Ибо все мы грешны

Она чувствовала себя глупо и нелепо в одном ряду с малолетками. Все пялились на неё, шепчась между собой на чужом для неё языке, и ей приходилось смотреть строго перед собой, чтобы кое-как сдержать крик. В Шармбатоне было хорошо. Гораздо лучше, чем здесь. Она мечтала снова надеть красивую голубую юбку из мягкой ткани, завязать волосы чёрной ленточкой, прогуляться по лёгким коридорам школы, залитым светом, навестить пегасов в конюшнях. Но вместо этого она вынуждена была слушать о себе ужасные домыслы, вдыхать отвратительный спёртый запах камня после прошедшего дождя и чесаться от жёсткой шерсти мантии. Родители сказали, что она сама это с собой сотворила, но её это совсем не успокаивало. — Прошу тишины! — провозгласила строгая женщина — Минерва Макгонагалл, выйдя перед шеренгой будущих первокурсников. Ей уже удалось поговорить с профессором Макгонагалл, когда та объясняла, как пройдёт церемония Распределения. Профессор производила хорошее впечатление и напоминала учителей из Шармбатона, но всё же это было далеко не то, чего ей хотелось бы. Профессор Макгонагалл поставила на выглядевший далеко не новым трёхногий табурет потрёпанную остроконечную шляпу. В зале все наконец замолчали и устремили взгляды на Распределяющую Шляпу, которая тут же распахнула одну из своих складок и запела песню. Отвратительно. Она почти не понимала, о чём переливисто и мелодично запевала Шляпа, и подняла глаза вверх, стараясь немного абстрагироваться от происходящего. Потолок — то единственное, что ей понравилось в Хогвартсе. Весь день шёл дождь, но к вечеру небо прояснилось, и стали видны звёзды, которые отражал зачарованный потолок зала. Она позволила себе слегка улыбнуться. Вид маленьких сверкающих огоньков навевал на неё сон, и она прикрыла рот широким рукавом мантии, украдкой зевая. Зал взорвался аплодисментами, и она едва не вздрогнула от неожиданности. В испуге оглядевшись по сторонам, она поняла, что все аплодировали Шляпе, закончившей петь. Первокурсники, стоящие с ней в одном ряду, тоже робко похлопали в ладоши, и ей пришлось последовать их примеру. — Итак, я буду называть ваше имя по одному, и вы сядете на табурет, — Все студенты смотрели исключительно на девушку, несмотря на то что профессор Макгонагалл обращалась к первокурсникам. Её фамилия начиналась на «б», но первым в списке был Дулитл, который, спотыкаясь, проследовал к табурету. Она со скрытым отвращением проследила за тем, как Шляпа опускается на прилизанные волосы мальчишки, и пожалела, что не может прямо сейчас наколдовать себе отдельную Распределяющую Шляпу. Мало ли, что эти одиннадцатилетние сопляки делают со своими волосами. Распределение первокурсников длилось мучительно долго, но наконец худосочная девчонка Элисон Уотсон отправилась за крайний стол слева, и из-за стола профессоров встал улыбчивый директор, распростёрший руки в стороны, как будто хотел обнять весь зал. Ещё отвратительнее. — Я счастлив, что в этом году Хогвартс принял столько первокурсников! — щуря глаза за стёклами-половинками, Дамблдор радостно улыбался. — Но это совсем не единственная причина, чтобы веселиться и отмечать новый учебный год. Спешу сообщить вам, что эта милая девушка вовсе не решила освоить школьную программу с первого курса, — несколько человек в зале издали сдавленные смешки, но самой девушке, на которую указал директор, замечание вовсе не показалось смешным. — Мисс Буаселье раньше училась в иностранной академии волшебства Шармбатон, но в этом году была вынуждена перевестись в Хогвартс. Уверен, мы окажем нашей гостье самый тёплый приём, и Аврора будет чувствовать себя здесь, как дома. Тут Дамблдор перевёл взгляд сияющих прозрачных глаз на Аврору, и та выдавила из себя улыбку. В зале снова шумно зашептались. — Церемония распределения для всех одинакова, поэтому сейчас мисс Буаселье предстоит пройти её, как и всем ученикам Хогвартса, — директор выдержал небольшую паузу и снова повернулся к Авроре, рукой указывая ей пройти к табурету, около которого всё ещё стояла профессор Макгонагалл с Распределяющей Шляпой в руках. Аврора бы волновалась, если бы не смертельно устала в дороге. Да и, если подумать, особого повода для переживаний не было. Она не видела никакой разницы в том, на каком факультете будет учиться в этой поганой школе, так что была готова отправиться за любой из четырёх столов. Несмотря на гневные взгляды Макгонагалл, студенты никак не желали закрыть рты и продолжали переговариваться почти в полный голос, то и дело смотря на Аврору, пока она, отстукивая низкими каблуками такт, известный ей одной, шла к табурету. Но, стоило ей оказаться лицом к залу, все тут же замолчали и с замиранием сердца проследили за тем, как Распределяющая Шляпа оказалась у неё на голове. Маленьким первокурсникам Шляпа всегда закрывала глаза, но на взрослую голову Авроры легла как влитая, и она наконец, впервые за вечер, не почувствовала себя глупо. — Когтевран! — Аврора ожидала, что размышления насчёт неё будут дольше, но, когда Шляпа так скоро выкрикнула свой вердикт, с облегчением вздохнула и поспешила ко второму столу слева, который громче всех приветствовал новую ученицу. Ей тут же уступили место за столом, что приятно её удивило, и какая-то девушка со значком с буквой «с» пожала ей руку. Начался пир, и еда, хоть и была тяжёлой и немного непривычной Авроре, оказалась вкусной и сытной. К тому же, она ужасно проголодалась за время поездки в трясущемся поезде, а ожидание Распределения совсем её добило, и любая еда сейчас показалась бы манной небесной. — Наша гостиная находится в одной из башен, — оповестила её та же девушка со значком, представившаяся Уиллоу. С золотых блюд исчезло мясо и гарнир, и появились десерты, на которые у Авроры уже не оставалось сил. — Я провожу тебя с первокурсниками, если не против, а потом вместе пойдём в спальню. Я тоже на пятом курсе, так что будем соседками. Уиллоу была милой и вежливой, и Аврора бы хотела что-то ей ответить, но боялась, что ляпнет лишнего. Вдобавок, английский был не лучшей её стороной, и