неБратская любовь

Я открыл глаза, только когда машина подъехала к дому — почувствовал легкий толчок от остановки. Сощурился, повертел головой и с неудовольствием наткнулся на участливый взгляд Саши. Он протянул мне руку и помог вылезти из машины, как гребаной принцессе, честное слово! Бесит! К квартире я сразу же прошлепал в свою комнату и рухнул на кровать — все еще мутило, и поездка в лифте хорошего самочувствия не прибавила. — Хочешь чего-нибудь? — поинтересовался мой «нянь». Ах да, Саша тоже тут. И как я про него мог забыть? — Нет, — с усилием выдохнул я и почти моментально отрубился, понадеявшись, что Саша сам найдет выход из моей комнаты. На утро меня все еще покачивало, и в животе поселилось странное тянущее чувство, будто желудок растягивается и сжимается. Из-за этого есть не хотелось абсолютно, и это странно, ведь «тренировка» накануне была ударная. Да я слона должен был слопать, но не хотел. Вместо завтрака устроился за своим письменным столом, притянул к себе блокнот для рисования и задумался, постукивая карандашом по губам. Я не художник, так, просто самоучка. Иногда меня тянет порисовать, так эмоции из меня легче выходят. И рисую я чаще всего портреты. Бывает, встречу на улице какого-нибудь необычного человека, впечатлюсь, а потом по памяти его рисую. Иногда получается даже очень прилично. Сейчас у меня нет какого-то четкого образа перед глазами, я просто вожу карандашом по бумаге, добавляю нужные штрихи и линии и постепенно отключаюсь от своих переживаний, от внешнего мира, от «брата» и семьи. Особенно от них. Моя рука скользит быстро, рисунок появляется сам собой — я почти не слежу за процессом. А когда выныриваю из своих мыслей и смотрю на результат, недовольно цокаю. С листа на меня смотрит Саша. Немного схематичный, угловатый, но все равно легко узнаваемый. Вот тебе и отвлечение… Я недовольно скривился и мысленно отругал себя за испорченный листок хорошей бумаги в моем любимом блокноте, но решил портрет не уничтожать. Ведь в нем что-то было, какая-то страсть что ли, энергия. Ладно, потом, может быть, доделаю. Я сбросил рисовальные принадлежности в ящик, оставив стол чистым, и, вяло переставляя ноги, побрел на кухню, чтобы все-таки разжиться хоть какой-нибудь едой. Творческий процесс — дело изнурительное и долгое. Силы вытягивает почти как кросс по пересеченной местности. В холодильнике я нашел какой-то салат, и это был мой максимум на сегодня — что-то греть или варить не хотелось. Мышцы на каждое мое движение отзывались ноющей болью. Может, мне ко врачу какому сходить? А то с такими «тренировками» я до конца года не доживу. А что, скажусь больным, мне даже и притворяться не надо будет, я сейчас чуть краше покойника, наплету с три короба, попрошу нормальную справку-освобождение… Может и сработать. Ха! А если не срастется, и физрук меня не слишком сильно гонять будет, то может подкачаюсь даже, бицуху наращу, девчонкам буду больше нравиться. Хорошая мысль. Об этом я тоже подумаю потом. Потому что сейчас все мои мысли были заняты школой, ведь мою мать вызвала к себе директриса. Я конечно не пай-мальчик, косячу много, но в то же время и учусь нормально, почти отлично. И в связи с этим всем я не знал, что меня ждет, не скандал уж точно. Мать же не хочет портить со мной отношения. Зато, наверное, разговор заведет очередной. Я все гонял и гонял эти мысли по кругу и никак не мог отвлечься, не помогли ни рисование, ни пришедшие проведать меня друзья. Они принесли последние школьные сплетни, которые, естественно, крутились вокруг Сонькиной беременности. В папаши записывали меня, Сашу и почему-то физрука. Причем на двух последних ставили охотнее. Ну класс, они там уже тотализатор замутили! А еще Серый, понизив голос до таинственного шепота и сверкая глазами, сообщил, что физрука еще и педофилом считают. Что типа он девчонок щупает, а иногда и на мальчиков засматривается. Вот после этого у меня пропала всякая охота ходить на физру! Ближе к вечеру друзья ушли, а я занервничал и наконец услышал хлопок двери — мать вернулась. Она должна была сначала раздеться, умыться, а это еще минут пятнадцать моей жизни. Но вот раздалось: — Дима, иди сюда, поговорить надо, — и я, понурив голову, поплелся на кухню. Мать расхаживала взад-вперед рядом со столом и остановилась, как только я зашел. Мне показалось, что она нервничала, но постаралась взять себя в руки и даже мне улыбнулась. — Привет, — неловко взмахнула мать рукой. — Привет, — отозвался я, с осторожностью на нее поглядывая. — О чем ты хотела поговорить? — Я сегодня была в школе, на тебя жалуются учителя, — выдала мать и уставилась на меня, словно она была в этом виновата. — Меня просто историчка не любит, — дернул я плечом. — Дим, — мать чуть шагнула ко мне, — ты же