Ибо все мы грешны

В кабинете было душно и одновременно чуть холодно, и, хотя окно было закрыто шторами, Сириусу почему-то казалось, что кто-то решил посмеяться и устроить в Министерстве ледяную пещеру. Адриан не смотрел на него, молча перекладывая документы из одной стопки в другую, и то и дело громко вздыхал. После таких вздохов он обычно перечёркивал что-то на пергаменте и, подперев голову рукой, переписывал то, что ему не понравилось. Сириус не отвлекал его, точнее это не было его целью, он просто молчал. В последнее время он вообще редко говорил, поэтому его голос звучал чуть хрипло, а слова — глупо. Или так казалось самому Сириусу. В любом случае разговаривать с Адрианом он не хотел не потому, что боялся отвлечь его от работы. Это был первый раз, когда он оказался на месте работы друга в Министерстве. Кабинет, где размещался Адриан, принадлежал не ему одному: здесь стояло три письменных стола, но два оставшихся были не заняты, и Сириус разместился на одном из них, который был меньше загружен. Рабочий день Адриана оканчивался через полчаса, и тогда они вместе должны были пойти в Косой переулок, где к ним присоединился бы Нил. Сириус украдкой взглянул на Адриана. Он правда выглядел сосредоточенным, низко опустившись над пергаментом и почти ожесточённо выводя на нём слова. Сириус знал, что он сейчас увлечён работой, однако опасался того, что будет, когда они выйдут из Министерства, когда внимание Адриана целиком сосредоточится на нём одном. — Это точно нормально, что я сижу тут? — спросил Сириус, без удовольствия слыша свой голос. Адриан лишь на секунду поднял на него взгляд. — Я же сказал, что да. Никому нет дела, когда сотрудники приводят с собой детей, значит и тебе можно. Сириус был не очень доволен, что его сравнили с детьми, но не стал больше возникать по этому поводу. В конце концов он ничего противозаконного тут не делает. Да и идти ему больше некуда. — А кто работает тут с тобой? — снова спросил он. Разговаривать не хотелось, но слушать собственные мысли было ещё хуже. Адриан устало посмотрел на него, и Сириусу пришлось с этим смириться, он и сам чувствовал себя виноватым за то, что вот так пришёл, когда до этого пару месяцев игнорировал Адриана, а тот даже не предъявил ему никаких обвинений, только смерил долгим взглядом, когда Сириус постучался в дверь его кабинета. — Ты сидишь на столе Фоссета, — терпеливо начал разъяснять Адриан, — он подхватил какую-то заразу и вторую неделю лежит в Мунго, а мне приходится выполнять двойную работу. А тот стол — МакКиннон, она… Как раз в этот момент дверь в кабинет открылась и появился человек, лица которого не было видно из-за кучи папок, возвышающихся настолько, что закрывали голову того, кто их держит. Захлопнув дверь ногой, вошедший быстро прошагал к столу МакКиннон и с грохотом скинул на него папки. Сириус понял, что это как раз была сама Марлин, чуть взъерошенная и запыхавшаяся, её очки едва держались на кончике носа. — Она занимается непонятно чем и её почти никогда нет на месте, — с нажимом закончил Адриан, пронаблюдав, как его коллега по Отделу эффектно вошла в кабинет. Марлин откинула упавшие на лицо пряди волос и, прищурившись, взглянула на Адриана. — Если ты не в курсе, чем я занимаюсь, это не обязательно значит, что я отлыниваю от работы. — Ну-ну. К твоему сведению, задачи Фоссета распределили между нами обоими, но выполняю их только я. Марлин не ответила и, снова отбросив волосы, только сейчас заметила находящегося в кабинете Сириуса. — А он что тут делает? — возмутилась она, нахмурив светлые брови. — Тебя не касается, — безапелляционно сказал Адриан, возвращаясь к своим бумагам. Марлин взглянула на Сириуса, он чуть приподнял уголки губ, приветствуя её. Она фыркнула и отвернулась, не став больше допрашивать Адриана. Взяв несколько папок и быстро просмотрев их содержимое, Марлин поджала губы и, быстро разложив их по столу, ещё больше его заставляя, направилась к выходу из кабинета. — Ну и куда ты опять? — раздражённо бросил ей Адриан. Марлин ему не ответила, только обернулась через плечо, посылая ему неприязненный взгляд, и вышла вон. Адриан посмотрел на Сириуса, как будто в поисках поддержки. — С ней невозможно работать, — отчаянно вздохнул он. — Знаю я, куда она пошла. Весь день шляется по Министерству, ничего не делает, а в Отделе держится благодаря мамаше. Сириус присвистнул. — Я и не знал, что она вместе с тобой работает. — Она и не работает… Чёрт возьми, опять одна и та же ошибка! — и он в очередной раз перечеркнул половину написанного на пергаменте. — Нет уж, это я исправлять не собираюсь, пусть и МакКиннон помучается немного. Адриан отложил от себя неправильный пергамент и принялся за следующий. Сириус посмотрел на заваленный бумагами стол Марлин, взглянул на дверь, за которой она скрылась, и пожал плечами. — И зачем она «весь день шляется по Министерству»? Адриан злорадно ухмыльнулся. — А ты догадайся. Сириус немного помолчал, непонимающе приподняв брови, и Адриан, заметив это, закатил глаза. Медленно, словно объясняя ребёнку, он сказал: — У неё есть дела, не связанные с международным магическим сотрудничеством. В одной организации… — О-о, — догадался Сириус и покачал головой. — Так она… — Ага. Не говори, что ты удивлён. Сириус и впрямь не удивился. Он знал, что очень многие его однокурсники почти сразу после