она была уверена, что облажается и скажет что-нибудь глупое. Поэтому Уиллоу она просто попыталась не сдавленно улыбнуться и промычала «ага». — А почему ты перевелась в Хогвартс? — спросил её парень, сидящий напротив. Он специально наклонился поближе, чтобы она услышала, что он сказал, но вообще-то голос у него и без того был громкий, так что это было необязательно. — Невежливо задавать личные вопросы, даже не представившись, Майкл, — наставительным тоном сказала Уиллоу смутившемуся парню и повернулась к Авроре. — Если тебе не хочется отвечать на этот вопрос, то и не надо, это твоё личное дело. — М-м, нет, это не смущает меня, — медленно и с расстановкой произнесла Аврора, привлекая к себе внимание нескольких сидящих поблизости ребят. Это был почти первый раз за вечер, когда она сказала настолько длинную фразу. У неё зачесались руки. — Моя семья раньше жила во Франции, но мы... — Переехали? — подсказала ей Уиллоу, заметив, что она потеряла слово. — Да, спасибо. Мои родители не хотели, чтобы я уезжала далеко от них в школу. И написали директору Дамблдору, и я буду учиться здесь. Не слишком довольная тем, какой получилась фраза, Аврора со скрытым беспокойством посмотрела на слушателей, которых прибавилось ещё на несколько человек. Они понимающе закивали, и она мысленно с облегчением вздохнула. — Думаю, тебе понравится здесь, — сказал парень, которого Уиллоу назвала Майклом, видимо, желая исправиться в глазах старосты и новенькой. — Мы все очень дружелюбные и по-доброму относимся к чужакам. — Чужакам, Майкл? — возведя глаза к потолку, устало переспросила Уиллоу. — Может, ты имел в виду «к новичкам»? Пока Майкл пытался оправдаться перед строгой старостой, Аврора осмотрела стол и решила, что больше ничего не привлекает её желудок. Несмотря на весёлых собеседников, ей всё равно было скучно и снова захотелось спать. Аврора подняла взгляд на потолок и расстроенно вздохнула. Ей опять вспомнился Шармбатон. После ужина она обычно шла во внутренний дворик посмотреть на каменные статуи, которые обновлялись каждый год. В Хогвартсе наверняка тоже были свои традиции, но Аврора не была их частью, не знала, как тут всё устроено и куда можно пойти, чтобы отдохнуть от утомительного вечера. Совершенно ни к чему её мысли перешли на бывших соседок, и стало совсем тоскливо. Она оторвалась от потолка, и её взгляд упал за соседний стол. За ним сидели студенты с зелёными галстуками, кажется, этот факультет назывался Слизерин (Аврора пропустила мимо ушей почти всю лекцию, которую ей устроила профессор Макгонагалл). Без особого интереса её глаза перебегали с одного студента на другого, пока не остановились на кудрявом черноволосом юноше примерно её возраста. Он со сосредоточенным видом слушал своего соседа, который что-то рассказывал. Аврора сама не поняла, почему её внимание привлёк именно этот паренёк. Она бы не сказала, что он был особенно красив или что в его внешности в целом было что-то необычное. Скорее он должен был отталкивать излишней угрюмостью в тенях на лице. Но Аврора не могла оторвать от него взгляд. Он кого-то напоминал ей, словно это лицо с чётко очерченными скулами она уже когда-то видела. Когда ужин наконец закончился и Уиллоу повела её вместе с первокурсниками к лестницам, Аврора пыталась в толпе найти этого слизеринца взглядом, но он уже куда-то делся. Поняв, что больше не увидит его сегодня, Аврора вдруг поняла, что чему-то воодушевилась тогда в зале, когда увидела его. Теперь это странное чувство прошло. Засыпая в своей не такой уж и плохой кровати под тёплым одеялом, Аврора почему-то думала о том слизеринце. *** Во время ужина Сириус порядочно устал, хотя и не понимал отчего. В поезде он ехал один и успел хорошо выспаться под стук колёс. Шумный первый вечер и всеобщее возбуждение от новой ученицы из Шармбатона тоже не способствовали его сонному настрою, но тем не менее он всё равно беспрестанно зевал последние несколько минут ужина. Когда Дамблдор объявил, что пир окончен и всем пора отправляться в спальни, Сириус одним из первых встал с места и вышел из зала. Несмотря на это, он не спешил уходить в гостиную, а остался около двери. В тени его почти нельзя было разглядеть, да никто и не обращал внимание на то, что один из учеников решил задержаться в коридоре. — Первокурсники-гриффиндорцы, не расходимся! — звучным, хорошо поставленным голосом сказала Эванс, выходя из Большого зала спиной вперёд. Несколько мелких первокурсников остановились, чуть не наступив ей на ноги. Сириус ушёл подальше в тень. — Сейчас мы с Ремусом вас пересчитаем и отведём в гостиную Гриффиндора. Прошу, соберитесь все вместе, встаньте по парам и не загораживайте проход. — А меня не хочешь отвести в гостиную, Эванс? — выходя из зала, Джеймс игриво улыбнулся, и несколько первокурсников захихикали, но на Лили это не произвело нужного впечатления. — Не мешай нам, Джим, — по-доброму закатил глаза Люпин. Джеймс сделал вид, что обиделся. — Я вообще-то мог бы помочь. — Ага, — усмехнулся Питер. Его галстук уже был развязан, а мантия неряшливо болталась на плечах. — Единственное, с чем ты можешь помочь, это рассказать мелкотне, где можно достать эльфийский эль, но они для этого пока маловаты. — Если вы хотите оказаться в Больничном крыле, не успев начать учебный год, я могу вам это устроить, — Эванс устало возвела глаза к потолку. — Но если в ваши планы не входит визит к мадам Помфри, не мешайте мне работать и не совращайте первокурсников. — Уже и пошутить нельзя, — Джеймс всё ещё строил из себя оскорблённого, но положил руку на плечо Питера и развернулся на каблуках в сторону лестницы. — Она бы сдалась, если бы ты не пришёл со своим эльфийским элем, Пит! Оправдания Питера Сириус уже не слышал. Он осторожно выглянул из своего укрытия. Ремус и Эванс пересчитывали первокурсников. Поток студентов из Большого зала потихоньку иссекал; неподалёку старосты других факультетов разбирались со своими новичками. Ждать, пока все уйдут, было бы глупо, и Сириус, потоптавшись на месте, вышел из тени. — Люпин, можно тебя? — удивительно