Ибо все мы грешны

Поначалу крики жертв Беллатрикс вводили Сириуса в отчаяние, почти в панику. Он стремился убегать оттуда, где она пытала кого-то, как можно быстрее, а потом всё равно в полной тишине слышал обрывающиеся, полные боли крики, постепенно переходящие в хрип, а потом совсем затихающие. Но только поначалу. И сейчас ему было почти скучно, когда он сидел в гостиной дома Мальсиберов и до него доносились звуки из подвала, где Беллатрикс устроила себе место для допроса. Крики, раздававшиеся из подвала, хоть и были приглушены толстыми стенами, действовали на нервы, но больше не доводили до бешено бьющегося сердца и желания лишиться слуха. Сириус стучал пальцами по подлокотнику кресла и по сотому разу осматривал гостиную, где выучил уже каждый узор на обоях. — И как ей удаётся? — спросил Розье устало, без удивления в голосе. Сириус лениво скосил на него взгляд. Розье, единственный, кто ещё был в гостиной, бродил от окна к двери, заложив руки за спину. В неярком вечернем освещении по его лицу бегали отсветы свечей, парящих в воздухе. Сириус пожал плечами и отвернулся к окну. — Это её стихия. Она с детства мучает людей, просто теперь это её обязанность. — Да я скорее о том, как ей удаётся так долго держаться и… — Розье несколько растерялся и остановился, не глядя на Сириуса. Его голос звучал скорее задумчиво, чем испуганно. — Они так долго остаются живы… те, кого она мучает. — Считаешь, они уже давным-давно раскрыли всё, что знали, и с ними пора кончать? — уточнил Сириус, подперев голову рукой. Эван кивнул. — Вполне возможно, она продолжает пытки не из-за того, что до сих пор выбивает информацию. Ей… бывает трудно остановиться. Эвана почти передёрнуло от смеси отвращения и ужаса. Сириус закусил щёку изнутри и, приподняв брови, опустил взгляд. Они с Розье думали об одном и том же: все из Пожирателей — убийцы, но далеко не все садисты, как Беллатрикс. — Ты не знаешь, кто этот новый Пожиратель, которого она повсюду таскает за собой? — спросил Сириус, чтобы перевести тему. Эван, кажется, был этим доволен, потому что оживлённо покачал головой. — Только подозреваю. Но он мне кажется знакомым. — Белла счастлива, что появился кто-то такой же двинутый, как она. Но зато Родольфус недоволен тем, что она уделяет ему слишком много внимания. — Долохов покровительствует твоему брату, — пожал плечами Эван, снова остановившись посреди комнаты. — Более старшие часто берут под своё крыло младших. «Угу, только мы с тобой остались без защитников», — с невесёлой усмешкой подумал Сириус, хотя, конечно, далеко не только они с Розье не имели тех, кто готов был за них поручиться и чему-то обучить. Легче было найти тех, кто нашёл себе помощника среди более опытных Пожирателей, и всё же Сириус чувствовал себя как-то униженно из-за того, что среди приспешников Волдеморта было больше тех, кому он не нравился, чем тех, кому он импонировал. Крики ненадолго затихли, и Розье, немного успокоившись, присел на стул у окна, подперев голову рукой и глядя на погружающуюся в сумерки улицу. Они были здесь вдвоём, по крайней мере в этой гостиной, ждали, пока придёт Адриан и расскажет план действий. Сириус практически засыпал в бездействии, но, если честно, его устраивало такое времяпрепровождение, когда можно было просто ничего не делать, ни к чему не готовиться, ничего не опасаться. Если забыть о том, что им предстоит, так вообще можно представить, что он пришёл к Адриану домой просто так, как к другу. Особенно хорошо было, когда рядом находился Розье. Их часто отправляли куда-то вдвоём, вероятно потому, что Сириус, слишком импульсивный, нуждался в том, чтобы кто-то его останавливал от необдуманных поступков, с чем прекрасно справлялся Эван, всегда осторожный и предостерегающий. Вновь раздался крик, на этот раз ещё пронзительнее и ужаснее, чем предыдущие, и Сириус, шумно вздохнув, поднялся с кресла, занимая позицию Розье в походах туда-сюда по гостиной. — Как твой отец? Друэлла очень за него переживает. — Друэлла и сама прекрасно справлялась с тем, чтобы узнать о самочувствии двоюродного брата, но Сириус спросил об этом, просто чтобы спросить хоть что-то, иначе бы ему пришлось спуститься вниз и, там уж как пойдёт, либо присоединиться к пыткам Боунса, либо к его отчаянным крикам. Эван выпрямился и потёр переносицу: ему не очень хотелось отвечать на этот вопрос. — Сейчас ему лучше, — в конце концов сказал он, несколько раз кивнув. — Целитель говорит, нужен покой и всё такое… Он принимает лекарства, скоро отправится на юг, к тёплому морю. С ним поедет Вивиан. Вивиан — одна из старших сестёр Эвана, незамужняя и озлобленная на весь мир, а особенно на брата. Впрочем, все сёстры Эвана его ненавидели, ведь он родился младшим, а потому и всё внимание родителей доставалось ему, а после смерти мистера Розье-старшего к нему перейдёт и всё наследство. — Надеюсь, поездка поможет, — для проформы сказал Сириус и вновь заходил по комнате, считая свои шаги. Они многое знали о семьях друг друга на правах родственников, хоть и не кровных, а потому и не боялись быть наедине. Они не скрывали друг от друга свои метки, не надевали маски, не скрывали имена. Это тоже добавляло для Сириуса в общение с Эваном свои плюсы, ведь с ним можно было хоть ненадолго расслабиться, в отличие от тех же Адриана с Нилом, которые, конечно, знали, кто перед ними, но всё же должны были каждый раз настороженно вглядываться в лицо под маской, чтобы убедиться, что это Сириус. Наконец послышались шаги, и спустя секунду дверь в гостиную открылась. На пороге стоял Адриан, его лицо было прикрыто маской, но, увидев, что здесь нет никого постороннего, он провёл рукой в воздухе, и маска растворилась. На его лице Сириус увидел предвкушение, и у него по спине пробежали мурашки. — Какие новости? — уточил он, наклонив голову к плечу и надеясь, что ему только слышится дрожь в своём голосе. — Отправитесь сейчас же, — посмотрев сначала на Сириуса, потом на Эвана, кивнул Адриан. — Ваша задача — не дать им уйти, когда всё начнётся. Они специально наложили на платформу антитрансгрессионное заклинание, но из-за этого сами и попадут в ловушку. Когда всё начнётся, вы должны будете сделать так, чтобы никто не смог покинуть платформу через обычный вход. — А что конкретно делать? — приподнял брови Эван. Его лицо выглядело бесстрастным, только выступившие на щеках красные пятна могли выдать возможные нервы. — Главное — убрать им пути к отступлению, — пожал плечами Адриан, его голос звучал несколько скучающе, будто он не понимал, как Эван может спрашивать подобное. — Как вы будете это делать, уже ваше дело. — Что насчёт авроров? — нахмурился Сириус. — Известно, сколько их, кто это? — Много. Кто это — неизвестно, хотя мне передали, что будет много неопытных, кто едва получил дипломы. Впрочем, вы будете не среди тех, кто вступит с ними в прямое столкновение, так что опасаться нечего. — Там будут маглы, — сказал Сириус. — Вряд ли удастся избежать того, что они не заметят нападений. — Маглы никогда ничего не замечают, — насмешливо