Ибо все мы грешны

— Гоменум Ревелио! — услышал Сириус голос Адриана сверху и внимательно прислушался к происходящему в доме, перестав ходить от угла к углу, выискивая сам не понимая что. Ни одного звука, кроме размеренного тиканья часов на стене. Сириус вздохнул и упёр руки в бока, оглядываясь по сторонам. Гостиная выглядела совсем не обжитой: на камине не стояли статуэтки, в поленнице не было дров, диван покрылся пылью, ковёр был скатан в трубку и лежал у дальней стены. Регулус с самого начала сказал, что в этом доме искать не стоит и пытаться, но Адриан дотошно проверял каждый из вариантов, где могли скрываться Лонгботтомы, и они с Сириусом вынуждены были следовать за ним. Адриан шумно спустился со второго этажа, где проверял, не прячется ли кто-то в старом шкафу или на балкончике. По его напряжённо сжатой челюсти Сириус сделал вывод, что четвёртая неудача его сильно расстроила, но не собирался его успокаивать. — Вперёд, — буркнул Адриан, проходя мимо Сириуса в прихожую. Тот обречённо посмотрел на прямую спину Адриана и поплёлся следом. — Я же говорил, что мы здесь никого не найдём, — не упустил случай напомнить о своей правоте Регулус, когда они вышли из дома и запечатали дверь заклинанием. Он обыскивал придомовую территорию, пока Адриан с Сириусом осматривали дом внутри, и давно уже ждал, пока они закончат, с самого начала уверенный, что ничего они не найдут. Адриан только мрачно взглянул на Регулуса и прошёл мимо него, едва не задев его плечом. Сириус за его спиной возвёл глаза к чёрному ночному небу и всплеснул руками. — Два часа ночи, — напомнил он, пока Адриан сверялся со своим списком, написанным на листке пергамента, едва видном в слабом свете фонарей. — Может, продолжим в другой раз? — Осталось всего два варианта. Один из них должен оказаться тем самым. — Уверенность в голосе Адриана была такой же, как и тогда, когда варианта оставалось «всего» четыре. — Если мы и найдём каким-то чудом нужный дом, я буду насколько усталым и слабым, что не смогу никого похищать и ни от кого избавляться, — невинно заметил Сириус, сложив руки на груди и наклонив голову к плечу. Адриан посмотрел на него, как на кровного врага, и он пожал плечами. — Я предупреждал, что не хочу задерживаться с этим. — Если бы не хотел задерживаться, мы бы давным-давно уже нашли их, — проворчал Адриан и запихнул пергамент во внутренний карман мантии. — Хватит ныть. Сам сказал, что завтра у тебя выходной, — выспишься. А теперь отправляемся. Он назвал следующий адрес, и они втроём трансгрессировали. Улица, которую они покинули, не отреагировала на громкий хлопок: ни одно окно не горело, все спали, и только фонарь в конце улицы мигнул, когда Адриан, Сириус и Регулус исчезли. — Зачем вообще Волдеморту нужны Лонгботтомы? — спросил Сириус, когда они перенеслись на одну из улиц Лондона, эффект от трансгрессии прошёл, а Адриан двинулся к одному из многоквартирных домов. Этот вопрос Сириус хотел задать, как только они в принципе получили задание искать дом, где могли спрятаться Лонгботтомы, но он знал, что, даже если Адриан или Регулус что-то и знают, они ничего ему не расскажут, сославшись на то, что Волдеморт сам решает, кого посвящать в подробности его дел. Однако сейчас они оба начинали бесить его своей невозмутимостью, и Сириус хотел взбесить их в ответ. Вопросы, которые им не понравятся, прекрасно для этого подходили. — Я же уже говорил, что не знаю зачем, — вздохнул Адриан. Так как он шёл впереди, Сириус не видел выражение его лица, но вполне мог себе его представить — усталое и мрачное. — Да и не касается нас это. Две задачи — убить Лонгботтомов и принести ребёнка Тёмному Лорду. Это всё, что от нас требуется. — Легко сказать, — хохотнул Сириус. — Попробуй их найди. Если не проверить каждый дом в Лондоне, то никогда нельзя быть уверенным в том, что знаешь, где они. А они ведь могут прятаться и не в Лондоне… Сириус явно добивался того, чего хотел. Его слова действовали Адриану на нервы: он выпрямился, как струна, и шёл по улице широкими шагами, словно хотел сбежать. Сириус ухмыльнулся, пользуясь тем, что его никто не может увидеть, ведь Адриан шёл спереди, Регулус — сзади. — Говори потише, — всё, что Адриан сказал в ответ. Сириус мог бы сказать ему, что он противоречит сам себе, вечно повторяя, что их не касается то, чем занимается Волдеморт, напомнив ему о том, как в школе он был буквально помешан на всём, что касалось Тёмного Лорда, но они подошли к нужному дому и стоило сосредоточиться. Они остановились у одного из подъездов и, сломав замок, вошли внутрь. Регулус пристально осмотрелся по сторонам, прежде чем последним зайти в подъезд. Этот дом выглядел современным и не совсем походил на место, где могут жить два чистокровных волшебника и их ребёнок, но они искали и не семейное гнездо Лонгботтомов, а место, где они