаянно пытающегося вернуть зятя к разговору, и смотрел на сына немигающим взглядом, пробирающим до костей. Его тёмные с проседью волосы были зачёсаны назад, из-под рукавов закатанной белой рубашки виднелись крепкие руки. Сириус отца не то что бы боялся — опасался, потому что взбесить его могла любая мелочь и он не терпел непослушания, которого в старшем сыне было хоть отбавляй. — Что я сделал? — шагнув в сторону от стола, непонимающе пожал плечами Сириус. — Просто хочу поприветствовать достопочтенную бабушку, раз вчера мне не предоставилось такой возможности. Это так предосудительно? — Она почти ничего не слышит, — отрезал Орион. — Если хочешь с ней поздороваться, хотя бы делай это с достоинством и к себе, и к её возрасту. — Право, Сириус, не делай вид, что не понимаешь, о чём говорит твой отец, — не отрываясь от своего дела, Вальбурга говорила спокойно, но холодно и отчуждённо. — Шутить над такими вещами — верх неуважения. — Сама хотела, чтобы я с ней поздоровался, — пробурчал Сириус, усаживаясь на один из стульев под неодобрительным взглядом Кикимера. — Поздоровался, а не объявил на весь дом, что бедная старушка сошла с ума, — сокрушённо покачала головой Вальбурга. — Не велика разница, — тихо заметил Сириус, прекрасно зная, что все всё равно услышали. После такой сцены завтрак не мог пройти в спокойной обстановке, не помогли ни учтивость к старшим Регулуса, ни появившаяся с больной головой Друэлла, ни ничего не значащие вопросы Нарциссы, которыми она обычно разряжала обстановку. На этот раз Сириус не стал выходить из-за стола, пока это не сделал отец, объявивший, что уже опаздывает на службу. Чем заняться в доме, Сириус не знал. Обычно он уходил почти сразу после завтрака (если вообще на него попадал) и дни напролёт бродил по окрестностям или через камин оказывался в доме у Джеймса, а уж с ним скучать никак не выходило. Сириус знал, что одному ему непременно будет скучно, какое бы занятие он ни придумал. Единственным вариантом осталась прогулка, поэтому он поднялся к себе в комнату и быстро переоделся. Шумно спускаясь по лестнице, Сириус надеялся, что не наткнётся ни на кого из родственников, кто решил бы его остановить, но его молитвы не были услышаны, потому что в прихожей его уже поджидала сложившая руки на груди Вальбурга. Завидев её, Сириус замедлил шаг, понимая, что ничего хорошего ожидать не следует. — Куда ты собрался? — спросила она с приподнятыми бровями, сразу став несколько выше. — Хотел прогуляться немного, — Сириус неосознанно понизил голос. — После еды всегда полезно подышать воздухом… — Нельзя сделать это позже? — Сириус понял, что это был не вопрос, а приказ. — А в чём дело? Ещё с кем-то поздороваться надо? — Можно и так сказать. — Вальбурга вздохнула и изящным движением поправила причёску. — Сигнус ведь вчера сказал, что сегодня придёт Беллатрикс. Она очень хотела тебя увидеть. — Вот как? — спросил Сириус, хотя в голосе крутилось «Зачем я понадобился этой психопатке?» — Зачем это? — Она твоя кузина и не видела тебя почти год. Людям принято скучать по родственникам, если это для тебя открытие, — Вальбурга оценивающе оглядела Сириуса с ног до головы и недовольно поджала губы. — Что за ужас ты нацепил на себя? Сириус посмотрел на свою толстовку и джинсы и, подняв голову на мать, развёл руки в стороны, как будто тоже не имел понятия, что это за вещи. — Обычно люди называют это одеждой. — Не строй из себя дурака, Мерлина ради, — закатила глаза Вальбурга и приложила пальцы к вискам, демонстрируя всю свою усталость от этого разговора. — Прости, истинную сущность скрыть иногда достаточно сложно. Вальбурга глубоко