пропел Адриан. — Да и если придётся избавиться от парочки свидетелей… никто вас не осудит. Сириус переглянулся с Эваном, зная, что их мысли совпадают: у них не было никакого желания слишком пачкать руки. Но Адриану, который терпеливо ожидал их реакции, отстукивая ногой такт, необязательно было об этом знать. Сириус вздохнул, натянул на лицо ухмылку и поднялся на ноги. — Всё ясно, — беспечно кивнул он. — Будет сделано. Адриан довольно улыбнулся, отчего на его лице заиграли желваки, а у уголков глаз проявились лучики морщин. Адриан часто улыбался, но Сириус видел в его глазах только ненависть и кровожадность. Искреннее счастье появлялось там всё реже. *** «Массовое убийство на платформе 9 и ¾: жестокость Пожирателей смерти выходит на новый уровень» — вот что прочитал Сириус на первой странице «Ежедневного пророка» на следующий день после того, как дети вернулись из Хогвартса на летние каникулы, когда вошёл в столовую и увидел отца, сидящего за столом и читающего газету. Сириус сделал вид, что его не интересует эта статья. В окна светило солнце, день обещал быть прекрасным, и всё, что произошло вчера, казалось смутным сном: и детские крики, и заклинания авроров, и кровь на ладонях Сириуса, и магл, мельком глянувший на стену, около которой стояли Сириус и Эван, и сразу же отвернувшийся, не подозревая, что происходит по ту сторону стены. Всё это было вчера и уже не имело значения. В столовой, кроме Сириуса и Ориона, была также Вальбурга, разбирающая бумаги, сидя за маленьким столиком у окна. Сириусу не очень хотелось оставаться с ними наедине, но он решил, что уходить будет уже слишком поздно, особенно учитывая статью, которую читал отец. Он присел за стол и, как ни в чём ни бывало, начал намазывать тост маслом, стараясь не смотреть на газету, что было очень трудно, потому что отец сидел прямо напротив. — А где Регулус? — спросил он, чтобы спросить хоть что-то. — Уже убежал или ещё не вставал? — Он в гостиной, — сказала Вальбурга, не отвлекаясь от своих документов. Между её бровей залегла морщинка. — Вместе с Циссой. — Нарцисса здесь? — поражённо спросил Сириус, чуть не выронив свой тост. — С чего бы это? — Ты не слышал, как она пришла ночью? — холодно спросил отец, чуть опустив газету и взглянув на Сириуса осуждающе. Тот покачал головой, стараясь выглядеть удивлённо, а не встревоженно, и чувствуя в словах отца какой-то нехороший подвох. Он слишком поздно вчера вернулся домой, видимо уже после того, как появилась Нарцисса, но родители не следили за его передвижениями и не могли этого знать. — Что-то случилось с ней? Или с ребёнком? — Слава Мерлину, с ней всё в порядке, но видит Моргана, её муж делает всё возможное для того, чтобы Нарцисса сошла с ума или опять потеряла ребёнка, — едва сдерживая гнев, сказала Вальбурга на едином вдохе. — Так что в итоге случилось? — всплеснул руками возмущённый Сириус, готовясь самому пойти в гостиную, чтобы убедиться, что с Нарциссой всё хорошо. — Люциус ушёл посреди ночи по некоему срочному делу, — процедила Вальбурга. — Нарцисса разволновалась и почувствовала себя нехорошо. Она не захотела отправиться к своим родителям из-за болезни Друэллы, не хотела их беспокоить… И решила прийти к нам, надеясь, что мы, конечно, позволим ей остаться на ночь, чтобы она не чувствовала себя ещё хуже в одиночестве. — И представь себе и её, и наше разочарование, Сириус, — продолжил вслед за женой Орион, совсем отложив от себя газету и сжав руки в кулаки на столе, — когда вдруг оказалось, что и у нас в доме до одиночества совсем недалеко, ведь из всех его обитателей лишь половина была в своих постелях. Другая же половина, то есть ты и твой брат, где-то пропадала до поздней ночи. Сириус сцепил челюсть и опустил взгляд. Теперь ему стало понятным и молчание родителей при его появлении в столовой, и этот осуждающий тон отца, и излишний гнев матери. Он чувствовал себя подростком, впервые решившим сбежать из дома ночью и сразу же попавшимся родителям, только вот сейчас всё было гораздо серьёзнее. — Ну и что вы хотите услышать? — раздражённо вздохнул Сириус, откинувшись на стуле и сложив руки на груди. — Я не принимал наркотики, не сбегал к внебрачным детям, не встречался тайно с грязнокровками, или что ещё вы можете обо мне подумать. Сириус был зол не из-за того, что они в принципе были недовольны его поздними приходами домой, а тем, что он знал наверняка — Регулус вряд ли слушал подобные речи. А ещё его раздражало то, что они обвиняют его в том, в чём он не был виноват. В конце концов, знай Сириус о том, что пришла Нарцисса, он ни за что бы не стал задерживаться. — Ты достаточно взрослый для того, чтобы делать всё, что тебе заблагорассудится, Сириус, — произнесла Вальбурга, чётко выговаривая все буквы. — Но также тебе следует знать, что твоя семья не просто так накладывает на собственный дом сотни защитных заклинаний и всеми силами старается запереться в безопасности. В этом доме с тобой ничего не может произойти, но вне его… Этого мы знать не можем. И нам бы очень хотелось, чтобы ты осознавал это и то, что мы, твоя семья, волнуемся о том, что с тобой происходит, когда ты выходишь из дома. Сириус закусил щёку изнутри. Ему не было стыдно перед родителями, он не считал, что им следует за него волноваться: всё, что могло произойти с ним плохого, уже произошло. И всё-таки Сириусу не хотелось ни с кем ссориться. Его взгляд упал на газету. Первой страницы не было видно. Они догадались? Поняли? Кажется, это совсем не сложно. Но ничего не сказали об этом, хотя Сириус знал, что они не могут полностью одобрить то, что он делает, когда на его лице появляется серебряная маска. Он выпрямился и отвёл взгляд. — Простите меня, — сказал он, и сочувствие в его голосе вовсе не было искусственным. — Мне жаль, что я… заставляю вас о себе волноваться. Отец разжал кулаки, его взгляд за очками стал менее строгим. Он не стал ничего говорить, только кивнул и вернулся к Пророку. Вальбурга же благодарно взглянула на Сириуса. — Спасибо. И, кстати, мы рады, что у тебя нет внебрачных детей, дорогой. Честно говоря, у меня закрадывались некоторые… подозрения. Сириус как раз в этот момент откусил свой тост и, услышав слова матери, громко закашлялся, не уверенный, что услышал всё верно. — Господи, мама! — К слову, раз уж мы заговорили о детях, — не обращая внимания на то, что он до сих пор пытался откашляться, стуча себя кулаком по груди, продолжила Вальбурга, сложив у себя на коленях собранные в стопку бумаги. — Возможно, тебе стоит уже задуматься о том, чтобы… — Я думаю, нам пора закончить этот разговор, — сказал Сириус и, утерев выступившие на глазах слёзы, поспешно встал из-за стола. — Я пойду лучше к Нарциссе. — Нарцисса, кстати, выполняет свой долг и носит наследника рода Малфоев, — вставил Орион. — И чуть не умирает каждый раз, когда пытается выполнить этот долг, — добавил Сириус, закатывая глаза. — Мы ещё вернёмся к этой теме, Сириус, — сказала ему в спину Вальбурга. Он помахал в воздухе ладонью и вышел в коридор. «Лучше