окончания Хогвартса вступили в Орден, так что ничего сверхъестественного в том, что и Марлин входила в их число, не было. — Я бы не удивился, если бы выяснил, что она и сюда-то устроилась, чтобы за мной следить. Вечно что-то вынюхивает, — недовольно продолжал Адриан, откладывая последний документ в папку и облегчённо вздыхая. — На сегодня закончил. Теперь нужно это отнести в Бюро. Здесь подождёшь или сходишь со мной? Сириус с готовностью спрыгнул со стола. Не хватало ему ещё быть тут, если МакКиннон вернётся. Подождав, пока Адриан разомнёт затёкшую спину, Сириус вслед за ним вышел из кабинета, и правда чувствуя себя ребёнком, бесцельно идущим за родителями, пока они заняты своими делами. — Да нет, у неё же вроде как династия дипломатов, — задумчиво сказал Сириус, когда они пошли по пустынному широкому коридору. — Что? — Я о МакКиннон. Сам же сказал, что её мать тоже тут работает. — Одно другому не мешает, — махнул рукой Адриан. — Я уверен, она за мной следит. Всё то время, что находится на своём рабочем месте, конечно. Сириус жевал губу, глядя себе под ноги. Рабочий день скоро заканчивался, но некоторые сотрудники уходили раньше положенного, поэтому Министерство сейчас было полупустым, на пути им никто не встретился. — И как… У неё что-то есть на тебя? — невзначай поинтересовался Сириус, заворачивая за угол вместе с Адрианом, идущим быстрее и стремительнее. Адриан посмотрел на него как на идиота. — Естественно нет. Хотя она догадывается, конечно. Насчёт… ты понимаешь. Сириус кивнул. Конечно, он понимал. Поэтому и спрашивал, собственно, ведь Марлин действительно могла разузнать что-то о деятельности Адриана вне Министерства. Почему-то Сириуса это тревожило. — В любом случае, — уверенно отрезал Адриан, — в отличие от них, мы не настолько тупы, чтобы заниматься своими делами тут, у всех на виду. Тайное должно оставаться тайным. Сириус дождался, пока Адриан окончательно разберётся со своими делами, и они поднялись в Атриум, а оттуда вышли на вечерний ноябрьский холод. Поглубже закутавшись в мантии, они отправились вниз по улице, собираясь как можно скорее покинуть магловские районы и трансгрессировать в Косой переулок. Сириус не слишком часто бывал в Министерстве, чтобы знать, где здесь поблизости какие-нибудь подворотни, где можно никем не замеченными трансгрессировать, поэтому вёл его Адриан. Он ничего не говорил, смотря только вперёд и куда-то вверх, надменно вскинув подбородок, Сириус шагал за ним, опустив голову и всё ещё находясь в задумчивости. Адриан будто чувствовал себя королём этой улицы, даже не глядя на проходящих мимо маглов, Сириус же смотрел на них исподлобья, вглядываясь в детали их лиц, одежды, сумок и обуви. Он принял решение, в правильности которого у него были большие сомнения, но догадывался, что исправить уже ничего нельзя, и пытался найти в маглах как можно больше отрицательного, того, что он видел в них тогда, в тот день, когда это решение и пришло ему в голову. Не сбавляя шаг, Адриан свернул направо, Сириус едва по инерции не прошёл мимо узкого прохода между домами, но, благо, шёл он не очень быстро. Здесь пахло помойкой, к липким стенам прислонялись башни из пустых, грязных коробок. Услышав чужие шаги, в тупике зашевелились крысы. Сириуса в отвращении передёрнуло, но его друга как будто никак не трогала здешняя обстановка. Он остановился спиной к Сириусу, вся его фигура выглядела напряжённой. — У тебя скоро встреча с Беллатрикс, я прав? — внезапно спросил Адриан, встав вполоборота. На его лицо падала тень, да и в целом в полумраке он выглядел несколько зловеще. Сириус не понимал, почему нельзя было отложить этот разговор на потом, поэтому просто быстро кивнул, надеясь, что этот неожиданный допрос не продлится долго. — Завтра, если быть точнее. Мальсибер, это обязательно именно сейчас обсуж… — Я просто хочу, чтобы ты понимал, Сириус, — словно и не слыша его, заговорил Адриан, отвернувшись. Его голос принял какую-то торжественность. — Чтобы ты понимал: это всё серьёзно. Сбежать потом не получится, поэтому решение нужно принимать один раз и навсегда. Так что если ты недостаточно уверен… Он оборвал фразу, многозначительно взглянув на Сириуса. Ему не хватало только провести ногтем большого пальца по горлу для полноты картины. Сириус возвёл глаза к тёмному небу. — Боже мой, я прекрасно понимаю это, хватит! Уж поверь, ты не первый мне говоришь подобные вещи. Адриан удовлетворённо хмыкнул и повернулся к Сириусу, сложив руки на груди. Сириус же старался не выдавать собственное недовольство этим разговором, что было, однако, очень трудно, потому что его правда раздражала манера Адриана делать такие покровительственные жесты. — Вот и хорошо, — кивнул он. — Не буду лукавить, в школе мне казалось, что ты для этого… не подходишь. Уж извини, но стереотипы — сильная вещь. Однако теперь я вижу. Вижу, что ты как будто изменился за это время. И мне хочется верить, что ты и правда не пожалеешь потом. — Спасибо большое за твою заботу, Адриан, но давай уже побыстрее в Косой. Холодно, знаешь ли. Адриан пожал плечами, и они одновременно крутанулись на месте, с громким хлопком исчезая из тупика. *** С Беллатрикс наедине всегда было неуютно, но сейчас Сириус тем более чувствовал себя как рядом с бомбой замедленного действия. Крутя в руках чашку с остывшим чаем, он смотрел строго перед собой: обстановка гостиной дома Лестрейнджей не прибавляла ему уверенности. Здесь всё было тёмным и каким-то угрожающим: все углы казались слишком острыми, ниши — слишком тёмными, мебель — слишком богатой, а оттого каждому, кто сюда попадал, приходилось всматриваться в собственную одежду, которая на фоне мрачной роскоши гостиной выглядела дёшево и просто. Беллатрикс, уверенно отстукивая каблуками, вошла в гостиную, взглянув на Сириуса лишь мельком. Она волшебной палочкой разожгла камин и, недовольно вздохнув, опустилась в кресло напротив кузена. Как раз Белла в этой гостиной выглядела удивительно органично, взмахивая своей тёмной гривой. — Ни Родольфус, ни Рабастан совершенно не чувствуют холода, приходится мне самой заниматься отоплением дома, — сказала она, как будто и правда решила пожаловаться. — Даже их домовики не считают это нужным, ты представляешь? Сириус поджал губы, таким образом выражая своё сочувствие. В какой-то степени он злорадствовал над Беллатрикс, которая за столько лет жизни в этом доме не удостоилась чести быть услышанной домовыми эльфами, но, насколько он знал, Лестрейнджи были ещё консервативнее Блэков. Удивительно только, как же тогда Родольфус умудрялся терпеть все выходки Беллы. — Мне правда жаль, что ты здесь переживаешь такие лишения, но давай перейдём к делу, — отставив на журнальный столик полную чашку, сказал Сириус, и откинулся в кресле, которое казалось ему слишком глубоким. — Через час мне нужно быть на учёбе, если ты не забыла. Беллатрикс пренебрежительно махнула рукой. — Перестань, не опоздаешь, можешь трансгрессировать прямо отсюда. Сириус не ответил, заламывая пальцы. В гостиной стало чуть теплее, но не комфортнее, тем более когда рядом оказалась Белла, и ему правда хотелось как можно скорее уйти отсюда. К тому же, разговор предстоял не из самых приятных. — Итак, — поняв, что Сириус так и будет молчать, сказала Беллатрикс, уложив руки на подлокотниках, как королева. — Тёмный Лорд считает тебя достойной кандидатурой. Сириус бесшумно выдохнул, и к горлу подкатил ком. Он не знал, радоваться ли ему, поэтому просто кивнул несколько раз и сжал руки в кулаки, чтобы не сломать ненароком пальцы. Смерив его изучающим взглядом, Беллатрикс продолжала, нарочито растягивая слова: — До него дошли кое-какие слухи о твоей деятельности в школе. Адриан Мальсибер рассказал, что ты был косвенно причастен к смещению Минчума, а я намекнула, что ты и Регулус присутствовали при убийстве мальчишки Уизли… — Это не правда, я Уизли не убивал. — Лорд очень доволен, — словно и не слыша слова Сириуса, говорила Беллатрикс, лишь едва повысив голос. — Но, как ты понимаешь, этого мало. Нужно сделать что-то ещё, что окажется твоим… пропуском. Что послужит доказательством верности. У Сириуса по спине пробежали мурашки, он выпрямился. Это ведь то, что он и так знал, почему же стало тогда тревожно? Подавив тяжёлый вздох, он кивнул и едва выдавил: — И что же я должен сделать? Глаза Беллатрикс безумно сверкнули, она казалась полной предвкушения. Она и Адриан — настоящие фанатики, и Сириус иногда поражался, как же он умудрился попасть с одной в близкое родство, с другим — подружиться. Специально выдержав долгую паузу, Беллатрикс наконец быстро проговорила: — Убить. У Сириуса упало сердце, он почувствовал, как подступает тошнота. От лица отлила кровь, и, если бы он сейчас увидел себя в зеркале, не узнал бы собственное отражение. Не только из-за бледности, из-за выражения, которое приняло его лицо. Крайняя степень отчаяния. И всё же Сириус снова кивнул. — У меня… кхм… я сам должен… должен выбрать, кого..? Белла, очевидно, наслаждалась его неуверенностью и смятением, и от этого Сириус ощутил прилив сил. Станет он ещё показывать перед ней свою слабость! Прикусив щёку изнутри, он взглянул на сестру как на врага, и она вскинула брови, чуть убавляя свой пыл. — Если у тебя есть подходящая кандидатура — пожалуйста, — легкомысленно сказала она, как будто и правда предполагала, что у Сириуса есть список тех, в кого он мечтал послать убивающее заклятие. Впрочем, он был уверен, что у самой Беллатрикс такой список обязан был найтись. — Но так как Тёмный Лорд в этом сомневается, он… предлагает тебе одну личность. Хэймиш Аббот. Сириус наклонил голову, что-то прикидывая в уме. — Это тот, который за права маглов выступает? Беллатрикс невинно хмыкнула в знак подтверждения. — И между прочим имеет определённый успех. В своих кругах. Умеет убеждать и вести за собой. Его нужно убрать с дороги, ясное дело. Тёмный Лорд поручает это тебе. Сириус скрыл страх за недовольством, сложив руки на груди и опять откидываясь в кресле. — Он хочет чужими руками избавиться от своих врагов. — Тебя это не устраивает? — холодно поинтересовалась Беллатрикс, постукивая по подлокотникам длинными ногтями. — Что-то ещё? Сириус долго смотрел на неё, поджав губы. Что ещё его не устраивало? Например, то, с каким придыханием с её губ слетало «Тёмный Лорд», а ведь Сириус знал, что никакой он не лорд, а полукровка из детского дома. Любопытно, известно ли это самой Белле, или она от незнания так перед ним преклоняется? Ещё Сириуса не устраивала собственная нерешительность. Каждую ночь с того дня, как он написал Беллатрикс письмо (перед этим почти наизусть выучив содержание писем Адриана), Сириус ложился спать с разными мыслями по поводу своего