могли спрятаться. Сириус не был уверен, каким образом, но у Волдеморта оказался список мест, которые могли стать для них убежищем. Это были дома, связанные с Орденом, либо заброшенные поместья, либо одни из жилищ членов Ордена Феникса, которые могли приютить своих товарищей, бывших в опасности. Адриан, Сириус и Регулус проверяли первые варианты из этого списка, другие Пожиратели проверяли следующие, кто-то целенаправленно искал Поттеров, кто-то — Лонгботтомов, кто-то — всех сразу. В любом случае Сириус мог быть уверен, что у них не одних ничего не выходит, потому что в ином случае метка на руке уже напомнила бы о себе жжением и они не мотались бы из дома в дом, а давно лежали в постелях, видя седьмой сон. Его успокаивала только мысль, что он сейчас не один, а с Адрианом и Регулусом, хотя они наверняка получали от процесса поиска гораздо большее удовольствие, чем Сириус. По крайней мере Регулус точно впал в какое-то медитативное состояние, а Адриан и не мог быть недоволен заданием Тёмного Лорда, какое бы оно ни было. Квартира, в которую они попали, взломав замок заклинанием, была пуста, и тут явно никто не жил уже очень давно. Если в предыдущем доме присутствовала хоть какая-то мебель, то в этой квартире её не было вовсе, и даже принципиальный Адриан, обыскивающий всё до последней табуретки, только для виду заходил в комнаты, не надеясь найти там хоть кого-то. Напоследок проверив квартиру заклинанием, уже стоя в прихожей, они убедились, что тут никого нет, и, синхронно вздохнув, вышли обратно на улицу. Адриан самозабвенно кусал щёку изнутри, ни на кого не смотря, и Сириусу стало даже жаль его, чтобы продолжать издевательства. В конце концов оставалось проверить только один адрес, и всё закончится, нужно только набраться терпения. Переглянувшись, они втроём снова трансгрессировали, и, оказавшись спустя секунду на влажной траве, Сириус покачнулся. Регулус посмотрел на него немного встревоженно, но он быстро обрёл равновесие и уверенно осмотрелся вокруг. Такая частая и множественная трансгрессия не шла ему на пользу, и с каждым новым разом его всё сильнее мутило, и всё сильнее начинала гудеть левая нога. Сириус наотрез отказывался ходить с костылями даже в первые дни после перелома, сейчас же, когда прошло уже две недели, он тем более не собирался показывать себя слабаком, однако нога всё ещё давала о себе знать, когда он сильно напрягался. Они оказались на лугу, трава здесь уже желтела и была покрыта мелкими капельками недавно прошедшего дождя. Сириусу было незнакомо название деревни, лежащей неподалёку, но он подозревал, что они всё ещё в пригороде Лондона. Так как трансгрессировать конкретно в саму деревню у них не получилось, Адриан воодушевился, считая, что, раз она защищена от нежелательных посетителей, то в ней явно кто-то скрывается. Он пружинисто зашагал по лугу к деревне. Регулус молча пошёл за ним, уже уставший, как и брат, но ноющий гораздо меньше. Сириус переступил с ноги на ногу, сдержал вздох и тоже отправился к деревне. — Между прочим, Сириус, — сказал Адриан язвительно, — вместо того, чтобы ныть, ты мог бы включить мозги и подумать. Ты дружил в школе и с Поттерами, и с Лонгботтомами, то есть можешь знать, где они сейчас прячутся. Сириус громко фыркнул и пару раз саркастически хлопнул в ладоши. — Браво, Мальсибер. Твой план по высказыванию незаслуженных подозрений на сегодня можно считать выполненным, а ведь ещё даже не утро! — Вообще-то я вполне серьёзно. — Адриан обернулся на ходу и кивнул Сириусу с многозначительным выражением лица. Повернувшись обратно, он продолжил: — Ты мог бы хотя бы выдвинуть какое-то предположение, если не уверен полностью. — К твоему сведению, они перестали быть моими друзьями на пятом курсе; удивительно, как ты это забыл. А с Фрэнком Лонгботтомом я вообще лет сто уже не разговаривал. Тут можно и к тебе выдвинуть те же претензии: ты чистокровный фанатик, Поттеры и Лонгботтомы как раз чистокровные. Что насчёт их семейных поместий, а? Ты должен быть в курсе, где они находятся. — Я и есть в курсе, только это нам никак не помогает. — Сириус мог с лёгкостью представить, как Адриан закатил глаза. — И их поместья мы уже проверили, они были первыми в списке. Теперь закатил глаза Сириус. — Вот уж не думал, что кто-то, кроме моей матушки, будет обвинять меня в том, что я не учил истории Священных двадцати восьми, — сказал он и споткнулся о камень, который не разглядел в темноте. — Чёрт! И, кстати, вам обоим пора определиться, чего вы хотите: мне нужно общаться с ними или нет? Помнится, у неё тоже были не совсем последовательные размышления на этот счёт. Адриан ничего не ответил. Они начали спускаться по склону, и здесь стоило быть внимательнее, так как на скользкой от дождя траве легко было поскользнуться и прокатиться вниз. Сириус утомлённо покачал