понимаешь, что нельзя так с учителем разговаривать? — Я ничего такого ей не сказал! Но она реально плохо объясняет, ничего не понятно! — справедливо возмутился я. — Ты не понимаешь какие-то темы? — уточнила мать и подошла еще ближе. — Ну… так, — неопределенно помахал я рукой. — Я бы могла тебе помочь. С историей, — внезапно предложила она, а я завис. Моя мать знает историю? — Ты знаешь историю? — тупо повторил я свою мысль. — В детстве увлекалась, — улыбнулась она. — Еще пока не все забыла. — Э-э-э… Ну ладно. Может быть. — Хорошо. Ты будешь ужинать? Я сглотнул и почувствовал, как желудок снова неприятно стягивается от одного только упоминания еды. — Нет, спасибо, что-то не хочется. После вчерашнего. — О, да, кстати, — оживилась мать, — что вчера еще случилось? На физкультуре, да? — Ага, — нехотя сознался я. Говорить как-то не хотелось. Я вообще никогда не отличался большой общительностью, а в последнее время что-то всех тянет со мной поговорить. — Перезанимался. — А сейчас как ты себя чувствуешь? — мать заглянула мне в лицо. — Я вчера поздно пришла, не знала, что тебе плохо, мне только утром Саша рассказал, что ты в обморок упал. Я скривился. Да, в обморок, конечно. Вот этот Саша болтун! Это не обморок, это просто головокружение. — Сейчас почти нормально, — отозвался я, решив ничего не рассказывать. — Точно? Может быть тебе ко врачу надо? Я могу с тобой сходить. — Не надо мне ко врачу. Я лучше пойду полежу. — Да-да, — тут же сдулась мать. — Конечно. Если что-то надо, зови. Я кивнул ей в ответ и поспешно скрылся в своей комнате и действительно повалился на кровать. Вух, вроде нормально поговорили. Я, наверное, задремал и проснулся от того, что Граф тякался мокрым носом мне в щеку. — Да-да, малыш, — сонно пробормотал я, — сейчас пойдем гулять. Да, нужно сходить погулять, подышать свежим воздухом. Ветерок голову обдует, и полегче станет. Морозный воздух действительно взбодрил меня. Я брел вслед за псом и просто размышлял обо всем. О Соньке и ее беременности. Неужели это правда? Если да, то когда она умудрилась залететь. И от кого? Это, наверное, главный вопрос. Я был уверен на девяносто процентов, что не от меня. Спали мы последний раз давненько, а с кем она кувыркалась после меня — не знал. Ну, кроме Саши. Может он и есть счастливый папашка? После этого мои мысли перескочили на Сашу. Как он помогал мне вчера вылезти из такси и постоянно подставлял плечо, пока мы брели до подъезда, но я игнорировал его попытки помочь. И потом еще пришел перед сном поинтересоваться не нужно ли мне чего. Какая милая забота. Я проникся. Или нет? Голова, до этого освобожденная от всяких тяжелых мыслей, опять загрузилась, и мы с Графом пошли в сторону дома. Я помыл собаке лапы, попил воды на кухне, потому что есть опять не хотелось, и вернулся к себе. Спать мне тоже не хотелось — успел выспаться днем — и поэтому я залип в телефон. Но не успел увлечься видео на ютюбе, как мне прилетело сообщение в контакте. От Саши. Вот это сюрприз! Я, немного подрагивая от волнения, открыл сообщение и увидел переписку «избранных» нашего класса. Пацаны и девчонки обсуждали Соньку, меня, мои какие-то загоны и странности. Я не вчитывался, просто пробежал глазами эту писанину, и мне стало как-то противно. «Дим, все в порядке?» — написал в следующем сообщении Саша. «Нет» — отбил я в ответ. «Мне прийти?» — спросил Саша. «Давай» — не задумываясь, отозвался я, и плевать мне в этот момент было, что Сашу я недолюбливаю. Через пару секунд Саша, как обычно, постучал в мою дверь. — Входи уже, — воскликнул я. Саша открыл дверь и начал с порога: — Дим, слушай… — но я его перебил: — Как давно ты об этом узнал? — Пару дней назад меня добавили, но я ничего не писал. И решил тебе рассказать. Я закусил губу и зажмурился, пытаясь удержать слезы. — Эй, Дим, ты чего? — Саша присел ко мне на кровать. — Угадай, — буркнул я. — Вот чего я им сделал? — Я не знаю, — просто проговорил Саша. — Но так иногда бывает. Люди вообще жестокие. Но знаешь, я на твоей стороне. — Я чего бы это? — недоверчиво глянул я на него. — С того, что ты мой брат и друг, — улыбнулся Саша и протянул мне ладонь, как бы предлагая перемирие. — Друг, — кривовато ухмыльнулся я и, помедлив, все же пожал Саше руку. Очень горячую на контрасте с моей ледяной. Казалось, этот жар прошел сквозь меня и растопил-таки мои слезы. Я сдерживался как мог, но все равно парочка скатилась из глаз. — Дим, да ты не расстраивайся так! — Саша потряс меня за руку. — Легко тебе говорить! — я вырвал свою ладонь из Сашиной хватки и зло утер слезы, но тут же смягчился — Саша ведь не виноват, это все мои тупые одноклассники. — Это же не тебя обсосом называют. — Дим, — Саша дотронулся мне до колена, прижигая кожу через ткань спортивных