решения. Сначала оно казалось ему единственно верным, потом, когда гнев поутих и пришло холодное осознание ситуации, он чуть не ударил самого себя за поспешность и импульсивность. Получив ответное письмо от Беллы, в котором с трудом сдерживался восторг, он подумал, что, наверное, всё сделал правильно. И весь этот месяц, что ожидал решения Волдеморта, он дрейфовал между этими тремя состояниями, до сих пор не понимая, что же будет верным в итоге. Адриан правильно его предупредил: сбежать потом будет уже нельзя. Сириус прикусил губу и пожал плечами. — Нет. Всё в полном порядке. Беллатрикс улыбнулась, обнажив зубы. — Я знала, что ты согласишься, Сириус. Ну, теперь слушай внимательно, что известно об Абботе и что ты должен будешь выяснить. Суть в том, чтобы тебя никто не видел, конечно, потому что, чтобы получить Метку, нужно сдать самого себя Волдеморту, а от суда тебя никто отмазывать не будет, если что-то пойдёт не так, так что подготовься как следует… Беллатрикс много говорила, Сириус преимущественно кивал, стараясь слушать её и запоминать, но его мысли витали где-то очень далеко. Он убедил себя в том, что выполнит всё, что необходимо для вступления в Пожиратели Смерти, но только сейчас до него дошла вся серьёзность ситуации. Он не мог сейчас встать, сказать Беллатрикс: «я сматываюсь», и уйти как ни в чём не бывало. Сириус чувствовал, что сам себя загоняет в ловушку. Беллатрикс наконец заметила, что он почти не слушает её, и проницательным взглядом определила, что именно его беспокоит. Ждать от неё поддержки было бесполезно, однако она не стала и издеваться. — Как родители отреагировали? — спросила она, чуть сместив направление разговора, за что Сириус был ей благодарен. — Ты ведь им уже сказал, да? Он медленно кивнул. — Конечно, сказал. Ну… не то что бы они были в восторге. Но Регулус уже присел им на мозги, так что они успели смириться. — Я так и думала, — радостно повела плечом Белла. — Тётя Вальбурга иногда бывает уж слишком осторожной, а мне кажется: какой смысл отсиживаться в тени? Пока не поздно, нужно вступать в бой, чтобы потом не сидеть у разбитого корыта. Я права, ведь так? Сириус пожал плечами, потом кивнул. Да, наверное, она права. Если подумать, то Беллатрикс права как никогда, потому что Сириус и сам об этом думал. Ему не хотелось просто ждать, кто победит, ему хотелось быть на стороне победителей. Нет, он принял неправильное решение, в Пожиратели Смерти вступать нельзя. Но какое решение будет лучше? Продолжать сидеть в стороне, наблюдая и не принимая участия в действии? Давно прошло время, когда он довольствовался «просмотром шоу», сам не двинув и пальцем. Пришла пора активности и наступления. Пока не начали наступать на него самого. В конце концов он уже видел смерть. Теперь Сириус сам приложит к ней руку. *** Сириус, была бы его воля, постучал в дверь дома Аббота, дождался, пока ему откроют, и напал с кулаками, чтобы избить до потери сознания, чтобы до костей пробить кожу, чтобы потом прислушаться к дыханию и понять, что его нет. Это страшное убийство, страшное и грязное, и всё же решиться на избиение до смерти ему было гораздо легче, чем поднять на человека волшебную палочку и произнести «Авада Кедавра». Но Сириус знал, что, даже если он сойдёт с ума и задумает выполнить своё задание таким образом, Аббот не откроет ему дверь. А перед тем как попасть к этой двери, нужно ещё и преодолеть множество защитных заклинаний, которыми Хэймиш Аббот оградил свой дом от врагов. У него недавно родился ребёнок, и количество заклинаний лишь увеличилось. Сириус провёл по лицу ладонью, пытаясь так сбросить с себя усталость и неуверенность. На востоке брезжил поздний ноябрьский рассвет, небо было насыщенного синего цвета, ясное и абсолютно чистое: ни единой звёзды не видно из-за городского свечения. Сириус пониже натянул капюшон мантии, не для того чтобы его лица не было видно, а чтобы холодный ветер не задувал за шиворот. В доме у Абботов горел свет, и Сириус не отрываясь следил за мелькающими силуэтами, показывающимися в окне, закрытом неплотными шторами. Мимо почти никто не ходил, так как район не предполагал оживлённости. Аббот специально поселился в таком месте, где можно будет жить в дали от людных улиц. Чистокровный волшебник, он скрывался и от своих же сородичей, которые готовы были его убить за то, что он поддерживал маглов, и от этих же самых маглов. Сириус заставлял себя смеяться над этим парадоксом всё время, пока следил за Абботом. Это было гораздо лучше, чем думать о том, насколько Аббот сильный волшебник. Послышался пьяный смех в конце улицы, и Сириус отступил в тень, не желая быть замеченным. К нему медленно приближалась небольшая компания, пьющая, видимо, ещё с вечера. Пошатываясь на неровных ногах, пьяницы невнятно переговаривались между собой, обсуждая, вероятно, что-то весёлое, потому что, когда они проходили мимо Сириуса, раздался новый взрыв смеха. Сириус почувствовал наполняющее его отвращение, смотря на их отдаляющиеся фигуры. Пьяные маглы вызывали в нём гораздо больший гнев, чем трезвые. Регулус давно поправился, лишь небольшой шрамик на скуле напоминал о том, что случилось с ним в октябре, но Сириус этого забыть не мог. Он задумчиво смотрел вслед пьяной компании, ощущая кожей волшебную палочку, лежащую в рукаве мантии. Может, убить кого-то из них? Просто прошептать