спокойным голосом спросил он, подойдя к старостам со спины незамеченным. Его пальцы сами по себе начали сгибаться и разгибаться, и он поспешно засунул руки в карманы. Эванс и Ремус обернулись к нему одновременно. Возможно, прямой взгляд Сириуса, возможно, одобрительная улыбка Лили, а возможно и ещё что-то, Сириусу неизвестное, побудило Ремуса со вздохом кивнуть. «Полдела сделано», — подумал Сириус, разворачиваясь, чтобы отойти от толпы. — Недолго, хорошо? — уточнил Ремус и указал себе за спину. — Лили одна с ними вряд ли справится. — О’кей, я быстро, — Сириус нервно сглотнул. Избегая смотреть на Люпина, он шумно вздохнул и вытащил руки из карманов, чтобы начать похлопывать ими по бокам, как будто он что-то искал. В кармане штанов лежала наполовину опустошённая пачка сигарет, но закурить в коридоре, где ещё могли ходить профессора, он, конечно, не мог. — И? — поднял брови Люпин. — Чего ты хотел? — Ну, как бы... Я уже давно хотел, да и надо было сделать это ещё летом, просто как-то случая не было, поэтому... — понимая, что начинает всерьёз нервничать, Сириус снова убрал руки в карманы и наконец посмотрел на Ремуса. — Короче, я хотел извиниться. Нормально извиниться, а не как в тот раз. Я тогда поступил как последний ублюдок и понимаю, что подверг опасности и тебя, и нас, и Снейпа, будь он неладен. Он огляделся по сторонам, как будто кто-то мог их подслушивать и заставил себя сказать последние слова: — Это было уже не похоже на шутку, и мне вообще не нужно было это устраивать. Я очень плохой друг. Вообще-то у Сириуса была заготовлена целая речь с извинениями. Он представлял всё это не таким неуклюжим и уж точно не рассчитывал, что разнервничается и будет нести какую-то чушь. Извинения вышли из рук вон плохо, однако Сириус почувствовал, что они были искренними. Что-то тяжёлое, давящее на него с самой прошлой весны, немного рассосалось, и ему даже стало легче дышать. — Я уже на тебя не злюсь, — сказал Ремус после небольшой паузы. Он пожал плечами с такой лёгкостью, что Сириус понял: Люпин во время этого разговора совсем не нервничал. — Но спасибо, что извинился. Ты не плохой друг. По крайней мере я тебя таким не считаю. Сириус неловко улыбнулся и снова опустил глаза. Он редко чувствовал, что ему нечего сказать, но сейчас был именно такой случай. Он снова вздохнул и неуклюже махнул рукой за спину Люпина, где Эванс, специально по третьему разу пересчитавшая детей, уже собиралась вести их к лестнице. — Иди, а то Эванс опять включит режим берсерка. Ремус усмехнулся и кивнул. Начав разворачиваться, он ненадолго остановился, как будто хотел сказать что-то ещё. Сириус почувствовал на себе его испытующий взгляд и действительно ожидал, что он сейчас что-нибудь скажет, но... Но Люпин просто обернулся и быстрым шагом пошёл к Эванс. — Лили, я уже иду! — крикнул он, почти подбежав к своей коллеге. Она тут же у него что-то спросила, а он ответил, неловко запустив пальцы в волосы. Сириус дождался, пока гул шагов первокурсников стихнет на верхних этажах, и медленно отправился вслед за ними. Двери в Большой зал уже были закрыты, только с кухни слышалось грохотание посуды. Профессора ушли к себе, и Сириус остался в коридорах один. Он вытащил из кармана сигареты и волшебную палочку. Сириус выкурил уже три штуки, когда решил, что всё-таки пора идти спать. Нервозность после разговора с Ремусом отступила, и на него снова напала зевота. Вероятно, подготовка к извинительной речи так его утомила. Едва вспомнив новый пароль от гостиной, Сириус зашёл внутрь, где его тут же встретил гул голосов и радостные крики. Весело празднующие начало учебного года гриффиндорцы даже не заметили, что в гостиную вошёл новый человек, и Сириус поспешил воспользоваться этим. К его сожалению, Джеймс, Ремус и Питер, по старой традиции, устроили свою собственную вечеринку в спальне, так что от встречи с ними было никак не избавиться. Впрочем, всё самое худшее Сириус уже пережил и теперь можно было ни о чём не волноваться и спокойно идти спать. Как только он открыл дверь в спальню, оживлённый разговор внутри сразу же стих. Питер с раскрасневшимися от смеха щеками поспешил убрать улыбку с лица, на лбу у Джеймса был повязан красный галстук. Под внимательным взглядом шести глаз Сириус прикрыл дверь и дошёл до своей кровати. Звук расстёгиваемой молнии чемодана раздался в комнате оглушительно громко. Он вытащил пижаму, переоделся и убрал чемодан обратно. За всё это время никто не сказал ни слова. Тишина была такой нагнетающей, что Сириус чуть не засмеялся, чтобы проверить, не исчезли ли звуки вовсе. — Слушайте, — сказал он, встав посередине комнаты. Чтобы руки не мешались, он упёр их в бока и из-за этого стал выглядеть удивительно уверенным в себе. — Я в курсе, что вам наплевать, что я чувствую, но мне очень не нравится слушать ваше дыхание каждый раз, когда мы сидим в этой комнате. Если вам не хочется, чтобы я знал, о чём вы секретничаете, так и скажите, ладно? Можем составить расписание или типа того. — Да кому ты нужен, Мерлина ради, — закатил глаза Джеймс, взъерошивая волосы и даже не смотря в сторону Сириуса. — Чтобы ты знал, у нас от тебя нет никаких секретов. Просто не хочется, чтобы потом то, что услышал ты, услышала и вся школа. Сириус со скептицизмом улыбнулся. — Раньше я был предателем, а теперь ещё и сплетник. Наверное, это прогресс. Он посмотрел на Ремуса и Питера, но они молчали, впрочем как и обычно. Сириус вздохнул. — Всё, что хотел, я уже сказал. Нам ещё два года учиться в этой школе и жить в одной комнате. У меня нет никакого желания каждое утро видеть ваши кислые лица и готовиться к драке. Так что очень прошу, сделайте вид, что меня вообще не существует. Я бы хотел прожить эти два года без нервов. Спокойной ночи. Сам себе поражаясь, Сириус проворно забрался в кровать и задёрнул полог. Несмотря на то, что этот разговор в его мыслях происходил куда напряжённее, сейчас на душе было абсолютно спокойно и даже умиротворённо. Он наколдовал себе беруши, так как подозревал, что соседи решат обсудить произошедшее. Оставалось