штанов. Первой мыслью было скинуть нахальную руку, но в то же время касание успокаивало. Меня просто разрывали противоречия, а Саша продолжил: — Не переживай. Людям для травли вообще хватает самой малости. Не обращай внимания на идиотов. У тебя есть друзья, семья, пес. И все тебя любят! Я против воли улыбнулся — Сашин оптимизм заражал. — Спасибо, Саш. — Да не за что, — Саша наконец убрал свою руку с моей коленки, и мне моментально стало холодно без его жара. — Я пойду? — Да, спокойной ночи. — Спокойной. Саша вышел и прикрыл за собой дверь, а я упал спиной на кровать, уставившись в потолок. Там плясали световые пятна от заглядывавшей в окно луны, и это гипнотизировало. Я лежал без сна и думал о нашем с Сашей коротком разговоре, о его желании меня приободрить, его горячих ладонях и приятном аромате его шампуня. У меня вроде был такой же, но я никогда не ощущал той мятной свежести, которую почувствовал сейчас. Сашино поведение немного сбивало с толку. Но может это просто я такой мнительный и везде теперь вижу какую-то подставу? *** Мой больничный закончился очень быстро, и понедельник, первый учебный день, наступил незаметно. Нужно было идти в школу, но после всего, что я узнал, мне не хотелось. Я еле-еле плелся, тяжело переставляя ноги, будто они весили тонну. И снова думал. Додумался до того, что почти захотел сменить школу, ведь не хотел, чтобы меня обсуждали за моей спиной. Сегодня они просто сплетни распускают, а завтра, глядишь, и побить могут. Но это были слишком бредовые мысли, поэтому я постарался выкинуть их из головы. И потом, вот куда я уйду? Разве я смогу оставить моих голубков? Да и Сашу, наверное, тоже. Он сегодня за завтраком улыбнулся мне и кивнул, здороваясь, а я затупил, залипнув на его губах впервые за все время, что он живет с нами. Ну, интересные такие губы. Не то, чтобы я разбирался в мужских губах… Просто он сам виноват! Нечего было меня вчера за коленку щупать! Удовлетворившись таким объяснением моей утренней тупости, я со всего размаха врезался в кого-то и тут же отскочил, готовясь или просить прощения, или драться. В зависимости от того, кто попался мне под ноги. Но к счастью это был всего лишь Серый. — О, Димон, привет, — Серый пожал мне руку. — Привет, — отозвался я, заглядывая другу за спину в поисках его лучшей половины. — А где Виталик? — Заболел, дома сегодня решил посидеть, — скривился Серый. — И как же ты без него? — подколол я его, а Серый только хмыкнул и, отвернувшись от меня, пошел в раздевалку. В школе ничего на пару дней не поменялось, но мне теперь она казалась какой-то чужой и неприветливой. — Знаешь, — негромко заметил я Серому, пока мы поднимались в класс на первый урок, — а у нас, оказывается, есть один интересный чатик. «Обосри Ганджу» называется. — Чего? — вытаращился друг. — Чего слышал, — огрызнулся я. — Я не в курсе! — заметил Серый. — А ты откуда знаешь? — Саша показал, — хмыкнул я. — Сыграл в заботливого брата. И друга. — Так вы теперь дружите? — уточнил Серый, приземляясь за парту. — Хрен знает, — я достал наушники, а мысленно прибавил «Было бы, наверное, неплохо». — Толкнешь, когда урок начнется? Серый кивнул, а я накинул капюшон на голову и устроился щекой на парте. Из-под полуприкрытых век увидел, как Серый подошел к Саше, и поспешил отвернуться. Мне это неинтересно, по крайней мере, я пытаюсь себя в этом убедить. Ну и Серый же мне потом расскажет, о чем они говорили? Через пару минут друг сильно пихнул меня в бок, призывая вернуться с небес на землю. Я поворчал и нехотя поднялся, чтобы поздороваться с учителем. И почувствовал, как на меня все пялятся. А может и не на меня, и это просто мои загоны. Сонькино место все еще пустовало, и я немного начал беспокоиться за нее. В конце концов, не чужие мы друг другу люди. На удивление, три урока сегодня пролетели почти незаметно, учителя не слишком нас грузили, так, монотонно что-то бубнили, наверное, тоже не выспались. И большая перемена пришлась кстати: можно было пообедать и выпить кофе. Вдруг сонливость пропадет, и глаза, наконец, откроются? Серый выскочил из класса сразу после звонка, я немного замешкался и нагнал друга уже в коридоре. Он стоял в компании старшеклассников и угрюмо на них смотрел, а этого лучше никогда не делать. Это же старшаки! И их много, а Серый сейчас один. Я ускорился, но «тусовка» уже рассосалась. — Что они от тебя хотели? — налетел я на друга. — Все путем, — как можно беззаботнее отозвался он, но видно было, что Серый напуган. — Эй, ты чего? — я пихнул его в бок. — Что случилось? Ну, колись давай, я же твой друг! О чем вы говорили? — О том, что не по пацански с другими пацанами в туалете сосаться, — выдал Серый с шумным выдохом. — И в следующий раз ебальники нам обоим разобьют. — Чего?! — я дернул