неБратская любовь

Конец февраля после этого ебучего дня Святого Валентина ознаменовался для меня двумя глобальными пиздецами. Первый — Сонька все-таки залетела. В один из дней я набрался смелости и позвонил ей — мы же не чужие люди друг другу, встречались некоторое время. Да, она та еще стерва оказалась, но явно не заслужила всего того, что о ней говорили. Когда она ответила и практически прошелестела в трубку «Алло», у меня волосы дыбом встали. Никогда не слышал у Соньки, у этой вечной «зажигалки» такого тихого и безэмоционального голоса. Словно и не она это была, а какой-то призрак. — Сонь… — протянул я и замолчал, потому что не знал, что еще сказать. — Что? — отозвалась она еле слышно. — Сонь, — я сжал пальцами подлокотник кресла. — Ты… ты как? — Все нормально, — донеслось из трубки. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, спасибо, — она отвечала как робот. Коротко, вежливо, не показывая эмоций. — Слушай, если тебе нужна какая-то помощь, то только скажи! Я сделаю все, что смогу, — от нервов я повозил ногами по полу. — Ничего не надо, спасибо. Ебануться можно! Как заведенная пластинка — спасибо, все хорошо, ничего не нужно. Что такого случилось, что Сонька из обычной девчонки превратилась в автомат? — Сонь, может мне приехать? — я затаил дыхание. — Мы бы поговорили. Я, конечно, не самый лучший утешатель, но… — Я… — Соня судорожно втянула носом воздух — видно, держалась из последних сил. — Дим, приедь, пожалуйста. Так отчаянно это прозвучало, что я моментально подскочил с кресла и кинулся одеваться. — Буду через пятнадцать минут! — крикнул я в трубку и выскочил в коридор, отшвыривая некстати подвернувшегося по пути Сашу. Мы с ним опять держались максимально обособленно и почти не разговаривали, то есть вернулись на полгода назад. Мне все еще казалось, что это он тогда поцеловал меня на дискотеке, и вроде никакого особого отвращения от поцелуя я не испытал, но все эти игры в анонимность меня уже достали. Он мужик, в конце концов, или нет? Чего он вокруг да около ходит?! — Э! Осторожнее! — заметил Саша, врезаясь из-за меня в стену. — Отвали, — отмахнулся я на ходу, напялил куртку и хлопнул дверью. Мне сейчас не до его обид, мне надо помочь подруге. У Соньки дома царила какая-то пугающая тишина. Даже дверной звонок прозвенел как-то глухо, когда я нажал на кнопку. Дверь открылась внезапно и бесшумно — я чуть не получил по лицу. На пороге стояла Сонькина мать. — Э-э-э, — промычал я. — Здравствуйте, Наталья Сергеевна. А я к Соне. Можно? Она смерила меня настолько холодным взглядом, что мне захотелось исчезнуть и оказаться у себя в кровати под одеялом. Очень неуютно стало и как-то страшно. — Проходи, — она пропустила меня в квартиру, хоть и я не ожидал этого, и сразу ушла по коридору на кухню. Я выдохнул, разулся, повесил куртку на вешалку и проскользнул в знакомую комнату. Было темно и нереально тихо, не слышно было даже Сонькиного дыхания, но она лежала на кровати, отвернувшись к стене, и вроде как живая. Я сглотнул от таких мыслей и робко шагнул к ней. — Сонь… Она не шелохнулась, не повернулась, все лежала таким же безжизненным трупом. Опять не то мне в голову лезет! — Сонь, это я, Дима, — я подошел к кровати вплотную, не зная, что мне делать дальше. Ладони вспотели, стали нереально горячими, а спина, наоборот, покрылась холодным потом. Я машинально обтер руки о джинсы и передернул плечами. Я не врал, я и правда тот еще утешальщик. Вот бы сюда Виталика, он бы точно знал, что говорить и делать. — Сонь, — я присел на край кровати, нерешительно тронул Соньку за плечо. Черт! Что же делать? Я напряженно думал, пытаясь отыскать в голове примерный план действий для чьего-то успокоения. Что бы я хотел, что бы со мной делали, когда мне было хреново? Обнимашки. Звучит глупо, но это реально помогает. Не всегда и не уверен, что в Сонькином случае поможет, но это хоть что-то. Я аккуратно подвинулся и улегся позади нее, постарался прижаться к ее телу и обвил рукой талию. Ткнулся носом в затылок, вдыхая знакомый запах шампуня, и почувствовал, как Сонька мелко трясется. Она плакала беззвучно, закрывая руками рот, чтобы ни звука не вырвалось наружу, вздрагивала и изредка цеплялась за мою руку. Не знаю, сколько мы так пролежали. Может час, может пять минут. Но вот, наконец, Соня обмякла и завалилась вперед, пряча лицо в подушке. Я не отстранился, подался следом за ней и просунул вторую руку под ее тело, обнимая уже полностью. — Все будет хорошо, — пробормотал ей в затылок, — все будет хорошо. — Не будет, Дим, — глухо отозвалась Соня. — Ничего уже хорошо не будет. — Почему? — Потому что. Потому что мать меня шлюхой считает. Потому что головой думать надо было. — Сонь, всякое в жизни бывает, — неуверенно протянул я. — Ага, блядь! — зло выдала она. — Все вокруг просто с нихуя залетают. Как тупые малолетки. Я не стал ее поправлять, говоря, что мы, по сути, тоже тупые малолетки. В ее голосе появились хоть какие-то эмоции, ушла эта четкость робота. Если для Сониного возвращения нужно, чтобы она на меня орала матом, пусть орет, я потерплю. — Сонь, а кто это… сделал? — подобрал я наиболее нейтральный вопрос. Хотелось узнать, кто счастливый папашка. — Уже не важно, — горько хмыкнула Соня. — Если хочешь спросить, не изнасиловали ли меня, то нет, все было по обоюдному согласию. Эти два слова она выдохнула с особым отвращением, едко, зло. — По