заклятие, наугад направив палочку в спину одного из них, и дело с концом… Но как только Сириус об этом подумал, дверь дома Абботов открылась, и на улицу вышел одетый в магловскую куртку Хэймиш Аббот. Он некоторое время настороженно стоял на месте, как будто сканируя пространство вокруг себя, и Сириус почувствовал укол беспокойства, хотя знал, что его самого невозможно сейчас обнаружить заклинанием, а так как он всё ещё находился в тени, его не было видно и обычным зрением. Аббот скоро направился вниз по улице, выглядя вполне безмятежно. Сириус облегчённо вздохнул и заскользил следом за ним, мельком взглянув на дом Аббота. В окне, приоткрыв штору, стояла женщина. Укачивая на руках ребёнка, она наблюдала за тем, как её муж уходит на службу. Шагов Сириуса не было слышно: за те три недели, что он вынужден был следить за Абботом, им было выучено столько скрывающих заклятий, сколько он не выучил за всё время учёбы в Хогвартсе. Аббот не оглядывался по сторонам, поэтому не замечал идущего за ним скрытого мантией человека, а Сириус мысленно уговаривал его обернуться, увидеть подозрительную фигуру и трансгрессировать. Он осознавал иррациональность этого желания, и всё же поделать с собой ничего не мог. Всю последнюю неделю, что он следил за Абботом, Сириус в решающий момент скрывался, не находя в себе сил на совершение того, последнего действия, придумывая для себя какие-то оправдания и сам в них не веря. Беллатрикс терпеливо ожидала. Отчего-то она была уверена в том, что Сириус в итоге сделает то, что должен, гораздо сильнее, чем сам Сириус. Ему каждую ночь приходилось засыпать, кусая ногти и ворочаясь с боку на бок, а во сне его ожидали не самые приятные видения. Аббот свернул, не доходя до перекрёстка, чтобы зайти в нужный ему тупик за какой-то забегаловкой, где он каждый день трансгрессировал в Косой переулок, а там его ждал рабочий день в издательстве журнала «Струглер», рассказывающего о новых изобретениях в волшебной Европе. Сириус прибавил шаг, чтобы не терять Аббота из виду. На самом деле он смирился с тем, что ему предстояло делать. Он успел найти в Абботе то, что могло раздражать: слишком громкий, какой-то взвизгивающий смех, странная, немного косолапая походка, дурацкое желание помочь всем подряд, от бездомных котят, которых он притаскивал в свой дом (какой там, наверное, стоит запах!), до маглов, о которых он писал заметки в своей колонке в журнале. Он писал о маглах что-то положительное, иногда довольно нелепое, типа предназначения маникюрных ножниц, или рассказывал об удобстве магловских изобретений. Сириус знал, что в доме Аббота было электричество, которое он особенно расхваливал в своих статьях, говоря о том, что оно куда удобнее Люмоса и свечей, используемых волшебниками. На этом его борьба за магловские права не оканчивалась. Он не был членом Ордена, однако вёл переписку с Дамблдором, устраивал митинги в Косом переулке, составлял петиции, отправляемые в Министерство, и помогал малоимущим маглорождённым волшебникам. Сириус даже в какой-то степени восхищался подобным рвением, у него самого не было дела, которое бы так захватывало. И всё-таки занятие Аббота казалось ему глупостью, от него веяло слепым оптимизмом. Аббот, возможно, и видел в маглах только хорошее, но Сириус на своём опыте убедился, что это не так. Да, они, наверное, и правда изобретательнее волшебников, и всё же это не давало им права вести себя как короли мира. Абботу следовало бы снять розовые очки. Сириус перебирал в голове все недостатки Хэймиша Аббота, видел их, пожалуй, даже слишком много, но так и не смог ответить на вопрос, заслуживал ли он за это смерти. Солнце уже показалось на горизонте, красными лучами пронзая воздух. В тупике, куда зашёл Аббот, однако, всё ещё царил синеватый полумрак. У Сириуса пересохло в горле и он хотел прокашляться, чтобы чётко произносить слова заклинаний, но вокруг было слишком тихо, а Аббот так и не заметил преследования и лучше бы всё так и оставалось. Когда Аббот готов был, раскинув руки, трансгрессировать, Сириус быстро вышел из-за угла и тихо, но чётко произнёс: — Экспеллиармус. Аббот был сильным волшебником и в первую очередь необходимо было его обезоружить. Его волшебная палочка выскользнула из кармана и отлетела к Сириусу, но он не стал ловить её и она с лёгким стуком упала на землю. Аббот вздрогнул и тут-то наконец заметил человека рядом с собой. — Кто ты? — спросил он, вглядываясь в скрытое капюшоном лицо. Обезоруженный, он чувствовал себя очень уязвимо, но старался не показывать этого. Его голос прозвучал пронзительно и слишком громко. Сириус порадовался, что его лица не видно, потому что гримаса, застывшая на нём, была вовсе не тем, что должно быть на лице у убийцы. Он держал Аббота на прицеле палочки, но молчал, его язык словно прилип к нёбу. По спине пробежала холодная волна, в голове пульсировало. «Давай же, давай…» — Что тебе нужно? — спросил Аббот, сделав небольшой шажок к Сириусу. Он сразу же отбросил валявшуюся на земле волшебную палочку носком ботинка подальше, и по лицу Аббота пронеслась смесь страха и разочарования. И всё же молчание напавшего немного приободрило его. Серебряной маски на нём не было, значит это не Пожиратель, значит ещё есть шанс. В знак своей неопасности он поднял руки над головой. Сириус знал, что волшебником он был сильным, но, видимо, ума