головой. Ему не нравилось, когда на заданиях была тишина, но и такие разговоры не приводили его в восторг. — Может, лорд Волдеморт собирается провести какой-то ритуал, и для этого ему нужны дети?.. — вдруг подал голос Регулус, хотя по его задумчивому тону казалось, что он просто случайно высказал мысли вслух. — Что? — одновременно переспросили Сириус с Адрианом. Последний повернул голову в сторону, и Сириусу было видно его нахмуренный профиль в тусклом свете луны. Регулус запнулся и некоторое время молчал, и Сириус убедился в том, что он не собирался делиться своими идеями. Тем интереснее. — Ну, я просто подумал, что… но нет, это чепуха какая-то. Мальчишка Лонгботтомов-то чистокровный, а вот Поттер женился на грязнокровке, значит их ребёнок полукровка. А если бы это был какой-то ритуал на крови… — О чём ты говоришь? — продолжая хмуриться, обернулся Адриан к Регулусу и пошёл спиной вперёд. — С чего ты вообще взял, что должен быть ритуал? Регулус растерянно пожал плечами. — Сириус не говорил тебе? Мы недавно были у тёт… Сириус толкнул его в спину, и он едва не упал, но, неловко взмахнув руками и сделав несколько быстрых шагов, Регулус смог удержаться на ногах. Остановившись, он повернулся к брату и непонимающе поднял брови. — Что ты..? — Прости, — процедил Сириус и медленно покачал головой, надеясь, что Регулус поймёт его намёки и перестанет чесать языком. Сдвинув брови к переносице, Регулус повернулся к настороженно ожидающему объяснений Адриану и развёл руками. — Мы недавно были в библиотеке у тётушки Друэллы, и там я нашёл книгу о тёмных волшебниках всех времён. В ней говорилось, что многие из них создают собственные ритуалы для увеличения силы. Я подумал, что и лорд Волдеморт мог придумать нечто подобное, — как ни в чём не бывало закончил Регулус. Адриан прищурился и недоверчиво хмыкнул. — Ну да… наверняка Тёмный Лорд делает что-то такое. Но я повторяю, что это нас не касается. Пойдёмте. Сириус облегчённо выпустил воздух сквозь зубы. Не хватало ещё, чтобы Адриан узнал, что он обманул его. Сириус мог бы сказать ему о том, что его слова о «наших» и «ненаших» делах не имеют смысла, потому что Адриан сам же и спросил Регулуса о ритуалах, значит вполне интересуется тем, чем интересоваться не следовало бы, однако решил, что с него достаточно и теперь нужно держать язык за зубами, чтобы не пробуждать ещё больше подозрений. Сириус сверлил взглядом спину Регулуса. И о чём он только думает? Почему такой задумчивый и молчаливый сегодня? Когда Сириус узнал, что будет на одном задании с ними двумя, он был уверен, что свихнётся, потому что они наверняка стали бы наперебой восхищаться Волдемортом. Но нет, Регулус вообще почти не разговаривал сегодня. Кажется, беседа с Бельвиной подействовала на него куда сильнее, чем на самого Сириуса. Они вошли в спящую деревню. Вёл Адриан, идя по узким, аккуратным улицам к нужному им дому. Сириус рассеянно вглядывался в чернеющие окна, сам не зная, что хочет в них найти. *** Марлин хорошо относилась к Уизли, однако всегда спешила покинуть их постоянно шумный, даже чуть подрагивающий дом, чтобы вернуться к себе, в тихую обитель, где не носились по стенам и потолку бесчисленные мальчишки, и никто не был вечно беременной очередным ребёнком в неугасающей надежде, что на этот раз родится девочка, и не ходил уставший Артур Уизли, всем рассказывающий о каком-нибудь пустяковом изобретении маглов, которое привело его в восторг. Даже ночью, как сейчас, казалось, что дом полон голосов. Сидя на кухне и держа трясущимися руками чашку с горячим чаем, Марлин пыталась вслушиваться в то, что обсуждалось за закрытой дверью. Однако ей не удалось ничего разобрать, она только различала, когда сменялись голоса: громыханье Грюма или торопливое негромкое бормотание Молли. Возможно, дело было вовсе не в закрытой двери: Марлин всё ещё была оглушена после стычки с Пожирателями в Отделе Тайн, из-за которой им и пришлось искать ближайшее пристанище, которым оказался дом Уизли. Марлин медленно подняла взгляд на потолок. Ей всегда казалось, что такая неустойчивая конструкция, как это жилище, может в любой момент рухнуть прямо на головы тем, кто находится внутри. Она сделала глоток начавшего остывать чая и попыталась расслабить плечи. У неё болели кости от того напряжения, в котором она находилась уже почти час, и голова, но она никак не могла успокоиться, прокручивая в голове сцены сражения, которые сильнее других отпечатались в её памяти. Она не так часто до недавнего времени участвовала в битвах с Пожирателями, но из-за того, что Орден лишился Поттеров и Лонгботтомов, временно выбывших из основного состава, ей пришлось несколько переквалифицироваться, и она до сих пор не привыкла к тому, что ей теперь приходилось делать. За дверью послышались чьи-то тихие шаги, и Марлин, покрепче обхватив