только заснуть. — Да какого чёрта? — вопросил Джеймс громким шёпотом, вставая со своей кровати. Его большие глаза, из-за очков ставшие совсем огромными, поражённо уставились на друзей. — Это что сейчас было?! Он всё ещё злился на Сириуса, пожалуй даже сильнее, чем следовало. Джеймс знал, что, будь на месте Сириуса Ремус или Питер, гнев давно прошёл бы, и он первым бы пошёл на примирение. Но так как виноват был именно Сириус, Джеймс ждал, что он и решит первым всё исправить. С этим ожиданием он прожил всё лето. Джеймс был уверен, что Сириус извинится этим же вечером. Они бы немного поспорили, возможно дело дошло бы до парочки оскорблений, но потом всё должно было встать на свои места. Джеймс почти видел это перед собой. В его голове почти раздавались слова, которые они сказали бы друг другу. Джеймс почти помирился с ним. Но Сириус не только не извинился, чтобы наконец сломать ту стену, которая выросла между ними прошлой весной. Он ещё и укрепил её и отвернулся от Джеймса окончательно. — Вероятно, он много думал об этом летом... — пролепетал Питер. Он растерянно смотрел на задёрнутый полог кровати Сириуса и был расстроен не меньше Джеймса. — Нет, он, чёрт возьми, очень мало думал об этом, раз сказал такое! — Голос Джеймса едва не сорвался, и Ремус поспешно наложил на комнату заглушающее заклинание, исключая кровать Сириуса. — А ты рассчитывал, что он что скажет? — как-то уж слишком спокойно спросил Лунатик. Джеймс ошарашенно уставился на него, как будто тот сказал что-то неприличное. — Я думал, что он... что он... Ну уж точно не так!.. Они все немного помолчали, прожигая взглядами алую ткань полога Сириуса, за которым он уже уснул. — Я всё лето переживал из-за этого, — с горькой насмешкой сказал Джеймс, смотря на свои руки, сжатые в кулаки. — А он пришёл и сказал, что мы его достали, в первый же вечер. И что будет дальше? Его вопрос не требовал ответа, да Ремус и Питер и не хотели ничего ему не отвечать, будучи не в силах подобрать слова. Питер стянул с шеи всё ещё висящий ненужной верёвкой галстук и неверяще сказал: — Даже не извинился... — В том-то и дело, что извинился. Джеймс и Питер посмотрели на Ремуса с одинаковыми выражениями лиц, и он едва не рассмеялся, подняв на них взгляд. — Как? — Когда? — После ужина. Перед тем как мы с Лили проводили первокурсников в гостиную. — И что же... И как же... — едва выдавив из себя это, Питер принялся открывать и закрывать рот, как аквариумная рыбка. — Какого хрена тогда он сказал это? — Джеймс зло ткнул пальцем в сторону кровати Сириуса. — Я не знаю. — Почему он устроил это, если мог просто сказать, что хочет помириться? — Я не знаю. — Он ведь знал, что мы сразу забудем обо всём, как только он извинится, так почему вёл себя так?! — Я не знаю! — вспылил, наконец, Люпин. Затравленным взглядом он смотрел на Джеймса снизу вверх. — Чёрт, Сохатый, я понятия не имею, что у него на уме, как и ты, как и Пит! Я думал, что он придёт и извинится перед вами тоже, и... Поэтому и не рассказал вам. Я не знал, что он решит покончить со всем. Питер закрыл лицо руками и шумно выдохнул. Он часто делал так на сложных контрольных, когда даже не мог понять, что от него требуется, не то что дать ответ. — Что мы теперь будем делать? — спросил он. — Может, стоит поговорить с ним? Ремус и Джеймс молчали. Первый блестящими глазами смотрел перед собой, второй начал наворачивать по комнате круги, то и дело взъерошивая и без того лохматые волосы. Его галстук уже давно валялся где-то на полу. Питер поражённо переводил взгляд с одного на другого. Он привык, что у его друзей всегда было решение на любой вопрос, но сейчас понимал, что даже Люпин, обычно разбиравшийся во всём, зашёл в тупик. — Я не знаю, о чём с ним говорить, — наконец сказал Джеймс, бессильно вскидывая руки. — Вы сами его видели. Он выглядит абсолютно уверенным. — Может, он хочет, чтобы мы его уговаривали. Может, он просто пошутил. Это же Сириус! Как будто мы первый день его знаем. — Ох, Пит, — со вздохом сказал Ремус, посмотрев в сторону воодушевившегося было друга. — Думаю, мы его совсем не знаем. Вновь опустилась тишина, на этот раз какая-то уж слишком гнетущая. Даже громкие голоса и смех из гостиной стали тише и мрачнее. — Давайте спать, — устало произнёс Джеймс. Его руки безвольно опустились вдоль туловища. — Не думаю, что мы сейчас придём к какому-то решению. Ремус и Питер были вынуждены с ним согласиться. Стали собираться ко сну как были — в тишине. Праздничный настрой улетучился. Казалось, они вообще больше никогда не смогут веселиться. Когда все улеглись, Ремус снял заглушку с комнаты, а Питер погасил лампы. Джеймс перевернулся к стене и накрылся одеялом с головой, собираясь сразу же заснуть. Ремус почти обречённо переглянулся с Питером. Одного своего друга они уже потеряли, и им очень не хотелось терять второго. Проснувшись утром с головной болью, они немного поворчали на ранние подъёмы и холод в замке. Джеймс сразу же начал ругаться на Питера, что из-за его храпа у него не получалось уснуть полночи. Не получалось уснуть у него по другой причине, но Питер всё равно обиделся и заявил, что он никогда не храпит. — Ага, скажи это Джеймсу, который в три часа ночи чуть не задушил тебя, Хвост, — без тени злости сказал Джеймс, заставляя себя выбираться из нагретой кровати. — Если я так чудовищно храплю, почему только в эту ночь? — резонно заметил Питер. — Раньше ты на это не жаловался. — Раньше ты и храпел меньше. Может, у тебя насморк или вроде того, я вообще-то беспокоюсь о т... — Ребята, а где Сириус? — прервал их спор Ремус, только вынырнув из-под подушки. Все трое одновременно устремили взгляды на кровать четвёртого обитателя комнаты. Она уже была заправлена, не слишком аккуратно, что выдавало почерк Бродяги, но не объясняло, где он сам. Питер переглянулись с друзьями и босыми ногами прошёл к двери в душевую. Но заглянув туда, он понял, что и там Сириуса нет. — Он уже ушёл, что ли? Они это не обговаривали, но всё равно в голове у каждого ночью оформилась одна-единственная мысль — с