ему недоставало. — Я спрашиваю, что тебе нужно? Денег у меня нет, и… — Не нужны мне твои деньги, — сказал Сириус, сам поражаясь звучанию своего голоса, в котором слышалась решительность, которой он совсем не испытывал. Опять вздрогнув, Аббот прочистил горло, как будто собирался держать речь, но сказал только: — Тогда скажи, что тебе нужно, потому что моё терпение не бесконечно. «Господи, глупо-то как», — пронеслось в мыслях у Сириуса, и он крепче сжал палочку в затёкших пальцах. Аббот отчаянно храбрился, не зная, что и напавший на него человек точно так же боится и нервничает. Пока Сириус старался взять себя в руки и унять колотящееся сердце, Аббот сделал шажочек в сторону, как будто проверяя реакцию нападающего, и Сириус сразу же сместил палочку в сторону. «Действуй!» — Авада Кедавра, — произнёс он медленно и почти по слогам, но ничего не произошло. Его палочка словно стала простым куском дерева, не имея в себе ни капли волшебства, но Сириус понял, что дело не в палочке, и едва не разрыдался. Аббот запоздало понял, что произошло, и его пошатнуло, словно от сильного порыва ветра. Расширившимися глазами он смотрел на Сириуса, не понимая, что предпринять, и не веря в то, что только что произошло. В то, что могло произойти. У него волосы на голове зашевелились от ужаса. — Что ты… — не своим голосом промямлил он. — Что ты сейчас сказал? Сириус не слышал его. Набрав в грудь побольше воздуха, он выкрикнул: — Депульсо! Освещённый белой вспышкой, Аббот отлетел к стене тупика и, врезавшись в камень, упал на землю, оглушённый. В утренней дымке он казался не человеком, а какой-то грудой тряпок. Сириус под звон в ушах медленно, на негнущихся ногах подошёл к нему. Каждый шаг словно отнимал у него силы и всё же, каким-то невероятным усилием воли, он смог дойти до тела Аббота. Его ботинок вступил во что-то мокрое. Присмотревшись, Сириус понял, что это кровь, вытекающая из головы Аббота, и его едва не вывернуло наизнанку. Преодолев первый порыв убираться отсюда как можно дальше, Сириус опустился на корточки и заглянул в лицо Абботу. Его глаза были закрыты, на теле не было видно ран, но в постепенно светлеющем тупике запахло кровью, а светлые волосы Аббота слиплись от крови. Сириус, не переставая кусать нижнюю губу, протянул руку и дрожащими пальцами коснулся артерии на шее Аббота, не сразу её нащупав. Она не билась. Выдохнув через рот, Сириус трансфигуривал какой-то камешек, лежащий поблизости, в зеркало и поднёс его к носу Аббота. Оно не запотело. Аббот не дышал. Сириус поднялся, не в силах оторвать глаз от неподвижного тела. Сердце едва не пробивало грудную клетку насквозь, всё в нём словно беззвучно кричало, и Сириусу тоже хотелось кричать, но он даже дышал с трудом и не мог выдавить из себя ни звука. Он не знал, сколько так простоял в расползающейся луже крови, но в конце концов медленно развернулся и, не помня себя, дошёл до места, где до сих пор лежала волшебная палочка Аббота. Сириус поднял её, задумчиво покрутил в руках, будто пытался понять, откуда она взялась тут. Потом рассеяно сунул её в карман, свою собственную палочку закинул туда же и вышел из тупика, не понимая, куда ему теперь идти и что делать. Он сделал несколько шагов по инерции, огляделся по сторонам. Солнце уже полностью вышло из-за горизонта и перебиралось по крышам домов дальше в город. Сириус дошёл до перекрёстка, оглянулся на улицу, которая приводила к тупику, где сейчас лежал мёртвый Аббот, и, развернувшись, побежал, не чувствуя ни ветра, смахнувшего капюшон с его головы, ни боли в груди. Он не помнил, как оказался дома, то ли добежав до него, то ли каким-то образом трансгрессировав, но, когда он слабым жестом прикрыл входную дверь, было уже совсем светло. Сириус привалился к стене, пытаясь отдышаться (наверное, он всё-таки бежал). Болели не только лёгкие и ноги, всё тело ломило. Сириус опустил взгляд на свои ботинки и в полумраке прихожей увидел на них какие-то тёмные пятна. Кровь. Осознание произошедшего ошпарило Сириуса кипятком. Он сорвался с места и побежал по лестнице, перескакивая через несколько ступенек сразу. Опираясь на стены, Сириус вбежал в ванную комнату и упал на колени перед унитазом. Его стошнило, потом ещё и ещё, пока желудок наконец полностью не опустел, но Сириус не поднимался на ноги. Он чувствовал спазмы по всему телу, во рту был ужасный привкус рвоты, руки дрожали. Сквозь шум в ушах Сириус услышал скрипящие половицы где-то поблизости и нашёл в себе силы закрыть дверь на защёлку. Спиной он прислонился к двери и запустил пальцы в волосы. Ему казалось, что он сходит с ума: в голове крутились обрывки мыслей, судорожные крики сознания, неясные образы. Сириус видел перед собой мёртвое тело, раскинутые в разные стороны руки, закрытые глаза, которые перед этим, за несколько секунд до смотрели на него с таким ужасом… Он тёр глаза руками, нажимал на закрытые веки, пока не появлялись цветные пятна вместо тёмного мраморного пола, зажмуривался до головной боли, лишь бы прогнать это видение, лишь бы стереть его из памяти. Сириус прижал ладонь к сердцу, оно колотилось как бешеное. Сириусу было жарко. Он сжал кулак, сминая ткань рубашки, и его рот исказился в гримасе ужаса. Сириус с трудом поднялся и стянул с себя одежду, шатаясь, подошёл к ванной и включил воду. Большое резное зеркало почти сразу запотело, комната