чашку, обернулась к двери, ожидая, что сейчас войдёт Грюм и объявит, что они уходят, но шаги прошли мимо, а следом Марлин услышала чей-то ожесточённый шёпот. Марлин стало тревожно. Отставив от себя чашку, она поднялась на ватные ноги и тихо двинулась к двери. Шёпот за ней не прекращался. Марлин приблизилась к двери вплотную и приложила ухо к дереву, напряжённо вслушиваясь в слова. — Да отойди ты, мне ничего не видно! — Ну и зачем тебе что-то видеть? Лучше слушай! — Тебе же зачем-то нужно и видеть, и слушать. — Ну замолчите наконец! Марлин сдвинула брови и поджала губы. Голоса были детские. Её взгляд переместился на настенные часы, но, конечно, она не увидела на них времени: Марлин всегда забывала, что часы показывали на дела, которые должна сделать по дому Молли, а не на часы и минуты. Устало фыркнув и покачав головой, Марлин распахнула дверь. На неё посмотрели четыре пары испуганных глаз. Мальчики, возрастом от десяти до двух лет, в пижамах, и с одинаковыми веснушками на лицах, ойкнули и замолчали. — Почему вы не спите? — Марлин старалась говорить спокойно и ласково, но её голос всё равно звучал хрипло и сипло, как после сна. Старший мальчишка (Марлин не помнила их имена) вышел вперёд и ткнул себя в грудь. — Мы не хотим сидеть в стороне, пока наши родители рискуют жизнью! — драматично сказал он, явно что-то цитируя. — Мы тоже будем сражаться с тёмными волшебниками и всех победим! — Да! — обрадованно вскричал один из младших мальчиков-близнецов, а другой, второй по старшинству, шикнул на него. Однако они уже достаточно шумели, чтобы привлечь внимание. Послышались поспешные шаги, потом дверь в коридор открылась, и показалась мама мальчиков — Молли Уизли, сердито сдвинувшая рыжие брови при виде сыновей. Близнецы одновременно вскрикнули и убежали по коридору в темноту, судя по звукам, один из них упал на лестнице, но второй помог ему подняться, и они быстро скрылись в своей комнате, хлопнув дверью. — Билл, Чарли! — обратилась Молли к тем из сыновей, которые не сбежали. — Вам давно пора спать, а вы подслушиваете, так ещё и Фреда с Джорджем с собой прихватили! — Мы не хотели, они сами проснулись, — насупился старший мальчик. — А я говорил им, что нужно спать, потому что ты будешь ругаться. — Я и на вас буду ругаться, — возмущённо всплеснула руками Молли. — А ну марш в постели! Через десять минут я приду и проверю, и не дай Мерлин, вы не будете сладко спать к тому моменту… Братья одновременно вздрогнули, втянули головы в плечи и, пожелав Марлин спокойной ночи, прошмыгнули мимо неё к лестнице на верхние этажи. Молли только что обратила внимание на то, что Марлин тоже здесь, и виновато ей улыбнулась. — Прости, милая. Они просто неугомонные, никакой управы на них нет, особенно когда Артур на дежурстве. — Ничего. — Конечно, это моя вина… — продолжила Молли, устало потирая переносицу. — С делами Ордена я совсем их забросила, а ведь близнецы ещё совсем малыши, да и Билл с Чарли маленькие. Только с Перси и нет хлопот, и с Роном, но он пока совсем малютка. — Ничего, Молли, — повторила Марлин. Ей стало неловко. — Они ведь проснулись из-за того, что пришли мы с Грюмом, это нас нужно винить. — Ну, мы уже уходим, — проскрежетал Грюм, незаметно появившись из-за спины Молли. — Петтигрю ждёт нас на улице, он проводит тебя, МакКиннон. — Да не надо было… — взгляды Грюма и Молли остановили её на полуслове. Ей было совестно, что из-за её неопытности она доставляет всем столько беспокойств, но, если начистоту, она была совсем не против того, чтобы её кто-то проводил, не уверенная, что сумеет добраться до дома, не упав в обморок. Попрощавшись с Молли, Марлин вышла из Норы вместе с Грюмом, чувствуя, что её наконец перестало трясти. Грюм хмуро всматривался в темноту улицы. Его рука была туго забинтована, над бровью белел пластырь, но всё равно рядом с ним Марлин чувствовала себя в безопасности. — Петтигрю, ты? — спросил Грюм у тьмы, окружавшей Нору. После звука нескольких мелких шагов темнота рассеялась, и в поле зрения появился Питер, на конце его волшебной палочки был зажжён Люмос. — Отлично. МакКиннон, отправляйся с ним. Хорошо поработала сегодня. Марлин неуверенно ему улыбнулась и шагнула к Питеру, доставая собственную волшебную палочку, чтобы тоже использовать Люмос. В темноте ей было очень неуютно. — И не теряйте бдительность! — напоследок крикнул им Грюм, когда они уже на десяток шагов отошли от крыльца дома. Марлин с Питером переглянулись. — До встречи, Грозный Глаз! — одновременно попрощались они с ним, надеясь, что он не будет следить за их передвижениями, пока они не скроются из вида. — Он свихнётся рано или поздно, — прошептал Питер Марлин на ухо, чтобы Грюм, всё ещё стоящий на верхней ступеньке и провожающий их взглядом, не услышал. — Мне кажется, он уже слегка того, — пожала плечами Марлин. Августовский