любви? — тупо уточнил я. — Ага, по неземной, вселенской. От которой цветочки, ангелочки и детки на лужайках. Дим, не тупи. На вписке перебрали и потрахались. Когда поняла что к чему, срок был уже десять недель. — Два с половиной месяца, — удивился я. — Спасибо, умник, — прошипел Соня, — я считать умею. — И… и дальше что? — Вакуумный, — она опять сдулась и прошептала это слово на грани слышимости. Я крепче ее обнял и снова уткнулся в волосы. Мы опять надолго замолчали, думая каждый о своем. Я все высчитывал сроки и гадал не мог ли это быть Саша. Не знаю, ходил ли он по впискам, но Соня могла и не сказать всей правды. Спросить или промолчать? — А это не Саша? — решился все-таки. — Нет, — хмыкнула Соня. — Вы же оба чистюли, всё время в презиках. Кстати, когда у вас дойдет до того самого, бери размер побольше, Сашины сантиметры в стандартный дюрекс плохо влезают. — Э! — вскрикнул я, моментально заливаясь румянцем, и даже приподнялся на локте, чтобы заглянуть Соне в лицо. — Ты чего такое говоришь! До чего там должно дойти? Нет у нас ничего! — А, значит все ходите друг вокруг друга, — она чуть повернула лицо и взглянула на меня. — Он би, ты би. Ты ему нравишься. Сойдитесь уже. — Не-не-не! Я гетеро! — запротестовал я. — Нет, Димочка, — как-то ласково протянула Соня, — ты стопроцентный би. С уклоном в гомо. — Если я не выгляжу как качок, еще не значит, что я гей, — обиделся я. — У тебя энергетика голубая, — невесело улыбнулась Соня и отвернулась, легла обратно на подушку. Я тоже улегся на свое место, продолжая обнимать ее. У меня в голове билось теперь только одно — «Ты ему нравишься». Ну, как бы я это подозревал. Не думал только, что я стопроцентный би. Как я мог проморгать такой факт про себя? Или и правда у женщин чутье лучше развито? — Меня мать в Саратов отправляет, — через долгий промежуток времени проговорила Соня, опять тихо, расстроенно. — К бабке, под надзор. Доучиваться там буду. Девятый, десятый, одиннадцатый… — Сонь, — я погладил девушку по плечу. — Мне жаль. — Мне тоже, — она вцепилась в мою руку, и я почувствовал на коже ее слезы. — Не хочу уезжать. Тупо как-то все получилось. Я иногда по ночам просыпаюсь, и мне кажется, что и не было со мной этого кошмара. — А почему тебя отсылают? — Потому что в приличной семье не место шлюшкам, — всхлипнула Соня и снова горько заплакала. Она плакала, я ее обнимал, гладил по плечу, по щеке и шептал какие-то утешающие глупости, которые говорят всегда и которые не помогают никогда. — Спасибо, Дим, — Соня шмыгнула распухшим красным носом. Мы перевернулись и лежали теперь лицом друг к другу. — За все спасибо. — Да я и не сделал ничего, — дернул я плечом. — После того, что я сделала, ты все равно пришел ко мне. — Я просто хороший друг, — улыбнулся ей и провел по щеке, Соня прикрыла глаза. — Прости, — прошептала она. — Прости, что расстались тогда так тупо. И за Сашу прости. Мы несколько раз у вас дома были. Он вообще нормальный, прикольный. — Ты мне его сватаешь что ли? — недовольно поджал я губы. — Нет, просто не отталкивай его. Он хороший. — Я подумаю, — пообещал я, просто чтобы она отстала. — Тебе, наверное, пора? — на глазах у Сони опять блестели слезы. — Могу у тебя остаться до утра, если надо. — Нет, иди. Я… в порядке, правда, — она хлюпнула носом. — Ты очень мне помог. Мы, наверное, больше не увидимся. Я очень рада, что смогла тебя увидеть. — Я тоже, — ну вот, у меня у самого сейчас глаза на мокром месте! Мы тихо выскользнули в прихожую, в большую темную пустую прихожую. Тишину этой квартиры не хотелось нарушать, было страшно даже вздохнуть чуть громче. Я максимально тихо обулся и натянул куртку. Соня вышла со мной в подъезд, крепко обняла на прощание и прижалась к моим губам. Это был очень горький прощальный поцелуй, будто она не уезжала жить в другой город, а готовилась умереть. — Все будет хорошо, — я прижался лбом к ее лбу. — Звони и пиши мне в любое время, как станет грустно или тяжело. Хорошо? — Хорошо, — через силу улыбнулась Соня. — Пока, Дим. — Пока. На улице было холодно и невозможно громко после тишины этого склепа. Я неуютно поежился, застегнул куртку до подбородка, набросил капюшон на голову. Подумал и достал из кармана сильно мятую пачку сигарет. Да, давно я не курил, но сейчас это было просто необходимо. На мою удачу нашлась целая, не сломанная сигарета, я чиркнул колесиком зажигалки, прикурил и затянулся. Сигаретный дым тут же защипал язык и нёбо, во рту стало горько, я поморщился, но упрямо продолжил тянуть дым в себя. Горечь сигареты наложилась на горечь в душе. К-к-комбо. На часах была уже полночь, но домой я не торопился. Просто не хотел. Не после всего, что только что случилось. И это было странно. Я, наверное, должен ненавидеть Соню. За то, что бросила меня, что спала с Сашей, что перемывала мне косточки в чате со своими дружками. Но ничего подобного я не чувствовал. Мне было ее жалко. Обидно, что все ее планы и мечты рухнули. Вроде родители хотели сделать из Сони адвоката. У ее папаньки адвокатская контора, и, наверняка, было припасено теплое местечко для дочери. А теперь это место достанется кому-нибудь другому. Я не торопясь побрел к своему дому. Крутил в голове слова, сказанные Соней. Про нее саму, а особенно про Сашу. Я ему нравлюсь. Пф! Открытие! Я это подозревал, но всегда относился к «братику» настороженно. Не подпускал к себе, не хотел узнать