Сириусом нужно поговорить, какие бы доводы против этого ни приводились. Лучше было сделать это сразу после подъёма, когда мозги ещё не были забиты другими вещами, а впечатления от вчерашнего разговора свежи и живы. Но то ли Сириус предчувствовал такое развитие событий, то ли просто решил, что не хочет, чтобы первым, что он увидит утром, были лица его бывших друзей. Как бы то ни было, из спальни он ушёл. Настроение сразу упало ниже плинтуса, и на завтрак все собирались в состоянии, близком к унынию. На подходе же к Большому залу Питер резко остановился, из-за чего Ремус чуть не врезался ему в спину, и указал на фигуру, выходящую из зала в коридор. Это был Сириус. Он шёл, засунув руки в карманы, что говорило о его не самом хорошем настроении, но в остальном выглядел абсолютно спокойно, даже безмятежно. Не успели они решить, что им делать, как любые сомнения исчезли сами собой. Сириус уходил в сторону, противоположную той, откуда шли Питер, Джеймс и Ремус. Спустя пару секунд после того как он вышел из Большого зала, оттуда же выскочила другая фигура и сразу же направилась следом за ним. По рыжим лохмам и зелёному галстуку безошибочно угадывалась Дакота Нотт. Джеймс сложил губы в усмешке. — Что ж, мне всё ясно, — сказал он с притворной весёлостью. — Теперь все мои вопросы отпали. Он обернулся на друзей и указал в сторону, где скрылись Сириус и Нотт. Ремус и Питер переглянулись. — Ты думаешь, он и впрямь теперь со слизеринцами? — недоверчиво прищурился Питер. — Да ну-у-у, не настолько же он сменил взгляды за лето. — Видимо, настолько. Джеймс щёлкнул пальцами и, не дожидаясь, пока Питер и Ремус пойдут за ним, широким шагом отправился к Большому залу. Питер почти сразу засеменил за ним. Ремус всё ещё стоял на месте и неверящим взглядом смотрел в коридор, куда ушёл Сириус в компании слизеринки. Ему очень хотелось вернуться во вчерашний день, когда он сказал Сириусу, что не считает его плохим другом, и хорошенько дать себе по лицу. По знакомому с прошлого года звуку каблуков Сириус почти сразу понял, что Дакота, весь завтрак пялящаяся на него из-за своего стола, не успокоилась и теперь шла за ним. Он устало прикрыл глаза. — Привет, — Дакота с большим трудом нагнала его и попыталась улыбнуться. — Не хочешь остановиться ненадолго? Я бы хотела с тобой поговорить. Сириус не отвечал, как будто и не слышал её вопросы. Дакоте с каждым шагом всё сложнее давалось не отставать от него. — Я слышала, ты летом поссорился с Адрианом и остальными, — не сдавалась она. — Может, расскажешь почему? Сириус закатил глаза и ускорился так, сильно, что Дакоте в конце концов пришлось остановиться. Она немигающим взглядом смотрела на то, как он быстро завернул за угол, и сжала кулаки. — Чёрт. Прошипев это почти неслышно, Дакота развернулась на пятках и унеслась обратно к Большому залу. Сириус же, поняв, что она больше не преследует его, остановился. До первого занятия ещё было много времени, благодаря тому что он одним из первых встал утром и уже позавтракал. На это были две причины, но обе имели за собой один и тот же смысл: ему очень не хотелось ни с кем разговаривать. Первым уроком была Трансфигурация, и Сириус с грустью понимал, что не может её пропустить в первый же день. Макгонагалл бы ему этого не простила. Прослонявшись остаток перемены в безлюдных коридорах, он всё-таки дотерпел до звонка и подошёл к кабинету, когда почти все гриффиндорцы уже зашли внутрь. Свободных мест оставалось не так много, но Сириус порадовался, когда понял, что ему удастся посидеть одному. Джеймс сел с Питером, Ремус с Эммелиной Вэнс, и, чтобы не быть рядом ни с одними, ни с другими, Сириусу пришлось занять свободную первую парту третьего ряда. Казалось, все были очень обеспокоены тем, что Мародёры всё ещё не помирились, потому что, стоило Сириусу усесться на стул, вокруг него послышались шепотки. Он впервые был благодарен Макгонагалл, которая своим строгим покашливанием пресекла всяческие попытки переговоров и начала вступительную речь насчёт важности ЖАБА, ждущего их всех в следующем году. Впрочем, и она тоже на протяжении всего урока то и дело бросала на Сириуса непонятные взгляды. А после того как дала задание и стала прохаживаться по рядам, замечая ошибки учеников, пытавшихся отрастить себе заклинанием длинные ногти, и вовсе наклонилась к Сириусу и попросила его остаться после занятия «на серьёзный разговор». — Мистер Баркли, вы сейчас выколете мисс Кирштейн глаз, — сказала она, отойдя от Сириуса к следующей парте, за которой время от времени слышалось весёлое хихиканье. — Они так и не помирились? — шёпотом спросила Лили, обернувшись к Ремусу, сидевшему сзади. Уточнять, кто именно не помирился, не было необходимости. Ремус исподтишка взглянул на Макгонагалл, отчитывающую Мэри Макдональд, и покачал головой. Лили расстроенно вздохнула. — Не только они, — добавил Люпин, потупив взгляд. — Он со всеми нами в ссоре. — Как? — с ужасом расширила глаза Лили. — Ты ведь сам сказал, что он вчера... — Мисс Эванс, — с упрёком произнесла Макгонагалл, и Лили, поколебавшись, отвернулась от Ремуса, пробормотав слова извинения. Марлин, сидящая с ней за одной партой, взглянула на Сириуса. Он уже без всякого труда выполнил задание и сидел, расслабленно откинувшись на спинку стула. Его отрощенные ногти звучно постукивали по столу. Марлин нахмурилась. К концу урока у всех с горем пополам получилось отрастить ногти. Громко жалуясь на сложность программы, ученики покидали класс. Сириус собрался и с надеждой взглянул на выход, но Макгонагалл именно в этот момент посмотрела на него. Её глаза строго блестели, так что Сириус, вздохнув, опёрся спиной на парту. — Мистер Баркли, закройте, пожалуйста, дверь. Благодарю. За дверью в коридоре слышался гул шагов и голосов учеников, выходящих на перемену. Сириус грустно взглянул на Макгонагалл, надеясь, что она всё-таки сейчас решит передумать и отпустит его, но этого не произошло. — Мистер Блэк, что с вами происходит в последние месяцы? — спросила профессор. Она сняла очки и без них сразу стала выглядеть