наполнилась паром. Сириус дождался, пока наберётся достаточно воды, и влез в ванную, не чувствуя, что окунулся почти в кипяток. Он схватил мочалку и принялся тереть ей по всему телу, пока кожа не покраснела. Он не остановился даже тогда, когда до крови растёр плечо, ему казалось, он грязный, весь чем-то заляпан, хотя умом понимал, что его тело чистое. Вода продолжала хлестать из крана, пока наконец не начала переливаться через край, и только тогда Сириус потянулся выключить её. Вокруг ничего не было видно из-за пара. Сириус выпустил из рук мочалку, перестав терзать самого себя, и опустился в горячую воду с головой, закрыв глаза. На веках, словно отпечатанная клеймом, появилась сцена, от которой он так отчаянно пытался сбежать: труп, лужа крови под головой у мужчины, мёртвые глаза. Сириус вынырнул и зачесал мокрые волосы назад. От высокой температуры у него разболелась голова, вена на виске ритмично пульсировала. — Сириус, это ты? — послышался приглушённый голос матери из-за двери. Сириус медленно повернул голову. — Да. Это я. — Я не слышала, как ты пришёл. Что-то случилось? Сириус прикрыл глаза и выдохнул через рот. Капельки пота, смешиваясь с водой на лице, стекали по его носу. — Нет… Ничего. Всё в порядке. Вальбурга, очевидно, ещё некоторое время постояла у закрытой двери, не зная, верить ли ему, но в итоге ушла. Сириус порадовался, что не встретил ни её, ни Регулуса, когда ввалился в дом, вид живого человека совершенно свёл бы его с ума. «Да. Это я». Неужели правда это был Сириус? Тот самый Сириус, который несколько месяцев назад убеждал Регулуса, что Пожиратели Смерти — монстры, убивающие людей? Тот самый Сириус, который на шестом курсе шарахался от Беллатрикс, когда она лишь намекала на то, что хотела бы увидеть на его плече Тёмную метку? Тот самый Сириус, который перестал отвечать на письма друга, потому что понял, что тот стал убийцей? И тот самый Сириус, который избивал Снейпа в школе, просто чтобы выпустить пар, просто потому что он удачно попался под руку. Тот Сириус, который помог брату скрыть убийство человека, ещё учась в школе. Тот Сириус, который посчитал, что маглы заслуживают возмездия за то, что кто-то из них напал на Регулуса. Сириус, который легко выболтал тайну когда-то лучшего друга врагу. Сириус вытер лицо мокрой рукой и поднялся. С тела потекли потоки воды, в ушах зазвенело, перед глазами всплыла пелена, голова стала одновременно тяжёлой и лёгкой. Сириус был бы не против поскользнуться, упасть на пол и разбить себе голову, но скоро всё прошло, и он аккуратно вылез из ванной. Полотенца здесь не было, и он натянул одежду прямо на мокрое тело. Оставляя на полу влажные следы от ступней, Сириус вышел из ванной прочь, и ему сразу же стало холодно. Он откинул мокрые волосы с лица и быстро, насколько мог, пошёл к себе в комнату, надеясь молча просидеть там до вечера, никем и ничем не побеспокоенный. Сириусу казалось, если он увидит кого-то, хоть кого-то, то с его губ опять сорвутся слова смертельного заклинания, и на этот раз в нём будет достаточно желания убить. *** Из-за закрытой двери раздался отчаянный крик боли, тут же заглушённый заклинанием. Питер метнул затравленный взгляд на испачканную кровью дверь, и вернул взгляд на сцепленные в замок пальцы. Его челюсть была сжата так крепко, что зубы едва не крошились друг о друга. Рядом с собой он слышал негромкое бормотание, но не вслушивался в слова. Говорила Лили, и отчего-то Питеру было очень тяжело смотреть в её сторону. Слышать крики Джеймса для них обоих было невыносимо. Рядом не было никого, кто мог бы разбавить их отчаяние: Ремус, и сам раненый, сидел в соседней комнате и ожидал, когда его подлатают, Марлин, чей дом сейчас превратился в импровизированный госпиталь, бегала туда-сюда с кучей поручений, Алиса и Фрэнк пока даже не появились, они преследовали Пожирателей, которых удалось выследить после битвы, прошедшей в Косом переулке и окончившийся с непонятным успехом: Орден ранил множество Пожирателей, но потерял двух членов и сейчас зализывал раны, не зная, умрёт ли кто-то ещё. Чёрт возьми! Питер никогда не думал, что Джеймс когда-то будет так сильно ранен. — Пожалуйста, пожалуйста, живи, ты должен жить, пожалуйста, я прошу, я умоляю, живи… — ворвалось в сознание Питера лепетание Лили, и он вздрогнул, всё же повернув в её сторону голову. Они сидели прямо на полу рядом с дверью, ведущей в комнату, где Джеймсу сейчас зашивали практически вспоротый живот. Лили обхватила колени руками и едва заметно раскачивалась взад-вперёд. Взъерошенная, в потрёпанной одежде и с царапинами по всему лицу, она, не моргая, гипнотизировала взглядом дверь, и молила, то ли Джеймса, то ли самого бога, чтобы её муж остался жив. — Его криков больше не слышно, — как будто желая её успокоить, почти шёпотом сказал Питер. Лили оглядела его, словно только что поняла, что он тоже сидит здесь. Их глаза одинаково блестели: у Лили от слёз, у Питера от волнения. — Они, к-кажется, наложили заглушку на дверь, — сказала Лили, отвернувшись и вжав голову в плечи. Зажмурившись, она активно замотала головой, ударив Питера по лицу прядями растрёпанных волос. — Ему станет лучше, ему помогут! Питер пару раз кивнул, не осознавая, что она не видит этого, и попытался расслабить челюсть. Он был до того напряжён, что у него заболели кости. Лили правда