его, понять. Вроде после нового года мы сделали крошечный шаг навстречу друг другу, но этот сраный дискотечный сюрприз все испортил. Может я зря на Сашу так взъелся? Он же не хотел сделать ничего плохого. Я, наверное, поговорю с ним утром. Ну, за завтраком. Спрошу, как он задачку по физике решил, а там, глядишь, и вырулим к чему-то другому. Дам ему шанс, так уж и быть. Я выкинул сигарету и зашагал домой бодрее — мне не стало лучше, я просто замерз. Надо было вызвать такси от Сониного дома, но сейчас я прошел уже половину пути, и никакого смысла в машине не было. Я проверил телефон: пару раз звонила мать, Серый чего-то написывал мне в контакте, и Саша прислал короткое «Ты куда?», в тот момент, как я садился в такси около своего дома. Обойдутся все, не буду отвечать. Сашино сообщение уже не актуально, мать, скорее всего, уже спит, а писанину Серого я прочитаю уже дома, лежа под теплым одеялом. Я прибавил шагу и минут через тридцать был уже около нашей высотки. Посмотрел наверх, привычно ища свои окна, и снова не нашел. Кое-где горел свет, и хрен поймешь, не ждет ли меня мать на кухне с очередным семейным разговором. Я от разговоров сегодня устал. Надеюсь, удастся проскользнуть незамеченным. В квартире было темно, но к счастью не тихо. Как только я открыл дверь, ко мне прицокал Граф, радостно виляя хвостом. — Привет, малыш, — я потрепал собаку по голове, присел и обнял его за шею. Пес выдержал сеанс внезапных обнимашек и лизнул меня в щеку, когда я отстранился. — Я тоже тебя люблю. Ладно, пойдем спать. Мне ведь утром в школу тащиться. Я принял теплый душ, смывая стылый воздух улицы и Сонино горе с плеч, и устроился в кровати. Попялился немного в полоток, но потом зевнул и закрыл глаза. Спать. *** Второй пиздец был более глобальный и затрагивал непосредственно меня — Саша с какого-то хуя решил завести себе девушку! И это после всех его намеков, поцелуев и прочего. Херня какая-то. В первых числах марта я вернулся домой после допов по истории, усталый, замученный и голодный, и услышал смех из Сашиной комнаты. Оглянулся на вешалку — там висела незнакомая мне ярко-розовая куртка. Ну, это, конечно, ни о чем не говорит, но, похоже, Саша привел к себе девчонку. Он что, не может не трахаться? На цыпочках я подкрался к двери, приложил ухо и попытался разобрать, что там происходило. В комнате невнятно что-то бубнили, ни слова я разобрать не смог и поспешил проскользнуть к себе, потому что Граф подскочил ко мне с желанием поздороваться. А поскольку он делал это бурно, то создавал много шума. Я не хотел, чтобы Саша и его новая пассия меня застукали. Я успел раздеться, умыться и перекусить, а Сашина гостья все торчала у нас. Из комнаты периодически слышался высокий девичий смех, потом я разобрал гитарные переборы, и, кажется, Саша запел. Бля, а он не может просто это девчонку трахнуть и выставить? Я не подписывался на концерт по заявкам у себя под боком. Мне, вообще-то, уроки делать надо, а чужое веселье очень отвлекает. Через час я уже готов был ворваться в соседнюю комнату и наорать на этих голубков, но они, наконец, вывалились в коридор и стали прощаться. Я пожалел, что плотно прикрыл свою дверь и лишил себя удобной наблюдательной щелки. Голоса я слышал, но ничего не видел. — Да не провожай меня, — сказала девчонка, — тут недалеко, я дойду сама. — А если я хочу тебя, — недвусмысленно сделал мини-паузу Саша, — проводить? Девчонка рассмеялась, и дальше послышался звук поцелуя. Я прикусил себе кулак, чтобы не высказать вслух все мои мысли. Нецензурные. — Шуточки у тебя, Саш. Ладно, — сменила девчонка гнев на милость. — Проводи, но только не до подъезда. — Почему? — У нас около подъезда бабки всегда сидят. Не хочу, чтобы родителям раньше времени донесли. Они меня запереть могут. — Да, строгие, — протянул Саша, а потом они опять стали целоваться. Как будто в комнате не могли насосаться. Наконец хлопнула входная дверь, я отошел от своей и упал на кровать. И вот как это все называется? Саша офигел, это точно. Я ему типа нравлюсь, но член свой в штанах он держать не в состоянии и поэтому успел потрахаться за эти полгода больше, чем я за всю жизнь. Он вернулся домой только к ужину. Проскользнул сначала в свою комнату, потом устроился за столом. Я бросил на него косой взгляд. — Что? — повернул Саша ко мне голову. — Ничего, — дернул я плечом. — Ну, мальчики, — преувеличенно бодро сказала мать, усаживаясь за стол, — как у вас день прошел? — Нормально, — поспешил отозваться я и уткнулся в свою тарелку. Расписывать подробности не хотелось, зато Саша начал заливаться соловьем, рассказывая о своих дополнительных занятиях по физике. *** Через пару дней ситуация повторилась. Я притащился домой и увидел на вешалке розовую куртку. Ту же самую, что и позавчера. Саша решил встретиться с той девчонкой второй раз? Странно, на него это не похоже. Он вроде раньше одноразовыми связями увлекался. Они опять шумели в своей комнате — смеялись, громко говорили, пели теперь уже на два голоса. А я ходил по своей кругами и никак не мог сосредоточиться. Учебники и тетради валились из рук, я не мог прочитать и запомнить ни строчки из домашнего задания. Рисунки выходили какими-то грязными и небрежными, а крючок выпадал из трясущихся пальцев. Меня бесило, что парочке за стеной весело, и они совсем не заботились о комфорте окружающих. Мне надо было как-то успокоиться, я