Серого за плечо, разворачивая к себе и выцепляя его блестящие глаза и пятна гневного румянца на щеках. — И ты молчал, мне не сказал? — А что бы ты сделал? — сквозь зубы процедил мой друг и, вывернувшись из захвата, прошел в столовую. — Ну, я бы может и ничего, — я нагнал его и зашагал рядом. — Но надо что-то делать! Кого-то подтянуть нам на помощь. — Мы не попадемся второй раз, — криво усмехнулся Серый и упал на стул. — Да и потом, кого мы подтянем, Дим? Мы не особо с кем и общаемся. Наши одноклассники за нас не впишутся. — Ну… — я завис и вспомнил почему-то Сашу, его крепкую грудь и сильные руки. Ведь я со стула не пизданулся, когда мы елку искали, только потому, что он меня поймал. Он сильный… — Может, Сашу позвать? — Ага, и всю твою оставшуюся семью, — скривился Серый, ковыряя вилкой омлет. — Серег, — протянул я, качнув головой. Когда Серый злился, то становился мудаком. — Прости, — буркнул он. — Я не специально. — Я знаю, друг, знаю, — ободряюще похлопал я его по плечу. Все же стоит поговорить с Сашей. Его помощь может нам пригодиться. *** Четверть, можно сказать, только началась, а я уже закопался в дополнительных и факультативах. Все что-то зубрил, решал, выводил какие-то формулы и доказательства, и мозг у меня начинал потихоньку закипать. Чтобы не взорваться раньше времени, я вязал. У меня прекрасно получались цепочки из воздушных петель, а вот круги пока оставляли желать лучшего. Где-то петли были слишком туго затянуты, где-то наоборот полотно напоминало сыр маасдам, но я не унывал, распускал неудачные места и начинал сначала. Такая монотонная работа меня успокаивала, да и в голове становилось просторнее. Даже необходимость считать петли не бесила. И чтобы вхолостую не тратить пряжу, я решил попробовать сделать что-то стоящее. Откопал схему какой-то несложной игрушки, кажется, это был медвежонок, включил фоном очередное видео по майнкрафту и взялся за крючок. Надеюсь, у меня получится. А если медведь будет не слишком кривой, можно будет отнести его на барахолку — я наткнулся в ближайшем торговом центре на маленький магазинчик, где торговали вещами ручной работы. Продам его, может, подзаработаю и дело потом на поток поставлю. Мало ли в какую сторону могут повернуть наши отношения с матерью. Это сейчас вроде затишье и мир, а вдруг потом рванет? Я успел закончить голову и приступил к телу медведя, как домой после работы вернулись мать и Олег. Они разговаривали, ходили из комнаты в комнату, но я старался не реагировать на этот шум — я считал петли. И вздрогнул от громкого стука в дверь. — Открыто! — воскликнул несколько более нервно, чем обычно. — Дим, — мать зашла в комнату, — а ты не знаешь, где Саша? — Нет, — я нахмурился, — я чего бы мне знать, где он? — Ну, вы же вроде общаетесь, — неуверенно протянула мать, а я вспомнил наше «общение». Да, общение, прямо по душам. Я, конечно, его теперь не сторонился и не убегал, как только увижу, но и общаться, прямо чтобы общаться, мы не стали. Так, иногда перекидывались за завтраком ничего не значащими фразами про одноклассников, учителей и учебу в целом. Но общением, а уж тем более дружбой это назвать было сложно. Мы были, скорее, как два соседа в комнате общежития, которые учатся на разных факультетах. Типа, мы где-то пересекаемся, но круг общения у нас разный. Саша порой зависал в компании «крутых» из нашего класса или тусовался с кем-то из старших классов, а еще вроде у него были какие-то друзья вне школы, но я этим не интересовался. Единственный момент — он всегда предупреждал, если задерживается и не успевает прийти домой до ужина. Поэтому я ответил: — Ага, общаемся. «Привет — пока» и все наше общение. А почему ты спрашиваешь? — Его нет дома, и на звонки он не отвечает, — нахмурилась мать. — Загулялся? — предположил я. — И позвонить забыл, — мать вздохнула. — Как бы чего с ним не случилось. — Ну… Я могу поспрашивать у одноклассников, может его кто-то после школы видел. — Спроси, пожалуйста, — мать мне робко улыбнулась и вышла, прикрыв дверь. Я завис, а потом встряхнулся от этого ее «пожалуйста» и схватил телефон. Сперва сам позвонил Саше, вдруг бы он ответил, и скинул сообщение. Но глухо, он не отозвался. Тогда я открыл беседу класса и скривился, ведь почти все мои одноклассники состояли и во второй, тайной, где писали, что я фрик и чмошник. Пришлось себя пересилить и набрать сообщение: «Эй, народ, кто-нибудь видел сегодня Сашу после уроков?» Минуты через две мне прилетел ответ: «Я вроде его видел около новых домов. Но не уверен» Я поблагодарил наблюдательного помощника и засобирался на улицу. Графа выгуляю и заодно дойду до новостроек, ведь именно там мы один раз с Сашей пересеклись — он пытался вернуть меня домой после моего срыва и истерики, а я слал его на