помогала эта странная, непонятно к кому обращённая молитва? Может, Питеру тоже стоит попробовать? Сам-то он почти не был ранен. Ему всегда удавалось выходить сухим из воды, то есть невредимым из самых трудных сражений. На самом деле во многом это была заслуга Джеймса, который знал, что Питер всегда теряется в бою, поэтому держался поблизости, чтобы его прикрыть. Сейчас от этого было ещё более тошно, чем раньше, хотя это не в попытке защитить Питера Джеймса схватил собственное ранение. Просто… Питер впервые задумался, что с ним будет, если Джеймса поблизости не окажется? Что же с ним будет, если Джеймс всё же не выкарабкается и Питера больше некому будет защищать? Мимо пронеслась Марлин, держа в руках свёрток ткани. Она даже не обратила внимания на сидящих на полу товарищей, её губы были плотно сжаты, взгляд сосредоточен. Вот, с кого следовало бы брать пример, подумал было Питер, но тут же ему пришло в голову, что у Марлин-то никто из близких не лежал сейчас при смерти, ей было легче бегать по дому, выполняя чужие поручения, чем Питеру или Лили. Хотя, может быть, именно это постоянное движение её и успокаивало, может, стоит ей присесть, и из неё польются слёзы, Питер не мог знать. Дверь с щелчком открылась, и на пороге появился Гидеон Прюэтт, слабо привалившийся к косяку. Лили с Питером взглянули на него с одинаковым выражением лица, и он обессиленно кивнул: — Живой. Лили, хотевшая встать на ноги, осталась сидеть на полу, не находя в себе сил подняться, Питер издал облегчённый стон и откинулся спиной к стене. Гидеон не был квалифицированным целителем, но альтернативы в Ордене не было, однако ему удалось спасти Джеймса от верной смерти, и за это и Лили, и Питер готовы были его расцеловать. — Я ему дал мощное снотворное, так что он спит, — Гидеон был серым и выглядел так, словно ему самому нужна была помощь. — Можете к нему зайти, но лучше идите-ка отдыхайте, он всё равно не проснётся… Словно и не слыша его слов, Лили всё же поднялась на ватные ноги и быстро, насколько позволяло ей её состояние, прошмыгнула мимо Гидеона в комнату к Джеймсу. Питер тоже встал, всё ещё опираясь на стену, потому что не был уверен, что ноги его удержат. Он благодарно кивнул Гидеону, надеясь, что так выражает ему всю свою признательность, потому что как сделать это по-другому, было ему неизвестно. Гидеон вымученно улыбнулся и слабой походкой направился в другой конец коридора. Он помог тем, кому мог помочь, и теперь получил возможность передохнуть. Питер подождал, пока он скроется из виду, и подошёл к открытой двери. Не став заходить внутрь, Питер просто заглянул в комнату. На единственной узкой кровати (кажется, это была гостевая комната, Питер не был уверен) лежал спящий Джеймс, его живот был туго перевязан чистым бинтом. Рядом с ним сидела Лили, Питеру не было видно его лица, но её голова была запрокинута, словно она и правда молилась или пыталась таким образом загнать обратно непрошеные слёзы. Питер отвернулся и прислонился к стене. То, что Джеймс всё-таки выжил, дало Питеру новую надежду, но червячок сомнения, который зародился в нём, никуда не исчез. Он знал, что его друзья, особенно Джеймс, были очень сильными волшебниками, но кто-то другой всё же был сильнее. *** Беллатрикс крепко сжимала локоть Сириуса, впиваясь в него ногтями, так что даже через ткань мантии Сириус чувствовал боль, но её было легко игнорировать. Его мелко знобило, словно в лихорадке, но Сириус болен не был. Они в ногу шагали по широким коридорам особняка, и их шаги синхронно звучали в стоящей здесь тишине: шаги Сириуса глухо, Беллатрикс — звонко, почти весело. На её лице не было улыбки, за что Сириус был ей благодарен, потому что, радуйся она сейчас, Сириус, наверное, просто малодушно сбежал бы. Нет, Беллатрикс не радовалась, но она предвкушала. Возможно, это было хуже, но Сириус и сам ощущал нечто похожее, нечто горячее в районе груди. Голова слегка кружилась. Сириус знал, что сейчас увидит Волдеморта. Сириус знал, что сейчас его жизнь изменится. Беллатрикс вела его по особняку, заставляя подниматься по лестницам и бесконечно куда-то сворачивать, и Сириусу уже стало казаться, что они ходят кругами, но наконец Белла остановилась перед высокими деревянными дверьми и шумно выдохнула. Она словно привела ребёнка в первый класс школы и сейчас гордилась им, смотря, как он робко идёт к своей учительнице, пытаясь поудобнее закинуть за плечи рюкзак. — Дальше я с тобой не пойду, — сказала она, едва сдерживая восторг в голосе. Сириус рассеянно кивнул. — Вперёд. Он сжал руки в кулаки и нажал на двери. Они бесшумно отворились, и Сириус вошёл в полутёмную залу, где почти не было никакой мебели. Высокие окна в противоположной стене откидывали красноватые прямоугольники света на каменный пол. Около той же противоположной стены стояло кресло, больше подходящее на трон. Рядом, на низком столике, бурлило тёмно-зелёное зелье в старом котле. Сириус не сразу заметил, что в кресле кто-то сидит. — Добро пожаловать, мой юный друг, — раздался негромкий, но уверенный голос, больше походящий на шипение змеи. Сириус вгляделся в кресло и рассмотрел только тёмный силуэт человека. Его глаза не мелькали в темноте, отражая свет нескольких свечей, словно их у него вовсе не было, однако Сириус чувствовал на себе чужой пристальный взгляд. Двери за его спиной захлопнулись.