вздохнула, мысленно повторяя себе, что перед ней всего лишь проблемный подросток, требующий внимания, и медленно проговорила: — Сейчас ты никуда не пойдёшь. После обеда делай, что хочешь. — Да мне же… — Сириус, я всё сказала. Не хочешь быть наказанным — делай, что я говорю. Он издал рычащий стон, запустил пальцы в волосы и развернулся обратно к лестнице, с силой втаптывая каждый шаг в деревянные ступеньки. — Не разнеси весь дом, пожалуйста! — донеслось ему в спину раздражённое восклицание матери. — Дал же мне бог иметь двух сыновей... Последних её слов Сириус не слышал, уже почти добравшись до третьего этажа. Он собирался выбраться на улицу через окно или запереться на чердаке, чтобы не встречаться с кузиной просто на зло матери и остальным родственникам, засевшим в гостиной, и ему было всё равно, слишком ли это по-детски. Добравшись до последнего этажа, Сириус остановился перед дверью своей комнаты. Запереться там, конечно, было бы хорошим решением, хотя, даже если бы он закрылся на все замки, его всё равно бы в итоге достали и обязательно наказали. Пожалуй, и это звучало не так плохо, как можно было предположить. Он не боялся ни телесных, ни словесных наказаний, привычный ко всему, что выдумывали недовольные родители. Выбор сейчас был другим. Вальбурга сказала, что Беллатрикс очень хотела с ним встретиться. Не то что бы у него с кузиной были очень плохие отношения... нет, у них и правда были ужасные отношения. Сириус не искал момента, чтобы сказать сестре о том, что она чокнутая психопатка, садистка или маньячка, а высказывал это каждый раз, когда ему казалось, что они слишком долго молчат. Беллатрикс не обижалась, но в ответ покрывала Сириуса таким количеством изощрённых ругательств, что у Нарциссы, обычно в это время сидящей где-то поблизости, неизменно краснели уши и щёки. Иногда это бывало даже весело и помогало выпустить пар. Сириус был уверен, что и Беллатрикс тоже была не прочь устроить очередную такую стычку, но чтобы хотеть с ним встретиться специально.... Это было что-то новенькое. Он вздохнул и так и не вошёл в комнату. Наверное, стоило всё-таки остаться дома. Хотя бы из любопытства. Беллатрикс в компании своего муженька Родольфуса появилась через полчаса. Сириус всё это время просидел в коридоре, прислонившись спиной к двери своей комнаты. Услышав звук щёлкнувшего замка и в тот же момент грубое «тебя я с собой и не звала», Сириус встал с пола и перегнулся через перила лестницы, вглядываясь в полуосвещённый коридор внизу. Там возились две фигуры, снимая верхние мантии. По всклокоченной чёрной шевелюре он узнал старшую кузину. — Ты не звала, а он сказал отправиться вместе, — без особых эмоций, но всё равно с лёгким раздражением ответил второй голос — Родольфуса. — К его-то мнению ты всегда готова прислушаться, да? — Что за намёки, Руди? — притворно ласковым тоном произнесла Беллатрикс, и Сириусу почему-то очень живо представилось, как она вытаскивает из кармана волшебную палочку и без всяких колебаний наставляет её на супруга. — Хочешь со мной дуэли? Я не буду против, вот только не думай, что у тебя есть хоть шанс на поб... — Почему вы стоите в прихожей? — коридор внизу осветился, и показалась ещё одна тёмная макушка. Сигнус говорил радушно и приветливо, и Сириус в который раз задался вопросом, в кого Беллатрикс такая уродилась у своего добродушного отца и весёлой матери. — Личный разговор, папа, — сразу добавив в голос спокойной радости, сказала Беллатрикс, и послышался звук короткого поцелуя в щёку, которым она наградила отца. — У нас с Родольфусом есть одно незаконченное дельце. — Надеюсь, это подождёт хотя бы до