на несколько лет моложе. Сириус пожал плечами. — А что со мной происходит? — Не паясничайте, мистер Блэк. Возможно, я лезу не в своё дело, но как вашему преподавателю, декану и просто заинтересованному лицу, мне необходимо узнать ваше состояние. — С моим состоянием всё в порядке, — пробурчал Сириус. Макгонагалл шумно вздохнула и поднялась с места. Сириус опасался, что она сейчас подойдёт к нему и положит руки ему на плечи, как иногда делали взрослые, слепо веря, что это заставит детей больше им доверять. На самом же деле Сириусу от этого только смешно становилось, но уж точно не хотелось сразу же делиться своими переживаниями. Благо, Макгонагалл не стала этого делать. Она остановилась на расстоянии одной парты от Сириуса и посмотрела на него как-то по-доброму, по-дружески, из-за чего захотелось опустить взгляд. — Мистер Блэк, недавно мне написала ваша мать. Сириус резко вскинул голову. — Чего? Зачем? — Она написала, что ей очень не понравилось то, как вы вели себя летом. Ей показалось, что вас что-то тревожит, и она просила меня разобраться в этом. Мне и самой хотелось бы понять, почему вы поссорились с мистером Поттером, Люпином и Петтигрю. Но, как я понимаю, вряд ли вы мне это расскажете? — Правильно понимаете, — слишком грубо ответил Сириус, снова пряча взгляд. Макгонагалл который раз вздохнула и нахмурила густые брови. — Что ж, я и не рассчитывала на то, что получу от вас правду, — она поджала губы и говорила таким тоном, как будто ей действительно было дело до того, что чувствовал Сириус. — И всё-таки позвольте дать вам совет. Любые ссоры можно решить очень просто — искренними извинениями и душевным разговором, в котором каждый выскажет то, что его беспокоит. Большего не требуется. Уверена, ни вам, но вашим друзьям не нравится происходящее. Иногда стоит сделать лишь один шаг, чтобы почувствовать себя лучше. — А если я не хочу делать этот шаг? — Прошу прощения? — Меня может устраивать то, что сейчас происходит? Ведь, если я не предпринимаю никаких действий, у меня есть на это причины. Макгонагалл ему не отвечала, только внимательно вглядываясь в его лицо. Сириус продолжал. — И, вполне вероятно, я не вижу в этом никакой проблемы. Или дело вообще не во мне. Извините, профессор, но то, что вы мой декан, не значит, что после разговора с вами я решу что-то поменять. Он оторвался от парты, закинул сумку на плечо и стал удаляться к выходу из кабинета спиной вперёд. — К сожалению, ваши слова не произвели на меня никакого впечатления. Мне очень жаль, что вам придётся разочаровать мою мать, но... В следующий раз, если она решит написать вам письмо, пошлите её куда-нибудь подальше, хорошо? Макгонагалл не разозлилась, вопреки ожиданиям Сириуса, продолжая молча смотреть на него со своего места. Он уже дошёл до двери и схватился за ручку. Подождав несколько секунд, не скажет ли что-нибудь ещё профессор, Сириус кивнул ей. — До свидания, профессор Макгонагалл, — сказал он, уже открывая дверь. *** В гостиной Слизерина было почти пусто. Большую перемену все предпочитали проводить на улице, пока летнее солнышко не сменилось непогодой. Адриан огляделся по сторонам. Те, кого он искал, сидели за столом в тёмном углу. Тускло светила лампа, но Дакота читала какой-то огромный талмуд. Нил с задумчивым видом крутил в руках волшебную палочку. Мальсибер закатил глаза и подошёл к ним. Дакота едва успела отодвинуть свою книгу, когда Адриан раздражённо кинул сумку на стол. — Ты чего? — Почему вы сидите здесь? — Адриан опёрся на прямые руки и вопросительно посмотрел сначала на одного, потом на другую. — А где нам надо быть? — Ох, ну даже не знаю... Может быть, рядом с Блэком? Вы вообще помните, чем мы должны заниматься? — В отличие от тебя, я никогда об этом не забываю. — Дакота с язвительной улыбкой подпёрла подбородок ладонью. — Сегодня перед завтраком я пыталась с ним заговорить, но он послал меня. — Почему?! Адриан злился и на друзей, и на самого себя. Он всегда относился серьёзно к любым поручениям своего отца, тем более когда они были связаны с ним. Его бесило, что дело совершенно не двигается с места. — Ты можешь так не кричать? — полушёпотом попросил Нил, взглядом обводя гостиную. — Люди смотрят. Адриан обернулся себе за спину. Те немногие, кто сидел в креслах, поспешно принялись за разговоры, но готовились поймать любые подозрительные звуки, чтобы потом передавать их друг другу, как попугаи. Адриан вздохнул, выдвинул из-за стола Дакоты и Нила ещё один стул и устало присел на него. — Я подслушал его разговор с Макгонагалл на прошлой перемене, — уже спокойным тоном сказал он. — Кажется, со своими он так и не помирился. — Глупо полагать, что у него есть только два варианта друзей. — Дакота с громким хлопком закрыла книгу. — Вряд ли он теперь побежит к нам, раз с ними не получается. — Тем более после того, что было летом, — добавил Нил. — На дне рождения Мэри-Лу его не было, так что... Наверное, он всё для себя решил. Мальсибер снова разозлился. — И что теперь? — всплеснул руками он. — Что вы предлагаете делать? Забыть обо всём? Как будто никакого задания у нас и не было? Дакота фыркнула. — «Задание»? Ты ещё скажи: «миссия»! Почему мы вообще должны выполнять поручения от лорда, которому даже не служим? — Как раз для того, моя дорогая, — Адриан говорил медленно, с притворной мягкостью, — чтобы потом ему служить. — Не знаю, как вам, а мне это совсем не нужно. Я не стремлюсь стать воином в его армии и убивать грязнокровок. — А к чему ты вообще стремишься? — Адриан измученно потёр переносицу. — Лично я — к влиянию и власти. А влияние и власть в ближайшее время окажутся в руках этого человека. Где твоя дальновидность? — Там же, где и твоё здравомыслие. Дакота поднялась с места, взяла свою огромную книгу, сумку и направилась к выходу из гостиной. Адриан поражённо проследил за ней взглядом и обернулся на Нила. Тот, всё ещё вертящий в руках палочку, откинул её на стол. — Пожалуйста, только не начинай учить меня так же, как и её, — с непритворной мольбой в голосе сказал Эйвери. — Я вовсе никого не учу. Я