выполз из комнаты и пошел на кухню, чтобы заварить себе чай. Вроде ромашка помогает привести нервы в порядок. Я как раз наливал кипяток в чашку, когда Саша шумно ввалился на кухню и загремел бутылками в холодильнике. — О, привет! Ты тоже тут? — Тут-тут, — огрызнулся я, пробуя чай. Фу, ну и гадость! — Я тут живу, если ты не забыл. — Ха! — у Саши явно было хорошее настроение. Он вытащил упаковку сока, достал стаканы, захватил пачку чипсов. — Не думал, что ты так рано придешь. — Ну извините, что помешал, — едко выплюнул я, старательно отводя глаза от Саши. Он выглядел как-то слишком радостно, живо. И растрепанно. — Ничего, — беззаботно отозвался он, не различив сарказма или намеренно его проигнорировав. — Мне пора. Потом поболтаем. — Ага, блять, поболтаем, — процедил я, но Саша ничего не услышал, потому что уже убежал к себе. Ромашковый чаек не помог, я даже стал беситься сильнее. И когда взрывы хохота стали просто неприлично громкими, то все-таки взорвался. Швырнул в стену толстенный учебник по геометрии и заорал: — Да еб твою мать, блять! Смех моментально прекратился, установилась идеальная и такая долгожданная тишина, но мне от этого легче не стало. Я судорожно оделся, покидал в рюкзак учебники, тетради, засунул ноутбук и выскочил из квартиры. Позанимаюсь лучше на студии. Там хотя бы тихо. У нас скоро конец четверти, экзамены на носу, а эти ведут себя как тупые малолетки. Ржут, поют и мешают мне заниматься. Я добрел до студии, немного остыв и замерзнув. Надеюсь, у нас есть чай и что-нибудь пожевать, а то от стресса мне хочется есть. Но все мои мечты о горячем чае и бутербродах разбились, когда я потянул незапертую на замок, а просто захлопнутую дверь и услышал явственный и полный удовольствия стон. Да твою мать! И тут трахаются! — Чтоб у вас упало там все! — в сердцах рыкнул я и поспешил закрыть дверь обратно. Но меня не услышали, мне в спину прилетело «Быстрее, быстрее! Блять, о да!». Ну вот и куда мне бедному податься? Чтобы было и тепло, и светло, и сухо, и кормили? Выходило, что только в макдак. Я взял себе картошку, пару бургеров и большой стакан капучино, расположился за самым дальним столиком, чтобы меня никто не тревожил и разложил на столе учебники. Это тоже, конечно, не идеальное место, но хотя бы никто не ржет над ухом и не трахается. Меня окружал ровный, монотонный гул, он не отвлекал, наоборот, помогал сконцентрироваться. За первой порцией еды часа через два последовала вторая, потом я еще выпил кофе и съел мороженое, а потом ко мне пришел администратор зала и попросил сворачиваться. — А? — тупо глянул я на него. — Мы закрываемся, — как-то виновато улыбнулся администратор. — Уже одиннадцать. — Черт! Простите! Я сейчас, — я заторопился сложить свои записи и конспекты. — Какой класс? — Девятый. ОГЭ, все дела. Надо готовиться, а дома брат материного сожителя мешает со своей девчонкой. — Понимаю, — кивнул администратор. — Я тоже в свое время где только уроки не делал. Он проводил меня до двери и помахал рукой на прощание: — Заходи, если что. — Спасибо! — крикнул я и встряхнул рюкзак, удобнее располагая его за спиной. Если мне каждый раз придется уроки в маке делать, я себе гастрит заработаю. Воскресенье, священное воскресенье! День, когда можно никуда не торопиться и все время посвятить себе. Неторопливо позавтракать, на целый день залипнуть в интернете или поработать над альбомом, а то мы с ребятами что-то немного его подзабросили. Полный таких легких мыслей я повел Графа гулять и опять заметил на вешалке чужую куртку. Ярко-розовую. Так, эта девчонка с самого утра к Саше приперлась? Или она и не уходила? Второй вариант был очевиднее, потому что моя мать с Олегом смылись из дома еще вечером пятницы. Поехали куда-то за город отдыхать и развлекаться, а нас с Сашей оставили одних. Ну, не совсем одних, в субботу с утра приходила Полина, убралась и приготовила ужин. Значит, взрослые уехали, а Саша решил приятно провести ночь… Хорошо, что я ничего не слышал, потому что рано отрубился и не снял наушники. Да, уши, конечно, с утра спасибо мне не сказали, но хотя бы спал я спокойно. Наверное, надо купить беруши. Я передернул плечами, взглянув на розовую куртку еще раз, и мы с Графом вышли из квартиры. Неизвестная мне девчонка уже третий раз появилась в нашей квартире, и это не могло меня не тревожить. При таком раскладе на случайную любовницу она не тянула, она скорее уже приобретала статус «девушки». Мне бы вроде должно быть пофиг, но последние несколько дней я только и думал о том, что сказала мне Соня. Ее уже отправили в Саратов, она позвонила мне сама накануне отъезда, плакала в трубку, а я как мог ее утешал. Когда же она успокоилась, мы очень долго болтали о всякой ерунде. Вспоминали раннее детство, начальную школу, свою первую учительницу. Наши короткие и довольно нелепые отношения. Соня сказал, что я хороший, но нервный. И она тоже не образец спокойствия, поэтому-то у нас и не получилось. — Ты дерганый, тебе нужен кто-то более стабильный, устойчивый. Кто скажет тебе «Дим, спокойнее». — Да, — тут же фыркнул я. — Вот это ваше «спокойнее» всегда помогает. Конечно! — Тебе поможет, — заверила она меня. — Только правильный человек нужен. — Кто же? Саша? — Ты знаешь, — протянула Соня задумчиво, — он реально тот, кто тебе нужен. Спокойный, стабильный. Я снова фыркнул, вспомнив, как нашел «стабильного» Сашу на заброшке, где