хуй. Конечно, мало шансов, что Саша там, но попытаться стоит. — Куда ты на ночь глядя? — тормозит меня в прихожей мать. — С собакой гулять, — невозмутимо отвечаю я. — Ладно, только телефон возьми, — велит мать. — И недолго. — Ага, — киваю на эту странную заботу и выскакиваю в подъезд. На улице морозно и достаточно темно. Мы идем с Графом быстро, я иногда подсвечиваю себе фонариком на телефоне, везде лед, свалиться и сломать себе шею — раз плюнуть. А особенно в пустом недострое. Там лишний шаг в сторону и все, летишь в пропасть. Виды, конечно, с крыши зачетные, но не зимой же! Там зимой и околеть можно. Я пролезаю в знакомую дыру в заборе, что должен охранять опасный объект от посягательств, но свою функцию не выполняет, и поднимаюсь по лестнице без перил. На каждом этаже останавливаюсь и слушаю, пытаясь понять, есть ли тут люди. Зову периодически Сашу и крепче сжимаю поводок Графа в кулаке. За собаку я тоже опасаюсь и не хочу, чтобы любимый питомец рухнул в какой-нибудь пролет и разбился. Наконец этаже на десятом мне везет, я слышу какую-то возню, да и Граф реагирует на этот шум, подскакивает и тянет в темноту. Он, в отличие от меня, Сашу любит, потому что тот его кормит, гулять с ним ходит и играет, когда свободное время есть. — Стой, стой, дурной! — восклицаю я, чуть не упав, когда собака начинает рваться с поводка. — Подожди! Я отстегиваю карабин, и пес летит вперед. Мне же приходится двигаться осторожно, переступать через мусор и огибать подозрительные лужи. Тут, в почти построенной квартире немного теплее, чем на улице, поэтому вода и прочие текучие субстанции не замерзли. Я иду на звуки собачьей возни — Граф цокает когтями по полу и повизгивает — и вижу, что он вертится перед сидящим на полу Сашей. Бр-р-р! Да он с ума сошел! На улице минус десять, ветер свищет, и этот придурочный, наверное, весь зад себе отморозил. — Хэй! — я подхожу ближе, присаживаюсь на корточки, чтобы заглянуть Саше в лицо. Граф лезет мне под руки, толкает мохнатой попой, и я отпихиваю его, чтобы усидеть. — Ты чего тут делаешь? — Ничего, — неясно выговаривает Саша, не поднимая головы. Мне кажется, или его голос дрожит от слез? — Саш, — я бездумно протягиваю руку и чуть токаю Сашу в плечо, — что случилось? Саша мотает головой и явно не настроен говорить. — Расскажи, что случилось. Мне можно, я свой. Я помогу тебе, — говорю ему как маленькому. — Моя мама, — наконец спустя долгих пять минут выговаривает он, а я закусываю губу, кажется, начиная понимать. — Это же ведь я виноват! — Саша вскидывает голову, прикладываясь затылком о бетонную стену. Даже у меня в ушах звенит от этого жесткого соприкосновения, но Саша даже не замечает. Смотрит на меня блестящими глазами, из которых слезы просто бегут потоком. — Саш… Ты не виноват, — говорю, как можно мягче. — Это же не ты сидел за рулем… — Это из-за меня она выскочила тогда на улицу, пошла меня искать. Мы поссорились, я наговорил всякого и сорвался из дома, ушел, чтобы остыть и долго не возвращался. А она вечером вышла из дома и вот… Он всхлипнул, не выдержав напряжения, и закрыл глаза, позволяя слезам свободно катиться по щекам. Рядом заскулил Граф и принялся облизывать Сашино лицо, но тот не реагировал — сидел все так же ровно и плакал. У меня у самого защипало глаза, и ком встал в горле. Каково это: потерять близкого и любимого человека? Даже думать про такое не хочу. Я представил, что моей матери не стало, и мне сразу стало плохо. Нет-нет, это ужасно! А Саше было херово вдвойне, ведь он считал себя виновным в произошедшем. Что следует говорить в таких случаях? — Саш, — я поколебался, но все же сжал его плечо ободрительно. — Ты ни в чем не виноват. Виноват тот козел, что не следил за дорогой. И твоя мама… она не винит тебя. Она тебя любила, она была горда, что у нее такой сын. Добрый, заботливый, вежливый. Уверен, что она хвасталась всем вокруг, какой ты. Я все говорил и говорил что-то про Сашу и его маму, чувствуя с каждым словом, как растет дыра в моей душе. Ведь я описывал Саше все то, что хотел получить от своей матери. И уверен был, что Саша все это получал. И любовь, и внимание, и одобрительное покачивание головой, и поцелуй в лоб перед школой, и теплые семейные вечера, и совместный летний отпуск. Мне становилось все горше, а Саша, наоборот, оживал. Слезы уже не катились из его глаз, он почти не всхлипывал, но все еще мелко подрагивал. Наверное, от холода, ведь неизвестно, сколько он тут сидит. — Дим, — вдруг хрипло протянул Саша, а я вздрогнул от неожиданности, потому что совсем углубился в свои собственные переживания, — спасибо. — Пожалуйста, — я сглотнул и постарался взять себя в руки. В конце концов, Саше сейчас гораздо хуже, чем мне. Ему вообще по жизни гораздо хуже, чем мне. Я должен