завтра? — со строгой разочарованностью спросил Сигнус, пожимая руку зятю. — Регулус вчера был очень расстроен, что не смог увидеться с вами. — Конечно, это подождёт до завтра, — лениво проговорил Родольфус. — В таком случае прошу, — Сигнус встал в позу учтивого швейцара. — Вас уже все ждут. Беллатрикс первая отправилась туда, куда указал отец, за ней ступил Родольфус, потом скрылся из вида Сигнус, и в прихожей снова стало темно. Сириус ещё немного подумал, что делать, но решил, что отступать уже поздно, поэтому повернулся к ступеням и быстро спустился вниз. Из-за двери гостиной раздавались оживлённые голоса, слившиеся в один весёлый гул. Сириус сомневался, что сможет добавить в их собрание больше веселья, потому что его появление вызывало неизменно раздражение и укор, но всё-таки повернул ручку двери как раз вовремя, когда Беллатрикс, оглядываясь по сторонам, спросила: — А где же... ...— Сириус? Беллатрикс отставила наполовину пустую чашку с чаем на столик и заинтересованно взглянула на кузена, со скучающим видом сидящего в углу дивана, подперев голову рукой. Рядом с ним никто больше не сидел, но ему всё равно было тесно. Узкий воротник дурацкой мантии, которую на него зачем-то напялила Вальбурга, давил на шею и не позволял свободно дышать. Он обернулся на кузину, обратившуюся к нему, чем направила на него внимание и всех остальных. — Чего? — лениво спросил он. — Я тут вспомнила о том, что двое из твоих «друзей», — не нужно было быть мастером окклюменции, чтобы понять, о чём думала Беллатрикс, произнося слово «друзья» таким тоном, словно готовилась убить их всех в тот же миг, — полукровки. — И? — Да так. Недавно от одного знакомого удалось услышать одну историю о таких детишках. Беллатрикс сидела на другом диване, куда просторней того, на котором пытался удобно устроиться Сириус, в самой середине. Справа от неё сидела Нарцисса, слева — Регулус, так что она, со своей высокой причёской, из которой на лицо небрежно спадало несколько кудрявых прядей, с идеальной осанкой и в тёмно-бордовом платье с узким корсетом выглядела королевой в окружении слуг, да и чувствовала себя наверняка так же. Так как в гостиной были сейчас только дети, Беллатрикс была самой взрослой. — И что это было? — первым не выдержал интриги Регулус, заинтересованно взглянув на кузину. Она только этого и ждала, чтобы скривить накрашенные тёмной помадой губы и коротко бросить: — Это страшная история. Но достаточно интересная. Сириус занервничал, но старался не показывать этого, особенно перед Беллатрикс. Когда они были младше, кузина часто рассказывала жуткие истории, которые читала в книгах или придумывала сама. Сейчас Сириус был уверен, что она собралась рассказать нечто действительно страшное, причём пережитое ей самой. Ему не нравилось чувствовать себя перед Беллатрикс маленьким. Как бы Регулус ни старался строить из себя взрослого, он даже на вид оставался младше всех своих братьев и сестёр; Нарцисса, будучи младшей дочерью своих родителей, никогда к власти среди братьев и сестёр не стремилась, а вот Беллатрикс было уже двадцать четыре, и Сириус, как бы взросло он ни выглядел в свои пятнадцать, вынужден был считаться с её старшинством. — Ты хочешь, чтобы мы тебе сами эту историю сочинили? — лениво обронил он. — Или тебе всё-таки действительно есть, что рассказать? — Кто этот твой знакомый, Белла? — поспешно спросила у сестры Нарцисса, вовремя заметив, как напряглась спина Беллатрикс после показной грубости кузена. — Ты его вряд ли знаешь, — медленно произнесла Беллатрикс, пригубив уже остывший чай. — Он не слишком знатен. И вообще не совсем нашего круга. — Почему тогда