он просидел целый длинный зимний холодный день. Да, у него были причины, но все же. — Я так и не понимаю, почему ты его отшиваешь? — Реально не понимаешь?! — возмутился я. — Причина номер один: он парень! — И что? Дим, двадцать первый век на дворе, мы живем в Москве, а не в сибирской тайге. Москва — город возможностей, — Соня горько выдохнула. Ее-то этих возможностей лишают. — А ты даже попытаться не хочешь. — Я… — начал, было, я и завис. Что ей ответить? Продолжать держаться за аргумент, что мы оба парни? Не прокатит. Соня права, в Москве к такому терпимее относятся. Так в чем же дело? — В чем дело? — словно подслушала мои мысли Соня. — В том, что он появился и почти занял мое место, — быстро выдал я и испуганно захлопнул рот. Мой большой секрет, который я доверил только Сереге и Виталику, ну и Саше разболтал в минуту откровения, вылез наружу. Соня про мои загоны точно ничего не знала до этого момента. — Что ты имеешь в виду? — ухватилась она за ниточку. Я протяжно вздохнул. Придется рассказать добровольно, иначе Соня из меня всю душу вынет. — Моя мать к нему лучше относится, чем ко мне, — нехотя проговорил я. — Она ко всем лучше относится. Только недавно вот заметила, что, оказывается, у нее сын есть. И он тоже хочет немного внимания и материнской любви. — Дим… — пораженно протянула Соня. — Прости, я не знала. — Да ладно, — отмахнулся я, хоть моя собеседница и не видела меня. — Проехали. Но меня реально бесило, что только Саша появился в нашей квартире, так сразу у нас появились совместные ужины, походы по магазинам и ресторанам. Разговоры по душам. И мать как-то быстро переобулась. Из бизнес-вуман в простую женщину. — Бесило? — ухватила самую соль Соня. — А теперь не бесит? — Ну… как сказать… Бесит, конечно. Но нам с Сашей удалось поговорить, точнее, я нашел в себе силы просто поговорить с ним, а не кидаться обвинениями. И у него судьба еще печальнее, чем у меня. Он вообще сиротой остался, в приюте некоторое время жил. И рад был до безумия и благодарен, что его в семью забрали. — У вас просто какой-то сериал с канала «Россия» получается, — пробормотала Соня. — Есть немного, — вздохнул я. — Но раз вы все прояснили, то почему же ты продолжаешь его отталкивать? — Я его не отталкиваю! — воскликнул я. — Он мне ничего толком и не говорил. Так, только намеки какие-то и мои подозрения. — Может быть, он ждет, когда до тебя дойдет, и ты сам с ним поговоришь? — предложила Соня. — Может быть, может быть, — я пожевал губу, задумавшись. Как с ним поговорить, если он с девчонкой в соседней комнате зажигает? — Дим, — тихо позвала меня Соня минут через пять моего молчания, — попробуй хотя бы. — Попробую, — пообещал ей, но обещания своего не выполнил, потому что Саша, похоже, по уши в своей новой девчонке. Мы вернулись с прогулки, я помыл Графу лапы и вышел следом за ним в коридор, где столкнулся с Сашей и его гостьей. Буквально столкнулся. И отпрыгнул назад, глядя на парочку широко раскрытыми глазами. Девчонка была обычная. Блондинка, невысокая, достаточно стройная. Она взглянула на меня и робко улыбнулась. — Привет, — поздоровалась она. — Ага, — буркнул я и поспешил за Графом на кухню. Еще не хватало мне здороваться тут со всякими. Я как раз успел насыпать корму собаке, как Саша появился на кухне. — Ты чего? — с ходу, немного недружелюбно, поинтересовался он. — Ничего, — привычно огрызнулся я и полез в холодильник за маслом. — Кто это такая? — Мог бы быть повежливее и сам познакомиться. Я захлопнул дверцу и уставился на Сашу с плохо скрываемым раздражением. — Ты чего, не с той ноги встал? — Саша уселся на диванчик, раскинул руки в стороны по спинке, занимая собой почти все свободное место. — Ты зато с той, как я погляжу. — Не стоит так завидовать, — нагло ухмыльнулся он. — Порадовался бы за брата. — Да пошел ты, — я показал этому гаду средний палец и занялся своими бутербродами, ощущая прожигающий взгляд у себя на затылке. — Ладно, не буду мешать тебе беситься. Пойду досплю. А то ночью не получилось. Я аж задохнулся от этого его толстого намека, а Саша, посмеиваясь, вышел из кухни. Гаденыш. *** С этого момента я стал натыкаться на эту сладкую парочку практически везде. Я приходил домой после школы и дополнительных занятий — они уже сидели у Саши в комнате и смеялись или пели. Я входил в школу — они обжимались у раздевалок. Так что, эта девчонка в нашей школе учится? Почему я ее раньше не видел? Я заходил в ближайший к дому макдак и тут же выходил, потому что видел в очереди знакомую — бесячую — розовую куртку. Эти двое всегда были вместе, обнимались и постоянно сосались. Удивляюсь, как у обоих гланды еще были на месте. С каждым днем я мрачнел все больше. И неизвестно отчего. Наверное, я просто после разговора с Соней успел придумать у себя в голове какое-то альтернативное развитие событий. Типа, я отлавливаю Сашу, усаживаю перед собой и… Что? Вот что мне с ним делать? Как минимум — поговорить. Как максимум — поцеловать и сравнить ощущения, оставшиеся от дискотечного поцелуя, но теперь это было проблематично, а попробовать ой как хотелось. Из-за этой девчонки Саша и выглядел, и вел себя по-другому. После активного засасывания чужих губ около раздевалок он заходил в класс, не спеша, доходил до своего места и разваливался на стуле, оглядывая окружающих чуть прищурившись, словно он, блять, царь и бог. Губы у него были красные и