успокоиться. — Замерз? Саша неопределенно кивнул. — Давно ты тут? — Я ушел с последнего урока, не смог высидеть. Сначала просто шлялся по улицам, а потом сюда пришел. Вспомнил, как ты тут скрывался. — Эй! — шутливо прикрикнул я. — Это отличное место, чтобы посидеть в одиночестве и привести мысли в порядок! Но только летом или весной. Зимой тут можно жопу отморозить. — Беспокоишься о моей жопе? — попытался улыбнуться Саша. — Это мило. — Козел ты, — смутился я и отвел глаза. — Вот посинеет, почернеет и отвалится — будешь знать! Саша неожиданно рассмеялся. Но как-то слишком громко и нервно. Впрочем, быстро успокоился и еще раз протянул: — Спасибо. — На здоровье, — брякнул я. — Так, ладно, давай, пора домой топать. Я помог Саше подняться, и мы втроем медленно побрели домой. Граф топал рядом с Сашей, я придерживал его с другого бока. — Дим, — негромко позвал Саша, — не говори никому об этом. Пожалуйста. Я глянул на него искоса и судорожно выдохнул. Саша был ко мне как-то слишком близко. Его теплое дыхание касалось моей щеки, а глаза были слишком яркими и блестящими. Какими-то волшебными и невероятными. Это было странно. — Не… не скажу, — поспешил отозваться я, чтобы не сказать или не сделать какой-нибудь ерунды. — Не переживай. Идем. Саша отвернулся от меня, и некоторое время мы молчали. — Кира сильно волновалась? — спустя еще минут пять спросил он. — Да так, прилично. Я с ней поговорю. — Спасибо. — Пожалуйста, — хмыкнул я. — Только ты уж больше не теряйся. Если станет совсем херово, иди лучше к Виталику. Он у нас спец по душевным разговорам. — Буду иметь в виду, — пробормотал Саша. Мы появились дома около двенадцати, я спихнул Сашу в душ отогреваться и, пока делал для него чай, успокоил пришедшую на шум мать, сказав, что все в порядке, что Саша нашелся, и волноваться больше не надо. Она странно на меня посмотрела, но ничего не стала говорить. Просто легко обняла за плечи и ушла в свою комнату. Я снова залип от очередного проявления материнской любви, но быстро встряхнулся, налил кипяток в чашку, помакал чайный пакетик несколько раз и накрыл чашку крышкой, чтобы чай не остыл раньше времени. Вода в душе все еще шумела, но, думаю, дальше Саша справится сам. Я ушел к себе и устроился на кровати. Какое странное окончание дня. Стоит обдумать мои внезапные зависания, особенно рядом с Сашей. Его блестящие глаза и горячее дыхание. *** Четырнадцатое февраля, день Святого Валентина, праздник сердечек, цветочков и влюбленных парочек. Я не в восторге. Да, в прошлом году мы были с Сонькой, и было повеселее, а теперь я один. С друзьями, конечно, но они тоже парочка, а я третий лишний. Опять, наверное, около стенки простою весь вечер, ведь в школе решили устроить дискотеку. Ну ладно, постою, послушаю музыку, порадуюсь за остальных. Может быть нашей группе разрешат сыграть. Это была бы неплохая реклама для будущего альбома. Надеюсь, нам удастся свести все наши песни воедино. До вечера было еще далеко, уроки я сделал быстро, и надо было как-то убить время. Я побродил по комнате, посмотрел в окно и услышал, как хлопнула входная дверь. Кто-то пришел. Это не мать и не Олег. Саша уже был дома, когда я пришел. Это не мои друзья, значит, это гости к Саше. Я замер, желая подслушать, о чем они будут говорить, но в прихожей было тихо. Ладно, плевать, чем там мой «братик» занимается. Я еще раз оглядел свою комнату. Широкая кровать под однотонным покрывалом, плакаты на стенах, заваленный тетрадками и учебниками стол и скромненько приютившиеся в уголке вязаные медведь, заяц и звезда. Да, пока немного, но вязать игрушки это очень трудоемкий процесс! Сделать голову, туловище, две пары лап, уши! Проследить, чтобы все было ровно и симметрично. Потом набить, пришить лапы, голову и уши на место и оформить мордочку максимально мило. Тяжело так-то! У меня пока игрушки не супер-пупер качества, но и их можно продать. Не за дорого, но все бизнесмены с чего-то начинали. С этими мыслями я оделся, засунул игрушки в рюкзак и почти открыл дверь из комнаты, как услышал голоса в коридоре. А да, точно, у Саши же гости! И в этот раз они говорили громко. — А ты ничего, мне понравилось. Опа-на! А голос-то мужской! Я приник к своей двери ухом и затаил дыхание. — Да, — согласился Саша, — мне тоже. — Повторим как-нибудь? — Можно будет. Потом я услышал звонкий поцелуй и закусил кулак. Вот это да! Саша что, реально сейчас трахался с каким-то парнем? Вот это номер! Я подождал некоторое время для верности, чтобы не наткнуться на Сашу, и выскользнул, наконец, из комнаты. И конечно же врезался в его крепкую грудь. Отпружинил и уставился на него широко открытыми глазами. В голове тут же промелькнули картинки горячего гей-порно. И я нервно фыркнул. — Что? — поинтересовался