бы они продолжали обвинять меня в неблагодарности, — думал он по пути в гостиную, — чем говорили о… детях». Намёки на женитьбу его уже не смущали, но это уж слишком! И пусть только заговорят ещё раз на эту тему, Сириус сразу же уйдёт из дома. «Да, — сказал он себе, берясь за ручку двери. — Давно пора отсюда съехать». И с этим решением он вошёл в гостиную. Здесь было чуть светлее, чем в столовой, и гораздо теплее, даже жарче, потому что был зажжён камин, у которого сидела Нарцисса, бледная и с выцветшими волосами, убранными в низкий пучок у самого основания шеи. Её живот, несмотря на то что роды должны были произойти со дня на день, был не очень большим, но всё равно казался слишком велик для Нарциссы, совсем исхудавшей к концу беременности. На её лице лежала слабая улыбка, которая чуть окрепла, когда она обернулась на звук открывшейся двери и увидела Сириуса. — А мы с Регулусом как раз о тебе говорили, — сказала она, кивнув на самого Регулуса, который пристроился на стуле у открытого окна, вероятно как можно дальше от зажжённого камина, который был необходим постоянно мёрзнущей сейчас Нарциссе, но совершенно не нужен всем остальным. — Ты слишком много спишь для человека, у которого появилась работа. — У меня сегодня выходной, — беззаботно пожал плечами Сириус, подходя к Регулусу и усаживаясь на подоконник. В спину ему подул тёплый летний ветер. — Да и вернулся я сегодня поздно… — Это я успела заметить, — кивнула Нарцисса и чуть внимательнее оглядела фигуру Сириуса, словно опасаясь увидеть на его одежде какие-то следы того, что намекнёт на причину его позднего возвращения домой. — Вы двое совсем не бережёте нервы своих родителей. Видели бы вы, как тётя Вальбурга разволновалась, когда поняла, что вас нет дома, вы бы сейчас не были так веселы. — О-хо-хо, поверь, Цисси, они уже рассказали мне, как сильно вчера волновались, и, честно говоря, я могу себе это представить, — сделав страшные глаза, поджал губы Сириус, чуть преувеличивая степень гнева родителей. — Да, я тоже успел услышать о себе кое-что новое, — подтвердил Регулус, и Сириус скосил на него взгляд, довольный тем, что всё же и Регулус получил свою долю упрёков. — И поделом вам, — повела плечом Нарцисса, многозначительно приподняв брови. Она неосознанно положила руку на живот, наверное почувствовав толчок. — Хорошо, что есть Вальбурга и Орион, которые могут хоть как-то на вас повлиять. Есть и те, кто чувствует себя прекрасно, не зная покоя и отбирая этот покой у других. Сириус с Регулусом переглянулись и одновременно спросили: — Ты про Беллу? — Про кого же ещё, — зло фыркнула Нарцисса, и её лицо ожесточилось. Сириусу почему-то пришла в голову мысль, что ей хочется курить, но она не может этого сделать из-за беременности. — Это из-за неё Люциус ушёл ночью. Она прислала ему какую-то записку, и он сразу же вскочил, быстро собрался и убежал. Не знаю, вернулся ли он уже. Наверное, нет, раз до сих пор не появился. — Вот ублюдок, — в сердцах сказал Сириус, которому был нужен только повод, чтобы оскорбить Малфоя. — Сириус! — воззвал к нему Регулус. — Что? — возмутился он. — Я бы ни за что не ушёл из дома посреди ночи, если бы у меня была беременная жена. — Остаётся только порадоваться, что у тебя её нет, потому что в ином случае мы бы стали свидетелями твоего красноречивого лицемерия, — хмыкнул Регулус. — Тебя сегодня тоже не было дома ночью, придурок. — Я хотя бы не даю обещаний, которых наверняка никогда не исполню. — Вам что, по двенадцать лет? — возвела глаза к потолку Нарцисса, и братья сконфуженно замолчали. — Давайте ещё язык друг другу покажите. Дождёмся, когда у Сириуса появится беременная жена, Регулус, и тогда посмотрим, как он выполнит своё обещание. — Не будет у меня никакой жены, — угрюмо пробурчал Сириус. — Тебе всего-то двадцать, Сириус, — с улыбкой сказала Нарцисса. — Думаю, у тебя будет и жена, и ребёнок когда-нибудь. Сириус провёл бровями дугу и не стал больше ничего говорить. Честно говоря, его немного пугало то, что за это утро уже несколько раз поднялась тема его возможных детей. — Может быть, и хорошо, что ты пока считаешь, что у тебя не будет жены, — задумчиво произнесла Нарцисса после недолгого молчания и устремила взгляд на огонь в камине. — В такое время… не самая лучшая идея обзаводиться семьёй. Сириус с Регулусом поняли горький смысл её слов и ничего не ответили. Они просидели с ней до того момента, как всё-таки появился Люциус, со смесью тревоги и облегчения на лице вошедший в гостиную за своей женой. Сириус всё-таки высказал ему пару обвинений, просто чтобы не пропадало зря настроение, и они ушли, молчаливые и уставшие. *** Не только Нарциссе казалось, что заводить семью в такое время не следует. Но в случае Северуса Снейпа к этой фразе стоило добавить: некоторым людям. «Некоторым людям не следует заводить семью в такое время». В жизни Северуса мало что изменилось с момента его вступления в Пожиратели. На самом деле не изменилось почти ничего. Он всё также жил в Паучьем тупике, только теперь без отца и без матери, один. Из-за постоянного молчания Северусу казалось, что он совсем разучился говорить, но ему и не хотелось. Он заперся у себя дома и почти не выходил наружу, даже ингредиенты для зелий ему доставлялись совами. Единственной причиной, чтобы покинуть своё мрачное убежище, для Северуса были миссии, которые ему поручал Волдеморт, но и те были не столь часты. Северус не участвовал в облавах, устраиваемых Пожирателями, не нападал на грязнокровок, не устраивал пытки. Он был шпионом Волдеморта, но основной его деятельностью было Зельеварение. Как и всегда. Утерев со лба пот, он потушил огонь на спиртовой горелке и последний раз помешал только что сваренное зелье, бурлящее зловеще коричневым цветом. Северус вытащил из ящика стола несколько колбочек и, взяв маленький ковшик, аккуратно разлил готовое зелье из котла по колбам, стараясь не потерять ни одной капли. Тщательно закупорив бутылочки, он прошёл к дальней стене комнаты, около которой стоял огромный шкаф со множеством ящиков, открыл один из них и вставил все колбы в специальные углубления. Затем он вернулся к котлу, заклинанием очистил его от остатков зелья, убрал и котёл, и горелку, и оставшиеся ингредиенты и облегчённо вздохнул. Северус подошёл к окну, раздвинул шторы, впуская в комнату свет, и открыл форточку. Раньше он не замечал, какой в комнате спёртый воздух, но сейчас, когда сюда ворвался ветер, пусть и принёсший с собой фабричный смог, Северус удивился, как вообще умудрялся дышать до этого. Хоть на улице было по-настоящему жарко, в доме было ещё и душно, и Северус ненадолго остановился около окна, уперев руки в подоконник, чувствуя, как освежается. Некоторым людям не следует заводить семью в такое время. Что ж. Уже поздно. Северус считал, что не только «в такое время», Джеймсу Поттеру в принципе не следовало заводить семью. По крайней мере с Лили. Но Северус привык, что жизнь несправедлива, и его взгляд сам собой переместился на календарь, висевший на той же