ты разговаривала с ним? — едва заметно Нарцисса сдвинула тонкие светлые брови к переносице и брезгливо смахнула с бледно-розового платья несуществующую пылинку. — Знаешь, в последнее время твой круг общения перестал вызывать у меня доверие. Иногда среди них встречается такое отродье. — Чего не сделаешь ради работы, сестричка, — Беллатрикс почти ласково улыбнулась Нарциссе. — Ликвидаторам заклинаний приходится иногда бывать в таких местах, о которых тебе, моя дорогая, даже не следует думать. — Так что насчёт детей-полукровок? — нетерпеливо прервал неинтересный ему разговор Сириус, откидываясь на спинку дивана и складывая руки на груди. Беллатрикс была явно довольна тем, что кузен начал нервничать, но решила больше не отвлекаться. Она говорила важно, авторитетно и уверенно — так, как могла только она одна. — Этот знакомый рассказал мне несколько интересных деталей о своей деятельности. Неприятный тип, но зато полезен в работе. Он говорил о том, чем занимается сейчас. Ох, не хотела я вам об этом говорить, но... Он не совсем человек. — И кто же? — тут же спросил Регулус, даже подавшись вперёд от нетерпения. — Призрак? — Оборотень. Беллатрикс насладилась сменой выражения на лицах своих братьев и сестры. Нарцисса с отвращением на красивом лице отвернулась, Регулус ещё сильнее выпучил глаза, впечатлённый знакомствами кузины. Сириус постарался остаться невозмутимым, но всё же взволнованно сглотнул. Перед глазами всплыло исполосованное шрамами лицо Лунатика, и он внутренне содрогнулся. — Какие же истории можно услышать от оборотня? — спросила Нарцисса, неосознанно отодвигаясь от сестры подальше. Она себе уже ясно представляла, как могут быть связаны дети-полукровки и монстр, превращающийся в волка по полнолуниям. — Они поступают ужасно, — вдруг быстро произнёс Регулус, тоже понявший, что к чему, перебегая взглядом с Нарциссы на Беллатрикс и на Сириуса. — В нашем обществе к оборотням неспроста такое отношение. — Хочешь сказать, они виноваты в том, что их укусили? — незамедлительно отреагировал Сириус, сжимая кулаки. — Они не хотели этого, но у них никто не спросил. — И в итоге они кусают других, — не останавливался Регулус, несмотря на то что брат смотрел на него уничтожающим взглядом. — Почему, думаешь, оборотней так много? Они не могут контролировать себя, и с каждым новым оборотнем их опасность становится всё больше. — Считаешь, поэтому их нужно поселять в резервациях? — вспыхнул Сириус. — Мы сами вызываем в них агрессию, относясь, как к прокажённым. Среди них есть очень хорошие люди, но, стоит нам узнать, что они оборотни, больше мы ничего не видим. Они не могут ни найти работу, ни завести семью. Неудивительно, что большинство из них не встают на учёт. Это ведь клеймо для них на всю жизнь. — Клеймо не клеймо, а они подвергают опасности других людей. Ты бы так же говорил, если бы кто-то из твоей семьи подвергся нападению оборотня? — Они разве были бы в этом виноваты? Представь, если бы меня укусил оборотень. Ты бы сразу отрёкся от меня, да? Регулус ничего не ответил, отвернувшись от Сириуса и начав заламывать пальцы. Нарцисса переводила взгляд с одного кузена на другого, пытаясь найти слова, чтобы успокоить их. Беллатрикс же выглядела полностью довольной ситуацией, хотя ещё и не сказала того, чего хотела. Ей доставляло удовольствие наблюдать за скандалами, не участвуя в них самой, хотя и поспорить она тоже любила. — Так вот, этот оборотень, с которым мне иногда приходится вместе работать, часто рассказывает о своей деятельности. Ему доводилось кусать нескольких полукровок. — Они умерли? — став ещё бледнее чем обычно, спросила