припухшие, видимо, его девчонка сильно старалась. Мне хотелось вскочить и вмазать ему по довольной роже, чтобы не лыбился и не задирал нос. Но я сдерживал себя, дышал через нос, отворачивался, закрывал глаза, все, что угодно, только чтобы отделаться от вида разморенного и сытого «братца». И если в школе это еще удавалось, то дома для меня был настоящий ад. Я и так постоянно сидел у себя в комнате или убегал на студию. Но ее все чаще оккупировали мои голубки, и больше тайных убежищ у меня не осталось. Только макдак, где я в прошлый раз делал уроки. Администратор меня помнил и даже разрешал занимать один и тот же стол в углу и не выгонял до закрытия. Я с трудом справлялся со всей этой ситуацией, плохо спал, мало ел и был похож на панду со своими огромными темными кругами под глазами. А окружающим, казалось, до меня не было никакого дела. Серега и Виталик были всецело друг в друге. И в прямом, и в переносном смысле. Саша почти круглосуточно зависал со своей девчонкой. Такое впечатление, что она поселилась в нашей квартире, несмотря на строгих родителей. Ха! Строгие, как же! Не тогда, когда их дочь две ночи в неделю стабильно не ночует дома. Да тут попахивает второй подростковой беременностью… Кстати, про беременность. Боюсь, как бы и мать моя не залетела. У них с Олегом тоже начался брачный сезон. Они не вылазили со свиданок и из загородных отелей. Надеюсь, они предохраняются. Не хочу еще одного «братика». И вот в этой всеобщей атмосфере весеннего любовного помешательства оставался я. Один-одинешенек, без пары. Без влюбленности, держания за ручки, зажимания на задних рядах в кинотеатре, без секса. Был только я и экзамены. Сраные выпускные экзамены. Меня трясло, колбасило так, как никогда и ни от чего в жизни. Я вроде нормально учился, не отличник, но твердый хорошист. Я понимал все темы, что мы проходили на занятиях, выполнял все домашние задания и на допах тоже чувствовал себя прекрасно, но от одной мысли, что надо будет сесть перед незнакомым учителем на итоговом собеседовании и говорить с ним на строго заданные темы, я застывал на месте и не мог выдавить из себя ни слова. Просто ступор какой-то. А еще это все будут записывать и оценивать. Бля… Мелькающие перед глазами Саша и его девчонка меня совсем не расслабляли, только еще больше заводили. Я был как пружина, скручен и напряжен. И не нашел лучшего способа расслабиться, как снова начать портить свою кожу. Помню, я тогда приполз домой, мельком заметил ненавистную розовую куртку, и меня перемкнуло. Розовая куртка для меня — как для быка красная тряпка. Что-то весьма раздражающее, от чего хотелось бы избавиться. Но не в комнату же к Саше идти и вытаскивать девчонку за волосы. Я так не смогу, да и Саша может в рожу мне дать. Поэтому я влетел к себе, шарахнул дверью о косяк, запер замок и быстро достал хорошо знакомый нож из ящика стола. Рукоятка привычно легла в ладонь, лезвие блеснуло в неярком свете из окна. Все это уже много раз со мной было, и некоторый перерыв в таком способе побега от реальности не смущал. Я помнил, что и как делать. Быстро, без раздумий я закатал рукава рубашки и, не сильно надавливая, провел первую острую линию. У-у-у. Больно, но так нужно мне в этот момент. На порезе выступила кровь, и я с шумом втянул воздух через стиснутые зубы. Злоба и усталость потихоньку покидали меня, оставляя место только боли. Чтобы не потерять эту легкость раньше времени и не включить мозги, я провел по руке еще раз и еще раз, делая разрезы уже не такими длинными и глубокими. Но все равно крови было уже много, капли текли по руке к пальцам, и несколько, кажется, упали на пол. Ноги у меня вдруг ослабли, и я грузно рухнул на кровать, тупо глядя на исполосованную руку. Я же обещал Серому, что не буду больше этого делать. Но не сдержался. Я слабак. Но я просто больше не могу выносить всех этих поганых влюбленных вокруг меня. Нельзя сначала подбивать клинья, делать намеки, целовать тайком, а потом практически на следующий день начинать встречаться с девчонкой. Нельзя отмахиваться от друга, у которого под глазами две Марианские впадины, и бежать счастливо трахаться в их общей студии. Нельзя забывать про сына, которого ты зачем-то родила. Нельзя, нельзя, нельзя. Я так и шептал это «нельзя» себе под нос и раскачивался из стороны в сторону, оставляя на полу причудливую дорожку из капель крови. Уже стемнело, в квартире было отчего-то тихо, а я все сидел. Кажется, Саша и его девчонка куда-то ушли, а мать с Олегом так и не пришли. Остались только я и Граф. Пес поскуливал за дверью моей комнаты и периодически скребся, словно чувствуя, что мне хреново. Скрип его когтей по дереву и вывел меня из транса. Я вскинул голову, огляделся и поморщился от острой боли в руке. Нужно было обработать раны и убраться. Самая моя нелюбимая часть «побега». Я смыл запекшуюся кровь в ванной, оглядел припухшие края порезов и быстро и достаточно ловко забинтовал руку. Это тоже привычное действие. Я почти и не думал, пока мотал бинт. Затянул узел зубами и спрятал повязку под рукавом толстовки. — Пойдем, малыш, — позвал я Графа, радостно подпрыгнувшего и лизнувшего меня в нос, и мы вышли в подъезд. Когда же вернулись, я нос к носу столкнулся с Сашей. Он внимательно оглядел меня, но ничего не сказал и быстро ушел к себе. Один, без прицепа из розовой куртки. Ну, хоть посплю сегодня без чужого надоедливого смеха и