пытаюсь делать то, чего от нас ждут. Ты-то не на её стороне? Нил потупил взгляд и сдавленно кашлянул. Адриан нахмурился. — Ты тоже считаешь, что нам надо всё бросить? — Нет. То есть... Мне кажется, она права в одном — мы сейчас не служим Тёмному лорду. И, честно говоря, я всё ещё не понимаю, зачем ему понадобился Блэк. Мальсибер разочарованно покачал головой и откинулся на спинку кресла. — Я не думал, что и у тебя есть такие мысли. Неужели ты не понимаешь, Нил? Да, мы пока не служим ему. Но именно по тому, что мы делаем сейчас, в школе, он будет судить нас в будущем. Те, кто сидели без дела, разве достойны иметь метку? Адриан многозначительно замолчал. Нил как будто задумался. Он вообще не любил, когда на него давили, тем более Адриан, который, к тому же, был достаточно вспыльчив и агрессивен, если ему что-то не нравилось. Нил терпеть не мог, когда Дакота на них обижалась, но ещё больше ему не нравилось, когда Адриан начинал его поучать. — Но если Блэк не хочет, что мы должны делать? — удручённо спросил он. — Дакота не хочет вступать в какие-либо союзы; может, и у Блэка нет таких планов? — Ну а мы тогда здесь на что? Нам и нужно внушить ему, что он должен перейти на сторону Тёмного лорда и, более того, стать одним из его слуг. — Сомневаюсь, что он захочет вступать куда-либо, где ему придётся быть слугой, — сказал Нил, высказывая скорее свои мысли, чем возможные желания Блэка. Ему ужасно не нравилось это слово, которым Адриан разбрасывался направо и налево. Мальсибер выглядел так, как будто ему приходится общаться с умалишёнными. — О Мерлин, дай мне терпения... — сказал он, устало возведя глаза к потолку. — Скажи, Нил, а какое нам вообще дело до того, что чувствует Блэк, а? У нас есть одна цель — ввести его в ряды Тёмного лорда. Всё. О другом мы вообще не должны думать. Нил сомнительно опустил глаза. Если подумать, то Адриан говорил верные вещи. Не то что бы его волновало то, чего на самом деле хотел Блэк. К тому же, он знал, что, если у них получится выполнить это задание, их семьи значительно повысят своё влияние в обществе. Адриану, живущему в роскоши с самого детства и не знавшему чувства, когда ты не можешь себе что-то позволить, и не приходилось задумываться о таких вещах. Нил видел, что он и впрямь грезит мыслями о будущем вступлении в Пожиратели смерти и получении метки. Самому же Нилу были интересны более земные выгоды служения Тёмному лорду. Но цель у них всё равно была одна и та же. — Ладно, — наконец кивнул он. — Что ты предлагаешь? *** Хотя всё уже было сказано и несколько раз обдумано, Сириус всё равно не хотел возвращаться в спальню до самого отбоя. Уже стемнело, небо за тучами стало тёмно-синим и на востоке слегка светящееся пятно означало луну. В замке было тихо. Сириус был лишён Карты Мародёров, но и так знал, что в это время по коридорам никто не мог ходить. Все законопослушные студенты улеглись спать, незаконопослушные были ему не страшны, а Филч сейчас патрулировал другую часть замка. Сириус был один. Он спрыгнул с подоконника, который облюбовал до этого, взъерошил волосы и медленно отправился к лестницам на верхние этажи. За долгие годы ночных заходов по замку он научился приглушать шаги, поэтому ему удаволось идти почти бесшумно. Из-за угла на него выплыл серебристый призрак безмолвной дамы, даже не обратившей внимание на нарушителя правил. Сириус всё равно на всякий случай остановился и проводил её взглядом, пока она не завернула направо в конце коридора. В следующую секунду после этого он услышал шаги. Здесь стоило напрячься. Он быстро огляделся по сторонам, прикидывая, куда может спрятаться, приметил гобелен, изображающий дракона, и метнулся к нему. За гобеленом не было ниши, так что его можно было заметить, если приглядеться, а старый смотритель наверняка пригляделся бы, поэтому Сириус достал из кармана мантии волшебную палочку, чтобы применить к нему Конфундус, если понадобится. Он замер, готовясь в любой момент побежать. Не то что бы Сириус боялся наказания. Даже наоборот, сейчас что-нибудь отвлекающее от дурных мыслей было бы как нельзя кстати. Но он не хотел видеть Филча и тем более Макгонагалл, к которой он обязательно отведёт Сириуса. Встречаться с её пронизывающим до костей взглядом сейчас было последним, чего он хотел. Однако шли секунды, за ними минуты, а в коридор к Сириусу никто не выходил. Шаги изредка повторялись, но по их звуку Сириус сделал вывод, что их обладатель слишком слаб, чтобы идти достаточно быстро. Или чтобы вообще идти. Не убирая палочки в карман, он выбрался из своего укрытия и медленно пошёл к повороту. Аккуратно заглянув за угол, Сириус увидел человека, прислонившегося к стене в середине коридора. Другого пути к выходу на лестницы не было. Сириус вздохнул и вышел из-за угла. — Эй? — полушёпотом сказал он, подходя к человеку. — Всё в порядке? Это была девушка, запрокинувшая голову и едва стоящая на ногах. Подойдя чуть ближе, Сириус учуял резкий запах алкоголя, а потом и узнал, что это за девушка — Дакота Нотт. Он хотел развернуться и уйти сразу, как только это понял, но она уже заметила и приветственно, хоть и довольно криво улыбнулась ему. — Привет, Сириус, — сказала она вдобавок заплетающимся языком. — Ого! Ты как смогла столько выпить, Нотт? В коридоре витал ощутимый запах чего-то крепкого, а Сириус почему-то был уверен, что слизеринские девчонки пьют только вино. Возникало два вопроса: где Дакота нашла выпивку и что сподвигло её напиться прямо под носом у профессоров. Он решил не задавать ни один из них. — Я не пью, — вдруг оповестила его Дакота, откинув волосы с лица, и в неверном свете факелов Сириус увидел, что оно блестит от недавних слёз. Всё становилось интереснее и интереснее, но Сириус не был уверен, что ему хотелось погружаться в детали жизни Дакоты Нотт. — Да, я заметил. Он огляделся по сторонам. Филч сейчас был в другом конце замка, но скоро придёт и к лестницам, чтобы отлавливать опоздавших к отбою студентов. Не стоило надолго задерживаться в коридорах. Дакота была в таком состоянии, что вряд ли вспомнит