ночной воздух действовал на неё благотворно, и она наконец могла спокойно дышать полной грудью. Они всё дальше удалялись от Норы. Начался подъём на холм, и идти стало чуть труднее. Путь им освещали только волшебные палочки: небо было покрыто чёрными тучами и скрывало звёзды. Питер, равномерно громко вдыхая и выдыхая, повернулся к Марлин. — Я сейчас иду к Джеймсу с Лили. Если хочешь, пойдём со мной, они рады будут тебя видеть. Марлин задумалась всего на секунду. Несмотря на то, что она очень устала, ей совсем не хотелось сейчас быть в одиночестве, в тишине своей квартиры, где каждый шорох будет заставлять её вздрагивать. Она несколько раз кивнула. — Да, конечно, пойдём. Я давно их не видела. Поднявшись на вершину холма, они вышли из зоны, на которую распространялись защитные заклинания от Норы, и, чуть отдышавшись, одновременно трансгрессировали. Марлин редко бывала в Годриковой впадине, чтобы успеть запомнить, где что располагалось, но, так как деревня была небольшой, ей не составило труда выучить, в какой стороне находился дом Поттеров. Они с Питером были на главной площади, рядом с какой-то статуей: в темноте Марлин не могла разглядеть, что она изображала. Они осмотрелись, подозрительно вглядываясь в каждый угол, но улица была пуста. Кажется, во всей Годриковой впадине не было ни одного дома, который бы ещё не спал (по крайней мере если не считать дом Потеров). Было тихо, даже ветер звучал как-то издалека. Марлин бесшумно выдохнула, только что осознав, что опять напрягалась, оказавшись в новой обстановке. Питер, встряхнув плечами, двинулся прочь с площади, к одной из улиц, которая вела к дому Джеймса и Лили. Марлин поспешила за ним. Их шаги звучали слишком громко, стуча по булыжнику, которым была выложена площадь. Марлин, однако, больше опасалась за всё ещё горевший Люмос на их волшебных палочках, но пыталась успокоить себя тем, что маглы давно спят, а если зачем-то и выглянут на улицу, решат, что огоньки — свет от фонариков. Марлин украдкой взглянула на Питера. Он выглядел расслабленным, хотя и уставшим, на его скуле желтел крупный синяк. Он сильно похудел в последнее время, и Марлин представляла почему: они оказались в одинаковом положении — Питер тоже раньше не принимал участия в открытых сражениях с Пожирателями, а теперь был вынужден это делать, чтобы пополнить состав Ордена, хотя даже объединённые силы Марлин и Питера не могли сравниться с силой одного Джеймса или Лили. Марлин чувствовала себя ущербной, осознавая разницу в могуществе между собой и товарищами, но ничего не могла поделать. Ей всё ещё было сложно поднимать волшебную палочку на людей, даже если на них надеты серебряные маски. — Как они там? — свистящим шёпотом спросила Марлин, потому что звук собственных шагов начал действовать ей на нервы. Питер бросил на неё быстрый взгляд. — Наверное, ничего. Джеймс в отчаянии, на стену лезет из-за бездействия. Лили — получше, она занята Гарри. Гарри и Джеймса немного приводит в чувства. Он осознаёт, что в опасности ребёнок, и немного… успокаивается. Марлин понимающе кивнула и закусила губу. Она не представляла, как Джеймс умудряется сдерживать себя от того, чтобы сбежать на бой с Пожирателями, но не потому, что сама на его месте поступила бы так же, а потому, что знала неуёмный нрав Джеймса и не могла даже вообразить, каким образом он до сих пор не нарушил своего заключения. Именно Марлин больше всех остальных осуждала его за излишнюю активность. Ему словно никогда не приходило в голову, что он смертен, как и все люди вокруг, и он рвался в бой раз за разом, как будто это была своеобразная терапия. Конечно, появление Гарри изменило его отношение к жизни, однако он до сих не мог смириться с тем, что на неопределённый срок отстранён от дел. Они подходили к дому Поттеров. Как и везде, в нём был выключен свет, окна чернели пустыми глазницами, но, по мере приближения к дому Марлин и Питера, окошки начинали светиться, словно кто-то внутри медленно подходил к ним со свечой. Когда же они остановились рядом с калиткой, им стало видно, что дом не спит, а за закрытыми шторами мелькал туда-сюда чей-то силуэт. Питер потушил Люмос, открыл калитку и ступил на тропинку, ведущую к низкому крыльцу. Марлин ни на шаг от него не отставала — ночью ей было тревожней всего. Они поднялись по узким ступенькам, и, остановившись на верхней, Питер, соблюдая особенный ритм, постучал в дверь. Некоторое время они стояли в тишине, но потом услышали поспешные шаги за дверью, после несколько раз щёлкнули замки, и дверь открылась. — Ну наконец-то, Пит! Чего так долго? — сказал Джеймс, хоть и шёпотом, но очень обрадованно, и заключил Питера в объятья. Заглянув ему за спину, он увидел и Марлин, стоящую за ним. Его брови так высоко поднялись, что их стало не видно за взъерошенной чёлкой. — МакКиннон, и ты