стене, вдоль которой стоял шкаф с готовыми зельями. Страницы календаря загнулись от влаги, которой всегда была наполнена эта комната, и если бы он не был заколдованным, то наверняка всё ещё был бы открыт на январе, потому что Северус не утруждал себя его переворачивать, однако он делал это самостоятельно и был на нужном месяце — июле. И число было тоже обведено правильное — двадцать восьмое. Значит, прошёл без месяца год со свадьбы Лили и Поттера. Северус оттолкнулся от подоконника и, вздохнув слишком тяжело, пошёл к выходу из этой комнаты, намереваясь пройтись по Коукворту. Ещё одна причина, по которой он предпочитал не покидать свой дом, заключалась в том, что в Коукворте почти всё напоминало ему о Лили, о днях, когда они были ещё детьми и дружили. Лили давным-давно уже не было в Коукворте, и даже её сестры, которая жила в соседнем городе с мужем-маглом, и даже её родителей, которые обрели покой на кладбище несколько лет назад. Северусу в принципе сложно было себе представить, что Лили может снова оказаться здесь, в этом городе, насквозь пропитавшемся пылью и отходами с фабрик. Даже в её доме теперь жили другие люди: они с сестрой решили продать его после смерти родителей. Лили теперь жила где-то (Северус и правда не знал где, хотя и тешил себя надеждой, что Лили бы не возражала против того, чтобы он был в курсе её нового места жительства, если бы он выразил такое желание), со своим мужем-идиотом, под новой фамилией — Поттер. Господи. Это звучит, как самый ужасный ночной кошмар. Может, это и правда так? Может, Северусу просто нужно проснуться?.. *** Сириус трансгрессировал и оказался в подворотне, на заднем дворе какого-то не самого хорошего заведения, где, конечно, не было ни волшебников, ни маглов. Ещё секунду назад вокруг него были шум и крики, сейчас же он оказался в полной тишине, нарушаемой только дальним шуршанием шин по асфальту. Тусклые звёзды на небе выглядели спокойно и равнодушно, не зная, что происходит в городе, лежащем под ними. На губы Сириуса просилась нехорошая ухмылка, которую он никак не мог подавить. Он взглянул на свои руки, словно хотел увидеть на них пятна крови, но, конечно, они были чисты. Сириус убрал волшебную палочку в карман и отряхнулся от пыли, которая осела на нём после обрушения потолка. Он задумался только о том, успели ли уйти другие Пожиратели до прихода авроров. Сириусу удалось ускользнуть в последний момент, возможно остальным не так повезло. Мыслей о смертельном заклинании, которое он произнёс несколько минут назад над лежащим на полу раненым грязнокровкой, о горящем доме, из которого он только что трансгрессировал, и трупах, лежащих на полу под обвалившимся потолком, в нём не возникало. Сириус умел отгонять от себя ненужные размышления, особенно когда эти размышления были связаны с убийствами. Он снял с себя мантию, неаккуратно сложил, уменьшил заклинанием и убрал в карман джинсов. Маска сама исчезла с его лица, когда он покинул место убийства. Сириус провёл рукой по волосам и всё же смог победить свою ухмылку, придав лицу спокойное, почти безмятежное выражение. Но его сердце колотилось куда сильнее, чем нужно было. Сириус знал, что если сейчас надолго останется в одиночестве, то не сможет потом спать ночью, прокручивая в голове несмывающиеся воспоминания о сегодняшнем нападении. Благо, он не оставался один. Сириус зачем-то прокашлялся и вышел из подворотни на тихую, тёмную улицу. Он шагал быстро, так что уже через несколько секунд оказался на куда более оживлённой улице, где шумели машины и громко переговаривались между собой магловские компании друзей. Сириус не раздражался от того, что его окружали маглы, он обращал на них мало внимания, лишь как на часть окружающего пейзажа. Несмотря на шум, на улице было спокойно, куда спокойнее, чем в магических районах. Даже когда Сириус просто заходил в аптеку в Косом переулке или направлялся на работу в Гринготтс, его окружала атмосфера тревоги, не говоря уже о том, что происходило с ним, когда он надевал маску Пожирателя и ступал на улицу в окружении соратников. По магловской улице он шёл, ни о чём не беспокоясь, в простой кофте с длинным рукавом, которая легко скрывала Тёмную метку на его предплечье. А маглы и не вглядывались в его лицо, не опасаясь увидеть на нём отпечаток тёмной магии, они шли мимо, обращая на Сириуса столько же внимания, сколько он обращал на них. Вечер плавно переходил в ночь, и Сириус немного беспокоился, что Марлин не придёт, учитывая обстоятельства. Она могла быть сейчас в том самом доме, который разрушил Сириус и другие Пожиратели, в числе членов Ордена Феникса, пришедших вместе с аврорами, или у себя дома, решив, что с неё хватит. Сириус не знал, как отреагировал бы, если бы Марлин действительно перестала приходить на их встречи или отвечать на его редкие, короткие письма, которые он посылал к ней на работу в Министерство, а не домой, потому что не знал её адреса. Сириусу и не хотелось думать о том, что она может оборвать зародившуюся между ними странную дружбу. Наверное, ему невыносимо было представить, что рядом не останется человека, который не будет смотреть на него настороженно. Но вот он подошёл к ресторанчику, где они должны были встретиться, и через стеклянные окна увидел Марлин в очках, сидящую за одним из столов. Наклонив голову, она читала книгу, удерживая загибающиеся страницы обеими руками. На столе стоял небольшой чайничек и две кружки. Людей в кафе было немного, лишь ещё пара человек, и в вечернем свете Марлин выглядела очень уютно, словно в домашней обстановке. Подняв голову к небу, на котором теперь, из-за городской засветки, не было видно ни одной звезды, Сириус вошёл в кафе, задев колокольчики, висящие над дверью. Марлин обернулась и едва заметно улыбнулась, увидев, что это он. Когда Сириус подошёл к её столу, она уже убрала книгу в сумку, висящую на спинке её стула, и сняла очки, отчего её глаза стали выглядеть менее устало. — Привет, — поздоровалась она первой, пока Сириус садился напротив неё. — Ты из Гринготтса? Гестия Джонс — она тоже там работает — жаловалась мне недавно, что всем сотрудникам приходится задерживаться чуть ли не до поздней ночи. — А, ага, — почти не задумываясь, кивнул Сириус, вдыхая запах фруктового чая, распространяющегося из чайника. Он только что понял, что почти ничего сегодня не ел. — Я тоже была там недавно, прямо перед закрытием, но тебя не увидела. Видимо, мы где-то разминулись. Сириус безразлично пожал плечами. — Ну да. Я вообще редко сижу в главном зале, меня постоянно отправляют вниз. Я же сейчас типа мальчика на побегушках. Марлин понимающе кивнула. Сириус отогнал мысль, что она наверняка в курсе: его сегодня не было на работе. Он принял невозмутимый вид и задал какой-то ничего не значащий вопрос, наверное, о той книге, которую она читала до его прихода. Они не говорили о том, что творилось в их мире, как и всегда. Сириус удивлялся тому, как им удавалось почти никогда не касаться этого, каким образом они находили темы для разговоров, настолько