Саша. — Смотрю, с девчонками-то совсем не клеится, — выдал я первое, что пришло в голову, и немного скривился от глупости этой фразы. Но Саша воспринял мои слова на свой счет. — Ты что-то имеешь против? — Нет, просто предпочитаю женский пол. — А я открыт для всех полов, — подмигнул мне Саша. — И вообще, хочется разное попробовать. — Член, например? — брякнул я опять раньше, чем подумал. — Опять-таки, ты имеешь что-то против? — Саша качнулся в мою сторону, а я рефлекторно отступил. — Нет-нет, мне моего члена вполне хватит. Думаю, что еще в одном я не нуждаюсь, — постарался, не краснея, убедить Сашу. — Ты просто не пробовал, — с загадочным видом тянет он, шагает еще ближе, и мы чуть ли не сталкиваемся носами, настолько близко он оказывается. Высокий, поджарый, пахнущий чем-то свежим и приятным. Я с трудом сглатываю и отпихиваю его от себя. — Эй! Держи дистанцию! Саша не отвечает, только смотрит на меня, прищурившись, хмыкает и уходит к себе, а я обуваюсь, хватаю рюкзак и выскальзываю из квартиры. Так, я, кажется, должен был что-то сделать… Вот только что? А! Барахолка! Надо попытаться продать свои игрушки. Задача простая, понятная, а значит надо сосредоточиться на ее выполнении и выкинуть из головы Сашу, его член, член того парня, с которым они трахались, и все позы, которые они могли попробовать. Стандартная на спине, колено-локтевая, стоя. Фу! Нет! Плохой мозг! Плохой! Нельзя про это думать. Лучше сосредоточусь-ка на ходьбе и дыхании. Вот, спокойно, спокойно. Правая, левая, правая, левая. Не торопись и вон ту скользкую штуку обойди, а то упадешь. Ну вот и торговый центр. Я пошатался внутри, заглянул в хенд-мэйд магазин, поговорил с девчонкой-продавцом. Она сказала, что игрушки у меня не ахти, и продать она их сможет максимум за сотку. Помня, что большие дела начинаются с малого, я махнул рукой и согласился. В конце концов, мне игрушечный зоопарк не нужен, а в магазине мои звери могут кому-нибудь приглянуться. Я отдал всех: и медведя, и зайца, и звезду, — получил три сотни и обещание, что девчонка возьмет у меня следующую партию, и довольный потопал дальше. Все деньги я тут же спустил на конфеты и нисколько не пожалел. *** К школе потихоньку подтягивались люди, девчонки в коротких юбках, пацаны кто в рваных джинсах, кто в белых рубашках, все вперемешку толкались пока внизу у раздевалок, и я с некоторым трудом отыскал своих друзей. Они, конечно, были вместе, стояли близко друг к другу, но Серый постоянно оглядывался. Я вспомнил, как на него наезжали десятиклассники, и что угроза битой морды все еще висит над ними. И надо мной тоже, потому что я впишусь за друзей. Вот Серый и бдит сейчас. Молодец. — О, одинокий рыцарь, — ухмыльнулся Серега. — Пришел. — А что, не ждали? — огрызнулся я. — Нет, — честно признались оба. — У! Друзья называется. Серый с Виталиком синхронно пожали плечами, а я показал им язык. — Слушайте, может ну ее на фиг, эту дискотеку. Пошли на заброшку, — я попытался состроить умилительную мордочку. — Не, — тут же запротестовал Серый и незаметно зацепил Виталю за руку. — Зимой на заброшку — это самоубийство. Наебнемся еще откуда-нибудь, шею себе свернем. — Петь не сможем, — подал голос Виталик. — Ну и ладно, — надулся я и потопал к актовому залу. Людей было немного, такое впечатление, что все решили дальше фойе не ходить. По краям зала топтались несколько танцующих групп, середина была пустая. Я привалился к ближайшей стене, а мои друзья влились в какую-то тусовку. Я лениво оглядывал зал, медленно поворачивая голову, и мой взгляд выцепил Сашу, который быстро двигался ко мне. И вот зачем? Мало ему было сцены дома. — А ты чего тут? — с ходу поинтересовался он. — А где мне быть? — привычно огрызнулся я, но смягчился: — Просто наблюдаю за друзьями. Саша оглянулся, ища глазами Серого или Виталика. Нашел, поглядел несколько секунд на них и повернулся ко мне. — А чего не танцуешь? Я пожал плечами: — А ты чего не танцуешь? — Да я и на дискотеках-то толком не был, — потер Саша затылок. — Вот, хочу понять, нравится мне это или нет. Я бы не пошел, но интересно, сколько мне валентинок пришло. — О, господи! — закатил я глаза. — Этой ерундой еще кто-то занимается. Это же, блин, для первоклашек. — Это прикольно, — не согласился Саша. — У нас неделю где-то ящик внизу стоял. Многие открытки кидали. Я тоже. — О! Поздравляю, — буркнул я, надеясь на окончание разговора, но Саша не отошел. — Как думаешь, сколько тебе пришло? — Да похуй вообще! — отмахнулся я. — Ноль. — А-а-а, — как-то сник мой собеседник. — Ладно тогда, я пойду. Не буду тебе мешать. — Будь добр, — проворчал я Саше вслед, следя, как его широкая спина теряется в увеличившейся толпе. Музыка постепенно стихла, и на сцене появилась наша директриса. Она помахала нам