здесь! — Да… — освободившись от его объятий, пробормотал Питер. — Я должен был проводить её до дома вообще-то, но она сказала, что тоже не прочь навестить вас. — Ну и отлично, вместе веселей. Заходите. — Счастливый Джеймс отошёл в сторону, пропуская их внутрь. — Только тихо, Лили пытается усыпить Гарри в гостиной. Питер с Марлин вошли в освещённую прихожую. Отсюда коридор уводил к лестнице на верхний этаж, а также заворачивал в гостиную, дверь в которую сейчас была закрыта, и на кухню. Джеймс жестом указал им следовать туда, а сам бесшумно закрыл за ними и почти на цыпочках направился к двери в гостиную. Марлин давно не была у Поттеров, с самого их поселения в Годриковой впадине, а прошёл уже примерно месяц. В последний раз, когда она навещала их, кухня была больше похожа на поле сражения: повсюду выстраивались горы из посуды, стулья стояли где угодно, но не около стола, на плите что-то подгорало, ножи сами резали овощи, раскидывая их по полу, вместо того, чтобы сбрасывать в тарелку, а люстра раскачивалась туда-сюда, словно маятник. Сейчас ситуация была значительно лучше, по крайней мере не было похоже, что здесь только что прошёл ураган. Только метла самозабвенно подметала одно и то же место у подоконника, но, когда Марлин с Питером вошли сюда, она словно смутилась и тут же упала на пол. Питер чувствовал себя здесь как дома. Пока Марлин присела на краешек стула, он деловито налил в чайник воды и поставил его на плиту. Заглянув в шкафчики, висящие над раковиной, он вытащил оттуда тарелку с бисквитами и поставил на стол, а следом расставил четыре разномастные чашки. Как раз когда Питер придвигал к столу ещё один стул, в кухню вошли Лили с Джеймсом. — Привет, Хвостик. Привет, Марлин, — ласково поздоровалась Лили, устало откидывая с лица прядь волос, выбившуюся из пучка, собранного на макушке волшебной палочкой. — Хорошо, что вы пришли. Мы с ума сходим от неизвестности. Марлин вымученно улыбнулась ей. Если честно, она сама предпочитала ничего не знать, чем знать что-то плохое, но Лили с Джеймсом не выдерживали отсутствия новостей. — Гарри уснул? — поинтересовался Питер, очевидно не желая начинать что-то рассказывать. Джеймс забрался на подоконник, едва не смахнув с него горшок с геранью, и кивнул. — Что там с нападением на Отдел Тайн? — спросил он напрямую, чтобы Марлин или Питер не продолжали выискивать посторонние темы для разговора. — Нам пришло только сообщение от Эммелины, но что конкретно произошло? Марлин переглянулась с Питером и слабо вздохнула. Именно это сражение выбило сегодня из неё все силы, и она не хотела бы ничего вспоминать. Наверное, поняв это, Питер заговорил первый: — Пророчество хранится там, Сами-Знаете-Кто в курсе и хочет его похитить. Но либо он не знает, где именно оно хранится, либо просто не успел добраться до Зала пророчеств… В любом случае мы остановили их раньше. — Но зачем ему нужно Пророчество? — нахмурилась Лили, сложив руки на столе и подперев голову ладонями. — Ведь он и так уже охотится на Гарри и Невилла, значит его содержание ему известно. В чём тогда смысл? Питер недоумённо пожал плечами. — Скорее всего, по крайней мере так считает Дамблдор, он не знает полный текст Пророчества, поэтому и хочет похитить его. — Вот ублюдок, — выплюнул Джеймс. — Может, он вообще зря решил, что ему нужен Гарри, если не знает даже, что говорится в Пророчестве, а уже загнал нас в ловушку. Здесь, на хорошо освещённой кухне, Марлин могла рассмотреть Джеймса с Лили получше. Оба выглядели невероятно уставшими, непонятно было, как они до сих пор не свалились на пол без сил. И всё же их глаза, чётко очерченные синими кругами, горели огнём на ослабленных лицах. Сдаваться они не собирались. — Вы и сами не знаете, что в нём было, да? — робко уточнил Питер, немного растерянный пылом Джеймса. — Только то, что сказал Дамблдор — Тёмному Лорду грозит опасность от Гарри или Невилла. Подробности он скрывает. Питер поджал губы и опустил взгляд, побледнев. Марлин поняла, что он больше не хочет говорить на эту тему, поддавшись меланхолии, и поборола себя, чтобы тоже начать пересказывать новости: — Алису с Фрэнком, кажется, ищут усиленней, чем вас, — выдохнула она, неосознанно начав наматывать на палец кончик волос, собранных в низкий, растрепавшийся хвост. — Так передали Фабиан с Гидеоном и Дирборн. Они осматривали места, которые Пожиратели могли избрать возможными укрытиями, и дома, относящиеся к Лонгботтомам, «навещали» чаще, чем те, в которых могли прятаться вы. — Алиса писала мне недавно, — медленно сказала Лили, о чём-то задумавшись. — Они в безопасности. — В очень относительной, — невесело отозвалась Марлин, ни на кого не смотря. Все говорили вполголоса и прислушивались к каждому постороннему звуку в доме. В помещениях Марлин чувствовала себя увереннее, чем на открытом пространстве, но, всякий