далёкие от происходящего вокруг них. Но они это делали, причём с такой лёгкостью, словно и не было ничего плохого в их жизнях. Разговор плавно перетекал с одного на другое и никак не задевал те темы, которые внесли бы в него недомолвки и недоверие. Сириус понимал, что благодарить за это стоит в первую очередь Марлин, потому что сам бы он не справился с тем, чтобы не заговаривать о войне. Если бы рядом не было Марлин, все его мысли были бы поглощены тем, что он только что убил нескольких человек, а от того, что он заклинанием разрушил потолок, погибли ещё люди. Но сейчас он почти забыл о том, что последнее заклинание, которое осталось на его палочке, — Авада Кедавра. Они просидели в кафе до самого его закрытия, но Сириус не ощущал промчавшегося времени. Рядом с Марлин всегда казалось, что прошла одновременно целая вечность и всего одна минута. Она словно утягивала в какой-то омут спокойствия, в котором не было времени в принципе, в котором были только ленивые разговоры ни о чём и безмятежность. После встреч с ней Сириусу хотелось спать, и, если пятнадцатилетний Сириус сходил от этого с ума, двадцатилетний Сириус готов был провозгласить её богиней и носить на руках за то, что она вызывала в нём желание спать. Она словно отгоняла кошмары. — Ты знаешь, что у Лили и Джеймса тридцать первого родился сын? — внезапно спросила Марлин, когда они не торопясь шли по ночной улице, слушая свои негромкие шаги и шелест редких машин, когда те проезжали мимо. До Сириуса не сразу дошёл смысл её слов. — Что… — хотел переспросить он, но осознание услышанного ударило его по голове тяжёлой кувалдой. Он остановился и уставился на её затылок во все глаза. — Подожди, что ты сказала? Марлин прошла ещё несколько шагов, не заметив, что он больше не идёт вместе с ней, но, услышав его голос у себя за спиной, обернулась и тоже остановилась. — Лили родила тридцать первого утром, — сказала она, смотря Сириусу в глаза. — Почему-то я думала, ты знаешь. — Я не знал даже, что она была беременна… — пробормотал Сириус, ещё не пришедший в себя от шока. Он не знал, почему эта новость произвела на него такое впечатление, ведь, когда он услышал о свадьбе Лили и Джеймса, в его голове сразу появилась мысль, что у них в скором времени может и ребёнок появиться. И вот, родился мальчик, их сын, а Сириус как будто в принципе впервые услышал о том, что дети могут родиться. Подумать только. У Джеймса родился сын. — Сириус? Ты вообще дышишь? — немного обеспокоенно подняла брови Марлин, подойдя к Сириусу чуть ближе, как будто действительно хотела проверить, есть ли у него дыхание. Сириус встряхнул головой, желая сбросить с себя таким образом оцепенение, и уставился на Марлин, будто и забыл, что она была рядом с ним. — Дышу. Хотя не уверен, может, только кажется… У них родился сын? — Да, — нетерпеливо подтвердила Марлин. — Почему ты так удивился? — Я… не знаю… Я не знаю. Действительно, чего это я. — Надеюсь, ты совсем не сойдёшь с ума, если я скажу, что и у Алисы с Френком родился мальчик на день раньше, чем у Поттеров? — скептически приподняла бровь Марлин. — Что?! — вскричал Сириус и всплеснул руками то ли от возмущения, то ли от удивления. — Что за детская лихорадка? У Гвендолин тоже сын, у Гринграссов недавно родилась девочка, Нарцисса родила сына в начале июля… Это что, какое-то проклятие? Марлин рассмеялась, легко и задорно. — Не думаю, что дети — это проклятие. Хотя, с какой стороны посмотреть. Бетти иногда кажется настоящим исчадием ада. Сириус неверяще покачал головой, пропустив мимо ушей её последнюю фразу. — Так… ладно. Ладно, — истерически пробормотал он. — Пойдём-ка дальше, а то мне кажется, ты скоро прирастёшь к земле, если продолжишь так возмущаться. Сириус послушно сдвинулся с места, неосознанно начав хмуриться. Он никогда не думал, что так удивится тому, что у Сохатого родится ребёнок, и вот, уже добрых несколько минут он не может прийти в себя и прекратить возмущаться тому, чему, в сущности, возмущаться и не нужно. — Почему же ты так удивляешься этому? — повторила свой вопрос Марлин, сбоку заглянув Сириусу в глаза. — Говорю же, не знаю. Просто это странно. Как они назвали его? — Кто? — Поттеры. — Гарри. Гарри Джеймс Поттер. Я говорила, что звучит простовато, но… Лили и Джеймс — тоже имена не самые оригинальные. — А что насчёт Лонгботтомов? — спросил Сириус, стараясь не молчать, иначе опять впадёт в состояние неверия. — Они назвали мальчика Невилл. Кажется, это мама Френка настояла на таком имени. Я пока не видела его, но Алиса писала, что мальчик похож на неё. — А Гарри ты видела? — с неожиданной жадностью в блеске глаз повернулся Сириус к Марлин. Она посмотрела на него слишком проницательно, и он поспешно отвернулся. Иногда ему казалось, что Марлин обладала навыками окклюменции. — Видела, — спокойно сказала Марлин. — Копия Джеймса. Но глаза — Лили. Сириус постарался представить себе этого мальчика, маленького Джеймса с зелёными глазами, но у него не получилось. В голове возникали образы сына Нарциссы, или Блейза Забини, или девочки Гринграссов — Дафны, а маленький Гарри или тем более Невилл не хотели появляться в его голове. Вместо этого в ней возникли трупы, оставленные им сегодня в разрушенном доме, и Сириус словно протрезвел. Он шумно вздохнул и запустил пальцы в волосы. Они дошли до перекрёстка и оба остановились. Небо потихоньку заволакивало тучами, и становилось чуть светлее. Кроме них, на улице не было ни души, только проехал мимо полупустой автобус. У Сириуса побежали мурашки, не от мыслей о маленьком Гарри или убийствах, конечно, а от подувшего ветерка. — Кажется, ты рад, — констатировала наконец Марлин, потому что Сириус молчал, уставившись на дерево на противоположной стороне перекрёстка, уже несколько секунд. — Я… наверное? — он пожал плечами и развёл руки в стороны. — Вообще ничего не знаю. Но да, это здорово, очень здорово. Если они этого хотели, конечно. — Хотели, — кивнула Марлин. У Сириуса закрались подозрения, что она собирается передать кому-то то, как он отреагировал, но он отогнал от себя эти мысли. Вряд ли Марлин много кому рассказывала о том, что общается с Сириусом. — Отлично. Тогда я действительно рад. Марлин улыбнулась и неожиданно обняла Сириуса за плечи, крепко и очень тепло. Сириус вздрогнул и не успел обнять её в ответ, потому что она скоро отстранилась и с прежней улыбкой кивнула ему. — Я тоже рада. До встречи, Сириус. И она развернулась и пошла по пешеходному переходу на другую сторону перекрёстка, обхватив себя руками за плечи. Её белые волосы, казалось, светились в темноте. Сириус ещё недолго постоял на месте и в конце концов тоже отправился в сторону дома. Он не осознавал, что улыбается, пока не подошёл к площади Гриммо. По его лицу всё ещё блуждала улыбка, когда он вошёл в дом и осторожно прикрыл за собой дверь. Он часто с шумом врывался в прихожую, чтобы все внутри знали, что он вернулся, но сейчас у него было совсем другое настроение. А если кто-то проснётся и увидит его, то наверняка начнутся вопросы и