Нарцисса. — Не все, — усмехнулась Беллатрикс и перевела взгляд на Сириуса, как будто знала, что среди его друзей есть молодой оборотень. Он часто задышал, но изо всех сил старался держать себя в руках. — Некоторые остались живы. Хотя лично я не знаю, что предпочла бы на их месте, — она говорила с Нарциссой, но смотрела чётко Сириусу в глаза. Взгляд её собственных чёрных глаз был жёстким и безразличным, без каких-либо признаков сочувствия к укушенным детям. — Что было бы лучше? Умереть в когтях оборотня? Или оказаться заражённой, чтобы потом жить в отдалении от общества, превращаться в монстра, не помнящего себя, убивать других, обрекать их на те же мучения, которым подвергнута я сама. — Как бы мне хотелось, чтобы оборотней вообще не существовало, — грустно вздохнула Нарцисса. — Разве они заслужили этого? Эти бедные дети. — Кто знает, — легко пожала плечами Беллатрикс, будто действительно только что подумала об этом. — Может, это и правильно. Они полукровки. Магия в них всё равно не так сильна, как должна быть. Их родители оскорбили честь волшебника. Возможно, это их наказание за ошибки? — Ты серьёзно, Белла? — процедил Сириус, прищурившись. — Считаешь, они заслужили это? — Полукровкам не место в нашем мире, — с нажимом произнесла Беллатрикс, подаваясь вперёд. — Это всего лишь дети, — тихим от ярости голосом сказал Сириус. У него на виске горячо пульсировала жилка, в ушах шумела кровь. — Дети маглов, — прошипела Беллатрикс. — Они вообще не должны существовать. — Белла, — предупреждающе сказала Нарцисса, но было уже поздно. Сириус вскочил со своего места и направил на Беллатрикс волшебную палочку, мгновением ранее вытащенную им из кармана. К его удивлению, руки не дрожали, хотя он был уверен, что от злости не сможет даже ровно стоять. — Нападёшь на меня? — насмешливо пропела Беллатрикс. Она продолжала сидеть на диване, не вытаскивая свою палочку, но её грудь высоко вздымалась, показывая волнение. Её глаза пристально следили за братом, и в них не было ни капли веселья. — Правда? — Сириус, не надо, — подал голос Регулус, с ужасом думающий, чем это может закончиться. — Хочешь, чтобы тебя исключили из школы? Сириус молчал. Он не понимал, как та, на кого он направлял палочку, могла быть его сестрой. Она с наслаждением рассказывала о том, как оборотень нападал на невинных детей. Наверняка сама убивала их же, просто за то, что они родились не у той семьи. Сириус не мог поверить, что такие, как Беллатрикс, вообще существуют. — Что здесь происходит? — голос Ориона донёсся до него как через толщу воды. Он с трудом отвернулся от кузины и посмотрел на отца, стоящего в дверном проёме. Орион мгновение сверлил злым взглядом палочку в руках Сириуса, потом поднял взгляд на сына. — Сириус, объяснишься? Он запихнул палочку обратно в карман. — Нет. Сириус едва смог заставить себя сдвинуться с места, но потом ноги понесли его сами. В полной тишине он быстро покинул гостиную, задев плечом всё ещё стоящего на пороге отца, перед которым позже всё равно придётся объясниться. Он нёсся по лестнице вверх, чувствуя, что задыхается от слёз, душащих горло. ...