раз как речь заходила о том, какая угроза нависла над всеми ними, по спине бежал табун мурашек и её бросало в холодный пот. Марлин не была трусихой, но как можно не бояться, когда любая минута может стать последней, а она даже не успеет вытащить волшебную палочку из кармана, чтобы по крайней мере умереть в бою, а не лёжа в кровати? — Да пошли они все к чёрту! — зло выкрикнул Джеймс и снял свои очки, чтобы протереть в них стёкла. Все посмотрели на него: Марлин и Питер — удивлённо, Лили — неодобрительно. Как раз в этот момент засвистел чайник, и Джеймс вытащил палочку и ожесточённо ткнул ей в сторону плиты — огонь погас. — Хватит, Джеймс, — чётко выделяя каждый слог, сказала Лили. — Нам ничего не угрожает в этом доме. И мы сможем себя защитить, если кто-то всё-таки, каким бы то ни было образом — абсолютно невероятным! — до нас доберётся. — Правда, Джим, — присоединился всё ещё бледный Питер. — Однажды всё это закончится, нужно просто ждать. — Да как же вы… — хотел было начать возражать Джеймс, но одинаковые взгляды Лили, Питера и Марлин заставили его замолчать. Уязвлённо опустив голову, он громко вздохнул. — Я понимаю, о чём вы. Но… сидеть в стороне, пока друзья подвергают себя опасности, защищая мою задницу, вообще не входило в мои планы, когда я решил вступить в Орден. — Ремуса здесь нет, но я скажу то, что он сейчас наверняка бы тебе ответил, — спокойно сказала Марлин. — С чего ты взял, что мы защищаем твою задницу, а не свои собственные? Джеймс грустно улыбнулся и водрузил очки обратно на нос. Он немного успокоился, и в кухне как будто стало немного светлее. Питер налил всем чай (Лили пила зелёный), и Марлин потянуло в сон. Она посмотрела в темноту на улице за спиной Джеймса, но уже не задумывалась о том, сколько сейчас времени, и только надеялась на то, что завтра её не вызовут по делам Ордена рано утром. — Кстати о Ремусе. Он не заходил к нам с того дня, как мы поселились здесь, — нахмурилась Лили. — с ним всё в порядке? Марлин и Питер снова переглянулись, теперь напряжённо и даже слегка испуганно. Всякие мысли о сне сразу испарились. — Эм-м… с ним, кажется, всё в порядке… — Кажется? — Мы и сами давно с ним не пересекались. Он предпочитает… работать в одиночестве. Взгляд Джеймса стал озабоченным. Он перебегал с Марлин на Питера и пытался понять, что именно они имеют в виду под этими словами. Опустив голову к плечу, Джеймс, пристально следя за их реакцией, уточнил: — Вы что-то недоговариваете, я прав? Что не так с Люпином? — На самом деле мы думаем, что он просто хочет оградить нас всех от своего дурного влияния. Не смотри так на меня, Джеймс, я в курсе, что ты думаешь на этот счёт, — закатила глаза Марлин. — Но это не мои мысли, а самого Ремуса. Из-за его… природы… он, видимо, считает, что небезопасно нам всем находиться рядом с ним в такое время. В то, что Ремус — оборотень, были посвящены все члены Ордена, а кое-кто из его однокурсников догадывался об этом ещё в школе. И, хотя Марлин находилась в кругу тех, кто узнал об этом самым первым, ей всё равно было тревожно каждый раз, когда она заговаривала о его болезни. Джеймс опять начинал злиться. Лили заметила это и решила начать говорить раньше, чем он: — В какое «такое» время? Полнолуние ведь уже прошло. Марлин поджала губы, Питер отвёл взгляд. Джеймс раздражённо всплеснул руками и опять чуть не смахнул на пол горшок с цветком. — Чего вы молчите-то? Что этот идиот опять себе напридумывал? — Большинство оборотней на стороне Сами-Знаете-Кого, — быстро проговорил Питер, так и не смотря ни на Джеймса, ни на Лили. — И Ремус, он… ему кажется, что мы можем бояться его или типа того. Он и сам себя боится. Вот и всё. Джеймс издал обречённый стон. — Когда встретишь его в следующий раз, дай ему хорошего пинка, Пит, — разочарованно протянул он, — и передай, что это от меня. От себя тоже можешь треснуть его чем-нибудь. — Лучше скажите ему, что мы очень ждём его у себя, — пока Джеймс не придумал ещё что-то, сказала Лили со слабой улыбкой. — Гарри видел его всего раза два, а ведь он его крёстный. Питер с Марлин поспешно закивали, оба выглядели одновременно смущённо и облегчённо, словно с их плеч упала тяжёлая ноша. Джеймс заметил это. Отпив из своей кружки чая, уже остывшего, он подозрительно взглянул на Питера, зная, что Марлин выдержит его напор. — Что-то ещё, так ведь? — сказал он. — Вы бы видели свои лица. Договаривайте, в конце концов! — Вот именно, бога ради! — не выдержала наконец и Лили, тоже замечая, что Марлин с Питером так и не сказали всего. — Мы, кажется, и так сидим здесь, как в темнице, можно хотя бы все важные новости до нас доносить, ничего не скрывая? Марлин возвела глаза к потолку, проклиная саму себя. Какой из неё орденец, если она даже перед друзьями лицо сохранить не может? — Ремус сам во всём виноват, — сказала она, решив, что