вздохов-стонов. *** — Димон, здоро́во! — Серый плюхнулся за парту рядом со мной. — Ты чего какой кислый? — Ничего, — отозвался я, сосредоточенно водя ручкой по тетрадному листу. Очнулся, здравствуйте! Тоже мне, друг называется! — Ты домашку по математике сделал? — как ни в чем не бывало поинтересовался Серый. О, я-то сделал! Конечно, а чем мне еще заниматься, если друзья про меня забыли? Зачем Серому обо мне помнить, ведь не со мной же он трахается. Я у них третий лишний. — Кейк, — Серый пихнул меня в бок, — ты чего? — Отвали, — зашипел я и отодвинулся — у Серого были слишком острые локти. — Ебана, хватит огрызаться, — Серега схватил меня за плечо. — Хватит трахаться каждую свою свободную минуту и занимать студию. Мы там музыкой занимаемся, а вы траходром устроили, — выплюнул ему в лицо, подхватил свой рюкзак и пересел за другую парту. Настроение и так было паршивое, а тут еще Серега с этими своими внимательными взглядами. Он сразу понял, что случился какой-то пиздец, но не успел пересесть за мной, потому что начался урок, и в класс вошел учитель. Началась стандартная перекличка, математик назвал Сашину фамилию и, когда не получил ответа, оглядел присутствующих. — А где Александр? Кто-то, кажется, сказал, что это науке неизвестно. Одноклассники захихикали. — Смешно, — заметил математик. — Дима, где твой брат? — Вообще без понятия, — фыркнул я, продолжая целенаправленно уничтожать тетрадку. Продырявил ее уже, наверное, своими агрессивными каракулями. — Он мне не брат, мы с ним за ручку до школы не ходим. — Ну вы же живете вместе… В классе снова засмеялись, а у меня ручка сломалась в руке. — Ага. И спим в одной кровати под одним одеялом, — вспылил я. — Мне вообще пофигу, где он. В луже утонул! — Ганджа, не хами, — постучал математик ладонью по столу. — А вы глупые вопросы не задавайте! — Так… — учитель недобро прищурился. — Марш к директору. — Да пожалуйста! — я сгреб с парты свои вещи и быстро вышел из кабинета. Конечно, никуда я идти не собирался. Пересижу один урок в столовке, остыну может быть. Я как раз заворачивал к лестнице на первый этаж, как в меня на полном ходу кто-то врезался. Я отскочил, чтобы не упасть, и увидел запыхавшегося Сашу. — Дим? — округлив глаза, посмотрел он на меня? — Иди на хуй! — рявкнул я ему в лицо, обогнул по широкой дуге и запрыгал по ступенькам. Этот козел опаздывает, а мне из-за него досталось. Ненавижу! На перемене меня нашли Серый с Виталиком, зажали с двух сторон и утащили в закуток рядом со спортивным залом. Там были свалены старые маты, было всегда тихо и пусто. Пыльно, правда, но это никогда не мешало прятаться тут всем, кому не лень. — Давай, рассказывай, — велел Серый, заставив меня усесться на маты. — Чего тебе рассказать? — я все еще был зол. На них, на математика, на Сашу. — Почему ты бесишься, — Серый упер руки в бока, нависнув надо мной тучей. — Вроде же все нормально было. — Дим, — Виталик устроился рядом со мной, чуть толкнул в плечо. — Расскажи, что случилось. — А вы бы меньше трахались, глядишь, сами бы чего интересное увидели, — едко заметил я, но друзья не обратили внимания на такой мой тон. Они знали, что я уже готов расколоться, надо только чуть-чуть подождать. — Ладно, — поморщился я, — слушайте… Я рассказал им про Соню, про то, как ездил к ней и слушал ее злой монолог. Про то, что она мне рассказала про Сашу. Про самого Сашу и его новую пассию. Про то, как меня бесит эта девчонка. Про мою необоснованную ревность и невозможность что-либо сделать. — А на днях, прикиньте, прихожу домой и слышу с кухни: «Кир, это Таня, моя девушка». И мать такая: «Очень приятно, Саша про тебя рассказывал». Ну нет, каково это? — гневно раздул я ноздри. — Типа, он познакомил свою девчонку с твоей мамой? — уточнил Серега, присевший от меня с другого бока. — Да. Они, блин, сколько встречаются? Недели две-три, она каждую пятницу и субботу ночует у него. И им этого мало показалось, и они решили официально встретиться с родителями! — Дим, тебя волнует, что Кира познакомилась с Сашиной девушкой, или вообще тот факт, что у Саши появилась постоянная девушка? — уточнил Виталик. Я зло зыркнул на него. Психолог херов. А я откуда знаю? — А я откуда знаю! — рявкнул я в ответ и обхватил голову руками. В висках что-то нехорошо заломило. — Может быть, если бы ты его так явно не отталкивал, — предположил Серый, — он бы никого себе не завел? — Ну спасибо, друг дорогой, — поднял я пылающее лицо на друга. — Утешил. Спасибо огромное, мне прямо легче стало! И что бы я без помощи вашей неоценимой делал! Я слез с матов и немного шатающейся походкой пошел в сторону раздевалок. Сил идти на уроки у меня уже не было, поэтому я быстро оделся и вышел на улицу. Вдохнул мартовский воздух, еще немного стылый, но уже постепенно наполняющийся особыми весенними нотками, и зашагал в сторону своего макдака. Я там уже знал всех официантов, уборщиков, администраторов и особенно подружился с Игорем, с тем самым вечерним администратором. Я взял себе молочный коктейль и устроился за своим дальним столиком. На душе скребли кошки, и разговор с друзьями мне не помог. Только все усложнил. Я загрузился еще сильнее, перекатывая в голове «Саша», «Таня», «мать», «собеседование», «незачет», «отчисление», и довел себя до нервной трясучки. Еще чуть-чуть и паническая атака хлопнет. — Привет. Я вздрогнул и проморгался. Напротив сидел Игорь с немного