расспросы, новые обвинения в том, что он не ценит ту безопасность, которую создали для него родители, а Сириусу всего этого совсем не хотелось. Он желал уснуть с тем же спокойствием на душе, которое осталось после встречи с Марлин. Господи, родился мальчик! И как он мог не знать о том, что Лили беременна?.. Проклиная про себя скрипящие ступеньки, он поднялся на свой этаж, прислушиваясь к едва слышному сопению из комнат родственников. В доме было совсем тихо, только иногда постукивали окна от ветра, ломящегося внутрь. Сириус зашёл в свою комнату, бесшумно закрыл дверь и облегчённо выдохнул. — Наконец-то вернулся. Сириус едва не закричал от ужаса, но сдержался и вместо крика выпустил из палочки Люмос, ослепив и себя самого, и того, кто проник в его комнату. — Регулус?! — свистящим шёпотом вопросил Сириус, когда смог разглядеть брата, закрывающегося от света рукой. — Ты нормальный вообще? Какого чёрта ты тут сидишь? — Жду тебя, конечно! Убери свет, я сейчас ослепну! — Нокс, — тоном, который больше подходил для «Я убью тебя», приказал Сириус, и свет погас. Спустя несколько секунд копошений комната снова оказалась освещена, теперь свечами, расставленными на подоконнике и на прикроватной тумбочке. Старательно не глядя на брата всё время, что занимался установкой свечей, Сириус жевал губы, но наконец почувствовал, что достаточно собрался с мыслями, чтобы не убить Регулуса за то, что он нарушил покой в его настроении, и обернулся к брату, застывшему посреди комнаты, сложив на груди руки. — Ты с ума сошёл, Регулус. — как мог спокойно сказал Сириус. — Ты время видел? На кой чёрт ты меня ждал? — Потому что ни в какое другое время с тобой не поговорить, — всплеснул руками Регулус, как будто объяснял нечто само собой разумеющееся последнему идиоту. — Утром ты уходишь в Гринготтс, нам не дают совместных заданий, ужинаешь ты в Косом переулке, а когда есть свободное время, то встречаешься с друзьями или… — Или? — уточнил Сириус, заподозрив в молчании брата что-то неладное. — Или с МакКиннон, — резко закончил Регулус, твёрдо посмотрев в глаза Сириусу. — Об этом я и хотел поговорить. Сириус шумно выдохнул сквозь зубы и прошёл к кровати, чтобы усесться на неё. Он предвкушал не самый приятный разговор и вообще-то предпочёл бы сейчас же выгнать Регулуса из своей спальни, но… что-то его остановило. Регулус повернулся к окну, поджав губы, словно это Сириус должен был начать развивать тему. Ветер прекратился, но по стеклу застучал мелкий дождик, своей монотонностью навевающий сон. Сириус обессиленно откинулся назад, на локти, и, отбросив чёлку с лица, сбоку посмотрел на Регулуса. — Ну и? — Не вижу смысла говорить тебе, почему именно ты должен прекратить эти встречи. Ты и без меня знаешь причины. — Может, всё-таки просветишь меня? — Не язви, Сириус. Она из Ордена. — Я с ней о делах Волдеморта не разговариваю. — И о чём же тогда? Может быть, о делах Ордена? Или Дамблдора? От этого общения должна быть какая-то польза, иначе я не понимаю, зачем ты дискредитируешь себя. — Дискредитирую? — скривился Сириус. — Что за дурацкое слово? Хочешь сказать, встречи с девушкой подрывают мой авторитет? — С такой девушкой — ещё как. — Волдеморт покажет своё лицемерие, если станет осуждать людей за то, что они общаются с орденцами, учитывая его собственное происхождение. Матушка — сквиб, отец — магл, не самое благородное семейство, не так ли? Регулус побагровел. — Волдеморт — потомок Салазара Слизерина, Сириус. Родословную благороднее ещё нужно поискать. А у твоей МакКиннон, хоть и чистокровной, в прадедушках магл, сама она из Ордена и якшается с грязнокровками. — А я, Сириус Блэк третий, представитель Благороднейшего и Древнейшего семейства, учился на Гриффиндоре, опозорив семью, дружил полшколы со всеми подряд: и полукровками, и грязнокровками, а сейчас чёртов убийца, не только маглов и их «выродков», но и вполне достойных волшебников. Может, мы с ней достойны друг друга? Они замолчали, смотря в глаза напротив с вызовом, словно готовились к битве. Дождик на улице стал чуть сильнее, поэтому полной тишины в комнате не могло быть и так, однако звенящее напряжение било бы по ушам, даже если бы на улице было полное безветрие и ясная погода. — Прекрати это, Сириус, — сказал Регулус с нажимом. — Пока не стало поздно. — А когда настанет это «поздно»? — с деланым безразличием уточнил Сириус, буравя взглядом дверь. — Когда Волдеморт узнает. — Ему нет дела до нашей личной жизни. — Есть, если она мешает миссии. — И как же моё общение с Марлин помешает «миссии»? — Хватит задавать глупые вопросы, Сириус! — взорвался Регулус и едва не перешёл на крик, но, опасливо взглянув на закрытую дверь, вновь заговорил шёпотом, вкрадчивым и шипящим. — Если ты думаешь, что всё плохое в жизни пройдёт мимо тебя, ты сильно ошибаешься. Даже если Лорд Волдеморт не станет наказывать тебя за встречи с МакКиннон, он может наказать её. Ты подвергаешь её опасности, ясно тебе? А вместе с ней и себя самого. Мне-то всё равно, но тебе ведь она чем-то дорога, верно? А она будет ему полезна, потому что состоит в Ордене, как и её мать, и её друзья. Волдеморт может просто приказать тебе привести её к нему, и ты должен будешь исполнить поручение. Но ты же у нас храбрец и герой, ты решишь, что правила тебе нипочём, и сбежишь куда-нибудь. Но Волдеморт это не оставит так просто, он будет искать тебя и найдёт, а одновременно с этим замучает меня, Беллу, Люциуса и родителей. И МакКиннон он всё равно достанет, согласишься ты или нет. Я в курсе, что собственная жизнь тебя мало волнует, но подумай хоть чуть-чуть о других. О своей семье, а не о какой-то девчонке. Сириус исподлобья наблюдал за тем, как Регулус живо жестикулировал, пока произносил свою спутанную тираду, а, когда он остановился, чтобы перевести дух, отвернулся и сжал челюсть, из-за чего его лицо ожесточилось. Ему нечего было сказать, вспомнились слова Вальбурги и Ориона в то утро, когда к ним пришла Нарцисса, а Сириуса не было дома. Слова о безопасности. — Ты вообще меня слушал? — спросил Регулус, когда молчание затянулось. — Угу. — И всё? Ты ничего больше не скажешь? — Нет. Сириус заставлял себя не смотреть на Регулуса, потому что, столкнись они взглядами, началась бы драка. Он упёр взгляд в дверь и вслушивался в шум дождя, пытаясь найти в нём успокоение. — Мерлина ради, и чего я перед тобой распинаюсь… — вздохнул Регулус и, зачесав назад волосы, сокрушённо покачал головой. — Ладно. Я сделал то, что должен был сделать, а дальше сам решай. Но если всё закончится тем, как я сказал, учти, на мою помощь ты можешь не рассчитывать. Сириус только неразборчиво промычал что-то в ответ. Регулус, ещё немного постояв на месте, опустил плечи и, с сожалением взглянув на брата, направился к выходу из комнаты. Когда дверь за ним тихо закрылась, Сириус вскочил с кровати и принялся быстро раздеваться. Не став надевать пижаму, он улёгся в кровать, резко выкинув из-под одеяла руку, чтобы погасить свечи, и комната погрузилась во тьму. Ему перехотелось спать и он