действительно нужно говорить обо всём, раз уж начали. — Вы знаете Грюма. Он всегда был странным, никогда никому не доверял, а сейчас вообще всех подозревает в предательстве, особенно после того, как стало известно о Пророчестве. Он думает, что в кругу ваших близких друзей кто-то может работать на Волдеморта. И наиболее подозрительным он считает Ремуса. Сами уже догадываетесь, почему. — Господи, Рем! — раздосадованно покачала головой Лили. — Ну какой же он… Она не договорила, но все и так понимали, что она имеет в виду. Марлин взглянула на Питера, опять бледного и сильно погрустневшего, и на Джеймса, до которого, кажется, не дошёл смысл её слов. — Ремуса?.. — переспросил он, хмуря брови. — Обвинять в предательстве?.. Ну Грюм точно слетел с катушек! — Точно пригласите его к нам, — закивала Лили. — А лучше я напишу ему письмо, ждите здесь, я быстро. Она встала из-за стола, оставив недопитый чай, и скорым шагом вышла из кухни. Джеймс всё ещё был в состоянии неверия, и Марлин немного забеспокоилась. — Джеймс, я прошу тебя, не придавай этому большое значение. Это всего лишь заморочки Грюма, мало кто разделяет его опасения… — Мало кто? — вскинулся Джеймс. — Значит, всё-таки кто-то разделяет? Марлин прикусила язык и устало взглянула на Питера. Он, поймав её взгляд, вздохнул и, заламывая пальцы, попытался объяснить: — Дело в предубеждении против Ремуса, вот и всё. Кого же считать злым волшебником, как не оборотня? Тем более Ремус сам подпитывает эти подозрения, не появляясь на собраниях. Но очень мало тех, кто считает так же, как Грюм, их меньшинство. Дамблдор уверен, что ему можно доверять, а это главное. Джеймс рассерженно расширил глаза, но больше ничего не говорил, понимая, что его настроения никто не разделит. Марлин стало совестно, что они в принципе заговорили на эту тему, но, с другой стороны, она понимала, что Джеймс всё равно бы узнал обо всём, так пусть лучше от них, чем от того же Грюма, который не станет подбирать слова и сообщит обо всём в своём стиле — грубо и прямо. — Главное то, что мы ему доверяем, — буркнул наконец Джеймс. — Значит, ни у кого не должно возникать сомнений в том, что он чист. Питер открыл рот, чтобы что-то сказать, но в кухню вернулась Лили, решительно держа в руках маленький лист пергамента, сложенный вчетверо. Она вручила его Марлин и села на прежнее место, её брови были сдвинуты к переносице, дыхание чуть сбилось, как будто бы она бежала. — Отдашь это Ремусу при первой же возможности, и пусть только попробует не прийти! Я наплюю на любые правила безопасности, сама приду в его тёмное, оборотническое логово и устрою такую взбучку, что он на всю жизнь забудет о том, что значит сомневаться в самом себе. Устрашённые такой речью, Марлин убрала записку Лили поглубже в карман, а Питер с уважением смотрел на Лили, похожую сейчас на какую-то средневековую ведьму. Джеймс с гордостью кивнул и спрыгнул с подоконника, чтобы налить себе ещё кипятка в кружку. — Именно. Мы не дадим ему закопаться в одиночестве, будем доставать, пока не подохнем, а потом явимся в виде призраков, но вынудим его прекратить жалеть самого себя, и он будет нормальным человеком. Никто больше не станет его подозревать. Все снова повеселели, Марлин стало легче. Она боялась этого разговора, и вот он наконец прошёл. Чтобы завершить начатый подъём духа, Марлин решила высказать собственные мысли по этому поводу. — На самом деле Грюм поступает не совсем верно, подозревая только нас. В конце концов среди Пожирателей тоже могут быть предатели. Джеймс посмотрел на неё непонимающе, Лили — заинтересованно, Питер заёрзал на стуле, почему-то забеспокоившись. — Что ты имеешь в виду? — То, что они не все поголовно твари и бездушные маньяки. Уверена, что некоторые из них… могут и поменять свои взгляды. Перейти на нашу сторону. Откуда-то же Дамблдор должен был получить сведения, что Волдеморт узнал о Пророчестве. Может, ему доложил это кто-то из них? — Я тоже думала об этом, — задумчиво кивнула Лили. — Ну, даже если это не так, приятно думать, что люди могут исправиться. А я всегда была уверена, что исправиться могут все. Она скрыла появившуюся на губах улыбку, поднеся ко рту чашку с чаем. Питер, подняв брови, посмотрел на Джеймса. Ему в Лили не нравилась такая всепобеждающая вера в добро, но сейчас и он повеселел, услышав такие подбадривающие слова. Джеймс же был абсолютно счастлив, что его Лили не унывает, несмотря на положение, в котором они оказались. Оба они, и Джеймс, и Лили, до последнего не хотели сдаваться. Марлин добродушно подпёрла голову рукой, смотря на них всех. Она не разделяла такого оптимизма, а всё-таки привыкла верить в то, что говорит Лили, ещё со школьной скамьи, и сейчас ей правда хотелось вернуться к детской убеждённости в том, что все люди добрые. Или по крайней мере хорошо это скрывают.