грустной улыбкой. — Опять киснешь? — День не задался, — хрипло отозвался я. — Оно и видно. Опять экзамены, школа и брат? — понятливо уточнил Игорь. — Он мне не брат! — скривился я. — В этом-то и проблема, да? Лучше бы был братом? — Я… — я сглотнул и задумался. — Да, наверное, лучше бы Саша был мне братом. Чтобы вообще ничего точно не могло быть. — А хочется? — Игорь чуть склонил голову. — Не знаю, — честно признался я. — Мне бы сначала хотелось просто с ним пообщаться. Потому что мои друзья говорят, что он прикольный. Веселый, шутки шутить умеет. Знает много. Даже девчонка моя бывшая сказала, что он самое то для меня. — Так в чем же дело? Сейчас как раз тот момент, когда он максимально далеко от тебя. В романтическом плане. Надо признать, что Игорь был прав. Саша сейчас для меня не больше, чем брат. Пусть какой-то сводный или приемный, хрен разберешься в этой терминологии. Но он занят в романтическом плане и открыт для простого общения. Так почему я не могу просто подойти к нему и сказать «Привет. Может затусим вечером»? — Какой ты умный, — недовольно проворчал я, пряча пальцы в рукавах куртки. — Потому что я старый, — назидательно проговорил Игорь. — Много дерьма успел повидать за свою жизнь. — Это в туалете что ли? — подколол я. — Там бывает знатно насрано. — Ой, да иди ты, — отмахнулся Игорь. — Я ему тут советы бесплатно даю, а он стебется надо мной. — Я же несерьезно. — Я знаю, — кивнул он головой. — Знаю. — Спасибо, — я опустил глаза на стол, рассматривая цветные линии и точки. — Обращайся, мелкий. *** Все, вот и мой последний день. Я официально скончаюсь сегодня. До того, как зайду в кабинет. Непосредственно в кабинете на собеседовании. Или после того, как оно закончится. Я еще не решил, я все еще в раздумьях. Накануне вечером я так себя накрутил, что помогли только несколько тонких длинных разрезов на ногах. Пока я шарахался по темной квартире, затирал кровь вокруг кровати и обрабатывал раны, меня более-менее отпустило, и я смог заснуть. Чтобы утром подскочить раньше будильника часа на два. Сон повторно не пришел, поэтому я оделся и ушел с Графом на долгую прогулку. Это тоже помогло, но опять на чуть-чуть. И вот я маялся в классе для подготовки вместе с другими девятиклассниками. Наши классы сильно перемешали, я оказался без Сереги и Виталика среди чужаков, нервно грыз ногти и раскачивался на стуле. Хорошо хоть нас из родной школы никуда не погнали, разрешили сдавать в знакомых кабинетах. А дома, как известно, и стены помогают. Мне не помогали. Я уже раз сто, наверное, прочитал плакат про правописание «жи-ши», а меня все не вызывали и не вызывали. Я видел списки, я был где-то восемнадцатым. Это вроде недолго от начала, но каждая лишняя минута, проведенная в томительном ожидании, казалась годом. Боюсь еще чуть-чуть, и я ни слова не смогу из себя выдавить. Буду мекать, бекать и заикаться. Наконец наблюдатель назвал мою фамилию, и я на подгибающихся ногах добрел до коридора. Соберись, Дима, пожалуйста! Пятнадцать минут это не так уж много, на пятнадцать минут моей концентрации должно хватить. Вдруг мне на плечо легла чья-то тяжелая ладонь, отчего я подскочил на месте примерно на полметра и развернулся к подкравшемуся. — У тебя все получится, — улыбнулся мне неизвестно откуда взявшийся Саша. Я пялился на него широко раскрытыми глазами и не мог поверить, что он сам подошел ко мне, хотя в последние недели не слышал от меня ничего кроме «отвали» и «пошел на хуй». — Давай, — он чуть пихнул меня в сторону кабинета, из которого уже выходил другой ученик. Я промолчал, только сглотнул гулко и быстро заскочил внутрь. — Добрый день, — поздоровалась со мной приятная девушка экзаменатор. — Присаживайтесь, начнем собеседование. Я вывалился в коридор мокрый, потный, как из бани, и утер трясущимися руками лоб. Я жив. Жив! И вроде не провалился, ни разу не сбился с мысли и говорил довольно бодро и уверенно. По крайней мере, девушка, с которой я беседовал, слушала меня внимательно, все время кивала и улыбалась. Я доковылял до того кабинета, где ждал собеседования, забрал свои вещи и пошлепал к выходу, и меня около раздевалок смели Серега и Виталик. Крепко обняли, практически задушили. — Ну? Ну как? — оба заглядывали мне в лицо с нетерпением и плохо скрытой тревогой. — Вроде все нормально, справился, — отозвался я, сжимая друзей в ответном объятии. — Ура! — завопили они на весь коридор. Я облегченно выдохнул и заулыбался. Когда все закончилось, и с моих плеч будто гора свалилась, мне захотелось петь и танцевать. Прыгать по лавочкам, орать, обнимать всех вокруг и кружиться на одном месте до тошноты. И я бы все это, наверное, провернул, но наткнулся на Сашину фигуру в другом конце коридора. Он смотрел ровно на меня и улыбался. Заметил, что я смотрю на него, и коротко махнул мне рукой. Я кивнул ему из-за Серегиного плеча. В конце концов, это Саша помог мне немного собраться перед собеседованием. Если бы не он, я бы рухнул в обморок прямо перед столом экзаменатора. И я был ему сейчас очень благодарен. Забыл даже на время, что он мудак. — Ну что, может завалимся куда-нибудь и отпразднуем? — отвлек меня Серый. — Да, неплохая идея, — я отвернулся всего на мгновение, но когда посмотрел в Сашину сторону, его уже не увидел. — Ура, туса! — снова заорали мои друзья и потащили меня прочь из школы. Да, пусть будет тусовка. Мне не помешает расслабиться.