смотрел в темноту за окном широко раскрытыми глазами. «Ты подвергаешь её опасности, ясно тебе?» Сириус зажмурился до боли в глазах и сжал пальцами простыню. Ему хотелось кричать. Марлин, чёрт возьми, единственный человек в его окружении, рядом с которым Сириус не хотел раскрушить всё вокруг. Он просто не мог прекратить встречи с ней. Но в словах Регулуса был смысл. Всё тело Сириуса зудело от нервов, и он не сразу понял, что зуд на левой руке отличается от того, который обычно пробегал по телу во время стресса. Когда до него дошло, Сириус подскочил в кровати и вытянул перед собой левое предплечье с проступившей на нём ярче змеёй. — Чёрт, — прошипел он и быстро встал с постели, сразу же начав судорожно одеваться, попутно отыскивая одежду, которую он в раздражении раскидал по всей комнате. И что могло случиться? Сириусу было тревожно. Вернулась ли Марлин домой? Вдруг это как-то связано с ней? Он прислушался к тому, что происходило в доме. Поначалу показалось, что всё тихо, но вот скрипнула дверь комнаты Регулуса, послышались тихие шаги, и открылась дверь Сириуса. Они встретились напряжёнными взглядами и одновременно сжали челюсти. Уходить нужно было тихо и незаметно, и у них это получилось, хоть Сириусу казалось, что стук его сердца может разбудить весь Лондон. Накрыв капюшонами лица и надев маски на лица, братья спустились по ступеням крыльца и, остановившись у самого их основания, одновременно крутанулись на месте для трансгрессии. Это был подвал Мальсиберов, Сириус сразу его узнал, хотя здесь было темно в свете всего одной свечи, парящей в воздухе. Сириус оглянулся по сторонам и заметил ещё несколько фигур, стоящих поблизости, в одной из них он смог разглядеть неподвижного Адриана, стоящего в центре подвала и кивнувшего ему. Из-за свечи его маска блестела в темноте. Сириус был уверен, что, будь здесь светлее, он смог бы увидеть следы крови на полу и стенах, въевшиеся настолько, что их уже нельзя было смыть, но, благо, он едва видел носки своих ботинок. Спустя пару секунд после того как Сириус и Регулус трансгрессировали в подвал, раздался ещё один хлопок, ещё одна фигура, закутанная в мантию, огляделась, чтобы увидеть соратников, и тогда Адриан отмер и заговорил. Все сразу же повернулись к нему, теперь Сириус мог сосчитать, что всего Пожирателей в подвале было восемь, считая самого Адриана. — Тёмному Лорду необходимо, чтобы сегодня мы нашли две семьи, — объявил Адриан изменённым, но узнаваемым голосом. — Поттеры. И Лонгботтомы. У Сириуса ёкнуло сердце. Поттеры и Лонгботтомы состояли в Ордене, ясное дело, что они враги Волдеморта и их нужно уничтожить, но почему целенаправленно их и только их? Он переступил с ноги на ногу, надеясь, что его смятение не заметно окружающим. — Четверо отправятся к Поттерам, другие четверо к Лонгботтомам. Их дома, вероятнее всего, охраняются, однако нападения они не ожидают. — Зачем они нужны Тёмному Лорду? — спросил кто-то из Пожирателей. Задать такой вопрос самому Волдеморту никто бы, конечно, не посмел, но, так как его здесь не было, все чувствовали себя немного увереннее и спокойнее. Адриан, однако, тоже не оценил то, что его речь прервали, но продолжил: — Вам стоит знать только одно: и у той, и у другой семьи на днях родился ребёнок. Родителей — убить, ребёнка — принести Тёмному Лорду. Сириус всё ещё ничего не понимал, но Адриан уже разделил их на две группы по четыре человека (Сириус мельком заметил, что Регулус в другой группе). Заклинанием Адриан оповестил всех о том, по какому адресу они отправляются. Сириус запоздало понял, что ему нужно попасть к Поттерам. Они трансгрессировали почти одновременно. Сириус оказался в тенистой, густой аллее, не пропускающей свет звёзд. Здесь, вне города, дождя не было, был только прохладный ночной ветер и облака, наплывающие на яркий полумесяц. Сириус услышал шаги за своей спиной, а спустя секунду перед ним вышел Адриан, оказавшийся в этой же группе. Он обернулся к остальным трём Пожирателям и развёл руки в стороны, почти весёлый. — Чего ждём? Вперёд. Их дом дальше. Сириус понял, куда они идут, он бывал здесь в детстве. Это был дом Поттеров, то есть не Лили и Джеймса, а родителей Джеймса, перешедший по наследству сыну. Он не походил на особняки других чистокровных, больше был похож на большой коттедж, и Сириусу всегда здесь нравилось. Он стоял в стороне от других домов деревеньки, где когда-то решили разместиться Поттеры, и был скрыт той самой аллеей, в которую трансгрессировали Пожиратели. Много лет назад Сириус с Джеймсом бегали по ней, прячась друг от друга за толстыми липами и громко хохоча. Сириус передёрнул плечами и ускорил шаг, равняясь с Адрианом. — Зачем ему ребёнок? — чуть громче, чем шёпотом, чтобы не услышали другие двое, спросил он, пригнувшись. — Я не знаю, — пожал плечами Адриан. — Но он очень взволнован. Кажется, дело в каком-то пророчестве… Не знаю. Сириус был доволен, что Адриан перестал веселиться, и больше не задавал вопросов. Они шли быстро и тихо, словно кто-то заклинанием скрыл звук их шагов. Поднявшись на небольшой холм, Сириус обернулся и увидел у его подножия небольшую деревню с крошечными домами, ни в одном из которых не горел свет. Сириус понятия не имел, сколько сейчас времени, но ему казалось, что с его встречи с Марлин прошла целая вечность. Марлин. Это она рассказала Сириусу о том, что у Поттеров родился ребёнок. Будет ли она винить себя в том, что в ту же ночь к ним заявились Пожиратели? Сложит ли два этих события вместе или будет отгонять от себя эти мысли? Сириусу не хотелось об этом думать, к тому же как раз в этот момент они подошли к нужному дому и остановились. Окна дома чернели темнотой, лишь размытые силуэты горшков с цветами, стоящих на подоконнике, говорили о том, что в нём кто-то живёт. Дом был кирпичный, в два этажа, и скорее широкий, чем высокий. Его окружала низкая, до пояса, железная ограда, к дому вела вымощенная крупным булыжником дорожка, днём здесь наверняка пестрели цветы в клумбах, но сейчас их было не видно. У Сириуса громко колотилось сердце, и он убеждал себя в том, что это из-за того, что он беспокоится за себя, а не за Поттеров. Строго говоря, это не было неправдой в полной мере: Сириус переживал и за себя, и за них. — Вы двое — зайдёте с задней двери, — шепнул Адриан двум другим Пожирателям, и они, кивнув, развернулись и бесшумно пошли в обход дома. Адриан обернулся к Сириусу. — Ну а мы зайдём здесь. Сириус подозревал, что Адриан догадывается о его мыслях, так что сжал кулаки и первым шагнул к оградке. Она открылась без скрипа, и, осторожно ступив на тропинку одной ногой, Сириус ожидал, что послышится сирена, или на него посыплется град заклинаний, или его тут же свяжут невидимые верёвки, или ещё что-то в этом роде, но ничего не произошло. Сириус и второй ногой ступил на территорию дома, однако и теперь не сработало никаких защитных мер. Насторожившись, он продолжил путь. Адриан шагал вслед за ним, и они одновременно оказались на крыльце. Переглянувшись и видя блестящие от волнения