События прошлого лета, словно скоростная метла, пронеслись перед его глазами, прежде чем он выдавил из себя: — Я здесь. Беллатрикс, взмахнув пышной чёрной гривой, повернулась к нему, и на её губах расцвела радостная улыбка, которую Сириус на её лице ещё ни разу не видел. — Братик, — кивнула она и протянула ему руку, собираясь поздороваться мужским рукопожатием. — Рада тебя видеть. — Не могу сказать того же, — чуть не вырвалось у Сириуса, но он вовремя прикусил язык и просто молча пожал сестре руку. Все в гостиной наблюдали за этим с таким выражением на лице, что стало ясно — они ждут ссоры. Но Сириус дал себе слово не начинать спорить первым, поэтому, хоть и выглядел донельзя напряжённым, продолжал молчать. Бельвина опять отдыхала в своей комнате наверху, Нарциссы тоже не было. Вальбурга стояла в стороне, около окна, пристально наблюдая за ситуацией, чтобы вовремя разрешить назревающий конфликт. Друэлла сидела за низким столиком и обмахивалась красивым веером; на столике стояла полупустая бутылка бурбона. Сигнус стоял рядом с ней, опираясь на спинку её кресла. Регулус расположился на маленьком диванчике около камина, но встал, чтобы поприветствовать кузину и её мужа. Вероятно, появление Сириуса вызвало небольшое смятение, но все быстро взяли себя в руки, Беллатрикс так вообще вся светилась непосредственной радостью, словно с Сириусом они были давними друзьями, и она действительно рассчитывала на то, что брат скучал по ней и мечтал о встрече. — Думаю, нам всем следует присесть, — степенно проговорила Вальбурга и простым жестом руки указала на свободные диваны в середине комнаты, которые уже вернули на место. Сириус не стал задерживаться на пороге и действительно присел, куда ему показали. Вальбурга неодобрительно оглядела одежду сына, которую он так и не поменял на что-то более подходящее, но ничего не сказала. — Жаль, что не удалось встретиться вчера, Белла, — с улыбкой сказал Регулус, целуя сестру в щёку. — Сегодня все впечатления от возвращения домой уже сгладились. — Думаю, мы найдём, о чём поговорить, — вполне по-доброму ответила Беллатрикс, потрепав брата за щёку. — Она так много говорила о тебе и Сириусе вчера, что мы как будто действительно уже виделись, — вежливо кивнув Регулусу, сказал Родольфус, не обращая внимания на взгляд жены, которым она его наградила после. — Пойдёмте к остальным. Он первым пошёл к дивану, Беллатрикс, посверлив глазами его спину, взяла Регулуса под локоть, и они вместе отправились к семье, сев рядом на самом краю. Сириус расположился напротив них и твёрдо решил молчать, пока его не спросят чём-то. Никакого настроения для ссор не было; к тому же, в голове ещё были свежи воспоминания о прошлом лете. За вчерашний вечер и сегодняшнее утро он уже получил почти рекордное количество угроз наказания, но в дело они пока не переходили, и его это устраивало. — Вчера Сириус был куда более настроен на общение с семьёй, — Вальбурга явно намекала на то, что он обнял её на вокзале. Она хитро взглянула на сына, и он невольно ссутулился. — А сегодня снова стал тем Сириусом, к которому мы привыкли. Сириус подумал, что они сами всегда его провоцируют к скандалу, но вслух ничего говорить не стал, просто вздохнув. Складывалось ощущение, что у его семьи не было больше никаких тем для разговоров, кроме обсуждения всех его провалов. — Сириус прелестный мальчик, я не понимаю, почему вы так стремитесь критиковать его, — вставила Друэлла, подмигнув Сириусу. — Спасибо, тётя Друэлла, я всегда знал, что ты на моей стороне, — улыбнулся Сириус, и Друэлла довольно отмахнулась от него. Разговор стал более расслабленным: Сигнус говорил о работе; Друэлла перебивала его рассказами о подготовке к свадьбе Нарциссы и Малфоя; Регулус поведал несколько весёлых случаев из школы, свидетелем которых он стал; Беллатрикс с Родольфусом узнали, что Аврора Буаселье переводится в Хогвартс, а Вальбурга порадовалась возможности рассказать об успехах торговой компании Блэков. Сириус старался молчать. Эта беседа была ни капли ему не интересна, и иногда приходилось сдерживать зевки. Но однажды, когда все, даже постоянно хмурый и невозмутимый Родольфус, весело