что-либо из происходящего завтра утром, так что он мог бы оставить её здесь... — Пойдём. Так как Нотт не сдвинулась с места, Сириус схватил её за руку и поволок за собой, не особо заботясь о её комфорте. — Эй! Ты куда меня..? Дакота прояснившимися глазами уставилась на волшебную палочку, которую Сириус направил ей в лицо. — Одно заклинание, Дотти, — и ты не сможешь говорить вообще никак. Не заставляй меня применять силу и лишать тебя голоса, договорились? — Сириус дождался кивка и убрал палочку обратно в карман. — Поверить не могу, что вообще тебе помогаю. Если выбралась ночью из гостиной, веди себя тихо, что тут неясного? Он потащил её за собой дальше, но, пройдя несколько шагов, почувствовал, что Дакота пытается вывернуться из его хватки. Сириус недовольно обернулся. — Чего ещё? — Если хочешь подержаться за руки, так и скажи, но вообще-то я в состоянии идти сама, — с жутким сарказмом сказала Дакота и с вызовом взглянула на Сириуса. — Скажи это самой себе две минуты назад, когда не могла отлепиться от стены. — Тебе ткнут палочкой в лицо, тоже взбодришься. Сириус прищурился. Не то что бы он был экспертом по определению степени опьянения (если начистоту, он был в этом полным профаном, обычно такими вещами занимался Люпин), но Нотт и впрямь выглядела куда лучше, чем некоторое время назад. — Ладно, — сказал он и отпустил её руку, с удивлением понимая, что действительно держал её достаточно сильно. — Но моё благородство не даст мне спокойно бросить тебя тут, так что я всё же провожу тебя до твоей гостиной. Дакота шмыгнула носом. — Благородство? Я подозреваю, ты просто хочешь узнать пароль от нашей гостиной. — Прозорливости тебе не занимать, — фыркнул Сириус и отвернулся, продолжая путь. — А теперь всё-таки веди себя потише. Дакота плелась позади него, как будто специально раздражая его медлительностью. Он мог бы списать это на то, что она всё-таки пьяна, но её шаг был довольно твёрдым, так что у Сириуса были все шансы в ней разочароваться после этой ночной прогулки. Вообще-то он и сам не до конца понимал, зачем решил отвести её к гостиной. Возможно, в нём и впрямь было какое-то гриффиндорское благородство. Дакота училась на Слизерине и сильно его раздражала, но против профессоров и тем более Филча студенты всегда держались вместе. Возможно, Сириусу не хотелось возвращаться в свою спальню и он искал любые пути отступления. Возможно, ему просто стало жаль Дакоту. А возможно, и все эти пункты вместе. Сириус никогда особо не задумывался о причинах своих действий и не собирался начинать. — Где ты взяла выпивку? — неожиданно для самого себя спросил он, когда они начали спускаться по лестнице, ведущей в подземелья. — У Мэри-Лу всегда есть запас, — пожала плечами Дакота и спустя минуту тишины спросила сама: — Почему ты не пришёл к ней на день рождения? Я знаю, что она приглашала тебя. — Я думал, ты в курсе, что мы с твоими друзьями повздорили в самом начале каникул, — хмыкнул Сириус, перешагивая ложную ступеньку. — Да и знаешь, я не в восторге от ваших тусовок. Это даже жутко, если задуматься. — Ты судишь по тому вечеру в тайной комнате? Сириусу на ум пришли те званые ужины, на которые он был вынужден ходить с семьёй, пока не стал достаточно проблемным, чтобы Вальбурга стала опасаться брать его с собой, но кивнул. "Тот вечер в тайной комнате" вполне походил на встречи чистокровных семей. — Согласна, Адриан иногда перегибает палку. — Это мягко сказано, — усмехнулся Сириус, про себя удивившись тому, что она не стала спорить. — Но дело было не только в нём. Дакота некоторые время молчала, и Сириус подумал, что она больше ничего и не скажет, но, когда они ступили на ровный пол, она задумчиво начала: — Ты делаешь всё, чтобы отречься от своей семьи, верно? Тебе хочется, чтобы тебя никак не связывали с другими Блэками. Им бы как раз понравилось на той вечеринке. Наверное, ты боишься, что станешь похож на них, если будешь ходить в такие места. Я права? Сириус глубоко вздохнул. — Моей семье бы там не понравилось, — сказал он после недолгой паузы. — Нарцисса не любит красный. Регулус не любит шум. Моя мать ненавидит пустые речи, которые, видимо, обожает произносить Мальсибер. Они дошли до стены, в которой скрывался проход в гостиную Слизерина, и остановились. Оставалось только сказать пароль. Сириус обернулся к Дакоте. — А Андромеда вообще сбежала из дома, потому что эти поганые вечеринки настолько осточертели ей, что терпеть было уже невозможно. Так что нет. Ты не права. Секунды нехотя тянулись одна за другой, пока они молча смотрели друг на друга в коридоре, освещённом несколькими факелами. Когда Дакота собиралась вдохнуть воздух, чтобы что-то сказать, стена, около которой они стояли, отъехала в сторону, и из-за неё показалась голова Мальсибера. — Дакота, ну наконец-то! — он облегчённо всплеснул руками, увидев, что коридор не пуст. — Прошёл час после отбоя, где ты ходишь? Блэк? Заметив Сириуса, Мальсибер нахмурился, и его взгляд стал непроницаемым. Он скрестил руки на груди и осмотрел Сириуса с головы до ног. — Что ты тут делаешь? — Он решил проводить меня до гостиной, — поспешно сказала Дакота, тоже скрещивая руки и избегая смотреть на Адриана. Сириус невесело усмехнулся. — Знал бы, что ты выйдешь на поиски, Мальсибер, завёл бы её куда-нибудь подальше. — Ха. — Адриан пронизывающим взглядом посверлил Сириуса и повернулся к Дакоте. — Может, пойдёшь уже в гостиную? Мэри-Лу рассказала про огневиски. — А ты мне кто, мать? — раздражённо закатила глаза Дакота, но тем не менее прошла мимо него в гостиную, не взглянув на Сириуса, из-за чего ему внезапно стало обидно. Мальсибер остался стоять в коридоре, и и там сразу стало неуютно. Сириус подавил желание передёрнуть плечами и развернулся, чтобы уйти, но слова Адриана догнали его спину. — У нас планируется вечер развлечений через неделю. Ты приглашён. Вечер развлечений. Это и впрямь похоже на название встречи с принесением в жертву младенцев. — Я подумаю, — быстро сказал Сириус и умчался из коридора прежде, чем Мальсибер успел сказать что-то ещё.