глаза друг друга даже через маски, они толкнули дверь. Она поддалась без всяких проблем, и до сих пор не было слышно того, чтобы в доме шла подготовка к появлению незваных гостей. Сириус чуял, что здесь что-то неладно, но они открыли дверь полностью и вступили внутрь дома. Им сразу стало ясно, что они опоздали: прихожая была разворошена в спешных сборах, тут и там валялись брошенные вещи, прямо у двери, рядом со стойкой для обуви, валялся маленький детский носок. Сириус, уже не пытаясь быть тихим, прошёл в середину прихожей и быстро взбежал по ступенькам на второй этаж. Он слышал, что внизу Адриан встретился с другими Пожирателями, и они недоумённо объясняли ему, что никого не нашли. Сириус убедился, что и на верхнем этаже всё так же, как внизу: разбросанные вещи, опрокинутый стул, незаправленная кровать. Он постоял несколько секунд напротив двери в детскую комнату, посередине которой стояла круглая детская кроватка, конечно пустая, и поспешил спуститься обратно. — Здесь никого нет, — покачал он головой. — Когда они успели сбежать, мантикора их раздери! — закричал Адриан и ногой толкнул почему-то стоящий здесь стул. Один из Пожирателей вздрогнул, вероятно это был кто-то из недавно вступивших в ряды. — Обыщите здесь всё, немедленно! — Их здесь нет. И если ты будешь орать, как мандрагора, они всё равно не появятся. Все четверо оглянулись к двери, откуда и услышали голос. Сириус вгляделся в лицо внезапно появившегося человека и спустя мгновение узнал в нём Аластора Грюма, уже направившего волшебную палочку на Адриана. Сириус среагировал быстрее, и луч заклинания, пущенного Грюмом, разбился о щит, который воздвиг Сириус невербальным заклинанием. Один из тех двух Пожирателей, которых Сириус не знал, тоже вытащил палочку и направил её на Грюма: — Экспеллиармус! Но и это заклинание не достигло цели, врезавшись в щит и отрикошетив в стену, отчего на ней появилось выжженное, словно сигаретой, пятно. Теперь все четверо подняли на Грюма волшебные палочки и одновременно выкрикнули разные заклинания — Сириус чётко услышал «Авада Кедавра», сказанное Адрианом — но, когда лучи заклинаний вылетели в открытую дверь и рассеялись в тёмной улице, они поняли, что Грюм исчез. — Проклятье! — Адриан почти выбежал из дома на крыльцо и огляделся по сторонам, выискивая Грюма, но тот уже наверняка трансгрессировал, и Сириус был уверен, что Адриан вернётся ни с чем. Сам Сириус почувствовал внезапную усталость и, не став с ней бороться, опустился прямо на пол, обхватив колени руками. Его волшебная палочка выпала из пальцев. Он, казалось, уже слышал ледяной голос Волдеморта, которым тот завтра будет произносить «Круциатус», наказывая не справившихся с заданием Пожирателей. *** Лили дрожала всем телом, прижимая к себе плачущего Гарри и глядя на то, как беззвучно открывался рот Марлин, пока она что-то судорожно объясняла прибывшему недавно Фабиану. Лили, кажется, до сих пор не успела проснуться, до сих пор находилась в своём доме, куда посреди ночи ввалились Эммелина и Ремус и спутанно объяснили ей и Джеймсу, что им срочно нужно бежать. Вспомнив, что они сказали ей, Лили крепче прижала к себе Гарри. Волдеморт собирался убить их всех. Волдеморт почти сделал это. — Да зачем мы нужны ему, мне объяснит кто-нибудь?! — взорвался Джеймс, поднявшись с дивана, на котором сидел вместе с Лили. — Зачем мы понадобились этому ублюдку-лорду? Почему Дамблдор решил, что нам нужно бежать? Что происходит-то?! Гарри заплакал ещё сильнее, услышав крики Джеймса, и он, почувствовав вину, присел обратно на диван и взял ручку сына в свою. Он всеми пальцами обхватил его мизинец и продолжил плакать, и Лили хотела присоединиться к нему, но пока держалась. Все присутствовавшие в комнате — Марлин, Фабиан и Ремус — обернулись к ним, растерянные и встревоженные. — В том и дело, Джеймс, что мы и сами не знаем, но… — попытался объяснить Ремус, однако его голос оборвался, когда в гостиную сквозь стекло влетел серебряный шар света, в котором все не сразу узнали Патронуса, и поэтому уже потянулись за волшебными палочками. — В дом Поттеров уже заявились четверо, — раздался голос Грюма из шара, и все выпрямились в струны, слушая, что ещё он скажет, даже Гарри как будто стал плакать тише. — Лонгботтомы добрались до убежища, у них в доме тоже уже кто-то побывал, не успел застать их. Не вздумайте выходить из штаба. Проверяйте всех, кто придёт. На этом сообщение закончилось, и все в тревоге переглянулись. Они чувствовали облегчение, что Фрэнк с Алисой в безопасности, но не могли успокоиться полностью, до сих пор не понимая, что в принципе происходит и почему им нужно прятаться. — Так вот, мы не знаем, в чём дело, — продолжил Ремус, усилием воли заставляя себя говорить. — Нам просто пришло сообщение от Дамблдора сейчас же направляться к вам, чтобы помочь вам перебраться в другое место, потому что… — Ремус перевёл дыхание, словно сказал уже целую речь, а не только одну фразу, — потому что Волдеморт хочет убить вас и Гарри. Лили чувствовала, что сейчас разрыдается, и ещё ближе прижала к себе Гарри. Он едва появился на свет, почему, почему его сразу же захотели убить? — Этот урод до нас не доберётся, Лили, я обещаю, — почувствовав её настроение, пробормотал Джеймс, бледный, но решительный. Лили попыталась улыбнуться. Ей было невыносимо ощущать на себе сочувствующие взгляды Ремуса, Марлин и Фабиана. Захотелось, чтобы здесь был Питер, который всегда боялся больше всех, но зато из-за этого не обращал внимания на страх других. Бояться рядом с ним было лучше всего. — Раз уж Фрэнк с Алисой в порядке, думаю, нам не стоит больше задерживаться, — сказала Марлин голосом, который должен был звучать ободряюще, но по всему её виду можно было сказать с полной уверенностью, что её сильно мутит. — Лили, Джеймс, вы вместе с Гарри ложитесь в моей комнате, я сегодня дежурю. Скоро должна вернуться Эммелина, мы с ней и Ремусом… — Я не собираюсь ложиться спать! — возразил Джеймс, нахмурившись. Но усталый вид Лили, на которую он обернулся, заставил его прикусить язык. Он вздохнул и поднял взгляд обратно на Марлин. — Спасибо, что приютила нас, МакКиннон. Надо хотя бы Гарри уложить спать. Он забрал сына из рук Лили и помог ей подняться: она словно в миг ослабела, в ней не было ни капли силы. Гарри действительно начал засыпать, и они втроём тихонько ушли, за ними улетела и сумка с необходимыми вещами, которые они успели взять с собой, когда сбегали из дома. Когда дверь за ними закрылась, Ремус обессиленно застонал и, прикрыв лицо руками, опустился на диван, где сидела Лили. Марлин только закусила губу, смотря на его сгорбившуюся фигуру. Она молча проводила Фабиана и вернулась в гостиную с чашкой крепкого чая, которую вручила Ремусу. Сначала он как будто не заметил, что в его руках что-то появилось, а потом почти залпом выпил горячий чай большими глотками. Марлин отошла к окну. Ей показалось, что на горизонте уже показалась линия рассвета. Она подумала, что всего несколько часов назад была, кажется, счастлива.