ручкой, собравшиеся захлопали, заорали, засвистели. — Я тоже рада всех вас видеть. С днем Святого Валентина! Толпа снова загомонила, директриса дождалась относительной тишины и продолжила: — Каждый из вас, наверняка, ждет свое письмо. Вон наш почтовый ящик любви, — Ирина Геннадьевна махнула рукой за наши спины. — Тащите его сюда! Ближайшие к ящику парни подхватили его и быстро дотащили до сцены, и несколько минут там была настоящая свалка — все желали найти свои валентинки. Я даже с места не сдвинулся. Зачем, если я точно знаю, что никто ничего мне не прислал. Однако Серега возник рядом со мной и протянул стандартное розовое сердечко. Он хитро мне подмигнул и вернулся к Виталику, следя, чтобы его не затоптали в толпе. Я держал в руках свою валентинку, а моя челюсть готова была встретиться с полом. Мне кто-то подарил сердечко. Обычное розовое сердечко, которых во всех магазинах перед четырнадцатым февраля полно. На лицевой стороне цветок, пчела, внутри надпись «Be My Valentine». Простенько, пошленько, но, бля, я что-то даже вспотел! Между тем вокруг усилился гул, все разглядывали свои валентинки, делились впечатлениями, девчонки сравнивали, у кого больше, кто-то под шумок у дальней стены уже вовсю целовался. В общем, обычная, нормальная атмосфера школьной дискотеки. Оживление внесла директриса. Она снова взяла микрофон. — Надеюсь, все получили то, что хотели и ждали. А у нас для вас еще один сюрприз. Мы долго думали, что необычного для вас сделать, и решили, что нет ничего лучше поцелуя. Ш-ш-ш! — постаралась Ирина Геннадьевна успокоить взволновавшееся море старшеклассников. — Все будет анонимно, не переживайте. И не упустите шанс чмокнуть в щечку свою тайную любовь. Она лихо нам подмигнула, а мне показалось, что она немного того, выпила. — На счет «три» погаснет свет, и у вас будет тридцать секунд, чтобы успеть добежать до нужного человека и расцеловать его. Готовы? Раз, два, три! Что вокруг началось! Топот, шум, визг. Меня толкнули пару раз и чуть не сбили с ног. И я бы наверное точно упал, если бы меня кто-то не обнял и притянул к себе. Я взбрыкнул, попытался оттолкнуть незнакомца, уперся руками в плоскую грудь и замер. Не девчонка… Мысли в голове заскакали шариками, а потом разом замерли, когда на щеку мне легла ладонь, а губ коснулись чужие губы. Мягкие, нежные, они двигались аккуратно, словно боясь спугнуть застывшего в ступоре меня. Я и не отвечал на этот поцелуй, просто стоял болванчиком не в силах освободиться от чужой хватки. Было странно, не скажу, что противно, просто странно. Я знал, что передо мной парень. Вполне возможно, что это был Саша. Но легче мне от этого не становилось. Это наоборот все запутывало. Включившийся свет ослепил всех, некоторые успели отскочить друг от друга, делая вид, что и не целовались вовсе. Я ошалело огляделся и не заметил рядом с собой вообще никого. Я был один на свободном пятачке, а до ближайшей парочки, которая, кстати, продолжала лизаться, было шага три примерно. Кто только что меня целовал? И как он так быстро скрылся? Сжимая в пальцах валентинку, я поплелся к стене и привалился к ней спиной. Надо прийти в себя и подумать. Практически сразу рядом со мной появился Виталик с Серым на буксире. — Эй, ты чего? — Меня только что кто-то поцеловал, — промямлил я. — Ву-ху! — выкрикнул Серега. — Ура, личная жизнь налаживается. — А чего ты не радуешься? — поинтересовался Виталик. — Я не знаю, кто это был. Не девчонка точно. — Ну… — друзья зависли и переглянулись. — Тебя поцеловал парень? — осторожно уточнил Виталик. — Скорее всего, — вот теперь я скривился. Вообще-то этот «сюрприз» оказался очень большой подставой. Да, многие поцеловались с тем, кто им нравится, а вот меня против моей воли засосал какой-то парень. Хоть бы не физрук или трудовик! Я вспомнил термин «активное согласие» и подумал, что это неплохая такая штука, жаль, у нас в стране не развита. — Ты не знаешь, кто это был? — продолжили наседать на меня друзья. — В душе не ебу! — взорвался я. — Какой-то хер с горы просто облапал меня и засосал. — Может, это был Саша, — предположил Серый. — Факт остается фактом, — поморщился я. — Я этот поцелуй не заказывал. Это вообще какая-то стремная херня. Чувствую себя так, будто меня изнасиловали. — Дим, ты преувеличиваешь, — неуверенно протянул Виталик и переглянулся в очередной раз с Серым. — Что случилось? О, здрасьте! Тебя еще здесь не хватало! Саша хмурился, оглядывая нашу троицу. — Димона кто-то страстно облобызал! — заржал Серый. — А ему не понравилось. — Кто? — уставился на меня Саша. — Да я откуда знаю! — рявкнул я и отлепился от стены. — Я что-то не то спросил? — удивился Саша. — Не то, не там и не так, — я растолкал друзей и ушел из актового зала. Надо проветриться и подумать.