смеялись над шуткой Сигнуса, он снова почувствовал то чувство уютного умиротворения, которое накрыло его на вокзале и заставило обнять Вальбургу, а потом вернулось, когда они трансгрессировали и он увидел дверь дома. Сириус не смог сдержать смех и захохотал вместе со всеми, на мгновение ощутив себя в гостиной Гриффиндора в компании друзей. Отсмеявшись, Беллатрикс, всё ещё улыбаясь, перевела взгляд на него и слегка прищурилась. — Ты подружился с Адрианом Мальсибером? — спросила она неожиданно для всех, откинувшись на плечо Родольфуса и начав накручивать на палец прядь волос. — Чего? — растерялся Сириус. — Откуда ты знаешь?  — Рассказал его отец, — почему-то очень довольно ответила Беллатрикс. — Так это правда? — Ну да. Сириус немного смутился и поэтому принял воинственный вид. Все смотрели на него оценивающим взглядом, и ему это не нравилось. — Это ведь не запрещено? — с вызовом спросил Сириус. — Конечно, нет, — радостно покачала головой Беллатрикс. Казалось, даже Родольфус удивился её реакции. — А я не очень довольна, — вставила своё Вальбурга, оглядев всех серьёзным взглядом. — Да ладно? — Сириус даже не удивился. — Интересно, с кем же я должен подружиться, чтобы они тебе понравились? — Мальсиберы — люди уважаемые, — кивнул Сигнус, закинув ногу на ногу. — Но я им никогда не доверял. Сириус фыркнул. Среди волшебников вообще было мало тех, кому бы его семья доверяла. Хорошо ещё, что отец был в Минисерстве. — Это не шутка, Сириус. — Сам разберусь, — не смотря на мать, сказал Сириус. Регулус удивлённо разглядывал его. Он не знал, что общение брата с Мальсибером и остальными уже можно назвать дружбой, и заволновался ещё сильней. Вальбурга хотела поставить точку в разговоре своим последним словом, но Сигнус накрыл её ладонь своей и одними губами сказал: «Не надо». Она глубоко вздохнула, но действительно спорить больше не стала. — Зря вы так, Вальбурга, — миролюбиво ввернул Родольфус. — Мальчики пока молоды, путь дружат. Да и с отцом Адриана я тесно знаком. Очень хороший человек; кстати, отзывался о вас вполне положительно. Вальбурга покачала головой, но, видимо, больше не намерена была спорить. Её взгляд скользнул на Сириуса с непонятным выражением, но он не заметил этого, смотря в пол и снова закрывшись от разговора. Теперь он понял, почему Беллатрикс хотела с ним встретиться. Ей было интересно, действительно ли он завёл дружбу с кем-то из её круга. Очевидно, что отец Мальсибера творил те же вещи, что и она. Давно стало известно о некой организации, в которой состояли радикально настроенные чистокровные волшебники, недовольные тем, что происходило в обществе. Их возглавлял тёмный волшебник, достигнувший небывалых высот в колдовстве. Сириус был уверен, что Беллатрикс и её муж состояли в этой организации. Наверняка и тот оборотень, о котором она говорила в прошлом году, тоже был одним из них. Не Ликвидатором же заклинаний был этот человек. Интересно, о ком говорила Беллатрикс с Родольфусом в прихожей? Что ещё за «он»? К чьему мнению Белла всегда готова прислушаться? Задавая себе эти вопросы, Сириус наблюдал за кузиной, почти лежащей на муже и задумчиво вертящей в руках палочку. Тугой рукав её платья на левой руке слегка задрался и дал увидеть кусочек чего-то чёрного, напоминающего рисунок. Или татуировку. Сириус прищурился и, не вслушиваясь в разговор Сигнуса и Регулуса о том, что экзамены в Хогвартсе с каждым годом становятся всё сложнее, задумался. Дакота сказала, что у неё и остальных есть какая-то цель. Если их родители состоят в той же организации, что и Беллатрикс с Родольфусом... Какая у них может быть цель, связанная с Сириусом?